За поворотом, за углом (Поверь мне)

Владимир ответил не сразу, отвел глаза:

— Наверное, ты права. Но для меня семья — это прежде всего собственный дом, дающий уверенность в завтрашнем дне. Я в этом городе до сих пор только гость. — Он с грустью обвел рукой комнату. — Все чужое. Представь, мой однокашник передумает и вернется из Америки или, наоборот, заберет туда своих родных и продаст эту квартиру... Кстати, он писал, что собирается с женой и детворой выбраться в марте в Москву. Что, с чемоданами поедем на вокзал? "В деревню, в глушь", в Алексин? А может быть, заявимся к твоим родителям? Три плюс четыре — не тесновато ли для сорока квадратных метров?

Елена молчала, не пытаясь возразить. Владимир соединил ее ладони в своих руках, мягко добавил:

— Обещают, что моя очередь подойдет в течение полутора лет. Получу жилье — смогу уволиться и устроиться на нормально оплачиваемую работу. Тогда и свадьбу будет на что сыграть.

Он потянул ее на диван:

— Иди-ка сюда, я покажу, как соскучился...

IV

Лохматые скитальцы устало ищут приют в неизвестном им мире, выбирая для остановки первую встречную поверхность. Так тонкие изгибы деревьев обрастают кристальной махрой, норовя прогнуться под тяжестью неровно нахлобученных снежных шапок. Однажды их хрупкий союз нарушается — одним легким, но неосторожным движением, и тогда все неестественное, лишнее отторгается и летит дальше, и упруго восстанавливается утраченное и забытое равновесие...

... Олег наблюдал за игрой снегопада по ту сторону стекла. Его стол, изрезанный символикой группы "Ария" вперемешку с текстами "Мальчишника", местами проиллюстрированными, примыкал к гармошке батареи-отопителя. Сверху, с подоконника, в класс вываливался унылый пейзаж оголенного и опустевшего школьного двора.

У доски один из учеников монотонно бубнил об атмосфере, составе воздуха и его движении. Олег, скучая, взглянул на него, попытался сосредоточиться на том, что тот говорил, но не выдержал и широко зевнул. Тотчас он ощутил неприятный шлепок по уху. Мальчик провел рукой по шее и стряхнул с плеча скомканный влажный клочок бумаги. Олег нахмурился и оглянулся в поисках источника злой шутки. На "камчатке" ухмылялись два одноклассника. В ответ на показанный кулак они разразились потоком неприличных жестов и шипящих ругательств.

— Ты! — толкнул Олега в спину один из обидчиков во время переменки. — Есть разговор. После уроков, за школой. Не придешь — станешь вечным чмом.

В условленном месте Олега ждали человек десять. Кроме пацанов из класса, стояли старшеклассники с сигаретами и напитками в жестяных банках. Плавно, но быстро они окружили его. И к Олегу вплотную подошел один из них — коренастый, смуглый, широкоскулый, с заметно искривленным, вероятно, вследствие старой травмы, носом.

— Чо, лимита, права качаешь? Людей обижаешь? — он пустил в лицо мальчику клубок дыма.

— А ты за пахана что ли тут? — возмутился Олег, не оробев. — Без тебя разберемся.

— Совсем оборзел, салага, — коренастый чуть отступил, скривил рот и вдруг смачно сплюнул, прицельно угодив на ботинок Олега, — никакого уважения к старшим. Придется воспитывать.

— Ты, придурок бугристый, думаешь, клешни отрастил, так все можно? — мальчик, сжимая кулаки, с размаху саданул испачканной ногой в сугроб — комки снега полетели в старшеклассника.

— Ну, гнида, тебе конец! — взревел тот.

Его приятели были наготове. Олега крепкими тумаками по очереди отбрасывало то к одному, то к другому члену компании. Он огрызался, отвечал с безрассудством звереныша, пойманного и загнанного в угол. Его повалили на снег и озлобленно пинали по ногам и рукам, которыми он закрывал лицо... Потом раскрыли рюкзак, обыскали в поисках денег, а вещи разбросали по земле.

— Короче, козел, с этого дня ты мне должен, понял? Здесь — моя территория. И ходить по ней бесплатно таким уродам, как ты, не позволяется. А вякнешь кому-нибудь, пришибу как муху, — главарь, приподняв Олега за ворот пуховика, обстоятельно втолковывал "правила поведения" на будущее.

Дома Олег не рассказал, что именно произошло. На расспросы Владимира он неуклюже соврал, будто случайно столкнулся с одноклассником во время игры в баскетбол. Конечно, Владимир не поверил, но, удостоверившись, что более серьезных жалоб, чем разбитый нос и синяки нет, и, припомнив себя в возрасте сына, успокоился и не стал больше допытываться.

V

Противный холодок пробегал по коже Олега, когда он представлял свой следующий день в школе. Сильнее всего ему хотелось слечь от мгновенно одолевшей простуды, с высокой температурой и сложным диагнозом. Или прогулять уроки, проведя время на катке. К сожалению, притворяться он не умел — бабушка раньше с одного взгляда угадывала правду, по глазам, как она говорила. Друзей в Москве он еще не успел завести, поддержки ждать было неоткуда. Обсуждать проблему с отцом и прослыть слабаком в новом для него коллективе тоже не хотелось. Не сумев придумать ничего путного, мальчик спрятал в учебнике кухонный нож и в мрачной решимости отправился на занятия.

Давешние обидчики зацепили его при входе в класс.

— Гони бабло, дохляк, — преградили они ему путь. Олег молчал. — Тебе говорят, бабки давай! Ты тупой совсем или мало вчера получил?

Одноклассники, стихнув, наблюдали за происходящим. Один из мучителей попытался прижать Олега к стенке, тот скинул его руку с себя и оттолкнул. Завязалась потасовка, которую прервало известие о приближении учительницы.

— Все, хана тебе, дебил! — напоследок ткнув Олега в грудь, пообещали агрессоры.

Олег не подал виду, что испугался, но на всякий случай прощупал припасенный нож. До конца уроков к нему никто больше не приставал. Более того, он будто стал изгоем — другие ученики перестали с ним разговаривать. Но Олег предчувствовал, что это не самое страшное.

Выйдя на улицу после занятий, он увидел за школьным забором своих недругов в полном составе. Его заметили. Не тратя времени на размышления, Олег быстро вернулся в школу, чтобы отсидеться там, пока противникам не надоест его ждать и они не разойдутся. Но затем он вспомнил о черном ходе, невидимом с того места, где находились враги, и побежал к спортзалу, рядом с которым располагалась заветная дверь. Как нарочно, по дороге Олег наткнулся на завуча. Пару минут та отчитывала его за беготню, но затем отпустила, и едва она свернула за угол, он понесся дальше. "Пусть мне повезет, пожалуйста!" — промелькнуло у него в мыслях.

Оглядевшись, не видит ли его кто-нибудь, Олег надавил на дверь служебного выхода — она поддалась, но с трудом. В приоткрытую щелку ворвались морозный дух и голоса:

— Блин, здесь опять этот псих ошивается!

Олег не двигался, прислушиваясь.

— Пойдем, уж он его точно не пропустит. Так что гаденышу деваться некуда.

Злорадный смех — и по затихающему хрусту снега Олег догадался, что враги удалились. Он облегченно выдохнул. Немного переждав, поднатужился, распахнул дверь и вышел во двор.

Пахнуло скисшими, перебродившими продуктами. Служебный ход, как и в других школах, использовался для доставки продуктов в столовую и вывоза мусора. Ворота открывали один-два раза в день к приезду спецмашин. Сейчас их створки были сомкнуты висячим замком. Олег поправил лямку рюкзака на плече, прикидывая, как проще перебраться через забор.

Его внимание привлекли необычные звуки. Из-за мусорного контейнера, рыча и обнажая клыки, на него надвинулся иссиня-черный, с вздыбленной шерстью зверь.

— Черт! — Олег сам не понял, сказал он это или только подумал, и начал отступать к двери, не отводя взгляда от жутковатой собаки. Пес, остановившись, замолчал и тоже внимательно смотрел на него. Когда мальчик скрылся внутри, пес вернулся к трапезе. Олег остался возле входа, подглядывая за страшилой. Свобода была очень близка и требовала срочных действий...

ГЛАВА 4

I

— Уй, — поморщилась Катя, став на карачки. Правое бедро, на которое при падении пришелся основной удар, ныло набухающим синяком. Девушка снова охнула, потому что в следующее мгновение ее ладонь, обмотанная кольцами собачьего поводка, резко дернулась назад, больно вывернув руку. Затянутые в тиски пальцы разжались, выпуская дерматиновый шнурок с карабином, к которому был пристегнут ошейник колли. Опять потеряв равновесие, Катя бухнулась на колени. В этот момент к ней кто-то подбежал.

— Вы не расшиблись? — худенький бледный мальчик в темно-зеленом пуховичке и трехцветной шапочке петушком помог ей подняться.

— Спасибо! На первый взгляд, все цело, хотя болеть, наверное, будет долго.

— Зря вы побежали. У собак инстинкт догонять добычу, и скорость у них раза в два больше, чем у человека, — с важным видом попенял паренек.

— Знаю, что зря, но не удержалась — уж чересчур грозный этот пес.

Катя тщательно стряхнула острые снежные шипы, врезавшиеся в ткань брюк и саднившие кожу. И потом медленно оглянулась, опасаясь повторного нападения из-за спины.

К ее изумлению Магда и тот здоровенный пес мирно стояли рядом, прижавшись мордами друг к другу, в трех шагах от нее. Потом громила повел себя еще более непредсказуемо. Будто в припадке, он, поднявшись на задних лапах подобно лошади, устроил безумные скачки вокруг колли, оглашая окрестности надрывным, протяжным завыванием-лаем.

— Вот это да! — пробормотала Катя.

— Может, они — родственники? Я никогда не видел его таким, — мальчик тоже выглядел удивленным.

— Так он твой? Что же ты с ним без поводка гуляешь? — девушка гневно обрушилась на подростка.

— Не-а, он бродячий. Просто мы с ним дружим.

— На людей кидаться, значит, его науськиваешь, да? — еще больше разозлилась девушка.

— Я не науськивал! Он сам вдруг...

По глазам мальчика было видно, что он растерян и ошеломлен случившимся не меньше, чем Катя, но она не унималась:

— А почему тогда ты не остановил его, когда он на нас набросился?

— Он меня пока не очень слушается, — парнишка виновато шмыгнул носом.

— Плохо! — прокурорским тоном подытожила Катя.

Тем временем черный пес опрокинулся на спину перед Магдой и ерзал по земле, дурашливо размахивая лапами, слегка охрипшим голосом продолжая взволнованный монолог. Колли нежно подталкивала его мордой и легонько тыкала лапкой в нос, успокаивая, как маленького ребенка.

"Кажется, это тот самый щенок, о котором говорили соседи, только изрядно повзрослевший", — догадалась Катя.

— Черныш, — позвала она.

Лохматый великан на секунду повернул голову в ее сторону и вновь закрутился в снегу.

— Вы знаете его кличку? — мальчик с любопытством посмотрел на Катю.

— Получается, что так. А ты давно с ним дружишь?

— Недели две.

— Хм-м. Тебя, кстати, как зовут?

— Олег. А вас?

— Нас — Катя. Вот что, Олег. По-моему, эти собаки раньше жили у одного хозяина.

И Катя рассказала Олегу все, что знала о судьбе прежних жильцов квартиры, которую она с друзьями сейчас занимала.

II

— Бедняга! Неужели она совсем ничего не слышит? — мальчик провел рукой по длинной шелковистой шерсти Магды.

Собака откликнулась на ласку — прильнула к ногам Олега, и пушистый хвост задвигался вдвое быстрей. Черный пес внимательно наблюдал за ними, с торжеством в глазах восседая чуть поодаль. Олег перестал гладить колли и взволнованно обратился к Кате:

— Вы и Черныша к себе возьмете? Их ведь нельзя разлучать.

— Нет, его я не возьму. Иначе меня саму из дома выгонят, — Катя тотчас вообразила лицо Ксюши, узнай она о такой перспективе. — Послушай, а почему бы тебе его не забрать? Слабо уговорить родителей?

— Папа будет против. Он не любит собак.

— Я бы на твоем месте действовала через маму. В этом деле, скорее всего, ее голос решающий, — Катя заговорщицки подмигнула Олегу.

Мальчик насупился:

— Мы с отцом живем одни.

Катя с интересом взглянула на него. Олег снял рюкзачок, раскрыл его и достал маленький кулечек, завернутый в салфетку. Там лежали две короткие, сморщенные сосиски. Одну из них мальчик протянул Магде.

Колли шумно втянула слабый аромат, испускаемый колбасными изделиями, но есть не стала. Зато к кульку подлетел Черныш и с явным удовольствием вмиг расправился с лакомством.

— Школьный завтрак? — уточнила Катя.

— Ага. А она чего не ест?

— Пообедала недавно. А еще ее, видимо, хозяин приучил не брать пищу из чужих рук, только из миски.

— Дрессированная, — уважительно отозвался мальчик, заворачивая и убирая вторую сосиску обратно. Щенок-переросток проследил ее путь и облизнулся.

— Такого одной сосиской не накормишь, — задумчиво констатировала девушка.

— Ха, одной! Я ему из завтрака отдаю, с обеда полкотлеты оставляю и еще специально покупаю две сосиски в буфете, — Олег загибал пальцы. — Вон сколько получается!

— Сам, значит, голодаешь, — неодобрительно покачала головой Катерина.

— И ничего подобного — все остальное я съедаю. А сосиски терпеть не могу. Черныш, наоборот, их обожает. Так что у нас с ним полное взаимопонимание, — мальчишка расцвел в довольной улыбке. Он припомнил, как случайно выяснилось любимое блюдо этого пса: тогда сосиска из буфета помогла Олегу обрести друга и перехитрить врагов.

— Нам нужно идти, — Катя подняла с земли поводок колли, та послушно подошла и встала к ее правой ноге. — Предлагаю на выходных устроить нашим друзьям встречу в парке. Магда будет рада.

— Давайте! — с восторгом воспринял идею Олег. — Только бы он больше никуда не убежал, а то пропадет еще... Привык гулять, где попало...

— Ничего, он за себя сможет постоять. Ну, пока, до субботы!

Девушка потянула за собой Магду. Черный пес бодро подскочил и побрел следом за ними.

— Олег, подержи его, пожалуйста. Незачем ему идти за нами.

Мальчик подозвал Черныша, но удержать не смог — тот вырывался и опять бежал за Магдой.

— Пойдемте, мы вас проводим, а потом я его сосиской отвлеку, и вы проскочите домой.

"Полный идиотизм", — представила себе эту картину Катя. Но поскольку альтернативы не предвиделось, а идти в обществе мохнатого незнакомого зверя с неясными намерениями мало приятно, тотчас согласилась с предложением.

III

Девушка, мальчик и две собаки тронулись в путь, легонько подталкиваемые в ноги поднявшимся ветром.

Дорожка, отполированная тысячами шагов, которые отшлифовали нападавшие белоснежные липучие ворсинки, извилисто вела путников меж деревьев и многоэтажек-близнецов. К ним, крадучись, подступали сумерки.

Быстро и незаметно солнечный свет растворился в блеске стеклянной глазури ячеек окон — бесчисленных квартирных пенсне. Лениво моргнули и сощурились фонари, не торопясь приступить к затяжной ночной вахте.

Наверху, за насыпью, жужжало шоссе, порциями выплескивая на тротуар давешних пассажиров, которые бодрыми ручейками стекали на ту же узкую, вертлявую дорожку, каплями расползаясь вдоль соседствующих зданий.

— Олег! — звучно окликнул мальчика мужской голос.

Сбоку по тропинке от трамвайной остановки спускался Владимир.

— Иди-ка сюда, — потребовал он. Сын зашагал навстречу. Катя с собаками ждала его на расстоянии.