Недаром вы сами признаете за алкоголем дурманящие свойства: дурман в голове, он и есть дурман! В нашем мире нет необходимости снимать стрессы или конфликты алкоголем, по причине их отсутствия! Мы уже давно организовали жизненный процесс таким образом, чтобы удобно и приятно было всем! Жалко тратить жизнь на плохое настроение, или на разочарование погодой!

Мы тоже, как ни странно, подвержены подобным эмоциям. Полностью искоренять отрицательные эмоции мы не стали — ведь это одна из многих составляющих разумной жизни, и если убрать все эмоции мы будем похожи на искусственный разум! А если оставить только положительные, то получится как-то однобоко. Да и грани не будет, ведь положительное познается в сравнении с отрицательным.

— Это безусловно. Вообще всё познается в сравнении. Вот, к примеры, вы и мы... Ты только подумай... Мы с вами живём в одной Вселенной, но не встречаемся... Идем параллельными курсами, развиваемся по-разному и вместе с тем у нас много общего. А над всеми нами есть другой, высший разум... вселенский, можно сказать. Он абсолютен и бессмертен. И он живет совсем не по биологическим законам, как мы, а по своим, каким-то другим, лично мне непонятным. Но я твёрдо уверен в том, что этот разум многократно превосходит наш. И вместе с тем, тот разум нас терпит... Вот скажи, зачем, ты думаешь, мы вообще нужны?

— Любопытно, что ты задумался об этом сейчас. Зачем мы нужны? У вас говорят: раз на небе зажигаются звёзды, значит, это кому-нибудь нужно, так? Биоразум ведь имеет много преимуществ. Он ведь тоже практически вечен, при условии, разумеется, что он не будет делать попыток самоуничтожения. Посуди сам: на него действуют законы эволюции, следовательно, он обязательно развивается. Развиваясь, он развивает и окружающую жизнь, привнося в неё что-то качественно новое, стало быть, разум совершенствуется.

На более высокой ступени развития он, вероятно, сможет научиться самовосстанавливаться, регенерировать. Например, люди смогут регенирировать поврежденные ткани или органы. В искусственных системах, как ты понимаешь, это исключено — максимум, что им доступно — это автоматически заменять вышедшие из строя блоки, модули или узлы. Биосистема же в состоянии заменить не весь объект целиком, а лишь его часть, допустим, на клеточном уровне. Или и вовсе заменить часть объекта на более совершенную, а уж та, в свою очередь, постепенно повлияет на объект в целом.

Для биосистем, доступны более тонкие механизмы — на клеточном уровне, а при более высшем уровне развития — на уровне субатомных частиц! Даже в наше время вы, к примеру, боритесь с вирусами! А у мы — нет. Мы смогли наладить с ними отношения сотрудничества. Правда, без полного понимания субатомных законов вам это пока не удастся! Но придет время и вы достигните нашего уровня. А мы за это время уйдем еще дальше, и это и есть вселенский разум, без границ и без времени! Процесс бесконечен, рубежи познания не имеют границ!..

Однако... я слишком далеко ушёл от насущной темы. Начали-то ведь с еды и алкоголя... С алкоголем всё ясно: это очень вредная штука для цивилизаций вообще и для меня как частного представителя цивилизации — в частности. Так что алкоголь прошу не предлагать. Ты вот что-то говорил про сублимированную клубнику — готов попробовать.

— Смотри-ка, у тебя появилось чувство юмора — визитная карточка уж если не нашей цивилизации, то, во всяком случае, моей страны.

— С тобой пообщаешься — многому научишься.

— Спасибо за комплимент, — ответил Егор Васильевич, уходя в импровизированную кухню. Оттуда донёсся изрядный шум, вызванный усердием учёного, жаждавшего ознакомить пришельца с максимальным ассортиментом земной еды. Вскоре он появился с подносом, плотно заставленном небольшими баночками и тарелочками с разложенной на них снедью. Поставив перед мальчиком маленький столик, Егор Васильевич быстро и красиво расставил принесённое. Мальчик с интересом наблюдал за процессом сервировки, потом взял вилку и оценивающе потыкал в некоторые лежащие перед ним продукты.

— А что это ты делаешь? — удивился Егор Васильевич.

— Сканирую пищу. Определяю энергетическую ценность, составляю диаграмму по содержанию витаминов.

— Что-что? Что ты определяешь и составляешь?? Это как?!

— Ну, да, наверное, тебе это трудно понять. Дело в глазах. У нас глаза устроены иначе, чем у вас. Мы можем отправлять и принимать отражённый сигнал, определяя состав того или иного предмета по спектру сигнала.

— Звучит...То есть это, как я понял, радарное сканирование.

— Не совсем. Принцип тот же, это — да. То есть наши глаза ориентируются на сигнал, обратный посланному. Только антенны в глазах у нас нет, как видишь. Роль антенны играют маленькие микроволокна, которые наши технологии позволяют имплантировать в глаза на ранней стадии зародышевого состояния, в момент формирования глаз. Сейчас это воспринимается вполне естественно, но должен заметить, что путь к такой простоте был очень труден.

Многие сотни лет шли неустанные попытки найти оптимальное строение микроволокна, удобное глазу и устойчивое к максимальному спектру вредных воздействий. Но в итоге решение было все-таки найдено. И сейчас наши глаза могут анализировать слои любого объекта практически на неограниченную глубину и за малый промежуток времени. Правда, это требует определённых энергетических затрат, но результат того стоит.

— Да уж, несомненно, результат того стоит. И что же показал анализ пищи землян? Примет ли ее желудок столь высокоразвитой цивилизации как ваша?

— Не ёрничай! На самом деле, я могу многое сказать о содержимом, к примеру, вот этой ягодки, но не буду. Я не зря напомнил об энергетических затратах, есть хочется. В обще и целом, пища приемлемая и готова к переработке.

— Кто бы сомневался. Мы её едим всю жизнь и проблем особо не встречалось. Кушай, кушай. Приятного аппетита! Скоро чаёк готов будет.

Некоторое время жевали молча. Егор Васильевич проголодался порядком и ел с видимым удовольствием, пришелец от него не отставал, разве что брал всего понемногу и ел довольно безразлично.

Приглушив чувство голода изрядной тарелкой грибной похлёбки, Егор Васильевич стал прислушиваться к своим внутренним ощущениям и почёл необходимым нарушить пословицу "Когда я ем, я глух и нем".

— Занятно... Мы знакомы всего несколько часов, но в глубине души у меня стойкая уверенность в том, что мы знакомы очень давно.

— Ага, так и должно быть, — отозвался пришелец, откусив бутерброд с копчёной лососиной, — это моя работа. Мы умеем действовать на подсознание особей вашего вида и не только на него... но редко этим пользуемся. Лично я уверен, что это недостойный приём. Хотя, конечно, эффективный, в чём ты можешь убедиться лично. Извини меня. В оправдание скажу, что у нас слишком мало времени, а задача чересчур важна.

— Ладно, времени мало, допустим. Но как вы это делаете?

— Это как раз несложно. Среди вас есть немало людей, умеющих то же самое. Это сродни внушению, только без транса. Люди много говорят о сознании, о его значимости для человека и общества. На самом-то деле подсознание куда важней, просто вы о нём слишком мало знаете. Именно подсознание контролирует практически всё поведение человека, оно хранит стереотипы поведения и мышления, отвечает за нормальное функционирование организма. А существует оно в виде нейронных связей, на которые мы и научились воздействовать.

— Тебя послушать, между нашими цивилизациями непреодолимая пропасть...

— Сейчас так оно и есть, спорить не буду. Но, во-первых, вы развиваетесь довольно быстро, а во-вторых, мы готовы вам помочь, при соблюдении условий, озвученных мной раньше. И в немалой степени это зависит непосредственно от тебя. Ты достоин уважения как один из выдающихся представителей вашей цивилизации, по моему мнению. Именно поэтому, несмотря на то, что мне очень хочется вернуться на корабль в твоём обществе, я не стал внушать тебе мысль о неизбежности посещения нашей планеты, хотя мог бы.

Ты бы, разумеется, считал свое решение собственным и ни капельки бы не сомневался в том, что принял его самостоятельно. К слову сказать, умение контролировать ваше подсознание даёт нам неплохие шансы вас поработить, а вы постоянно об этом думаете и боитесь этого, верно? А вот тут и усматривается главное отличие между нашими цивилизациями: мы не жаждем отношений господства и подчинения, нам нет нужды овладевать вашей планетой и властвовать над вами...

— Будто мы жаждем... Нам бы на своей планете порядок навести, а потом и на нашей планете еще найдутся неизведанные места...

— Это говоришь ты. И для тебя это правда, я знаю это. Но не для вас в массе своей. Или ты думаешь, что в IV веке до рождества Бога иудеев — Иисуса Христа на земле было меньше неизведанных мест? Что же тогда великий основатель державы эллинов Александр Македонский мечтал о завоевании галактики?

А близкие тебе по времени, твои соотечественники Циолковский и Королёв? Циолковский задумывался о перестройке биохимической природы мыслящих существ, рождённых на Земле. Королёв говорил о возможном завоевании других миров, разве не так? Вы привыкли решать вопросы силой, мы — убеждением.

— Для убеждения, как показывает практика, вы используете все-таки силовые приёмы.

— Я уже извинился за это и объяснил причину. И прошу тебя, не возводи этот частный случай в ранг закономерности.

— Ты тоже меня извини. Я просто слишком близко к сердцу принял твои слова о столь существенном различии между нами. Мы не столь плохи и глупы.

— Никто и не говорит о глупости. Напротив, вы умны. Но ум — величина не векторная. Вектором обладает сила. И этот вектор задаётся человеком сознательно. И вот возникает вопрос, что у вас превалирует — сила ума или ум силы?

— Надеюсь, что сила ума.

— И мы надеемся на это. Иначе диалога между нами бы не вышло. Если бы мы не верили в будущее вашей планеты, в возможность сидеть с представителями вашей цивилизации за круглым столом в Галактическом Совете, судьба Земли была бы иной. Но довольно об этом... мы с тобой оба верим в светлое будущее, верно? Ох, какая же вкусная это штука, — переменил тему гость, — похоже, я не знаю её названия. Что это?

— Это маслины, причём маслины с косточками. От них-то и весь вкус. Это я настоял на том, чтобы нам привозили именно такие.

— Достойно! Интересная вкусовая гамма. Надо будет внести её в наш вкусовой каталог. А вот клубника не очень вкусная, слишком много в ней смеси предельных углеводородов, алканов...

— Алканов?

— Ну да, парафина, проще говоря. Но в целом, обед отличный. Пожалуй, мой энергобаланс в норме. Я попробовал всего понемногу и могу теперь понять, почему для вас пища — это наслаждение. Хотя там, в пещерах, таких продуктов ещё не было...

— В каких пещерах? Ты о чём?

— Я нечаянно задумался вслух. Ты, конечно же, не в курсе. Видишь ли, мы заинтересовались вашей планетой очень давно...по вашим меркам, да и по нашим тоже. Мы наблюдали за зарождением жизни на Земле, наблюдали за тем, как появилась ваша цивилизация и её путь от истоков и до космических полётов... Ваши предки, ещё на заре человечества, не строили жилищ, а использовали то, что уже было создано до них — пещеры, дупла деревьев... И тогда, надо тебе сказать, их отношение к еде было совсем иным, близким к современному животному миру, который питается по примитивной схеме — что добыл, то и съел.

А потом человек научился добывать огонь, минуя природные силы — и произошла, как вы ее называете, неолитическая революция. И, думаю, тут-то отношение к еде и поменялось кардинально. В еде, очевидно, стал ощущаться вкус... а дальше пошло по нарастающей. И сегодня вы имеете много гастрономических школ, постоянно меняющиеся и разнообразные блюда, красивую сервировку — в общем, еда в удовольствие и ради удовольствия. Правда, порой вам изменяет чувство меры — организм все же остался животным, и наступает расплата. Помнится, один ваш знаменитый баснописец даже умер от обжорства.

— Вот уж не думал, что ваша цивилизация заинтересуется Крыловым. На самом деле его басни — перевод басен Лафонтена, а тот, в свою очередь, переиначил Эзопа... Это я так, справедливости ради.

— Так вот, подводя итог разговору... Мы, собственно говоря, недалеко отстоим от ваших животных в смысле отношения к пище.. Для нас еда — просто восполнение энергии, как я уже говорил. Конечно, некоторую эстетическую сторону и мы соблюдаем — потребляемую биомассу раскладываем красиво. Но на этом всё и заканчивается. Пища — необходимость, а не цель.

Что отвечает необходимым параметрам энергозапаса — то и едим и внимания ни на что больше не обращаем. Бесспорно, то, что я сейчас ем — это в высшей степени вкусно, мы способны различать вкусовые ощущения. И даже замечу, что, вероятно, спектр вкусовых ощущений у нас шире вашего, но все же для меня важнее не вкус еды, а твой ответ на вопрос — летишь ты со мной или нет...

— А ты упорный... Ничто тебя с мысли свернуть не может.

— Это не мысль, это — цель!

Егор Васильевич не нашёлся, что ответить. Слишком уж категорично произнёс гость последнюю фразу. Учёного вновь поразил диссонанс между внешностью ребенка и речами умудрённого опытом человека. "Интересно, — подумалось ему, — сколько у них там таких...вроде дети, а вроде уж и...даже слова не подберёшь. Взрослые чересчур... И как же должны тогда выглядеть те, кто уже считается как там он сказал... "настоящим галакчанином". Но вслух он спросил совсем другое:

— А население у вас на планете большое? Если не секрет, конечно....

— Какие секреты... просто ответить трудно. Мы его как-то не считали никогда. Неактуально это, а раз так, то и смысла нет считать. Мы в любой момент можем расселяться, кто куда пожелает. Но вообще-то, учитывая, что размеры наших планет сопоставимы и практически одинаковы, пожалуй, концентрация населения у нас все же повыше. Всего нас около десяти миллиардов, но собственно на планете живут далеко не все.

Многие из нас живут на космических объектах или же на космостанциях, вроде той, с которой я к тебе сбежал. Очень популярна у нас и жизнь на других планетах — с научно-исследовательскими целями или просто понравилось там жить. Так что в городах живут далеко не все, но все равно населения хватает, конечно. Города у нас строятся только вверх, многоярусно, дома же особо друг от друга не отличаются. В плане выбора внешнего вида жилища мы тоже непритязательны, как и в еде.

Но за внутренним убранством помещения мы следим очень внимательно, причем совершенно не важно — в городе или на станции. Станция для многих не то, чтобы второй дом — а по-настоящему первый, а часто и единственный. Внутренний вид нашего жилья передаёт не веяние тех странных и причудливых идей, которые вы называете модой времени, а отражение нашего внутреннего опыта в познании законов Вселенной.

Егор Васильевич понял, что если раньше он более-менее мог понять или хотя бы догадаться о смысле информации, доносимой до него пришельцем, то сейчас он не в состоянии даже найти точку отсчёта в попытке представить себе субъективное отражение познания закона Вселенной, реализованной во внутреннем убранстве жилья. Поймав себя на мысли, что сформулировать это проще у него не получается вовсе, Егор Васильевич решил не думать об этом вовсе — если сложится, то увидит сам.