И Люция любовно сложила принесшую ей удачу грамотку. Колдунка явно гордилась собой. Впрочем, чем уж тут гордиться — в кои веки раз не оплошала, да и то благодаря наставнице. Хм. Интересная же старуха воспитала девчонку. Редкостной силы и знаний ведьма. Торой вот отродясь не слышал о подобном заклинании. Впрочем, маг быстро перескочил с мыслей о ловкой старухе, на куда более волнующие темы.
— Чего ты... попросту Книгу не выкрала... или не выкупила? — спросил он, вяло ворочая языком.
Люция скривилась, всем видом показывая, что уж от кого-кого, а от него она подобной тупости не ожидала, однако всё-таки пояснила:
— Во-первых, Книгу нельзя выкрасть, потому что вору не откроются тайные знания. Это все знают. Во-вторых, выкупить мне было не на что. Ноиче, наверняка заломил бы цену, и не потому, что знает об истинной стоимости Книги, а потому, что сволочь и скряга. Я же всего-навсего нищая деревенская ведьма, откуда у меня деньги? Было кое-что накоплено, но всё сгорело. И, в-третьих, как бы я, по-твоему, объяснила, откуда знаю о существовании Рукописи? Призналась бы, что являюсь наперсницей старой карги, которая наслала мор на целый околоток? Не-е-ет... действовать следовало хитростью. Сандро была предложена сделка — разыскиваемый маг за кругленькую сумму. А поскольку Ноиче, как я уже говорила, сволочь и скряга, деньгами он расплачиваться не захотел, зато предложил мне книгу, найденную на пепелище дома одной старой ведьмы. Конечно, я согласилась.
Всю злость пленника, как рукой сняло. А чего злиться? Женщина, она на то и женщина, что идёт к поставленной цели любыми путями.
— Откуда... у бабки-то... Книга? — от долгой беседы мага морило, и он опять едва мямлил.
Ведьма пожала плечами, мол, понятия не имею.
— Наверное, украла у кого-нибудь, потому и не пользовалась. Она была бабкой со странностями... — предположила девушка.
— И никто... не пронюхал?
Люция вскинула брови:
— Ну, ты же взрослый человек, рассуди сам: кто, кто станет искать такую вещь у старой ведьмы в маразме? Надёжнее и не спрячешь. А теперь скажи мне, Торой. Что там у тебя лежало под покрывалом в кровати?
Мага прошиб холодный пот при мысли о том, что будь он менее осмотрительным... Вот ведь хитрая нечисть! И он с облегчением признался:
— Меч.
Это и вправду был меч. Городские правила запрещали носить оружие кому-либо, кроме гвардейцев. Рачительная же, но не особенно законопослушная Клотильда просила оружных постояльцев попросту "прятать эти свои железки". Жильцы посмеивались, но "железки" прятали. Чаще под матрасом. Ленивые же, вроде Тороя, оставляли оружие прямо на кровати, лишь набрасывали сверху покрывало.
Однако Люция не знала подобных тонкостей, а потому недоверчиво покачала головой, и заворковала:
— Скажи правду, ну совершенно нет времени возвращаться в твою коморку и выяснять свои догадки. Я знаю, ты собираешь магические предметы, так ответь, что у тебя есть? — и тут же с мольбой добавила, приводя самый веский довод. — Тебя же всё равно казнят!
Волшебник уже не знал — плакать или смеяться. Эта хитрая бесхитростность была совершенно обезоруживающей.
— Чего улыбаешься? — с досадой спросила Люция.
— Ты... хитрая, — похвалил маг и тут же добавил, делая комплимент бессмысленным, — но слишком... болтливая.
Колдуночка поднялась с диванчика и зло расхохоталась:
— Да плевать, какая я! У меня Книга. Уже к вечеру ни ты, ни весь Магический Совет не смогут насолить той ведьме, которой я стану.
И тут же, столь высоко воспарив в мечтах, девушка двинулась на мага:
— Говори, чего припрятал, иначе я за себя не отвечаю!
Торой внимательно посмотрел чародейке в глаза. Эта наглячка пыталась его околдовать! Он кожей ощущал какое-то хиленькое заклинание, которым ведьмочка пыталась выбить из пленника сведения. Наконец, маг не выдержал и рассмеялся в голос. Смех усилил слабость, но остановиться волшебник не мог.
От злости Люция растерялась, но потом зашипела, словно сковорода с раскалённым маслом, и кинулась к узнику. Торой, вымотанный долгим разговором и, самое главное, смехом, не смог перехватить её руки. Колдунка вцепилась магу в волосы, собираясь обеспечить ему изрядные плешины... и сразу же отпрыгнула, будто обожглась. Вовремя сообразила, что весьма скоро может настать время, когда волшебник задумается о мести. Если, конечно, избежит королевского эшафота...
В свою очередь, Торой так и мечтал: скрутить подлую пигалицу, отобрать у неё Книгу, а саму сдать королевским гвардейцам, пусть разбираются. Колдунья нарушила уже столько законов, сколько не пересчитают по пальцам и два отряда солдат. Но, понимая всю несбыточность этих надежд, маг с сожалением откинул голову на спинку диванчика. Язвительный смех — всё, что ему оставалось.
Люция, наконец, совладала со вспышкой ярости и выпалила на деревенском просторечье:
— Чего ржёшь, как мерин? Я тебя перехитрила!
Торой снова ухмыльнулся — какая, в сущности, ещё девчонка. Но ведь облапошила его! Впрочем, дело тут не столько в хитрости.
Он подавил очередной смешок и ответил, выплёвывая слова:
— Ты постоянно... ставишь себя... в глупое положение. Уловки твои... как из учебника... обман, предательство, воровство...
Маг перевёл дыхание. По вискам струился липкий пот.
Люция медово улыбнулась, достала из-за корсажа вышитый платок и ответила:
— Ну и что? Ты всё равно извернёшься как-нибудь. А я — маленькая и слабая — бьюсь, как умею.
Ведьма склонилась над обездвиженным волшебником и аккуратно промокнула капли пота. От девчонки пахло травами и тем самым мылом, которым она смывала с себя квас. Через мгновенье платок снова исчез в вырезе платья, а колдунья направилась к двери, бросив через плечо небрежное "до свиданьица".
— Постой, Люция!
Торой впервые назвал её по имени, и коварная обманщица замерла:
— Чего?
Пленник облизал пересохшие губы и задал вопрос, который мучил его с того самого момента, когда он первые открыл глаза в этой комнате.
— Почему... не убила? Сдерживать Гриб... очень сложно. Избавилась бы... не боялась мести...
Девчонка смерила мага угрюмым взглядом:
— Не хочу убивать. — Ответила она сердито. — Может, это для тебя привычное дело, а мне ещё не доводилось кого-либо укокошить, и надеюсь, не доведётся. Да и не сделал ты мне ничего плохого.
Маг всмотрелся в прозрачные зелёно-голубые глаза. Странная ведьма...
— Зачем... про Книгу... рассказала? — снова спросил он.
Люция хмыкнула:
— А отыграться за давешние издёвки.
Неужели в её голосе прозвучало удовлетворение? Торой не успел понять, ведьма сотворила в воздухе затейливый пасс, и маг почувствовал, как тело налилось ещё более утомительной тяжестью. "Вот наглячка, обездвижила для верности. Боится, к выходу рванусь". — Со смешанным чувством злобы и усталости подумал он.
Люция всё же остановилась возле двери и, не оборачиваясь, пригрозила:
— Ты, на всякий случай, не забывай — у меня Книга и платок с каплями твоего пота. Со света сживу, если преследовать начнёшь.
И колдунья скользнула за дверь.
Торой проводил её недоумевающим взглядом — только что говорила, что не хочет никого убивать и вот, пожалуйста, через миг пригрозила сжить со свету. Н-да, вот и пойми этих женщин.
* * *
А Люция, окрылённая удачей, собиралась, наконец-то, завершить ловко провёрнутое дельце. Что станется с Тороем её не занимало. Выпутается как-нибудь, не впервой. Зато она получила то, о чём мечтала. Теперь главное — не терять ни минуты. Кто поручится, что Ноиче, так отчаянно жаждущий королевской милости, не схватит за компанию с магом-отщепенцем ещё и ведьму сомнительных душевных качеств? В общем, никак нельзя мешкать.
По большому счёту колдунке осталось сделать только две вещи — побывать в таверне, где остановился Торой да замести следы. Мужчина, обманутый женщиной, просто не сможет спокойно жить, не отомстив — уж такой у них образ мысли. Вновь же сталкиваться с волшебником ведьме не хотелось — препротивный субъект.
Но вот и стены поместья! Скорее, скорее, пока королевский птичник не спохватился! Девушка покосилась на стоящих у ворот стражников — ну как сцапают? Впрочем, дюжие молодцы в тяжёлых доспехах не обратили на невзрачную пигалицу ровным счётом никакого внимания. Колдунья мышкой юркнула между охранников и поспешила прочь от пафосного особняка. Лишь кинула прощальный взгляд на роскошный дом. Да, что и говорить, Ноиче жил с размахом, ей бы такие хоромы...
Каблучки недолго выбивали из мостовой частую дробь — на углу квартала ведьма остановила извозчика:
— В "Перевёрнутую подкову". — Скомандовала девчонка.
Кучер с удивлением посмотрел на молоденькую простолюдинку, желающую в столь поздний час добраться до питейного заведения, но вопросов задавать не стал. Ездок платит, извозчик везёт. Экипаж заскрипел колёсами и покатил вперёд.
Люция отодвинула уголок потрёпанной шторки, освобождая грязное окошко, и выглянула на улицу. Спокойный свет фонарей маслянисто сиял на булыжниках мостовой и замершей в безветрии листве каштанов — ни прохожих, ни иных экипажей. Стало быть, у Ноиче не хватило умишка сдать властям юную колдунью. Что ж, отлично! Надо же, как гладко всё прошло. Ведьма облегчённо выдохнула и устроилась поудобнее, с любопытством поглядывая в окно, благо, было, на что залюбоваться.
На Мирар опустился вечер — уютный и тихий. Мелькали чистые улочки, выложенные булыжником, красивые пряничные домики зажиточных мирарцев, изящные мосты над Каналом, ухоженные скверы в спокойном сиянии фонарей. Хорошо!
"О, Силы Древнего Леса, — только и поразилась Люция, наблюдая за очередным неказистым мужичком, прилаживающим лестницу к фонарному столбу, — как же они тут темноту не любят! Столько масла жгут!"
Вообще, если не замечать фонарщиков да редких прохожих, ночная жизнь Мирара мало кому показалась бы оживлённой. Патрули королевской гвардии тщательно следили за порядком и без жалости арестовывали нарушителей покоя — подвыпивших гуляк, бесстыдных куртизанок и прочую ночную братию. Но всё-таки выросшей в глухой провинции девушке казалось, будто город кишмя кишит народом.
— Тпр-р-ру-у-у-у! — кучер натянул поводья. — Приехали, барышня!
Ведьмочка с сожалением вздохнула — серебряная монетка сверкнула и перекочевала в руки возницы. Эх, и обдирают в этих проклятых городах порядочных людей! Денег не напасёшься. И, ладно бы, радовались паре медяшек, так нет, подавай им серебро! Колдунка вышла на мостовую.
Экипаж быстро скрылся из глаз, только стук колёс ещё некоторое время разносился эхом в переулке. Но всё-таки Люция дождалась, пока цоканье копыт да поскрипывание сбруи окончательно стихнет, и лишь после этого укрылась от яркого фонарного света в тени огромного дуба. Здесь ведьма с педантичной тщательностью наложила на себя заклятие невидимости. Теперь можно и в таверну, главное — не мешкать...
Ох уж это заклятие невидимости! Попросту отвод глаз, заклинаньице слабенькое и бестолковое, держится всего несколько минут, и то при постоянном повторении колдовских слов. Шепча под нос древнее заклятие, Люция направилась в "Перевёрнутую подкову", с горечью размышляя о своих скромных способностях и скудных возможностях.
Конечно, здорово таким, как Торой — опа! — и никаких тебе пассов руками, никаких заклинаний, взял, да и скрылся под слоем морока, идёшь, куда хочешь, никем не замеченный. Что ж, на то они и маги. Вот ведь природа-насмешница! Наделила способностью к Силе только мужчин, а женщинам — пшик. Даже слово "маг", столь ненавистное каждой ведьме, не имеет женского рода. Возмутительно, не правда ли?
Но женщины, они на то и женщины, что всегда отыщут способ извернуться и насолить. Вот и тут нашли — ведьмачество. Как говорится, если Силы природа не дала, то не грех её и позаимствовать. Откуда? Да всё оттуда же — из природы. Заклинания которые помогают вытянуть необходимую для волшбы Силу, травки там разные и прочее мракобесие. Иными словами, то, что маги-мужчины беспечно черпают из кладовых собственного Таланта, женщинам приходится вытягивать с неимоверным трудом из воздуха, хитрого соединения трав, земли и прочих подручных материалов. Обозлишься тут, пожалуй. Несправедливость какая.
Ну и, если чародеем рождаются, то ведьмой становятся по призванию, всё равно, как булочником или зеркальщиком. Именно поэтому маги и не воспринимают волшебные потуги женщин, мол, искусственное волшебство — не волшебство, а фикция — бестолковая, зловредная и ненужная. А уж в Магическом Совете, к ведьмам относятся и вовсе с брезгливостью, а к ведьмакам и того хуже. Ведьма-то, она хотя бы женщина, а женщинам на роду написано идти вразрез со здравым смыслом. Но вот мужчина, по собственной воле занимающийся низшим чародейством — явление не просто вредное, а вообще — порочное. И, пожалуй, доставалось ведьмакам почище, чем их наставницам...
Лишь загадочная Книга Рогона — самого таинственного мага из когда-либо живших — могла расставить всё по своим местам. Книга эта была несбыточной мечтой многих поколений волшебников, ведьм и чернокнижников, которые искали её, почитай, без малого несколько сотен лет. Были среди чародеев и колдунов даже такие, которые посвящали поискам древнего трактата всю свою жизнь — пускались в опасные путешествия, встречались со старыми эльфами-маразматиками (якобы знавшими Рогона лично) и даже вызывали из Мира Скорби самого Рогона. Справедливости ради нужно сказать, что последний появлением никого не удостоил.
В общем, древний фолиант был для чародеев тем же самым, чем для алхимиков философский камень — в него мало кто верил, но все надеялись, что он всё-таки есть и, рано или поздно, будет найден...
Существование Книги и впрямь никогда и никем не было доказано. Конечно, встречалось несколько весьма мимолетных упоминаний в старинных летописях (однако маги считали эти упоминания более поздними вставками, которые сделали ученики Рогона, дабы напустить тумана вокруг имени своего наставника), но саму рукопись никто не видел. Она жила только в легендах, которых о противоречивой фигуре Рогона за триста-то лет насочиняли, будь здоров.
Маститые маги воспринимали все предания о Книге, как абсолютную чушь и должно быть, только из-за своей вопиющей неправдоподобности легенда продолжала жить в веках. Согласно этой легенде старинный чародей Рогон каким-то образом вызнал способ получения и умножения волшебной Силы и подробно описал его в Книге. Причём, болтали, будто этот самый способ подходил и магам, и чернокнижникам, и ведьмам. Конечно, если бы...
Но тут размышления Люции неожиданно прервались. Девушка уже давно вышла из-под спасительной тени дуба, однако лишь сейчас сообразила, что наведённый морок скрывает от посторонних глаз только её саму, тогда как тень по-прежнему скачет рядом. Человеку добропорядочному, увидевшему такое странное явление, следовало незамедлительно звать гвардейцев, ибо, зачем прятаться законопослушному колдуну или мирной ведьме? Люция побежала во все лопатки, чтобы скорее преодолеть залитую светом фонарей мостовую.
