Алексей Поркин, гроза империй (целиком)

Я бросился в спасительный люк, увлекая за собой легкое тело Ирэн. Не пролетев и полметра, мои ноги невыносимо больно ударились обо что-то. Напор снизу резко оборвал наше падение и резко рванул нас в противоположную сторону. Мы вылетели, словно бумажные кораблики обратно в горящее пекло и ударились в потолок. Вслед за нами на волю вырвался толстый поток грязной воды, оставив в моем разгромленном доме груды гнилого ила и верхнюю часть толстого, с добрых три центнера, тела. Его опухшее синюшное лицо таращилось на нас бесцветными невидящими глазами. За ними плавала одинокая рыбка, от уха до уха. Или у трупа совсем не было мозгов, либо выели помойные крабы. Это, кажется, был старый заместитель председателя по пропагандистским делам. Вот он где оказался, а говаривали, что он украл почти всю городскую казну и бывал таков вместе с цыганским табором. Теперь понятно, что были правы другие, те, кто сообщал о всепланетном заговоре старых республиканцев против имперской власти. Целью заговорщиков было убийство всего местного правительства, разорение подотчетной Империи экономики и возвращение Республики. С ее Парламентом, Советом Президентов, всяческими комитетами и прочим милым сердцу бредом.

Тело намертво застряло в люке, а слой жира был настолько толстым, что даже под действием рабочего кислотника поплыл и намертво закупорил спасительный лаз. Мы оказались в западне. Все оружие, кроме того, что было с нами, было уничтожено, а система защиты минуту назад задумчиво сказала "Гр-р-р-м". И заткнулась навсегда. Я чуть не всплакнул. Вот горе-то. Умирать нам, молоденьким, еще жизни не повидавшим. Ну, Ирэн не убьют, это точно, но меня пустят на утилизацию и даже не поморщатся. Юди озверелые!

Мне ничего не оставалось, как потащить девушку в самый дальний угол за упавшими стеллажами и укрыть ее своим взопрелым телом.

— Не надо... — выдавила Ирэн.

— Что? — Не понял я, ощущая ее липкие прелести.

— Не дави так, мне и так трудно дышать. Тебе, что, секса мало?

— Извини, — я неохотно подвинулся.

Каким-то чудом монитор уцелел, не смотря на жару и летающие пули. На нем мы видели уже разогревшийся таран, ударная часть которого дружески соприкоснулась с ботом. От удара в доме перевернулось все, что еще находилось на своих местах. На стене появилась трещина, быстро разрастающаяся от монотонных ударов стальной махины. У меня оставалось последнее средство, к сожалению, не смертельное.

Небольшой компактный радио-блок сработал, как положено. За ботом, на дне озера, включился самый дорогой на планете голограммный проектор. Даже в наших визотеатрах нельзя найти лучшего. Да-с, было время, когда лейтенант Поркин был не самым бедным человеком в этой части галактики. Когда-то мы захватили хранилище золотого запаса юдистов, в последствии Шота заимел свой бар, встарь гордо зовущийся рестораном, а я прикупился разным интересным барахлишком. Если бы мы не разделили золото на всю дивизию, то на пару стали владельцами небольшой звезды или полого астероида. Или, что самое вероятное, превратились бы в мертвецов после расправы нескольких тысяч солдат.

По зову проектора перед трещиной, внутри дома, материализовались парень с девушкой. Ну, точь-в-точь мы. Они крепко держались за руки. Подождав, пока щель расширится до необходимых размеров, изображение шагнуло вперед и исчезло с наших глаз. Через четверть секунды они появились на улице и, прошмыгнув мимо ног робота, устремились к домам. Над их головами взвыли тонкие линии пуль, за ними тянулись трассирующие хвосты. Пригибая головы, беглецы прытко летели вперед. Несколько пуль пролетели сквозь них, но в неразберихе на это никто не обратил внимания. Будь мы на месте голограмм, наши мозги давно бы украсили грязный асфальт.

— Не стрелять! — робот впервые подал голос. — Я сказал, не стрелять!

Он развернулся и отдалился от нашего убежища. Тяжелые шаги побежали вслед за беглецами, которые почти достигли спасительных домов. Робот спокойно шагал по своим солдатам, где ступала его металлическая ступня, брызгали кровь и мясо, собирая мириады крыс. Божие создания никогда не были прочь полакомится отбивными. И яйцами всмятку. Я улыбнулся и мельком взглянул на Ирэн. Ее прекрасное лицо перекосилось от отвращения и ненависти, губки шептали что-то наподобие "палачи и убийцы". Мне пришлось успокоительно потрепать ее по головке.

Солдаты медленно зажимали изображения в кольцо. Робот почти вплотную приблизился к бегущим, которые внезапно застыли. Это закончилась площадь работы проектора. Исполин остановился и его правый манипулятор схватил девушку, поднимая ее на высоту своей головы. Она истошно завизжала.

Солдаты тотчас открыли огонь по моей голограмме. На мониторе мое тело громко вскрикнуло и взорвалось на мелкие кусочки. Я обиженно всхлипнул — даже мокрого места не осталось после разрывных и плазмы. Садюги, могли бы и с бластеров шмальнуть, чтоб не мучился.

— Бежим, — я дернул Ирэн за руку.

Мы подскочили к трещине. В это время манипулятор остановился перед головой робота. Сенсорам, наконец удалось разглядеть подделку. Гигант издал писклявый звук, похожий на мышиное пукание и раздавил голограмму в лепешку.

— Подделка, — загрохотали динамики и робот начал разворачиваться. Солдаты тоже не теряли долго времени.

Мы как вкопанные остановились в проеме, на нас смотрела сотня пушек и ружейных дул.

— С вами говорит полковникус Збандельберг, командующий вооруженными силами правительства на Галлоре-3. Ирэн Бартомо, милостиво предлагаю вам сдаться, в обмен на жизнь и безопасность. Гарантирую, что после получения необходимой для нас информации, вы будете в целости возвращены на Джарангу-5 к своей работе. Вашему спутнику гарантируется быстрая и безболезненная смерть за преступления против Империи и многочисленные убийства солдат при исполнении служебных обязанностей. Даю вам пять секунд. Четыре! Иначе мы откроем огонь и ваша информация, мисс Бартомо, будет стоить не больше медяка. Три!

На второй секунде отсчета у меня появилась подленькая мысль.

— Один!

Я схватил девушку за волосы и потащил за собой. Она забилась в истерике от ужаса. Прикрываясь извивающимся телом от прицелов, мне пришлось кричать на все горло, стараясь не закашляться от едкого оружейного дыма.

— Надо информацию?! Так я отдам ее тебе, грязный юда, в обмен на свободу и легкий маневровый катер. Иначе, — я приставил к затылку, но так, чтобы все видели, плазмоган, — снесу ей чудесную головенку!

Все застыли, как в допотопной пьесе. Хвала Всевышнему, что здесь нет антитеррористического подразделения. Они бы отстрелили мне полчерепа при первом же звуке. Да я бы рта не успел открыть.

— Отдай бабенку, Поркин! — загромыхал робот. — А, то...

— Что, Хренбульберг? Вместо быстрой и безболезненной, ты устроишь мне долгую и мучительную кончину?

— Угадал! — робот пытался поймать меня в прицел бластеров. Стена за моей спиной аж кишела точками лазерных прицелов снайперов на ближайших домах.

Ирэн попыталась ударить меня пяткой между ног. Да что там попыталась! Ударила, что я аж съежился от боли в паху, и чуть не вырвалась. На секунду я стал открытым для прицелов.

— Что ж, — вздохнул в динамиках полковникус. — Придется пожертвовать информацией!

Все до единой пушки робота нацелились на нас. В этот миг я нажал на свою последнюю надежду. Чудом провидения уцелевшая турель использовала свой последний боезапас. Тяжелый, как вагон щебенки снаряд с воем ударил робота в грудь. Черт, от атаки дуло немного изогнулось, но сделало последнее дело. Збандельберг имеет шансы выжить. Грудь робота разлетелась как ведро с опилками, многочисленные дула и ошметки брони посыпались на солдат, зацепило даже тех, кто засел на крышах. Рядовых и нескольких редких офицеров накрыло металлом. Повсюду издавались вопли и стоны. Но много противников выжило. Озверевшие юдисты трясли контужеными головами и поднимали оружие.

Все действие заняло несколько секунд, хотя дало мне шанс для маневра. Схватив брыкающуюся девушку, я кинулся в сточную канаву.

— Паскуда! — только успела бросить Ирэн, захлебываясь мутной жидкостью, полной пепла и сгустком охлажденной плазмы.

Мы проплыли несколько метров против течения и протиснулись сквозь канализационный люк. За люком меня ждало облегчение и... Добрая пощечина.

— Проклятый подонок! — закричала моя любовь. — Ты предал меня. Думал только о собственной шкуре.

За первым ударом последовала вторая плюха. Я мрачно потер ноющую челюсть и схватил девчонку за плечо. Видимо, слишком сильно, иначе, почему мне повторно заехали в пах. Я с гиком опустился на пол, держась за место избиения.

— Мисс Бартомо, это был продуманный ход, который позволил мне уберечь от опасности твое обворожительное тело!

Ирэн неприступно повернулась, разглядывая стену, покрытую слизью непонятного происхождения.

— А тебе я ничего не сказал, во-первых, потому что не было времени, а во-вторых, ты бы так реалистично не сыграла уготовленную роль.

Девушка повернулась ко мне лицом. На ее серых глазах блестели крупные слезы.

— И что мне теперь с тобой делать?

— При ранении в пах необходимо постучать кулаком по пятке больного. — Я опустился на грязный пол, придавив спиной ни в чем не повинную крысу. — Затем рекомендуется легкий массаж ушибленного места.

Это жалобно пискнувшее создание было нормальных сантиметровых размеров, не как ее товарки возле озера. Боже, да я убийца!

Ирэн наклонилась надо мной и застучала по моим ступням, гордо задранным к потолку.

— Прости, котенок, я очень на тебя разозлилась.

В глазах моей возлюбленной загорелась похоть. В паху моментально перестало болеть и приятно заныло, когда шаловливые ручки Ирэн пробежались по ширинке.

Она рывком содрала с себя штаны и оседлала мою измученную плоть. Мы с наслаждением отдались Эросу. И никакие крысы, пауки и вонь не помешали нашему блаженству.

После второго раза, которое далось мне с некоторым трудом, мы прервали наше занятие и мгновенно оделись. В тоннеле пронеслись шелестящие звуки.

— Черви-ищейки, — прошептала девушка. — Если не убежим, нам конец!

Пришло время показать мою партизанскую подготовку.

— Наши предки мочили таких червей в болотах задолго до нашего рождения. Предлагаю тебе спрятаться вот в этой нише.

— Но, — попыталась возразить Ирэн.

— Никаких "но", — оборвал я ее, целуя и одним движением отправляя в укрытие. — Нам все равно от них не убежать.

Она протестовала, когда я принялся забрасывать ее комками зелени. Я не удержался и шлепнул озорницу по мокрой попке.

Вдоволь накачавшись в луже жидкой субстанцией, мне пришлось надеть очки и плеснуть на них слизью. Видеть стало хуже, но жизнь бывает подороже дальнозоркости.

Шорох в тоннеле стал громче и девушка всхлипнула, пришлось бросить ей на лицо ворох гнилого тряпья, в котором кто-то умер. Она испепеляющее засверкала на меня глазами, но я уже обернулся.

Пред моими очами появился червь.

Черви с Здромба-9, аналог наших немательминтов с бабушки Земли-0, самые страшные хищники на девятой планете звезды Здромб. Они существенно отличаются от своих сородичей из пра-галактики. Размером с метр в радиусе, они тем менее могут существенно сжиматся, пролезая даже в щели для ключ-карт. Но размер — не главное: в их белесых, отливающих синевой телах находятся две железы, замораживающие жертву. Медленные черви, покрытые холодными кольцами могут, тем не менее проделать более двухсот километров за сутки под землей, хотя на открытом пространстве существенно тормозятся. При нападении, они на мгновение замирают, а потом молниеносно открывают пасть и жалят скрытым за головами зубом. Тело жертвы мгновенно покрывается льдом, при чем, она не может двинуть ни единой мышцей. Червь медленно окольцовывает жертву и начинает заглатывать с головы, как анаконда. При этом, тело бедной не переваривается соками червя, а из него медленно высасывается жизнь при помощи внутренних присосок. Мясо может сохранятся при жизни на протяжении четырех дней. Его переваривание длиться еще несколько дней.

Имперские следопыты и полиция научились пользоваться червями, но не управлять ими. Они просто ловили их на родном Здромбе-9 и развозили методом анабиоза в закрытых контейнерах по необходимым областям галактики. При надобности червей выпускали на планету, и они всегда находили свою цель. Для этого в камеру с червем бросали любой предмет, носивший запах жертвы. Когда червь начинал свою трапезу, он становился совсем неподвижным, что позволяло полицейским разрезать его циркулярными пилами или кислотниками и достать преследователя. Не обходилось, конечно, без жертв. Среди цивильного и служивого состава, но, кто же их считает, жертвы-то?

Многие пытались защитится, но только отряд известного лейтенанта Поркина научился убивать их. Хоть разруби червя на тысячу осколков, он соберется, подожги закольцованную тварь, а он восстанет, как Феникс, из пепла за минуты. Делай с ним что хочешь, но ищейка воскреснет и найдет тебя. Медленная смерть во льду и убывание жизни. Капля за каплей.

В моем отряде служил Ботаник, так его звали. Он пришел на фронт из какого-то забитого богом университета и дрался как никто из нас. На его счету было не менее трех сотен убитых юдистов — научные потасовки на кафедрах всегда помогали ему в жизни. По профессии космозоолог, он первым вспомнил литературу и показал, как убивать червей. Он и погиб первым, доказывая на практике как уничтожить бестию. У него были слишком короткие руки...

Я застыл как камень, наблюдая сквозь пелену заляпанных грязью очков за бело-голубой безглазой головой, выползающей из сточной трубы. Она увеличивалась в размерах, уже заполнив добрую половину тоннеля. Страх заструился по моим жилам. За первым червем показались кольца еще двоих. Никому еще не удавалось уничтожить более одного ищейки в одиночку.

Черви меня еще не чувствовали, так как мои очертания полностью сливались с местной цветовой и обонятельной гаммой. Первый червь приблизился ко мне на дистанцию, которая оборвала край моим терпениям.

Я метнулся вправо, маша правой рукой. Голова червя застыла, готовясь к атаке, она заворожено целилась на мою руку. Сейчас главное не пропустить момент. Резкий удар ищейки, я смещаюсь немного назад и скрещиваю руки. Глотка чудовища застывает надо мной и некоторое время почти половина моего туловища находится в чреве монстра. Левая рука ухватывается за еще покрытый толстой пленкой зуб. Удивленный ищейка пробует отдернуться назад, моя рука крепко сжимает ледяное жало. Он сам подвергает себя риску, его вторая голова сейчас не поможет — она находится за несколько метров от меня, придавленная тушами сородичей. Червь всеми кольцами отодвигается, оставляя в моих руках зуб с надорванной пленкой.

Ирэн истерично кричит, а мозг бесстрашно бросает меня в атаку. Червь ошарашен, он не ощущает куска своей плоти. Морозящий зуб возвращается к нему — я пробиваю тонкую пленку белесо-голубой кожи и вонзаю смерть между его кольцами. Мгновение он бьется в судорогах, придавливая двоих, немного меньших собратьев, и застывает, покрытый инеем. Накрытые телом дохлой твари, черви не могут двигаться. Они извиваются в беспомощных попытках освободиться и тоже замерзают от ударов моего карающего клинка.