Змеедева и Тургун-варвар

В ушах зашумело, удары барабанчиков стали громче и яростнее, голос шамана утонул в них. Сердце бешено колотилось в груди.

— Открой глаза и смотри, — шепнул Эрму на ухо, — смотри.

Не смея повернуться, я открыла глаза.

Дым начал рассеиваться, открывая взору невероятную картину. Из огромного, отполированного медного щита на меня смотрела изящная белокожая девушка. Чёрные густые волосы едва придерживались золотой диадемой с кроваво-красными камнями. От обруча диадемы спускались тонкие золотые цепочки, поблёскивая в каскаде волос. Карие глаза смотрели серьёзно и сосредоточенно, пухлые губы упрямо сжались. Веки были подведены сурьмой, что придавало сходство с египетской красавицей. На шее девушки — широкое ожерелье из золотой проволоки и дивных крупных рубинов. Оно приковывало внимание, но совершенно не прикрывало её обнажённую грудь с гранатовыми сосками. На бёдрах — пояс, усыпанный драгоценностями, вместо юбки — множество длинных нитей,

С каждой лаской контроль таял льдом на солнце. Я уже не стискивала зубы, стоны сами срывались с пересохших губ. Сама подавалась к нему, чтобы прижаться теснее, ощутить жар мужского тела. Хриплое дыхание и еле слышные стоны казались музыкой. И когда уже была готова просить, он вошел в меня, взял уверенно, по-хозяйски. Я вскрикнула и прогнулась в пояснице. Тургун что-то произнёс. На своём языке, совсем непохожем на говор змееловов. Но даже так я смогла понять значение — "моя".

Перезвон колокольчиков наполнял полутёмную комнату. Запахи дурманили, голова шла кругом. Было слишком хорошо, чтобы думать о чём-то ещё. Ослепительный оргазм накрыл с головой, я едва осознавала, что стальные пальцы Тургуна впились в мои бёдра почти до синяков, а зубы прикусили плечо. Зверь. Варвар. Чудовище.

Внутри стало горячо. Надо было встать и дойти до купальни, однако меня не собирались отпускать. Развязал мне руки и, взмокшую и обессиленную, крепко прижал к себе. Тишина накрыла комнату. Лампы погасли, зато в окно заглядывала полная луна.

Я уткнулась носом в его шею и прикрыла глаза. Широкие ладони гладили меня по спине.

— Змея... — еле слышно прошипел он.

— Гад, — блаженно улыбнулась я.

— Змея-я-я...

Тургун поцеловал меня. Чёрные глаза вдруг стали совершенно серьёзными.

— Знаешь, Лада, я тебе хотел сказать...

Раздался страшный крик. Глаза вдруг застлал туман, висок пронзило болью. Я ойкнула и пошатнулась. Открыла глаза и поняла, что вновь нахожусь в доме шамана. Руки и ноги мерзко дрожали, платье прилипло к телу. С улицы снова долетел крик. Женский, отчаянно испуганный.

— Что это? — прошептала я.

Дым неожиданно рассеялся. Шаман стоял возле окна, укутанный в тёмный балахон.

— Беда, Лада, — глухо произнёс он и быстро направился к двери.

Я попыталась встать, но тело слушалось плохо.

— Побудь тут, — коротко бросил Эрму. — Там опасно.

Его тон был слишком серьёзен, а в глазах застыло что-то такое, что я похолодела от страха.

Эрму покинул дом. Я обхватила себя руками за плечи. Мигом пробил озноб. Мозг отказывался соображать, могла только тупо смотреть в одну точку. Сама не поняла, что раскачиваюсь из стороны в сторону, словно маятник. Что это было за видение? Неужто так и будет? Ощущения и впрямь, будто только что занималась любовью с этим... этим... Приличных слов подобрать не получалось.

Я прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Так, только без паники. Может, шаман загипнотизировал просто? Я же человек из двадцать первого века, уж пора не забывать и о таких вариантах — манипулировать сознанием умеют везде.

И всё же внутри что-то подсказывало, что никакого гипноза не было. Я отогнала это не вовремя возникшее чувство и осмотрелась. Дым словно и не стелился плотными сизыми клубами. Очень скромное жилище. Две лавки, стол, очаг, табурет. В углу — алтарь. Однако не покидало ощущение, что я вижу далеко не всё. Решив, что интерьер обители шамана меня должен волновать меньше всего, я поднялась и, опираясь рукой на стену, подошла к окну.

По улице бежали люди. Кричали. Им что-то отвечали. У всех в руках мечи и луки. Перекошенные лица — ни тени страха, только ярость. Змееловы не собирались поддаваться врагу. Откуда-то сверху донёсся странный звук. Я присела, стараясь рассмотреть небо, однако ничего не увидела — слишком маленькое окошко. Звук напоминал резкий крик птицы. Только птицы очень большой.

Я обошла комнату кругом. Нет, соваться наружу — опасно. Но и сидеть тут тоже не выход. Донёсся крик боли, я вздрогнула. Подошла к двери и положила руку на сухое дерево. Страшно? Очень. Толком за всю жизнь никогда не видела ран. Умерли бабушка и дедушка, но это было давно и никакой жестокости — просто от старости. Я в упор не представляла, как обороняться и что делать, если кто-то кинется на меня. Хотя чего уж там... Орать и драпать. Завалить могучего мужика можно разве что из огнестрельного оружия, которого тут никак не наблюдается.

Я осторожно толкнула дверь и выглянула. Мимо проскакал воин в тёмных на доспехах. Я было юркнула назад, но вдруг увидела, что возле колодца напротив под большими листьями лопухов притаился светловолосый малыш. Он явно хотел перебежать улицу, но не решался. Господи, как же тебя туда занесло?

Крики и стоны раненых доносились со стороны въезда в деревню. Быстро оглядевшись и убедившись, что никого нет, я выскочила из дома и понеслась ребёнку. Потом надо сдать и матери и отшлёпать, это ж точно где-то отстал от неё!

— Ну-ка иди сюда, — сказала я, протягивая к нему руки.

Ребёнок не колебался и кинулся навстречу. Невольно отметила, что он совсем легкий и худенький. Да и возраст — года четыре, может и меньше.

За спиной что-то шурухнуло, раздался громкий клёкот. Внутри всё похолодело.

Я развернулась, прижимая малыша к себе. Дар речи отнялся. В нескольких шагах от нас стояла огромная птица. Ростом — выше меня на полголовы. Мощный клюв, что легко проломит голову человека, янтарно-жёлтые хищные глаза. Оперение, что раскалённая медь. Мощные лапы с когтями.

Птица сложила огромные крылья, вновь заклекотала — недовольно, отрывисто, словно предупреждая. Я попятилась, ребёнок молчал. Ужас сковал, не давая шевельнуться, в то время, как мысли бешено крутились в голове. Куда бежать? Что делать? Если кинется, то мало не покажется. И где эти мужественные варвары, когда они так нужны?

Птица склонила голову набок, задумчиво нас разглядывая. Сделала шаг, потом ещё один.

— Актта! — раздался резкий мужской голос.

Птица недовольно заклекотала.

— Актта, назад!

Звон стали стал громче, отчетливо запахло гарью. Глянув в сторону, я увидела горящие крыши домов. В дом шамана попало несколько стрел. Видимо, наконечники чем-то обмотали и подожгли. Огонь вмиг охватил сухое дерево.

Я сглотнула, тихо радуясь, что вовремя выбежала из дома.

Птица взмахнула крыльями, однако что-то просвистело, и веревка опутала шею птицы. Та резко крикнула, но только негодующе обернулась.

Удерживая одной рукой поводья гнедой лошади, к нам подъезжал смуглый мужчина в кожаных доспехах. Черноволосый. Со взглядом дикого зверя.

Я судорожно выдохнула. Тургун. Не узнать невозможно.

Несмотря на страх и желание сбежать, всё же почувствовала, как щёки заливаются румянцем. Только бы шаман показал правду. Коль так, то убивать меня не будут.

Он смотрел на меня. Жадно, пронизывающе. Губы исказила довольная ухмылка. Победителя. Я не отводила взгляда, но чувствовала, что почти приросла к земле. А вдруг всё же Эрму навеял что-то не то?

— Оставь щенка, женщина, — грубо сказал он. Спрыгнул с коня и подошёл ко мне, по-прежнему удерживая птицу. — Ты пойдёшь со мной.

Я покосилась на Актту. Язык прилип к глотке — слишком уж близко стоял варвар, слишком явно пахло от него битвой и кровью. Я старалась не смотреть на запятнанный меч, висевший на боку.

— Только если ребёнок сможет уйти, — всё же нашла силы сказать я.

На лице Тургуна отразилось удивление. Он явно не привык, что ему могут возражать. А я так и стояла каменным изваяниям, чувствуя, как трясутся поджилки. Дерзила не от смелости, а наоборот — от трусости, совершенно не следя за словами.

Актта угрожающе заклекотала. Тургун только сделал едва уловимый кивок. Я быстро опустила ребёнка на землю.

— Беги, — шепнула, — быстро.

Он послушно рванул вглубь деревни, не останавливаясь и не оборачиваясь. Я повернулась к Тургуну, прекрасно понимая, что он просто позволил это сделать. Руки трясутся. Убежать бы — но некуда.

— Смелая или глупая? — внезапно спросил он с усмешкой.

Я исподлобья смотрела на него, не произнося ни слова. Он отбросил веревку, та тут же соскользнула с шеи птицы, и ухватил меня за руку. Больно, до синяков. Я стиснула зубы, чтобы не вскрикнуть.

— В седло — быстро, — приказал Тургун.

Я бросила на него ненавидящий взгляд, но благоразумно смолчала. Немаловажным аргументом была огромная птица. Рядом с такой можно говорить и ласково-ласково, а всё равно всё сказанное исполняться будет мгновенно. Только больно подозрительно соскользнула верёвка...

Не успела я додумать эту мысль, как верёвка скользнула ко мне и обвила запястья. Я взвизгнула, Тургун тут же подхватил меня и неожиданно кинул поперёк лошади, словно скрученный рулоном ковёр.

— Зачем? Что это?! — возмущённо начала я, но широкая ладонь неожиданно хлопнула меня по ягодице.

— Не верещи, женщина, — прозвучал сверху его голос, — не до тебя сейчас.

Он хлестнул лошадь и помчался через деревню.

— Грехт! — крикнула я, однако вышло больше похоже на писк мышонка.

Грехт меня, разумеется, не слышал. Перед глазами проносилась земля. Я зажмурилась, опасаясь, что закружится голова. Тургун хоть меня и придерживал, но не покидало ощущение, что я вот-вот свалюсь.

Грозный крик огромной птицы звучал над головой. То есть, даже если и получится каким-то образом спрыгнуть с коня, то далеко всё равно не убежать.

— Лада! — неожиданно раздался чей-то крик.

— Не стрелять, у него змеедева!

— Змеедева у чужака!

Тургун только пришпорил коня и презрительно бросил:

— Трусы.

Угу, конечно. Легко быть храбрым, когда рядом с тобой такой птенчик. Я попыталась рассмотреть, кто же из змееловов кричал, однако ничего не вышло — мы оставили деревню за спиной. Вслед скакало несколько всадников, доносились стоны и проклятия оставшихся.

— Да падёт кара на головы всех акуила, — услышала я шипящий голос и вздрогнула. Показалось. Только показалось, что это сказал Эрму. Слишком далеко м

— Далеко. Может, когда-нибудь увидишь, если сумеешь обойти проклятую Йинару.

Такого названия я ни разу не слышала, однако почему-то показалось, что будто чем-то знакомо. Вот только чем?

— Но что такое Йинара?

— Спроси Тургуна.

— Почему Тургуна?

Однако Йомба уже покинул пещеру, кажется, даже не услышав моего вопроса. Вот невоспитанный тип. С ним разговаривают, а он свалил. Эх... Впрочем, тут даже неясно, считают ли меня человеком, поэтому обижаться глупо.

— Неужто ты не знаешь ничего, змеедева? — неожиданно тягуче произнёс Ши-хан.

Я вздрогнула и посмотрела на него сквозь пламя. Клинок в его руках плясал изящный танец смерти, всего лишь тренировка, но ничего хорошего для тех, кто решит стать на пути у этого странного человека.

Тем не менее я мотнула головой. Если до меня снизошёл загадочный Ши — тоже хорошо, возможно, он тоже даст какую-то крупицу информации.

— Странно, — медленно, смакуя каждый слог, произнёс он. — Впрочем, все вы странные, чуждые. Но коль так... Йинара лежит к югу от земель змееловов — перед Шарияром, за этими горами. Но мы поедем окружной дорогой — иначе слишком близко от проклятых земель Йинары.

— Что за демоны? — поинтересовалась я, не смея шевельнуться. — И что за проклятие?

Ши-хан некоторое время молчал. Мне даже показалось, что жалеет, что завёл со мной разговор. Клинок свистнул, ярко-синие искры осыпались на землю. Я широко раскрыла глаза, не понимая, что сейчас произошло. Словно киношный фокус, спецэффект.

— Это было давно, — наконец-то произнёс он. Так, что едва удалось разобрать слова. — Пять или шесть веков назад. Йинара процветала, народ не знал печали. Её правители знали много тайн. Шарияр тогда только в спешке покинули змеелюди. Никто не знает, почему они бежали. Только и говорили — пришло зло. Под землёй обнаружили храм древнего бога, о котором до этого не знали ни на юге, ни на севере. Правитель Йинары вместе с магами Шарияра изучали его, пытаясь отгадать тайны, хранящиеся в мрачном склепе. Они нашли мумии существ, непохожих ни на кого из живущих на земле. Они сумели открыть двери в мрачные коридоры с инструментами и предметами, созданными чуждым разумом. Но близость к тайне часто сводит людей с ума. Правитель Йинары позабыл обо всем в стремлении разгадать загадку...

Снова повисла тишина. Однако по глазам Ши-хана я поняла, что ничем хорошим это не закончилось. И перспектива ехать мимо странного места меня тоже не радовала. Однако я всё же решила уточнить:

— И что произошло?

— Йинара за ночь из богатого города превратилась в мрачные развалины, — продолжил он. — Все, кто пытался зайти в мёртвый город, не возвращались. Хуже всего, что с каждым годом Йинара наступает на близлежащие земли.

— Это как? — насторожилась я.

Ши-хан снова посмотрел на свой кинжал.

— Там, где были зелёная трава, летали птицы и жили животные, остаётся чёрная выжженная земля, а воздух становится тягучим и вязким, словно его наполнило дыханием смерти. Только...

Из черноты пещеры вдруг донеслось глухое рычание, а потом слабый стон. Я вздрогнула и поджала ноги. Ши-хан поднялся грациозным движением, синее пламя окутало его руки, клинок завис в воздухе в нескольких сантиметрах перед ним.

— Что это? — шепнула я непослушными губами.

Кошмар, мы как-то даже не подумали, что здесь может кто-то жить. Или... мужчины были уверены, что пещера пуста, но это не так?

Рычание повторилось. Ши-хан начертил в воздухе какой-то символ, тот тут же вспыхнул ярко-фиолетовым и понёсся ко мне. Я испуганно пискнула — меня окружило перламутровым светом. Каким-то шестым чувством я поняла, что это защитный купол.

— Бу-удь тут, — протяжно сказал Ши-хан и двинулся во мрак.

— Но если... — начала я.

Ши-хан не ответил, его фигура, укутанная в лиловый плащ исчезла в черноте хода вглубь пещеры.

Меня пробрала дрожь. Внутри всё сжалось от страха. Мамочки, что это такое?

Время тянулось, словно резиновое. Тишина давила, даже треск костра, казалось, куда-то исчез. Защитный купол светил фиолетовым, отбрасывал на стены пещеры подрагивающие отблески.

Мужчины не возвращались, Ши-хан — тоже. Я почувствовала странное оцепление.

Из черноты донёсся странный звук, одновременно похожий на шипение и стон. Пламя погасло, будто затушенное порывом ветра. У меня поползли по спине мурашки.

— Лада-а-а, — послышался зов.

Мозг погрузился в какой-то туман, вмиг всё стало безразлично кроме голоса, пришедшего из тьмы. Казалось, он протянулся белой раскаленной нитью, готовой опутать мои рук и ноги и утянуть в чёрный зев пещеры.