Змеедева и Тургун-варвар

Змеедева и молот любви

Глава 1. Варвар

Стальные браслеты крепко сжимали запястья. Я очередной раз дёрнула руки, однако раздался только насмешливый звон цепей — не освободиться. Ноги затекли, в спину и ягодицы впивались острые камни. Волосы падали на глаза, мешая и раздражая. Отчаянно хотелось сесть.

Я сердито сдула чёрную прядь. Какая-то чертовщина? Где я?

Пейзаж решительно не узнавала. Больше всего походило на нутро пещеры. Небольшой проём-проход. При желании войти придётся хорошенько согнуться даже при моих метр шестьдесят. Под босыми ступнями шуршал песок.

Задрать голову, чтобы понять, к чему именно прикованы кольца моих кандалов не получалось. Уж не знаю, сколько времени пришлось поизвиваться змеей, чтобы хоть что-то разглядеть, только все попытки потерпели неудачу. Дело осложняло, что на мне не было ни клочкам одежды. Это я с ужасом осознала, когда немного пришла в себя и ощутила прохладу.

В голове всплывали грубые мужские голоса и довольный смех.

— А красотка ничего, я б такую...

— Уймись, Брог, она предназначена для чиучалэ.

— Да прям, я же только...

— Брог!

Больше я ничего не помнила. Стоило только напрячь память, как голова начинала премерзко ныть, словно не желая выполнять указания мозга. Впрочем, о том, как и что — думать буду позже. Сейчас важно найти способ выбраться. Долго я так не простою.

И хоть я в упор не знала кто такой Брог и чиу... ча... чиучалэ тоже — название мне совершенно не нравилось!

Я глубоко вдохнула пыльный воздух и тихонько чертыхнулась. Господи, но как? Как я тут оказалась?

Неожиданно справа что-то зашуршало. Я замерла, прислушиваясь. Шуршание повторилось. Моё сердце застучало быстрее. Кто это? Человек? Или же что-то другое? Как-то очень странно двигается, словно ползёт по земле.

По позвоночнику пробежали мурашки, внутри всё похолодело.

— Ш-ш-ш-с-с, — раздался звук у самого уха.

Я вздрогнула. Повернула голову и взвизгнула. На меня смотрела огромная змея. Приплюснутая тёмно-зелёная морда. Узкие, наполненные пурпурным светом, глаза. Длинный раздвоённый язык дрожал. Голова змеи находилась на уровне моих глаз. Туловище едва можно было обхватить двумя руками. А длину даже не разглядеть, как только в пещере уместилась? Ой, мамочки, она же огромная!

— Ш-ш-ш-с-с, — повторился звук, морда змеи приблизилась к моему лицу.

В нос ударил запах мускуса и нагретых на солнце камней. Хотя с перепугу чего только не почудится. Я вжалась в стену, цепь вновь звякнула. На этот раз — торжествующе.

Это что... оно меня сожрёт? Нет! Пожалуйста, только не это!

Я попыталась крикнуть, но из вмиг пересохшего горла вырвалось только еле слышное сипение.

В пурпурных глазах появилось какое-то странное выражение, словно чудовище раздумывало, что со мной делать.

Скользнула робкая надежда: может, оно не любит миниатюрных голых брюнеток? Правда, логично, если тут принято девушку отдавать в жертву, то нужно снимать с неё все тряпки — вдруг у чиу... змеюки несварение случится?

Раздвоённый язык коснулся моей щеки — влажный, горячий. Провёл узкую дорожку по скуле к шее. Я сдавленно пискнула и зажмурилась. Попыталась пнуть змея ногой, но с тем же успехом можно пинать дерево. Дереву ничего, а вам — королевский ушиб.

Шипение змея стало подобно смеху. Разинулась огромная тёмная пасть, длинные острые клыки звонко щелкнули.

— Не-е-ет! — заорала я, понимая, что, кажется, наступил мой конец.

Что-то свистнуло в воздухе. Змей злобно зашипел и резко обернулся. Я мельком разглядела торчавшую из его бока стрелу с чёрно-красным оперением. Недоумённо моргнула. До этого подобные стрелы видела только один раз, когда с подружкой ездила в гости к ролевикам. А тут...

Змей кинулся к выходу. Только сейчас я сообразила, что в проёме стоял человек. Он отпрянул, выхватил меч и кинулся на змея.

Сердце замерло. Мозг затопила паника: что, если змей сильнее? Убьёт обоих?

Но в то же время затеплилась надежда. Я очередной ра

— Чиу и впрямь в этот раз послал нечто удивительное, — неожиданно весело сказал он.

До меня дошло, что никто насиловать не собирается. Во всяком случае, здесь и сейчас. Он ещё раз склонился ко мне, губы замерли в миллиметре от моих. Время застыло. От него пахло кровью змея, сильным мужским телом и металлом.

— Не двигайся, девушка, — приказал он и поднял меч.

Сжал рукоять двумя руками и рубанул по цепям. Раздался жалобный звон, мои руки обессилено упали. Мышцы вмиг закололо, я поморщилась от неприятных ощущений. Однако углубиться и проанализировать состояние никто не дал. Он ухватил меня за руку и потянул к выходу.

— Уходим.

Я открыла было рот, чтобы спросить куда, но решила, что лучше уж с ним, чем оставаться в пещере. Кстати, змея-то стрелой сразу ранили! А у этого нет даже намёка на лук! Значит... пришёл не один?

— А здесь больше нет таких? — всё же осторожно поинтересовалась я, ступая за мужчиной.

— Нет, — уверенно ответил он. — Не бойся. Ты под моей защитой.

С одной стороны спасибо, конечно. С другой — мама, за что мне всё это?

Мы остановились на маленькой площадке возле входа в пещеру. Вдалеке голубело море, пронизанное солнечными лучами. Блестело так, что было больно глазам. Голубая лагуна, узкая полоска белого песка на берегу. Полукруглые скалы возвышались, пряча это чудесное местечко от морских вод. Кругом — можжевельник и сосны. Вдохнув наполненный ароматами воздух, я невольно улыбнулась. Напомнило Новый Свет в Крыму, очень красиво. Жалко только, что в пещерах тут живут всякие... гадины.

— Где мы? — спросила я, поглядев на мужчину. — И как тебя зовут? Спасибо, что освободил меня и...

— Освободил? — Его брови удивлённо поползли вверх. А потом раздался оглушительный смех, и его пальцы только крепче сжались на моём запястье. — Воистину Чиу потешается над племенем змееловов. Но, клянусь Асдейхом, мне это нравится!

Он потянул меня вниз, по извилистой крутой тропке. Ощутив себя полной дурой, я стиснула зубы и сделала глубокий вдох. Кажется, вляпалась серьёзно. Ой, камни, камни, ветка, куда ж ты так скачешь, козёл горный? Я на физическое здоровье не жалуюсь, но голая по горам не скакала никогда.

— Эй-эй, не так быстро! — крикнула я, чудом удерживая равновесие и только и успевая ставить ноги след в след за этим неотёсанным мужланом. — Если я сломаю ногу, то тебе придётся нести меня на себе!

Он резко остановился. Я с размаху врезалась в его спину. Хорошо, хоть успела выставить руки вперёд, а то б решил, что его домогаются. Вопросительно посмотрела, мол, что?

В серых глазах мелькнули весёлые искорки.

— Нести? — довольно хмыкнул он. — Что ж... это можно.

И резко перекинув меня на плечо, довольно насвистывая, принялся спускаться по тропке. Я вскрикнула от неожиданности. Вот силища-то! С чувством ткнула кулаком куда пришлось, однако он этого даже не почувствовал. Только хмыкнул и с грубоватой нежностью похлопал меня по ягодице.

— Будь хорошей девочкой, — донеслось невозмутимое наставление. — Повиси смирненько.

* * *

К ночи стало прохладно. И если б странный способ передвижения, который выбрал Грехт по прозвищу Молот (едва мы спустились с горы, как он всё-таки представился), то пришлось бы срочно искать хоть какой огрызок ткани, чтобы как-то закутаться. Также все мысли были больше заняты нахальным варваром, потому на остальное я толком и не обращала внимания.

Грехт поставил меня на ноги только тогда, когда мы удалились на приличное расстояние от горы. Видимо, счёл, что тут уже безопасно. Мне вопросов не задавал, а на мои особо отвечать не стремился. Обронил только, что места тут заколдованные и лучше помолчать. Шли долго. Я угрюмо плелась следом. Попытка выдернуть руку из его стального захвата ни к чему не привела. Потому пришлось топать следом.

Кажется, прошло несколько часов. Вокруг стрекотали птицы, слышались шорохи — мелкие животные жили своей жизнью. Запах можжевельника и хвои витал в воздухе. Справа тянуло ароматом моря. Идеальное местечко для отдыха. Правда, не для моего. Факт собственной наготы уже как-то не особо смущал. Если не считать того поцелуя в пещере и далеко недвусмысленного обглаживания, то больше Грехт не проявлял никакого интереса. Это давало возможность облегчённо вздохнуть и следовать за ним. В конце концов, если мы уйдём подальше от громадных змеюк, то это только к лучшему.

На очередную попытку узнать куда мы направляемся Грехт только покачал головой. Насупившись, я побрела за ним. Вот же ж...

Проделав внушительное путешествие, когда солнце склонилось к закату, мы вышли к открытой поляне, на которой был установлен маленький шалашик из шкур животных. Неподалёку паслась чёрная лошадь. Посмотрела на нас внимательно, но с заметной ленцой и снова опустила голову, принимаясь щипать траву.

Поговорить мы смогли только после того, как был собран хворост и зажжён костёр. Я с удивлением обнаружила, что есть совершенно не хочется.

"Видимо, стресс от пережитого", — определила для себя и посмотрела на Грехта.

Всё же хорош. Настоящий варвар с картинок Бориса Вальехо. Отблески языков пламени отражались в серых глазах. Лицо — так и хочется прикоснуться, провести пальцами по щеке, очертить линию носа, обвести красивые губы.

Я отвернулась, прогоняя навязчивые мысли. Этак можно дофантазироваться и до близости в высоких травах. А что? Я без одежды, он — почти. Только вот я не в том возрасте, чтобы романтизировать секс на природе. Всё больше хочется комфорта, как городскому жителю.

— Как тебя нарёк Чиу? — неожиданно спросил Грехт.

Я вздрогнула от неожиданности и подняла на него взгляд.

— Я не знаю, кто такой Чиу, а родители назвали Ладой.

Да, Лада Любарская, двадцати пяти лет от роду, москвичка, продавец в магазине шитья. Профессия не то чтобы слишком уважаемая, но я не жалуюсь, мне нравится. Плюс хобби — сама делаю украшения. Подружкам дарила, в интернет-магазине выставляла... А имя, ну уж какое при рождении дали. И мама, и папа любили всякое необычное и красивое, с оттенком исконного. Вот и нарекли. В целом, мне нравилось, никто особо не коверкал, а кто коверкал, получал в лоб.

Он приподнял брови, потом улыбнулся, словно услышал нечто очень весёлое.

— Ты первая, кто его так называет.

— Как? — оторопела я, при этом запоздало сообразив, что надо было бы задавать вопрос "кого?".

— Родителем, — хмыкнул Грехт.

— Ну...

Про богиню любви и семейного уюта рассказывать явно не выход. Лучше побольше разобраться в обычаях и устоях этих мест, куда меня угораздило попасть. Поэтому пришлось ограничиться более краткой версией.

— Любовь, — ответила я.

Грехт молча посмотрел на огонь, потом на меня.

— Как смело, — наконец-то резюмировал он. — Но красиво. Мне нравится. Молот и Любовь. Звучит хорошо.

Я недоумённо уставилась на него. Это ещё что за сравнения? Или для путешествия нужно обязательно сводить всё к единому целому? Однако Грехт явно не обирался что-то ещё пояснять. Эх, снова придётся всё брать в свои руки.

— Где мы? Можешь рассказать о племени змееловов?

Он снова удивлённо посмотрел на меня.

— Неужто ты не знаешь, Любовь?

Голос прозвучал низко, ровно, с изумлением. Кажется, он был абсолютно уверен, что для меня было в порядке вещей по утрам приковываться к скалам и ждать мускулистых мужиков-спасителей.

Я понимала, что, возможно, сейчас совершаю ошибку, но ин.

— Лежи, отдыхай, — в голосе зазвенела сталь. — Всё равно идти не сможешь.

Он раскрыл котомку и достал небольшой свёрток, остро пахнущий травами. Осторожно приложил к светившейся коже и придавил.

— Держи. Это делала Хейдра, наша целительница. Снадобье притушит боль.

По коже и впрямь растеклось ощущение приятной прохлады. Я едва сдержалась, чтобы не застонать от удовольствия. Грехт положил ладонь мне на лоб. Она оказалась тяжёлой и жёсткой, но в то же время совершенно не хотелось, чтобы её убирали.

— Я скоро вернусь, — произнёс он. — Принесу воду и пищу. На улицу не выходи. Хоть мы и отошли от заколдованных мест, но лучше не испытывать судьбу.

— А что может случиться? — полюбопытствовала я, разглядывая его.

Всё-таки чертовски красивый мужик. Теперь все мозги себе выем, пока не определю — переспали мы или нет? Судя по ощущениям — нет. Но тогда получается, что... потискались, будто стыдливые школьники, и спать? Что-то не складывается.

— Здесь есть хищники, — коротко бросил Грехт и неожиданно провёл рукой по моим волосам. — Однако они достаточно трусливы и сами сюда не сунутся. Только если по незнанию влезешь на их территорию.

Ласка оказалась приятной. Я прижмурилась довольной кошкой. Что ж, в конце концов, коль я попала неведомо куда, можно попробовать извлечь из ситуации и что-то положительное. Вот, например, этого золотоволосого варвара. Дома-то таких и близко нет!

Грехт уже убрал было руку, однако я успела её перехватить. В серых глазах скользнуло лёгкое недоумение, на губах обозначилась улыбка.

— Что, Любовь? — спросил он таким низким проникновенным голосом, что по спине пробежали мурашки, и вдруг стало ясно, что я бы не против повторить то, что было ночью, и желательно — до самого конца. Чтобы удостовериться, так сказать. Надо же быть уверенной, что всё прошло в соответствии с канонами о том, чем должна заниматься голая женщина и голый (набедренная повязка не в счет) мужчина в полумраке шалаша на лоне природы.

— Слушай, а у нас с тобой... — я замялась, подбирая нужное слово. — Вчера что-то... было?

Грехт удивлённо приподнял бровь.

— Женщина, ты говоришь загадками.

Внезапно. Впрочем, не одна я тут этим занимаюсь — послушали бы ваших богов!

— Ну...

Мда. Вроде не юная безгрешница, а пропасть в культурах всё же берёт своё. Глубоко вдохнув, я выпалила на скорости, глядя прямо ему в глаза:

— Мы вчера переспали?

Клянусь всеми богами, хоть вообще-то, по сути, атеистка, его лицо отразило такое недоумение, что я невольно рассмеялась. Да уж, кажется, у них тут так немного не принято.

Сверток с травами чуть не упал на шкуры, и я быстро прижала его к запястью, упустив своего варвара. Впрочем, Грехт уже пришёл в себя.

— Чиу и впрямь приводит в наш мир женщин в некоторых вещах несмышлёных, словно младенцы.

Он поднялся:

— Не бойся, Любовь, до инициации и ритуала в племени ты не станешь женщиной.

Я поперхнулась и сделала вид, что с пристальным вниманием изучаю свёрток. Да уж. Парень, на минуточку, ты опоздал. Вот пораньше бы пришёл, до Витальки, однокурсника моего черноокого, то, может быть, у нас чего вышло бы, а так... Кхм, что-то меня не туда понесло.

— Будь тут, — произнёс Грехт. — Я скоро вернусь.

Я насупилась. Ишь, раскомандовался! Впрочем, та часть мозга, которая была ответственной за логическое мышление, подсказывала, что он прав, а потому — лучше согласиться.

— Но знаешь... — неожиданно произнёс он, замерев в шаге от выхода, и вполоборота посмотрев на меня. — Ритуал ритуалом, но это не отменяет того, что дочь Чиу желаннее любой женщины.

На его губах появилась полунасмешливая-полупохабная улыбочка, что мне тут же захотелось швырнуть чем-то тяжёлым.

Грехт только довольно хмыкнул и покинул шалаш. Я шумно выдохнула, стукнула кулаком по шкуре. Инициация, змеи, боги какие-то... Бред сумасшедшего! Свечение стало не столь заметным, боль приутихла, зато почему-то бросила в жар. Я стёрла испарину со лба.

Чиу. Мне нужен этот проклятый змей. Грехт сильно не вовремя меня разбудил. Я прислушалась. С улицы доносился только шум ветра и пение птиц. Хм, наплевать на слова варвара и выйти подышать свежим воздухом.

Конечно, ноги размять хотелось, что-то предостерегало, давая понять, что лучше это не делать.

— Ладно, — буркнула я, — побуду послушной девочкой.

Искренне хотелось верить, что Грехт не притянет тушу кабана, не кинет мне что-нибудь вроде мачете и не велит разделывать тушу. Так-то я крови не боюсь, но самое зверское дело, которым я занималась, как когда-то говорил артист Леонов в фильме "Полосатый рейс", резала докторскую колбасу. Ну, ладно, не колбасу — курицу и мясо. Но не тушами же!

От нечего делать, я заглянула в котомку. Хм, что у нас тут? Ещё свертки. Судя по запаху — опять же травы. И какая-то светлая ткань, на лён похожа. Хм, не такие уж и дикари наши ребята. Надо бы повнимательнее присмотреться к его набедренной повязке, а то всё как-то было не до этого.

В руках оказалась небольшая, размером с ладонь, баночка с приятно пахнущей мазью. Бережно сложенные листья, по запаху чем-то напоминавшие мяту, были переложены тонким полотном и бережно завёрнуты в ткань погрубее.

Аккуратно сложив всё как было, я чуть отодвинула котомку и улеглась на спину. Пульсация в руке возобновилась, пришлось вновь нащупать свёрток с травами. Итак, сейчас есть возможность полежать и подумать. Сформулировать. Если увижу Чиу, то вытрясти из него всю душу: как я тут оказалась? Зачем приковали к скале? Ну и, собственно, как вернуться домой? Мне всё-таки на работу надо, да и родители переволнуются. А я хоть и не пай-девочка, но и не совсем оторва.

Против компании Грехта я ни капли не возражала, пусть даже его намерения были столь далеки от не распутных, как этот шалаш от московского небоскрёба. Красивый мужик, хоть посмотреть... На руках носит, от чудовищ спасает. Не так плохо, как может показаться. А главное — не перед кем стыдиться.

Я и сама не заметила, как в размышлениях провалилась в сон. На этот раз меня снова сжимали кольца Чиу, но вокруг не было ни солнечной долины, ни бездонного неба — только бесконечный мрак и космический холод. Начало и конец всего.

Сердце больно укололо, мышцы в руке свело судорогой. Я вскрикнула.

— Ты хотела меня видеть? — прошипели на ухо. — Я здесь, дочь моя.

— Ну, допустим, не совсем дочь, — заметила я, глядя в огромные золотистые глаза, отчего голова пошла кругом.

Да уж, дерзить — очень неосмотрительно, но почему-то очень хочется. Видимо, есть какое-то подсознательное чувство, что меня не тронут.

Чиу искоса глянул на меня, показалось, что во взгляде скользнуло лукавство.

— Ещё нет, конечно. Но скоро ей станешь, Ладушка.

Я вздрогнула. Так меня называли только родители. Внимательно посмотрела на змея, постучала пальцами по чешуйчатым кольцам.

— Чиу, может, ты, конечно, и бог, но посвяти меня в происходящее. А то я как слепая на оргии! Всё надо делать на ощупь!

Змеиные кольца чуточку сжали меня, заставив взвизгнуть и запаниковать. Чиу шипяще рассмеялся.

— Дерс-с-ская девчонка.

— Тут с вами станешь, — буркнула я, чувствуя, как кольца медленно расслабляются. — Иначе ж нельзя. Только зазеваешься — цап! — и готово.

— Что готово? — полюбопытствовал Чиу, его огромная голова прижалась к моему плечу.

Я как-то резко остыла, всё желание буянить куда-то резко делось.

— Другой мир, — тихо произнесла я. — Ведь правильно же?

Поначалу такое предположение показалось дурацким. Потом — фантастическим. Но после сна появилась твёрдая уверенность, что это не моя родная земля. Как поняла? А чёрт его знает. Возможно, сыграло, что не бывает таких больших глюков... то есть, змей. А может...

Чиу внезапно тихо вздохнул:

— Что ж, ты не так глупа, как показалось с первого раза, — с лёгкой иронией заметил он.

Захотелось пнуть его, но я благоразумно от этого воздержалась. Ещё удавит от избытка чувств.

— Мир Азулу проклят, — прошипело возле уха, и по коже пробежали мурашки от прикосновения влажного языка. — Наша ссора с Асдейхом была не единственной. И после каждой — рождались демоны. Много бед приносили. Но сама понимаешь... — Чиу на какое-то мгновение умолк, а я задержала дыхание, не смея прервать его речь. — Я всё же считал себя более виноватым, старый змейс, мог бы и подумать. Но нет — сила разрушения берёт своё...

Меня крутанули в чёрном пространстве. Я со страху впилась пальцами в кольца, однако Чиу только мягко рассмеялся.

— Успокойся, не уроню, — утешил он, правда, тут же добавил: — Если будешь хорошо себя вести.

— А если не буду? — осторожно спросила я, не особо горя узнать желанием, куда меня могут бросить.

Чиу улыбнулся, и эта улыбка мне совсем не понравилась.

— Так что с демонами? — аккуратно возвратила я разговор в прежнее русло.

— Плохие ребята, — поделился мнением Чиу. — Бегают везде, гадят. Беспредельничают — ужас. В общем, помогать людям надо.

— И-и-и?

— Вот и приходится одаривать их своими дочерьми, — задумчиво произнёс Чиу, шлёпнув хвостом в чернильном пространстве. Миг — вокруг вспыхнули миллиарды звёзд.

— Так лучше, — пробормотал он, — а то старею, понимаешь, вижу плоховато. Так вот, о чём мы тут?

— О дочерях, — ехидно подсказала я. — Которые каким-то образом забираются из других миров, правильно я поняла?

— Угу, — как ни в чём не бывало согласился Чиу, — видишь ли, Лада, женщины восприимчивее к моим божественным дарам.

Прозвучало с такой жалобной интонацией, что я невольно рассмеялась.

— Мужчины — чурбаны неотёсанные? — уточнила, поудобнее устраиваясь в кольцах бога. Кажется, это не так уж и плохо, как может показаться.

Чиу вздохнул:

— Да. Есть такое. Впрочем, что можно было ожидать от созданий Асдейха...

Так, это, конечно, хорошо. Но там бы ближе к телу, тьфу, делу. Я поёрзала, стараясь отвлечь внимание Чиу.

— Не возись, — строго сказал он, и пришлось замереть. — Так вот. С местными женщинами последнее время одни неприятности.

Мне показалось, что Чиу поморщился. Судя по всему, женщины варваров стали не лучше мужчин. Что ж, такое бывает. С кем живёшь, оттого и нехороших вещей набираешься.

— ... поэтому пришлось договориться с вашими богами на обмен, — закончил он.

У меня отвисла челюсть от такого заявления.

— Подожди-подожди. — Я попыталась принять относительно вертикальное положение, однако ничего не вышло. — С какими это — нашими богами? И я, конечно, рада, но всё-таки это не их, а меня сюда засунули!

Чиу лениво зевнул и улыбнулся:

— Тебе понравится, — обезоруживающе сказал он. — А боги... поверь, у вас там их больше, чем вы можете предположить.

Золотой глаз задорно подмигнул. Я задохнулась от возмущения и стукнула кулаком по чешуйчатому телу. И плевать, что выронит! Точнее, не выронит! Если б была не нужна, то не тащил бы из одного мира в другой.

— Почему я?!

Взывать к совести не было смысла. Глядя на эту самодовольную морду, я понимала, что таковая у Чиу попросту отсутствует. Не морда — совесть. Некоторое время мы молча жгли друг друга взглядами. В конце концов, пришлось признать своё поражение. Но оно-то и неудивительно — тягаться с богом.

— Поверь, так лучше, — тихо произнёс Чиу. — Двадцать третьего марта две тысячи шестнадцатого года по вашему летоисчислению ты бы погибла. Полетела бы к родителям, а самолёт попал в аварию.

Я замерла, не веря своим ушам. Слышать современные слова от существа из странного мира и времени было просто невообразимо. Потому сказанное проходило сквозь какую-то завесу. Самолёт... авария...

— Но до этого я не один раз летала и... — начала я.

— Было нормально, — грустно продолжил Чиу. — Да, так оно и бывает. Всё нормально-нормально, а потом — бац! И всё верх дном. Поверь, девочка, я знаю, о чём говорю.

Я посмотрела в золотые глаза и увидела:

...бескрайнее синее небо, потом — стальную птицу с красной полосой на боку. Ощущаю спинку сидения, слышу мелодичный голос стюардессы, которая просит подготовиться к посадке. А потом — удар, боль, вопли ужаса. Сирены, дождь и мама-мама, как больно. Мертвенная белизна потолков больницы и тихое: "Мне очень жаль". Да нет, это не больница... Но что? И снова дождь. Люди в чёрном. Небо — серое-серое. И снова дождь, только чёрными цветами раскрываются зонты. Монотонная молитва, бледные лица родителей, глаза, что провалы в черноту. И хочется крикнуть: "Я здесь!", а не выходит. Горло — сухое, и горсть сырой земли падает сверху. Ещё и ещё. И дождь...

Я вздрогнула. Моргнула. Голова Чиу раскачивалась из стороны в сторону, длинный язык дрожал.

— Верь мне.

Я сглотнула и глубоко вдохнула. Прикрыла глаза. Хотелось бы, чтоб это было просто гипнозом. Но бешено колотящееся сердце подсказывало, что это не так. Чиу действительно показал будущее.

— А... родители? — тихо спросила я.

Чиу только издал какое-то неясное шипение. Кажется, лучше спросить об этом попозже. Что ж, так и сделаем. Кое-как очухавшись от увиденного, я посмотрела на змея.

— Что я должна делать?

Чиу коснулся хвостом моей руки. Запястье вспыхнуло болью, я вскрикнула.

— Тш-ш-ш, так надо.

Раскрыв глаза от изумления, я смотрела, как от локтя до запястья левой руки обвилась пунктирная спираль, вспыхнула ярким огнём и тут же потухла, оставив на коже едва заметное сияние. Осталось чувство лёгкого покалывания и тепло, будто я только что убрала руку от огня.

— Это моя метка, — шепнул Чиу. — В беде прикоснись к ней или позови. Придёт кто-то из моих чиучалэ — в обиду не даст. Но об этом должны знать только змееловы. В Азулу многих народов, не все чтят меня, многие преступают змеиный закон. А красивых женщин — любят. Поэтому — будь осторожной.

Кольца чуть ослабли, внутри всё подскочило от страха. Я вцепилась в Чиу.

— Стой! Подожди! Ещё один вопрос!

— Ну? — недовольно буркнул он. Кажется, беседовать с человеческими девицами бог не очень-то любил. Или любил. Но не очень долго.

— Почему я была прикована в пещере? От кого спас меня Грехт? Кто такой Брог?

— Один вопрос только, Лада, — довольно хмыкнул Чиу. — Ты плохо считаешь, потренируйся на досуге.

— Да как... — возмутилась я, но неожиданно услышала резкое ржание коня и раскрыла глаза.

Коней было явно больше одного. Cон мигом слетел. Пробудилась сладко дремавшая до этого интуиция и завопила, что надо делать ноги. Змея-спираль на руке вспыхнула жёлтым.

— Надеюсь, понимаю всё правильно, — пробормотала я и глянула сквозь щёлку. Пока никого не видно, но земля дрожит, а шалаш тут стоит как тополь на Плющихе, во всей красе. Захочешь мимо пройти — не пройдёшь.

Мигом подхватив котомку, я выскочила из шалаша и метнулась к густым зарослям, окружавшим поляну. Конечно, не особо умно, но всё же лучше, чем сидеть и ждать. Трусость в предупреждении неприятностей — это не трусость, а благоразумное предвидение. По крайней мере, хочется так думать.

Котомку прихватила из чисто хозяйственных побуждений. Вдруг придётся валить подальше? Грехт — мужик сильный, знающий, без неё справится. Или же наоборот — если ему сильно потребуются вещи, то отыщет меня во что бы то ни стало. Логика получалась страшно женской, но другой я просто не владела.

Практически распластавшись на земле, я замерла.

На поляну выехало несколько всадников. Все — здоровые сильные мужики. Ладно скроенные, по типу Грехта. Только тот больше походит на викинга, а эти явно с примесью южной крови. Темноволосые, смуглые, однако не менее рослые.

Затаив дыхание, я насчитала восемь человек. Да уж, почти отряд. Почти все в кожаных доспехах, у некоторых на головах — рогатые шлемы. Я невольно сжалась. Ой, не нравится мне это, совсем не нравится.

К шалашу подъехал один из них. Ещё один образчик самца с картины Вальехо. Мышцы бугрились под бронзовой кожей. Чёрные волосы волнами ниспадали на плечи. Да уж, такой руку пожмёт — потом долго лечить переломы будешь. Торс — обнажённый. С таким видом можно смело идти в авангарде при нападении на племя амазонок. Воинственные девы мигом позабудут о войне и утащат красавца на ложе. Все сразу.

Он обернулся, словно услышал мои мысли. Высокий лоб, нахмуренные брови, глубоко посаженные чёрные глаза. Правда, не настолько, чтобы портить внешность, уж скорее придают свирепый вид. Прямой нос, квадратный подбородок, есть ли шрамы — понять трудно: либо совсем тонкие, либо пока ещё нет. Губы сурово поджаты. Глаза внимательно смотрят, словно выискивают добычу. Охотник. На мощной шее — ожерелье из чьих-то клыков. Не такой, как Грехт. В то же время не чувствовалось ни особой свирепости, ни желания уничтожить. Хотя казалось, наэлектризовался воздух. И всё же красив. Дикой, неукрощенной красотой, которой в городах не сыскать.

Я вжалась в землю ещё сильнее, проклиная всех богов, в особенности Чиу. Ну, вот какого, а? Он же только начал говорить про племена и тут такое здрасте! Поскорее бы вернулся Грехт. В жизни не особо горю желанием перекладывать проблемы на плечи мужчин, но здесь иного выхода не вижу.

К черноволосому красавцу подъехал варвар в рогатом шлеме. Пониже ростом и поуже в плечах.

— Они должны быть рядом. Далеко бы ещё не ушли.

— Я вижу, Брог, — хмыкнул тот, и я вздрогнула.

Чиу ответа не дал, но, кажется, привёл этого человека чуть ли не за руку.

— Змееловы всегда быстро уходят, — проворчал Брог, метнув взгляд в кусты, чуть поодаль от меня. — Но предсказатель не мог ошибиться, Чиу дал им женщину.

— Хорошо бы, чтоб твой предсказатель не оказался шарлатаном, — хмыкнул черноволосый, судя по всему, главный в этом отряде, и спрыгнул на землю. — Но здесь никого нет.

"Правильно, — подумала я, — абсолютно правильно. Никого нет, валите, куда хотите. И женщин тут тоже никаких нет!".

— Тургун, Урья не ошибается, — заметил Брог.

Но тот только отмахнулся и нырнул в шалаш. У меня возникла предательская мысль отползти куда подальше, но разум возобладал. Всё же Грехт говорил о хищниках. И влезть на их территорию, а потом с воплями вылететь в объятия этих варваров — идея не из лучших.

Тот, которого назвали Тургун, тем временем вышел из шалаша.

— Змеелов ещё не добыл женщину, иначе б там не было такого беспорядка.

Я прикусила губу. Беспорядок? А разве там что-то было кроме шкур да котомки? Да и та сейчас возле меня. Хм, определённо я тут многого не знаю.

— К пещере? — крикнул кто-то из воинов.

Тургун было кивнул, но потом замер. Медленно-медленно, словно зверь, заслышавший подозрительный звук, он обернулся. Посмотрел прямо на меня.

Я почувствовала привкус крови — прокусила губу значит. Но молчать. Надо молчать — чтобы невольно не выдать себя даже вдохом. Внутри всё сжалось от страха. Взгляд чёрных глаз не предвещал ничего хорошего.

Бесшумно, словно огромная хищная кошка, Тургун двинулся ко мне. Казалось, можно было рассмотреть, как солнце отражается в чёрных волосах, иззолачивает его фигуру, превращая в бога, созданного из солнечного света.

Воздух стал вязким. Каждое движение Тургуна — будто слово в приговоре. И приговор явно не в мою пользу. Я сжала кулак и мысленно воззвала к Чиу. Ну, же! Ты же сам сказал, что могу позвать!

Никакого ответа не приходило, однако Тургун замер всего лишь в шаге от того места, где скорчилась я. Втянул воздух, как хищник и неожиданно коротко рыкнул. Я только чудом не пискнула и не шевельнулась. Звук... может ли такой издавать человеческое горло? В его движениях появилось что-то странное, пугающее ещё больше.

Чиу! Помоги мне, Чиу! Отец змеиный, мангуст тебя за хвост, я ж сейчас заору как резаная!

Вдруг Тургун посмотрел мне прямо в глаза.

Я поняла, что обнаружена.

Глава 3. Племя змееловов

Время застыло. Горло перехватило. Он смотрел на меня сверху внизу. Казалось, сейчас наступит ногой и раздавит как букашку. Он был так близко. Можно было даже дотронуться до мускулистой ноги в кожаном сапоге до колена, провести пальцами по голени, скользнуть выше. Я сглотнула. Ага, дотронуться. А потом ка-а-ак ухватит за волосы и потащит на поляну.

Чудом только не зажмурилась и продолжила бесстрашно смотреть ему в глаза. Просто бежать уже было поздно, а падать в обморок... над этим я как-то не подумала.

Но он внезапно нахмурился и резко развернулся.

— Поехали, — бросил рычащим голосом своим людям, — к пещерам.

Молниеносно взлетел на гнедую лошадь и резко пришпорил. Та заржала и резко помчалась вперёд. Никто не задавала вопросов, однако я, полная недоумения, молча смотрела вслед, не в силах поверить в произошедшее. На какой-то короткий миг показалось, что Тургун обернулся. Но поднявшаяся от копыт лошадей пыль не дала разглядеть, как следует. Некоторое время тупо смотрела на поляну.

Потом, сделав глубокий вдох, я поднялась. А ноги-то дрожат. Так, не отходить от шалаша — приказание весёлое, но вдруг они вернутся? Кем бы ни были эти рогатые со своим Тургуном, встречаться с ними никак не хотелось.

Убедившись, что вокруг никогда нет, я вышла на поляну. Осмотрелась. Ещё вчера приметила, что если немножко пройти по узенькой дорожке между кустами, то можно выйти к озеру. Горло пересохло, отчаянно хотелось пить.

Вздохнув, я посмотрела на небо, приложив ладонь козырьком.

— Солнце высоко. Да уж.

Где носит этого Грехта? Пробурчав что-то страшно нецензурное, я побрела к озеру. Взгляд упал на руку, отмеченную Чиу. Кожа чистая, ни намёка, что ещё недавно что-то было из ряда вон выходящее. А ведь без его помощи точно не обошлось! Может, накинул какой-то полог невидимости? Ведь Тургун смотрел прямо на меня.

Я вздрогнула, вспомнив его взгляд. Бррр, с таким лучше не встречаться один на один — всю душу вытрясет же.

Берег озера оказался укрыт мелкой галькой. Я поморщилас.

Помнится, Грехт говорил, что змей-амулет зачаровывал именно шаман. Возможно, этот дядька сможет пролить куда больше света на моё положение, нежели остальные. Чиу, паразит, больше во снах не приходил. Поначалу я злилась, но потом поняла, что это бессмысленно.

Хейдра кивнула:

— Именно. До посвящения тебя в змееловы нужно обязательно поговорить с ним. Ведь именно он предсказал, что Молоту предназначается женщина самим Чиу.

Ага, значит, точно будет долгий-предо-о-олгий разговор.

Я подошла к очагу и, приоткрыв крышку подвешенного на цепях котёлка, вдохнула божественный аромат похлёбки. Здесь готовили просто, но было чертовски вкусно. То ли сказывались нервные недели до этого, когда я толком не ела и постоянно переживала из-за смены руководства на работе, то ли было что ещё.

С едой мы разобрались быстро. Хейдра и девочки подсказывали, что и из каких продуктов лучше приготовить. Так что даже если я случайно окажусь одна в доме, и надо будет кого-то накормить — дело будет улажено.

— Ещё не готово? — поинтересовалас.

— Видела, — тем не менее, спокойно ответила я. — Очень красиво.

— Его отец и дед тоже были кузнецами, — улыбнулась она так светло и мягко, словно с этими людьми её связывали очень тёплые воспоминания. — Вот учился ещё мальцом.

— Угу, — деликатно согласилась я и поглядела в окно.

Где-то там бродят Ниит и Ликия, хорошо бы встретить девчонок, а заодно не мешать Хейдре заговаривать амулет. Целительница всё поняла по направлению моего взгляда, только, кажется, растолковала по-своему.

— Выйди уже, поворкуйте с ним. Он тоже сам на себя не похож, как привёз тебя сюда.

Я открыла было рот, чтобы возразить, что не собираюсь идти к Грехту, однако только молча кивнула и вышла из дому. Пусть думает, как хочет, в конце концов, некоторые мысли нужно держать при себе.

Оказавшись на улице, я с удовольствием вдохнула пропитанный ароматом можжевельника воздух и невольно улыбнулась. Проходивший мимо змеелов помахал мне рукой. Я улыбнулась в ответ и подняла руку в знак приветствия. К Хейдре относились с большим уважением, да и меня приняли хорошо.

Решив, что посетить Грехта не такая уж плохая идея, я направилась к кузнице. Она находилась на окраине деревни змееловов, как и дом шамана. Но если в последний я без Хейдры не пойду, то в кузницу вполне можно заглянуть. Любоваться золотоволосым варваром за работой — настоящее женское удовольствие. Он работал в штанах, сапогах и кожаном фартуке. Могучие мышцы перекатывались под кожей, светлые волосы были перехвачены лентой на лбу. Висевший на шее амулет из змеевика ловил отблески огня. В серых глазах стояли решимость и сосредоточенность. Он напоминал великого Гефеста из мифов древних греков, однако не был хромым, да и уж скорее походил на Аполлона внешностью и осанкой.

Неподалеку от кузницы было маленькое озеро. Прозрачное и чистое, почти с такой же водой, как то, в котором я плавала, удрав от Тургуна и его компании. Кстати, всё что-то никак не задам вопрос Грехту что это были за люди и зачем мы им могли понадобиться?

Едва дойдя до кузницы, я услышала тихое хихиканье. Девичье. Нахмурившись, тихо подошла к зарослям и приподнялась на цыпочки. Ага, вот тебе раз! Ниит и Ликия уселись на поваленное бревно, жуют ягоды с орехами и, кажется, совершенно не спешат домой.

Сёстры говорили очень тихо — не разобрать ни слова. Однако я видела довольные мордашки и то и дело слышала хихиканье.

— Что-о-о вы тут делаете? — сделав грозный вид, шагнула я вперёд.

Девчонки взвизгнули от неожиданности, однако поняв, кто перед ними стоит, только облегчённо выдохнули.

— Лада, — протянула Ниит, — зачем так пугать?

— А затем, — ни капли не смутилась я, подходя ближе. — Совсем не хотите домой, решили нас с бабушкой голодом заморить?

— Да как же это? — Ликия захлопала ресницами. — Неужто травами ужинать будем?

Я фыркнула и уселась между девчонками, потом деловито запустила руки в их корзинки, изымая ягоды и орехи.

— Ну, может, не всех, но бедную змеедеву точно, — доверительно сообщила я.

В ответ — весёлый смех.

— Ты как нас нашла? — спросила Ниит. — Змеиным чутьём?

Я отмахнулась, сосредоточенно пережёвывая орехи. Чуток кисловатые, но интересные. Надо набрать будет к ужину, потом какой пирог можно будет сообразить — хорошо пойдёт. Только спросить у Хейдры, как тут относятся к такому роду кулинарии.

— Не искала я вас, просто шла к кузнице.

Девчонки заговорщицки переглянулись и залились румянцем.

— К Грехту, да? — тихонько спросила Ликия.

— Ага, — кивнула я, не видя причин скрывать этого.

— Он такой кра

У меня отпала челюсть. Нет, я подозревала, что в этом мире все законы набекрень, но чтоб так? Или это Чиу так защищает своих девочек, чтобы охочие до юной женской плоти часом не навредили?

Грехт рассмеялся и подошёл ко мне.

— Кажется, и впрямь не знала. О.

Грехт нахмурился:

— Любовь, что за глупости?

Он неожиданно схватил меня в объятия, и как я не пыталась — вырваться не получалось. Грехт нехорошо прищурился, разве что зубами не скрипел.

— Тебе нравится другой? — вопрос прозвучал хрипло и властно. Казалось, если я не отвечу, то ничего хорошего не будет.

Первоначально я испугалась, но потом решила этого не показывать. Ну, нет, не будет тебе тут твари дрожащей, радость моя.

— Нет, — совершенно искренне ответила я. — Но пока ещё рано показывать себя таким собственником.

Я чувствовала, что Грехт злится, однако не причинит мне зла. Но в то же время была готова дать дёру в любую секунду. Кто знает, что у этих варваров на уме?

Грехт некоторое время молча сверлил меня взглядом, но потом только глубоко вздохнул и покачал головой.

— Любовь, ты очень странная женщина. Но ты мне нравишься и такой.

Напряжение, возникшее между нами, исчезло. Неожиданно мы оба захохотали. Он снова попыталась поймать меня, однако я ускользнула в сторону.

— Ещё рано! — весело сообщила ему. — Вот примут меня племя, введёшь в свой дом, вот тогда уже и убегать не стану.

Грехт шутливо протянул руки к небу.

— Великий Асдейх, помоги мне вразумить эту женщину.

Ага, конечно. Всё бросит и поможет. Вот прям сейчас, если захочет. Но на этом я только улы

Толкнув жалобно скрипнувшую дверь, я шагнула во внутрь. И тут же закашлялась от густого сладковатого запаха благовоний. Вокруг клубился сизый дым, даже не разобрать, что в нескольких сантиметрах впереди.

— Обувь сними, — насмешливо сказали откуда-то справа, и всё я поняла, что голос принадлежит мужчине. Только по возрасту — кто его знает.

Из клубов дыма вдруг, медленно извиваясь, появились две змеи. Я вскрикнула.

— Тш-ш-ш, — раздалось почти у самого уха. — Здесь все свои, не бойся.

Сверкнула тёмно-зелёная чешуя, и вдруг головы змей разделились на пять частей. Спустя миг до меня дошло, что эти головы — всего лишь руки, а пять частей — пальцы. Но руки... Вытянутые ладони, по-мужски сильные, но в то же время не грубые; кончики пальцев заострённые, ногти — что камешки — чёрные-чёрные, как безлунная ночь. Кисти необычайно гибкие, не грех спутать с живым существом. Кожа не кажется дряблой и старческой, а тёмно-зелёные чешуйки — это всего лишь искусный рисунок. Но в то же время смотреть на них было жутковато.

Амулет и кувшинчик у меня мягко отобрали. Решив, что стоит последовать совету Хейдры о послушании, я уважительно поклонилась и быстро сбросила сандалии, оставив их возле порога. Сделала шаг вперёд и невольно охнула. Пол дома оказалось засыпано травой и, если не ошибаюсь, измельчённой корой дерева. В босые ступни тут же впились маленькие иголочки — не причиняя боли, а скорее щекоча.

— Долго решалась прийти сюда, змеедева? — шепнул дым, раскатился клубами по стенам, обволакивая их, коснулся меня, заставляя вздрогнуть.

Голова закружилась, внутри всё сжалось от какого-то странного предвкушения. Я хотела увидеть шамана, отделить дым благовоний от живого существа. Пусть и не живёт по человеческим законам, но лицо-то у него есть!

— Ну... не очень, — призналась я. — Но не каждый день идёшь... к шаману.

Его смех вызвал улыбку. Красивый голос, и смеётся так, что заслушаешься. Захотелось прикрыть глаза и представить его среди людей двадцать первого века. Почему-то показалось, что это правильно и так должно быть. Однако расслабляться не стоило.

— Садись, — сказал он.

Я, загипнотизированная движениями рук-змей, медленно опустилась на пол. За спиной что-то громко хлопнуло. Ойкнув, резко обернулась. Тихий смех прозвучал за спиной вновь.

— Ты не закрыла дверь, Лада, — мягко произнёс шаман. — Напустишь холода, как мне потом согреться?

Задано это было таким тоном, что я почувствовала, как стало жарко, а щёки залило румянцем. Однако не сумела удержаться от реплики:

— Неужто никто не позаботится о шамане всего племени, который в столь почтенном возрасте?

Дым резко рассеялся, на меня смотрели внимательные чёрные глаза. Затаив дыхание, я смотрела на изумительно правильные овал лица. Высокий лоб, чуть крючковатый нос, красивые губы. Волосы — черные с серебристыми прядями седины мягкими волнами спускались на плечи и спину. Узкая лента из змеиной кожи придерживала непокорные пряди. В глазах бушевало пламя — чёрное, страшное, завораживающее. Словно кто-то взял ночь и бросил её в костёр, а она разлила свою тьму, окрасив пламя чернотой.

"Не стар, — осознала я, — может ему за сорок — не больше. Только тоненькие лучики морщин в уголках глаз".

Дым на миг рассеялся, открывая сухощавое жилистое тело, сплошь укрытое змеящимися татуировками. Совсем не такое, как у Грехта, но всё равно ясно, что обладает невероятной силой. Нечеловеческой. Чужой. И, кажется, что ещё раз приоткроет губы, и выскользнет раздвоенный змеиный язык.

Я мотнула головой, прогоняя наваждение. Дым снова окутал шамана, но глаза, чёрные-чёрные, пронзительно смотрели на меня.

— У тебя есть вопросы. Задавай же.

В голосе — приказ. И пусть сказано почти шёпотом, по коже пробежали мурашки.

— Что меня ожидает? — спросила непослушными губами.

В голове вспыхнула паника: боже, я ж не этого хотела спросить! Совсем-совсем не это!

— Много-о-о-о чего, — растягивая слова, произнёс Эрму. — Расслабься, я тебя не съем.

Моих волос неожиданно что-то коснулось. Я замерла, забыв как дышать. И хоть Эрму по-прежнему смотрел на меня, чувствовала, что руки-змеи стягивают ленту с косы, расплетают тяжёлые пряди, скользят по ним, лаская.

Но как? Понимала, что не может этого быть, слишком далеко он сидит. Только прикосновения не исчезали, а взгляд всё удерживал, обжигая раскалённой тьмой.

— Ты красивая, — шёпот прошелестел над самым ухом, сухие губы коснулись мочки. — Много мужчин будет тебя желать.

Внизу живота стало горячо, ладони взмокли. Я сжала ладони в кулаки, стараясь удержать соскальзывающее куда-то в бездонную пропасть сознание.

Руки-змеи гладили волосы — от макушки до самых кончиков; заострённые пальцы, сжимали пряди и тут же выпускали, накручивали спиралям. Мускусно-сладкий дым окутывал с ног до головы. Откуда-то слышался мерный ритм, словно кто-то играл на маленьких барабанчиках. Играл искусно, попадая в такт с ударами моего сердца. Я прикрыла глаза, шумно вздохнула.

— Кого ты хочешь, змеедева? — шепнул Эрму, обжигая дыханием шею и плечо. — Созданного из солнечного света сына Асдейха или безумца, рождённого югом, гордого и несгибаемого, дикого, словно зверь?

Что-то зашуршало внизу, коснулось моих ног. Страх обездвижил, почему-то казалось, что так может скользить по рассыпанным травам только хвост. Длинный, мощный, покрытый чешуёй. Такой, что может выдержать вес мужчины, превратив в сказочного нага.

— А может, хозяина ночи, чьи руки по локоть в крови, но сокровищницы полны золота и бриллиантов? Или властелина Ашша-дер-Шарсы, появляющегося только после того, как пролита кровь женщины? Кого ты хочешь, Лада? Кого?!

Глава 5. Нападение на деревню

Голос шамана всё шипел-шуршал, клубы дыма танцевали какой-то чуждый невероятный танец. Перед глазами всё плыло, воздуха не хватало. Дышать стало тяжко, так и хотелось рвануть завязки на груди. Но оставшаяся на краю сознания мысль о приличиях давала понять, что этого делать нельзя.

В ушах зашумело, удары барабанчиков стали громче и яростнее, голос шамана утонул в них. Сердце бешено колотилось в груди.

— Открой глаза и смотри, — шепнул Эрму на ухо, — смотри.

Не смея повернуться, я открыла глаза.

Дым начал рассеиваться, открывая взору невероятную картину. Из огромного, отполированного медного щита на меня смотрела изящная белокожая девушка. Чёрные густые волосы едва придерживались золотой диадемой с кроваво-красными камнями. От обруча диадемы спускались тонкие золотые цепочки, поблёскивая в каскаде волос. Карие глаза смотрели серьёзно и сосредоточенно, пухлые губы упрямо сжались. Веки были подведены сурьмой, что придавало сходство с египетской красавицей. На шее девушки — широкое ожерелье из золотой проволоки и дивных крупных рубинов. Оно приковывало внимание, но совершенно не прикрывало её обнажённую грудь с гранатовыми сосками. На бёдрах — пояс, усыпанный драгоценностями, вместо юбки — множество длинных нитей,

С каждой лаской контроль таял льдом на солнце. Я уже не стискивала зубы, стоны сами срывались с пересохших губ. Сама подавалась к нему, чтобы прижаться теснее, ощутить жар мужского тела. Хриплое дыхание и еле слышные стоны казались музыкой. И когда уже была готова просить, он вошел в меня, взял уверенно, по-хозяйски. Я вскрикнула и прогнулась в пояснице. Тургун что-то произнёс. На своём языке, совсем непохожем на говор змееловов. Но даже так я смогла понять значение — "моя".

Перезвон колокольчиков наполнял полутёмную комнату. Запахи дурманили, голова шла кругом. Было слишком хорошо, чтобы думать о чём-то ещё. Ослепительный оргазм накрыл с головой, я едва осознавала, что стальные пальцы Тургуна впились в мои бёдра почти до синяков, а зубы прикусили плечо. Зверь. Варвар. Чудовище.

Внутри стало горячо. Надо было встать и дойти до купальни, однако меня не собирались отпускать. Развязал мне руки и, взмокшую и обессиленную, крепко прижал к себе. Тишина накрыла комнату. Лампы погасли, зато в окно заглядывала полная луна.

Я уткнулась носом в его шею и прикрыла глаза. Широкие ладони гладили меня по спине.

— Змея... — еле слышно прошипел он.

— Гад, — блаженно улыбнулась я.

— Змея-я-я...

Тургун поцеловал меня. Чёрные глаза вдруг стали совершенно серьёзными.

— Знаешь, Лада, я тебе хотел сказать...

Раздался страшный крик. Глаза вдруг застлал туман, висок пронзило болью. Я ойкнула и пошатнулась. Открыла глаза и поняла, что вновь нахожусь в доме шамана. Руки и ноги мерзко дрожали, платье прилипло к телу. С улицы снова долетел крик. Женский, отчаянно испуганный.

— Что это? — прошептала я.

Дым неожиданно рассеялся. Шаман стоял возле окна, укутанный в тёмный балахон.

— Беда, Лада, — глухо произнёс он и быстро направился к двери.

Я попыталась встать, но тело слушалось плохо.

— Побудь тут, — коротко бросил Эрму. — Там опасно.

Его тон был слишком серьёзен, а в глазах застыло что-то такое, что я похолодела от страха.

Эрму покинул дом. Я обхватила себя руками за плечи. Мигом пробил озноб. Мозг отказывался соображать, могла только тупо смотреть в одну точку. Сама не поняла, что раскачиваюсь из стороны в сторону, словно маятник. Что это было за видение? Неужто так и будет? Ощущения и впрямь, будто только что занималась любовью с этим... этим... Приличных слов подобрать не получалось.

Я прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Так, только без паники. Может, шаман загипнотизировал просто? Я же человек из двадцать первого века, уж пора не забывать и о таких вариантах — манипулировать сознанием умеют везде.

И всё же внутри что-то подсказывало, что никакого гипноза не было. Я отогнала это не вовремя возникшее чувство и осмотрелась. Дым словно и не стелился плотными сизыми клубами. Очень скромное жилище. Две лавки, стол, очаг, табурет. В углу — алтарь. Однако не покидало ощущение, что я вижу далеко не всё. Решив, что интерьер обители шамана меня должен волновать меньше всего, я поднялась и, опираясь рукой на стену, подошла к окну.

По улице бежали люди. Кричали. Им что-то отвечали. У всех в руках мечи и луки. Перекошенные лица — ни тени страха, только ярость. Змееловы не собирались поддаваться врагу. Откуда-то сверху донёсся странный звук. Я присела, стараясь рассмотреть небо, однако ничего не увидела — слишком маленькое окошко. Звук напоминал резкий крик птицы. Только птицы очень большой.

Я обошла комнату кругом. Нет, соваться наружу — опасно. Но и сидеть тут тоже не выход. Донёсся крик боли, я вздрогнула. Подошла к двери и положила руку на сухое дерево. Страшно? Очень. Толком за всю жизнь никогда не видела ран. Умерли бабушка и дедушка, но это было давно и никакой жестокости — просто от старости. Я в упор не представляла, как обороняться и что делать, если кто-то кинется на меня. Хотя чего уж там... Орать и драпать. Завалить могучего мужика можно разве что из огнестрельного оружия, которого тут никак не наблюдается.

Я осторожно толкнула дверь и выглянула. Мимо проскакал воин в тёмных на доспехах. Я было юркнула назад, но вдруг увидела, что возле колодца напротив под большими листьями лопухов притаился светловолосый малыш. Он явно хотел перебежать улицу, но не решался. Господи, как же тебя туда занесло?

Крики и стоны раненых доносились со стороны въезда в деревню. Быстро оглядевшись и убедившись, что никого нет, я выскочила из дома и понеслась ребёнку. Потом надо сдать и матери и отшлёпать, это ж точно где-то отстал от неё!

— Ну-ка иди сюда, — сказала я, протягивая к нему руки.

Ребёнок не колебался и кинулся навстречу. Невольно отметила, что он совсем легкий и худенький. Да и возраст — года четыре, может и меньше.

За спиной что-то шурухнуло, раздался громкий клёкот. Внутри всё похолодело.

Я развернулась, прижимая малыша к себе. Дар речи отнялся. В нескольких шагах от нас стояла огромная птица. Ростом — выше меня на полголовы. Мощный клюв, что легко проломит голову человека, янтарно-жёлтые хищные глаза. Оперение, что раскалённая медь. Мощные лапы с когтями.

Птица сложила огромные крылья, вновь заклекотала — недовольно, отрывисто, словно предупреждая. Я попятилась, ребёнок молчал. Ужас сковал, не давая шевельнуться, в то время, как мысли бешено крутились в голове. Куда бежать? Что делать? Если кинется, то мало не покажется. И где эти мужественные варвары, когда они так нужны?

Птица склонила голову набок, задумчиво нас разглядывая. Сделала шаг, потом ещё один.

— Актта! — раздался резкий мужской голос.

Птица недовольно заклекотала.

— Актта, назад!

Звон стали стал громче, отчетливо запахло гарью. Глянув в сторону, я увидела горящие крыши домов. В дом шамана попало несколько стрел. Видимо, наконечники чем-то обмотали и подожгли. Огонь вмиг охватил сухое дерево.

Я сглотнула, тихо радуясь, что вовремя выбежала из дома.

Птица взмахнула крыльями, однако что-то просвистело, и веревка опутала шею птицы. Та резко крикнула, но только негодующе обернулась.

Удерживая одной рукой поводья гнедой лошади, к нам подъезжал смуглый мужчина в кожаных доспехах. Черноволосый. Со взглядом дикого зверя.

Я судорожно выдохнула. Тургун. Не узнать невозможно.

Несмотря на страх и желание сбежать, всё же почувствовала, как щёки заливаются румянцем. Только бы шаман показал правду. Коль так, то убивать меня не будут.

Он смотрел на меня. Жадно, пронизывающе. Губы исказила довольная ухмылка. Победителя. Я не отводила взгляда, но чувствовала, что почти приросла к земле. А вдруг всё же Эрму навеял что-то не то?

— Оставь щенка, женщина, — грубо сказал он. Спрыгнул с коня и подошёл ко мне, по-прежнему удерживая птицу. — Ты пойдёшь со мной.

Я покосилась на Актту. Язык прилип к глотке — слишком уж близко стоял варвар, слишком явно пахло от него битвой и кровью. Я старалась не смотреть на запятнанный меч, висевший на боку.

— Только если ребёнок сможет уйти, — всё же нашла силы сказать я.

На лице Тургуна отразилось удивление. Он явно не привык, что ему могут возражать. А я так и стояла каменным изваяниям, чувствуя, как трясутся поджилки. Дерзила не от смелости, а наоборот — от трусости, совершенно не следя за словами.

Актта угрожающе заклекотала. Тургун только сделал едва уловимый кивок. Я быстро опустила ребёнка на землю.

— Беги, — шепнула, — быстро.

Он послушно рванул вглубь деревни, не останавливаясь и не оборачиваясь. Я повернулась к Тургуну, прекрасно понимая, что он просто позволил это сделать. Руки трясутся. Убежать бы — но некуда.

— Смелая или глупая? — внезапно спросил он с усмешкой.

Я исподлобья смотрела на него, не произнося ни слова. Он отбросил веревку, та тут же соскользнула с шеи птицы, и ухватил меня за руку. Больно, до синяков. Я стиснула зубы, чтобы не вскрикнуть.

— В седло — быстро, — приказал Тургун.

Я бросила на него ненавидящий взгляд, но благоразумно смолчала. Немаловажным аргументом была огромная птица. Рядом с такой можно говорить и ласково-ласково, а всё равно всё сказанное исполняться будет мгновенно. Только больно подозрительно соскользнула верёвка...

Не успела я додумать эту мысль, как верёвка скользнула ко мне и обвила запястья. Я взвизгнула, Тургун тут же подхватил меня и неожиданно кинул поперёк лошади, словно скрученный рулоном ковёр.

— Зачем? Что это?! — возмущённо начала я, но широкая ладонь неожиданно хлопнула меня по ягодице.

— Не верещи, женщина, — прозвучал сверху его голос, — не до тебя сейчас.

Он хлестнул лошадь и помчался через деревню.

— Грехт! — крикнула я, однако вышло больше похоже на писк мышонка.

Грехт меня, разумеется, не слышал. Перед глазами проносилась земля. Я зажмурилась, опасаясь, что закружится голова. Тургун хоть меня и придерживал, но не покидало ощущение, что я вот-вот свалюсь.

Грозный крик огромной птицы звучал над головой. То есть, даже если и получится каким-то образом спрыгнуть с коня, то далеко всё равно не убежать.

— Лада! — неожиданно раздался чей-то крик.

— Не стрелять, у него змеедева!

— Змеедева у чужака!

Тургун только пришпорил коня и презрительно бросил:

— Трусы.

Угу, конечно. Легко быть храбрым, когда рядом с тобой такой птенчик. Я попыталась рассмотреть, кто же из змееловов кричал, однако ничего не вышло — мы оставили деревню за спиной. Вслед скакало несколько всадников, доносились стоны и проклятия оставшихся.

— Да падёт кара на головы всех акуила, — услышала я шипящий голос и вздрогнула. Показалось. Только показалось, что это сказал Эрму. Слишком далеко м

— Далеко. Может, когда-нибудь увидишь, если сумеешь обойти проклятую Йинару.

Такого названия я ни разу не слышала, однако почему-то показалось, что будто чем-то знакомо. Вот только чем?

— Но что такое Йинара?

— Спроси Тургуна.

— Почему Тургуна?

Однако Йомба уже покинул пещеру, кажется, даже не услышав моего вопроса. Вот невоспитанный тип. С ним разговаривают, а он свалил. Эх... Впрочем, тут даже неясно, считают ли меня человеком, поэтому обижаться глупо.

— Неужто ты не знаешь ничего, змеедева? — неожиданно тягуче произнёс Ши-хан.

Я вздрогнула и посмотрела на него сквозь пламя. Клинок в его руках плясал изящный танец смерти, всего лишь тренировка, но ничего хорошего для тех, кто решит стать на пути у этого странного человека.

Тем не менее я мотнула головой. Если до меня снизошёл загадочный Ши — тоже хорошо, возможно, он тоже даст какую-то крупицу информации.

— Странно, — медленно, смакуя каждый слог, произнёс он. — Впрочем, все вы странные, чуждые. Но коль так... Йинара лежит к югу от земель змееловов — перед Шарияром, за этими горами. Но мы поедем окружной дорогой — иначе слишком близко от проклятых земель Йинары.

— Что за демоны? — поинтересовалась я, не смея шевельнуться. — И что за проклятие?

Ши-хан некоторое время молчал. Мне даже показалось, что жалеет, что завёл со мной разговор. Клинок свистнул, ярко-синие искры осыпались на землю. Я широко раскрыла глаза, не понимая, что сейчас произошло. Словно киношный фокус, спецэффект.

— Это было давно, — наконец-то произнёс он. Так, что едва удалось разобрать слова. — Пять или шесть веков назад. Йинара процветала, народ не знал печали. Её правители знали много тайн. Шарияр тогда только в спешке покинули змеелюди. Никто не знает, почему они бежали. Только и говорили — пришло зло. Под землёй обнаружили храм древнего бога, о котором до этого не знали ни на юге, ни на севере. Правитель Йинары вместе с магами Шарияра изучали его, пытаясь отгадать тайны, хранящиеся в мрачном склепе. Они нашли мумии существ, непохожих ни на кого из живущих на земле. Они сумели открыть двери в мрачные коридоры с инструментами и предметами, созданными чуждым разумом. Но близость к тайне часто сводит людей с ума. Правитель Йинары позабыл обо всем в стремлении разгадать загадку...

Снова повисла тишина. Однако по глазам Ши-хана я поняла, что ничем хорошим это не закончилось. И перспектива ехать мимо странного места меня тоже не радовала. Однако я всё же решила уточнить:

— И что произошло?

— Йинара за ночь из богатого города превратилась в мрачные развалины, — продолжил он. — Все, кто пытался зайти в мёртвый город, не возвращались. Хуже всего, что с каждым годом Йинара наступает на близлежащие земли.

— Это как? — насторожилась я.

Ши-хан снова посмотрел на свой кинжал.

— Там, где были зелёная трава, летали птицы и жили животные, остаётся чёрная выжженная земля, а воздух становится тягучим и вязким, словно его наполнило дыханием смерти. Только...

Из черноты пещеры вдруг донеслось глухое рычание, а потом слабый стон. Я вздрогнула и поджала ноги. Ши-хан поднялся грациозным движением, синее пламя окутало его руки, клинок завис в воздухе в нескольких сантиметрах перед ним.

— Что это? — шепнула я непослушными губами.

Кошмар, мы как-то даже не подумали, что здесь может кто-то жить. Или... мужчины были уверены, что пещера пуста, но это не так?

Рычание повторилось. Ши-хан начертил в воздухе какой-то символ, тот тут же вспыхнул ярко-фиолетовым и понёсся ко мне. Я испуганно пискнула — меня окружило перламутровым светом. Каким-то шестым чувством я поняла, что это защитный купол.

— Бу-удь тут, — протяжно сказал Ши-хан и двинулся во мрак.

— Но если... — начала я.

Ши-хан не ответил, его фигура, укутанная в лиловый плащ исчезла в черноте хода вглубь пещеры.

Меня пробрала дрожь. Внутри всё сжалось от страха. Мамочки, что это такое?

Время тянулось, словно резиновое. Тишина давила, даже треск костра, казалось, куда-то исчез. Защитный купол светил фиолетовым, отбрасывал на стены пещеры подрагивающие отблески.

Мужчины не возвращались, Ши-хан — тоже. Я почувствовала странное оцепление.

Из черноты донёсся странный звук, одновременно похожий на шипение и стон. Пламя погасло, будто затушенное порывом ветра. У меня поползли по спине мурашки.

— Лада-а-а, — послышался зов.

Мозг погрузился в какой-то туман, вмиг всё стало безразлично кроме голоса, пришедшего из тьмы. Казалось, он протянулся белой раскаленной нитью, готовой опутать мои рук и ноги и утянуть в чёрный зев пещеры.

— Лада-а-а, — шелестящий выдох.

Полилась мягкая мелодия. Таинственная, звенящая, похожая на ту, что наигрывает факир, чтобы усыпить ядовитую кобру. Я хотела зажать уши, однако связанные руки не дали это сделать.

Мелодия становилась богаче, насыщеннее, требовательнее. Против воли я медленно поднялась на ноги и шаг за шагом направилась по тому же пути, по которому ушёл Ши-хан.

Мозг захлестнула паника, я сделала усилие, чтобы выбраться из пут гипнотического звука. Но ноги шли всё быстрее, потухший костёр и вещи нашего маленького отряда остались за спиной. Сердце билось как сумасшедшее, я понимала, что вряд ли смогу вернуться.

Тьма перед глазами клубилась, манила идти дальше, ни на секунду не давала остановиться. Я судорожно вздохнула, почувствовала сладковатый запах каких-то цветов и гнили. Меня передёрнуло. Идти вслепую — страшно. Но мелодия словно стала невидимым проводником.

Что-то тихо треснуло, и я сообразила, что запястья больше ничего не стягивает. Я пошевелила руками, разгоняя кровь. Правда, нужно отдать должное, сильно меня не связывали. Видимо, товар некоему неизвестному мне мужику в Шарияре нужно было доставить не покоцанным.

Ступни, обутые в сандалии из кожи, чувствовали каждый камешек и впадинку. Глаза привыкли к тьме, мелодия больше не пугала.

"Как странно", — промелькнула мысль в затуманенном мозгу.

Правда, тут же подумалось, что, возможно, это опять проделки Чиу. Я нахмурилась. Мелодия почти затихла, дурман наваждения медленно рассеивался.

Я сообразила, что оказалась в узком проходе с низким сводом. Пришлось даже пригнуться, чтобы не упираться макушкой в камень. Ещё шаг — передо мной стала глухая стена. Куда-то на задний план отошёл страх, появилось любопытство.

— Лада-а-а... — донесся выдох из-за стены шелестящий выдох.

Левая рука запульсировала, мягкий янтарно-жёлтый свет рассеял тьму. Змеиная метка звала вперёд, не давая времени раздумывать.

— Прищемил бы ты себе хвост где-нибудь, папочка, — прошипела я, представляя с огромным удовольствием Чиу с огромной прищепкой на кончике божественного хвоста.

Ещё не совсем понимая, что надо делать, я положила ладони на холодный камень. Миг — тишина, потом громкий треск. Большой овал очертило ослепительно-красным светом. Чувство сохранности вопило, что надо бежать куда глаза глядят, однако я стояла статуей. Только зажала уши, глядя, как с грохотом открывается огромный проход.

— Лада-а-а...

Нет, не услышала, скорее почувствовала зов. Отбросив все страхи, шагнула в образовавшийся проём и зажмурилась от ослепившего золотого света.

Через какое-то время всё же рискнула приоткрыть глаза и тут же замерла от неописуемого восторга. Маленькое помещение было наполнено драгоценностями, которые описывались только в приключенческих романах.

Груды алмазов, изумрудов, алых рубинов, небесно-синих сапфиров, бледно-зелёных нефритов, золотистых хризолитов, белых и розовых жемчугов. Всё это лежало в огромных золотых и серебряных сундуках или же просто насыпью на земле. Статуи змеелюдей из оникса и агата достигали моих локтей, но некоторые были и повыше. Я осторожно приблизилась к одной из них. Посмотрела на вытянутый овал лица, высокий лоб, заострённый подбородок. Глаза узкие, уголки век чуть приподняты к вискам, чем-то напоминают изображения нагов из Азии.

Внезапно до меня дошло, что эти глаза ещё похожи на глаза Ши-хана. Только тут безмолвный камень, а он — живой человек. Я продолжала внимательно разглядывать высеченный в камне лик. Длинный изящный нос, узкие губы. От мочек и вниз по скулам шёл ромбовидный рельеф, напоминавший своеобразную чешую. Он спускался шею и плечи существа. На груди были царские украшения с вделанными в агат изумрудами и рубинами. Широкий пояс с драгоценностями обхватывал талия и скрывал переход человеческого тела в мощный чешуйчатый хвост.

Сходство с Ши-ханом было очевидным, я нервно сглотнула. Почему он всё время скрывает тело под глухой одеждой? И на лошади сидит так, словно это ему удаётся с огромным трудом? И хоть ноги у него две, но никогда не покидает ощущение, что он забывает, как ими пользоваться. И в движениях есть что-то неуловимо змеиное: хищное, плавное, нечеловеческое.

Я невольно отступила назад и врезалось во что-то спиной.

— Ос-с-сторожнее, Лада, — выдохнули мне я на ухо и с силой сжали плечи.

Я взвизгнула, но мне тут же закрыла рот узкая ладонь.

— Не кричи, ничего плохого я тебе не сделаю.

Голос Ши-хана я узнала сразу. Да уж, как же по-дурацки всё вышло. Неужто всё разыграно было специально? Рычание мы слышали оба, но где гарантия, что это не его магические штучки?

Меня резко развернули. Чёрные, как ониксы, глаза смотрели внимательно, выпивали душу досуха. Губы онемели, я не могла двинуться и вздохнуть. Только смотрела в черноту напротив, бездонные колодцы мрака, из которых никогда не возвращается свет.

Ши-хан взял моё лицо в ладони. От этого прикосновения стало не по себе. На мгновение показалось, что сквозь материю, скрывавшую его лицо, можно разглядеть бледную кожу и тонкую ромбовидную чешую. Захотелось закричать, но крик застыл в горле.

— Ты не будешь бояться, Лада, — прошептал он, глядя на меня, гипнотизируя и не отпуская. — Ты прибудешь в Шарияр, дворец господина Асафа.

С каждым словом вокруг разливалось шипение, а блеск драгоценностей сверкал всё ярче, лишая воли и погружая в какой-то странный транс.

— ...ты станешь его наложницей и рабыней, — с обманчивой мягкостью шелестел голос Ши-хана, — войдёшь в доверие, будешь исполнять баха-сур, танец богинь, станешь лучшей из танцовщиц.

Чернота глаз Ши-хана плеснула живой тьмой, завертелась спиралью, окутывая сверкающую комнату магической пеленой. Ещё миг — я поняла, что стою в огромном каменном зале, потолок которого подпирали резные колонны из гагата, а сами своды терялись настолько высоко, что на разглядеть. В двух шагах от меня — широкая каменная лестница, по ней запросто может пройти десять человек в ряд. По бокам лестницы стояли медные чаши, в которых полыхало красное пламя. В нос ударил запах свежести и мускуса.

На самой вершине лестницы находился огромный плоский камень. На нём лежал наг. Он был соткан из золотого света и тьмы глубочайшей пропасти. В нём сочетались вековая мудрость и сила юной весны. Глаза — озера живого огня — смотрели на меня. И от одного только взгляда по телу пробегала дрожь, а тонкая ткань платья прилипала к телу. Огонь жизнь и холод смерти. Такое же чужое создание, как те статуи, стоявшие в пещере.

Наг протянул ко мне руку с длинными золотистыми когтями.

— Подойди, дитя, — мягко произнёс он.

"Ой, мамочки, я ж целый день буду шагать по этим ступеням!" — пронеслась мысль, однако ноги сами двинулись на зов. Не успела я оглянуться, как уже стояла возле пламенного нага, ощущая, как исходивший от его тела жар опалял мою кожу.

— Помоги вернуться моего сына, дочь Чиу...

Глаза в глаза, голова пошла кругом, сердце стучало в ушах.

— Он попал к Асафу из-за человека-предателя. Мои поданные не могут войти на территорию его дворца — слишком сильные маги наложили охранные заклятия. Любой из моих змеелюдей превратится в горстку серебряного пепла, едва приблизится к магическому барьеру. Шариярцы хоть и ведут свой род от Асдейха, но прогнили насквозь. А ты — дочь Чиу, он не откажет в помощи.

— Вот у него бы и попросили помощи, — пробормотала я.

Наг улыбнулся, и стало от этой улыбки жарко и сладко одновременно.

— Мы и попросили.

В этот миг мне захотелось придушить Чиу голыми руками. И плевать, что он большой-большой и вообще бог. А я — маленькая-маленькая.

Наг коснулся моего плеча, по телу разлилось огненное тепло. Я посмотрела на себя и поняла, что всё тело горит золотом, таким же, которое окутывает самого нага.

— Айшу никогда не причинял людям зла, — с горечью произнёс он, и почему-то больно стало и мне. — Но стал игрушкой слуги зла Асафа. Моё дитя держат в клетке и выставляют на потеху зажиревшим вельможам и придворным Шарияра, словно дикого зверя.

— Но чем можно помочь? — тихо спросила я.

— Баха-сур — змеиный танец, — произнёс наг. — Он пришёл ещё из тех времён, когда змеелюди жили на благословенных землях Йинары, позже превратившиеся в оплот смерти. Ты носишь печать Чиу. — Золотая рука коснулась моего запястья, до локтя тут же прострелило жаром. — Ты сумеешь вызвать из небытия силы, которые спят над Шарияром.

Да уж, приятная перспективка. И хочу я спасать мир или нет — меня как-то не особо спрашивают. Ну, ладно, не мир, а сына вот этого красавца.

— А что... — я запнулась, думая, как лучше сформулировать вопрос.

— Ты за это получишь? — серьёзно спросил наг. — Что захочешь. Всё. Если будет неподвластно мне, но поможет Чиу.

С изумлением сообразив, что он и не думает шутить, я подняла голову и посмотрела в огненные глаза. Наг как-то очень грустно улыбнулся и вдруг ласково погладил меня по щеке.

— Мы не звери, Лада, — произнёс он. — Я знаю, что у тебя тоже есть дом.

Горло сдавило, на глаза навернулись слёзы. Я шумно выдохнула.

— Хоро...

Перед глазами вдруг всё поплыло, я мотнула головой. Громогласное рычание резануло слух. Я снова была в комнате с драгоценностями, рядом стоял Ши-хан. За его спиной что-то затрещало, а потом показалась огромная оскаленная пасть.

Я взвизгнула и отпрыгнула назад. Шихан резко обернулся и выхватил из ножен длинный узкий меч, напоминавший японскую катану, и преградил путь чудовищу. — Не высовывайся, — бросил мне через плечо и, издав боевой клич, кинулся на врага.

По договору с издательством Эксмо выложен ознакомительный отрывок текста.