Эльфантина. Отравленная кровь

Девушка молчала. Не поймешь то ли не расслышала, то ли ей плевать на попытки вольного подлизаться. Лицо ничего не выражало. Прямо маска. Аж жутко.

— Госпожа благодарна, — ответила старшая из спутниц девушки.

Может, вольный изначально к ней обращался? Но смотрел-то он на девушку. А она по-прежнему глядела в стену, не моргая.

— Я долго думал, что вам подарить, — продолжал вольный. Его этот странный диалог не смущал. — И вспомнил, что ничего важнее безопасности Богини нет. А потому вот мой скромный дар, — вольный махнул рукой в сторону Рейна, — личный невольник-телохранитель.

Женщина, что отвечала вольному, посмотрела на Рейна с сомнением. Он и сам поразился услышанному. Его и в телохранители? В убийцы он бы, пожалуй, еще сгодился, но охранник из него никакой.

— Вы уверены, что он подходит на эту роль? — спросила женщина настороженно. — Речь все-таки о защите Богини.

— Вы обвиняете меня в желании причинить Богине вред? — с надрывом поинтересовался вольный.

Еще руки начни заламываться, как девица, фыркнул про себя Рейн. Уж не знаю, как девушка и ее спутницы, а он точно подозревал вольного в злом умысле. С какой стати дарить беглого раба в телохранители, если не желаешь смерти? Он же при первой возможности повторит побег, придушив нового хозяина.

От мелькнувшей догадки Рейн вздрогнул. Вот это план у вольного! От восхищения его хитростью аж дух захватило. Как он потом будет объяснять свою оплошность с подарком неизвестно. Придумает что-нибудь. А только девчонку руками Рейна убьет.

А ей, что ли, все равно? Он вгляделся в девушку. Она даже позы не поменяла. Кто из них двоих невольный — он или она? Почему-то казалось, что она.

Женщина бросила короткий взгляд на девушку, та едва заметно кивнула.

— Госпожа довольна, — произнесла женщина.

У Рейна брови поползли на лоб. Ощущение, что он попал в приют для душевнобольных. Зачем девушка приняла подарок? Какими мотивами руководствовалась? Или это какая-то тонкая игра, правила которой Рейну неизвестны. Тогда следует быть начеку.

Девушка попрощалась с вольным. Точнее он прощался, а она слушала. Едва он умолк, она ушла вместе со свитой. Женщина жестом велела Рейну следовать за ними. Он встал, думая, что амбалы будут приглядывать за ним и дальше, но нет, они остались в зале вместе с вольным. Среди десятка женщин Рейн был единственным мужчиной. Ничего не мешало ему напасть, придушить парочку-другую девиц, взять заложницу и сбежать, прикрываясь ей как живым щитом. Но он был так ошеломлен, что это даже не пришло ему в голову. Он просто шел на автомате туда же, куда и все.

Глава 5. Глава городского надзора

После убийства Валума Марика вернулась в монастырь отчитаться. Старшие девушки так не делают, но у нее это было первое задание. Мать-настоятельница пока не настолько доверяла ей, чтобы отправить в вольное плавание, но достаточно, чтобы дать новое дело. И так четыре года убийств и мук совести. Марика потеряла счет жертвам. Некоторые девушки делали татуировки на бедре в виде галочек, похожих на летящих птиц. Кто посмотрит, увидит птичий клин. Ни за что не догадается, что каждая из них чья-то смерть. Те, что покрупнее — важные персоны, прочие — мелкая сошка. Своеобразные зарубки, чтобы помнить. Марика была из тех, кто предпочитал забыть.

В очередной раз ей предстояло отправиться в Эльфантину — столицу союза тринадцати людских городов. Она предвкушала поездку с детским азартом. В свои двадцать два года она еще не бывала в столице. Зато много слышала об Эльфантине, о ее фонтанах и балах. Не терпелось посмотреть самой. Одна мелочь омрачала радость — необходимость снова убивать.

— Твоя жертва местный князек. Не высокого полета птица, но с влиятельными друзьями. Уверена, с ним ты справишься. Но он не главная проблема, — учила мать-настоятельница. — Доносчики сообщают, что в столице объявлена охота на нас. Одна твоя сестра пропала. Не хочу потерять и тебя.

Мать-настоятельница погладила ее по щеке. Почти нежность, почти забота. Еще бы забыть, чем она продиктована. Марика не просто любимая ученица, она ценная редкая вещь. Будь она книгой, ее бы хранили в специальном помещении и каждый день сдували пыль.

— Кто эти охотники на дишканди? — поинтересовалась Марика. — Хочу знать, с кем предстоит иметь дело.

— Охотник один. Глава столичного городского надзора. Следователь. Солнечный, — сыпала мать-настоятельница информацией. Марика только диву давалась как у них развита сеть агентов. Все про всех знают. — Зовут Дарквинн. Хотя это странное имя для гелиоса. Возможно, псевдоним. На это указывает и тот факт, что нам так и не удалось выяснить из какого он рода.

Про гелиосов, или солнечных, как их зовут люди, Марика знала немного. Их родина — город Гелиополь, вытесанный в толще скал на крайнем юге, где никогда не заходит солнце. Именно ему они поклоняются, называя Небесным отцом, оно же питает их энергией. Без солнца гелиосы обречены на гибель. Они издревле считали себя высшей расой, а людей называли низшими.

— Солнечный на службе у людей, — покачала головой Марика. — Странно.

— Его судьба не твоя забота. Главное не попадись ему на глаза.

— Может, отправите в столицу более опытную? Ту, которая там уже была.

— Нельзя. Твое лицо пока не примелькалось. Есть шанс, что проскочишь незамеченной.

Марике стало не по себе от такого шанса. Ее словно кидали в водоворот: выплывет — хорошо, нет — значит, не судьба. И все же она поехала в столицу. Привычка подчиняться укоренилась в ее крови не хуже яда дишкан.

Эльфантина была именно такой, какой она ее воображала. Дома в два-три этажа с резными ставнями. Бассейны фонтанов со статуями. Цветы и воркующие голуби. А главное люди, много людей.

Но над славной столицей витал дух запустения: в клумбах было полно сорняков, в фонтанах — ряски, фасады домов давно не красили. Эльфантина потеряла своего заботливого хозяина. С тех пор как не стало Валума, а назначенный им преемник сложил полномочия и ушел в земли снежных, между городами не было мира. Магистры городов никак не могли выбрать, кому сидеть во главе треугольного стола. И во всем этом имелась вина Марики. Именно она лишила столицу правителя.

Будто мало было этой напасти, так еще солнечные активировались. Снова диктовали людям, что делать, как во времена ига. Но пока открыто не переходили в наступление. Особенно отличилась новая глава рода 'Первого луча зари'. Аурика Прекрасная даже в Эльфантину переехала из Гелиополя, чтобы влиять на магистров. Поговаривали, она уже своя за треугольным столом. Не сегодня, так завтра посадит в его главу своего ставленника.

Всяко пытались от нее избавиться, но она была словно заговоренная, а все благодаря наемнику, что ее охранял. Марика не понаслышке о нем знала — когда не смогли добраться до солнечной, матери-настоятельнице поступил заказ на ее верного пса. Кого только к нему не подсылали — и умных, и красивых, и хитрых — ни одна не справилась. Наемник на девушек даже не взглянул. Ух, как мать-настоятельница злилась! Это был один из немногочисленных случаев, когда дишканди провалили задание.

Марике, не видевшей столицы в период ее расцвета, она понравилась и в пору заката. Где-то здесь в большом и шумном городе жили сестры по монастырю. Она их не видела, но чувствовалась их незримую поддержку. Есть что-то особенное в том, чтобы принадлежать группе. Ощущение, что кто-то из своих всегда рядом, пусть и обманчивое, но приятное. С ним не так одиноко и почти не страшно.

Она поселилась в гостинице, купила красивое платье, готовясь к балу, где предстояло познакомиться с князем. О приглашении уже позаботились. Связной передал его Марике в одном из кафе, где они якобы случайно встретились.

Наверняка на балу будет много столичных красавиц. Надо выглядеть так, чтобы князь выделил ее среди других. Она знает его имя, у нее есть описание его внешности. Осечек быть не должно.

Наряд цвета молодой травы подчеркнул цвет ее зеленых глаз, и они мерцали на лице, как изумрудные звезды. Корсет утягивал и без того тонкую талию, вырез демонстрировал грудь, а пышная юбка придавала округлости бедрам. Марика осталась довольна своим внешним видом. Может, и не безумная красавица, но и мимо равнодушно не пройдешь.

Едва прибыв на бал, она забыла обо всем. Дворец был шикарен, зал — огромен, музыка — волшебная, словно ее играли на струнах души. Так и тянуло закружиться в танце. Хрустальные люстры сыпали с потолка солнечными зайчиками. Марика и не представляла, что так бывает.

Пришлось напрячься, чтобы вспомнить, зачем она здесь. Когда первый дурман восторгов от бала рассеялся, она отыскала князя в окружении девушек. Он, между прочим, был молод и недурен собой. Разве что припухлость лица, выдающая в нем любителя выпить и погулять, портила внешность.

Марика прохаживалась неподалеку, привлекая его внимание, но за спинами девушек князь ее не разглядел. Она отклонила несколько приглашений на танец, только долго так продолжаться не могло. Вскоре ее начнут обсуждать.

Тогда она протолкнулась сквозь толпу дам и сделала вид, что уронила платок. Прием старый как мир, но сработало. Князь поднял платок и вернул его хозяйке. Один взгляд в глаза — и все. Он ее.

Заарканить князя было проще простого. Остальное дело техники. Немного флирта, и вот он уже, забыв о других, вился вокруг нее. Несколько танцев, якобы случайные интимные прикосновения — чего только во время танца не бывает. Вскоре он был готов идти за ней на край света, а Марике так далеко не надо. Ей бы в сад выйти да поцеловать его разок. И нет князя.

Она притворилась, что ей душно. Обмахиваясь веером, Марика призывно поглядывала на двери в сад. Князь радостно согласился прогуляться на свежем воздухе. Уже, наверное, представлял, как будет тискать ее под сенью деревьев. Что ж, она даст ему такую возможность.

— Марли, — он назвал ее вымышленным именем, — ты пахнешь, как цветок.

Князь прижал ее к дереву. Шершавая кора царапала оголенную спину. Потные ладони мужчины скользнули по лифу платья, сжали грудь. Марика отстранено фиксировала его прикосновения, словно это не ее обнимали и целовали в шею. Тело не откликалось. Не разжег князь в нем ответный огонь. В этом не было его вины. Он действовал вполне умело и даже нежно, проблема крылась в Марике.

Она привычно прокусила нижнюю губу в уголке. Крохотная капелька крови была не заметна в полумраке сада. И во рту ее вкус не ощущался. Князь не понял, что целуя девушку, слизывает с ее губ яд.

Как только яд попал по назначению, Марика принялась обдумывать пути отступления. Притвориться, что ли, будто голова разболелась? С мысли ее сбил треск веток. Казалось, через кусты ломится дикий кабан и не один. Чуть заслышав шум, князь неожиданно крепко схватил Марику. Уже не целовал, просто держал.

Обострившиеся инстинкты кричали об опасности. Бежать! Немедленно! В монастыре учили не только глазки кавалерам строить, но и за себя постоять. Марика ударила князя в пах. Когда дело касается мужчин, вернее места нет.

Князь вскрикнул от боли и выпустил ее. Не теряя времени, она устремилась вглубь сада. В зал смысла возвращаться не было. Князь знал ее в лицо. Зато в темноте да среди деревьев с кустами можно затеряться. Еще бы не эта пышная юбка, сковывающая движения. В ней Марика чувствовала себя медведем на самокате.

Сзади донесся топот ног вперемешку с тяжелым дыханием. Она оглянулась на бегу. Ее преследовали трое. Среди них точно не было князя. Кто же они? Его телохранители? О них не предупреждали, а ведь дело выглядело элементарным.

Что-то чиркнуло Марику по плечу. Настал ее черед вскрикнуть от боли и неожиданности. Впереди в дерево вонзился дротик, оцарапавший кожу. Она машинально вырвала его из ствола и побежала дальше.

— Я ее задел! — прозвучал властный мужской голос. — Вопрос времени, когда она потеряет сознание. Не дайте ей уйти с территории.

Да что ж это за дрянь такая? Скорее спрятаться, пока не поздно. Марика нырнула под мост над аллеей, привалилась к каменной стене. Плечи свело от холода и страха. Впервые не она охотилась, а охотились на нее.

Мужчины остановились в паре шагов от ее укрытия. Марика отлично их видела: два человека в форме городского надзора и командир — солнечный. Теперь холод был не только снаружи, но и внутри нее. Она легко сложила два и два — перед ней следователь, о котором предупреждала мать-настоятельница.

У него были светлые прямые волосы до плеч, тонкие губы и орлиный нос. Желтые, как у всех гелиосов, глаза пронзали темноту в ее поисках. Повезло, что он солнечный. Они слепы как кроты в ночное время суток. Следователь наклонил голову, прислушиваясь, и Марике почудилось, он слышит ее дыхание. Она зажала рот и нос рукой. Уж лучше задохнуться, чем быть схваченной городским надзором.

Она внимательно изучила следователя. Полезно запомнить его на будущее, чтобы бежать без оглядки, если вдруг встретит. Он был высок, широк в плечах и узок в бедрах. Классическая мужская фигура, что так притягивает женщин. На вид чуть старше тридцати. Не поджимай он губы и не хмурься постоянно, Марика сочла бы его красивым. Но жесткое выражение лица портило впечатление.

Как мать-настоятельница говорила его зовут? Дарквинн, Дарк. В переводе на всеобщий — темный. Только какой же он темный? С его-то золотыми волосами и кожей. Или его тьму не разглядеть глазами? Она из тех, что прячется внутри. В это легко поверить. Марика кожей ощущала волны ненависти, идущие от него. Найди он ее, придушит голыми руками.

Взгляд следователя остановился на ней. Неужели разглядел? Ей казалось, она слилась с ночью. Несколько долгих мгновений ничего не происходило. Марика смотрела на следователя, он — на нее. Затем он развернулся и зашагал прочь, крикнув своим людям искать тщательнее.

— Гадина не могла далеко уйти, — проворчал он себе под нос.

Все-таки не заметил, просто совпало. Обидно, что он так ее назвал. Она ему ничего плохого не сделала, а если и сделала, это все равно не повод оскорблять.

Проклятый дротик действовал — у Марики кружилась голова. Яд в крови защищал от постороннего воздействия, но ненадолго. Скоро она потеряет сознание. Если это случится в саду, Марика обречена.

Едва шаги отдалились, она выбралась из-под моста. В другой ситуации она бы предпочла отсидеться, но время поджимало. Ее уже пошатывало, и она плохо понимала, куда идет. Возможно, прямо в руки следователю с мрачным именем и усыпляющими дротиками.

Чьи-то руки подхватили ее. Соскальзывающее в воронку сознание, едва воспринимало реальность. Последнее, что Марика увидела — продолговатое мужское лицо в обрамлении темных волос. Не следователь, и то хорошо.

Она очнулась в чужой постели. На ней было все то же платье с бала. Голова гудела, мысли разбегались, а еще она что-то сжимала в кулаке, да так сильно, что рука ныла. Это оказался дротик размером с указательный палец и оранжевым оперением. Едва она увидела его, нахлынули воспоминания о прошлой ночи.

Дверь в комнату заскрипела, и Марика сжалась, борясь с искушением зажмуриться. Неужели следователь все-таки ее поймал? Но вошел мужчина, в котором Марика с облегчением признала связного. Он был поблизости и вытащил ее из сада. Она рассыпалась в благодарностях. Без него сидела бы сейчас в камере, а ведь он не обязан был помогать.