Женщина с цветочным именем

— Верю, конечно, — хмыкнул старший маг. — Чем нелепее ситуация, тем она правдивее. Особенно для Туманного Альбиона. Сам же к ней вышел.

— Конечно, вышел, — продолжал возмущаться младший родич. — От неё магией фонит на два квартала. Ясно же, что это очередная провокация!

Я удивлённо вскинула брови, переводя взгляд с одного мага на другого, прижимая к себе заволновавшегося ребёнка. Вот реально, канон не соврал, Поттер буквально притягивает к себе приключения — на ровном месте умудрились влипнуть в какие-то межполитические разборки. Сейчас ещё для полноты картины Гарри осчастливит всех стихийным выбросом.

— Не кричите, — тихо попросила я. — Вы ребёнка пугаете.

Ратибор бросил на меня пылающий гневом взгляд, что разительно отличался от сдержанного спокойствия, демонстрируемого на магловской улице.

— Фонит ребёнок, внук, — бросил Святослав, не отрываясь от письма, и, судя по резкой складке, образовавшейся между бровями, чтиво крайне занимательное. — Сейчас придёт Злата и разберётся.

— Я. Ей. Не верю, — медленно и членораздельно произнёс Ратибор, ловким движением вынимая откуда-то палочку и, поймав мой открытый взгляд, взмахнул практически перед моим лицом. — Легилименс!

Сознание на миг помутилось, дико и отчаянно закричал Гарри, приводя меня в чувство. Ну, всё! Ты мне ребёнка напугал! Допрыгался, хулиган малолетний! Волна ледяной ярости смыла магический дурман, а я чётко представила свои последние минуты жизни в старом теле, затянув неосторожного мага в свои воспоминания. Правая сторона тела застыла мраморной статуей, не отзываясь на отчаянные импульсы головного мозга, левая, как чужая, деревянная и непослушная, каждый вдох — почти подвиг, мышцы, поднимающие грудную клетку, постепенно немеют, откликаясь лишь на мелкие уколы резкой, простреливаемой боли. Усталый разум не хочет жить, а измученное сердце, упрямо гоняющее кровь по изношенному организму, начинает сбоить, пропуская удар и невольно замедляясь. С каждым хриплым вдохом сердце бьётся всё тише, всё чаще пропуская удар, паузы становятся всё длиннее: вдох, удар, пауза, удар, тишина...

В себя я пришла резко, словно вынырнула из глубокого омута навстречу солнцу. Я всё ещё сидела в мягком глубоком кресле, прижимая к себе плачущего Гарри. На полу валялся бледный Ратибор, а сверху на нём сидела дородная русоволосая девица с длинной косой толщиной в мою руку и со всей широты души лупила его по щекам. На всю эту композицию нехорошим взглядом взирал Святослав.

— Да приходи же в себя, ты, божевольный*! — хлёсткий удар, отвешенный не слабой на вид красавицей, гулко разнёсся по гостиной посольства, голова маг очередной раз мотнулась, но безрезультатно. Маг был бледен, а губы начали синеть.

Удостоверившись, что традиционные способы приведения в чувство бесполезны, девица споро поднялась на ноги и, вынув из кармана роскошного сарафана палочку, решительно наставила её на лежачего и, ничуть не сомневаясь, произнесла:

— Круцио!

Ратибора выгнуло дугой, мужчина захрипел, впиваясь длинными пальцами в ворс мягкого ковра на полу. Девица, в которой я начала подозревать обещанного целителя — Злату, отвела палочку, прерывая контакт. Меня уже пугают креативные методы реанимации, применяемые русской целительницей, у такой моментально все выздоровеют, лишь бы она не появлялась в поле зрения и не практиковала чудодейственные технологии передовой колдомедицины.

— В следующий раз, дурень, когда надумаешь отбросить копыта по собственной глупости, на меня не рассчитывай! — разъярённой кошкой прошипела она.

Ратибор осторожно поднялся на ноги не без помощи целителя и тяжело рухнул в кресло.

— Приношу свои извинения за поведение внука, — церемониально начал Святослав, я только кивнула, не желая слушать дальше и пытаясь успокоить племянника.

Гарри ревел громко, со всхлипами, заливая слезами и соплями носовой платок и свитер весёленькой расцветки, ни в какую не желая успокаиваться. Ратибор мрачно взирал на нас, всё ещё тяжело дыша.

— Это самая распространённая ошибка мага, — продолжал между тем седой богатырь. — Думать, что маглы беззащитны.

Злата, удостоверившись, что молодой маг умирать больше не собирается, подошла к нам, тепло улыбнувшись ребёнку.

— Не бойся, малыш, глупый дядя больше не причинит вам вреда, — Гарри ей, естественно, не поверил, он вообще отличался крайней недоверчивостью ко взрослым. — Вы позволите?

Русская ворожея аккуратно взмахнула палочкой над головой ребенка, и тот как по команде заснул. В четыре руки мы аккуратно вытерли слёзы и сопли, а Злата парой пассов привела в порядок и свитер, и платок. Затем, в очередной раз спросив разрешения, забрала мальчика, уложила его на стоящий в уголочке диван и откинула чёлку со лба, осторожно снимая пластырь, прикрывавший шрам. Я настороженно наблюдала за её действиями.

— Легилименция — это палка о двух концах, — продолжал меж тем маг. — Не обязательно быть великим окклюментом, достаточно иметь чётко структурированный разум, сильную волю и немного воображения, чтобы поймать вторженца в его же собственную ловушку. Если доживёшь до моих лет, Ратибор, научишься с одного взгляда определять, кого стоит просто выслушать и не лезть с глупыми проверками. Кстати, что это было? — этот вопрос уже ко мне.

— Остановка сердца, — коротко просветила присутствующих в очевидное, продолжая пристально наблюдать за манипуляциями целителя.

— Самый яркий пример, — кивнул Святослав. — Женщина, защищающая дитя, беспощадна.

— Примите мои извинения, — покорно склонил русую голову ясный сокол, вот только в его раскаяние никто не поверил.

— Смело можешь читать, — протянул мне письмо маг.

— Нет, спасибо, избавьте меня от необходимости лицезрения этой эпистолярной словесности, — я покосилась на несчастный клочок пергамента, как на ядовитую змею.

— Ну, если вкратце, то Дамблдор любезно сообщает, что Гарри остался сиротой и просит позаботиться о нём. По поводу смерти твоей сестры...

— Я в курсе, — устало отрезала я.

— Откуда? — взгляд мага стал настороженным.

— Под дверью подслушивала, — честно призналась я.

— Ратибор! — младший родич понятливо кивнул и вышел из гостиной. — Воспоминаниями поделишься?

Я пожала плечами. Мне совершенно не жалко. Перед нами появился низкий столик и опустилась тяжелая каменная чаша, словно выточенная из единого куска малахита, с выбитыми рунами по ободку.

— Ты позволишь? — спросил Святослав, приставив к моему виску кончик палочки.

Я сосредоточилась на вечере, когда подкинули племянника, стараясь не упустить ни малейшей детали, а затем с интересом следила, как медленно тянется серебристая субстанция и плавно опускается в широкую чашу, превращаясь в серебристый туман. Несмотря на то, что память моя вполне в материальном состоянии и плавала в артефакте, события, коими я поделилась, никуда не исчезли, даже не поблекли. Святослав, наклонившись, опустил лицо в чашу, застыв в нелепой позе. Немного не продумано, впрочем, что я знаю о магах? С воспоминаниями моими пожелали ознакомиться все присутствующие, я задумчиво откинулась в кресле. Гарри сладко спал на диване.

— Что это за кошка, что ты старательно отфильтровала её облик?

— МакГоннагал. Она приходила к сестре, приносила письмо из Хогвартса. Я её коронный фокус с превращением в кошку хорошо запомнила.

— Вы ей не понравились, — усмехнулся Святослав.

— Мне-то она как не нравится, — не осталась я в долгу.

— Злата, что скажешь?

— Ребёнка профессиональному целителю явно не показывали, — хмуро отозвалась та. — Мальчик простыл, однозначно перенес какой-то ритуал, тут навскидку не скажешь. И... — она слегка замялась, виновато пряча глаза.

— Говори уже, — поторопил Святослав.

— Шрам. Не могу сказать, что это. Но тёмный флёр именно от него. Не моя специализация, это явно ментальная магия или магия духов, если бы в Англии были шаманы, я бы поставила именно на них. Любой колдомедик заметил бы. Потом выветрится, но сейчас хорошо заметно. И мне кажется, что к ребёнку прицепился какой-то паразит, ещё не укоренился, но есть. Может, всё же шаманы?

И снова здравствуй, канон, всё-таки осколок души. А как же в начале всё спокойно-то было. И вот чего маги проигнорировали Лилькино завещание. Дамблдора совесть не ест? Или сбежала от этого извращенца ещё полстолетия назад, или когда он там на себя эту убогую тряпку нацепил и колокольчики повязал. Чтоб никто не ошибся, ага.

— Паразит, говоришь. И ментальная магия, — задумчиво пробормотал Святослав. — Ребёнка надо Алексию показать, — Злата согласно закивала. — Ладно, Зинок, ребёнка бросать без помощи — это не дело. Мы поможем. Не бесплатно, конечно. Ты извини, но с тебя — маглы — взять нечего, а вот ребёнок — совсем другое дело, — и все присутствующие маги многозначительно посмотрели на сладко сопящего в две дырки мальчика.

Я задумалась. Помогут — хорошо, затем я сюда и шла. Расплачиваться за помощь придётся племяннику — ещё лучше! Попадать в долговые обязательства к магам, пусть даже русским, совершенно не хотелось.

— То есть вы его заберёте? — осторожно уточнила я.

— Нет, — покачал головой Святослав. — Если мы заберём его сейчас, это будет похищение, и нам достанется только мальчик. Ушлые британцы мигом вспомнят про кровные узы и поделят его наследие. А вот если он уйдёт сам, вполне отдавая отчёт в своих действиях, это совсем другой расклад, — маг жёстко усмехнулся. — К тому же, в Англии есть дурная традиция заключать контракт со школой сразу после рождения ребенка. Будто это на что-то повлияет? Но выбора уже не имеется, а если ещё и сквибом дитя окажется... В общем, ваши сами себе яму роют. Подрастёт — возьмём в ученичество.

— Кто?

— Я. Ты уж позаботься, чтоб он язык наш тоже знал. Здорово жизнь облегчит. Злата, тащи самовар. Ну что, Зинок, обсудим детали? Тебя, кстати, где искать?

— Литтл Уингинг, Тисовая улица, дом четыре. Миссис Дурсль. Петуния.

Старый маг понятливо улыбнулся.

* Дурной, слабоумный (устаревшее)

Глава 3

Маги связались со мной через неделю. Просто обыденно позвонив по телефону и назначив новую встречу. После посещения посольства далёкой, почти забытой родины и тесного общения с целителем подкидыш стал более спокойным. Нет, его всё так же мучили кошмары, он продолжал плакать и звать маму, но при этом его больше не шатало от ветра, как тростинку, появился аппетит, а шрам не пугал меня красным воспалением, как от попавшей инфекции. Я старательно спаивала все зелья, что выдала мне Злата, надеясь, что не наврежу малышу, всё же бывшие соотечественники заинтересованы в ребёнке и даже не пытались скрыть это от меня, сразу выложив все карты. А ещё Генрих не расставался с деревянной свистулькой, подаренной улыбчивой целительницей, по её словам, это разовая мера, стихийный выброс не купирует, но отведёт, приняв на себя, однако ребёнку нельзя волноваться сверх меры, подобный кризис больше навредит ему, чем окружающей обстановке. Кто бы мне сказал, как не волноваться ребёнку, потерявшему родителей, чуть не погибшему и вынужденному привыкать к новой обстановке?

Мардж в один прекрасный момент уехала, поскольку не могла надолго оставить свой питомник, да и взятые обязательства на щенков, что она успела оформить, пока тесно общалась с нашими соседями, не позволяли гостить сверх положенного по этикету. А жаль, её помощь была как нельзя кстати. Но деятельная родственница каждый день названивала уточнить, всё ли у нас в порядке, и обещала специально обученную собаку, как детишки подрастут. С её точки зрения, это была идеальная нянька: и защита, и воспитание ответственности у малышей. Угу. А убирать слюни, грязь и шерсть кому?

Собственно, вариантов у меня особо не было. Вернона нельзя было отвлекать, его фирма только-только начала подниматься, и пускать всё на самотёк не было никакого резона, тем более что жили мы в кредит. Поэтому в день икс я собрала детей, выкатила подаренную сестрой мужа великолепную коляску для близнецов — и не спеша двинулась в сторону станции. Удовольствие постоянного использования такси было не из дешёвых. Мы лучше воспользуемся общественным транспортом. Я мило улыбалась и кивала встречным, обменивалась парой фраз со знакомыми, пока не наткнулась на нашу новую соседку.

Миссис Фигг была со странностями, это признавали все вокруг. Нет, для Англии старая дева, любительница кошек, пятичасового чая и сплетен, была чем-то обыденным и привычным, если не сказать традиционным. Во всяком случае, анекдоты на пустом месте не берутся. Но те фразы, которые порой бросала престарелая женщина, ставили в тупик всех желающих с ней заговорить. И относились к ней теперь с подозрением, но ярлык сумасшедшей вешать не спешили, зато в прогрессирующем старческом маразме уверились полностью.

— Куда это ты намылилась, с детьми-то? И юбка! Юбка только до колена! И это замужняя женщина? Позор! В моё время приличные леди себе такого не позволяли... — Ну вот, именно это я и имела в виду.

— И вам доброго дня, миссис Фигг. Не правда ли, чудесная погода? — Я до её уровня опускаться не собиралась, особенно когда люди смотрят.

— Куда собралась, я спрашиваю? — продолжала своё соседка, пристально вглядываясь в детей. Однако комбинезончики весёлой расцветки были идентичными, а накидка от дождя задвинута на максимум и пока малыши были в том возрасте, что при таких условиях с ходу их не различить. Незнакомому человеку.

— В Лондон, в поликлинику, естественно. Малышу нужно регулярно обследоваться, — всё ещё приветливо отвечала я, мысленно расчленяя шпионку и пряча труп в канализации.

— Гарри здоров! Что бы ты понимала! Не нужна ему никакая больница, только мучаешь почём зря у необразованных эскулапов! Они только вредят детям! Ничего ты не понимаешь в воспитании детей! Ни ты, ни твоя больница! — потрясала она кулаками, словно от этого выданная ей информация лучше усвоится окружающими. — Глупая магла, — тихо, надеясь, что я не услышу, прошипела миссис Фигг мне вслед.

Если у меня и были какие сомнения, то благополучно развеялись. Вот только зря старуха думает, что если Мардж уехала, то я не смогу достойно ответить. Как пускать в народ нужные слухи и пресекать их же, мне известно ничуть не хуже. Вот, например, мы сейчас зайдём в тот уютный маленький магазинчик, купим орешков для меня и печенья для деток в дорогу и совершенно случайно пожалуемся на испорченное старухой настроение пухлой продавщице. Миссис Адерли, мать двоих сорванцов, отличается повышенной общительностью, а учитывая количество домохозяек, с которыми она успевает перекинуться парой слов в течение всего дня, то я абсолютно уверена, что мысль моя и непритворное негодование сплетницы дойдёт до каждого второго человека в Литл Уингинге. Всё же наш пригород в основном заселён семейными парами с детьми, и подобное отношение к здоровью пострадавшего ребёнка не найдёт одобрительного отклика в душах любящих матерей. Правда, я не думаю, что это как-то сильнее повредит репутации миссис Фигг.

По указанному адресу располагалась небольшая церковь, уютно вписавшаяся в облик тихих улочек в исторической части Лондона. Неожиданно. Совсем не этого я ожидала от магов, пригласивших меня на встречу. Я слегка замешкалась, сверяя адрес. Двери церкви распахнулись, и по ступеням легко сбежал молодой мужчина в монашеском одеянии.