Женщина с цветочным именем

Глава 1

Когда я открыла глаза, то очень удивилась. Не тому, что я увидела, а самому факту. Я точно помню момент, когда остановилось моё сердце. Да, я умерла в возрасте восьмидесяти лет с хвостиком, почти окружённая любящими меня родственниками и иными присными. Почему почти? Да потому что прогнала их на фиг, нечего на меня, парализованную инсультом, пялиться. Я не экспонат на выставке, а злая дряхлая старушка с острыми приступами мизантропии. Очень злая, поскольку в нашей стране запрещена эвтаназия. А с какой стати я должна страдать, прикованная к больничной койке с парализованной правой стороной тела?! Ну уж нет!

Внуки в меня пошли. Умные, целеустремлённые. Я за них спокойна, не пропадут: старший — юрист, младший раздолбай — программист, игрушки виртуальные разрабатывает. Это сейчас модно. Муж мой, военный, однажды не вернулся из командировки, что у него там была за сверхсекретная структура, хрен его разберёт. На сына, пошедшего по стопам отца, пришла похоронка с Афгана. Невестка, слабая девица, не перенесла и зачахла, оставив меня с малыми внуками. А потом солдатики пришли, те самые, с которыми сын в засаду попал. Он тогда сержантов оставил, а ребятам, из которых не все ещё третий десяток разменяли, приказал отступать. Это оказался последний бой моего мальчика, а пришедших опустошённых юношей, стыдливо прятавших от меня глаза, я не винила. Сама сына воспитывала, а они раза в полтора-два его младше. Я их тогда здорово отчитала, чтоб раскисать не смели. Мой сын долг Родине с честью до конца отдал, а они не имеют право омрачать его подвиг ложным чувством вины. Он, в отличие от них, точно знал, что делал и на что шёл, а вот на войну малолеток отправлять не дело, только солдатские матери не один десяток лет пытаются политиков построить, но для тех похоронки лишь бумажки и статистика. Мда... Ребята тогда остались и помощь предложили, я не стала отказываться, мне ещё двоих сорванцов воспитывать. Много позже они признались, что всё же поняли, почему командир потребовал обязательно навестить его мать. Ну да, зачастую объяснить, что смерть всегда неизбежна, и вправить съехавшие с катушек мозги женщина из семьи потомственных военных может успешнее, чем толпа психоаналитиков.

Вот только становятся на склоне лет такие генеральские жёны бескомпромиссными социофобами, строящими всех, кто попадается в поле зрения. Вот и я обвинила в нежелании помочь покинуть этот бренный мир, несмотря на то, что мне трудно говорить, я была крайне убедительна и непреклонна и вынудила всех ретироваться бегством. Они мне только помешают. Я даже не думала подводить внуков под уголовный кодекс, просто они должны знать моё решение. Потом меньше вопросов будет. Ночью я аккуратно выдернула капельницу и отцепила от себя датчики непонятного аппарата, одна рука у меня с трудом, но работала, вот только пальцы я совсем не чувствовала. Однако усердно оставляла везде свои отпечатки, мне совершенно не хотелось подставлять медперсонал, а внуки и друзья моего сына вывернут здесь всё наизнанку, я была уверена. А после я закрыла глаза и расслабилась, ветхое сердце и так билось через силу, а когда есть чёткое желание умереть, не ему со мной спорить. Я не боялась, что это будет самоубийство, нет, не при том режиме воспитывалась. Наверное, потому и в ад не попала. Да и на рай это слабо смахивает...

Сквозь плотно зашторенные окна пытались пробиться утренние игривые солнечные лучи, где-то на улице заливались радостными трелями мелкие птички, я лежала на свежих, пахнущих лавандой простынях, укрытая лёгким одеялом. И я чувствовала, кожей чувствовала эти мягкие простыни, лёгкость одеяла и колыхание воздуха. Я чувствовала своё тело и неуверенное биение новой жизни под сердцем. Лицо, не изуродованное застывшей маской, озарилось лёгкой улыбкой. Справа раздалось сопение, и я скосила глаза, чтобы удостовериться во внезапной догадке. Рядом хмурился во сне светловолосый мужчина, смешно дрыгая торчащей из-под одеяла ногой. Чёрт, я совсем забыла, что значит быть замужем. Быстро вскинула руки к лицу, так и есть, на пальце кольцо. На левой руке. Не Россия.

Я истерично хохотнула, осознав, наконец, ситуацию. Мужчина мгновенно проснулся, осторожно развернувшись ко мне.

— Туни, дорогая, что случилось? — проворковал он, укладывая большую ладонь мне на живот. — Малыш толкается, да?

Английский. Живём, могло быть и хуже.

— Нет, ещё рано, ты же знаешь.

— А почему ты проснулась? Проголодалась? Что ты хочешь? Мороженое, клубничку, чаю с мятой?

У-у... заботливый, а жена-то не в первый раз из постели на кухню выгоняет.

— Кофе, — улыбнулась я. — Чёрный, нерастворимый и без сахара, — я уже давно забыла его восхитительный вкус, категорично запрещённый врачами, но раз у меня новая жизнь, стоит ли отказывать себе в любимом удовольствии.

— А разве можно? — с сомнением потянул муж, поглаживая чуть выпуклый животик, словно ожидая, что ребёнок вопреки моим уверением решит сыграть в футбол.

— Если немного и редко, то можно, — заверила я его.

— Сейчас всё будет, — резво подскочил благоверный, накидывая халат.

— И шоколадку, — добавила я. — И клубничку! — мой вопль достиг его уже в коридоре. А что, мне и впрямь вдруг клубники захотелось. Крупной, сладкой. Мням...

Через пятнадцать минут действительно всё было. И спелая клубничка, красиво выложенная в вазочке, и распакованная плитка шоколада, и одуряющий аромат свежезаваренного кофе из крохотной белоснежной чашечки. Я блаженно щурила глаза и прям мурлыкала от удовольствия, смакуя божественный напиток маленькими глотками. Муж, довольно сверкая голубыми глазами, с умилением глядел на меня, постепенно таская из вазочки ярко-красные ягоды. Но я была не в обиде. Сразу видно, что с женой он носится, как с писаной торбой, но боюсь, что в скором времени меня это начнёт жутко раздражать. Впрочем, любые изменения в характере можно списать на беременность.

Вытолкав супруга на работу, предварительно поцеловав на прощание, я окинула внимательным взглядом фронт работ. Пока не вернулась моя мужественная половинка, нужно успеть выяснить о себе всё. А то я, как в низкосортном детективе, не только фамилии своей не знаю, но и имени мужа. Первым разграблению подвергся кабинет благоверного, на наши общие фотографии в гостиной я уже насмотрелась, теперь искала конкретные факты. Вскоре на руках у меня было свидетельство о браке, а также свидетельство о смерти родителей. Вернон и Петуния Дурсль. Хм, что-то знакомое. Ага, вот документы на недвижимость, наш коттедж. Так, Англия, обидно — ужасный климат, пригород Лондона, городок Литтл Уингинг, Тисовая улица, дом четыре. Да нет, правда, что-то знакомое. Ладно, разберёмся. А теперь пойдём искать личные дневники. Английские девушки ведь любят вести дневник, не так ли?

На моё счастье, дневник я нашла и узнала массу интересного. То, что я попала, я сразу поняла, внуки мне в последние годы всякую новомодную литературу таскали. Да и не удивительно это было — я же точно знала, что умерла. А вот куда я попала — это очень и очень большая проблема, без преувеличения. Книги о Гарри Поттере я читала, но угодить после смерти в сюжет... вам не кажется, что уже слишком, так издеваться над старой больной женщиной? Мда... уже не старой и даже не больной, не считать же за таковую беременность.

На изучение дневников я потратила в целом около месяца, начиная с последних и постепенно приближаясь к более ранним. Петуния скрупулёзно описывала события красивым округлым почерком, не забывая добавить своё отношение к ним. Зная о соседстве с магами, она здраво опасалась за свою память. Крайне полезная привычка. Для меня. Что в конечном итоге стало с прежней владелицей этого тела, меня не заботило. Всё-таки и я всегда была жуткой эгоисткой, сейчас здесь я, это моя жизнь, и только посмейте кто-либо это оспорить. Меня радовало всё: любящий, заботливый муж, тихий уютный коттедж вдали от промышленных центров, молодое здоровое тело, пусть я и не красавица по русским меркам, поверьте, после смерти это такие мелочи!

Расстраиваться из-за отсутствия магии? Что за глупости! В моём возрасте давно уже начинаешь ценить комфорт и уют, спокойное и размеренное течение жизни, маленькие удовольствия в виде ароматного кофе и шуршания плотных страниц тяжёлой и толстой книги. И никак не непонятные разборки, совмещённые с размахиванием палочки и глупыми выкриками, в погоне за властью в отдельно взятом социуме. А сестра у Петунии в действительности была не ахти, завидовать там совершенно нечему. Нет, это надо додуматься испортить торжественную свадьбу! Я вообще удивляюсь, как после такого Лили вообще на порог пускали. А чайный сервиз, превращённый в крыс? Ну, знаете ли! А на похороны родителей она даже не приехала, из Хогвартса отпускают только на каникулы и никак больше. Угу, любовь она там с главным хулиганом крутила, не до родственников, обделённых талантами. Неправильно воспитали девочку, мда...

Дни моей новой жизни потекли плавно и лениво, наполненные уютом и умиротворением. Вернон быстро привык к обновлённой мне и всё так же окружал любовью и заботой, готовый в любую секунду соскочить с постели и нестись в ночной супермаркет за очередной моей прихотью. Я не изменила старым привычкам и часто радовала его борщом, ватрушками и фаршированными блинами, а он только удивлялся, на какие оригинальные изыски тянет беременных женщин. Не желала общаться с соседками-сплетницами и иными советчиками, тревожащими меня пустой болтовнёй, я вообще терпеть не могла людей в радиусе меньше чем десять метров от меня. Что поделаешь, такая я мизантропическая личность. По вечерам, как и прежде, предпочитала читать русских классиков в оригинале, устроившись в уютном кресле в гостиной с накинутым на ноги пушистым пледом. Не хотелось забывать родной язык и бессмертную литературу. Иногда переводила Вернону, подолгу объясняя ту или иную идиому, всё-таки разное у нас мышление. Он смеялся и в шутку называл меня тургеневской девушкой, а я смущённо улыбаясь, не спешила развеивать его заблуждения.

К моему прискорбию, наша идиллия была однажды разрушена. Меня решила навестить Лили. Не сказать, что я была ей рада, но и гнать не стала, пригласив на чай. Сестра весело щебетала, рассказывая о своём замужестве, ранней беременности и очень ответственной миссии — борьбе со всемирным злом, опознанном в политическом оппоненте великого Дамблдора, мудрого руководителя сверхсекретного ордена. Я мрачнела с каждым словом, книжная история раскручивала водоворот событий перед моими глазами, угрожая затянуть в свои сети. Вот только мне этого счастья не нужно. Не выдержала я, когда Лили начала поливать помоями своего друга детства, связавшегося не с той компанией и вконец испортившегося. Насколько я помнила сюжет, там было всё ой, как непросто.

— Ну, так ему ни о ком беспокоиться не нужно. Он отвечает только за себя. И почему ты считаешь, что можешь осуждать его право выбора?

— Как ты можешь его защищать! Ты никогда его не любила, а сейчас он стал вообще невыносим. Слова цедит, смотрит высокомерно.

— Ну, так я и тебя не особо люблю, но ведь защищаю. Хотя ты такая дура, — разочаровано покачала головой.

— Я дура! Да ты просто завидуешь! — бурно взорвалась сестрёнка.

— Чему? — я невозмутимо пожала плечами. — Возможности умереть молодой? Опомнись, сестрёнка, ты беременна, ты отвечаешь не только за себя.

— Да что ты понимаешь! Воландеморт — тёмный маг! Мы же вас защищаем, он ненавидит всех маглорождённых и маглов и хочет уничтожить всех, кроме чистокровных!

Я скептически хмыкнула.

— А ты-то откуда знаешь, он, что, выступал перед магическим сообществом со своей политической программой?

Лили от возмущения поперхнулась очередной тирадой.

— Это все знают!

— Хлипкий аргумент, — отмела я. — И это не повод беременной женщине участвовать в боевых действиях. Ваше противостояние уже перешло в эту стадию, я правильно поняла?

— Да. И его нужно остановить. Он зло!

— Зло и добро — это не истина в последней инстанции. Эти категории придуманы людьми для оправдания своих поступков, так что всё относительно. А насчёт остановить — есть же авроры.

— Они ничего не могут сделать. Все его боятся. Только Дамблдор...

— Стоп, — перебила я гневно сверкавшую глазками миссис Поттер. — Давай без директора твоей школы, которую ты, кстати, уже закончила. Вернёмся к беременной тебе. Ты вообще о ребёнке думаешь?

— Именно о его будущем я и думаю! — яростно взвилась Лили. — А ты ничего не понимаешь и завидуешь. Ты всегда мне завидовала! Магла!

— Конечно, не понимаю, — покладисто согласилась я. — Где же мне, убогой магле, понимать, как отразится на ребёнке участие его родителей в незаконном бандформировании с террористическим уклоном.

— А? Что? Террористическим... — удивлённо захлопала глазами сестра, подавившись очередной гневной фразой. — Ты опять всё переиначиваешь!

— Да ну? — деланно изумилась я. — Давай разберём по полочкам. Итак, организация ваша глубоко законспирированная, но о ней все знают, как и об этих ваших Упивающихся. Законного статуса, подтверждённого Министерством магии, вы не имеете, — Лили резко вскинулась, пытаясь что-то возразить, но я быстро перебила её. — Да, да, я помню — секрет и всё такое. Вы ведёте открытые боевые действия с другой подобной группировкой, зачастую в населённых пунктах. Кстати, каков процент жертв среди мирного населения в результате ваших столкновений?

— Это всё Упивающиеся Смертью! Мы пытаемся им помешать, как ты не понимаешь! — от возмущения и ярости моим скептицизмом сестра раскраснелась, зелёные глазищи сверкали, а рыжие волосы, словно наэлектризовавшись, приподнялись, придав прическе приличный объём и пушистость. Реально, ведьма.

— Я помню, ты говорила, — буднично заметила я. — Тебе, между прочим, волноваться нельзя. И про авроров, которые боятся, я помню. Но вам они почему-то палки в колеса ставят, я права? — Лили кивнула. — А всё потому, что разницы между вами и Упивающимися они не видят. Методы у вас идентичные, — иронически усмехнулась я.

— Неправда! — от волнения миссис Поттер опрокинула чашку с чаем, хрупкий фарфор жалобно хрустнул под столом, а на белоснежной скатерти расползлось некрасивое пятно.

— Опять же, да ну? Вы не швыряетесь боевыми заклинаниями в населённых пунктах? Ты можешь дать гарантию, что все ваши проклятия достигли цели, а не улетали куда-то мимо в сторону домов и мирных жителей? А вы проверяли потом, от чьих действий пострадали те, кого вы якобы защищаете?

— Мы не кидаемся смертельными проклятиями, — нахмурилась Лили. — Зря я сюда пришла, ты никогда не сможешь меня понять и опять вывернула всё...

— Это называется здравым смыслом, дорогая. К тому же я не слышала ничего о странных нападениях на обычных людей и уничтожениях целых поселений.

— Обливиейторы...

— Не смогут скрыть все следы, — перебила я свою собеседницу. — Лили, ты как будто не в нашем мире родилась. Если маги и могут подчистить память, то все документальные следы существования людей и целых поселений удалить невозможно. Стереть информацию со всех архивов, газет, книг, карт, атласов, школьных учебников, в конце концов, воспоминания людей по всему земному шару, так или иначе связанных с данной местностью... если вашим обливиейторам такой масштаб под силу, то им какие-то Упивающиеся на один чих. И как?