Сандэр - 5. Ночной охотник

Я выпрямился. Очередной дух пойман, заняв место в Темнице и пополнив своей энергией мои запасы. Пора наслаждаться заслуженным отдыхом до следующей ночи, которая принесёт новую охоту.

Сухая пещера, жаркий костёр и красивая девушка — чего ещё пожелать после успешной охоты?

Я полулежал на медвежьей шкуре возле прикрытого ветками входа в наше временное убежище, грелся у огня, лижущего низкий каменный потолок, и любовался присевшей рядом Смуглянкой. Она расположила подле себя на чистой тряпице баночку мази, бинты и иголку с ниткой. Небось, у храмового торговца прикупила, пока я днём отсыпался. Откуда у неё силы берутся везде успевать? Перемещение по теневому измерению её выматывает значительно больше, чем меня, а она и на охоте помогает, и стоянки для ночёвок обустраивает, и поесть готовит, если купить еду у крестьян не получается. И как готовит! Из корешков, сухих трав и куска оленины создаёт кулинарный шедевр, не меньше. Вдобавок на ней установка сторожевых чар на случай вторжения незваных гостей.

— Анарион копьём прошёлся? — Смуглянка осторожно провела пальцем по длиннющему, от моего правого плеча до живота слева, рубцу псевдоплоти. — Почему не сказал, что он тебя ранил?

— Не видел смысла. Всё равно раны от ангельского оружия не исцелить чарами и алхимией. Божественная магия нужна.

— Я могла облегчить боль. Болит ведь? — Девушка поспешно убрала руку.

— Немного, — невольно скривился я, тут же натянув непроницаемую маску.

Против астральной боли от повреждений духовного тела бессильны боевой транс и обезболивающие зелья алхимиков. У храмового торговца спрашивал на сей счёт, он пожал плечами, посоветовав обратиться к ангелианским святошам-целителям. Ладно, хоть к эльфам в Эладарн не послал, к служителям Крылатого Единорога, славящимся врачебным искусством. Их паладин Анарион меня и зацепил, мучаюсь вот.

Они действительно лучшие, но мне с ними не по пути. Святоши опознают, чем нанесено повреждение, и вместо квалифицированной помощи вызовут отряд храмовников, усиленный жрецами и боевыми магами. К тому же, меня не исцелить без непосредственного участия какого-нибудь высокопоставленного ангела. Кто там в Эмпиреях главный целитель? Архангел Асиал. Посвящённый ему храм стоит в столице империи, с обширным садом вокруг величественного здания. В храме чаша для омовений, по слухам, исцеляющая всякого, кто в ней искупается.

Мне б её в пользование на часок. Впрочем, сомневаюсь, что ангелы позволят исцелиться врагу их собрата. Карубиал, похоже, всерьёз вознамерился сжить меня со свету. Без его попустительства верховному жрецу не провернуть и десятой доли своих тёмных делишек.

— От твоего "немного" олифант окочурится. — Смуглянка, порывшись в сумке, извлекла пузырёк бирюзово-красной жидкости. Откупорив зубами, протянула мне. — Выпей три маленьких глотка.

Я недоверчиво взял, понюхал. Весенней свежестью пахнет. Впервые в руках алхимия со столь приятным и необыкновенным ароматом.

— Настойка на драконьей крови, смешанной с пыльцой лунной бабочки. Боль притупится на несколько дней, раны заживут, энергия восстановится быстрее.

Должно быть, на складах Смуглянки до разрушения храмовниками её родного селения было полно первоклассных артефактов и снадобий, раз она прихватила с собой драконью настойку. Кровь почти вымерших разумных ящеров ценится во сто крат дороже золота. Она в сыром виде даёт вкусившему бешеную регенерацию. Пыльца с крыльев лунной бабочки, живущей во влажных джунглях ксаргского юга, не менее чудесный и редкий ингредиент, заставляющий духовное тело заращивать повреждения, вырабатывая в ускоренном темпе айгату.

Настойка, предлагаемая Смуглянкой, сделает смертного бессмертным! Практически универсальное лекарство. С ним мне и охотиться не надо.

На вкус жидкость в пузырьке оказалась кисло-сладкой и до ломоты в зубах холодной. В желудок упали три тяжёлых капли, мгновенно растёкшиеся по внутренностям и жилам приятным теплом.

— А я всё думала, почему ты еженощно охотишься. Запасы пополняешь за счёт пойманных духов? Приподними голову. — Смуглянка, уверенно управляясь с иглой, начала сшивать края ран от взрыва у меня на груди.

— Угу. На поддержание духовного тела в работоспособном состоянии уходит море айгаты. Моей не хватает, забирать приходится.

— Без способности ловца духов другой давно умер бы, — задумчиво произнесла девушка, поглядывая на затянутый белесыми нитями псевдоплоти рубец. Неприглядное, наверное, зрелище. — Сколько тебе лет?

Вопрос Смуглянки застал меня врасплох. Признаться, я сам плохо представляю, сколько лет минуло со дня рождения. На Земле прожил двадцать два года, в Лантаре без малого год. Столько произошло с злополучного утра перемещения в Трёхлунье, что кажется, на целую жизнь хватит. Знай я, какая предстоит нам участь, сидел бы дома и Лильку никуда не пустил.

В тот день мы просто решили переждать начавшуюся бурю с ливнем в магазине. Рухнувшее дерево проломило стеклянные двери, я потянул сестру в подвал. Там же безопаснее. По пути туда нас и перенесло в сей чудный мир, где на небе по ночам нередко плывут три луны сразу, а в лесах водятся духи и живут тролли, приносящие в жертву этим самым духам людей. Ещё есть эльфы, гномы, орки, гоблины и масса других рас и видов, к гоминидам не имеющих отношения.

Нам с Лилей повезло, нас приняло племя озёрных троллей — Водяные Крысы, в котором верховным шаманом был и, надеюсь, остаётся Гвард Зверолов, впоследствии наш учитель. Некоторое время мы жили относительно спокойно, затем грянула война, порушившая наши планы на мирное существование и надежду на возвращение на Землю. Вдобавок мной заинтересовались высшие эльфы, углядевшие во мне реинкарнацию своего древнего князя, боровшегося с ангелами, нынешними покровителями эльфийского королевства. В общем, меня признали врагом номер один, положив начало крупнейшим моим проблемам. Ну, и я не сидел на месте и обзавёлся недоброжелателями среди троллей и демонопоклонников.

Смуглянка помогала мне. У нас с ней общий враг — верховный жрец ангела Карубиала. Он отдал приказ уничтожить её селение, и пока она не отомстит, не успокоится. Я тоже, не заполучив его башки, не буду в безопасности, как и мои близкие.

Второй разумный, чью голову я не прочь повесить сушиться на копье, болотный отшельник Зораг-Джин. Этот старый шаман заварил кашу в аранье, пойдя войной на империю людей. Наше с Лилькой племя участвовать в походе отказалось, и по нему нанесли удар прихвостни болотного отшельника. Теперь озеро, на котором собрались Водяные Крысы, в окружении врагов. Туда я и направляюсь. В Веспаркасте — имперской пограничной крепости — меня ждёт отряд наёмников, эльфы Смуглянки и дриады с древнями, вместе и будем воевать против вражин. Только б озёрники продержались до нашего прибытия. Гвард, вождь Ран-Джакал, патриарх входящего в племя клана морлоков дедушка Тланс, молодая ведьма Зерана — все они стали мне близкими. Прежде всего из-за отославшего меня с Лилей Гварда я не рядом с ними.

Помимо земной жизни и проведённого в Трёхлунье года помню события тысячелетней давности и ощущаю себя гораздо старше. Проклятые воспоминания подчас сводят с ума, особенно по ночам, во сне. Стоит закрыть глаза, и проваливаюсь в другую реальность, где нет ни тёмных, ни светлых эльфов. Есть их предки аллиры, синекожие тролли, рыбоголовые ихтианы, коротышки гоблины, по лесам Ксарга бродят последние зверобоги, а шаманы загнанных в глушь племён почитают сущности, коим не нашлось имён в языке благородных Детей Звёзд. Я вижу древние, ныне разрушенные города цветущими и густонаселёнными, участвую в кровавых битвах и жестоких жертвоприношениях сотен и тысяч разумных. Меня — человека родом с Земли — выворачивает наизнанку от страшных видений по пробуждении. Во сне, наоборот, мне нравится запах и вкус свежей крови, я наслаждаюсь видом убитых врагов и радуюсь сражению, как ребёнок радуется интересной игре.

— Зачем тебе знать? — спросил я, отогнав нахлынувшие воспоминания.

— Слишком много шрамов для молодого человека, — Смуглянка перекусила нить и принялась за следующую прореху в моей бедной шкуре. — Откуда столько? Ты будто побывал в пыточной служителей Карубиала.

— Год выдался насыщенным на приключения, — я подложил руку под голову, улёгшись поудобнее, и любовался склонившейся надо мной красавицей.

— Кто тебя так? — дотронулась она до шрамов на моих плечах.

— Подрался с одержимой зверушкой на Зеркальном озере. Неопытный был и огрёб по полной, зато победил. Потом поумнел и перестал лезть под лапу разным чудищам.

— Не сразу тебя жизнь осторожности научила, погляжу, — улыбнулась Смуглянка. — Вот снова тебя кто-то подрал, примерно через месяц после боя на озере.

— Говорю же — насыщенный год. И не через месяц, а раньше, свела меня судьба-злодейка с серьёзными ребятами из прославленной в узких кругах организации. Волколак, бывший у них, помнится, главным в тройке, доставил мне массу неприятностей. Он ни в какую не хотел умирать. Серебро на него не действовало. Под зельями был, что ли. Пришлось прибегнуть к радикальным методам.

— Каким?

— Операции на сердце. Пациент в результате скоропостижно скончался. Меня тоже, правда, в конце боя живым язык не поворачивался назвать.

Знакомство с Ночными Охотниками, одними из лучших убийц и шпионов Трёхлунья, навсегда отложилось в памяти. Гвард едва не погиб, защищая меня. По сей день организация не даёт мне покоя, всплывая то тут, то там и преследуя непонятные цели. Возможно, когда-нибудь я разберусь с ней. Сейчас у меня нет ни инфы, где искать её представителей, ни желания. Занят, словом.

— Мало кто выживает после знакомства с тройкой Ночных Охотников. Ты отличный боец. — Смуглянка закончила с шитьём и стала намазывать мне грудь и живот мазью. — Ты с ними столкнулся в прошлом году?

— Именно. До того жил, не тужил и не задумывался об опасностях цивилизованного мира Лантара. Знаешь, жить среди разумных подчас опаснее, чем в тролльих лесах, полных дикого зверья. В аранье известно, от кого ждать нападения, а в городе любой прохожий может всадить нож в спину. Днём тебе улыбаются, ночью приходят и режут в постели горло.

— Нужно уметь отличать хороших людей от плохих и быть всегда настороже, — возразила Смуглянка. — Ты не привык к цивилизованному обществу, поэтому так говоришь.

— Иногда не хочется привыкать.

— Та-ак, это тебя боднул рогом трёхрог, — сменила тему Смуглянка. — Хотел покататься на быке? Самое популярное увлечение у молодых бойцов пограничной стражи Эладарна. Здесь в тебя попал троллий дротик, тут полоснули кинжалом, судя по всему, с зазубринами. Поистине, нескучно ты проводил время в тролльих чащобах!

— Было дело.

Смуглянка читала историю моих стычек с обитателями араньи по шрамам, точно книгу. Только на трёхроге кататься у меня и в мыслях не было. Уходил из лесов племени Чёрного Копья, за мной гнались разъярённые присутствием человека в их владениях тролли. Залез на дерево, думал, устрою засаду. На мою беду, с преследователями шёл шаман. Заметил меня, зараза глазастая, и напустил ручного лоа. Уворачиваясь от духа, я случайно свалился с ветки на спину быку. Кончилось приключение нормально, трёхрог меня вынес из-под обстрела вражескими дротиками и метательными топорами. Пободал чуток на прощание, принеся прямиком к охотившимся озёрникам.

— Скажи, Сандэр, кто тебя столь нещадно опалил? — кивнула на следы от ожогов на моей руке Смуглянка. — Не представляю, чтобы ты по неосторожности угодил в чан с кипящим маслом.

— Поглотитель Стихий постарался, — нехотя ответил я.

— Их же перебили в Войне Магов.

— Я, значит, с мёртвым Поглотителем бился. Паренёк был согоньком, плевался пламенем не хуже дракона.

— Жизнь у тебя врагу не пожелаешь, — призналась девушка и отодвинулась. — Я закончила, радуйся. Под действием драконьей настойки заживёт до утра. Кстати, у меня тебе подарок. Хочу повысить твои шансы на выживание в войне.

Смуглянка достала из сумки и развернула на земле свёрток из грубой плотной ткани. Петлями крепились к нему штук девять разноцветных склянок одинаковых формы и размера. Взяв крайний сосуд из верхнего ряда, она взболтала малиновое содержимое и подала мне.

— Набор зелий для начинающего боевого мага и охотника на нежить и нечисть, одобренный Церковью и освящённый епископом Санжарским. "Кошачий глаз" обостряет восприятие и ускоряет реакцию. Не до уровня боевого транса, и всё же прилично. В трансе станешь более чутким и зорким, в темноте сможешь видеть. Для избравших путь воина и борца со злом незаменимо. Другие зелья хороши не настолько. Разберёшься сам, на флаконах написано, что за зелье и для чего. Драконью настойку дарю, пригодится. У меня остаётся второй флакон.

Мысленно я присвистнул. Набор стоит целого состояния, продают его храмовые торговцы с разрешения епископа в крупнейших городах империи. Для Смуглянки с её ментальными способностями добыть эдакое сокровище нетрудно, вопрос — где? Городов мы сторонимся, опасаясь попасться на глаза вездесущим агентам Ночных Охотников, тёмных эльфов и жречества ангела Карубиала.

— Наведалась в сельский храм к торговцу охотничьим снаряжением, — прочла девушка мои мысли. — Уговорила продать за бесценок всё мало-мальски ценное, он и отворил склеп, где хранил набор зелий для местного графа. Граф, знаешь ли, испытывает к зельям пагубную страсть, в особенности к "Кошачьему глазу", здорово помогающему на рыцарских турнирах. А ещё благодаря зелью любовники испытывают от постельных утех невероя-атное наслаждение. Епископ потворствует графу и тайно продаёт плоды труда церковных алхимиков по завышенной цене.

— Ай-яй-яй, куда мы катимся? — рассмеялся я. — Клириков грабанули. Что скажет епископ?

— Недобрым словом помянет магов разума, наверное. Представляешь, торговец после до того, как я ушла, нас забыл. Совершенно. И никакими ментальными манипуляциями воспоминания не вернуть.

Солнечный лучик, пробившись сквозь сухие ветки, танцевал на моём лице дневной вальс.

Я распахнул глаза и резко сел. Диск светила выкатился на небосвод часа три назад, а меня разбудило лишь сейчас. Давненько не спал до утра. Ограничиваюсь в последние седмицы двадцатью минутами сна в сутки. Спатьиз-за кошмаров ужасно не нравится, однако, организм требует своё. Раньше, до боя с эльфийским храмовником Анарионом, я вообще почти не спал. Теперь по утрам засыпаю, но, Эмпиреи и Бездна, проспать около четырёх часов кряду! Что со мной случилось?

Оглядываюсь в поисках Смуглянки. Вещи — сумка с припасами, оружие, заменяющие спальные мешки шкуры — никуда не делись. Девушки в пещере не вижу. Может, вышла прогуляться? Вон, её сумка с артефактами и свитками в уголке подальше от костра лежит. Нет дорожного плаща, подбитого заячьим мехом.

Встал, быстренько надел рубаху, кожаную куртку, накинул медвежью шкуру на плечи вместо плаща и высунулся из пещеры, раздвинув густые ветви.

За ночь навалило порядочно снега. Простирающийся впереди луг укрыло белое, девственно чистое покрывало. Следов не видно, ушла Смуглянка затемно, до окончания снегопада.