Релт

— В некотором роде, — хмыкнула девочка. — Хотя лично я родилась на Луне.

— Потрясающе! Н-нэрим говорил, что З-земля открыла волновой двигатель и скоро войдёт в О-опекаемые С-системы, но я думал, он врёт, или по крайней мере преувеличивает... Это правда? Вы действительно вышли в галактику сами?

— Куда им, — насмешливо фыркнула Диана. — Жалкий белковый мозг разработать соответствующую математику не способен...

— Диана! — укоризненно выдохнул Клод.

Если у транслюдей такое представление о дипломатии, его командировка обещает стать КРАЙНЕ увлекательным приключением.

Но гость обиженным не выглядел. Он внимательно вгляделся в девушку.

— Вы так говорите, как будто сами к белковым существам не относитесь.

— Конечно не отношусь! — хмыкнула Диана. — Сейчас не отношусь, по крайней мере. Когда-то давно я и сама была из этих убогих...

До Клода наконец дошло, что показалось ему странным в словах чужака.

— А вы так говорите, как будто знали о Земле раньше, — сформулировал он наконец, деликатно (насколько это было здесь принято) перехватывая нить беседы. — До Первого Обмена, имею в виду.

— А вы не знаете?! — гость заливисто расхохотался, так живо и непосредственно, что Клод невольно присоединился к нему, и даже Диана улыбнулась. — Неужели релты, которые у вас высадились, не рассказали?

— Не рассказали, простите, что? Они вообще мало что рассказывают.

— Ну как обычно, — в глазах незнакомца продолжал плескаться лучистый смех. — Туману нагоняют. Ну ничего, я сейчас всё исправлю. Только познакомимся, и я вам всё расскажу...

Диана тут же перевела свои аудиосенсоры в режим записи, чтобы не упустить ни словечка...

На Земле этот рассказ потом просеивали по крупицам, анализируя не только каждое слово, но даже каждое изменение интонации и выражение лица Галиса (так звали первого встреченного ими на Орилее дипломата). Более ценных сведений Совет Координаторов не получал, пожалуй, с момента первого контакта.

В принципе, уже давно — года четыре — было известно, что многие разумные расы, входящие в ОС, до отвращения похожи на... штампы жанра фэнтези двадцатого и двадцать первого веков. Релт — вампиры, Аэльт — эльфы, Рокхарт — гномы, и так далее. Ходили слухи и об оборотнях, и о драконах, и о прочих тварях, которых, как считалось, породила фантазия Брэма Стокера, Роберта Говарда, Джона Толкина и их бесчисленных продолжателей.

Причём сходства было больше именно с этим полузабытым в двадцать третьем столетии литературным жанром. А не с мифологией, которую вышеуказанный коллектив авторов изрядно творчески переработал под свои вкусы и комплексы.

Причины совпадения рассматривались самые разные — от случаев ясновидения у авторов, до спонтанного сотворения целых народов воображением землян. Но всё это были спекуляции. Фактов не хватало. Релты, которые бывали на Земле, на этот вопрос отмалчивались или коварно хихикали. Монстры, что с них взять.

Но настоящее объяснение, как ни странно, крылось вовсе не в человеческой истории, а в эльфийской...

Никто не знал точно, как давно она началась. Письменность эльфы изобрели на гораздо более позднем этапе эволюции, чем люди. Виной тому были особенности их биологии — бессмертие в сочетании с идеальной памятью. Какой смысл фиксировать исторические события в виде странных закорючек, когда всегда можно спросить у того, кто был там и сам всё видел?

Когда дошло, что смысл всё-таки есть — было уже поздно. Да, свидетели минувших лет не умирали от старости, и склероз им тоже не грозил. Но войны и несчастные случаи постепенно уменьшали их количество. Так и получилось, что в веках затерялось не только самое начало эльфийской цивилизации, но даже планета, давшая ей жизнь. По косвенным сведениям и по легендам историки пришли к выводу, что возраст этой цивилизации составлял около миллиона лет.

Как и человеческой, впрочем. Но развитие людей шло по экспоненте. Сотни тысяч лет каменного века, несколько тысяч лет бронзового, столетия средневековья, потом почти мгновенно — выход в ближний космос, изобретение компьютера, генной инженерии, искусственного интеллекта, выход в дальний космос...

У эльфов же развитие шло неспешно и поступательно. Каждая эпоха занимала примерно столько же времени, сколько и предыдущая. Эпоха камня, эпоха бронзы, эпоха железа, эпоха пластиков и компьютеров, эпоха планетолётов, эпоха досветовых звездолётов, эпоха сверхсветовых... Примерно по двести тысяч лет на каждую. Куда спешить, в конце концов?

Освоение космоса у них тоже протекало очень своеобразно. Триста лет путешествия в один конец — не срок для взрослого эльфа. Поэтому пока другие расы из кожи вон лезли (у кого вообще была кожа), чтобы изобрести сверхпространственный двигатель или ещё как-нибудь обмануть световой барьер, Аэльт неспешно плыли от звезды к звезде на лебединых крыльях своих фотонных парусников. К моменту первого контакта (ориентировочно через двести с лишним тысяч лет от начала экспансии) у них уже было около сотни колоний.

Столь же своеобразно шло и техническое развитие бессмертных. Новые технологии появлялись относительно редко, хорошо если раз в столетие. Но то, что уже было, оттачивалось до совершенства, до практического и эстетического идеала. Благо, времени на это хватало, особенно в межзвёздных перелётах.

В колониях развитие шло быстрее, чем в метрополии — не до конца освоенные миры поощряли естественный отбор и вынуждали соображать быстрее, если хотелось выжить. При этом научно-технический обмен между разными колониями был почти нулевым. Дело в том, что у эльфов практически отсутствует человеческий взгляд на технологию, как на простейший способ добиться конкретного результата. Любое знание — о том, как выращивать съедобные злаки, или о том, как строить боевые звездолёты — рассматривалось в первую очередь, как культурный артефакт. Творение в глазах эльфа неотделимо от его творца, учение от учителя, изобретение от изобретателя. Всё, что эльфом создано, всегда сохраняет индивидуальный почерк своего создателя. Понятие отчуждения труда народу Аэльт было совершенно незнакомо, более того — немыслимо. То, что на Земле называлось копирайтом, и до начала эры ПКП насаждалось при помощи совершенно изуверских законов, было присуще остроухим едва ли не на генном уровне. Эльф не присядет отдохнуть в саду, не узнав имени садовника, не возьмёт в рот незнакомое блюдо, пока не знает, кого из поваров хвалить, или напротив, ругать.

Пока развитие шло в рамках одной планеты, это не было проблемой. Допустим, аэль Джон создал прекрасные самолёты, что летают быстрее ветра. Аэль Джим хочет делать такие же самолёты. Он отправляется к Джону, и смиренно просит взять его в ученики. Пройдёт не одно десятилетие, возможно даже век, прежде чем он постигнет все секреты мастерства Джона, и возможно даже превзойдёт учителя. Лишь после этого он может приступить к выпуску собственных самолётов, летающих быстрее ветра.

Но как быть, если между Джоном и Джимом — сотня световых лет? Бессмертному Джиму, конечно, не проблема сгонять в метрополию на обучение. Но его колония четыре века ждать не будет! Ей нужны самолёты здесь и сейчас — иначе она просто не выживет!

Будь на месте Джима землянин, он бы просто попросил Джона, улетая, регулярно кидать ему чертежи новых изобретений по лазерному лучу. Но для Аэльт такой подход сродни святотатству. Как это так — работать по чужим чертежам, не имея возможности спросить у самого мастера-разработчика? А вдруг Джим что-то не так поймёт, переврёт, или того хуже — опошлит?! Для человека это обыденность — в крайнем случае, всегда можно потом извиниться. Для эльфа — экзистенциальная катастрофа.

Проще уж изобрести новое, своё, чем подвергать себя и мастера риску такого позора. Так и получилось, что вскоре (через шестьдесят тысяч лет) после первого выхода за пределы своей системы, эльфийская раса разделилась на три принципиально разных народа, избравших разные пути развития.

Орнаэльт или высшие эльфы, избрали путь технологического прогресса — тот же, которым пошли люди.

Тилаэльт, или лесные эльфы, развили генную инженерию и биотех — Галис принадлежал как раз к ним.

Наконец, Фераэльт, или волшебные эльфы, избрали путь магии.

На этом месте ровное певучее повествование прервалось, потому что дотошная Диана немедленно потребовала точного определения магии. А Галис просто не понимал толком, чего от него требуют. Волшебство на то и волшебство, что никто толком не знает, как оно работает, на каких физических принципах. Просто Фераэльт что-то такое делают — а в итоге получается то, что им нужно. Возможно, Релт знают, как это у них получается — Релт вообще до фига чего знают. Но не скажут.

Но любая технология меняет своих носителей. Вскоре (ещё через несколько десятков тысяч лет) лесные эльфы начали играть с собственным геномом. Орнаэльт изобрели киберимпланты. Но всё это были чисто косметические изменения, в сравнении с тем, что происходило с Волшебным народом.

Поскольку никто не знал, что такое магия, никто не мог сказать, как именно она меняла носителей. Одни превращались в громадных уродливых чудовищ. Другие — в крошечных крылатых фей, что жили в цветочках. Третьи, кажется, вообще утратили материальные тела, перейдя в энергетическую форму существования. Вокруг изделий и поселений Фераэльт искажалось время и пространство. Но что ещё хуже, изменилась и их психика. Разговаривать с ними — всё равно, что с дурно воспитанными детьми или сумасшедшими. Только дети и безумцы обычно не могут превратить вас в таракана одним щелчком пальцев.

— А они могут? — снова не удержалась Диана.

— Не знаю, — пожал плечами Галис. — Проверять на себе как-то не хочется, да и на других не очень. Но даже если и нет, документально подтверждено, что они могут сделать достаточно необъяснимых нашей наукой вещей, чтобы вы по уши обросли проблемами.

Поэтому со странными и загадочными психами просто старались не связываться. Благо, они и сами редко стремились к контакту с бывшими сородичами, считая всех других эльфов невероятными занудами.

Куда меньше повезло тем расам, которые Фераэльт находили интересными. В основном это были цивилизации на докосмической ступени развития. Где-то между изобретением письменности и двигателя внутреннего сгорания. Выбрав себе цивилизацию-жертву, Фераэльт начинали её "развлекать". Шутки могли быть достаточно безобидными (скисшее без видимых причин молоко, круги на полях) или даже приятными (горшок золота в подарок), но бывали и жутковатыми (пропавшие дети, костюмы из кожи живого человека). Словом, "добрые соседи", как их ещё называли, делали всё, чтобы погрузить цивилизацию в атмосферу непроглядной мистики. Научное и логическое мышление они находили невыносимо скучным.

Иногда их странные игры приносили результат. Избранная цивилизация сама начинала изучать... хотя нет, это не совсем правильный термин... скорее, познавать магию. Она проникалась принципами, по которым живут Фераэльт, и в конечном счёте сливалась с ними, становясь частью их крайне своеобразной культуры (а может даже и их биологического вида).

Если же, несмотря на все их шуточки, невольные попутчики всё же избирали техническое направление развития и выходили в космос — Фераэльт устраивали прощальное шоу и убирались прочь, в более тихую систему. На Земле это случилось в двадцатом веке...

— На Земле?! — почти одновременно выдохнули оба посланника.

— Ну конечно, — пробормотала Диана. — А я-то думала, что мне всё это напоминает... Волшебный народ, подменённые дети, горшки с золотом, маленькие крылатые феечки... фейри! Вы хотите сказать, что земные легенды о фейри созданы этими вашими Фераэльт?

— Не созданы, — мягко поправил Галис. — Именно о них ваши легенды и повествуют. До начала промышленной революции ваша планета была практически безраздельным владением волшебных эльфов. Другие цивилизации опасались туда соваться.

Наступила продолжительная пауза.

— Погодите, а как они могли соваться, в принципе, если у нас ещё сверхпространственный двигатель не разработали? Или Фераэльт иногда возили "туристов" на своих кораблях?

Не самый срочный сейчас вопрос, но требовалось чем-то заполнить неловкую тишину.

— Ну, — улыбнулся эльф, — если очень нужно, то... есть способы.

— Какие?

Слушать историю Земли с точки зрения Аэльт было интересно. Но настоящее, в котором внезапно открылась опасность — гораздо важнее. Если Релт... да что там Релт, неважно кто, представители любой галактической цивилизации — могут попасть в Солнечную Систему без помощи сверхпространственного двигателя...

— Да не волнуйтесь вы так, — усмехнулся Галис, глядя как изменилось лицо Клода. — Все эти способы непригодны для переброски армии вторжения, как вы себе уже вообразили. Агентов влияния или шпионов заслать можно, что и делается регулярно. Но не более.

— И всё же. Что это за способы?

— Сны, шёпоты, галлюцинации. Ну что вы на меня так смотрите, как будто я рог себе на лбу вырастил? Нет, если надо — выращу, конечно, но не в том же дело... Вы же уже знаете, что ни вещество, ни энергия не могут перемещаться быстрее света. Только информация, и то при определённых условиях, исключающих парадокс времени. Ваша цивилизация это открыла, кажется, ещё раньше, чем Ф-фераэльт вас оставили.

— Тогда считалось, что информация тоже не может, — покачала головой Диана.

— Ну простите, вашим учёным просто следовало более внимательно рассмотреть принцип причинности, — улыбнулся эльф. — Впрочем, неважно — всем молодым цивилизациям свойственны те или иные суеверия. И не воспринимайте это, как высокомерие, прошу вас. Я в некотором роде восхищаюсь вами. Не конкретно землянами, а людьми вообще. На Земле вы прошли путь от первого бронзового меча до волнового двигателя за шесть тысяч лет — за время, необходимое эльфийскому садовнику, чтобы вырастить один хороший лес. Это для вас типично — плюс-минус пара тысяч лет.

Как только стало ясно, что волшебные эльфы на Земле долго не удержатся, другие цивилизации Опекаемых Систем начали осторожно её прощупывать. Они не могли попасть на Землю физически, пока здесь не изобретут обменный двигатель. Но они входили в подсознание землян, в их сны и фантазии. И рисовали те образы, которые были нужны в соответствии с текущей политической ситуацией в ОС. При этом не стесняясь мазать оппонентов чёрной краской, или гротескно-комедийной. Орки, к примеру, до сих пор в обиде на Орнаэльт за Толкина. Впоследствии, конечно, их образ изрядно скорректировали, но неприятный осадок остался...

Так родился жанр, который жители Земли назвали "фэнтези". Набор агитплакатов Опекаемых Систем — вот что он собой представлял в действительности. Лет через двести, после должной подготовки, предполагалось передать землянам чертежи обменного двигателя.

Но тут человечество начало выкидывать такие фортели, что у галактических психоинженеров глаза на лоб полезли. Фантазии о сосуществовании с иными расами явно перевозбудили коллективное бессознательное.

Человечество внезапно резко осознало, что оно на планете ОДНО. Фейри ушли или спрятались — в любом случае, в них больше никто не верил. До звёзд было слишком далеко, а прилетать оттуда никто не спешил. А для решения некоторых экзистенциальных проблем ему позарез требовался ИНОЙ разум. Невозможно понять себя, существуя в единственном числе — не с чем сравнивать.