Релт

— С-синтия.

— Что?! То есть ты — женщина?!

— Ссовершенно верно, человечек. Но если ты предпочитаешь мужчин, то...

— Нет уж, у меня нормальная ориентация. Правда, арахнофобия, а не арахнофилия. Ладно... Синтия. Надеюсь, мы станем друзьями.

При этом он тщательно старался не смотреть на чудовище, чтобы его голос не дрогнул.

— Сейчас — укус, так?

— Ессли у тебя нет ещщё вопроссссов, человечек, то да. Есссли не передумал. Пора ссставить метку. Пора попробовать тебя... на вкусс...

Отдельные мурашки по коже превратились в целый муравьиный марш. Вампирше явно доставляло удовольствие его дразнить, подпуская новые волны паники.

— Последний вопрос... чисто технический, так сказать... Как ты этими громадными хелицерами собираешься кусать существо размером с человека, не проткнув насквозь? Дело же даже не в том, что этим человеком буду я, а мои органические части мне ещё дороги. Просто физически... процесс интересен. Ну и то, что они покрыты ядом, тоже... добавляет пикантности.

Почему-то Орлан совершенно не сомневался, что странная субстанция, в которой перемазаны клыки монстра — это именно яд.

— Нет, я могу допустить, что ты запустишь в тело только самый кончики этих кинжалов — на пару миллиметров, не больше. Универсальные шприцы, да? Хочу яд ввожу, хочу кровь откачиваю... Может там ещё и пищеварительный сок, как у настоящих пауков? Но...

— Ошшшибаешшшься... — с откровенным злорадством прошипела паучиха. — Никаких кончиков... они войдут в тебя до сссамого конца...

В её голосе послышались какие-то нарочито издевательские эротические интонации.

— Шеф, кончай строить из себя девственницу на первом свидании, — хихикнула Кави. — Любые раны, нанесённые клыками Релт, заживают в процессе образования метки. Даже если тебя не то, что проткнули насквозь, а вообще на куски разорвали.

— Ты УВЕРЕНА, что это всегда работает? — Орлан постарался не замечать подколок двух "женщин", которые явно вознамерились вместе довести его до белого каления. Умом он понимал, что юмор ИскИна — попытка поддержать его и избавить от страха. Но всё равно бесило страшно.

— Не была бы уверена — не говорила бы. За последние три тысячи лет — ни одной осечки не зафиксировано. Если волнуешься насчёт боли — укус можно провести под наркозом. В посольстве есть операционная.

Он вздохнул. В глубине чёрных матовых шаров — глаз Синтии — плясали иронические искорки. Он понимал, что выглядит сейчас, как первоклассник из исторической книги, ожидающий прививки в кабинете медсестры. "Тётя, а точно больно не будет?"

— Хрен с тобой, кусай давай, пока я не передумал.

В последний момент он всё же закрыл глаза.

Вопреки всем рациональным соображениям, Диана осталась на Орилее.

Впрочем... почему вопреки? Анализируя свои действия задним числом, она пришла к выводу, что это было вполне адекватное решение, продиктованное обстоятельствами. Во-первых, ей совершенно не хотелось лететь балластом у галактов, которым она не доверяла ни на грош. Лучше дождаться прилёта нового земного дипломата с навигаторскими навыками. Во-вторых, престиж Солнечной системы не позволял демонстрировать трусость. В-третьих, она не могла улететь, пока не узнает точно, что произошло с Клодом и есть ли шанс его вытащить.

Не все последовали её примеру — почти треть приглашённых дипломатов покинула планету. Оставшиеся наперебой высказывали девушке сочувствие и готовность помочь — Реборн едва успевала делать записи. На волне общего негодования нарушениями безопасности удалось заключить несколько выгодных договоров о посещении Пояса галактическими торговцами, дипломатами и туристами. Координаторы, конечно, скажут ей потом пару ласковых за попытку тянуть на себя одеяло в такой обстановке — но это потом. Отменить договора они уже не смогут. А что идёт на пользу Поясу, то идёт и всей Солнечной — в этом Диана была совершенно убеждена.

Военный комитет продолжал свою работу — в урезанном составе и по сокращённому протоколу. К своему сожалению, Диана не увидела один из главных элементов праздника — жертвоприношение.

Жертвы были одним из тех элементов культуры ОС, которые земляне так и не смогли понять. Очень уж это всё звучало по-варварски, причём даже не по-средневековому, а где-то в духе ранней античности — Древней Греции или ацтеков с майя. В сознании землян не укладывалось, как избалованные материальными благами, привыкшие к бессмертию и безопасности галакты могут добровольно жертвовать своими жизнями ради какого-то бессмысленного дикарского обряда.

Она не удержалась и задала соответствующий вопрос Римаксу. После исчезновения Клода очень хотелось с кем-то поговорить. К Галису она по понятным причинам не подходила на пушечный выстрел. Дармел казался достойным доверия, но был слишком занят, чтобы составить ей компанию. А вот этот красноглазый скорпион неопределённого пола оказался неплохим собеседником. По крайней мере, он очень хорошо слушал.

В своей смертной жизни Диана до чёртиков боялась скорпионов. Как и пауков, насекомых, змей и мышей. Но вскоре после оцифровки решительно взялась за переделку своего характера, вырезав все фобии и комплексы, в которых не видела практической пользы. Знакомый ИскИн помог, просчитав и обнулив "лишние" рефлекторные цепочки, да так ловко, что основная личность оказалась практически не задета. Так что теперь двухметровое чудовище представлялось ей тем, кем и было на самом деле — обаятельным и интеллигентным представителем одной из самых старых цивилизаций ОС.

— А что вас удивляет? — прострекотал Римакс. — Мы говорим о войне. Пусть даже регулируемой и цивилизованной. Все равно на ней будет очень много погибших. Десятки тысяч разумных существ отдадут свои жизни ради столь эфемерных понятий, как честь, долг или любовь к родине. Почему же вас удивляет, когда один военный делает то же самое в другой обстановке?

— На войне всегда есть шанс выжить, — возразила Диана. — Пусть небольшой в некоторых ситуациях — но всегда какой-то есть. На абсолютно самоубийственные миссии нормальное командование солдата не пошлёт. А с этой вашей жертвой всё совсем иначе. Самому пойти и подставить горло... я бы так не смогла. Большинство моих знакомых землян не смогли бы. А тут — бессмертные... они же вечностью по сути жертвуют!

— Вечность тоже может надоесть, — мягко объяснил скорпион. — Далеко не каждый галакт готов стать жертвой. Это особая порода... как и военные, впрочем. Да и насчёт риска вы ошибаетесь. Чаще всего кандидатов в жертвы — больше одного. Чаще всего — от трёх до шести. Рел-Посредник выбирает лишь одного. Так что вероятность погибнуть ничуть не больше, чем в сражении.

Диана только головой покачала. Она хотела возразить, что в бою не успеваешь понять, что проиграл — но сама понимала, как беспомощно прозвучит этот аргумент.

— Просто это не вяжется с вашими стереотипами, — подытожил квизз. — Это типично почти для всех молодых культур. Яростные, страстные варвары, не жалеющие ни себя, ни других. Изнеженные, пугливые цивилизованные народы. Трудно назвать расу, у которой не встречались эти мифы. Опека и Посредничество воспринимаются как символы растлевающего влияния цивилизации.

— Хотите сказать, что они совершенно лишены оснований?

— Нет, почему же. Просто "жестокий дикарь" для цивилизованного разумника — лишь одна из доступных ролевых моделей. У настоящего дикаря есть лишь одна ролевая модель, жёстко заданная ему условиями жизни. Цивилизованные существа более свободны в выборе ролей, поэтому они периодически меняет маски. Маска кровожадного варвара не слишком популярна. Но если уж дитя цивилизации решает её примерить — оно начинает так крошить соты, что настоящие дикари в ужасе хватаются за головы.

Диана быстро проверила по справочнику. Так и есть — "раскрошить соты" — эквивалент земного выражения "наломать дров".

— Настоящий варвар может быть очень жестоким, — продолжал скорпион, — но у него всегда есть ряд табу, формирующих его традиционный образ жизни. Цивилизованный человек, решивший поиграть в варвара, ни о каких табу, разумеется, не слышал. Если он при этом сидит в коконе управления звездолётом ген-класса, это может очень нехорошо кончиться. Обряд жертвоприношения призван напомнить нам об этом. Люди, которые собираются играть в убийц, должны увидеть смерть вблизи. И решить для себя, стоит ли этого их война.

— На Земле есть легенда о племени даков, — задумчиво сказала Диана. — Говорят, если вождь этого племени хотел объявить войну — он сперва должен был убить своего сына. Только после этого он имел право посылать на смерть чужих сыновей.

— Почему именно сына, а не дочь?

— В древности воевали только мужчины. Женщины считались слишком слабыми для этого.

— Забавно. У нас до генетической революции всё было наоборот — женщины были гораздо крупнее и сильнее мужчин, они возглавляли любое сражение. Но в любом случае, жертвоприношения Релт рациональнее. Где гарантия, что вождём даков не окажется особь, лишённая родительского инстинкта? Тогда убийство сына не будет для него представлять никакой сложности. Это не говоря об этической стороне вопроса, разумеется. Сын не виноват в решениях, которые принимает его отец. Наши жертвы сами отвечают за свой выбор.

— Вы одобряете эту традицию?

— Идею — да. Но не практическую реализацию. Я бы сделал это по-другому.

— Что же вам не нравится в реализации?

— Смерть от укуса Релт слишком лёгкая и быстрая. Некоторые даже считают её приятной. Она не потрясает зрителей и не пугает самих добровольцев. Если бы жертвоприношение планировал я, то сделал бы его кровавым и мучительным. Галактическая медицина позволяет сохранять жизнь и сознание жертвы очень долго. Каждый час я бы делал паузу и переспрашивал военачальника, действительно ли он хочет начать сражение. И только получив двадцать семь позитивных ответов, я бы добил его, и объявил войну.

Диана поёжилась.

— Теперь я понимаю, что вы имели в виду, говоря о жестокости цивилизованных галактов. Вы всерьёз полагаете, что кто-то способен это выдержать и не сойти с ума, не говоря уж о том, чтобы не отказаться от своих намерений?

— Разумеется, я делал бы поправки на расовую выносливость, строение нервной системы, чувствительность психики и так далее, — невозмутимо ответил квизз. — Двадцать семь часов или одни орилейские сутки — оптимальное время для моей расы. Для вашей, вероятно, пришлось бы снизить...

— А не боитесь, что с такими ценами клиенты просто откажутся от Посредничества и снова начнут воевать по старинке?

— Если бы я был релом? Скорее всего, меня бы просто не допустили к Посредничеству. Если бы мнение одного вампира могло повлиять на политику цивилизации, мы бы уже давно наблюдали здесь полнейший произвол. Институт Посредничества остаётся неизменным уже не одну тысячу лет — а это значит, что у них есть свои способы ставить на место слишком инициативную молодёжь.

— Ну а чисто теоретически, — не унималась Диана. — Если бы вы были Патриархом или главой клана, и располагали достаточными полномочиями, чтобы изменить политику — вы бы это сделали?

— Для начала я бы выяснил приоритеты нашей внешней политики. Если целью Релт является сохранение власти и доступа к свежей крови с минимизацией расходов социального капитала, то ничего менять не нужно. Если же речь идёт о моральном уроке для Опекаемых Систем, то повышать цену совершенно необходимо. Прежние уроки уже выучены и никого не впечатляют. Кроме новичков вроде вас.

— Но если они откажутся платить эту цену, то никакого урока не получится.

— Что вы. Получится. Даже ещё лучше. Попробовав "прелестей" настоящей, нерегулируемой войны, они прибегут к нам, поджав хвост, готовые платить нашу цену. Или же морально созреют, и создадут собственные механизмы регулирования.

— Вы страшное существо, Римакс.

— Что вы. Я всего лишь безобидный философ-пацифист. С настоящими монстрами вам ещё предстоит встретиться. Кстати, бой за планету вот-вот начнётся.

— Пойдёмте в палатку?

— Не стоит. Я потом узнаю результат сражения от коллег. Наблюдать за ними — небольшое удовольствие, все равно информация запаздывает. Это новичков увлекает... А вы, как понимаю, можете наблюдать прямо через сеть, без внешних приборов...

— Вас не смутит, если я отключусь прямо здесь?

На самом деле Диана давно уже умела работать в двух потоках сознания, но это привлекло бы к ней лишнее внимание.

— Ну что вы, конечно же нет. Гуманоидов без сознания я видел предостаточно. Я посторожу ваше тело.

Диана с благодарностью кивнула, и села на траву, оперевшись спиной на ближайшее дерево. Закрыла глаза, выходя в местное киберпространство. При этом её тело, хоть и казалось бессознательным, продолжало записывать всё происходящее. Очень интересно, чем занимаются квиззт, когда думают, что их не видят?

Орилея была частью так называемого Дачного пояса — группу из тридцати двух планет, входивших в Соцветие Элантор, на которых корпорация "Зелёное солнце" развернула один из самых прибыльных своих проектов.

Около восьмидесяти лет назад все миры пояса были терраформированы и превращены в райские пасторальные уголки. Для разработки экосистемы заказчики наняли лесных эльфов, и те не подвели — создали нечто уникальное (как всегда). Планеты без единого хищника крупнее кошки, без единого ядовитого существа, без ураганов и вулканических извержений — такого в Опекаемых Системах ещё не было. Дело в том, что "Зелёное солнце" замахнулось на особую категорию клиентов, почти не разработанную золотую жилу — жителей ОС, лишённых Опеки или добровольно отказавшихся от неё. В Дачном поясе они могли насладиться абсолютно натуральной, живой природой без всяких симуляций, при этом без необходимости ежеминутно следить за собой.

Хрустальные орбитальные города были заказаны высшим эльфам, и разработаны в том же ключе — комфорт, свобода, и полнейшая безопасность с тройным дублированием. Хрупкие с виду, эти постройки могли выдержать прямое попадание осевого лазера тяжёлого корабля.

Но когда пришлось нанимать персонал для обслуживания этого великолепия, руководители корпорации то ли сильно пожадничали, то ли преувеличили свои таланты к управлению.

Объявление звучало достаточно привлекательно. Колонисты получают жильё в хрустальном дворце и участок территории на планете, а также оборудование для его обработки и контроля туристов. Они сами решают, кого и сколько принимать на своих участках. Прибыль от туризма делится пополам между колонистами и компанией.

Поначалу все были довольны. Однако не прошло и полвека, как колонисты заявили, что компания фактически держит их за крепостных. Вся выручка и все свободное время уходили на поддержание сложной экосистемы в равновесии. За малейшее отклонение от строгих экологических норм Соцветия на них накладывались огромные штрафы. А за расторжение контракта по инициативе колонистов полагалась такая неустойка, что они бы уехали в чём мать родила, и ещё лет на сто вперёд остались должны корпорации.

Поразмыслив над ситуацией, лидеры колоний объявились к Фирли, правителю Элантора, и попросили убедить "Зелёное солнце" поумерить аппетиты. Или снизить им экологические стандарты хоть на пару веков, чтобы они могли поставить свой бизнес на ноги и поднакопить хоть какой-то капитал.