Улан 3. Венедская Держава

Переселенческая пропаганда велась как по приказу-просьбе Петра, так и по собственной инициативе. Ну разве что Грифич несколько сместил акценты, направляя болгар прежде всего в Крым — по просьбе тестя. Впрочем, ничего плохого в этом не видел никто из них — полуострову всё равно требовались ремесленники-горожане, так что жители Тырнова просто идеально подходили. Да, не совсем русские — но всё равно же славяне!

Сидя в городе, Померанский контролировал едва ли не пятую часть Болгарии: мало того, что место достаточно удачное, так ещё и толковых войск у султана здесь просто не было. Вот ближе к границе 'настоящей' Турции в городах стоят уже серьёзные гарнизоны с серьёзными вояками, да и количество верных султану мусульман превышает порой количество православных. А здесь... Можно 'погулять' — и герцог натаскивал повстанцев-болгар. Натаскивал рьяно — не столько обучая, сколько давая некую психологическую установку: с русскими можно побеждать.

Сидел он так до начала сентября и обоз переселенцев успел уехать в Россию, а сопровождающие его солдаты вернулись. С каждой неделей и каждым днём ситуация становилась всё более и более проблематичной — из Стамбула звучали грозные приказы и наместники провинций формировали армию против Вольгаста. Да и помимо армии... пусть башибузуки и дурно обучены, но в партизанской войне они достаточно хороши — и солдаты начали гибнуть... Пусть 'размен' шёл один к десяти, да и то — гибли в основном ополченцы, но и их было жалко.

Ввязываться в открытый бой с большой армией, да на чужой территории, принц не стал — ради него оторвали от земли и исполчили даже крестьян-азебов, оторвав их от сбора урожая. Собрали и кавалерию джюнджюлы... Да много кого. А главное — по донесению разведки войско было настроено решительно. Если раньше война велась на чужих для турок территориях и бегство откуда-то из-под Измаила было для них приемлемо психологически, то теперь воска противника были в 'подбрюшье' империи. Турки занервничали — что такое война у порога, они прекрасно понимали и потому настроения были 'умрём, но уничтожим врага'. А насколько опасны могут быть люди с такой установкой, Рюген прекрасно понимал. Нет, он не сомневался, что одолеет противника, но вот цена... Терять своих солдат он не хотел, а тем более, что он УЖЕ выполнил и перевыполнил все просьбы-приказы Румянцева — продемонстрировав русское присутствие на Балканах. Пора продемонстрировать его в Сербии!

Бащибузук* — 'Больной на голову, отмороженный'. Османы формировали отряды или скорее — оформляли уже существующие разбойничьи шайки, в основном из Албании и Малой Азии. Жалование им не платили, но обеспечивали продовольствием и оружием. Такие части славились крайней жестокостью, отсутствием дисциплины и патологическим неумением воевать в составе регулярной армии или против таковой.

Заводы — сотнями** — заводом в то время могли называть и мыловаренную мастерскую, где работало двое рабочих, да и те — в сезон.

Глава пятая

Из Болгарии Померанский двинулся в Македонию, Грецию и Сербию. Пробыл он там недолго и исключительно для 'демонстрации флага'. Никаких нападений на крупные гарнизоны или штурмов городов не было, но и этого хватило.

Такой пощёчины Турция не могла простить, начав вооружать крестьян-ополченцев под командованием местных помещиков. Толку от них было мало и султан не мог не понимать этого, но видеть чужие войска в местах, которые османы уже не первое столетие считают своими... Это была тяжелейшая 'потеря лица' и если бы приказ 'догнать и уничтожить' не поступил бы, султана могли бы и заменить на более патриотичного...

Реакция была предсказуемой и ещё более предсказуемы были экономические последствия — сбор урожая на огромной части Османской Империи был сорван. Настоящим голодом это не грозило, но вот если боевые действия в следующем году будут столь же интенсивными — его не избежать. Может быть, поступок не самый благородный, но зато действенный. Тем более, что ранее в русско-турецких войнах османы нередко 'вытягивали' просто за счёт более впечатляющего экономического потенциала. Ну а теперь разговор пойдёт по иным правилам...

За время своего похода Рюген провёл больше десятка серьёзных битв, а количество стычек исчислялось сотнями, но в решительные сражения он не ввязывался. Да, победа была бы за ним — вне всякого сомнения — но куда девать раненых, где взять порох взамен сожжённого... Поэтому в основе стратегии были стремительные рейды с демонстрацией русского присутствия и подъём национально-освободительных движений.

Владимир не сомневался, что сейчас национальные движения потерпят поражения, но совесть его не мучила. Турция вела не самую грамотную политику по отношению к вассальным народам, так что восстания были постоянными. Ну а сейчас... Сейчас по Балканам 'гулял' он, по Кавказу Суворов, в Молдавии стоял Румянцев, в Средиземном море — грозный адмирал Спиридов, наводящий ужас на турок.

То есть именно сейчас момент заявить о своих правах для православных Восточной Европы — как никогда подходящий. Ну не было у Мустафы Третьего возможностей одновременно сражаться с русскими войсками и наводить порядок на вассальных территориях! А значит, если балканцы поведут себя более-менее грамотно, то смогут выторговать себе какие-то права и свободы... Да даже если нет и ситуация пойдёт по худшему сценарию, то уж прощение основной массе восставших всё равно гарантированно, вожакам же придётся бежать в Россию, что тоже не является проблемой — подготовят как офицеров уже как положено.

Одной из главных своих задач что болгары, что греки, что сербы, видели уничтожение чужаков, поселившихся на их родных землях. Не только гарнизоны — мусульманские сёла уничтожались ничуть не менее усердно. Дело тут было не только и столько в вере, сколько в выживании: мусульмане, будь то переселенцы или новообращённые, нередко наделялись землёй за счёт соседей-христиан, они становились естественными союзниками для турецких войск в случае конфликтов... Ну и соответственно — отношения у религий в данном регионе были напряжёнными.

На Сербию сил Грифича уже толком не хватило. Так, 'подмёл' пару десятков мелких гарнизонов и всё. Единственное, что порадовало, так это возможность пополнить запасы пороха и свинца, которые к тому времени практически закончились.

Далее Австрия дала 'добро' на проход по своей территории и армия Рюгена сплавилась по Дунаю, выйдя к позициям Румянцева уже к концу октября. Там принца ждал приятный сюрприз. За удачный поход по Балканам, Пётр наградил его орденом святого Георгия первой степени и званием фельдмаршала.

Достаточно неплохо дела обстояли и с трофеями — юнкера и 'свежие' солдаты были премного довольны и вовсю планировали, как будут распоряжаться средствами. К их чести, планов вроде 'спустить на баб' никто не высказывал — народ подобрался на редкость хозяйственный, пусть даже на словах.

На этом хорошие новости закончились и буквально через несколько дней после гонца с приказом о повышении в звании и награждении, последовал гонец с известием о смерти императора...

— Мать же, как не вовремя! — Глухо простонал Румянцев при таком известии.

Пётр и правда помер исключительно не вовремя: несмотря на громкие победы, заключение мира висела на волоске. Точнее говоря — заключение нормального мира. Как это водится в 'Цивилизованной Европе', к подписанию мирного договора между Россией и Турцией решили приложить усилия и Франция с Англией.

Только-только завязался мирный диалог и Мустафа был готов пойти на серьёзные уступки, как вмешались дипломаты-посредники и принялись давить на Россию. Ну да как обычно — нельзя же допустить, чтобы страна что-то выиграла, а не просто потеряла людей...

Пётр Фёдорович весьма наплевательски относился к их мнению, но позиция 'соглашателей' при дворе была сильной и возглавляли её Воронцовы... Самое поганое, что их нельзя было обвинить в предательстве национальных интересов — аргументы были достаточно весомые и ссора с двумя (а включая Турцию — тремя) могущественнейшими странами региона, мягко говоря, опасна.

Частично такую позицию разделяли и многие армейские. За Крым и Скифию они были готовы драться до последней капли крови, но вот Молдавия и Румыния были землями, которыми можно и пожертвовать. А уж вступаться за балканских и греческих единоверцев... Увольте.

Цесаревич же пусть и был 'ястребом', но не мог пойти против большинства сенаторов. По крайней мере — не сейчас, пока не надел корону. Те могли вполне легально спускать большую часть дел на тормозах, затягивая их или прямо отклоняя. Тем более, что Елизавета тоже склонялась в сторону 'голубей'... Вот после коронации — да, Павел сможет 'передавить' их и заставить принять нужное решение. Но до того дня как минимум несколько месяцев. Всё это Рюген знал ещё до приезда в Петербург — агентура.

К Елизавете он пошёл прямо с дороги, даже не помывшись и та оценила — кинулась ему на шею прямо у дверей покоев.

— Как же я без Петеньки..., — заревела вдовствующая императрица. И без того не блещущая красотой, за эти недели она стала совсем некрасивой. Крупное лицо опухло от слёз , а и без того небольшие глаза окончательно заплыли и покраснели.

Сидеть с ней пришлось несколько дней — даже мыться и спать приходилось урывками. Помимо неё, такими же рёвами оказались и дочки Петра... Но справился — спасибо психологам из двадцать первого века. Будучи клиентом, попаданец ругался на них, но не мог не признать, что кое-какие методы работают — и очень неплохо. Отошла Елизавета только через неделю — непосредственно к похоронам.

Занимался похоронами сам канцлер Воронцов и нужно сказать — справился неплохо. Единственное, что не одобрял сам Грифич, так это чрезмерно затянувшуюся процедуру прощания. Понятно, что императора нельзя закопать как простого смертного, но почти три недели... Впрочем, в дела эти Владимир не лез демонстративно, так что причины такой 'тянучки' толком и не понял.

Павел ходил мрачный, да оно и понятно — смерть отца, которого он очень любил, тяжело ударила по молодому человеку. И пусть здоровье у Петра было скверное и чудо, что он прожил хоть столько, но всё равно... Давила и беспомощность в вопросах заключения мира — до момента коронации власти у него было немного, 'переиграть' одновременно Воронцовых, вдовствующую императрицу (которая тоже Воронцова) и Сенат, он просто не мог.

Пришлось вновь заняться политикой всерьёз, а не в общих чертах и нужно сказать — новости не радовали. Османскую империю сильно лихорадило и восстания были не только на Балканах или в Греции, но и в самой Турции. Мустафа Третий был далеко не худшим султаном, но вот наследство ему досталось неважное. Повсеместное воровство чиновников дошло до того, что они складывали в свои карманы большую часть налогов — и считали такое положение дел самым естественным. Но... Англия и Франция, а также ряд других государств, начали накачивать султанат деньгами, оружием, военными специалистами... Не столько даже накачивать, сколько обещать — только давайте, воюйте!

Зашевелились и мелкие государства в немецких землях. Если Пруссия и Австрия сидели спокойно, скованные договором с Северным Альянсом, то вот государства поменьше, которых не удосужились включить в него, начали мутить воду. А это, между прочим, не только Померания, но и Мекленбург, Ангальт-Цербст и прочие — вассальные, полу вассальные и условно независимые государства.

Отношения же с Мекленбургом у Померании были скверные: свобода в Померании и крепостное право в соседнем Мекленбурге... Неудивительно, что крестьяне просто бежали к Рюгену от соседей. А ещё — переезжали горожане, поскольку государство бурно развивалось — в том числе благодаря грамотному законодательству, поощряющему экономическое и социальное развитие.

Дела обстояли настолько хреново, что дело пахло войной. А между прочим, претензии к Померанскому были не только у герцогов Мекленбурга... Так что пришлось переводить армию из ставки Румянцева домой — вроде как на зимние квартиры. Всем было ясно, зачем это делается, но подобная дипломатия могла выгадать чуточку времени.

Павел же как раз сейчас ничем не мог помочь. Войска и без того замерли в напряжении: мало проблем с Турцией, так ещё и Европа вот-вот может подключиться! И дело даже не в том, что у России не было лишних войск, просто передвижение войск в сторону немецких земель могло стать той самой искрой и Пруссия бы заполыхала. Она и без того была на грани разрыва отношений и объявлении войны. Пусть Старый Фридрих и понимал всю опасность войны с Россией, но взять реванш очень хотелось. А ещё — европейские кредиторы давили достаточно сильно. Кредиты же эти для выкупа Восточной Пруссии были взяты на не самых выгодных условиях и до окончания платежей было ещё достаточно долго. Ну а пока они не выплачены, будь добр — слушай внимательно своих кредиторов...

По поводу же грядущего мира выглядело всё не лучшим, но и не худшим образом. 'Голуби' были достаточно умеренные и из земель готовы были поступиться только Румынией и частично — своими позициями на Кавказе. Уступка серьёзная, что ни говори, но не так уж и страшно. Северный Кавказ оставался за Россией — где-то как часть страны, где-то — как вассальные территории. Ну а Закавказье... Там 'гулял' Суворов, наводя панику и громя гарнизоны с такими смешными потерями, что даже Румянцев только крутил головой при очередном известии о победе. В общем, турки будут до беспамятства рады, когда полководец уйдёт. Так что пусть в регионе территориальных приобретений не предвиделось — помимо Северного Кавказа, но и это — совсем немало. Да и многочисленные Договоры о торговле обещали дать казне лишнюю копеечку.

Если с территориальными приобретениями всё было неплохо, то в с контрибуцией дела обстояли заметно хуже и шансов 'отбить' затраченные на войну средства были минимальные. Не лучшим образом дела обстояли и таможенными/торговыми Договорами. На Кавказе — да, неплохо, но там серьёзных денег в ближайшие годы не ожидалось в принципе. А вот в на европейской территории всё было скромнее и ожидать каких-то таможенных преференций не стоило. Собственно говоря, даже проход русских кораблей через контролируемый османами Босфор оставался под большим вопросом.

С Балканами тоже намечались проблемы — 'голуби' вознамерились 'сдать' позиции. Но тут на дыбы взвился Павел и сам Рюген — регион был крайне важен и чем крепче будут там позиции у страны, тем проще будет влезть туда в будущем. Предательство же могло обернуться большими проблемами в дальнейшем. 'Голуби' скривились, но согласились, что заступаться за православных необходимо — раз уж страна позиционирует себя как оплот и центр православия. Ради этого Грифичу пришлось пойти на контакт с церковными иерархами и где уговорами, а где лестью и шантажом заставил их влезть в решение данного вопроса.

После Рождества начались мирные переговоры, закончившиеся на удивление быстро. Турки были готовы к очень серьёзным уступкам, русские же дипломаты были проинструктированы 'голубями' и тоже готовы к уступкам. В итоге, торга практически не получилось и через десять дней был заключён мир.