Теория Хайма

Хло и рутина её родного мира подождут.

Тяжело дыша, Ким вошла в избу и быстро переоделась в свою выстиранную, высохшую одежду. Она не стала прощаться с женщинами, кажется, от горя они даже забыли о её существовании.

— Да помогут тебе боги, — бросил ей в спину Бран, когда Ким прошла мимо.

— Нахрен богов, — пробормотала она. — Кому нужна помощь тех, кто покровительствует работорговцам и педофилам?

Это прозвучало как-то слишком пафосно для того, кто, даже толком не протрезвев, со всех ног бросился в ближайшую таверну. А потом в следующую. Ким обошла их все в Ратании и в её окрестностях, для того чтобы раздобыть...

— Бутылки, — сказала она, проходя к прилавку очередной корчмы. — Мне нужны бутылки.

— Само собой, — ответил хозяин, даже не взглянув на неё. — Тут они всем нужны.

— Мне нужны все стеклянные бутылки, которые у вас есть.

— Э, выпивка в стекле? У меня есть немного огнёвки из императорских винокурен. Но даже одна порция будет тебе не по карману.

— Мне не нужна порция. Мне нужна тара.

— Тогда поищи-ка лучше стеклодува.

— В Ратании нет стеклодувов, только шлюхи и моряки!

— А ещё торгаши. У них точно что-нибудь найдётся.

— У меня нет на это времени!

— Либо берёшь всё, либо...

На столешницу упал тяжёлый кошель, и только тогда корчмарь её заметил. До этого? Он мог с таким же успехом разговаривать с самим собой.

— Я беру всё.

Перегнувшись через стол, он оглядел Ким с ног до головы. Потом молча пошёл к лестнице, чтобы спуститься в погреб.

Хм, похоже, она выглядит даже более эффектно, чем горсть монет. И точно, все присутствующие пялились на её обтянутую джинсами задницу. Но подходить не решались.

В тот момент, когда вернулся хозяин, к нему в гости ввалились самые завидные клиенты. Они смеялись, бранились, и даже каждый их шаг привлекал внимания больше, чем любой из местных буйных пьяниц.

Это были ребята из стражи легата, и они сразу направились к корчмарю.

— Неси самое дорогое и крепкое пойло, отец!

"Отец" покосился на бутылки, которые только что достал из погреба и которые теперь прятала в холщовую сумку Ким. Одну, вторую, третью...

— Эй, прелесть, — обратился к ней солдат. — Может, мы составим тебе компанию?

— О... Вы приглашены на эту вечеринку, парни, не беспокойтесь, но для неё ещё слишком рано.

— Погоди. Ты же та самая чокнутая с площади!

Да, и манера речи выдавала её даже сильнее, чем одежда и причёска.

— Я не чокнутая, просто немного глотнула с утра. — В подтверждение её слов в сумке звякнули пустые бутылки, которые ей удалось заполучить чуть раньше.

— Не порядок, что ты начала праздновать раньше нас.

— Конечно, ведь это вы — герои сегодняшнего дня. Развлекайтесь. Вы это заслужили.

— И как нам это делать, когда ты забрала лучшую выпивку?

— Если вы на полном серьёзе собирались отмечать свой триумф чем-то подобным, то лучше попросите принести вам водички. — Ким убрала последнюю бутылку. — Императору досталась такая красавица, и всё благодаря вам. Так что держите планку, мальчики.

— Красавица? — Похоже, не все из них видели "жертву".

— Поверьте на слово, она — настоящая драгоценность.

— Брехня, — вклинился в разговор его приятель. — Она дочь вонючего рыбака и какой-то потаскухи. Грязные отребья вроде них всегда с радостью избавляются от лишнего рта. Везунчики. Небось, кутят сейчас почище нас с вами.

— Да в пекло рыбака и потаскуху, императору не с ними "священнодействовать", ха-ха! А если даже такая прелесть говорит, что девка — красавица, так оно и есть.

— Тогда это ещё хуже, потому что будь она уродиной, я бы ещё поверил в её невинность.

— Да, в портовых городах нет ни одной не траханной бабы старше тринадцати.

— А ведь во всём обвинят нас.

— Так может сделать так, чтобы не зря обвиняли?

Мужчины захохотали.

— Оставайся, прелесть, вместе со своей водичкой. Мы скромные рабы императора, привыкли, что лучшее всегда достаётся ему. А нам и так сойдёт.

— Это потому что тебе ещё не с чем сравнивать. — Натянуто улыбаясь, Ким убрала мужскую руку со своей задницы. — Если ты такой скромный, то потерпи пару дней и тогда попробуешь выпивку, достойную вас.

— Правда?

— Да, по-настоящему огненную.

— И как мне найти тебя? — Он опять её лапал.

— Я сама тебя найду. Поверь, я жду эту встречу с большим нетерпением, чем ты.

Они не стали настаивать, вероятно, смекнув, что она, в самом деле, безумна. К тому же в кабаке было полно доступных женщин и алкоголя, который сгодится даже таким "скромным" ребятам.

Выйдя на улицу, Ким сковырнула печать с бутылки и пригубила "водичку".

Адский огонь!

Сплюнув и откашлявшись, она вытерла обожжённые губы. Чёрт, императорские винокурни будет сложновато превзойти.

* * *

Ким Рендал никогда ещё так тщательно не готовилась к свиданию. Она долго наряжалась (не оставив в итоге ни одного открытого участка кожи), не забыла о парфюме (вонь, идущая от её одежды и волос, разъедала глаза), позаботилась об угощении (она обложилась взрывчаткой, как долбаный террорист-смертник) и пришла заранее (заняв наблюдательный пункт неподалёку от Пиковой скалы ещё до заката). Она торопилась, но предпочла пешую прогулку конной (взрывчатые составы получились настолько нестабильными, что любая встряска привела бы к детонации). Поэтому теперь её сердце так трепетно билось.

Оставив в карманах два самых маленьких сосуда, Ким спрятала остальные в пределах досягаемости: у приметного камня, у засохшего дерева, у брошенной лодки.

Местные святоши к вечеринке тоже подготовились заранее: кажется, главного гостя здесь ждали к полуночи, но суета вокруг ритуальной скалы началась сразу после того, как село солнце. Здесь собралось немало зевак. Были и Бран с Вестой. Бедняги, кажется, едва на ногах держались: бессонными эти три дня были не только для неё.

Если же отрешиться от личного, то ритуал казался даже любопытным.

Сначала всё было в рамках приличия. Жрецы и их юные прислужники декорировали алтарь цветами и богато расшитыми тканями. Воскурялись благовония. Разжигались костры. Звучали красивые песнопения, под которые жертву украшали жемчугом. В общем, Ратания постаралась угодить императору, и сделала это в лучших традициях своего города.

Но потом лирическая часть представления закончилась. Аишу положили на алтарь, приковали цепями к скале, и жрец торжественно объявил её собственностью дракона, то есть мёртвой для остальных с этой самой минуты. С ней запрещалось разговаривать, на неё запрещалось смотреть, и на этой ноте шоу заканчивалось.

Длилось всё без малого час. Столько же потребовалось толпе, чтобы разойтись. В итоге к полуночи на побережье осталась только Аиша, как если бы публика пришла посмотреть исключительно на прелюдию к жертвоприношению. Она что, по их мнению, интереснее, чем сам процесс? В смысле, как же дракон?

Ким всматривалась в ночное небо, правда, надеясь, что ей дадут повод ещё раз убедиться в собственной неправоте. Если бы здесь и сейчас во всём своём великолепии перед ней предстал этот легендарный монстр, тогда...

Да не, такого не бывает.

С моря тянуло холодом. Замёрзшая и перепуганная жертва поначалу тихо поскуливала, а уже через минуту билась в приступе неконтролируемой истерики, рыдая, звеня цепями, сбивая с алтаря цветы и подношения. Клятвы сменялись проклятьями, молитвы — руганью, но Ким не торопилась её освобождать. Аише лучше держаться подальше от места боевых действий и не шевелится нахрен, когда здесь запахнет жаренным...

Буквально.

И виноват в этом во всём, кто бы мог такое представить, будет не дракон. Не-а, его на его же празднике замещали солдаты. Обычные мужчины, только с мечами и арбалетами. Никаких чудовищ, кроме этих, похоже, ей сегодня не увидеть.

Ким наблюдала за тем, как они с шумом и лязгом подъезжают к скале и спешиваются.

— Ты погляди на неё. — Они переговаривались, пока Аиша сыпала сбивчивыми угрозами.

— Хорошенькая. Хоть и зарёванная.

— Да я тут ни одной уродливой бабы не встретил. В Ратании даже чокнутые выглядят как одалиски самого императора.

Наверное, она хреновый стратег, но Ким не стала нападать из укрытия.

— Рада, что ты не забыл меня, милый.

Охрана легата и он сам резко повернули к ней головы.

— Кто ты? Выйди на свет и открой лицо! — Голос и воля императора оказался довольно труслив, тут же хватаясь за меч.

— Это местная сумасшедшая, — "признал" её один из мужчин. — Что ты здесь делаешь, прелесть?

— Исполняю обещание. — Она вынула из карманов две бутылки.

— Мы бы с радостью, но долг превыше всего. Видишь? — Он указал на алтарь. — Сегодня мы заняты этой красоткой. Не ревнуй, ладно?

— О, так тебе нравятся совсем юные, заплаканные девочки?

— Хватит болтать! — рявкнул легат. — Убейте её.

Серьёзно?! Просто за то, что она оказалась не в том месте не в то время? Она ведь ещё им даже толком не угрожала!

— Ладно, к чёрту намёки. Я собираюсь прикончить всех вас. Ясно?

Переглянувшись, мужчины захохотали. Некоторые из них начали неторопливо заряжать арбалеты.

— И вы все здесь погибнете. От руки женщины и даже не воительницы, — добавила громко Ким. — Но я готова заплатить тебе, легат, за то, чтобы ты спас своих людей и выбрал "дракону" другую жертву. Ту, которая согласится удовлетворять аппетиты вашего чудовища.

Её голос заглушил смех: они её даже слушать не стали.

— Да пристрелите вы уже эту нечестивицу!

На неё направили арбалеты, и Ким с размаху бросила бутылки... себе под ноги. Раздался громкий хлопок, и вверх взметнулись клубы чёрного, плотного дыма. Его подхватил ветер, разнося по всему побережью, заливая его густой темнотой.

— Что это? Она убила себя сама?

— Ты видишь её?

— Да я даже тебя не вижу.

— Идите и принесите мне её голову! — надрывался легат, пятясь к алтарю. — Живо!

* * *

На самом деле, половину работы за Ким выполнили сами солдаты: пока держалась дымовая завеса, они, слыша малейший шорох, стреляли в своих же. Когда пыль улеглась, из десяти стражников осталась только половина. Вот тогда в ход пошла тяжёлая артиллерия.

Взрывы и яркие вспышки огня вспугнули лошадей и чаек. Животные, птицы и люди носились по побережью, издавая истошные, совершенно немыслимые в других ситуациях звуки. Зажигательные смеси, разбиваясь об доспех, раскаляли его за секунду, и мужчины бросались в море. Они ещё долго катались в воде, стараясь потушить уже погасшее пламя. За огонь они принимали соль, разъедающую их ожоги.

Переступая через раненных и убитых, Ким пошла к алтарю, на который забрался перепуганный легат.

— Не приближайся! — рявкнул он, выхватывая меч. Лишь затем, чтобы кинуть его в её сторону. Это выглядело по-детски, конечно, но с другой стороны мужик сообразил, что меч даже против одной бутылки бесполезен.

А ведь только одна у Ким и осталась. Из неё торчал бикфордов шнур, а внутри пересыпался черный порошок.

— Слезь, — сказала она, и легат послушно сполз с алтаря. — Как ты, Аиша? Цела?

Девушка что-то неразборчиво прорыдала.

— Освободи её. Ключ же у тебя?

Мужчина трясущимися руками снял с пленницы оковы, сбивчиво лепеча:

— Т-ты не понимаешь, что творишь. Ты ведь всех здесь погубишь... Ты только что приговорила их всех... Дракон всё равно придёт за ней, и тогда...

Ким приблизилась и упёрла дно бутылки ему в грудь. Стекло звякнуло по панцирю, и легат вскрикнул, зажмуриваясь.

— Дракон?! Да даже я — дракон больше, чем ваш император. Можешь так ему и передать.

— Пере... передать? — Сколько облегчения в голосе, надо же.

— Проваливай.

Его не нужно было просить дважды. Легат буквально телепортировался к ближайшей лошади и взлетел в седло. Напуганное животное рвануло с места, исчезая в темноте за секунду.

— Ким Рендал, это ты? — хныча, уточнила Аиша, и Ким стянула платок с лица.

— Я же тебе говорила, взрывчатка угомонит даже драконов.

Аиша кинулась к ней на шею с радостным возгласом.

— Ты самый настоящий и самый лучший космонавт!

Глава 6

От раболепия, которое пропитало его голос, тошнило и самого Эдана. Ещё немного, и он вывернется наизнанку, желая угодить редкому гостю.

— Знаю-знаю, ты скучаешь. Столичные забавы — не твой уровень, понимаю. Если тебе так претит наш образ жизни, я благосклонно разрешу тебе развлечься по-своему на уже всем нам осточертевшей земле гордых людей. Жду не дождусь, когда Анатерос падет, и я поставлю на вершине Гранд Фолка свое знамя. — Отклонившись от карты, запечатлённой умелым художником на огромном столе, Эдан взял в руку кубок. — Звучит?

— Как и все твои детские мечты, — ответил его собеседник, выбравший место в тени, подальше от окна.

Ага, привычка диктует своё: Север, всё-таки, не самое яркое местечко.

Эдан нахмурился, раздумывая над тем, чем еще можно расшевелить извечно угрюмого старшего брата. Вытащить Реигана из его жуткого логова оказалось непростой работёнкой, и теперь хранитель северных земель наверняка думает, что просто зря теряет с ним время. Повелителю льда и мрака всегда было так трудно угодить. Привыкшего к лишениям, презирающего ослепительную роскошь императорского двора — этого дракона местная знать принимала за сумасшедшего.

Хотя сейчас, сидя в глубоком кресле, он выглядел совершенно спокойным, молчаливым, измождённым непривычной жарой мужчиной.

Но, чтоб его! До сих пор считать Эдана ребёнком...

— Говоришь так, будто я дитя малое, — усмехнулся задето Эдан. — Я император самой могущественной империи мира и муж двухсот сорока девяти женщин. Правда, для большинства уже бывший. Ты же знаешь, эти люди такие недолговечные.

Реиган ухмыльнулся.

— На фоне твоих заслуг я выгляжу до бесстыжего бледно.

Его сарказм больно колол. Конечно, юный император понимал, кому обязан тем, что носит венец славы и власти, и тем, что каждый год может наслаждаться новой девушкой. Реиган никогда не стремился занять его место, а если дело доходило до увеличения территорий их империи, всегда его поддерживал.

А что, если когда-нибудь брату надоест играть роль покорного слуги?

— Ты слишком стар, — заключил Эдан.

— Драконы не стареют и, что важнее, с возрастом не становятся глупее.

— И что это значит?

— Что "слишком" скорее относится к молодости. И выражается в потакании собственным капризам. — Хищные желтые глаза послали в его сторону недоброжелательный взгляд. — Какая важность вынудила меня притащиться сюда, твоё величество?

От этого тона захотелось сжаться даже его величеству.

Стоило ли удивляться, что в столице Реигана старались обходить десятой дорогой. Избегать его взглядом. Не говорить о нём.

Помимо паршивого характера? Хозяин Севера был неаристократично сложён: местную элиту характеризовали изящество и субтильность. Тело же Реигана слало столичные предпочтения в пекло. Просто высокий, мускулистый, широкоплечий убийца, околачивающийся по помпезно украшенному замку. Вкупе с репутацией бессердечного ублюдка вид старшего брата императора давал придворным и почётным гостям понять, почему этот мужик не объявлялся в столице ни в прошлом году, ни в позапрошлом.