Этот чародей очень известный, от мамы и де Врие я много о нем слышал.
Он считал, что магия должна стать общественной собственностью, служить улучшению общего благосостояния, комфорта и всеобщего счастья. Мечтательный дурак хочет, что бы каждый человек в этом мире имел неограниченный бесплатный доступ к магическим лекарствам и эликсирам, волшебным амулетам, талисманам и артефактам. Пробивал идею доступности гражданам телепатии, телепортации, телекинеза, телекоммуникации…
Причем изобретения у него не только в плане магии имеются, но и в механике, химии, алхимии и медицине. Тиссая говорила о неких видах оружия, которым не требуется колдовство для работы и они были по описанию похожи на примитивные пушки
И если бы не мое нынешнее положение, то я бы его в будущем попытался бы склонить на свою сторону и использовать для внедрения новинок в свою армию и для своих нужд. Но теперь, похоже, придется его убить.
Ведь ТАКОЕ по отношению к себе я не прощу!
Сначала его сообщник слегка подпалил меня, затем вырвал из-за кромки, привел в сносный вид и состояние, поджег дом и доставил в это место. И вот тут меня решили сделать лабораторной мышью.
Что именно они пытались со мной сделать, я не знаю. Но видел, как мне сняли кожу и на мышцах проводили какие-то манипуляции, в кровь вводили растворы и разные химикаты. Кожи на руке, левой части груди и на ноге не было. Кроме этого у меня не было кожи на лице, причем опять-таки на левой части. А ещё я был лысым.
Но кроме этого, когда я орал, проклинал и материл обоих, мне отрезали язык. И в итоге. Я мог только мычать.
В такой ситуации я ещё не был. В плену был, в заключении перед казнью, пытали меня, это да, даже умирал. Но не в таком безвыходном положении.
Вскоре когда я уже потерял чувствительность ко всей этой мути, что со мной делали.
Я, разумеется, чувствовал, что в мою плоть что-то постороннее входит. Но боли или особого дискомфорта не чувствовал.
День за днем мои мысли, благодаря кратким действенным медитациям, приобретали осмысленность и четкость, и я мог уже больше слушать и запоминать. Противный пидарский старик говорил сам с собой или же изредка что-то рассказывал о моем организме и изменений, что он пытался провести. Только по непонятным причинам для него процесс «частичной мутации» шел гораздо медленнее, чем у остальных подопытных.
И тут я начал переживать. Я не хотел становить мутантом или потерять способность иметь детей. Эта способность мне нужна не из-за банального инстинкта размножения, а из политических целей. Что ни говори, а жениться на Цири и получить в подарок за это Цинтру, Скеллиге и Нильфгард как консорт и соправитель это мощно. Но не только этим ограничивались мои притязания и мечты.
Так что я судорожно пытался придумать выход. Ведь по обмолвкам между собой этих двух… нехороших людей я здесь торчал уже долго. Точно больше недели. Правда, точную дату я не знал.
Спустя пару дней, после начала разработки и попыток освободиться от пут, что меня связывали, эксперименты с левой стороной моего тела были закончены и мою кожу мне обратно пришили. Внешне я тогда, наверное, был похож на Франкенштейна, если не хуже, но внешность меня интересовала в последнюю очередь, ведь с помощью магии можно в этом мире поправить все что угодно.
Теперь я вновь получал боль. А Ортолан из-за того, что его подручный отправился, судя по его бухтению в Зерриканию для поисков «вдохновения», копался в моих внутренностях с большим удовольствием и усердием. При этом видать от старческого маразма и своего безумия стал мне читать лекции о том, что нужно делать при сильном кровотечении, какие инструменты использовать для лечения человека и удаления аппендицита, особенности человеческой крови и историю о том, как появились такие мутанты как ведьмаки.
И ведь сука интересно рассказывает и доходчиво. Не был бы я лягушкой на препарировании похлопал бы ему. Но нет…
Прошла ещё где-то неделя, и терпеть это состояние я был не в силах.
Выбраться грубой силой не представлялось возможным. Порвать кожаные ремни, которыми я был прикован к листовому металлическому столу. Выбить большие пальцы и высунуть руку из них у меня не получалось.
Три раза я выбивал себе зуб с помощью зажимов для головы, что были рядом с моими щеками. Три зуба, что я себе выбил, умудрился два из них доплюнуть до своей руки и поймать (третий, увы, нет) и раздробить их так, чтобы попытаться с них сделать «отмычки» или же колющее орудие, для того, чтобы разрезать кожаные ремни. Но я только зря зубы портил. Ремни были сильнее.
После последней попытки я вошел в легкую апатию. Почему легкую?
Потому что во мне проснулся старый Дэмиан Блэкхарт. Гнев, ярость, презрение к себе за слабость, желание отомстить, желание умыться кровью этого старикашки, во мне бурлила с каждой секундой все больше и больше.
Я был готов даже отдать жизнь за то, чтобы хорошенько отомстить Ортолану.
И старые мозги, и хитрость сделали свое дело.
Так как у меня на шее был ошейник из двимерита. Того метала, что сковывает силы любого здешнего мага, то на магию я рассчитывать не мог. Поэтому смекалка и хитрость, а еще, немного удачи.
Я книжки читал не только во взрослой жизни, но и в детстве. Лично мой дед меня заставлял классику читать. «Граф Монтекристо». Помнится, там момент как главный герой сбегал из тюрьмы, прикинувшись мертвым стариком. Вернее заменил себя им в мешке для трупа.
Мешка для трупа здесь нет. Но вот, зато я владею «Кислородной спячкой». Наверное, это аналог йоги из Индии, которому я научился в И-Тийской империи.
Шесть ударов сердца в минуту, понижение температуры тела, побледнение кожи, но при этом тот, кто использует эту технику, все прекрасно слышит и мыслит ясно, ведь она создавалась первоначально для «наблюдения за природой» и наслаждения ею. Люблю узкоглазый народ. В обоих мирах! Только вот выходить из неё нужно около десяти секунд.
В этом мире я её ещё не использовал, и даже есть вероятность, что я «не проснусь» вовсе, но другого выхода нет.
Так что после очередных манипуляций с моим телом «во имя науки», Ортолан ушел немного отдохнуть. Его расписание и привычки я уже успел изучить и поэтому принялся за осторожное вхождение в эту «спячку».
Я смог войти в неё и стал ждать.
Я слышал каждый шорох и звук. От моего уха ничего не скрывалось, это даже с непривычки в этом мире, слегка резало сознание, но я скоро привык. Мне нужно было сосредоточиться.
Терпение и хладнокровие мне никогда ещё не мешало.
Время тянулось весьма долго и нудно. Конечно, я в таком состоянии мог несколько дней пробыть, а затем следовало срочно выводить себя из него и после такого обязательно следовали последствия. Но у меня нет нескольких дней. Потому, что меня хоть и кормили через трубочку каким-то раствором и давали щедро воды, но мой организм был истощен. Поэтому время на эту технику сейчас следовало сократить до минимума, да и все равно после этого последуют неприятные последствия для организма. Но времени, чтобы сбежать, мне должно хватить.
Но мои мучительные размышления закончились, когда старый хрыч зашуршал своей медленной и болезненной походкой в лабораторию.
Глаза у меня были прикрыты.
Он сначала бормотал что-то себе под нос с воодушевлением и радостью о том, что он «о чем-то узнал». Но затем подошел ко мне и понял, что со мной не все в порядке. Он потрогал мой лоб, руки, грудь, они были холодными. Затем пульс, а потом даже магией проверил.
— Нет-нет-нет! — запричитал он. — Мой мальчик! Как ты мог меня покинуть! У нас ещё было столько впереди, ты был лучшим испытуемым… как же так? Нет! — он плакал словно дед над телом убиенного внука. — Мальчик мой, на кого же ты меня покинул? Я бы сделал тебя совершенным существом. Лучшим мутантом… Не-е-ет.
Некоторое время этот старый козел плакал, а затем подошел ко мне и стал освобождать от пут. Даже от двимеритового ошейника избавился. С помощью магии левитации уложил меня на другой стол и стал копошиться в ящике, где лежали его инструменты.
— Ничего мальчик мой… я тебя прощаю. Я… я сделаю с твоим телом, нечто прекрасное. Ты будешь совершенным. Ты будешь частью чего-то большего…
Этот старик явно свихнулся. Но я к тому времени уже вышел из «спячки» и чувствовал, что могу, не смотря на всю боль и истощенность пользоваться магией. И на одно конкретное действие меня хватит.
Он подошел ко мне с мокрой тряпкой и стал нежно вытирать кровь у меня на груди, при этом противно и ласково гладя мой живот.
— Такой красивый мальчик. Мы бы с тобой подружились… Кха-кхраа-а-а. — Он захлебывался кровью.
Это я с помощью левитации метнул скальпель ему прямо в глотку, в артерию. А открыв глаза, слегка прищуриваясь от крови, что хлестала на меня, я наблюдал, как тот, кто мучил меня, медленно с взглядом вселенской скорби и печали, а ещё, наверное, и обиды за что-то, умирал и пытался ко мне дотронуться.
Эта картина меня очень порадовала. В последний раз я так радовался, когда Волантис захватил со своим старшим сыном Ливеном Блэкхартом. Тогда от наших рук погибли сотни нобилей этого города, что отказался вливаться в Империю, что мы строили. Это был, наверное, один из самых знаменитых штурмов и битв в истории Эссоса. Хотя, самым кровавым точно…
Я дал себе лишь минуту на то, чтобы насладиться прекрасным зрелищем так глупо умершего, когда-то столь великого и ясно мыслящего старика от рук по сути мальчишки, в теле которого скрывался я. Но слух не укроешь. И он рано или поздно станет достоянием общественности.
На подкашивающихся ногах я прошел дальше в конец лаборатории, где был мегаскоп для связи Ортолана.
Зайдя за ширму, я взял небольшой лист и написал только адрес, где меня держали и имя того кого я убил. И лишь затем связался с единственным местом, с которым я мог точно связаться.
В окне, в котором изобразился мужчина средних лет с морщинами и вселенской скорбью в глазах, легкой сединой и мешками под глазами, я легко узнал Истредда. А за его спиной мельтешила мама и Кейра, которые, о чем-то ругались.
— Дэмиан?! — пораженно выкрикнул Истредд, от чего обе чародейки обернулись ко мне и тут же подбежали к мегаскопу.
— Милый! Сыночек мой! Ты где? Как ты?
Я же им показал «записку».
— Ортолан!!! — рыкнула Йеннифэр. В её глазах кроме слез были и гнев с яростью, что пугали даже меня. — Скажи, как ты?!
Не хотелось мне тебя мама пугать, но придется показать.
Дрожащей рукой я прикоснулся губам, пальцы кровоточили, но это сейчас было не важно, я силой открыл рот и показал отсутствие языка.
Затем сияние звезды моей матери и её глаз увеличились стократно, а лицо перестало выражать эмоции.
Меня же стошнило прямо в мегаскоп, а затем я позорно свалился в обморок, прямо в ту же лужу желчи, что из меня вышла.
И я потерял сознание.
Продолжение следует…
Глава 3.
Аэдд Гинваэль. Спустя две недели, после спасения Дэмиана.
— Закрой свой поганый рот! — крикнула Йеннифэр из Венгерберга, глядя на одного из магистров магии из мужской магической академии в Бан Арде. — Достал уже своими скудоумными претензиями. Как ты вообще посмел, Денмарт, мне предлагать провести совместные исследования над МОИМ сыном, после всего, что наделал тот старый безумец?!
Магистр и один из преподавателей из Бан Арда, что прибыл для урегулирования скандала, что образовался после всего, что стало известно общественности магов и даже дворам Каэдвенского и Аэдирнского королей, покраснел. Но молчал. Он знал, что Йеннифэр, хоть и чуточку младше него, но куда более искусна в чародействе, а рядом с ней ещё сидит Истредд, её любовник и старый друг, что тоже был магом не из последних, хотя в последние полтора десятка лет ушел целиком в науку, даже на собраниях магов не появляется. Но кроме этого у Истредда есть надежные люди и почет у местного населения, что встанут на защиту мальца.
— Вы не правильно поняли, госпожа Йеннифэр. — оправдывался Денмарт. — Я просто обеспокоен состоянием мальчика. Насколько мне известно, ещё никто не выживал после целого месяца исследований и экспериментов Ортолана. И при этом он не только выжил, но и сохранил разум, как я могу судить по разговорам с почтенной Тиссаей де Врие. — в горле мага пересохло, но просить воды он не осмеливался, глядя в светящиеся гневом и магией глаза волшебницы, что была готова стереть его в порошок. — Хоть я и сказал, что другие мои коллеги хотят увидеть, что сделал Ортолан с вашим сыном, но я лично считаю это грубым нарушением и даже преступлением. И уверяю, мои намерения касаются только мыслей о благополучии и здоровье Дэмиана.
— Мы уже провели диагностику его тела и разума. — спокойно заговорил Истредд, но этот спокойный тон не обманывал Денмарта, ведь он знал, что волшебник целиком на стороне своей возлюбленной. — Он в относительном порядке. Думаю, место будет иметь травма душевная. Но не настолько, чтобы понадобилась ваша помощь.
— Я очень рад, что он идет на поправку. Уверяю, мы хотим загладить этот… инцидент. Мы признаем свою вину за то, что произошло. И поэтому мы оплатим все расходы на лечение и восстановление вашего сына, госпожа Йеннифэр, выделим ингредиенты, лишние руки и все что будет необходимо.
— Это, разумеется! — фыркнула Йеннифэр и отошла к столу. — Я знала, что вы захотите купить свою безопасность. И поэтому вот! — она сунула под нос Денмарту лист бумаги. — Мне необходимо все это, для лечения и устранения последствий. За моральный и физический вред я ещё отдельно спрошу.
— Да-да-да. — закивал маг понимая, что это они ещё легко отделались. — Ещё…
— Ещё, что касается всего, что мы изъяли из лаборатории и башни Ортолана остается у меня! — повысила властно голос чародейка. — Это даже не обсуждается! Не позволю, чтобы эти материалы попали в руки таких слизняков и имбецилов, как вы.
Денмарт покраснел от возмущения, но просто боялся что-то сказать против.
Вскоре выслушав ещё одну тираду о своем уме и достоинствах Бан Арда чародей с облегчением покинул обитель Истредда, а чародей и Йеннифэр продолжили разговор уже между собой.
— Ты была более сдержана чем вчера. — заметил Истредд осторожно приобняв Йенн.
— Мой мальчик уже может говорить сносно, и все утро повторял, как любит меня и как скучал. Наверное, это подействовало на меня как успокоительное. — улыбнулась брюнетка и поцеловала Истредда. — Спасибо за все.
— Ну, ты же знаешь, что я тебе никогда не мог отказать. Да и Дэмиан мне не чужой. Я хотел, было, тебя попросить, чтобы ты его в свое время отпустила со мной в путешествия и на обучение, мне такой ученик будет в пору. Его тяга к знаниям просто поражает. А упорство… наверное, даже больше твоего, ха-ха.
