— Цена?
— В настоящий момент, двадцать четыре рубля пятьдесят копеек — ружьё, и двадцать два рубля десять копеек — штуцер.
— Хм, впечатляет, — непонятно о чём заключил, пожав плечами, Николай Павлович.
Некоторое время они шли молча. Когда вблизи оказалась ограда Летнего сада, император словно вспомнил что-то. Он остановился и развернулся лицом к наследнику.
— Тем не менее, мне всё больше не нравится название этой бригады, — произнёс государь и направился дальше по набережной.
— Что именно вас смущает?
— Оно похоже на армейское, хотя твой устав слишком...Я получил много плохих отзывов о нём. Есть много интересного, и я намерен его утвердить в качестве положения об опытной гарнизонной бригаде, но кое-что придётся поменять, — Николай Павлович замолчал, видимо ожидая вопросов, но вскоре вынужден был продолжить, так и не дождавшись их: — Есть сущие пустяки. Например, ты прапорщиков поставил выше поручиков. Безделица. Но веками так сложилось, что поручики стоят выше, и незачем нарушать вековую традицию. Есть и кое что поважнее. Люди хотят выглядеть значимыми: носить красивую форму, иметь звучный чин, участвовать в чём-то величественном и красивом. Ты же лишаешь их этого. Твоя форма слишком проста, твои ранги звучат скучно, твой строевой шаг не красив. Этими полками и службой в них невозможно гордиться. Ты не думал об этом?
— Думал, но я намеренно пренебрёг этим. Вот, — наследник указал на преображенца, стоящего на карауле, — красиво? Красиво. А почему у него на ружье золотой гравировки нет? Дорого. Всякое украшение имеет свою цену. Даже ружейные эволюции. Когда в угоду звучности разбиваются шомпольные гнезда, разбалтываются замки или в приклад вставляются бубенцы. Вот такая платится цена, оружие, несущее смерть, превращается в детскую погремушку. Ради парада солдат проводит сутки на плацу, упражняясь в гусином шаге, а времени научиться стрелять или фехтовать у него не остаётся. Это тоже плата. Красивая форма такая необходимая на параде, в походе превращается в невыносимый трущий хомут... Я же хочу, чтобы люди научились ценить иную красоту, красоту вещи, идеально сделанной для своего назначения. И если гвардия, возможно, и создана для парада, то армия существует для войны. Оружие в армии -чтобы убивать, форма — чтобы служить в походе и в бою, строевой шаг — чтобы держать равнение на поле сражения. Потому на ружьях не должно быть гравировки, они красивы наилучшим соответствием своему назначению. И человек красив тем же, а не чином или яркими тряпками. И я хочу, чтобы офицеры бригады научились понимать эту красоту и стремились именно к ней.
Великий князь невольно распалился, произнося эту речь. Щеки его раскраснелись, а голос сделался громче и задрожал. Когда он закончил, государь не изволил продолжать беседу, думая о чём-то. Это позволило через некоторое время, успокоившись, дополнить сказанное:
— Я полагаю, хорошим названием будет "Легион Великого Князя Финляндского" — предложил наследник престола.
— Хорошее название, — откликнулся император. — Но в твоём уставе есть положения просто невозможные. Так, ты полагаешь поднимать людей низкого происхождения в офицеры, но это пустяки, такое бывает и сейчас. По-настоящему достойный человек может быть поднят. Ты хочешь взять это за правило и поднимать многих. Это смело. Пример Петра Великого наряду с опасностями, обещает много пользы. Но ты намерен понижать людей благородного происхождения. Как исключение это возможно, но не более. Людям негодным не давай роста, отправь служить в дальние гарнизоны или в отставку. Понижение же в чине не просто наказание, а унижение достоинства. Благородные люди не станут нести такую службу, это положение намного хуже, чем даже отсутствие возможности выслужить чин по сроку.
— Я это понимаю, но прошу дозволения попробовать. Мне нужны офицеры, намеренные служить и готовые умереть в бою. Я не хочу, чтобы легион превратился в гвардейский полк, в котором числятся для получения жалования и возможности в красивой форме танцевать на балах. Мне нужны люди готовые на дела. Их я намерен поднимать, не смотря на происхождение. Кто на дела не способен, тот ошибся с местом службы. Потому я и просил Абрама Петровича обратить особое внимание на офицеров из не богатых и не знатных семей. А что они откажутся служить в легионе... Я для справных назначил содержание превосходящее гвардейское. При этом трат на мундир английского сукна им не предстоит... Кроме того, чтобы поднимать людей с низов, мне нужно освобождать должности наверху.
— Ну... — государь задумчиво поглядел на ограду летнего сада.
Наследник проследил этот взгляд до таблички "нижним чинам вход воспрещён" и, от возбуждённости пропустив дрожь в голос, взмолился:
— Папа, дай попробовать. Не получиться через пару лет всё можно переделать. Дай попробовать новое оружие, новую форму, новый устав, новые возможности вести бой. Нельзя опрометчиво устраивать нововведения в армии, во флоте, в любом деле. Но и всё время жить по-старому нельзя. Нужно пробовать новое и если оно окажется удачным, тогда найдётся способ ввести новое повсеместно... Но пробовать новое необходимо, пусть для этого будет легион.
— Я подумаю. И всё же... — император поднял руку, показав торчащий вверх указательный палец. — Три тысячи ружей по двадцать пять рублей это семьдесят пять тысяч. Денежное содержание чинов около двухсот тысяч в год. Ещё вещевое и кормовое содержание и придуманные тобой ракеты. Это всё деньги. Это очень большие, даже для меня, суммы. А для тебя это только урок...
Под конец своих слов император невольно повысил голос, брови его нахмурились. Внезапно он, пристально глядя на сына, на мгновение замолчал, а потом, тщательно разделяя слова, продолжил:
— А главное люди. Они поверят тебе, примут службу, а потом, превратятся в офицеров расформированного полка, без малейших перспектив. А это уже не крестьяне...
Наследник покраснел и потупив взор повинился:
— Тебе уже рассказали про мою поездку в Батово. Возможно, я совершил ошибку, но как бы не сложилось... Надеюсь Ваше Императорское Величество, будет благорасположен к делам нерадивого помещика.
Николай Павлович погрузил свою тяжёлую руку на плечо сына, приблизил к его лицу своё и, улыбнувшись, спросил:
— А если я скажу "нет"?
Затем он, резко выпрямившись, пошёл к Невскому проспекту. Шагов через десять он обернулся к застывшему в задумчивости наследнику и жестом пригласил за собой.
— А вот Василий Андреевич был вне себя, ха-х, — государь хохотнул, припоминая какой-то разговор с Жуковским. — Ты уже получил приглашение от Карамзиных на эту субботу? Вот там, тебе придётся покраснеть за батовских крестьян. И помни, я не сказал тебе "да".
— Что ж, будет день придётся и покраснеть. Но твое благоволение в моих делах очень важно. Без него я не могу ничего предпринять. Недавно Кларк попросил с меня задаток для постройки паровой кареты. Без твоего одобрения я не могу создать товарищество по участкам, дабы выплатить задаток. А без этого ничего не выйдет с моей железной дорогой.
— На это я своё благословение уже дал. Мне самому любопытно увидеть катящую по рельсам паровую карету. Только, зачем тебе это товарищество?
— Хочу вовлечь в него гатчинское купечество и чиновничество, дабы оно не противилось новому. Заинтересовать их в моём деле прибылью, я полагаю значительно полезней, чем обязать приказом. Я намерен на двести тысяч рублей получить более половины всех акций, на сто тысяч я предложил Бенкендорфу и Канкрину. Они придадут солидности товариществу. А остальные акции Мария Фёдоровна обещала помочь продать гатчинцам.
— Хм, а мне не хочешь часть акций продать? Ха-ха — смеясь, поинтересовался государь.
— Готов все свои отдать даром.
— Устав готов уже?
— Егор Францевич передал мне его, но я хочу сам прочитать и подправить, прежде чем подавать на утверждение.
— Свои правки изложи отдельно с пояснением. И не позже следующей пятницы жду от тебя устав. Тем более, что тебе полезно будет прочитать устав Александровского университета, что мне доставили в этот вторник. С ним тоже не годится тянуть, ведь скоро Василий Андреевич составит новый план учения, и у тебя уже не будет столько времени на свои дела.
* * *
28 октября 1827, Санкт-Петербург
Воспользовавшись дневным светом и достаточным временем до обеда, великий князь решил подготовить инструкции для Тиса. Взяв письменные принадлежности и посетовав на отсутствие перьевой авторучки, великий князь устроился за столом. В задумчивости почёсывая пером нос, он уставился в стену.
"Что ж, вот я и объединил все ресурсы поместья под своей рукой. Самое главное, я получил трудовые ресурсы, хотя люди явно не желали оставлять свой маленький и никудышный бизнес и начинать работать на дядю. Ну да теперь, я получил их лет на пять, а если всё пойдёт удачно, то и навсегда. Как бы ни привлекательна была свобода, а от накрытого стола отказаться сможет не каждый. Важно чтобы стол был накрыт. А для того нужно поднимать это хозяйство восемнадцатого века хотя бы до уровня конца девятнадцатого. Специалист по сельскому хозяйству из меня никакой, но кое-что наметить можно.
Какие имеются проблемы. Первое это слабая техническая вооружённость. О комбайнах и тракторах можно только мечтать. Хотя... лет через десять можно будет паровым трактором озадачиться. Но пока мне ещё предстоит сделать первый паровоз, а трактор посложнее будет. Потому лошадь наше всё. На конной тяге комбайн не запустишь, а вот косилку, конные грабли, сеялку и молотилку вполне. Ещё на основе косилки можно сделать более специализированную жатку. Это и наметим. Устройства это не сложные, хоть я и не рассматривал их детально, но сообразить что к чему не так сложно. Привод от колёс сделать не сложно. Ножи, ходящие как в машинке для стрижки волос, тоже вполне можно изготовить. Грабли вещь вообще простецкая. Для жатки конечно повозиться придётся с просыпающимся зерном, направляющими для сброса, но сложностей особых быть не должно. Худо бедно, работать будет. Конечно, сев озимых я пропустил. А вот к весне сеялка должна быть. И не одна. А к июню косилки и грабли нужны. А следом молотилка и мельница.
А вот с плугом надо бы посоветоваться со знающими людьми. Почвы бедные, плодородный слой тонок, если при глубокой запашке глину наверх поднимать добра не будет. И это вторая проблема. Толковый человек нужен. Агроном. Я не представляю себе что сажать и как, на этих почвах. Что могу предположить? Прежде всего надо поля разделить канавами метров так через двести. С одной стороны при засухе они будут служить резервуаром. С другой, и более актуальной для Питера, они будут лишнюю влагу отводить. Ещё знаю, что по ополью злаковых лён сажают, от вредителей всяких. И собственно всё. Пора с Фомой окончательно решать, хотя бы года через три будет свой какой-никакой специалист. Пока же никого нет, придётся как-то самим справляться. Весна не спросит готовы ли мы, тупо время настанет и либо делай как получается, либо ложись помирай... Нужно подготовить чертежи и поговорить с Кларком на предмет размещения заказа. Раз паровую машину он сделать может, то и сеялку, скорее всего, осилит. Хотя весьма мечтательно было бы поставить свой слесарный заводик по производству этой сельскохозяйственной ерунды. Только вот слесарей мне взять негде, да и со сбытом всё неопределённо. У крестьян денег нет, а господа из Англии себе выпишут такое же, даже лучше, ибо импортное, а не с малой арнаутской. Это всё мечты. А мне нужно удовлетворить вполне определённые потребности.
Но самая первоочередная забота — селекция. С семенным фондом, что по зерну, что по льну, что по картофелю нужно работать уже сейчас. А весной будем засевать опытные поля. По мере возможности, семена будем отбирать всё более сложными и трудоёмкими методами. Уходить от простой выборки крупного картофеля или зерна к отбору по секторам в поле, по кустам, по отдельным колосьям. И наконец, внутри одного колоса отбирать лучшие зёрна.
Как я понял из бесед с Тисом селекция в это время планомерно никем, кроме вольного экономического общества, не проводится. В эту замечательную организацию надлежит непременно вступить. Там же попробую решить вопрос племенного животноводства. В Питере это, пожалуй, самое перспективное направление. Почвы и климат здесь растениеводству не способствуют. Только скот, у меня в наличии, скверного качества. Лошадёнки крестьянские в косилку две запрягать придётся. А случись плуг тащить так и вовсе три. Можно конечно каких-нибудь першеронов закупить... Боюсь подохнут, да и жрут они, судя по всему, как не в себя. Тут надо найти такую породу, чтобы соотношение тягловитости и кормов было оптимальным, и чтобы к нашим условиям подходила. Должны же у нас быть свои тяжеловозы.
И с коровами тоже маята предстоит. Закупить за границей не сложно. А вот как они, на наших кормах, передохнут. Но улучшать породы надо. Тут главное не хвататься за всё сразу, а то никаких денег не хватит. А самое главное специалисты нужны. Где бы взять толкового ветеринара для русской специфики? Посему начнём с курей. В двадцать первом веке это выстрелило по всей Ленинградской области. Значит как минимум это возможно. Кроме того, куры быстро плодятся потому эффект от селекционной работы может выявиться раньше. Дохнут они, судя по всему, тоже быстро. Наверное, как кролики, которых все в округе пытались разводить в лихие девяностые.
В целом диспозиция такая. Лошадей русских тягловых пород покупаем, пока тракторов нет. Коров, очень сильно думаем, прежде чем даже дёрнуться. Всяких овец и коз пока нет, и не надо туда влезать без веской причины. Плодим кур. Строим курятники. Продумываем выпас, зимнее содержание. Чтоб эти пернатые без массированного вкалывания антибиотиков не передохли от какой-нибудь инфлюэнции. Вот на этом и будем пока сосредотачиваться.
Растим картофель, рожь, овёс, лён, горох и возможно ещё чего умные люди посоветуют. В идеале устроить бы многополье с севооборотом. Чередовать, там, бобы с картошкой. Но сам я по этому поводу многого не знаю, а местные, думаю, даже в Англии до такого не дошли. Потому травополье. Озимые, яровые, трава... тимофеевка какая-нибудь или эта... люцерна, и поле под паром. И так по кругу. Впрочем, в двадцать первом веке обходятся без выделения полей под пар. Очевидно, можно организовать севооборот так, что простоя земли не будет.
И ещё нужно не забыть про лес. С одной стороны можно его просто вырубать, как это делают все соседи, но я ведь обещал заботиться о земле. Надо засаживать вырубки новым лесом. Подозреваю, что экономически это совершенно не выгодно, но бережное отношение к возобновляемым природным ресурсам должно присутствовать изначально. Это не вопрос выгоды, а скорее некая общественная нагрузка. На манер тех же очистных сооружений, о необходимости которых местные даже не задумываются, когда строят свои заводы. Хотя, бабуля так горячо одобрила замену дров торфом, видимо, некие подвижки в этом направлении есть.
