Следы на песке

Придется ехать самому. Потеря времени не беда, беда, что лопнет его тайна. Она ведь во имя Империи тоже. Пускай там его наставник в первую голову заполняет собственную доску ради внутриакадемических интриг, но знание в итоге получат все равно легионы.

— ... Ты-мы слухи-глупо-ложь повторять нет. Катагарра-сказки забыть-раньше-раньше-давно приказ! Ты-мы здесь жить один-сам.

Здесь, на беспокойной границе с Гефаррой, да и в ключевой точке, в устье реки, ведущей к столице Норика, обязательно найдутся коллеги того неприметного столичного дядечки. Фрументарии, разведслужба Империи Людей. Они языкам обучены еще и получше. И вот у них точно есть амулеты связи. Пусть им далеко до говорящих амулетов инвириди, пусть можно передать один-единственный сигнал. Зато сигнал дойдет нынче же ночью, и ему-то уж точно поверят!

— ... Подстилка-люди ты-не-мы, приказ-глупость-ложь, ты-не-мы Пожирающий Мать предать есть!

Осталось выйти на этих разведчиков. Ага, крикнуть на весь зал: кто тут фрументарий, у меня срочное сообщение!

Хм, крикнуть на весь зал?

Решение выскочило из темноты, как тогда, на экзамене, где он славно повозил сенаторских деток пухлыми щеками по столу. Голова и руки сработали мгновенно в едином сложном плетении. Он задавил всякий звук в трех остальных секторах, но наивозможно усилил хрипяще-гортанный говор Темных, обеими руками швырнув кувшин и блюдо с остатками гуся в окно, чтобы распахнуть ставни, чтобы услышали его как можно дальше.

Над красным закатом, над утонувшей в темноте площадью раскатился голос, от которого люди седели вот уже две тысячи лет:

— Глупый-мертвый Пожирающий Мать Лонар-победитель под хвост лизать!

— Во имя Пожирающей-вечной ты-враг-дурак убивать я!!!

* * *

— Во имя Пожирающей-вечной ты-враг-дурак убивать я!!! — раздалось над засыпающим городком, и сразу повсюду завыли ручные звери. Забухали двери, заорали в ужасе стражи на пристани. Загремело оружие, и бабий визг накрыл селение пухом растерзанной перины.

Не надо учить стародавние наречия, чтобы запомнить боевой клич самого страшного врага людей на Эшарре!

Атири потрогала холодное-холодное кольцо и приказала белыми, непослушными губами:

— Возвращаемся к машине.

А командир, закидывая легонькую девушку на плечо, добавил:

— Бегом! Егор...

— Я мигом! А что передавать? Какой уровень угрозы?

* * *

“... Уровень угрозы 9, по буквам: добро есть веди яко твердо ерь. Подтверждено наличие ячейки Темных неустановленной численности. Противник открыл боевые действия в здании трактира на главной площади поселка Юнви. Ввиду неясной обстановки, болезни экипажа и неготовности подчиненной мне спасгруппы к ночному городскому бою, принял решение занять оборону возле катера, используя хорошо простреливаемое пространство до полутора километров между катером и селением.

Командир арткатера номер 1146 Казанцев.

Всем станциям, повторяю.

Уровень угрозы 9, по буквам: добро есть веди яко твердо ерь. Подтверждено наличие ячейки Темных неустановленной...”

* * *

— ...Численности. Так что патроны с эффектом всем поставить первыми.

— А точно девятка? Вот не три, не пять, и даже не восемь? Там что, полная группа Темных?

— Уровень четко, засек местный спец. Сколько бойцов — неизвестно. Экипаж битый, в здание не полез буром, сразу нас вызвал.

— Ну хоть кто-то устав глазами читает.

— Углы карты прижми, загибается.

— Да всунь ты ее в планшет, наконец, как положено.

— Кто повезет?

— Семченко и Тюленев. Два “Ми-восьмых” и два “крокодила” в прикрытии. Куда, кстати?

— Вот, смотри. Трактир в центре села. Тут отмель, на ней наши.

— Двести километров. С маневрами полтора часа.

— Не все же Князю драконов мочить, надо и нам прославиться.

— Речной линкор прославился уже. Экипаж неделю дрищет в три смены, без выходных и праздников.

— Прилетим аккурат к полуночи. Сложно.

— И че? Замеченную группу Темных атаковать любыми силами и средствами, в любое время, чего бы это ни стоило. Любой здешний колдун сам себе пусковая установка, ракета и боеголовка с чумой. А это те самые падлы из Дорпата и Шаурая, что пленных свежевали по-живому. Все про них уже в курсе.

— Имперцы тоже в курсе?

— Сообщили. У них сработал сигнальный амулет в том же районе. Только без подробностей, так еще и поблагодарили нас. Они поставят оцепление, сколько успеют. Ну и там план “Перехват” местный, как положено.

— И все-таки, уровень угрозы надо бы уточнить.

— На месте уточните.

* * *

— Уточните для рапорта, как вы их обнаружили.

— Да их все село обнаружило, крик слышали даже здесь. Череполом?

— Так точно, слышали.

Череполом не стал уточнять, что сам полжизни воевал именно под этим кличем и нипочем бы не спутал.

— А как узнали, что Темные? Мало ли кто мог выучить старый девиз и пугать людей?

— У нас таким не шутят, — вставил обычно молчаливый Ансельм. — Побьют.

— Вот-вот, — кивнула прилетевшая со спецназом колдунья. — На то и расчет. Люди разбегутся, а хитрец деньги сгребет и в окошко.

Высадив людей на заливном лугу между катером и селом, “Ми-восьмые” ушли обратно. Поддержка из “двадцать четвертых” ждала сигнала на взлет, чтобы не крутиться, выжигая топливо, пока командир штурмовиков — эта самая колдунья — разбирается в обстановке.

Атири закусила губу, вытащила из-под плаща связку амулетов.

— Объясняю с самого начала. Мой брат очень боялся отпускать меня одну. Артефактов на мне... Не в каждой лавке столько найдется. Все они очень простые. Для питания им хватает моего собственного фона. Они ничего не делают, лишь отмечают. Наличие магии. Близость источника возмущений. Мои кольца сложно даже нащупать. Это нарочно так, чтобы никто не позарился снимать их.

— А по голове дубинкой?

Атири слабенько улыбнулась.

— Егор. Ты, хоть и радист, а подумай. Понятно, от насилия защита в первую голову. Что поделать, вам при виде красивой девушки ничего иного на ум не приходит. И вот эта защита постоянная, вечная.

— А... Ты же мне предлагала... — радист опустил руки. — Ну, тогда...

— Защита резонирует с моим настроением, сознательно управлять нельзя. Если парень мне приятен, все хорошо. А вот если я в любом настроении, кроме радостного...

— Но можно ведь опоить наркотиком?

— Опоить посвященного лекаря? Здесь боги действуют, Егор. Опять же, кольцо. Не знаю, как сработает, но ничего хорошего точно. И тоже, нарочно так придумано. Никакие пытки не выбьют из меня секрета, которого я сама не знаю.

— Ага, — магичка потыкала в чародейное зеркальце обычной соломинкой. — Знакомо. Схема Норин-Хамарин, пятый, кажется, век. Вывод, что кольцам вашим верить можно.

— Еще бы, — согласилась Атири. — За такие-то деньги... Ну и вот, черное кольцо пока не срабатывало ни разу. Оно настроено исключительно на Темных. Настоящих, которые чем-то связаны с их богиней. Строго определенные эманации, опять же, резонанс. На простые следы, вот как на корабле, оно только чуть холодеет. А тут заледенело, бр-р... Мне показалось, что палец ножом режут.

— Внутрь здания вы не входили, я так понимаю. Фигурантов наших не видели.

Атири поежилась:

— Испугалась. Честно.

— Вот и правильно. Вы все живы только потому, что ты вовремя испугалась... Благодарю.

Колдунья спрятала планшет, поднялась. К ней подбежал сержант в темной форме — на фоне темной застройки кусок ночи, лишь слабо золотился опознавательный шеврон выше локтя да тускло блестело бронестекло шлема. Боец доложил на ухо, и колдунья махнула ему рукой повелительно; тут никакой перевод не требовался.

— На катер надо хоть пару человек в башню, — Казанцев держал лицо изо всех сил. — Наши все, кхм...

— Болеют, — вздохнула Атири. — Что поделать.

— Мы пойдем, — командир поднялся. — Там же башня от “семьдесятшестого”, а мы с Павлом как раз на таких служили. Череполом, вы как раньше. Держать лагерь и никуда не лезть. Никого без проверки в периметр не пускать. Госпожа маг, нам бы катер почистить от проклятья, или что там есть. А то мы вам сейчас навоюем.

— Резонно, — колдунья глянула на Атири, но та повертела головой:

— Я только лекарь.

— Ладно, я сама, но тогда одну башню. Мне еще штурм поддерживать. Выбирайте, носовую или кормовую.

Свежеиспеченный командир думал недолго:

— В кормовой два пулемета, у вас они есть и так. В носовой трехдюймовка. Если они вызовут некроголема, как в том циркуляре, то крупный калибр лучше. Так что — носовая!

Магичка попрощалась жестом и отправилась к берегу. Катер и речку окутал уже плотный густой туман. Время от времени над головой проходил уже долетевший “двадцать четвертый”, прижимая туман к песку, немного рассеивая белесую мокредь, но больше загоняя ее в рукава и под горло.

Вокруг носа катера беззвучно полыхнуло лиловым, затем колдунья вернулась к машине.

Вертолет прошел над городком на полной скорости, чтобы снизу не врезали зенитной магией. Удалился почти на километр и заложил там огромную спираль вокруг растревоженного поселения.

Городок, понятно, давно уже не спал. Мужчины сгрудились вокруг трактира с факелами, охотничьими копьями, лесорубными топорами на длинных рукоятках. Сверкали доспехи ветеранов, тускло блестели гизармы стражников, колыхался в лучах факелов поперечный гребень центурионского шлема на голове начальника стражи. Начальник стражи видел железных птиц инвириди и потому не командовал пока ничего. Сами же прилетевшие штурмовики по темноте в лабиринт заборов и срубов не спешили. Дождались имперского разведчика, опознались по высланному паролю.

Агент поведал, что Темные, числом не менее двух, но и не сильно больше, окопались в трактире. Люди из трактира почему-то успели разбежаться и теперь усиленно громоздили вокруг здания деревянные укрепления.

— Может, просто спалим их к Лонаровой маме? — имперский разведчик, толстый колбасник самого безобидного вида, почесал обширное брюхо и засопел. Магичка не согласилась:

— Сами понимаете, концы искать, разматывать надо. Но как вышло, что люди успели сбежать? Может, их нарочно выпустили? Сбежавшие в спину штурмовикам не влепят? Или они заразные?

— Госпожа... — труженик шпиговальной иглы и коптильной лампы говорил на вполне разборчивой латыни, — я именно так спросил у моего приятеля, владельца “Гордости”. Ну, трактира. С его слов получается, что Темные сами не ждали. Они там под куполом тишины ссорились, а кто-то резко купол снял и малость подогрел им задницы.

— Кто?

— Не нашли. Есть наводка, что приплыл сегодня по реке, а потом по темноте куда-то убежал, и с концами. Проверить я просто не успел, я здесь один.

— Может, из вашей службы кто?

— Я бы знал.

— Хм. Тогда странствующий фиари, поборник справедливости из Торнат?

— Возможно. Не могу сказать.

— Ладно, ступай, мы дальше сами. Своим расскажешь, что мы с тобой договаривались на закупку еды и одежды речникам... — колдунья показала на Казанцева. Тот перевел стрелки на командира машины:

— Вместо меня вот он теперь, у меня в брюхе вечный бой. Покой, блин, только снится.

Поморщился и убрел в сторону плетеного нужника, матерясь под нос.

— Так это... Аванс бы, господа инвириди, — Штирлиц-колбасник на глазах преобразился в туповатого селянина. Командир машины, внезапно повышенный до и.о.командира “речного линкора”, даже губы поджал. Спохватился и выделил два золотых статера чеканки Мария Сурового.

Кириллыч перехватил магострел с накрашенной светящейся надписью “Авада кадавра”, снова фыркнул на Егора и вслед за командиром полез в очищенную от проклятия носовую башню арткатера.

* * *

Арткатер выглядел точно, как в руководстве. Откуда наставник выкопал книжицу, он уточнять не стал, но теперь видел: книжица не соврала. Катер проекта 1204, обозначение “Шмель”. Как он мог принять его за дощаник? Дощаник округлый, разлапистый, как оплывшая буханка. А тут на песке металлическая лодка с острым носом и прямой обрезанной по линейке кормой, и такой же палубой без малейшей погиби. На палубе металлический же домик, ставни закрыты. Неизвестно, чем там действовали Темные, но на кораблике тоже ни огонька... Может, в нем и нет никого?

Увы, движение “носовой башни” рассеяло робкую надежду. Башня повернула “орудие” на городок, что логично. Их метатель запросто достанет и до трактира, и чуть ли не вдвое дальше...

Ему же для уверенного действия необходимо подойди на тысячу шагов самое малое. С одной стороны, доселе невообразимая дальность, одни инвириди могут воевать на таких дистанциях. С другой стороны, именно потому все и затеяно. Тем, что ему сейчас пробовать, воевать придется именно с инвириди.

Со своими.

Ну, пока своими.

Но все же!

Нет, надо решаться...

Спускаясь к Великой реке, не стал затирать следы — вода смоет уже через половину стражи. И лодка скользит в темноте... Чья лодка?

Он присел, где стоял, но поздно. С лодки его заметили, окликнув тихонько. Буркнул нарочито неразборчивое приветствие. В ответ с лодки швырнули дротик — умело и точно, он едва успел отпрыгнуть назад, в темноту, в мешанину хвощей и ломкого кустарника. Двое из лодки, привычно разделившись, брали его в клещи, но прогадали. Удача в трактире напоила его полной чашей уверенности. Он хладнокровно бросился на правого — тот лишь успел выставить перед собой охотничье копье, с перекладиной. Рванув за перекладину, он принял правого на лезвие кинжала — несчастный рухнул беззвучно, только заплескалась под лицом и телом его вода, стирая отпечатки подошв.

Дальше он прыгнул с места рыбкой вперед, не выпрямляясь — копье второго свистнуло над спиной, самую малость не пробив затылка. Упав на локоть, чтобы не задеть собственный кинжал, он перекатился на спину и выпрямился, толкнувшись обеими лопатками. Левый ударил ножом, почти в живот, из-за кромешной тьмы промахнувшись на волос, не больше.

Над головой заревела железная птица инвириди, и бойцы отскочили друг от дружки, напуганные не так силой, как внезапностью звука. В шорохе веток и плеске воды второй все же нашарил копье, наклонился его поднять — а он, разглядев темную фигуру на укатанном волнами песке, прыгнул с места, уже потеряв спокойствие. Обрушился на спину противнику и бил, бил вслепую, во тьме, попадая то в твердое, то в тошнотворно-мягкое.

Успокоился и выпрямился. Случись трое... Да хотя бы окажись любой из них поопытнее, поспокойнее — и конец.

Удача?

Нет. Судьба.

Сколько можно бегать от судьбы? Боги направили его руку — и там, в трактире, когда удалось вычислить легендарно-быстрое заклятие. И сам замысел озвучить, рассекретить беседу Темных, явили бессмертные боги, не иначе. Сами Темные, не ведая, чьими орудиями служат, подогнали ему металлическую лодку инвидири, так удачно засевшую на песке без движения. Как на полигоне выставили! Наконец, успешная драка насмерть, в полной темноте, под шумовым пологом ревущей над селением стальной птицы.