Полонский погост

Глава 8

Оборонительные позиции польской армии недалеко от границы.

Генерал, командир польской дивизии созывает военный совет.

— Панове, положение наше критическое. Я бы сказал — хуже, чем критическое. В километре от нас немецкие войска, в трех километрах — русские на старой границе Российской империи. Мы думали, что за нашей спиной еще половина Польши, а оказалось, что за нашей спиной уже ничего нет. Можно закурить папиросу и пойти в полный рост в атаку на немецкие позиции. Никакого военного значения эта операция иметь не будет, мы только погубим лучших сынов Польши. Единственный выход — сдаваться. Попрошу господ поручиков успокоиться. Вопрос — кому сдаваться. Русским или немцам? Я, как бывший офицер русской императорской армии, считаю, что сдаваться нужно немцам. Мы военнопленные, на нас распространяется конвенция об отношении к представителям воюющих сторон. Польши уже нет, но законы еще есть. У русских мы будем интернированными — ни военнопленные, ни друзья. Русские не признают никаких международных законов, поэтому наша жизнь будет зависеть от прихоти их вождей. Они нам еще напомнят военнопленных красноармейцев, которые были в наших концлагерях в 1920 году. Панове офицеры, ваша судьба в ваших руках. Господа полковники, майоры и капитаны, надеюсь на вашу мудрость.

Генерал приложил два пальца к конфедератке и вышел. Раздался выстрел. Вошедший адъютант сообщил, что генерал застрелился.

Офицеры, немного посовещавшись, пошли к своим подразделениям. Еще через какое-то время подразделения стали строиться в походные колонны без оружия с белым флагами. Одна колонна, большая, двинулась в сторону немцев, другая колонна — маленькая, где преобладали раненые, двинулась в сторону советских пограничников.

Глава 9

Советский пограничный пост. На посту курсант Остап Корнев руководит пропуском польских военнослужащих и гражданских лиц — беженцев, двигающихся в советскую зону. Всех пришедших встречает отряд НКВД, обыскивает, заполняет протоколы, сверяет документы. Один мужчина кричит, что его нельзя задерживать.

— Почему вы обращаетесь со мной как преступником? Я — польский коммунист! — кричит мужчина.

— Закрой пасть, у нас от коммунистов и социалистов Колыма ломится. И на тебя посмотрим, что ты за гусь такой, — говорит ему офицер НКВД.

К Остапу подходит начальник заставы, старший лейтенант.

— Остап, собирайся, поедешь с пакетом в Брест. Форма одежды парадная. Там тебя ждет сюрприз.

Дорога в сторону Бреста. По дороге идет полуторка, в кабине рядом с водителем сидит Остап в предвкушении какого-то сюрприза.

Глава 10

Строевой плац Брестской крепости. В строю стоят курсанты пограничного училища. Перед строем генерал — начальник училища.

— Товарищи курсанты, вы с честью выполнили поставленную перед вами задачу по участию в восстановлении исторической границы нашей Родины, — говорит генерал. — Приказом наркома внутренних дел товарища Берии вам всем объявлена благодарность.

— Служим трудовому народу! — хором отвечает строй курсантов.

— Этим же приказом курсантам выпускного курса нашего училища присвоено воинское звание лейтенант! Поздравляю вас, товарищи командиры! — торжественно говорит генерал.

— Ура! Ура! Ура! — кричат курсанты выпускного курса.

— Сейчас ваши командиры поставят вам задачу по обеспечению парада войск победителей, а мы выезжаем к месту нашей дислокации в училище для продолжения учебы. Командиры-выпускники сейчас же получат предписания для отбытия к местам их службы, — распорядился генерал.

Глава 11

Остап в командирской форме с портупеей, с двумя кубиками в петлицах стоит недалеко от трибуны, на которой принимают парад советские и немецкие генералы и офицеры.

Мимо торжественным маршем с винтовками наизготовку проходят подразделения советских и немецких войск.

Парад закончен. Остап идет по направлению к ждущей его грузовой автомашине. Навстречу два подвыпивших унтер-офицера немецкой армии.

— Камрад, давай выпьем за победу, — сказал Остапу первый унтер-офицер с прибалтийским акцентом.

— Спасибо, я на службе, не могу, — сказал Остап.

— Ну и не надо. Когда мы будем маршировать по вашей Красной площади, то мы тебе выпить не предложим, — сказал второй унтер-офицер.

Немцы засмеялись и ушли. Остап с нахмуренным лицом сел в кабину автомобиля.

— Поехали, — сказал Остап водителю.

— Есть, товарищ лейтенант, поздравляю вас, — радостно сказал водитель.

— Спасибо, Петренко, вот тебе три рубля. Традиция есть такая благодарить того военнослужащего, кто первым произведенного офицера поприветствует, — сказал Остап и протянул деньги водителю.

— Буду знать, всех лейтенантов буду приветствовать по три раза..., — весело сказал водитель.

— Балабол ты, Петренко. Едем на заставу, вместе служить будем, — сказал Остап.

Глава 12

Приграничный областной центр Западной Украины. Квартира интеллигенции. Пять семейных пар сидят за столом и ужинают, обсуждая новости их новой жизни.

— Что, панове, будем делать? К нам, как и в России, пришли большевики, которые снова начнут заниматься реквизициями и экспроприациями. Мир хижинам и война дворцам? Нас спрашивать не будут, выкинут во двор и лишат всех прав..., — сказал один мужчина.

— Для большевиков нет авторитетов, кроме их Сталина и Ленина..., — сказал второй мужчина.

— Панове, ну что вы такое говорите? Мне кухарка говорила, что в России арестовывают по любому доносу, если человек что-то сказал не так или если его жилплощадь кому-то понравилась..., — сказала одна женщина.

— Арестованы все руководители учреждений, директора департаментов полиции, городского хозяйства по обвинению в подрывной деятельности и принадлежности к враждебному государству..., — сказал третий мужчина.

— Какая же принадлежность к враждебному государству? Мы все украинцы..., — сказала вторая женщина.

— Пани Квитницкая, какая же вы украинка, вы не так давно доказывали свое польское происхождение..., — сказал четвертый мужчина.

— Я не Квитницкая, а Квитненко, по-русски Цветкова или Цветаева...

— Все равно по голове не погладят. Придется вам, пани, идти пасти коров. А вы, пан Юзеф, почему молчите? — спросил четвертый мужчина.

— Нашему народу все равно, какая власть придет, что советская, что гетманская, что немецкая. Ко мне придут все с погромом и скажут, показывай, Ёська, куда ты золото зарыл? — сказал пятый мужчина.

— Господа, ну почему так мрачно. Я еще помню, как мы жили в России. И ведь не так уж и плохо было. Да и гражданская война нас не так сильно коснулась. Авось и сейчас пронесет, — сказала третья женщина.

— Нет, пани Магдалена, сейчас не пронесет. Чувствует моя душа, что дело обернется большой кровью, сначала от большевиков, а потом от немцев..., — сказал пятый мужчина.

— Вы считаете, пан Юзеф, что снова будет большая война? — спросил первый мужчина.

— Будет, пан Кароль, обязательно будет. Польша осталась в воспоминаниях. Будет немецкое генерал-губернаторство и западная часть Украины. Германия не остановится. Она пойдет на Советы. А Советы будут укреплять свою безопасность за счет нас, выселив нас в Сибирь как потенциально опасный и ненадежный элемент. Нам всем нужно готовиться к худшему и думать, что это еще лучший вариант развития событий. В Польше евреев уничтожают тысячами. За нами придет черед поляков и украинцев. Никто не избежит участи покоренных народов, — сказал пятый мужчина.

— А вы видели, господа, как одеваются и где живут жены красных офицеров? Живут в реквизированных квартирах, а вместо выходных платьев одевают пеньюары, ха-ха..., — засмеялась вторая женщина.

— Они цивилизации научатся, пани Квитницкая, а вот нам переходить в разряд неимущих будет трудно и обидно, — сказал пятый мужчина.

Глава 13

Квартира зажиточного горожанина. За накрытым столом около десятка мужчин в вышитых косоворотках — "писанках". Старший из них мужчина средних лет по имени Степан.

— Предлагаю поднять тост за москалей, — сказал Степан, успокоив шум. — Да-да, именно за москалей. Они объединили всю Украину и еще своей территории прирезали столько, что никто даже и представить не мог, что они нам сделают такой подарок. Что с них взять, москали. Это наш принцип — усе до себэ. Хорошо, что у них такого нет, а то мы без штанов бы бегали.

Все выпили и принялись закусывать.

— Так что, панове, это все шутки, а серьезность момента состоит в том, что нам все это нужно удержать в своих руках и заручиться поддержкой народа, — сказал Степан. — Что я предлагаю? Первое. Нужно сменить веру у нашего народа. Прогнать с Украины московское православие и утвердить повсеместно греко-католическую церковь. Форма у нее православная, а сущность католическая. И Запад нас в этом поддержит. Нужно готовить своих священников и учителей, чтобы они сызмальства учили народ тому, что они должны освободиться от ига москалей. Нужно создать политическое движение, которое бы представляло интересы большинства населения Украины. Не интернационалисты нам нужны, а щирые националисты. Предлагаю назвать эту организацию — Организация украинских националистов. И в организации этой должна быть своя армия, которая будет бороться с гнетом москалей и приводить своей жестокостью в ужас тех, кто будет не с нами. И третье. Нам нужен герб, который будет развеваться на наших знаменах. Знамя предлагаю то, с которым гетман Мазепа вышел на бой с москалями во время Полтавской битвы — жовто-блакитное. Пусть оно в цвета шведского стяга, кто в этом разбираться будет. Симон Петлюра воевал под этим стягом и тоже неудачно, а вот мы добьемся победы именно под ним. Потому что мы герои Украины. И партийное приветствие у нас будет: Слава Героям! И отвечать на это будут: Героям слава. А в качестве герба нашего мы возьмем трезуб.

— Да ты что, Степан, вилы в качестве герба. Да нас же все засмеют, — сказал один хлопец.

— Умный ты, хлопче, да вот от ума тебе и будет горе, — сказал Степан. — Ты гитлеровскую свастику видел? Видел. А чем она сложнее нашего трезуба? Да ничем. Если у нашего трезуба два зуба да рукоятку согнуть, то получится такая же свастика. Проста свастика, а вся Европа под ней лежит. И вся Украина под наш трезуб ляжет. Я вот тут придумал, как на зубьях слово "Воля" написать, тогда и вилы эти вилами казаться не будут.

— Степан, такие изображения были на печатях и деньгах князей киевских и они имели значение как зубцы княжеской короны, — сказал второй хлопец.

— Да так ли это важно, чем были эти зубцы. Мы не от князей киевских идем, а от народа украинского и народу украинскому служить будем. Я вот тут приготовил Устав нашей организации, а вот это протокол нашей учредительной конференции, чтобы все честь по чести. Давайте подпишемся и будем реальными представителями народной власти, — предложил Степан.

Все подписывают протокол.

— Предлагаю в председатели организации себя, — сказал Степан. — Кто за? Против? Пишем — единогласно. Одним нам с москалями не совладать. Восточная Украина за ними, да и в центральной Украине нас не очень-то жалуют. Зато в этой Украине мы полные хозяева. И помочь нам может только близкий по духу, такой же ненавистник москалей фюрер немецкого народа Адольф Гитлер. Предлагаю от имени нашей организации установить контакт с национал-социалистической рабочей партии Германии, действовать совместно с ней в освобождении Украины и создании нашего независимого государства в тех пределах, в котором его собрали большевики. Кто за? Против? Единогласно. Тогда за работу, други мои. Вербуйте наших сторонников и создавайте ячейки нашей партии в каждом селе, в каждой школе, в каждом приходе, где только сможете, а мы вас всегда поддержим и материально, и физически.

Глава 14

Крестьянская хата. Хата огорожена плетнем. В окошке горит свет керосиновой лампы. В горнице за столом сидят три мужика. Бутыль самогона. Стопки. Нехитрое угощение.

— Что мужики делать будем? — спросил хозяин хаты. — Снова Советы пришли. Кто они такие, мы уже знаем, 20-й год еще не забылся. Снова всех нас с голытьбой равнять будут, нет бы голытьбу до нашего уровня подтянуть. Сейчас всех нас налогом обложат как мироедов и кулаков, кого-то в Сибирь выселят, а всех оставшихся в колгоспы загонят. Всех коров в одно стадо и всех жинок в один гурт для общего пользования. При коммунизме так принято.

— Как это загонят? — завозмущался первый гость. — Што мы, стадо какое, что ли? Я вот не хочу в колгосп. И все свое заработанное никому не отдам.

— А тебя, кум, никто и спрашивать не будет, — сказал хозяин хаты. — Красноармейцы и НКВД придут, вышвырнут тебя из твой хаты как куркуля, вот и весь разговор.

— Лучше бы герман пришел, — сказал второй гость. — Тот хозяев уважает.

— Не скажи, что герман лучше, — сказал первый гость. — Он к нам относится не лучше, чем к русским. Хрен редьки не слаще. Наверное, мужики, нужно схроны наши проверить да смазку на механизмах поменять. Почитай что, два десятка лет не трогали.

— Ты про эти механизмы пока забудь, — сказал хозяин хаты. — Раз стрельнешь, а из-за тебя всю деревню пожгут.

— Да ну! — засомневался первый гость.

— Вот тебе и ну, — сказал хозяин хаты. — В России крестьянское восстание было, там крестьян ядовитыми газами травили. Так что, мужики, я вот думаю, что противиться нам нельзя. Законов, которые бы нас защитили, уже нет, а пускать по миру детей наших не хочется. Поживем и голытьбой. Чувствую я, что большевики пришли к нам ненадолго. К герману нужно готовится.

— Как к нему готовиться, если он не лучше тех, кто сейчас к власти пришел? — недоуменно спросил второй гость.

— А вот так и будем готовиться: как он к нам, так и мы к нему, — сказал хозяин хаты. — Как аукнется, так и откликнется.

Глава 15

Конспиративная квартира. На квартире отец Арсений встречается с молодым священником отцом Андреем.

— Я горжусь вами, отец Андрей, как моим самым талантливым учеником, как настоящим патриотом Украины, — сказал Арсений. — Совсем скоро настанут времена, когда Украина будет освобождена от внешней зависимости и будет самостоятельным государством мира. Но до этого нам предстоит борьба. Мы хотим направить вас в Германию. Для всех вы исчезнете навсегда, но вернетесь к нам с освободительной армией и будете в числе тех, кто будет составлять гордость нашей родины. Вы готовы к этому, сын мой?

— Да, — патетически сказал Андрей.

— Вы не поинтересуетесь, как будут чувствовать ваши родители, когда узнают, что вы пропали без вести на территории своего прихода? — спросил Арсений.

— Я думаю о том, как они обрадуются, когда я вместе с другими своими соотечественниками принесу им освобождение, — сказал Андрей.

— А ваш брат, который служит на границе? — спросил Арсений.

— Если у него хватит ума понять, кто является спасителем Украины, то он присоединится к нам, — сказал Андрей. — Нам понадобятся военные специалисты. Если не поймет, то кто не с нами, те против нас.

— Вижу вашу решимость, отец Андрей, и рад, что не ошибся, выбрав вас для такой важной миссии, — сказал Арсений. — Уходить будете завтра. Храни вас Бог.

Арсений крестит в спину уходящему Андрею.