перекресток одиночества 2

— Именно. И потому что смелый. А это в медвежьей охоте главное! Тут тебе не там! Там мужики вооружаются автоматическими винтовками и за минуту превращают зверя в решето, стреляя с безопасного расстояния. Зато потом как дома врут! И зверь, мол, подскочил, пасть разинул, а я в упор, в упор его! Ага. А на шкуру глянешь — дыра на дыре. Тьфу! Из таких людей справного охотника не получится. Ты вот про тонкости спрашиваешь, верно?

— Есть такое. Хочу знать, как правильно охотиться в этих условиях.

— А особых тонкостей и нет, парень! Нету! Тут главное быть наблюдательным, приметливым, а когда придет время — еще и решительным. И умным еще надо быть. Охотник обязан быть умным! Я почему перестал охотиться?

— М?

— Потому что умный! И жить хочу! Раньше ходил на охоту с двумя мужиками что еще постарше меня — под девяносто с лишним им было! И ведь спокойно валили огромного зверя! А как помощники мои на кладбище отправились, так и я отставку взял. Потому как жить хочу! Насмотрелся я на других охотничков. Тьфу! Такие и тебя загубят и сами полягут. А оно мне надо?

— Нет — четко ответил я — Не надо. И мне тоже не надо. Я тоже жить хочу.

— Во-о-от! — поднял палец охотник — Именно! Потому есть у меня к тебе предложение.

Всем своим видом я показал, что готов слушать. И старый охотник продолжил:

— Сходим на охоту!

— Вот так запросто? — удивился я.

— Нет, конечно — хрипло засмеялся Антипий — Куда там! Но словами тут не объяснить. Улавливаешь? Начинать надо с практики. Так меня учили в свое время. И с маленьких зверей. Медведи ведь разные бывают. Найдем мишутку килограмм под сто — и завалим. Они еще глупые, медлительные. Самое то для нас. Зверя завалим. Притащим в Холл. Приготовим и устроим большой ужин для всех здешних доходяг, что сейчас смотрят на нас открыв рты и все ждут, о чем мы с тобой договоримся.

Перегнувшись через перила веранды, я глянул вниз. Действительно... старички прохаживались, играли в карты и шашки, читали старые книги, о чем-то зло спорили, стояли в очередь к отхожему месту. И нет-нет поглядывали наверх. На старую охотничью хижину подвешенную под потолком. Ждут... надеются...

Но вот так сразу отправиться на дело. А как же часы теоретического обучения? Отставной охотник точно в своем умении?

Пристально поглядев на Антипия, ненадолго задумался. Потерпев минутку, он не выдержал:

— Ну?

— Мяса свежего добыть надо — подытожил я — Согласен. Когда?

— А чего тянуть? — цыкнул зубом охотник — Через час и выйдем.

— Ого...

— Я решения быстро принимаю. Тут только так надо. Послабления себе давать нельзя! Медлительность губит. И лень к хорошему не приведешь. Вот ты как думаешь, чего я под потолком хижину подвесил?

— Все хотел спросить — признался я.

— А чтобы мышцы нагружать! Чтобы силушка не уходила. Раз пять за день вверх-вниз прогуляешься — и кровь по жилам загуляет, мышцы загудят. Мне стоит намекнуть — и лучшие нары для меня освободят! Хоть здесь, хоть в Центре. Ну и... чтобы поменьше слушать их стариковский треп — махнул рукой Антипий — Они поболтать любят. Да и я порой люблю языком почесать. Но периодически! А они постоянно! Улавливаешь разницу?

— Улавливаю. А почему не в Центре? — не удержался я еще от одного вопроса — Там отдельные комнаты. Дверь закрыли — и вот уединение. Тепло, кормят лучше, пейзажи всякие нарисованные, ребятишки молодые прислуживают, помогают немощным, да и просто за тапками послать — сбегают.

— Ага... сам смекни как все это вместе выглядит. Тебе на ум что приходит?

— Дом престарелых.

— А мне — хоспис! — отрезал охотник, шлепнув жесткой ладонью по перилам — Хоспис! Для неизлечимо больных, что терпеливо ждут только одного — смерти!

— Хм... — кашлянул я — Ну...

— Поймешь еще! Здесь, в Холле, хоть какое-то подобие жизни. А там... там просто существование. В Центр меня звали. Да я не пошел. Мне и здесь неплохо. Было б еще чтива побольше. Да оживили бы телек наконец! Тогда бы почаще спускался.

— Телек?

— Видеодвойка. Раньше такие в ходу были, может вспомнишь. В одном корпусе телевизор и видеомагнитофон. И кассеты ведь есть. Штук шесть. Одна кассета даже с порно, хе-хе... но сломалось там что-то. Ты не разбираешься?

— Нет, к сожалению. А может в Замок отдать? Там наверняка есть те, кто в электронике понимает.

— Ага. Щас! Им отдашь — и все, пропал телек! Скажут — починить не получилось, извиняйте. И все. В Замке и видеокассеты есть поговаривают. Да они разве чем поделятся? А книги есть какие? Я с возвратом.

— Несколько штук есть — кивнул я.

— Вот это дело! Может, повезет, и попадется хоть что-то не читанное пятьдесят раз — вздохнул охотник — Но это потом. Так что насчет охоты, молодой, сильный и даже не тупой? Сходим?

— Сходим — встал я — Через сколько быть?

— А минут через сорок — у ворот. У гостевого угла. Там кое-чего поясню тебе и еще одному парнише. Ну как парнише... семьдесят с лишним годков ему. Но вроде не трус и ходит без палки.

— Буду — коротко сказал я и покинул веранду.

Гостевой угол... он для тех, кто прибыл в Бункер, но не собирается в нем оставаться постоянно. В первую очередь угол предназначен для тех, кто явно прибыл сюда не с нашего мира. А там, у них, в свою очередь есть такой же угол, где накормят и обогреют путников, стремящихся объединиться со своими земляками. Всего тут вроде как не меньше пяти поселений, разбросанных там и сям вокруг Столпа. Между поселениями есть даже кое-какая торговля, по слухам. Ох и в странный же мир я угодил... ох и в странный...

Спустившись, едва не столкнулся с давешним старичком. Хлопнул себя по лбу:

— Посуду вашу забыл.

— Антипий отдаст — отмахнулся тот — Охота... с охотой-то что? А?

— Через час выходим — улыбнулся я — На охоту за маленьким мишкой.

— Ох! — обрадовался старик, хлопнув себя ладонями по ляжкам — Ох! А мясо... мясо сразу в Замок, да? Аль как решили?

— Да вроде здесь Антипий готовить решил. Но точно не знаю.

— Котел на всякий случай приготовим — шумно сглотнул слюну старик — Водички из снега натопим. Дрова! Коли встретится что — прихватите! Дров в обрез. А наших наружу не выгонишь... Дрова обязательно, ребятушки! А я уж такой ужин приготовлю — пальчики оближете! Ох радость! Мясца пожуем жирного...

— Посмотрю — кивнул я и заторопился к лестнице.

Надо одеваться. И потеплее. Дрова... откуда тут дрова? Не посреди леса живем. Тут ведь настоящая Антарктика. А старик говорит с такой уверенностью...

Ладно. Дойдет и до этого. Там и разберемся...

Шериф встретил меня бодрым приветствием. Ответив, я оглядел его с ног до головы. И вздохнул огорченно:

— Никак?

— Да все неможется и неможется — скривился Шериф — Прямо занедужил. Но ты не переживай — прорвемся! Раз уж раньше срока сюда угодил, день напролет в постели валяться не собираюсь. Завтра уже делами займусь. Хотя бы вещи разберу. А то так и свалены в углу.

Я покосился на угол, где не свалены, а аккуратно сложены были пожитки Шерифа.

— Потому и трогать не стал — заявил я уверенно — Как поправишься — сам разберешься. А я на охоту!

— Ох ты — подпрыгнул старик и попытался встать, но я не позволил, надавив ему мягко на плечо.

— Не торопись, Шериф. Даже молодые ковбои после ранений сразу в седло не вскакивали. Фильмы не смотрел что ли? Их сначала перевязывали, а затем они пили виски и отлеживались на втором этаже трактира вместе с танцовщицами кордебалета, уставшими от канкана.

Шериф захохотал. Охнул от боли в плече, но смеяться не перестал.

— А охота... — я пожал плечами — Сам пока не знаю ничего толком. Бывший главный охотник, что недавно ушел в отставку, решил вернуться к охоте после разговора со мной. Потому что я молодой, сильный, смелый и даже не тупой.

— Даже не тупой? Ну и фраза...

— Ага. Прямо популярное выражение, блин. Даже не тупой... Сходить на охоту надо. И мне польза и Бункеру. С уходом главного добытчика охотиться тут стали редко. Раз в пару месяцев. И потому суп стал не такой жирный как прежде...

— Да мне уже все уши прожужжали девушки об этом супе — махнул здоровой рукой Шериф — Тьфу!

Хотя недовольным он не выглядел — все же общение. Да еще и с противоположным полом. Я вообще удивлен, что, придя сюда застал его в одиночестве. Обычно тут как минимум три девушки сидят рядом с кроватью, если слово "девушки" вообще может употребляться по отношению к кокетливым смешливым старушкам возрастом под восемьдесят.

— На кой тебе эта охота? — вздохнул Шериф — Риску мало было в последнее время?

— Новое умение всегда пригодится. А риск... потому и пойду на охоту только с профессионалом, что от глупых действий удержит. Умирать не хочу.

— Ты уж будь осторожней. А я здесь пока полежу. На вахте. И за вещичками твоими пригляжу.

— Договорились — улыбнулся я, заматываясь в старое верное одеяло — Помочь сходить куда требуется?

— Да сводили меня уже.

— Девушки?

— Да ну! Конфуз какой, чтобы меня девушки к отхожему месту провожали! Есть тут один шашист... он и помог в перерыве между партиями. Скоро опять придет — жаждет реванша.

— Вот и отлично. Скучать не придется. Ладно. Побежал я.

Хорошенько одевшись, вышел из комнаты и, пройдя коридором, миновал следом полупустой центральный зал, преодолел еще один коридор и оказался у распахнутых ворот рядом со статуей и началом лестницы ведущей в Холл. Не переставал удивляться — работа проделана громаднейшая. Вряд ли тут работали отбойными молотками. Здесь камень стесывали вручную. И зубила с молотками держали руки стариков. Работа заняла долгие годы.

Чем мотивировали на работу?

Увеличенными продовольственными пайками? Гражданством в Центре?

И как же звали того хитреца, кто придумал всю систему Бункера? Это сразу бросающееся в глаза разделение на три неравные по территории и удобствам зоны.

Так и просится на язык словечко "каста".

Мне нужно куда больше информации. Немало времени прошло почти впустую — но я хотя бы зарастил свои раны и немного огляделся. Сегодня первый прорыв. И первый шанс научиться чему-то новому...

Глава 2

Холодно. Пронзительно холодно. Порывы не слишком сильного ветра норовят забраться за воротник, в рукава, пробить брешь в старой заплатанной ткани. Я размеренно дышу в закрывающий нижнюю часть лица шарф, обмотанный и вокруг фуражки. Слух от этого страдает. Зато уши не отморожу. Как холодно сейчас? Где-то минус двадцать с небольшим? Это более чем терпимо.

За моей спиной громада Столпа, отсюда кажущегося просто стеной или даже границей нашего мира. Мне чудится, что Столп наблюдает за мной. И снова в ушах шепот... я уже успел отвыкнуть от него — от неумолчного гласа этого мира. Слышал, что кто-то в попытке избавиться от несмолкающего голоса в голове, пробил себе барабанные перепонки. Но ему это не помогло.

— Не подведи, Федуня! — в пятый раз предупредил Антипий, снимая меховые рукавицы и оставаясь в тонких вязаных перчатках.

— Сделаю, как надо — со спокойной и несколько безразличной уверенностью ответил сутулый старик в длинной болоньевой куртке с капюшоном. Под курткой несколько свитеров и кофт, раздувших его фигуру. На голове ушанка, поверх повязан платок, вокруг шеи толстый серый шарф. Из-под куртки торчат ватные штаны и сапоги. Федуню одевали всем Холлом и теплой одежды не пожалели. И стал он похож на одного из отступающего из суровой снежной России вражеского солдата. Как впрочем и я — чего только стоит повязанный вокруг фуражки шарф...

— Мне ничего не скажешь? — после короткой паузы, осведомился я, тщательно пряча легкую нервозность.

Вернувшегося к работе охотника мой спокойный тон не обманул. Блеснули глаза из-под козырька обшитой мехом бейсболки, внимательно оценили меня, успокоенно мигнули:

— Не побежишь. Это видно. Сдохнешь, но не побежишь. Знаю таких как ты. На охоте чаще всего погибают.

— Вот спасибо — усмехнулся я и покрепче сжал в руках роговую рогатину.

Оружие удивительное. Сделанное талантливо. Несколько длинных толстых костей умело соединены воедино с помощью толстой проволоки. Древко чрезмерно длинное — три метра! И сразу становится ясно, почему на это дело требуются люди сильные и выносливые — рогатина весит немало. Ее и на плече-то сюда тащить тяжело было. А орудовать ею, втыкать, удерживать, тащить на себя и толкать... это не каждому по силам.

Еще раз поблагодарил себя за усердные занятия с гирей и чуть тоскливо глянул в окружающую нас густую снежную муть. Где-то там, километрах в шести от входа в Бункер лежит на склоне холма мой разбитый крест... там остались кое-какие вещи, лежит где-то в углу гиря, торчат замерзшие яблоневые ростки — хотя три штуки, несколько поломанные от поспешного впихивания в мешок, я все же сумел притащить с собой. Теперь они растут в нашей с Шерифом комнате. И за здоровье ростков переживать не приходится — вокруг суетятся многочисленные посетители и каждый норовит позаботиться о саженцах... которые, как мне показались, в тепле Бункера начали быстро чахнуть. Может повредил при переноске? Опять же на холоде были долгое время... подмерзли...

Голос Антипий вырвал меня из раздумий. Цепко глянувший на меня охотник рассердился:

— А вот сейчас и тебе скажу — выкинь все лишнее из головы! На охоте про постороннее думать нельзя! Запомни! Навсегда зарубку в памяти сделай! Иначе все тут поляжем и станем кормом для медведей! А те куски что они не переварят — дожрут снежные черви! Понял?!

— Понял — кивнул я и шутливо козырнул, приложив пальцы к козырьку фуражки — Прошу прощения. Мысли в голове. Роятся.

— Это вот они роятся. И пусть себе — им все одно делать больше нечего. А мы о деле думать должны! — старик ткнул пальцем в небо. И мы дружно задрали головы.

Да. Тут было на что посмотреть.

Небо здесь редко увидишь. Погоды не те. Но изредка — как сегодня — случается так, что ветер немного успокаивается, облака немного расходятся и между ними образуются прорехи, сквозь которые падают столбы яркого солнечного света. Они в свою очередь разгоняют льдистую муть повисшую над землей. И свет добирается до земли, освещая место, где мы живем.

С высоты полета тут все выглядело иначе. Менее жутко. Менее депрессивно.

Снежные и ледяные поля перемежаются торосистыми участками, настолько широкими и изломанными, что лучше обойти стороной, чем пытаться преодолеть. Унылые равнины разбавлены понатыканными холмами различной высоты. Некоторые более чем высоки — достигают до двухсот и трехсот метров, их уже можно назвать небольшими горами. В одну из таких горок я и воткнул свой крест, когда летающая келья отказалась снижаться.

Километрах в пяти от нас по снегу разбросаны ужасные свидетельства многовекового пребывания здесь узников — разбитые кресты. Они лежат целыми слоями, порой поднимаясь до высоты в десять и больше метров. Разбитые кресты, падая и падая с небес, образовали со временем невысокую и прерывистую круговую стену вокруг Столпа и вокруг поселений. Круговая стена из железа, камня и трупов. К стене лучше не соваться — здешние обитатели не дураки и давно уже пристрастились к свежей и мороженной человечине. Медведи и снежные черви — они все время у стены и, как недавно сказал Антипий, медведи отчетливо реагируют на громкий "бум" и сотрясение почвы, вызываемые очередным падением креста. И сразу выдвигаются к источнику шума, стремясь опередить снежных червей.