Дважды в одну реку

Она подняла глаза, едва подавив потрясенный вздох.

Как? Как она не заметила?

Маб провела пальцами по лицу, расплываясь в злобной ухмылке. Только сейчас она заметила, насколько ее перекроил Лабиринт. Вроде она изменилась немного, но выглядела фея юной, свежей и прекрасной. Самое оно.

— Да. Никаких Нимуэ! — со злорадным удовольствием пробормотала Маб. — Никаких шансов! А теперь... Теперь мне нужен, — она злобно оскалилась, ловя обрывки смутных воспоминаний о синем и почему-то слишком добром джинне, — мне нужен антураж!

* * *

Амвросий разбирал документы, изредка бросая довольные взгляды в окно, выходящее на внутренний двор. Оттуда доносились довольные детские крики, звон металла, топот и смех. Мужчина улыбался, пару минут наблюдал и снова возвращался к королевским обязанностям.

В принципе Амвросий был очень доволен своей жизнью. Во-первых, он — король, успешно правящий медленно, но верно прирастающим землями и вассалами королевством. А что? Он ведет переговоры с вольными лордами и баронами о присоединении, и многие сами идут под его стяг. Некоторые крупные владетели, типа герцога Горлуа Корнуольского, сами изъявили желание присоединиться и сделали это. Некоторые части пришлось завоевывать: только-только закончилась победоносная война с Вортигерном: Белый Дракон пал, его королевство вошло в состав растущих владений Амвросия, и стяг с Алым Драконом гордо реет над замком.

Амвросий даже принял имя Пендрагон в качестве фамилии, а это уже заявление!

Во-вторых, Амвросий был счастлив в браке: Этуэлл оказалась прекрасной... почти супругой. Амвросий был крайне раздосадован тем, что не мог сделать ее своей женой по всем правилам, но он недаром штудировал римское право и нашел выход из положения. Пусть наложница, так что? Зато договор подписан, имеет законную силу, и никто никогда не посмотрит косо в сторону его сына.

Мерлином он особо гордился. Мальчик являлся просто воплощением всех достоинств, какие Амвросий хотел увидеть в своем потомке: умный, сильный, рассудительный. Его обучали лучшие учителя и рыцари — пусть Мерлин никогда не взойдет на престол, но он принц по происхождению, и никто не сможет упрекнуть Амвросия в том, что он пренебрегает ребенком.

Может, Мерлин и не сядет на трон, но он вполне охотно встанет рядом с троном: и на это Амвросий рассчитывал особо, с тех пор как получил доказательство того, что особые таланты Этуэлл перешли по наследству.

Этуэлл, его жена — именно так король называл ее наедине, — обладала чрезвычайно полезным даром предвидения. Именно благодаря этому дару ее отец крайне выгодно и удачно выдал замуж своих дочерей, именно благодаря ему сама Этуэлл дождалась-таки короля на белом коне, именно поэтому сам Амвросий не знал поражений в походах, умело надавливал на слабости будущих вассалов и успешно избегал заговоров. Честно говоря, если б Мерлину достался только этот дар, Амвросий вывернулся бы наизнанку, но сделал его наследником!

Король с такими способностями с полным на то основанием получил бы титул Объединителя... В сладким мечтах Амвросия он видел своего сына на троне полностью объединенных островов, передающим корону уже своему сыну, и династию, правящую долго и успешно... К сожалению, не срослось.

Мерлин оказался прирожденным магом.

Не волшебником, не жалким колдуном или ведьмаком... Полноценным магом. Когда ребенок пяти лет с легкостью зажигает на ладони огонь, а потом разжигает им очаг, как-то сразу веришь, что все очень серьезно. Этуэлл лишь гордо улыбалась и вбивала в сына магическую науку, не мешая, впрочем, воспитывать его как воина и правителя: магия хороша, но иногда от удара несколькими футами стали ничто не спасет.

Неожиданно в окно забарабанили, и Амвросий вынырнул из размышлений. По стеклам в свинцовых переплетах текло, крупные частые капли ударялись о прозрачную преграду, свидетельствуя о крайнем непостоянстве погоды и о том, что осень полноценно вступила в свои права. Привстав, Амвросий всмотрелся и улыбнулся: Этуэлл и Мерлин так и остались во дворе, продолжая тренироваться. Мерлин сосредоточенно протянул вперед руку, словно пытаясь куда-то указать властным жестом, пока мать о чем-то говорила, изящно прикрыв голову широким палантином.

Судя по всему, процесс затягивался.

Этуэлл продолжала терпеливо что-то объяснять, Мерлин все так же сосредоточенно хмурился, время от времени поводя рукой. Неожиданно его лицо посветлело, он гордо простер вперед руку, и вода, словно наталкиваясь на невидимую преграду, стала падать рядом, но не на него и Этуэлл.

Женщина довольно всплеснула руками и обняла промокшего до нитки сына, смущенно покрасневшего: Мерлин взрослеет, ему скоро исполнится тринадцать... время становления, время первых влюбленностей... Амвросий понимающе хмыкнул и вновь погрузился в дела.

* * *

Резвый конь вылетел на пригорок, и Мерлин довольно рассмеялся. Где-то там, за спиной, слышался лай, ревели охотничьи рожки, стучали копыта. Амвросий решил расслабиться, отдохнув, и устроил охоту. Никаких придворных, только он сам, Утер, Этуэлл, Мерлин и несколько пажей.

Мерлин оторвался от веселой компании, не столько выслеживающей кабана, сколько радующейся недолгой свободе от утомительного управления государством, трещащей, как сороки. Утер делился подробностями очередного похода и очередных любовных завоеваний, хотя Мерлин отметил, что некоторые рассказы о романах выглядят... натянутыми. Да и сам Утер словно не слишком рвался прыгать в очередную теплую постель, вместо этого раздумывая о ком-то.

Амвросий лениво расспрашивал, Этуэлл насмешливо комментировала, пажи гомонили... У Мерлина разболелась голова, и он решил отклониться от тропы. Ничего опасного он не чуял, зато сердце наполнилось сладким предвкушением, словно вот-вот должна была произойти важная встреча. Конь неторопливо шагал по тропинке, позволяя разглядывать готовящуюся заснуть природу, тихо падали листья, и лучи солнца пронизывали поредевшие кроны. Неожиданно послышался странный звук, и подросток оторвался от мечтаний, вновь став сосредоточенным.

Конь вскинул голову, пряднув ушами, Мерлин тряхнул поводьями, высматривая источник беспокойства.

Озерцо показалось совершенно неожиданно: идеально круглое, поросшее розовыми кувшинками, цветущими, невзирая на почти зиму, окруженное густой зеленой травой и редкими деревьями. Мерлин подъехал ближе, поразившись чуду, слегка повернул голову... и просто замер в восхищении.

Кувшинки сплетались плотной дорожкой, и по этой дорожке через озеро шла, танцуя, прекраснейшая девушка... Он не видел никого красивее. Белоснежная, словно лунный свет, кожа. Водопад черных волос, сплетенных в косы, перевитых лентами. Алые, как маки, губы. Она шла по кувшинкам, с легкостью выдерживающим ее вес, тихо напевала и время от времени выдергивала то один цветок, то другой, сплетая венок.

Мерлин едва дышал, опасаясь спугнуть чудное видение. Конь переступил копытами, ломая веточку, и девушка, испуганно обернувшись, неловко оступилась, взмахнула руками и упала в озеро. Подросток пришпорил коня, и тот рванул, взрезая водную гладь.

Мерлин подхватил бьющуюся в воде красавицу, которую платье и плащ тянули на дно, прижал к себе и вытянул на берег, цепляясь за луку седла. Девушка кашляла, уткнувшись в его плечо, заставляя подростка просто трепетать от всего произошедшего.

— Все закончилось, миледи, — срывающимся голосом пробормотал Мерлин. — Вы в безопасности. Вы спасены.

Девушка оторвалась от его плеча, отводя рукой тяжелые пряди волос. Блеснули черные бездонные глаза, и подросток робко улыбнулся, чувствуя, что его распирает, и сейчас он запросто что-то ляпнет, потому что умные мысли и вежливость, вбитая наставниками, испарились непонятно куда.

— Спасибо, мой герой... — шепнула спасенная, надевая ему на голову чудом уцелевший венок. — Благодарю...

Венок сполз на глаза, и Мерлин сам не понял, куда и как исчезла прекрасная дева. Но это было не важно: на щеке раскаленным клеймом горел легкий поцелуй.

* * *

Нимуэ раздраженно топнула ногой.

Она наблюдала издалека, но и так все было ясно: прекрасный принц, внимание которого она хотела привлечь, просто пронесся мимо, даже не заметив ее. А она и выбрала самое изящное платье, и корзинку приготовила с травами, орехами и ягодами, которые пришлось долго искать и собирать. Накинула красиво вышитый плащ...

Ничего не помогло.

А теперь принц и вовсе ускакал непонятно куда, вон, только на пригорке мелькнул, и нет его, и возможность обратить на себя внимание упущена. А ведь Нимуэ так рассчитывала, что принц, про которого говорили, что он — самый настоящий маг, оценит ее умения! Она ведь умеет отвары делать, травы и деревья заговаривать, животных приманивать...

Ничего не помогло: ни заговор тропки, чтоб мимо не проехал, ни просьбы к деревьям, чтоб ветками направили куда надо. Ничего.

Все ее усилия пропали зря, словно кто-то могущественный легко и непринужденно оборвал заговоры и чары. Пропал ее шанс выбраться из нужды...

— Что, красавица? Не повезло? — насмешливый голос прервал унылые размышления. Нимуэ вскинулась, утирая злые слезы. Возле дерева стояла пожилая женщина, добротно одетая, но при взгляде на вышитые по подолу и рукавам узоры у Нимуэ неожиданно начали слезиться глаза. — Что, ускакал милый, и поминай как звали? Беда, беда! — цокнула языком странная гостья. — Но я могу помочь. Хочешь?

Нимуэ хотела отказаться: мать предупреждала ее об опасностях, — но глаза сами прилипали к странным спиралевидным узорам на темной ткани, голова закружилась... Она сделала шаг и пошла, как теленок на веревочке.

И совершенно не видела, как во влажной почве отпечатываются следы лап с когтями.

Глава 3 Сель

Придворные попрятались, Фрик осторожно выглядывал из щели откуда-то под полом: Маб радовала всех прекрасным настроением, и это было страшно до ужаса.

Королева напевала, танцуя, и неторопливо обходила Горменгаст, любуясь происходящими с замком изменениями.

Если раньше то, что она самоуверенно считала Двором, и Замок являлись отдельными величинами и объектами, то теперь началось слияние. Горменгаст до этого стоял на небольшом островке, полностью занятом зданием, и волны моря бились о его подножие, как и огненные смерчи. Теперь остров-основание неожиданно раздвинулся, увеличиваясь в размере, превратившись из бородавки на лице водной глади в место, где спокойно могли разместиться ее подданные. Ведь помещаться было практически некому, если честно.

Маб шла вдоль бойниц и окон, переступая по открытым галереям, и то, что она видела, ей очень нравилось: большой, живописный остров, где имелись зеленые луга, пара довольно густых рощ, и даже проклюнулась парочка холмов, что очень обнадеживало — если все пойдет правильно, то эти холмы станут вулканами, горами и скалами, и там начнут гнездиться драконы. Маб уже видела мелькнувшие пару раз тени, а значит, есть шанс на визит этих своенравных созданий.

Кроме того, появился намек на Призрачный мост — когда Маб носилась по своим владениям, как ужаленная, то с восторгом нашла небольшую каменную площадку с крошечной, буквально на толщину мизинца выступающей, ступенькой.

Если все пойдет как надо, эти ступени вырастут и превратятся в Лестницу, ведущую в обычный человеческий мир.

И все это произошло только после ментального взросления Маб — есть над чем подумать.

Маб еще раз полюбовалась прекрасным видом, отвернулась и решительно пошла в кабинет — такой у нее тоже появился.

— Фрик! — щелкнула пальцами королева, смесок гоблина с эльфом просочился в щель. — Пора подумать над твоим повышением — мне нужна разведка. Внешняя!

Фрик выпучил глаза, боязливо прижимая уши.

* * *

Этуэлл задумчиво расчесывала волосы, рассматривая себя в огромном серебряном зеркале. Прошло четырнадцать с половиной лет, как она стала наложницей Амвросия. Договор, заключенный с Маб, давно выполнен: она родила королю сына, учит его магии и может спокойно уйти к родне. Вот только уходить-то и не хочется.

Пусть она считается наложницей, власти имеет как королева, и терять даруемые ею привилегии Этуэлл не собирается. Волшебный мир хорош, но и этот очень неплох, у нее есть сила и влияние, могущественные союзники и, самое главное, у нее есть Мерлин. Ее сын, Мирддин Эмрис ап Пендрагон, получивший фамилию, титул герцога и изумительный шанс иметь корону, не надевая ее на голову официально. Судьбой, определенной сыну, Этуэлл была крайне довольна: он не сядет на трон, но станет властью у трона, тем основанием, что укрепит династию. А династия будет — это женщина знала ясно и четко, как и то, что имя Мерлина будет славиться в веках.

Вспомнив про сына, женщина нежно улыбнулась. Мерлин влюбился. Первая и, судя по всему, последняя любовь. После охоты подросток сначала пребывал в полном блаженства ступоре, нежно гладя не собирающиеся вянуть кувшинки, а когда Этуэлл попробовала его расспросить, разразился одой в честь прекрасной дамы, которой отдал свое сердце навеки. Амвросий слушал, изумленно подняв брови и осторожно трогая свежие, словно только сорванные кувшинки, а Этуэлл хмурилась, подозревая худшее. Юная красотка, судя по описанию, похожая на Маб, с ходу завоевала сердце Мерлина, и женщина опасалась что-то говорить, боясь нарушить планы Королевы. Впрочем, это не значит, что она не найдет способ прояснить ситуацию.

С другой стороны, то, что первой влюбленностью Мерлина стала Королева Темного двора, льстило. Ее ребенок достоин самого лучшего, а кто может быть выше королевы?

Впрочем, любовь любовью, но есть проблемы и посущественней. Начали роптать вассалы, да и враги: Амвросий крепок и силен, но ему нужен наследник. Законный наследник. А значит, пришло время выбрать ту, что станет официальной женой.

Невзирая на не самый приятный подтекст всего предстоящего действа, Этуэлл абсолютно не чувствовала себя обделенной. Амвросий ее любит, женщина не просто чувствовала это, она это знала. Он не один раз с сожалением говорил, что если б Мерлин не был настолько сильным магом, чья магия проявляется даже без его участия иногда, то он нашел бы способ сделать наследником его, а Этуэлл посадить на трон королевы. Увы, несбыточная сейчас мечта, и Амвросий был реалистом, поэтому брак будет политическим.

Сейчас рассматривались несколько кандидатур, все — принцессы или герцогини союзных королевств или даже враждебных. Первую попавшуюся все равно не возьмут, вопрос требовал длительного обсуждения, а пока можно попытаться прикинуть разные варианты и подумать, что выгоднее.

Выбирать надо с умом и самое главное — чтобы этот брак принес наследника. А жена... Что жена? Жена не стенка, подвинется. Или... Амвросий быстро овдовеет, цинично хмыкнула Этуэлл, на миг блеснув темными омутами глаз.

* * *

— Резче! — рявкнула Малис, взмахивая рукой. Длинный кнут с вплетенными в кончик шипами рассек кожу и мясо до кости. Нимуэ вскрикнула, валясь на землю в шоке. Сил кричать не было, горло пережал спазм. Малис пнула корчащуюся девушку, когти на пальцах распороли бок. Нимуэ заскулила, тоненько и отчаянно, как попавшее в силок умирающее животное. — Встань! И продолжай! Резче! Резче жесты, что это за танцы? Клиентов в переулках будешь так подманивать!