Лесник поневоле 2.0

Через полчаса началась самая тяжёлая часть дня — разборка с местными жителями. Пришлось взрывпакет (на этот раз взял всё-таки, на всякий случай) прямо между ними взорвать, чтобы не вякали и права не качали. Ну, не светошумовую гранату же тратить на приспособленцев!

— Заткнитесь и слушайте меня! Дадите нам телегу с лошадью, загрузите её копчёностями, добавьте пару мешков картошки и мешок лука. Связку чеснока не забудьте. Одну курицу зажарьте прямо сейчас, другую отварите с лапшой и переложите в кастрюльку. Хлеба пару хватит, иначе он у нас посохнет. Свежих помидоров и огурцов килограмма три, если есть. С оружием я разберусь, что не нужно — вам оставлю. Только не вздумайте на меня охотиться или выслеживать — порешу всё семейство!

А иначе никак, не хрен демократию разводить или приваживать добрым расположением. Сразу на шею сядут! Грузовик отогнал на полтора километра в сторону моста, правда дольше разбирался с управлением. Мотоциклы сами хуторяне в лес укатили, когда "лесники" с них пулемёты сняли. В телегу догрузили два карабина, МП какой-то, большую часть патронов и все пулемётные ленты. Фрицевские гранаты оставили в дар ограбленным. Крестьяне особо не спорили, чего возбухать против тех, кто полтора отделения фашистов положил у них на глазах. Странно, но в доброте Дяди Ганса они слегка разочаровались, видимо тот спор мнение изменил.

— И запомните, никто из славян не будет человеком в глазах германца. У них целая программа разработана по уничтожению нас. План "Ост" называется! Те, кто выживет — станут рабами, а не работниками.

Следить за бойцами, уводящими в лес лошадь с прицепом, хуторяне не рискнули. С такими, как этот хладнокровный убийца, не связываются и его инструкций не нарушают. Проще утереться и думать, как дальше жить.

А жить осталось недолго!

— Старшина, если они не уйдут в лес, то их всех прикончат. Здесь зона войны и позиция "моя хата с краю" ненадёжна. Всегда найдутся желающие отобрать имущество и закабалить по возможности.

— Эх, такие от своего добра не отлепятся, будут на коленях ползать и ноги целовать.

Понятно, что уничтожение хозкоманды не простят, поэтому Межов занялся подготовкой засады на завтра, стараясь предугадать действия фашистов. Причём план предусматривал отступление чуть ли не на каждом шаге операции, а то и совсем отказ от неё. Использование продажных хуторян в качестве живца нисколько не коробило его психику. Нужно время, чтобы совместить ментальность двадцать первого века с нормами морали середины двадцатого. А уж "права диверсанта" никак не коррегировали с "правами человека". Или не коррелировали, если это так важно!

— Платоныч, сегодня нам повезло. Мы воевали не с солдатами, а с каптёрщиками, которые и во Франции были тыловиками. Завтра наверняка пошлют уже караульный взвод. Конечно, не ветераны боёв, но более подготовленные бойцы.

Геннадий готов был выйти из боя с самого утра, но случая не представлялось — немцы действовали по расписанию. Своему расписанию, не подредактированному ещё партизанской войной. Сначала мотоциклисты доехали от переправы, где уже организовали перегрузочный пункт, до брошенного вчера грузовика. После этого дружно свалили обратно за подкреплением и механиками для покорёженной гранатой техники. Обратно прибыло уже целое воинство с набившими оскомину мотоциклистами впереди. За ними полз "Ганомаг" (согласно пояснению Филатова), за которым тащился грузовик с бойцами свободной смены караула. Дорога, хоть и сухая, но кривая, как по горизонтали, так и по вертикали. Деревья подходят вплотную, да ещё густые кустарники ограничивают видимость.

Фрицы знали, что русские окруженцы уже далеко от этих мест, но кто-то ведь захватил в плен интендантскую команду. Или, не дай бог, убил их? С тыловиками воевали лишь "маки", да и то изредка и исподтишка, а простые жители такими делами не занимаются даже в Польше. Разве что, партизаны, но откуда у русских партизаны на третий день войны? Хотя ходили слухи о каком-то сумасшедшем леснике, объявившем войну Германии и лично фюреру ещё до её начала, но кто же в сказки верит? Скорее всего, какие-нибудь диверсанты в количестве горстки орудуют, но даже они с бронетехникой не в силах воевать. Если бы невыспавшиеся караульные, подрёмывавшие в кузове могли только представить, что "лесник" уже в два раза увеличил свою армию, обеспечив её продовольствием, оружием и боеприпасами..

Глава шестая

Механики остались рядом со слегка покорёженной машиной, а остальные, проехав метров пятьсот, добрались до очередного изгиба дороги, да ещё с неудобным подъёмом, который разделил транспортные средства по проходимости. Лёгкие мотоциклы шустро забрались и уехали за поворот, броневик тоже скрылся, а вот тяжёлый грузовик замедлил скорость. Солдаты попросыпались, когда в кузов под тентом влетел чёрный цилиндр. Надпись на английском, с поясняющими цифробуквами МК3А2, никто не успел прочитать — ударная волна поубивала большинство, а заодно сорвала и тент. Ещё две гранаты, начинённые стальными мелкими шариками, добили тех, кто умудрился выжить. Вот тебе и пластмассовая "игрушка"! Водителя и сопровождающего пристрелил Андрей Платоныч и тут же метнулся за деревья, где стоял МГ-34. Рояль следует устанавливать в кустах заблаговременно, чтобы не терять время, когда он понадобится.

Пока "Ганомаг" разворачивался на узкой дороге кто-то прострелил его сбоку, да ещё и из "яши". Пули 12.7 не пощадили никого внутри — это не по самолётам стрелять на предельно разумной дистанции. Даже механику-водителю досталось. До Платоныча мотоциклы не доехали — он дождался, когда они будут объезжать расстрелянный броневик и врезал издалека. Главное, чтобы длинная очередь вообще достала противника. Потом, следующие, покороче, найдут свою цель. Ответная стрельба с мотоциклов оказалась бессмысленной из-за дорожной тряски и заглохла в связи с летальным исходом стрелков. Немчуре даже в голову не пришло рвать когти подальше после первого взрыва или хотя бы сбежать в лес. В голове сидел гордый образ солдата-победителя! Завоеватели Европы, бляха-муха!

А неутомимый Межов уже рысил к механикам, оставшимся позади. Полкилометра лесного массива гасит звуки — поди разберись, что и где происходит. Через несколько минут стало ясно, что ремонтники видимо сбежали вместе с парочкой караульных, которых оставили с ними. Пора было и самим делать ноги, пока при памяти. Мотоциклы не пострадали, поэтому один загрузили трофеями, насколько смогли, а во вторую люльку сложили боеприпасы. Вот, на втором и уехали, как на особо ценном, чтобы потом Гена мог вернуться за первым. Если успеет, конечно!

Через час перепуганные бегуны уже вопили "Партизанен!" и "Ахтунг!", взбудоражив главных интендантов. Толком ничего не могли рассказать, но взрывы и стрельбу оказывается услышали. К сожалению, сразу отреагировать не получалось — послать особо некого, а снимать посты никто не рискнул. Хорошо, что есть телефон по которому можно пожаловаться руководству и запросить подмогу с авиацией. Конечно, чисто гипотетически, имело смысл снять пару дивизий с фронта, чтобы показать в лесу кузькину мать всем, кто под руку попадётся, но командование такое навряд ли одобрило бы. Согласования затянулись до вечера, хотя реванша хотелось прямо сейчас. Вот, если бы "партизанен" переправу раздолбали — тогда другое дело, но Межов пока не хотел далеко мотаться. Пусть лучше гансы сами приходят за своей порцией метлы.

Так что и за вторым мотоциклом с добром удалось смотаться, а также кое-чего прилепить к трупам и технике.

— Ну всё, Андрей, лёгкие фашисты кончились. Теперь серьёзных позовут на разборки.

— Может на них тоже засаду организуем?

— Нет, друже, уже опасно. Мало нас для полноценной засады, да и пентюхи у немцев кончились. Теперь каждую мелочь будут проверять и каждого куста опасаться. Всё, что мы можем, это издалека пострелять, не более.

Гена на всякий пожарный сбегал к аэродрому, но там пока стояла могильная тишина, посмотрим что завтра будет. Одну высотку в лесу, в полукилометре от дороги, оборудовали ячейкой под ДШК. Чисто наудачу, если прилетят самолёты (ясен пень, что не всё авиакрыло), то можно будет пострелять и смыться. Других планов придумать не успевали — следовало хорошо отдохнуть.

— Старшина, мы всегда должны воевать аккуратно. Иметь сотню путей для отхода и классно прятаться. Никакого героизма, иначе сдохнем бесцельно.

— Но немцы же поймут, рано или поздно, и не будут подставляться!

— Вот тогда-то и начнём ночные миссии, коли днём не будет возможности.

— А когда твои американские боеприпасы кончатся, что будешь делать?

— Это, конечно, будет грустный момент, но перейдём на фашистский инвентарь...

Далеко в Москве, разведуправление при генштабе зашивалось в многочисленной информации, а сам генерал-майор Голиков только и успевал отчитываться перед вышестоящими. Явно, что поступавшие данные были разбавлены дезой, но времени на обработку и анализ не хватало. Вот и передача неизвестного, обвинившего Гудериана в предательстве, чуть не прошла мимо. Хорошо, что нашёлся инициативный службист, предложивший хитрый трюк. Генералу подкинули в Берлине пакет инструкций, что осложнило реабилитацию опального танкиста. Филипп Иваныч, в принципе, приветствовал такие приёмы, но понимал, что всё вышло случайно. Самый опасный командующий был выведен из строя до войны и мог вообще не вернуться обратно.

Обезглавленный абвер тоже переживал не лучшие времена, мало ли что покажет проверка? И хотя никаких "связей, порочащих истинного арийца" Канариса пока не выявили — приходилось разбираться во всех его делах. Сбежавший Гесс стоял колом в горле у фашистского руководства, да и Гиммлер мутил воду, пытаясь перетащить абвер в свою силовую структуру. И только Геринг ходил довольный — возле границ захватили множество лошадей, что вдвое увеличило конскую тягу "Люфтваффе". Эх, если бы и самолёты никто не сбивал...

Перепуганные хуторяне переселились наконец куда-то в болота, уведя скот и вывезя всё, что вместилось в оставшиеся две телеги. Оружие они тоже прихватили. Так что, с самого с ранья, "лесники" кое-что заминировали, поставили растяжки и разбежались. Платоныч отправился понаблюдать за аэродромом, а Межов уфиндилил к своей игрушке на позицию. Как стрелять одному, когда требуется второй номер, он не знал. Хорошо, что миссия проводилась на авось — просто попробовать тяжёлый пулемёт в действии, не более.

Самолёты пришлось ждать аж до десяти утра, считай полдня по диверсантскому времени. Три "мессера" нарезывали круги в районе хутора, потихоньку снижаясь. Они уже слышали о двух самолётах, сбитых в этих местах и совсем не хотели подставляться. Уж лучше бы пеших разведчиков послали! Впрочем, никто мнения лётчиков не спрашивал — летун, значит летай, а не философствуй. Даже, если внизу сплошные кроны и никакой видимости.

Генка ворочался сам и разворачивал ДШК, пытаясь приспособиться к манёврам и направлениям летающих вёдер с болтами. В конце концов, когда высота снизилась до двухсот метров, он начал стрельбу. Первый блин вышел комом — лента кончилась слишком быстро, а стервятники усекли примерное расположение бойца. Конечно, их стрельба велась вслепую, но перезаряжаться пришлось в окопчике. Хорошо, что пешие фрицы ещё не прибыли, иначе трындец — беги, майор, не до боя. Вторая лента позволила зацепить одного из асов, тот просто вышел из боя, получив какое-то повреждение, и полетел в гараж (или как оно у них называется?). Если бы диверсант знал матчасть Второй Мировой, насколько легче стало бы воевать! Третья длинная очередь по одному из оставшихся — пришлась в двигатель, который сразу заглох. Пилот попробовал выброситься, но парашют явно не успел раскрыться, лучше бы он планировал в сторону реки. Видимо сработал некий автоматизм реагирования в критической ситуации, но без учёта высоты боя. С последним самолётом разошлись по-братски: Межов уже катил свою ношу подальше в лес, а лётчик, всласть постреляв по пустому месту, улетел докладываться.

Через час подъехали и немцы — на этот раз серьёзные ребята из полевой жандармерии, почти полроты на грузовиках и броневиках. Всё таки уничтожение двух команд за два дня слишком много для тыла, пришлось взяться за партизан как следует. Осмотр места боя ничего не дал, кроме серии взрывов, укокошивших часть "исследователей". Гена на этот раз решил проверить срабатывание сейсмодетонаторов, всё получилось нормально. Любопытные даже не успели понять, что произошло. Один мотоцикл тут же отправили за сапёрами, на точке оставили охранников, а остальная группа поехала к хутору за информацией и с жаждой мести. К их сожалению и здесь никого не нашли. К строениям не подходили, опасаясь мин — всего лишь походили вокруг. Заодно, один взвод отправили цепью в лес поискать хоть какие-нибудь следы. Вот, они-то и нашли... растяжки! Но не сразу, а когда цепляться начали. Выжившие предпочли вернуться, не забыв расстрелять всё вокруг: от деревьев до кустов. Лес отмолчался.

Сапёры, обследовав технику на дороге, доложились, что всё, что могло, взорвалось уже и тоже поехали на хутор. Профессия у них осторожная, вдумчивая, поэтому и на крыльцо один из них вступил лишь, когда всё осмотрел под ним и сбоку. Вроде чисто, но только шагнул к двери, как сработал ещё один сейсмик. Два оставшихся в живых (которые ошибаются лишь раз в жизни) отказались работать в таких условиях. С минами неизвестной конструкции лучше не связываться.

Так что герр лейтенант отдал приказ всё сжечь, чтобы со спокойной душой поехать в деревню. Поджог привёл к ещё нескольким взрывам, повредившим одну из машин и убившим огнемётчика. Несколько ранений среди жандармов уже были не в счёт. Межов всего лишь проводил эксперименты, да ещё и на скорую руку, поэтому пожалел и взрывчатки, и большего количества детонаторов.

По дороге в Щедричи наткнулись на поваленную сухостоину, перегородившую лесную дорогу. Возиться пришлось долго, так как ясно, что она заминирована. Ну или что-нибудь рядом с ней. В конце концов, обследовав всё что можно, убили около часа, но ничего не нашли на свою голову. В смысле, целы остались — дерево само упало, без помощи "лесника". Так что, до места добрались лишь на закате.

Допрос старосты и деревенских активистов ничего не дал. Те лишь повторили слухи о русской диверсионной группе, утверждая, что окруженцев давно нет. Угроза расстрелять каждого десятого тоже ничего не дала — "невидимки из лесу" никогда здесь не появлялись. Фашисты провели показательную казнь — вздёрнув старосту и двоих его помощников на глазах у всех, после чего разместились в трёх избах в центре села. К утру жители должны были собрать и принести продовольствие, так как в быстро наступившей темноте ничего толком не награбишь. Света нет, подстанцию случайно разбомбили ещё в первый день.

Караульные особо не усердствовали — в лес даже днём страшновато заходить, поэтому патрулировали улицу и закоулки. Тем не менее, наутро, части населения не досчитались. Из верных и преданных фашистам и лично Гитлеру были лишь староста и его пособники, но их сами немцы повесили — больше лояльных не осталось.