Наследники погибших династий. Общий

В душе снова затеплилась надежда. Может быть повезет?

Вся наша группа уже стояла в коридоре. Вскоре к нам присоединились и остальные. Подошла мадмуазель-секретарь, и мы отправились в столовую. По пути коридоры несколько раз успели изменить цвет. Аманда шепталась о чем-то с братом. Скорее всего, обсуждали экзамен.

Столовая поражала размером и роскошью. Она была невероятно большой, с футбольное поле, не меньше. Интерьер был выполнен в бирюзово-бежевых тонах. Круглые столики из беленого дуба так и приглашали присесть. Мы подошли к раздаче, взяли серебристые подносы и такие же столовые приборы. На всем был выгравирован волк — символ мудрости сейчас, а когда-то королевской семьи Саомара.

Аманда и Жерар заплатили за два обеда и показали на один из столиков, приглашая присоединиться к ним. Я же, опять-таки из соображений экономии, взяла только салат и чай. Когда первый голод был утолен, за соседним столиком я заметила улыбчивую девушку из высокородных. На ней был бордовый бархатный жилет, из-под которого виднелась белая рубашка. Маленькая черная шляпка лежала рядом, и я рассмотрела почти такие же светлые как у меня волосы, только золотого оттенка. "Она из Норд-Адера",— догадалась я.

— Аманда, ты не знаешь кто это? Они из высоких семей?

— Да ну, ты что? Дети высокопоставленных политиков поступали вне общего потока. Это так, в лучшем случае дети баронов, — Аманда скривилась, выражая свое отношение. — Потому и кичатся своим положением, были бы кто повыше, вели бы себя по-другому.

За обедом и разговорами прошло около часа, настенные часы показывали почти три часа пополудни. Мы обсуждали применение календулы в лечении гнойных ран. Я говорила, что лучше бы добавить к отвару порошок с антибиотиком, а Аманда утверждала, что и мед сгодится.

— Меланика Нюгрен, — громко позвала секретарь.

Аманда недоуменно посмотрела, и я вдруг поняла, что речь обо мне — от волнения забыла свое новое имя:

— Да? — я несмело поднялась.

— Пойдемте со мной.

Я обреченно пошла на выход. Вслед полетели комментарии:

— Настолько глупа, что решили выгнать, не дожидаясь объявления результатов, — процедил мерзкий парень из компании высокородных. Мерзким он стал только после этой фразы. А до этого был обычным темноволосым, ничем не примечательным юношей.

— Мсье, прошу вас впредь не делать необдуманных замечаний. Кто знает, каковы окажутся ваши результаты в сравнении с мадмуазель Нюгрен.

На эти слова он только хмыкнул, уверенный в своем превосходстве.

— Если хотите учиться у нас, то будьте любезны сдерживаться. На время обучения нет классового разделения. Только те, кто достаточно образован и наоборот. А титулы можете оставить за порогом университета, здесь они вам не понадобятся.

Эмоциональная отповедь сделала свое дело — все притихли.

— Что-то не так с моим тестом? — робко поинтересовалась я у Вероник.

— Нет-нет, всё в порядке. Профессор Дюпон хочет лично провести с вами собеседование.

Это имя ничего мне не говорило. Во всяком случае, среди публикаций по химии, я его не встречала. Решив, что не стоит себя накручивать, последовала за девушкой.

Профессор ждал нас в той самой аудитории, где проходил экзамен. Самым примечательным во внешности мужчины были шикарные усы, слегка закручивающиеся вверх. В остальном он выглядел как обычный житель Саомара — лет пятьдесят на вид, темноволосый и темноглазый, не толстый, но с намечающимся животом.

— Мадмуазель Нюгрен? Очень рад знакомству,— он пожал мне руку. — Присаживайтесь.

Мы подошли к столу, не ученическому, за которым писали, а большому, за которым сидели наблюдающие. Профессор галантно выдвинул стул. К чему такие любезности? Заняли места друг напротив друга. Моя настороженность достигла критической отметки и уже было перешла в откровенный страх, как тут он сказал:

— Вы несказанно порадовали меня сегодня. Давно мне не доводилось видеть таких результатов, даже среди детей высоких семей.

Я громко выдохнула и улыбнулась мужчине.

— У меня к вам только один вопрос, какими языками вы владеете?

— Такессиийским и еще немного говорю по-адамарски.

— Великолепно! А на какой факультет вы претендовали?

— Прикладной химии.

— Вынужден разочаровать вас. Прием на этот факультет был закрыт неделю назад, очень много желающих.

Мне захотелось разреветься прямо тут, на этом стуле, на глазах у профессора.

— Не все так страшно. Вы можете пойти на "Лечебное дело" или на "Биологию". Но я хочу предложить вам учиться на моем факультете, раз уж так случилось, что именно мне довелось проверять ваш тест.

Я подняла на него покрасневшие глаза.

— Я приглашаю вас в Дипломатический корпус.

Невероятно, может быть от переживаний у меня галлюцинации?

— Профессор, я, наверное, ослышалась, или не так поняла. Что вы сказали?

— Нет, Меланика. Вы всё поняли верно.

— Но я даже не дворянка... Ваш факультет не входит в перечень грантов, а у меня нет таких денег.

— Этот вопрос уж точно не должен вас волновать. Для вас будет сделано исключение. Если так любите химию, выберете её второй специальностью. Решайтесь, поверьте, вы не разочаруетесь.

— Я согласна,— выпалила, пока он не передумал.

— Очень хорошо. Обучение начнется через месяц. Сообщите Вероник о своем решении, она оформит документы,— с этими словами профессор встал из-за стола.

Я последовала его примеру. Секретарь ждала в коридоре. Они обсудили организационные моменты. Мужчина ушел, а Вероник повернулась ко мне с радостной улыбкой:

-Ты молодец! Поздравляю! Теперь будешь учиться с нами! — эмоциональность, с которой она говорила, указывала на южное происхождение девушки. Наверное, поэтому, она показалась мне такой родной.

— Как, вы студентка?

— Ой, не надо мне выкать. Я просто помогаю, меня папа попросил. Вживаюсь в образ будущего дипломата, по-моему, неплохо выходит. Вон, даже ты ровесницу не признала.

— Я думала ты лет на пять старше. Прости за нескромный вопрос, а кто твой папа?

-Профессор Дюпон,— и она прыснула, глядя на моё вытянувшееся от удивления лицо. — Пойдем, провожу тебя к деканату, оформишь документы. А потом, сразу к завхозу — получить форму.

Дипломатический корпус — это недостижимая мечта. Попасть сюда даже высокородным не просто. Всего десять человек в год выпускает факультет, и это, вне всякого сомнения, лучшие умы университета. По окончании обучения они автоматически зачисляются на службу в Департамент международных отношений. Помимо высокого заработка, даже если я буду самым талантливым и успешным фармацевтом, мой годовой доход будет меньше месячного жалования дипломата, этот статус выведет меня из-под власти герцога Сид-Адер. Если я успешно закончу свое обучение, то судить меня и мою семью сможет только Совет, во главе с Премьер-министром. А выставлять неприглядные подробности на свет общественности Юлиан Лерой не станет. Ничто не помешает ему устранить меня любым другим, менее законным способом, но ... для начала, ему нужно меня найти. А с новой внешностью и документами это не так просто.

Дело за малым — продержаться все четыре года обучения...

В деканате подписала договор, обязывающий после получения диплома семь лет отработать на благо Союза. Получила эмблему, на которой следовало выгравировать имя у завхоза и список необходимого. Вероник проводила меня к хозяйственному корпусу и, пообещав зайти в лавку мсье Мегре, ушла.

Хозяйственный корпус выглядел не хуже того, в котором проходил экзамен, хоть и был самым дальним от главного входа. Большая табличка "Вновь принятым — в кабинет 3", недвусмысленно указывала на нужную дверь.

— Пас! Эх, что ж ты делаешь!

— Валет для дамы, дама для туза, — двое пожилых мужчин азартно играли в преферанс.

— Простите, мне нужно получить форму и поставить клеймо на эмблему, — один из них в спешке попытался прикрыть скатертью стол. Получилось из рук вон плохо. Часть колоды упала и рассыпалась прямо у моих ног.

— Успокойся, Филипп, это Меланика. Она нас не выдаст,— мсье Жак, который был вторым игроком, подмигнул мне.

— Ты чего так рано? До объявления результатов еще три часа.

— А меня уже взяли, да еще и в Дипломатический корпус! — я, не скрывая радости, бросилась мсье Жаку на шею. Потом обняла и мсье Филиппа, который от таких неожиданных нежностей покраснел, как рак.

— Давай эмблему.

Я протянула мсье Жаку круглый значок. Мы остались с мсье Филиппом вдвоем.

— Мсье Филипп, а меня играть научите? Только не на деньги, у меня их нет...— напарник Жака расцвел. Если сяду играть с ними, то точно никому не скажу — в столице азартные игры были запрещены.

Когда в комнату вернулся Жак, мы уже вовсю вели торги:

— Один!

— Пика!

— Пас! — я пока не очень понимала смысла, но торговалась с не меньшим азартом.

— Держи свою эмблему. Форму нашел самую маленькую, но все равно укоротить придется.

— Спасибо! — я взяла вещи и убрала в сумку.

— Ты правила проживания знаешь? — я отрицательно покачала головой. — Тогда слушай: жить можно в городе или в общежитии. Проживание стоит восемьдесят франков в месяц. Если надумаешь, Филипп у нас комендант — припасет место получше. Приходи за день, выдадим тебе ключи.

— Нет, спасибо. Я уже нашла комнату. Пусть и дороже, но у меня чудесная хозяйка,— сорок франков не слишком большая цена душевному спокойствию. В общежитии нет разделения на мужские и женские этажи, не хочу такого соседства.

— Решай сама, до встречи! — я попрощалась и пешком пошла в сторону аптеки.

Дождь кончился, и выглянуло солнышко. На извилистой дороге никого не было. Только несколько раз казалось, что кто-то идет рядом, но нет, я останавливалась — никого. Университет остался за поворотом, и вновь я заметила движение. Резко развернулась и увидела котенка из снов. Круглые глаза преданно смотрели, серые кисточки на ушках торчали вверх, а пушистый длинный хвост лежал на земле.

— Ты как тут оказался?! А, чего удивляться... Иди ко мне, почешу, — котенок, заурчал, не хуже вытяжного шкафа в маминой лаборатории. Мы сошли с дороги.

— Ты такой красивый, такой умный, такой хороший,— я ворковала над ним, как молодая мамаша.

— Девушка, вы это дереву говорите? — от неожиданности я отдернула руку. Рядом стоял знакомый черный автомобиль, из него-то и вышел вчерашний блондин.

— Мы с вами нигде не виделись? — он ощутимо напрягся. Святая Амелия, хорошо платок надела.

— Не имела чести. А говорила я котенку, но он уже убежал, — и я отвернулась, демонстрируя нежелание общаться.

— Ясно, всего вам доброго, мадмуазель.

Промолчала.

"Уезжай, уезжай, ну, пожалуйста", — как молитву твердила себе под нос. Мне стало так страшно, в ушах зашумело, похолодели руки, слюна стала вязкой. А светловолосый ногой ударил по лежавшему рядом камню, от чего я вздрогнула и сжалась. Он сел в автомобиль и резко сдвинулся с места, разбрызгивая грязь из-под колес. На землю упали слезы.

С этим надо что-то делать. Как я буду учиться, если панически боюсь мужчин?

Достала из сумки большой плащ, с головой укуталась и села на землю. Кот попытался забраться на руки, но не поместился и, в конечном итоге, лёг рядом.

Немного успокоилась, пока гладила серебристый бок.

— А теперь ответь-ка мне на вопрос? Почему он тебя не видел? Ведь ты у меня уже довольно большой мальчик, — в ответ мне подставили для ласки белый живот.

Мсье Мегре был в лавке один. Аптекарь обрадовался моему приходу. Вид у меня был заплаканный, и он сочувствующе протянул мне стакан с водой:

— Ну что ты, не расстраивайся. Будешь работать полный день, денег хватит. Подучишь, чего не знала, и поступишь в следующем году.

— Нет, мсье Люк, я поступила. Просто по пути встретилась с неприятным человеком,— ай, Мелисент, как не стыдно. По этому образчику мужской красоты сохнет, наверное, полстолицы.

— Так это же замечательно! То есть замечательно первое, второе как раз не очень,— в желудке у меня протяжно заурчало, я покраснела, совсем как Оливье вчера. — Пойдем скорее к мадам Мегре. Поедим, и ты всё нам расскажешь.

Вечер прошел спокойно. Мадам Аврора, узнав радостную новость, бросилась печь торт. Мсье Мегре, когда не было клиентов, жаловался мне на нерадивого племянника, которому в будущем должна была отойти аптека. Им оказался Оливье. Своими детьми чета Мегре, к сожалению, не обзавелась. С мсье Мегре было спокойно, как с родным дедушкой, которого у меня никогда не было. Он рассказывал мне смешные истории из жизни фармацевта, а я слушала, что-то резала, писала и смешивала.

Рабочий день закончился, и я вышла на улицу. Почти сразу рядом оказался котёнок, провожал хозяйку.

— Кто же ты такой, малыш?— он, конечно, не ответил.

Мы пришли домой, мадам в честь моего поступления открыла бутылку вина. Замечательно посидели и, под действием алкоголя, я не выдержала — рассказала о пережитом в дороге.

— Мерзавец! Ну как же так? — старушка размахивала спицами, словно норовила проткнуть невидимого обидчика. — Негодяй!

— Всё в прошлом, мадам Франс,— она так разволновалась, что мне стало стыдно. Перекладывать свои проблемы на чужие плечи нехорошо. Благо, о самом страшном не сказала...

— Давай спать, милая, тебе завтра на работу, — засыпая, чувствовала как мой котенок, ложится рядом и вытягивается в полный рост. Всё это время он, невидимый мадам, лежал на полу кухни.

"Какой длинный!" — я прижалась к теплому боку.

Глава 3

— Меланика, ты что, всё еще спишь?! Тебе в университет сегодня, забыла?

— Университет! — я откинула одеяло, за что получила по ноге лапой, и бегом помчалась в ванную.

— Жду тебя внизу,— рассмеялась мне вслед мадам Мари.

Месяц пролетел незаметно. Я работала в аптеке, подружилась с Оливье, который оказался неплохим парнем. Он был влюблён в дочь бакалейщика, которая помогала отцу в лавке напротив. Сочинял стихи и неистово страдал — чувства его были безответными. Первый помощник был сразу определен в список "безопасных", к мсье Мегре, завхозу и коменданту. Несколько раз заходила Вероник, приносила свежие сплетни и книги. Котёнок день ото дня становился всё больше и больше и исправно провожал меня на работу и обратно.

Мадам Франс же приняла меня как родную, всеми правдами и неправдами заставляла с ней ужинать и, будь у неё такая возможность, не брала бы с квартирантки денег, но цены в столице резко выросли. У неё не было выбора. Такой скачок был вызван отказом Адамара продавать овощи и рыбу по прежней цене. Новый премьер ждал корабли с Большого материка с договором на поставку и первой партией продуктов. А пока спекулянты троекратно завышали цены на дефицитные товары. Продавцы мяса, пшеницы и молочной продукции не справлялись со спросом и тоже увеличивали стоимость.

Я забежала на кухню и быстро выпила кружку ароматного кофе. В дверях застал окрик хозяйки:

— Ника, стой!

Я застыла, за щекой был бутерброд, и видом своим я напоминала хомяка, что и демонстрировало зеркало у входа.