| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
С тех пор, развитые государства Запада стали превращаться в социально-ответственные — со всевозможными нюансами, конечно. В одних, для получения благ — следовало прежде платить взносы в государственную систему страхования, в других — их доступность в определённых случаях обеспечивало гражданство. Одни социальные пособия были универсальными и обеспечивались всем независимо от доходов, другие же — привязывались к материальному положению и, приходилось доказывать их необходимость.
Но все социально-ответственные государства объединяет одно: ответственность за то, чтобы люди не умирали на улицах от голода — лежит не на семье, не на благотворительных организациях и, даже не на частных страхователях.
А на правительстве страны!
* * *
Выслушав, Краснощёков лихорадочно шевелил извилинами:
— Так, так, так... А что же тогда по вашему, происходит в СССР?
— "Базис определяет надстройку" — ещё раз повторюсь. Так, что ничего кроме государственного капитализма, Александр Михайлович, нам не светит. Конечно, это назовут "социализмом" и, даже может быть когда-нибудь — "развитым"... Однако, если на заборе — где дрова сложены, написать известное слово их трёх букв — сама суть этого вида топлива, нисколько не изменится.
— Обоснуйте, Серафим Фёдорович.
Спрашиваю:
— Что такое социализм?
Мой оппонент замешкался и, я с изрядной долей здорового стеба — ответил вместо него:
— Кажется, сам Карл Маркс на этой формулировке отдохнул, да? Могу ошибиться, но он лишь дал понять, что если средства производства отобрать у капиталистов и сделать общими — то и прибавочный продукт отбирать будет некому. Следовательно, доставаться он будет целиком рабочим и, вот тут-то и наступит полное изобилие, всеобщее счастье и обязательно — всемирное братство народов!
Слегка обиженно:
— Можно бесконечно спорить о значении термина "социализм", но если он и значит что-нибудь — то только контроль производства самими рабочими, а не владельцами или управленцами, которые правят ими и контролируют все решения... "Добровольный союз вольных производителей" — вот что такое социализм по-Марксу.
Криво усмехнувшись:
— Вы всерьёз считаете, что при таком порядке вещей производство будет более эффективным? Чем же, любопытствую? Тем, что всенародным референдумом будут решать — какого размера делать гайку на каждый паровоз выпускать? Выберут человека для решения этого вопроса? Так ведь и оглянуться не успеешь — как он превратится в того же управленца с кабинетом, секретуткой и "телефонным правом". И в результате: "на колу висит мочало — начинай всё сначала".
Опускает глаза:
— До семнадцатого года, я так считал. Теперь — не знаю...
Махнув рукой, я:
— В России — из-за всеобщей неграмотности, даже такое невозможно. "Базис определяет надстройку" — против законов политэкономии не попрёшь! Поэтому — только государственный капитализм и, только он — в недрах которого будут вызревать и когда-нибудь...
Посмотрев на потолок:
— ...Лет через семьдесят, вызреют ростки нового, общественного строя — социально-ответственного государства.
Последняя попытка:
— Возможно, при социализме предприятия должны будут управляться государством?
— В Российской Империи имелось множество казённых заводов — управляющихся государством, — загибаю пальцы, перечисляя их поимённо, — Тульский, Ижевский и Сестрорецкий оружейные заводы, Охтинская пороховой, Петербургский и Луганский патронные, Обуховский и Ижорский заводы морского ведомства, Пермский и Златоустовский заводы горного ведомства и прочие... Вы считаете, что это есть социализм? И где здесь "вольный союз производителей" — если размер каждой гайки, нисходит с "заоблачных высот" — в виде обязательного к исполнению циркуляра...?
— ...Нет, дорогой мой Александр Михайлович! Наша страна полным ходом идёт именно в государственный капитализм. Ничего дурного сказать про него не могу: альтернативой ему для России — был бы возврат к дикому капитализму образца середины 19 века, с его сараями-мануфактурами при водяном колесе. Однако, неизбежные спутники госкапитализма — сковывающий производственный монополизм в экономике и удушающий тоталитаризм в политике, в долгосрочной перспективе разрушит эту страну...
— ...Если в ней не созреют новые — социалистические отношения и новая пара классов — специалисты и менеджеры.
* * *
После очень длительного, почти траурного молчания, выкурив полпачки папирос, Краснощёков пристально взглянул мне в глаза:
— У меня сложилось впечатление, что Вы не просто мне всё это рассказываете — а с целью что-то предложить?
УУУФФФ!!!
Шумно выдохнув, я превеликим облегчением выдал, как камень с плеч свалив:
— Я хочу всемерно ускорить процесс вызревания внутри государственного капитализма социалистических отношений. Я строю свою промышленную "империю" внутри красной империи, для того — чтобы Россия встала равной среди других социально-ответственных стран!
Встав, протягиваю ладонь:
— Вы со мной, товарищ Краснощёков?
Конечно, довольно рискованно — ну а что делать?
Сделать Краснощёкова своим "вторым я", можно только доверив ему свои самые тайны помыслы. А сделать это нельзя, пока он не воспримет мою точку зрения на некоторые процессы — происходящие в стране и за её пределами.
Конечно, я — не Бог весть какой психоаналитик!
Однако, прожив одну довольно долгую жизнь, начав жить вторую — что-что, но в людях разбираться и с ними работать научился. Поэтому так, потихоньку-помаленьку я обратил этого "пламенного революционера" в свою "веру". Это сделать было не так трудно, ибо, как и любой бы на его месте — после ареста, следствия, суда и приговора — Краснощёков испытал сильнейший психологический шок.
Состояние, когда — рушатся вбитые в голову идеологические мифы и ниспровергаются лощённые кумиры!
Ответ "Человека из Чернобыля" был положительным, хотя и неописуемо эмоциональным. Обретя вновь смысл жизни, Краснощёков — буквально разрыдался у меня на плече...
* * *
Ещё была одна история — которую можно "довеском", прицепить к вышеописанной...
В тот исторически-временной период, как наш Председатель волостной организации ВКП(б) — так и вся его "команда", подобно мне — "переросла себя". Город рос, проблем становилось больше и, они обретали всё новые и новые качества... Ситуация была предреволюционная: "низы" ещё могли жить по-старому — но "верхи" уже начинали испытывать затруднения в управлении ими. Но если в отношении себя — я это отчётливо понимал и предпринимал меры, то местная правящая элита такого печального обстоятельства не осознавала и, в лучшем случае — просто тупо "почивала на лаврах", а в худшем — начинала не по-детски быковать...
В отношении Фрола Изотовича Анисимова, это так называемое "быкование" — выражалось тем, что он начинал ревновать меня к своей власти. Ему почудилось, что я перехватываю у него "рычаги управления". Он, проявляя супер-активную деятельность, начал суетиться — откровенно мешая мне своими распоряжениями, или даже отменяя мои.
Дело не в моём уязвлённом самолюбии!
Как я понял, главное правило джентльменов — "оказанная услуга ничего не стоит", Председателю исполкома хорошо известна — хотя он не учился в их Иттонах да Кембриджах. И даже наши грядущие планы — стали не в счёт. В Ульяновске и его окрестностях на какое-то время установилось "двоевластие": когда правая рука не ведает — что творит левая.
Как-то раз вскипев как самовар из-за какого-то сущего пустяка, товарищ Анисимов вызвал меня к себе "на ковёр" и даже не предложив сесть, даже не сказав "здрасьте" — накинулся с порога:
— Под меня копаешь, Попович?
— Побойся Маркса, Изотопыч! Если бы я под тебя "копал" — ты бы уже давно слетел из своего председательского кресла.
Ярится, глаза — "в щелочку":
— Ты что брешешь, собака?!
— Какая, такая "собака"? Помнишь, не прошло и полгода как — ты свой "гребень" за Троцкого лохматил?
Тот замолк, побледнев слегка даже, а я его фейсом — об его же тэйбл:
— А я помню!
И привёл дословно кое-какие его высказывания — не красящие гласу Волиспокома ВКП(б) перед лицом победившего триумвирата, в лице товарищей Зиновьева, Каменева и Сталина.
— Так, кто ж знал...?
— Я ЗНАЛ!!! И неоднократно тебя предупреждал... Тоже, позабыл, да?!
Молчит, потом нехотя сквозь зубы:
— Так ить, пронесло же!
— Дизентерией бы тебя в тифозном лагерном бараке "пронесло", — швыряю на стол копии телеграмм, — если бы я от твоего имени, не отправлял нужные телеграммы в Москву...!
Конечно, я несколько преувеличивал: в это время оппозиционеров — ещё не сажали и ещё не скоро сажать-расстреливать будут. Отстранили бы от "руля" и определили на какую-нибудь "безвредную" должность.
— ...А теперь уездное и губернское начальство поменялось — а ты усидел. Думаешь, почему? Думаешь, за красивые глазки или вовсе за просто так — тебя снова "порекомендовали" в председатели Ульяновского волисполкома?
Да! Одолев Троцкого, Сталин принялся всюду расставлять своих людей и должность 1-й секретаря Нижегородского губкома ВКП(б) занял Андрей Жданов. Ну а тот уже заменил всех нижестоящих партийных руководителей.
Тот, ещё пытаясь залупаться:
— То сын мой — Ефимка!
Складываю из пальцев известную комбинацию и подношу к председательскому носу:
— Индийскую народную хижину — "фигвам" тебе, Фрол Изотопыч! Сын всегда будет на стороне матери — которую ты бросил ради какой-то сисястой дуры в красной косынке. А как относится к тебе твоя "бывшая" — ты сам прекрасно знаешь.
Насмешливо:
— Да, если по справедливости — ты мне кажный день магарычи должен ставить, что до сих пор на своей "англичанке" по городу ездишь — а не у меня в "шарашке" по бараку катаешься — с "машкой" между ног!
"Англичанка" — автомобиль компании "Роллс-Ройс", за окрашенный серебристой краской капот и посеребренную фурнитуру кузова получивший прозвище "Серебряный призрак" ("Silvet Ghost"). Его я привёз Анисимову из Ленинграда и стоил он мне...
Да ладно, чего уж там!
Думал, уважу Фрола Изотовича и будет между нами мир и взаимопонимание до скончания веков — пока смерть не разлучит нас.
А вот посмотри, какая мне неблагодарная падла попалась, а?!
"Машка" — это такая большая швабра, которой самые "привилегированные" заключённые — моют пол. Впрочем, это я стебался: в Ульяновском ИТЛ — не было никаких бараков.
Обалдевши, недоверчиво:
— Брешешь, ведь... Ну признайся — брешешь же!
— Собака брешет, Фрол Изотопыч! А я только истину тебе глаголю и ничего кроме неё!
Надо признаться, Фрол Изотович не пропил совесть на "корпоративах" волостной партийной верхушки, поэтому пряча от стыда глаза, промямлил:
— Извини, товарищ Свешников... Нашло что-то... Извини ещё раз.
— Да ладно, чего уж там, — без приглашения усаживаясь на стул перед ним и закинув нога на ногу, участливо говорю, — запарился ты, Фрол Изотович, понимаю: вон — похудел, аж весь — почернел от беспрестанных забот-хлопот... Всё ж на тебе — весь наш город и волость с ним: это ж надо — какая ответственность!
— Да, завалили из Центра бумагами, — жалуется, — бюрократы проклятые, передохнуть некогда! Только и знаешь — как отписываешься, отписываешься, отписываешься...
— Ты уж побереги себя — вредно в твоём возрасте так надрываться, Изотыч! С уже подорванным в окопах здоровьем, то.
Сказать по правде, товарищ Анисимов сам себе работы — процентов на восемьдесят пять, создаёт своей бестолковой суетливостью.
Тот, только разводит руками:
— Да, как тут побережёшься? Ты же знаешь наших олухов бестолковых — ничего им доверить нельзя!
Сделав вид, что крепко задумался...
— ЭХ!!! Была не была, выручу я тебе ещё раз!
Недоумённо на меня пялится.
— Есть у меня на примете один человечек — для себя берёг, но что только для родной Советской Власти не сделаешь — на какие только жертвы не пойдёшь... Забирай!
Как мне доподлинно известно по нашим с ним взаимоотношениям, товарищ Анисимов понятия "Я" и "Советская Власть" — с самых пор установления последней, не отличал и, мою "жертву" с готовностью принял.
* * *
В созданном при Ульяновском исправительно-трудовом лагере — по моей инициативе, при поддержке ульяновской общественности и силами могущественного НКВД (не путайте с ужасным ОГПУ — в то время это были совсем различные конторы) "Особом проектно-техническом бюро Љ 007" (ОСТБ-007), прообразе знаменитых сталинских "шарашек" — я по прежнему занимал скромную должность технического консультанта и имел решающее слово в подборе "контингента" из осужденных...
По сути же своей, я был здесь "Хозяином" — как меня за глаза называли зэка с чьей-то лёгкой руки.
По инструкции из Москвы подписанной самим Феликсом Дзержинским, Начальник исправительно-трудового лагеря занимался в основном охраной периметра и вопросами "режима" и, в вопросы внутреннего устройства не лез. Тем более уже к осени 1924 года, "ОСТБ-007" не только достигла самоокупаемости, но и давала некоторую — пока ещё довольно скромную прибыль в бюджет родного Наркомата внутренних дел. Получая в конверте из моих рук самую "малую толику" из этой прибыли — начальник ИТЛ дал мне полный карт-бланш и "стучал" в "вверхи" — в исключительно положительном для меня духе.
Как уже рассказывал, ещё в самом начале при создании "ОСТБ-007", я назначил главой внутренней администрации лагеря зэка Овильянского Илью Михайловича. Это довольно опытный хозяйственник и администратор из бывших царских чиновников, к которому — за весь год его пребывания в лагере, у меня никаких претензий не было.
Илья Михайлович за шесть лет Советской Власти — шесть же раз умудрился побывать в "местах не столь отдалённых", но каждый раз после отсидки или амнистирования, его вновь брали на работу в госорганы...
Ибо, "кадровый голод" костлявой рукой — цепко держал большевиков за их лужённую глотку!
Последний раз нашему "герою" — достигшему возраста Кисы Воробьянинова, но в отличии от Остапа Бендера — так и не научившемуся "изымать" деньги не нарушая закон, впаяли за махинации стройматериалами один год. Практически отсидев его, тот — за действительный или мнимый (нет охоты выяснять) побег получил ещё год, с которым и пришёл к нам.
В ноябре 1924 года срок заканчивается и Илья Михайлович крепко чешет свой плешивый сверху череп в моём "лагерном" кабинете:
— На службу то-то меня возьмут, да вот где жить? С комнаты то, меня по суду выселили...
Повздыхав:
— ...Как знать, где новую дадут?
Вопреки мной ожидаемому, он не торопится после "звонка" прописаться у нас в Ульяновске, а собирается вернуться в столицу. Однако, у меня на наго кое-какие планы — поэтому отвечаю, со всей серьёзностью:
— Эка печаль! И полугода не пройдёт, как Вы проворуетесь и Вас снова в "казённый дом" определят... Без крыши над головой не останетесь!
Тот, не высказав особой озабоченности на этот счёт:
— Хахаха! Ну, это уж как водится! ...Возьмёте меня снова к себе, Серафим Фёдорович?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
