|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Благоприятно для себя разрулив довольно пикантную ситуацию с представителем "РАИК", я глубоко призадумался...
Похоже — я уже перерос самого себя!
Вспомнив же другие кое-какие произошедшие ранее или позднее события (конечно же, не идущие ни в какое сравнение с вышеописанным), окончательно понял: я начинаю терять контроль над своими же подразделениями создаваемой подспудно "промышленной империи" — пытаясь лично поспеть везде.
Конечно, с помощью своего "роялистого" компа и программ на нём — вроде "1С Предприятие" и "1С Бухгалтерия", я пока более-менее справляюсь с делами кооператива "Красный рассвет" и многочисленных артелей в него входящих. Даже, обходясь без многочисленного штата — наняв всего лишь одного бухгалтера для проформы, товарища Ксенофонтову в личные секретари, да группы кураторов по отдельным направлениям и вопросам вроде кадрового...
И ещё долго буду справляться.
А что будет потом?
"Что делать?", — как-то спросил один из героев Достоевского.
"Валить надо!", — подсказали ему доброхоты и, неправильно поняв — тот завалил топором двух вполне безобидных старух.
А что-то делать надо и причем срочно, не дожидаясь — пока термически обработанная птица промеж ягодиц клюнет!
Никакого секрета из того, что делать — для меня нет. Надо найти "моё второе я" и свалить на него всю текучку — за собой оставив принятие особо важных решений и, конечно же — работу за компом по запиливанию полезных предкам "заклёпок", сочинению книжек и газетных статей — способствующих изменению мировозрения хроноаборигенов и их руководства.
"Моё второе я", кроме вполне определённых организационно-деловых качевств — должно обладать и достаточными моральными, чтоб я мог ему доверить моё самое сокровенное... Кроме компьютера, забитого инфой или знаний про будущее, конечно.
Короче, это должен быть не просто единомышленник — но и настощий друг!
Где бы мне такого взять?
Среди местных хроноаборигенов-ульяновцев, индивидов способных стать мне просто "настоящим другом" — просто немерянно, только свистни погромче. А вот с "организационо-деловыми качествами" у них — не ахти... Даже лучшие, не видят дальше своего носа, в потоках информации теряются как слепые щенки на речной стремнине и управлять коллективом численностью хотя бы более сотни человек — не способны, от слова "вообще"...
Провинция, чего вы хотели?!
В провинции же, как и во всём на свете — есть свои плюсы и минусы.
Мои комсомольцы подают надежды и немалые — недаром с ними вожусь. Однако, пока они ещё сущие дети — ждать, когда они подрастут?
И тогда я обратил свой пристальный взор на столицу — где в одиночной камере Лефортовской тюрьмы, сидит и пишет книгу один мой хорошо "шапочно-знакомый"...
С очень широким кругозором!
* * *
Родился Абрам Моисеевич Краснощек сорок с лишним лет назад в семье портного в еврейском местечке Чернобыль, которое через век станет всемирно известным — но вовсе не из-за данного, радостного для его родителей факта. Став в шестнадцатилетнем возрасте членом подпольного социал-демократического кружка, после неоднократных тюремных отсидок и сибирских ссылок, уже Александр Михайлович Краснощёков — в 1902 году, сваливает подобру-поздорову из деспотическо-царской России в свободно-демократическую Америку...
И надо сказать — сделал он это весьма вовремя!
Несколькими годами позже, родной брат его — анархо-коммунист, будет повешен по приговору суда. Там, в САСШ "пламенный революционер" в первое время работал портным и маляром — зарабатывая на горький эмигрантский хлеб с мЯслом...
Однако, честолюбивому юноше этого бесконечно мало — он работает и учится!
Через десять лет, сдав экзамен по экономике и праву в Чикагском университете — Краснощёков служит юристом со специализацией по вопросам профсоюзов и иммигрантов, принимает участие в создании Рабочего университета в Чикаго и читает лекции по экономическим и юридическим дисциплинам. Он вступает в "Американскую социалистическую рабочую партию" с первых дней её основания, одновременно являясь членом "Федерации индустриальных рабочих мира" и анархо-синдикалистского профсоюза "Industrial Workers of the World — IWW" (Индустриальные рабочие мира), ведёт активную партийную и профсоюзную деятельность, пишет газетные статьи — печатаясь в прессе на трёх языках.
Возвратись с сонмом эмигрантов после Февральской революции, в уже свободную — демократическую Россию, Краснощеков вступил в большевистскую фракцию социал— демократической рабочей партии. Активно участвовав в вооружённой борьбе между красными и поддерживаемыми интервентами белыми, в условиях политического хаоса в Сибири, он в апреле 1920 года — провозгласил создание Дальневосточной Республики (ДВР), став главой ее правительства и одновременно министром иностранных дел.
Основанную Краснощековым ДВР признали — как Япония, так и Советская Россия. Ленин, Троцкий и прочие кремлёвские вожди — стремились таким образом избежать прямого столкновения с самураями на Дальнем Востоке, чтоб получить возможность победить на Западе.
Таким образом, некоторое время у главы вновь образованного псевдо-государства были развязаны руки и положение в этой далекой стране — было совершенно иным, чем в Далёкой Москве... С Краснощёковым сотрудничали анархисты, эсеры и даже меньшевики и, своей совместной деятельностью доказывали Центру, что свобода слова и рынка — дают лучший результат, чем так называемый "военный коммунизм".
Конечно, на самом краешке России были свои — весьма специфические условия, скажем сразу с оговоркой, но возможно — именно следуя примеру ДВР, московские большевики решились на НЭП?
По крайней мере, эта версия не кажется мне совершенно абсурдной...
Однако, Гражданская война на Западе Советской России скоро закончилась и Москва обратила свой великодержано-пристальный взор на Дальний Восток. Обосновано или выполняя чей-то политический заказ, но недоброжелатели Краснощёкова в Правительстве Дальневосточной Республики обвинили его в сепаратизме... Центр забеспокоился и стал принимать соответствующие меры — пока не произошло непоправимое, пока ДВР окончательно не объявила о своей независимости и навсегда не отложилась от России. Летом 1921 года Краснощекова вызвали в Москву, а уже в сентябре — отстранили его от должности руководителя правительства Дальневосточной Республики.
В ноябре следующего года же, ДВР вошла в состав РСФСР на общих основаниях.
Председатель Совнаркома Ленин, ценил Краснощекова — как "очень энергичного, умного и ценного работника", знающего "все языки, английский превосходно" и в конце 1921 года Краснощеков стал членом ВСНХ (Всероссийского совета народного хозяйства) и одновременно — заместителем наркома финансов. Но, на этих должностях он продержался всего несколько месяцев, ибо не захотел понять "особенностей советского строя".
Краснощеков был человеком динамичным и целеустремленным...
Но его взгляды на построение нового общества, зачастую разительно отличались от общепринятых в Москве!
Тем не менее, специалистов в области экономики у большевиков не хватало и, в ноябре 1922 года Краснощёкова Александра Михайловича поставили во главе недавно созданного "Промбанка" — призванного обеспечить советские предприятия инвестиционным капиталом.
Дальше, произошло нечто непонятное: несмотря на то, что Краснощёков оказался весьма успешним банкиром — за полгода увеличившим капитализацию "Промбанка" в десять раз, он явно кому-то пришёлся не ко двору и, в сентябре 1923 года — был арестован по обвинению в финансовых злоупотреблениях.
Арест Краснощекова, а затем суд над ним — стали настоящей сенсацией!
Ведь впервые, обвинение в коррупции — бросающее тень на весь партийный аппарат, было предъявлено столь высокопоставленному коммунисту. История эта довольно мутная и вонючая, как воды Ганга — в которых хоронят пепел сожённых по древнему народному обычаю индейцев.
Якобы, Александр Михайлович давал за "откаты" нужным людям ссуды за слишком низкий процент, покупал любовнице цветы и меха, устраивал пьянки и оргии с цыганами в гостиницах, снимал дорогую дачу и содержал не менее трех лошадей...
И расчитывался за всё это — чистым золотом, при чём разумеется — казённым.
Ну, что сказать?
Думаю, как это чаще всего бывает — истина где-то посередине.
Судя по афере, по моей подсказке провёрнутой Кавером с "Промбанком" — хотя бы часть этих обвинений верна. Наличие кроме законной жены — постоянно проживающей в САСШ, ещё и двух "официальных" любовниц (одна из которых небезызвестная нам всем Лили Брик), тоже навеивает на вполне определённые мысли: где подобные бабы — там и коррупция. Хотя, я уверен: большая часть "заслуг" Александра Михайловича Краснощёкова по "аморалке" — принадлежит собравшейся тогда вокруг него довольно "теплой" компании, состоящая из его брата Якова — как и он, приехавшего из Америки, а также — Соловейчика, Виленского, Берковича, Моргулиса и, прочих — отчаянных и ушлых ребят, объединённых круговой порукой и верностью своему руководителю.
Палец им в рот не клади — откусят!
И первая скрипка в этой гоп-компании принадлежала Илье Соломоновичу Соловейчику, его неразлучному спутнику в части всяческих "невинных" проделок — ныне упокоившемуся мученической смертию...
Кстати, да!
Это зверское убийство (так и оставшееся нераскрытым) — произвело прямо-таки оглушительную сенсацию, о которой писала даже зарубежная пресса — смакую подробности ужасов, творившихся в Совдепии при большевиках.
Земля Илье Соломоновичу, так сказать — пухом леблядинным.
Вероятнее всего же, по моему твёрдому убеждению: суд на Краснощёковым — результат "тёрок" между различными "внутрипартийными мафиями" за контроль над финансовыми потоками. От собственных успехов у Краснощекова "в зобу дыханье спёрло", он шибко возомнил о себе и своих способностях и, предложил Правительству подчинить своему "Промбанку" "Госбанк" — за что был образцово-показательно "выпорот".
Товарищам из Наркомфина, имеющих на эти самые "потоки" свои собственные соображения, это предложение явно не понравилось — а компромат при желании можно найти почти на любого. В пользу этой версии говорит тот факт, что после суда над Краснощековым — "Промбанк" подчинили "Госбанку".
Так или иначе, но в сентябре 1923 года наш герой был арестован и после проведённого следствия — в международный женский день 8 марта 1924 года, приговорён к шести годам тюрьмы и плюс — к трём годам понижения в правах.
Разумеется, Александра Михайловича не позабыли исключить из партии...
Дальше, если я не вмешаюсь, события будут происходить так: сперва хорохорившись и даже написав в одиночной камере Лефортовской тюрьмы книгу — к осени Краснощёков падёт духом и даже станет подумывать об суициде. В ноябре этого же года, он заболеет воспалением лёгких и чуть было не умрёт. Видать, в то время у большевиков — ещё не было в обычае геноцидить, хоть и оступившихся — но всё же "своих" и, бывшего красного наркома — сперва переведут в Кремлёвскую больницу, а в январе 1925 года амнистируют подчистую.
Очевидно, Краснощёков покаялся и был прощён — как не представляющий больше угрозы партийной верхушке. Его восстановят в партии, дадут квартиру в центре Москвы и назначат руководить чем-то второстепенно-сельскохозяйственным... Возможно, именно с Краснощёкова Александра Михайловича на Руси пойдёт традиция ставить проштрафившихся партийных функционеров руководить сельским хозяйством — отчего оно в итоге оказалось в жоп...пе.
И будет "человек из Чернобыля" спокойно жить-поживать, до самого 1937 года — когда про пламенного революционера и первого советского коррупционера вспомнят и, после короткого суда приговорят к "высшей мере социальной защиты".
Вот такой-то мне и нужен!
О таланте и работоспособности Краснощекова свидетельствует его книга "Финансирование и кредитование промышленности", опубликованная в 1923 году и имевшая непосредственное отношение к его новым обязанностям. Александра Краснощёкова, ни в коем разе, Господь не обделил и организационно-деловыми качествами, а воспользовавшись его же затруднительным положением — сделать его другом, для меня ваще пара пустяков.
Конечно, вызывают немалые сомнения его "облико-морале", а оставшаяся на воле "тёплая" компания ушлых ребят — вызывает нешуточные опасения. Однако, я разделяю мнение Ленина, что ждать появления готовых "коммунистических" людей не стоит — надо учиться работать с теми, что имеются. Мало того, за наши "лихие 90-е", я уже прошёл эту "школу" от и до и, вполне обоснованно считаю, что это умею.
Итак, подожду когда "первому советскому коррупционеру" в Лефортово конкретно поплохеет и выдерну его в Ульяновскую ИТЛ...
* * *
...Вошедший в мой кабинет зэка из вновь прибывших по этапу, меня увидев — запнулся на ровном месте и чуть не упал. Скучно-равнодушное лицо его, напряглось от попытки вспомнить — где и когда он мог меня видеть.
— Здравствуйте, Александр Михайлович, — выхожу из-за стола и протягиваю руку, — не узнали? Меня зовут Серафим Свешников: помните август прошлого года, поэтическое кафе "Стойло Пегаса" — куда Вы вошли с Лилей Брик и...
Морщу лоб, типа, вспоминая. По его лицу пробегает болезненная судорога и, довольно вяло пожав мою ладонь:
— ...С Ильёй Соломоновичем Соловейчиком.
Якобы с немалой досадой:
— Ах, да! Мог бы и запомнить — довольно легко запоминающаяся фамилия... Присаживайтесь — в ногах правды нет. Курите, если желаете — ведь Вы кажется, курите?
Подвигаю ему пачку довольно дорогих папирос и спички.
Не заставил себя ждать и выпустив облако ароматного дыма в сторону открытой форточки:
— Благодарю...
Достаю из сейфа бумаги и, с озабоченно-деловым видом в них погрузившись:
— А пока, я ещё раз ознакомлюсь с вашим делом и решу — куда Вас определить с наибольшей пользой для общества.
Даю ему время прийти в себя и освоиться, таким образом: его "сопроводиловку" я и так — почти наизусть знаю.
Наконец, вижу — изрядно надымив, "оживает". Закрываю папку и убрав её в сейф, поднимаю на него глаза. Краснощёков опережает меня с вопросом:
— А я Вас вспомнил! Вы, кажется — поэт... Верно?
Естественно, несколько скромничаю:
— Ну... "Поэт" — это слишком громко сказано!
— Вы ещё удивили меня своими познаниями в области...
Прервав, ибо в сей момент — говорить об политике, требовалось менее всего:
— Иногда интересуюсь. Но не часто!
Окидывает взглядом мой кабинет и удивлённо:
— Весьма неожиданно было Вас встретить здесь...
— Работа — как работа, ничем не хуже других.
— Извините, какая у Вас должность?
На дверях кабинета написано и, он не мог не прочитать. Тем не менее:
— Технический консультант "Особого проектно-техническое бюро Љ 007", Ульяновского исправительно-трудового лагеря.
Помолчав, многозначительно добавил:
— Одновременно — на мне работа с "кадрами"...
Лицо Краснощёкова осеняет озарение:
— Так это Вам я обязан своим появлением здесь?
Пожимаю плечами и со всей доброжелательностью отвечаю:
— А почему бы и нет? Увидел вашу фамилию в списке, вспомнил Вас и решил, что мне не хватает такого собеседника... Хахаха!
Тот пока не поймёт — смеяться ему или наоборот.
Посерьёзнев, ничего хорошего не предвещающим тоном:
— Впрочем, если Вам у нас не понравится — могу отправить Вас обратно в вашу одиночную камеру в Лефортово.
Выжидающе на него смотрю.
После кратковременного раздумья, отрицающе машет головой:
— Пожалуй, я пока погожу: последнее время — я на стену был готов лезть!
После прибытия с этапа новичкам дают ознакомиться с правилами внутреннего распорядка и, они не могли им не понравиться.
— Согласен! Вы — человек энергичный и, просто так сидеть в четырёх стенах — хуже расстрела. У нас же — всяк может найти себе занятие по душе...
Слегка прищурившись, тот:
— Какое "занятие по душе", Вы можете предложить мне, гражданин Свешников?
— Пока — всю административно-хозяйственную деятельность лагеря, гражданин Краснощёков... Поверьте, это так увлекательно, что ваш предшественник на этой должности — буквально на коленях умолял меня оставить его здесь!
Крест на пузе — не вру и, чуть позже поведаю эту забавную историю.
— Вот, как?!
— По крайней мере, Вам не придёт в голову "лезть на стену"... Или в петлю, положим.
Краснощёков вздрогнул, как будто от неожиданной пощёчины и густо покраснел.
Ага! По ходу, он всё же подумывал о том, чтоб вздёрнуться и даже уже шерстяные носочки — поди расплетал. Заговорщически подмигнув:
— Зуб на вынос даю!
* * *
Сделать человека другом — достаточно легко, я уже сто раз так делал. Впрочем, напротив — сделать врагом, ещё легче... Вообще никаких усилий не надо. Тоже — неоднократно получалось и довольно успешно.
Хм, гкхм.
Не переигрывая — интересуйтесь им как личностью, принимайте живейшее участие в его раздумьях, почаще ему "поддакивайте" и он — с головой ваш.
Приняв дела у "откинувшегося" по окончанию срока зэка Овильянского, Краснощёков стал частенько бывать у меня в кабинете и я с ним регулярно подолгу беседовал. По крайней мере — один раз в неделю мне это удавалось сделать. Не будучи в "командировке", конечно...
Стоит ли говорить, что в первое основной темой было? Краснощёков никак не мог успокоиться, от несправедливого на его взгляд, приговора:
— ...Был бы жив и здоров Ленин — такого бы не случилось!
— Совершенно с Вами согласен, Александр Михайлович! Кстати... Не расскажите мне про ваши встречи с Ильичом?
— А, почему бы и нет...?
— ...Меня осудили заранее! Вы слышали, что сказал Куйбышев?
— Нет... А, что он сказал?
— Мол, "...Краснощеков преступно нарушил доверие, выраженное ему и, должен понести суровую кару по суду". ДОЛЖЕН!!! Вы, понимаете?
— Конечно, понимаю...
— Ещё нет никаких доказательств, а я им уже — ДОЛЖЕН!!!
Кроме всего прочего, Валериан Куйбышев занимал должность Народного комиссара
Рабоче-крестьянской инспекции РСФСР (РКИ) и если он кого-то обвиняет — то это очень серьёзно!
К делу и теме этой главы не относится, но у меня имеется небольшое влияние на сего "Цербера" через его брата — охмурённого Елизаветой Молчановой.
Помните историю с "Вернисажем"?
Небольшое, конечно, такое "влияние"...
Но имеется!
— ...Ни об каком объективном судебном разбирательстве речь не шла — целью являлось создание прецедента! Вы знаете, что сказал дружок Куйбышева — прокурор Крыленко?
— Этот тот, который — "прапорщик"? Нет, не знаю.
— Он говорил: "Советская Власть и Коммунистическая партия будут больше, чем когда-либо, суровой рукой уничтожать уродливые проявления НЭПа и сумеют напомнить успокоившимся на прелестях капиталистического бытия господам, что они живут в рабочем государстве, возглавляемом Коммунистической партией".
— Прям так и сказал? Ну и ну...
— Они меня обвинили, что я перечислял зарплату жене в Америку...
— Жена — дело святое!
— Вот и я говорю им: своих жён — вы не обеспечиваете, разве?
Про своих любовниц, кстати — Александр Михайлович дипломатично умолчал, прелюбодеянец этакий.
— Ээээ..., — похабно осклабившись, — возможно, как раз — дело происходит совсем наоборот: это жёны помогают кремлёвским вождям — сидящим на "партмаксимуме"?
— Вы так думаете...? Хахаха!!!
— Хахаха!!!
Ржём, аки орловские рысаки.
— ...Как директор "Промбанка" я имел право определять процент ссуды в зависимости от конкретной сделки! Они не понимают, что для достижения лучшего результата в коммерческой деятельности — необходимо быть гибким.
Согласно кивая головой, "поддакиваю":
— Где вы видели кремлёвского "небожителя" — разбирающегося в коммерции? Они, всерьёз считают — что гроши в казну с небес ссыплется по мановению Маркса.
— ...Моя работа в качестве директора банка требовала определенных представительских расходов. Так называемая принадлежащая мне "роскошная дача" в Кунцево — представляет собой заброшенный дом, который к тому же был моим единственным постоянным жильем!
Вместе с собеседником, искренне вскипаю возмущением:
— Где ж управляющему банка жить — в курятнике на одном насесте с голозадыми петухами, штоль? Были бы эти товарищи честны — сами бы правили не из кремлёвских палат, а из самого что ни на есть — зачуханного рабочего барака, которые они ничтоже сумняшеся — переименовали в "общежития"!
— ...По поводу обвинений меня в якобы "аморальном образе жизни", я утверждаю: моя личная жизнь — находится вне какой-либо юрисдикции суда!
Суд так не считал, вполне обосновано утверждая, что раз ты уже вступил в партию — то должен служить примером для других и не поддаваться соблазнам НЭПа.
Однако, слаб человек!
Со знанием дела поддакиваю:
— Корыстолюбивые любовницы и неверные жёны делают нас уязвимыми перед врагами.
Судя по его взгляду на меня, этот афоризм он запомнит навсегда.
Короче, мы сдружились! Как там у Пушкина в "Евгении Онегине"?
"Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень.
Не столь различны меж собой.
Сперва взаимной разнотой
Они друг другу были скучны,
Потом понравились, потом
Съезжались каждый день верхом
И вскоре стали неразлучны".
Вот-вот!
Точь-точь про нас с Александром Краснощёковым. Единственное заметное отличие: мы с ним не "съезжались" — я предпочитал приезжать к нему в ИТЛ на "Форде-Т", а не на спине какой-нибудь кобылы. А он — в принципе никуда не мог ездить, да ещё и "верхом".
Ибо сидел.
* * *
Общеизвестно, что аппетит приходит во время еды. Вот и я как-то подумал, а не подобраться ли через Александра Краснощёкова поближе к большевистской верхушке? Не создать ли своё лобби — группу "агентов влияния" в Кремле?
Тем более — он сам, как будто провоцировал меня на это.
Говорю как-то раз, когда почувствовал, что тот созрел для такого разговора:
— Ваша беда, Александр Михайлович, что Вы — одиночка. Ваши же враги в партии — уже давно сплочены в кодлу и не в одну. Вы, сильно напоминаете мне отличника в школе — перенаселённой хулиганами...
Насколько мне известно, царским гимназиям и реальным училищам — были присущи все пороки советских учебных заведений, а среди кадетов военных училищ — процветала самая настоящая махровая дедовщина, от которой перестроечный "Совет солдатских матерей" — опысцался бы залпом, в полном составе.
— ...Так или иначе, рано или поздно — но Вас "подвинули" бы. И скажите спасибо — что ещё легко отделались!
В глазах Краснощёкова мелькнул ужас:
— "Легко отделались"? Вы так про Илью Соломоновича Соловейчика?!
Видать, это зверское убийство — сильно повлияло на психику первого советского коррупционера и, надеюсь — больше воровать он не будет.
Печально-согласно киваю головой:
— Да, уж... Такую смерть — не дай Бог каждому! Мне или...
Гляжу прямо в глаза:
— ...Вам, дорогой Александр Михайлович.
Тот, вздрогнул.
Навряд ли он решит, что такая ужасная смерть как "колумбийский галстук" — моих рук дело.
Но подсознательно — это будет над ним довлеть всю жизнь...
Практическая психология, мать её етти!
Траурно помолчали и, затем я делаю "дальний заброс":
— Никогда не понимал одной вещи: в принципе "отличников" в школе тоже хватает — в каждом классе, по крайней мере — два-три точно имеется. Так почему они не могут точно так же объединиться в кодлу и дать отпор? Ведь, по большому счёту — хулиганов не больше их: основную массу составляет пассивное большинство — которое всегда за тех, "кто побеждает".
Тот, понимающе на меня глядучи:
— Возможно, по складу характера они — индивидуалисты и не склонны к объединению в так называемые "кодлы"?
— Хм... Что ж, тогда получается? Они, по складу характера — "склонны" каждый раз сидеть в одиночках...? Ой, извиняюсь, обмолвился — ходить с битой мордой? А подрастут наши хулиганы — они могут и к стеночке поставить... Ой! Извиняюсь, опять оговорился — ножичком острым отличника пырнуть!
Но Краснощёков всё понял и, в шоке воскликнул:
— За что?!
Улыбаясь, подмигиваю:
— Ну, прям — так уж и не за что! А за что Робеспьеру и прочим Дантонам — шею зелёнкой намазали? ...Ещё раз извините — после контузии заговариваюсь, у меня и справка есть! Чтоб показать свою крутизну хулиганам из соседней школы, для чего же ещё?
Глубоко задумывается и выдаёт на первый взгляд парадоксальную идею, к которой впрочем, осторожно и аккуратно подвёл его я:
— Возможно отличников в школе смог бы организовать в "кодлу" какой-нибудь другой — "добрый" хулиган? Знаю, я тут одного...
Красноречиво замолчав, в ответку тоже — задорно подмигивает. Ловлю "пас" и отсылаю обратно:
— Скажем, какого-нибудь "хулигана" переводят из соседнего района в нашу школу. Тот, не найдя по каким-то причинам общего языка с местной блатотой, он — чтоб не стать парией, решает объединить под собой "отличников"?
Медленно кивает головой:
— Примерно так.
Предельно жёстко, буровя пронизывающим взглядом душу:
— А Вы отдаёте себе отчёт, что "отличники" под началом "хулигана" (не обладая особо бойцовыми качествами для открытой драки) — должны действовать методами подковёрных интриг? Применяя в том числе клевету, ложь, обман, подлые удары из-за угла?
Побледнев, тот тем не менее — не особо долго раздумывая:
— Отдаю...
Расслабленно откидываюсь на спинку кресла:
— А Вы не могли бы, Александр Михайлович, огласить список "отличников"? На которых наш "антихулиган" мог бы рассчитывать? Только, очень хорошо думайте — прежде чем рекомендовать! И ещё условие: в данном случае, как никогда верны слова Ленина — "лучше меньше, но чаще!".
После очень долгого молчания — видимо хорошенько подумав, Краснощёков:
— Первым я хотел бы порекомендовать Вам...
Впрочем создание "лобби" — это не есть тема этой главы. В этой, речь идёт об создание некого "клона" — моего "второго я".
* * *
Естественно, тема личной обиды на несправедливый — по его мнению приговор, у Краснощёкова тесно переплетался с темой — что "мы идём куда-то не туда". Ну и как обычно: "кто виноват и что делать"? Но, со временем большинство наших споров-разговоров перешло в плоскость марксисткой идеологии. Я задавал множество "неудобных" для этого знатока её догм вопросов и это его в немалой мере бесило.
Независимо от того, что взгляды Краснощекова на социализм по некоторым принципиальным вопросам — действительно несколько отличались от общепринято-большевистских, он прямо-таки — собственную оппу на британский флаг рвал за чистоту марксизма!
Ну например, спрашиваю:
— Скажите, Александр Михайлович: в рабовладельческом государстве, на высших государственных постах — находятся рабовладельцы... Так или не так, по-вашему?
— Да это так.
— В феодальном государстве — феодалы. Так?
— Совершенно верно. Вот, только не пойму...
— Поймёте потом, а пока отвечайте на мои вопросы. В капиталистическом обществе — на высших государственных должностях капиталисты... Вы, согласны?
Понимая к чему я веду и, каков будет следующий вопрос — тот не отвечая, лишь зло на меня позыркивает. Тем не менее, я продолжаю:
— Молчите, Александр Михайлович? Ну, что ж: молчание — знак согласия. Теперь вопрос: почему в нашем пролетарском государстве — "наверху" нет ни одного пролетария?!
Зыркай глазищами, не зыркай — а отвечать что-то надо, иначе как между нами — мужиками водится, будет засчитан позорный слив. Сняв очки и протерев их носовым платком, Краснощёков стараясь быть как можно больше спокойным, отвечает:
— Классики марксизма говорили, что переходным этапом к коммунизму будет пролетарское государство — государство диктатуры пролетариата, то бишь. Соответственно, в пролетарском государстве правящим классом является пролетариат. А во главе государства стоят Советы, в состав которых пролетариат выдвигают своих представителей. Те же — не обязательно должны быть пролетарского происхождения.
— Так значит дети, учащиеся трудовой школы второй ступени — обязательно должны быть пролетарского происхождения, а вот вожди пролетарского государства — нет... Интересное кино!
Наши "пламенные революционеры", будущие "невинные жертвы зверского сталинского режима" (как правило получившие при Самодержавии, с которым они так яростно боролись, хорошее образование) — отказывали детям "лишенцев" в праве даже на среднее образование...
Смотрю на него иронично, как учитель на ученика — прогулявшего тему, а теперь неумело выкручивающегося возле школьной доски:
— То есть в принципе, на высшей государственной должности в СССР — может оказаться капиталист? Если он каким-нибудь образом найдёт "ключик" к сердцам и разумам рабочих... Хм, гкхм... Как-то "склизко" получилось, Александр Михайлович, не находите? Тогда, спрашиваю в лоб: американские плантаторы-рабовладельцы — смогли договориться и выдвинуть в первые президенты САСШ плантатора-рабовладельца Джорджа Вашингтона. А наши пролетарии почему-то — не могут выдвинуть в Председатели Совета Народных Комиссаров (СНК) одного из своих товарищей. Почему...?
В данный момент главой Правительства СССР числится Рыков Алексей Иванович — человек может и хороший, но к пролетариату — не имеющий ровным счётом, никакого отношения.
Не дождавшись не только внятного, но и вообще — хоть какого-то ответа, подсказываю:
— Может потому, что пролетариат не обладает политической волей и не способен быть классом-гегемоном? Может, некоторые положения марксизма стоит пересмотреть — чтоб, пока не поздно — не стать посмешищем для всего мира?
Краснощёков, зло поблёскивая "стёклышками":
— А кто тогда, по вашему — осуществляет гегемонию власти в стране?
— Вам процитировать Ленина?
— Извольте!
— "Нам, большевикам, только кажется, что мы управляем Россией. На самом деле сто тысяч русских чиновников как управляли страной, так и продолжают управлять...".
Делаю донельзя эффективную паузу и продолжаю:
— Впрочем, в последнее время происходит сращивание партийного аппарата и старой бюрократической системы и, вскоре мы будем иметь дело с двухголовой химерой — партноменклатурой.
Тот, встаёт и едваль не туфлёй по моему столу стучит — как некий, сказочно лысый исторический персонаж:
— Если бы я не знал Вас уже достаточно хорошо, Серафим Фёдорович, то я бы подумал что Вы — провокатор!
— А если бы я Вас — не знал УЖЕ(!!!) достаточно хорошо, Александр Михайлович — то я бы не задавал в вашем присутствии, такие вопросы!
Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись.
* * *
Спустя какое-то время, Краснощёков сам напросился на идеологический спор:
— Вы не верите в построение нового общества — социализма, гражданин "технический консультант"?
Вижу, нутром чую — "клиент созрел для вербовки" и захожу издалека:
— Если Вы прочли у Маркса хотя бы десять страниц его сочинений, Александр Михайлович, то должны понимать: это вопрос не "веры" — а сугубо материалистический. Прежде чем капиталистический строй сменил феодальный, он вызрел внутри него. Ещё задолго до Великой французской буржуазной революции, в этой стране появились новые классы — буржуа и пролетарии и, возникли рыночные отношения. Намёк ясен, гражданин зэка?
— Вы хотите сказать, что перед социалистической революцией, в капиталистической стране должны появиться какие-то новые классы? Которые, придут на смену — в том числе даже пролетариату?
Презрительно фыркнув:
— Было бы очень странно, если бы после буржуазной революции — страной бы управляли крепостные крестьяне в лаптях, доставшиеся от предыдущей общественно-экономической формации.
Насёк был правильно понят и, Краснощёков, с крайне заинтересованным видом:
— Так кто же, по-вашему — должен сперва вызреть, а затем взять власть после победы социалистической революции?
Пожав плечами, как о чём-то — само-собой разумеющимся:
— Согласно Марксу — следующая "двойка" классов.
— Снова угнетатели и угнетаемые?
Насмешливо на него посмотрев:
— Как бывший узник зверского царского режима, Александр Михайлович, Вы должны понимать: даже в общей камере, где казалось бы созданы одинаково равные условия для всех — неизбежно возникает неравенство...
Поморщившись, как от зубной боли:
— Увы, это так.
Склонив голову, понимающе интересуюсь:
— "Блатные" и "суки"?
— Что...? Ах, да... Нет — политические и уголовники.
— Ну, вот видите? А казалось бы — что делить то, да?! Ан, нет: один — ночует у окна, а другой — под нарами у параши! Нет, уважаемый Александр Михайлович: пока существует человеческое общество, всегда будут те — кто производит "добавочный продукт" и, те — кто отнимает его и делит "по понятиям".
Помолчав, тот согласно кивнул:
— И кто же входит в ту "двойку" социалистических классов...?
Видя, что я замешкался выбирая, подсказывает:
— ...Давайте начнём с эксплуатируемых, Серафим Фёдорович. Так, кто по-вашему мнению придёт на смену пролетариату?
— Те, кому в отличии от пролетариев — есть что терять. Их немного — не более пары сотен на крупный завод, но они есть. Пока есть!
Нетерпеливо:
— Да, кто же это?!
— Я называю их "специалисты". Иначе — высококвалифицированные рабочие.
Краснощёков, не смог скрыть своего разочарования:
— Открыли Америку, что говорится! Это — так называемая "рабочая аристократия": те же пролетарии, только подкупленные капиталистами для разобщения рабочего класса.
В деланом удивлении, расширив очи:
— Вот, как? А почему тогда: так называемые "кулаки" — представители буржуазии, а "батраки" — пролетариата? Ведь, те и эти — суть крестьяне! Давайте уж будем с вами честными, Александр Михайлович — хотя бы оставаясь с глазу на глаз.
Не находится, что ответить, а я презрительно хмыкаю — добивая:
— Со времён Маркса прошло достаточно много времени, дорогой Александр Михайлович! И пользоваться некоторыми терминами из его догм — всё равно, что рассказывать про строительство железной дороги языком Ветхого Завета.
Вспомнив, кое-что из когда-то прочитанного:
— Кстати, Александр Михайлович! До революции, рабочие сами — довольно чётко разделяли специалистов от пролетариев. Вне зависимости от места работы и профессии, первые — звались "заводскими", вторые — "фабричными"...
— Может, расскажите мне — в чём отличие между "специалистом" и "пролетарием"? — довольно скептически, — и того и другого — капиталист нанимает, эксплуатирует и увольняет по малейшему поводу.
Меня, два раза уговаривать не надо было:
— Верхушка компартии, навязывающая обществу марксистскую идеологию — самого что ни на есть ортодоксального толкования, есть люди теории — давно оторвавшиеся от практики и, с реальным промышленным производством — никогда дела не имевших. Кроме отдельных личностей — вроде Красина, разве что. Вот и не видят разницы между "пролетарием" — которого в любой момент можно вышвырнуть на улицу и, там же — в тот же момент, точно такого же подобрать... И "специалистом" — ныне, прямо на глазах смыкающимся с нижним звеном инженерно-технических работников. Которого надо учить и готовить долгие годы, без которого — предприятие встанет на радость конкурентам. Такого, просто так не уволишь — себе дороже! Таких наоборот, владельцы предприятий — переманивают друг у друга, соблазняя всевозможными преференциями.
Заинтересованно слушает, поэтому продолжаю:
— ...К великому сожалению, оторванные от реальной жизни догматики — поставили не на ту "лошадь". Впрочем, что их в значительной мере оправдывает: большевики не были свободны в выборе — взвалив на себя кучу проблем, копившуюся с марта семнадцатого года. Взяв власть в октябре — они находились под сильнейшим давлением "улицы". Во время Корниловского мятежа, Керенский раздал люмпенизированным массам — только в одном Петрограде сто тысяч винтовок. Плюс дезертиры, которых к тому времени насчитывалось не меньше, чем солдат в действующей армии. Плюс, та же — полностью разложившаяся после майского "Приказа Љ 1" Львова и гучковской чистки командного состава, армия и флот...
— ...И без того очень тонкий слой специалистов в России понёс огромные потери в ходе Германской и особенно — Гражданской войн и, ныне продолжает усиленно "пролетаризироваться" — повсеместной повременной оплатой труда и уравниловкой. Если нет материальной заинтересованности — нет и, стимула учиться — повышая свою квалификацию. Оттого и качество советских товаров падает, а цена их растёт.
Хорошенько подумав, Краснощёков кивнул:
— Пожалуй, здесь я с Вами соглашусь... А кто же тогда у нас эксплуататоры при социализме? Кто, вашими словами — "отнимает и делит"?
У меня, был готов ответ и на это:
— Если внимательно присмотреться к капиталистическим предприятиям эпохи Маркса унд Геббельса... Извиняюсь — Энгельса, то мы обнаружим, что по нашим меркам — это скорее всего небольшие мастерские, со штатом в пару десятков рабочих и оборудованные самим примитивным оборудованием. Чтоб набранные буквально на улицах пролетарии — бродяги без "Родины и флага", могли хоть как-то успешно конкурировать с ремесленниками — весь технологический цикл был разбит на отдельные элементы, усвоить которые могла даже свежепойманная в эфиопском лесу обезьяна... Прежде — хорошенько оголодав, конечно.
— Сперва, управлял всем технологическим процессом, раздавал "плюшки" и развешивал "оплеухи", короче — "отнимал и делил по понятиям", сам капиталист. Вот это и есть — классический, "чистый" капитализм "по Марксу"... Согласны, Александр Михайлович?
Тот, скосив куда-то в сторону взгляд, явно нехотя:
— Конечно, картина — упрощённая до лютой примитивности, но в целом — вполне узнаваемая. Что дальше?
— А дальше, как и прежде — ускоряясь в геометрической прогрессии, идёт технический прогресс — развитие "производительных сил", то бишь. В это же время — развиваются и усложняются и, "производственные отношения". Чтоб не проиграть конкурентную гонку, даже может быть вопреки своей воле, капиталист усовершенствует оборудование своей фабрики. Появляется первый — самый примитивный паровой двигатель, а вместе с ним машинист — первый "специалист", стало быть.
Подняв указательный палец вверх:
— Ибо, к такой опасной "игрушке" — человека, которому "терять нечего — кроме своих цепей", не поставишь... Разнесёт всю фабрику на хер!
Краснощёкова улыбнуло:
— Согласен.
— Предприятие укрупняется: чтоб дорогущий паровик себя окупал — он должен задействовать как можно более многочисленное и производительное оборудование, работать на котором — случайного человека уже не поставишь. Пролетариев, выплёскиваемых в город "перепроизводством" на селе — ещё хватает с превеликим избытком. Но, они на подсобных работах и уже не играют ведущую роль в создании "прибавочной стоимости" — которую капиталистам можно "отнять и поделить"...
— ...Численность персонала лавинообразно увеличивается, точно также множится и сущность — количество специальностей и соответственно специалистов. Капиталисту, уже невероятно сложно — а то и просто невозможно самому лично управлять таким процессом. В конце концов, владелец предприятия — уже вообще перестал понимать, что на нём происходит! Нужны специальные знания по множеству отраслей, большой профессиональный опыт в закупках сырья, в технологии производимой продукции, её производстве и сбыте. А ведь, среди капиталистов встречаются люди разные, да? В том числе — совсем юные, слишком старые и непроходимо глупые. Выбор у владельца невелик: разориться и опуститься до ранга мелкого предпринимателя-лавочника или нанять того — кто в его хозяйстве сможет разобраться и сумеет им управлять. И вот на исторической арене появляется новый эксплуататорский класс...
Помучив ожиданием, выкатываю "арбуз":
— МЕНЕДЖЕР!!!
— "Manager"?! — Краснощёков пребывал в фантастическом ахуе, — ведь, это по-английски — "управляющий", "начальник". Такие, были во все времена — даже при рабовладении!
Развожу руками:
— Ну, извините — другого термина не нашлось! "Пролетарий", кстати тоже, в переводе с латыни — "многодетный папаша", а не вовсе класс — с какого-то перепуга претендующий на гегемонию в мировом масштабе. И, вообще: путать управляющего у рабовладельца — с палкой в руке и, менеджера при социализме — с логарифмической линейкой, это — моветон для образованного и думающего человека, каковым Вы — без всякого сомнения являетесь. Стыдитесь, Александр Михайлович!
Тот, пытаясь разобраться:
— Ну, хорошо... С "рабовладением", это я погорячился. Но совсем недавно в России было крепостное право — феодализм, стало быть. И при каждом помещичьем хозяйстве — свой управляющий. Что на это скажите, милейший Серафим Фёдорович?
— Управляющие были — специалистов не было. Вот и не сложилось классической "двойки" классов. А вот после отмены крепостного права, в наиболее продвинутых поместьях появились машины и соответствующие специалисты при них. Стало быть — появились и социалистические отношения. Согласно Марксу, "базис" определяет "надстройку" — учите матчасть, товарищ экс-нарком!
— А в чём разница, если не секрет? Что изменилось, то?
Я, донельзя ехидно:
— Чтоб понять разницу, дорогущий Вы мой Александр Михайлович, Вам надо пойти в армию, дослужиться хотя бы до командира роты и потом сформировать две роты из различного контингента. Первую — из крестьян, вторую — из студентов. И тогда, смею заверить — Вы очень быстро почувствуете разницу между управляющим феодальным поместьем и менеджером социалистического предприятия.
Не доходит, сцуко!
— Ну, хорошо... Закройте глаза и представьте самого себя — нижним чином в армии. ...Представили? Ну и как?
Того, осенило:
— То есть, Вы хотите сказать, что к специалистам нужен другой подход — иной, чем к пролетариям положим.
— Конечно! Это люди — себе цену знающие, требующие уважения и соответствующего вознаграждения за свой труд. А вы их к каким-то люмпенам-босякам приравняли!
Помолчали, затем я с молчаливого согласия, продолжил:
— Ну, а теперь перейдём от частного к общему. Предприятия, подобные выше описываемому — стали объединяться в акционерные общества с сотнями и даже тысячами участников, в товарищества с ограниченной ответственностью, в гигантские корпорации наконец — управляемые не одним человеком — а коллегиально... Скажите мне, Александр Михайлович, продолжают ли они оставаться капиталистическими?
Тот, как лягушачья лапка под напряжение, заученно:
— Безусловно! Ведь трудящиеся продолжают оставаться отчуждёнными от управления производством и распределением прибавочной стоимости.
— Хм, гкхм... В отличии от Вас, в Америке бывать не приходилось — но слышал, что приобретать акции предприятий — рабочим не возбраняется. Если это не участие в управлении и распределении — то что тогда, Вы под этим подразумеваете? Установление продолжительности рабочего дня и расценок на митинге, что ли? Тайным голосованием или кто кого перекричит? Так, уже пробовали один раз — до сих пор в себя прийти не можем!
Смотрит на меня, с прищуром — как на врага народа и вопрошает с нажимом:
— Неужели, Серафим Фёдорович, Вы хотите сказать — в САСШ построен социализм?
Усмехаюсь добродушно:
— Нет, не хочу! Разве можно построить, к примеру — город? Его строительство — процесс непрерывный и бесконечный, как сама жизнь. Как одномоментно не устанавливались предыдущие общественно-экономические формации — так же и построение социализма в наиболее развитых странах, будет растянуто по времени. Но точкой отчёта, что "процесс пошёл" будет считаться время, когда во время очередного экономического кризиса — перед западной демократией встанет дилемма: скатиться в диктатуру фашистского толка или преобразоваться в социально-ответственное государство.
Вкратце, буквально на пальцах — объяснил своему собеседнику, что это такое.
* * *
Увы, но и здесь пальма первенства принадлежит не нам!
Ещё римский император Траян бесплатно распределял зерно и устраивал бесплатные гладиаторские бои — покупая лояльность граждан "хлебом и зрелищами".
Канцлер Германской империи Отто фон Бисмарк, раздавал щедрые социальные пособия — опасаясь того, что народ обратится к революционным идеям Карла Маркса и Фридриха Энгельса.
Однако, прорыв произошёл в САСШ, в 30-х годах 20-го века, при президенте Франклине Рузвельте. Америка в то время была охвачена Великой депрессией: треть рабочих сидела без работы, заработки остальных резко уменьшились. Фрэнсис Перкинс, ставшая в 1933 году министром труда, провела реформы, которые назвали "Новым курсом". Среди них было введение минимальной оплаты труда, пособий по безработице и пенсий для пожилых людей.
По тем временам — невероятно радикальный шаг!
Прежде, ни один штат САСШ не гарантировал пенсии по достижении определенного возраста, а к 1935 году Фрэнсис Перкинс ввела их по всей стране.
Вопреки опасениям маловеров, эти меры улучшили эффективность и производительность американской экономики. В случае потери работы, человек, имея пособие — не станет хвататься за первую подвернувшеюся, а подберёт наиболее оптимальный вариант в соответствии со своими возможностями. Решив заняться бизнесом, предприниматель не будет бояться рисковать — имея страховку на случай банкротства. Болезнь, лишившая трудоспособности кормильца — не станет катастрофой для членов его семьи.
С тех пор, развитые государства Запада стали превращаться в социально-ответственные — со всевозможными нюансами, конечно. В одних, для получения благ — следовало прежде платить взносы в государственную систему страхования, в других — их доступность в определённых случаях обеспечивало гражданство. Одни социальные пособия были универсальными и обеспечивались всем независимо от доходов, другие же — привязывались к материальному положению и, приходилось доказывать их необходимость.
Но все социально-ответственные государства объединяет одно: ответственность за то, чтобы люди не умирали на улицах от голода — лежит не на семье, не на благотворительных организациях и, даже не на частных страхователях.
А на правительстве страны!
* * *
Выслушав, Краснощёков лихорадочно шевелил извилинами:
— Так, так, так... А что же тогда по вашему, происходит в СССР?
— "Базис определяет надстройку" — ещё раз повторюсь. Так, что ничего кроме государственного капитализма, Александр Михайлович, нам не светит. Конечно, это назовут "социализмом" и, даже может быть когда-нибудь — "развитым"... Однако, если на заборе — где дрова сложены, написать известное слово их трёх букв — сама суть этого вида топлива, нисколько не изменится.
— Обоснуйте, Серафим Фёдорович.
Спрашиваю:
— Что такое социализм?
Мой оппонент замешкался и, я с изрядной долей здорового стеба — ответил вместо него:
— Кажется, сам Карл Маркс на этой формулировке отдохнул, да? Могу ошибиться, но он лишь дал понять, что если средства производства отобрать у капиталистов и сделать общими — то и прибавочный продукт отбирать будет некому. Следовательно, доставаться он будет целиком рабочим и, вот тут-то и наступит полное изобилие, всеобщее счастье и обязательно — всемирное братство народов!
Слегка обиженно:
— Можно бесконечно спорить о значении термина "социализм", но если он и значит что-нибудь — то только контроль производства самими рабочими, а не владельцами или управленцами, которые правят ими и контролируют все решения... "Добровольный союз вольных производителей" — вот что такое социализм по-Марксу.
Криво усмехнувшись:
— Вы всерьёз считаете, что при таком порядке вещей производство будет более эффективным? Чем же, любопытствую? Тем, что всенародным референдумом будут решать — какого размера делать гайку на каждый паровоз выпускать? Выберут человека для решения этого вопроса? Так ведь и оглянуться не успеешь — как он превратится в того же управленца с кабинетом, секретуткой и "телефонным правом". И в результате: "на колу висит мочало — начинай всё сначала".
Опускает глаза:
— До семнадцатого года, я так считал. Теперь — не знаю...
Махнув рукой, я:
— В России — из-за всеобщей неграмотности, даже такое невозможно. "Базис определяет надстройку" — против законов политэкономии не попрёшь! Поэтому — только государственный капитализм и, только он — в недрах которого будут вызревать и когда-нибудь...
Посмотрев на потолок:
— ...Лет через семьдесят, вызреют ростки нового, общественного строя — социально-ответственного государства.
Последняя попытка:
— Возможно, при социализме предприятия должны будут управляться государством?
— В Российской Империи имелось множество казённых заводов — управляющихся государством, — загибаю пальцы, перечисляя их поимённо, — Тульский, Ижевский и Сестрорецкий оружейные заводы, Охтинская пороховой, Петербургский и Луганский патронные, Обуховский и Ижорский заводы морского ведомства, Пермский и Златоустовский заводы горного ведомства и прочие... Вы считаете, что это есть социализм? И где здесь "вольный союз производителей" — если размер каждой гайки, нисходит с "заоблачных высот" — в виде обязательного к исполнению циркуляра...?
— ...Нет, дорогой мой Александр Михайлович! Наша страна полным ходом идёт именно в государственный капитализм. Ничего дурного сказать про него не могу: альтернативой ему для России — был бы возврат к дикому капитализму образца середины 19 века, с его сараями-мануфактурами при водяном колесе. Однако, неизбежные спутники госкапитализма — сковывающий производственный монополизм в экономике и удушающий тоталитаризм в политике, в долгосрочной перспективе разрушит эту страну...
— ...Если в ней не созреют новые — социалистические отношения и новая пара классов — специалисты и менеджеры.
* * *
После очень длительного, почти траурного молчания, выкурив полпачки папирос, Краснощёков пристально взглянул мне в глаза:
— У меня сложилось впечатление, что Вы не просто мне всё это рассказываете — а с целью что-то предложить?
УУУФФФ!!!
Шумно выдохнув, я превеликим облегчением выдал, как камень с плеч свалив:
— Я хочу всемерно ускорить процесс вызревания внутри государственного капитализма социалистических отношений. Я строю свою промышленную "империю" внутри красной империи, для того — чтобы Россия встала равной среди других социально-ответственных стран!
Встав, протягиваю ладонь:
— Вы со мной, товарищ Краснощёков?
Конечно, довольно рискованно — ну а что делать?
Сделать Краснощёкова своим "вторым я", можно только доверив ему свои самые тайны помыслы. А сделать это нельзя, пока он не воспримет мою точку зрения на некоторые процессы — происходящие в стране и за её пределами.
Конечно, я — не Бог весть какой психоаналитик!
Однако, прожив одну довольно долгую жизнь, начав жить вторую — что-что, но в людях разбираться и с ними работать научился. Поэтому так, потихоньку-помаленьку я обратил этого "пламенного революционера" в свою "веру". Это сделать было не так трудно, ибо, как и любой бы на его месте — после ареста, следствия, суда и приговора — Краснощёков испытал сильнейший психологический шок.
Состояние, когда — рушатся вбитые в голову идеологические мифы и ниспровергаются лощённые кумиры!
Ответ "Человека из Чернобыля" был положительным, хотя и неописуемо эмоциональным. Обретя вновь смысл жизни, Краснощёков — буквально разрыдался у меня на плече...
* * *
Ещё была одна история — которую можно "довеском", прицепить к вышеописанной...
В тот исторически-временной период, как наш Председатель волостной организации ВКП(б) — так и вся его "команда", подобно мне — "переросла себя". Город рос, проблем становилось больше и, они обретали всё новые и новые качества... Ситуация была предреволюционная: "низы" ещё могли жить по-старому — но "верхи" уже начинали испытывать затруднения в управлении ими. Но если в отношении себя — я это отчётливо понимал и предпринимал меры, то местная правящая элита такого печального обстоятельства не осознавала и, в лучшем случае — просто тупо "почивала на лаврах", а в худшем — начинала не по-детски быковать...
В отношении Фрола Изотовича Анисимова, это так называемое "быкование" — выражалось тем, что он начинал ревновать меня к своей власти. Ему почудилось, что я перехватываю у него "рычаги управления". Он, проявляя супер-активную деятельность, начал суетиться — откровенно мешая мне своими распоряжениями, или даже отменяя мои.
Дело не в моём уязвлённом самолюбии!
Как я понял, главное правило джентльменов — "оказанная услуга ничего не стоит", Председателю исполкома хорошо известна — хотя он не учился в их Иттонах да Кембриджах. И даже наши грядущие планы — стали не в счёт. В Ульяновске и его окрестностях на какое-то время установилось "двоевластие": когда правая рука не ведает — что творит левая.
Как-то раз вскипев как самовар из-за какого-то сущего пустяка, товарищ Анисимов вызвал меня к себе "на ковёр" и даже не предложив сесть, даже не сказав "здрасьте" — накинулся с порога:
— Под меня копаешь, Попович?
— Побойся Маркса, Изотопыч! Если бы я под тебя "копал" — ты бы уже давно слетел из своего председательского кресла.
Ярится, глаза — "в щелочку":
— Ты что брешешь, собака?!
— Какая, такая "собака"? Помнишь, не прошло и полгода как — ты свой "гребень" за Троцкого лохматил?
Тот замолк, побледнев слегка даже, а я его фейсом — об его же тэйбл:
— А я помню!
И привёл дословно кое-какие его высказывания — не красящие гласу Волиспокома ВКП(б) перед лицом победившего триумвирата, в лице товарищей Зиновьева, Каменева и Сталина.
— Так, кто ж знал...?
— Я ЗНАЛ!!! И неоднократно тебя предупреждал... Тоже, позабыл, да?!
Молчит, потом нехотя сквозь зубы:
— Так ить, пронесло же!
— Дизентерией бы тебя в тифозном лагерном бараке "пронесло", — швыряю на стол копии телеграмм, — если бы я от твоего имени, не отправлял нужные телеграммы в Москву...!
Конечно, я несколько преувеличивал: в это время оппозиционеров — ещё не сажали и ещё не скоро сажать-расстреливать будут. Отстранили бы от "руля" и определили на какую-нибудь "безвредную" должность.
— ...А теперь уездное и губернское начальство поменялось — а ты усидел. Думаешь, почему? Думаешь, за красивые глазки или вовсе за просто так — тебя снова "порекомендовали" в председатели Ульяновского волисполкома?
Да! Одолев Троцкого, Сталин принялся всюду расставлять своих людей и должность 1-й секретаря Нижегородского губкома ВКП(б) занял Андрей Жданов. Ну а тот уже заменил всех нижестоящих партийных руководителей.
Тот, ещё пытаясь залупаться:
— То сын мой — Ефимка!
Складываю из пальцев известную комбинацию и подношу к председательскому носу:
— Индийскую народную хижину — "фигвам" тебе, Фрол Изотопыч! Сын всегда будет на стороне матери — которую ты бросил ради какой-то сисястой дуры в красной косынке. А как относится к тебе твоя "бывшая" — ты сам прекрасно знаешь.
Насмешливо:
— Да, если по справедливости — ты мне кажный день магарычи должен ставить, что до сих пор на своей "англичанке" по городу ездишь — а не у меня в "шарашке" по бараку катаешься — с "машкой" между ног!
"Англичанка" — автомобиль компании "Роллс-Ройс", за окрашенный серебристой краской капот и посеребренную фурнитуру кузова получивший прозвище "Серебряный призрак" ("Silvet Ghost"). Его я привёз Анисимову из Ленинграда и стоил он мне...
Да ладно, чего уж там!
Думал, уважу Фрола Изотовича и будет между нами мир и взаимопонимание до скончания веков — пока смерть не разлучит нас.
А вот посмотри, какая мне неблагодарная падла попалась, а?!
"Машка" — это такая большая швабра, которой самые "привилегированные" заключённые — моют пол. Впрочем, это я стебался: в Ульяновском ИТЛ — не было никаких бараков.
Обалдевши, недоверчиво:
— Брешешь, ведь... Ну признайся — брешешь же!
— Собака брешет, Фрол Изотопыч! А я только истину тебе глаголю и ничего кроме неё!
Надо признаться, Фрол Изотович не пропил совесть на "корпоративах" волостной партийной верхушки, поэтому пряча от стыда глаза, промямлил:
— Извини, товарищ Свешников... Нашло что-то... Извини ещё раз.
— Да ладно, чего уж там, — без приглашения усаживаясь на стул перед ним и закинув нога на ногу, участливо говорю, — запарился ты, Фрол Изотович, понимаю: вон — похудел, аж весь — почернел от беспрестанных забот-хлопот... Всё ж на тебе — весь наш город и волость с ним: это ж надо — какая ответственность!
— Да, завалили из Центра бумагами, — жалуется, — бюрократы проклятые, передохнуть некогда! Только и знаешь — как отписываешься, отписываешься, отписываешься...
— Ты уж побереги себя — вредно в твоём возрасте так надрываться, Изотыч! С уже подорванным в окопах здоровьем, то.
Сказать по правде, товарищ Анисимов сам себе работы — процентов на восемьдесят пять, создаёт своей бестолковой суетливостью.
Тот, только разводит руками:
— Да, как тут побережёшься? Ты же знаешь наших олухов бестолковых — ничего им доверить нельзя!
Сделав вид, что крепко задумался...
— ЭХ!!! Была не была, выручу я тебе ещё раз!
Недоумённо на меня пялится.
— Есть у меня на примете один человечек — для себя берёг, но что только для родной Советской Власти не сделаешь — на какие только жертвы не пойдёшь... Забирай!
Как мне доподлинно известно по нашим с ним взаимоотношениям, товарищ Анисимов понятия "Я" и "Советская Власть" — с самых пор установления последней, не отличал и, мою "жертву" с готовностью принял.
* * *
В созданном при Ульяновском исправительно-трудовом лагере — по моей инициативе, при поддержке ульяновской общественности и силами могущественного НКВД (не путайте с ужасным ОГПУ — в то время это были совсем различные конторы) "Особом проектно-техническом бюро Љ 007" (ОСТБ-007), прообразе знаменитых сталинских "шарашек" — я по прежнему занимал скромную должность технического консультанта и имел решающее слово в подборе "контингента" из осужденных...
По сути же своей, я был здесь "Хозяином" — как меня за глаза называли зэка с чьей-то лёгкой руки.
По инструкции из Москвы подписанной самим Феликсом Дзержинским, Начальник исправительно-трудового лагеря занимался в основном охраной периметра и вопросами "режима" и, в вопросы внутреннего устройства не лез. Тем более уже к осени 1924 года, "ОСТБ-007" не только достигла самоокупаемости, но и давала некоторую — пока ещё довольно скромную прибыль в бюджет родного Наркомата внутренних дел. Получая в конверте из моих рук самую "малую толику" из этой прибыли — начальник ИТЛ дал мне полный карт-бланш и "стучал" в "вверхи" — в исключительно положительном для меня духе.
Как уже рассказывал, ещё в самом начале при создании "ОСТБ-007", я назначил главой внутренней администрации лагеря зэка Овильянского Илью Михайловича. Это довольно опытный хозяйственник и администратор из бывших царских чиновников, к которому — за весь год его пребывания в лагере, у меня никаких претензий не было.
Илья Михайлович за шесть лет Советской Власти — шесть же раз умудрился побывать в "местах не столь отдалённых", но каждый раз после отсидки или амнистирования, его вновь брали на работу в госорганы...
Ибо, "кадровый голод" костлявой рукой — цепко держал большевиков за их лужённую глотку!
Последний раз нашему "герою" — достигшему возраста Кисы Воробьянинова, но в отличии от Остапа Бендера — так и не научившемуся "изымать" деньги не нарушая закон, впаяли за махинации стройматериалами один год. Практически отсидев его, тот — за действительный или мнимый (нет охоты выяснять) побег получил ещё год, с которым и пришёл к нам.
В ноябре 1924 года срок заканчивается и Илья Михайлович крепко чешет свой плешивый сверху череп в моём "лагерном" кабинете:
— На службу то-то меня возьмут, да вот где жить? С комнаты то, меня по суду выселили...
Повздыхав:
— ...Как знать, где новую дадут?
Вопреки мной ожидаемому, он не торопится после "звонка" прописаться у нас в Ульяновске, а собирается вернуться в столицу. Однако, у меня на наго кое-какие планы — поэтому отвечаю, со всей серьёзностью:
— Эка печаль! И полугода не пройдёт, как Вы проворуетесь и Вас снова в "казённый дом" определят... Без крыши над головой не останетесь!
Тот, не высказав особой озабоченности на этот счёт:
— Хахаха! Ну, это уж как водится! ...Возьмёте меня снова к себе, Серафим Фёдорович?
— С превеликим удовольствием. И даже походатайствую перед пролетарским судом — чтоб Вам пожизненное дали. Хахаха!!!
— Хахаха!!! — но уже несколько напрягся, — ...так, ведь нет у нас в Республике пожизненного заключения?
Бросив мимолётный взгляд на сейф, тут же им замеченный и нужным мне образом расцененный, я многозначительно:
— Пока нет! Но народные власти уже призадумываются — чтоб, ввести такое наказание... Специально для рецидивистов.
Шутливо грожу пальцем:
— А Вы у нас — рецидивист, Илья Михайлович... Да ещё какой!
Сперва скиснув, тот тем не менее — хорохорится, не отрывая впрочем взгляда от сейфа с документами:
— С таким "Хозяином" как Вы, Серафим Фёдорович — можно и пожизненно сидеть! Тем более — "жить" то мне осталось... Всего ничего.
"Осталось"... И пятидесяти пяти лет нет: вполне ещё бодрый и жизнерадостный старикан — не пропускающий ни одного "банно-прачечного" дня по скользящему графику и, даже не ленящийся дополнительно заработать подобный "профит". Правда, как мне докладывают — предпочитает оральные ласки и среди "прачек" заслужил прозвище "Лезбиян".
— ...Да, Вы ещё у нас — всемирный империализм переживёте. Хахаха!
— Хахаха!
Встав, приоткрываю дверь: типа, проверяю — не подслушивает ли кто. Потом сажусь на место и перехожу на шёпот:
— Правда, вот беда: ещё один закон готовится — осуждённых по "хозяйственным" статьям приравнивать к контрреволюционерам и отправлять в края — куда более северные, чем наш.
— Это какие же? — настораживается.
— Про Магадан и Колыму слышали? — показываю на карте висевшей на стене, — там ещё золото нашли и теперь "ищут" для него старателей — ибо белые медведи мыть его отказываются, даже за усиленную хлебную пайку, а мамонты уже давно вымерли. Хахаха! Так что, по ходу, мы с вами никогда уже более не свидимся... А жаль!
Я свой "контингент" уже достаточно хорошо изучил и знаю: зэка Овильянский советских газет категорически не читает — зато как бабка на лавочке перед подъездом "хрущёвки" верит всевозможным слухам.
Илью Михайловича чуть удар не хватил! Когда он понял где находится этот самый "солнечный" Магадан и осознал — что это на другой стороне планеты.
Успокаивая, строго-официальным голосом говорю ему:
— Этого можно вполне избежать — если работать честно, не воруя и не плутуя... Вы же больше не будете мошенничать, гражданин зэка?
То, чуть не плачет:
— Ну, не могу я так!
Делано удивляюсь:
— Не можете прожить на одну зарплату, что ли?
Действительно, прожить во время НЭПа на зарплату совслужащего — это надо особый менталитет иметь! Особенно, если имеется семья. Сразу вспоминается сценки из "Комеди-Клаб", по-моему, про честного гаишника 90-х годов и его прозрачно-синих от такой "жизни" домочадцев. У этого типа нет семьи — жена умерла ещё до революции, а дети... Хм, гкхм...
"Кого уж нет, а те далече" — Смутное время, как-никак, довелось пережить!
— Дело не в окладе и моей способности на него прожить, — прижав обе руки к груди, отвечает, — это пагубная страсть моя!
— "Страсть"?!
Мля, каких только маньяков-извращенцев на этом свете не встретишь...
— Совершенно верно: СТРАСТЬ!!! Кто-то страстно посещает скачки, кто-то не может прожить без рулетки в казино, кто-то — без бильярда... Пьяница — пьёт, наконец, а марафетчик — нюхает! Я ж, беру взятки и ворую — таким уж меня Бог создал.
...Какая-то разновидность "клептомании"? Кажется, читал где-то: тыря по мелочи — некоторые индивидуумы повышают таким образом собственную самооценку. Мол, отсюда такое широко распространённое в позднем СССР явление как "несуны" — тащащие с родного предприятия буквально всё, даже — по определению никогда им не пригодящиеся.
— А поменять страсть не пробовали? Есть много других занятий — по которым можно сходить с ума: литература, искусство, спорт... Рыбалка, в конце-то концов!
Тот, только с полной безнадёгой рукой махнул.
— Извините, Илья Михайлович, — осторожно-вкрадчиво спрашиваю, — к услугам психиатра не доводилось обращаться? Извините, ещё раз...
— Ещё при Государе-Императоре, — тяжело вздыхает, — особых отклонений не обнаружено...
Привстав, протягиваю руку — давая знать, что "аудиенция" закончена:
— Понятно... Ну, тогда — не знаю чем и помочь! Идите и удачи Вам...
Зека натужно выдавливает из себя, резиново улыбаясь:
— В народе по такому случаю говорят: "Горбатого могила исправит".
Дождавшись, когда он окажется почти у двери, говорю в спину с ледяным холодом:
— На Колыме вечная мерзлота — поэтому у Вас не будет могилы, гражданин Овильянский! Мясо и внутренности вашего трупа — сожрут гиеновидные пестцы, а детёныши чукчей — кости по тундре растащат, играя ими в городки...
В те времена, да ещё для людей — воспитанных при "старом режиме", могила — это весьма "сакральное" место!
И тут его как ломом по ногам подкосило! Брякнувшись на колени, он пополз к столу:
— Спасите, гражданин начальник! Век за Вас буду Бога молить...
Сказать как на духу: насчёт "пожизненного" и "Колымы с Магаданом" — это был мой чисто стёб и, я невольно испугался содеянного... Как инженер Брукс из тех же "12 стульев" — когда за ним таким же образом, на четвереньках "бегал" охотник за сокровищами покойной воробьянинской тёщи. Однако, в отличии от этого литературного персонажа, я "Мусю" звать не стал — а не подав вида, усадил гражданина зека обратно на стул, напоил чаем и сделал предложение — от которого тот не смог отказаться:
— В Ульяновске есть одна вакансия — как будто специально для Вас... Если согласны — могу трудоустроить, Илья Михайлович. Подальше от столицы — подальше от соблазна и греха. Согласны?
— Согласен! Премного Вам благодарен, Серафим Фёдорович — век за вас буду Бога молить!
Напоследок осталось утрясти ещё один вопрос...
— Только честно, как на духу, — смотря в его блеклые от времени глаза, спрашиваю, — воровать будете?
Мнётся, прячет бегающий взгляд, долго не решается и наконец — как у расстрельной стенки вставая, выдыхает:
— Буду!
Молодец!
— Ну и сколько Вам надо в месяц украсть, чтоб удовлетворить свою пагубную страсть?
— А это бывает по настроению — заранее никогда не угадаешь: иногда пятьюстами рублями обхожусь — а иногда и трёх-пяти тысяч не хватает.
— И на что тратите краденное, если не секрет?
Пожимает плечами:
— Да, так... Как обычно!
— Понятно.
Хорошенько подумав, заявляю ему:
— Хорошо! Воруйте в этих пределах — но в конце отчётного квартала, мне полный отчёт по краденным из волостного бюджета суммам.
— Зачем? — недоумённо вопрошает.
— Буду Вас покрывать — вносить недостачу в бюджет из своих кровных.
Пока гражданин зэка изумлённо глазёнками хлопал, встал и подошёл к нему вплотную. Тот тоже поднялся со стула и, тут же получил от меня резкий удар под дых — сложивший его "пополам" и последнее напутствие перед вступлением в должность:
— Так что — смотрите, Илья Михайлович... Не превышайте "лимит"!
* * *
Став по сути "правой рукой" Председателя Волостного исполнительного комитета ВКП(б) — встав осенью 1924 года во главе Ульяновского Совета народного хозяйства, Овильянский Илья Михайлович сравнительно быстро и довольно грамотно реорганизовал свой — как он говорил "департамент", который стал вполне соответствовать "духу времени".
Товарищ Анисимов получил уйму свободного времени и стал помаленьку "округляться" и "светлеть" ликом, а я через своего протеже получил полную и абсолютную — хотя и тайную власть над Ульяновском и всей волостью.
С товарищем Кацем Абрамом Израилевичем — Начальником волостного (районного) управления НКВД, у меня были куда более крутые тёрки!
К счастью закончившиеся, не только благополучно для обоих — но и с немалыми обоюдными преференциями.
Но это будет тема отдельной главы...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
