От ненависти до любви ( старая версия )

Ири засопел, обдумывая, потом со вздохом кивнул.

— Ладно. Но не думай, что это ради тебя. Просто мне не нравится собственное изображение. Эль будет недоволен, — пробурчал он обречённо, забросил плакат назад и захлопнул дверь.

А затем, только успел охнуть, потому что Грандин наклонился, легко поднял его на руки, словно жених невесту, и откровенно ухмыльнулся. Ири онемел на долю мгновения от его нескончаемой наглости, а затем завопил, брыкаясь и вырываясь:

— Эй, ты что делаешь?! Совсем спятил?! Отпусти меня, псих!! Я тебе не девчонка!!

— Увы, Ири. Увы. Слишком поздно для раскаяния, — Грандин, крепко прижимая его к своей груди, откровенно ржал. — Я ведь должен выполнить своё обещание: пронести тебя через всю академию. Моя маленькая принцесса, — прошептал он таким голосом, что Ири сначала покраснел, а потом пошёл белыми пятнами.

— Но... но мы так не договаривались!!! — заорал он, делая титанические попытки освободиться, потому что Грандин, как ни в чем ни бывало, направился к выходу.

Если это кто-нибудь увидит... О боже...

Он не избавится от насмешек до конца курса. И больше всех, смеяться над ним, будет ледяной принц...

— Ты просил пронести тебя, Ири, — с неумолимой истиной сообщил Грандин. — Но ты не сказал — как. Так что, у меня в запасе очень много способов, как выполнить это обещание. Например, если ты не перестанешь извиваться, то совершишь это путешествие вниз головой, — с этими словами, Грандин, легко перевернув его, перекинул на плечо, удерживая одной рукой.

— Я планирую прокатить тебя по полной программе, — прибавил он с угрожающей насмешливостью. — Поверь, это доставит мне незабываемое удовольствие. И я думаю, не только мне, — он со всего размаха звонко шлёпнул Ири по ягодицам. Тот зарычал от унижения, готовый свалиться и разбить свою голову — но только не позволять Мистралю опозорить себя.

Однако ледяной принц держал крепко, и всё, что Ири мог делать — это в бессильной ярости молотить кулаками по его спине.

— Ты не посмеешь! Нет! Отпусти меня, ублюдок! Я вызову тебя на дуэль!

— Естественно. В одиннадцать часов. Теперь у нас будет много совместных дуэлей, Ири.

— Отпусти, поставь меня назад! Я приказываю тебе! Я не хочу!

— Ири, пожалуйста, кричи громче, — рассмеялся Грандин. — Зови на помощь. Я думаю, это будет потрясающее зрелище! — прибавил он язвительно. А затем, вернув Ири обратно на руки, притянул к себе.

— Пожалуй, для начала, ты немного побудешь в роли принцессы. Я слишком хочу увидеть твоё взбешенное лицо! Приготовься Ири! О да! Ещё немного и тебя увидит вся академия. Ты же так этого хотел! — в голосе Мистраля было столько ядовитой насмешки, что сразу становилось ясно — никакие просьбы и крики не помогут. Коридор закончился и Грандин вышел на лестницу. Через несколько минут, он предстанет перед глазами присутствующих, сжимая в руках свою сопротивляющуюся добычу. Освободиться от его стальной хватки Ири не мог. Мог только беспомощно и смешно дрыгать ногами, и пытаться стукнуть Грандина головой, — но в таком неудобном положении, она только бессильно скользила по его плечу.

Это конец...

Вообще-то, Ири никогда не стремился создать себе какую-либо репутацию, но остаться здесь — после того, как Грандин вот так вот опозорит его — он тоже не сможет. Понимая, что проиграл, он перестал сопротивляться; зажмурился, и как-то беспомощно, по-детски, уткнулся носом в плечо Грандина, став на удивление трогательным и беззащитным.

— Что такое, Ири? Ты так быстро сдался? Не разочаровывай меня. Попроси пощады, может я и передумаю, — насмешливо выдал Грандин и остановился в шоке: по лицу Ири текли слёзы.

— Будь ты проклят, Мистраль! — прошептал он, зажмуриваясь ещё сильнее. — Ненавижу тебя, ублюдок!!

Мистраль оцепенел на мгновение, не в силах отвести взгляда от этих светлых дорожек на нежных смуглых щеках, а затем, почему-то сглотнув, развернулся на каблуках и пошёл назад.

— Ири, ты раздражаешь меня, — сказал он резко и зло. — Ты как заноза в моей заднице. Не желаешь укладываться ни в какие рамки, нарушаешь все правила, делаешь мне назло, постоянно опровергаешь всё то, что я пытаюсь создать, и при этом — всё время меня оскорбляешь. Ты считаешь, что я должен пожалеть тебя?!

Ири молчал. Он не просил о пощаде, лишь отчаянно кусал губы, пытаясь сдержать прорывающиеся следы слабости. И боялся открыть глаза, — чтобы не дать Грандину увидеть свою беспомощность.

Грандин пинком распахнул дверь его комнаты и бросил Ири на кровать.

— Ты слабак, Ар, — сказал он глухо. — И полный слюнтяй, раз не можешь сделать то, что сам же и затеял. Проигрывать надо достойно.

Ири открыл глаза и посмотрел на Мистраля. Он, кажется, всё ещё не понимал, что произошло. Глаза у него были мокрые и испуганные, — полные щенячьего выражения, и в то же время, в них светилась решимость — дойти до конца, но не унижаться перед врагом.

"А ведь не сдался, зараза! — подумал Грандин со злостью и восхищением одновременно, и тут же одёрнул сам себя: — Ненавижу придурка".

Ири, всё ещё не понимал — почему Грандин выпустил его, и зачем притащил в комнату? Что планирует делать?

Мысли метались в панике, и это было отчётливо написано на его лице.

— Успокойся, — сказал Грандин со вздохом, и привычно поправил свои длинные волосы. — Я не испытываю к тебе любви, но это не значит, что я полный ублюдок, — как ты любишь меня называть. Будем считать — ты передумал и решил получить свой выигрыш как-то иначе. Потому что я — передумывать не собираюсь! — в голосе его скользнула стальная нота. — Через час жду тебя в зале. И подбери сопли, смотреть противно! — с этими словами, Грандин Мистраль вышел, празднуя в душе очередную победу над Ири Аром. Увидеть такое выражение на ненавистном лице — стоило всех его хлопот.

По коридору он проходил с независимым и, как всегда, надменным видом. Через час, Ири — одетый в защитную маску и доспехи — явился выполнять своё обещание. Никто так ничего и не смог понять. Ири отчаянно отмалчивался, а спросить об этом у ледяного принца, мог разве что самоубийца.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Иногда, Грандину казалось, что они могли бы стать друзьями.

Порой, фехтуя между собой в учебных поединках, они обменивались шутками и репликами, и, очень часто, эти реплики вовсе не были такими обидными как могли бы быть. Но в то же время, в них не было тепла или дружеского участия. Скорее, желание досадить или поддразнить друг друга. Хотя, если бы это продолжалось дольше, быть может однажды, обоюдная неприязнь сошла бы на нет. Но это было невозможно.

И виноват, как всегда, был Ири Ар.

В этот сентябрьский день, солнце жарило и припекало так, что казалось — на дворе снова, внезапно, объявилось лето. Грандин терпеть не мог жару, и сейчас — сидя с книгой в тени раскидистого, начавшего желтеть клёна — он мечтал о том, чтобы раздеться и оказаться в холодной воде.

Во дворе было тихо. Студиозы прилежно занимались в классах, и лишь у Сияющих был сегодня выходной, связанный с тем, что преподаватель заболел и всем было дано самостоятельное задание.

Грандин, изредка вытирая лицо кружевным платком смоченным водой, читал учебник и делал пометки в тетради. На улице было невыносимо, но классы и вовсе превратились в печи-ловушки, и порой — бросая взгляды на распахнутые окна — Грандин даже проникался сочувствием к тем, кому предстояло париться ещё четыре часа.

"Всё-таки, преподаватели должны иногда делать скидку на погоду", - подумал он, рассеянно рассматривая синее небо, виднеющееся над крышей. В пронзительной синеве, как назло, не было ни единого облачка, зато — вовсю сияло солнце, и в его лучах, довольно потягиваясь, стоял кто-то полуголый...

Грандину показалось, что от жары у него случилась галлюцинация. Он резко захлопнул книгу, выпрямился, и посмотрел на крышу уже более внимательно. Так и есть. На ней кто-то стоял. И судя по тому, что ему удалось увидеть, — этот кто-то, был раздет до пояса.

Это переходит все границы. Какой-то наглец... Никаких манер...Устроил бесстыдство. Словно простолюдин. Сегодня же будет отстранён от занятий, с применением строгого публичного выговора.

Грандину, в общем-то, было всё равно до чужих огрехов. Но будучи главой студенческого совета, внешние приличия он соблюдал с какой-то маниакальной педантичностью. И все, кто знал эту странность ледяного принца, общаясь с ним ощущали себя как на плацу. В любую секунду, могла последовать ядовитая реплика по поводу расстёгнутой пуговицы, растрепанных волос или складки на брюках. Как бы это ни казалось невероятным, — сам Мистраль был абсолютно безупречен. И возможно поэтому, считал своим полным правом поучать остальных.

Сейчас, из-за жары, у него было раздражённое настроение, и мысль — сорвать его на ком-нибудь подходящем — уже не раз и не два посетила его голову. Поднимаясь по лестнице, он, предвкушая, изобретал для идиота подходящее наказание и надеялся, что к его приходу тот не исчезнет. Мистраль ногой распахнул дверь и поднялся на крышу. И тут же сощурился от ударившего со всех сторон солнца и обрушившейся на плечи жары.

Нарушитель даже не думал убегать. Преспокойно расположившись на покрывале, он лежал на животе, и загорал, подперев голову рукой. Перед ним лежала книга, рядом тетрадь. А судя по золотистой макушке, радостно сияющей в жарких лучах...

— Ири Ар... — изрёк Грандин почти обречённо.

Если бы он имел право распоряжаться одноклассниками точно так же, как он мог распорядиться любым из студентов, — возможно с Ири Аром было бы покончено гораздо раньше. Но оба были Сияющими, к тому же, оба отличались практически одинаковой успеваемостью и числились как два лучших ученика академии. И как бы Грандин не бился головой о стены тупого непонимания со стороны преподавателей, — причинить Ири Ару серьёзных проблем он не мог. Точно так же, как он не мог сделать ему выговор или отстранить от занятий. И поэтому, Ири Ар плевать хотел на него и на все его возмущения. Когда Грандин доставал его, они шли в учебный зал и бились до полного изнеможения, — ибо дуэли у них вспыхивали по поводу и без повода; но обычно, они просто игнорировали друг друга или посылали.

Но бывали моменты, когда игнорировать было невозможно, и поведение Ири выходило за рамки всяческих приличий. Вот и сейчас, безмятежно развалившись на покрывале, Ири с наслаждением подставлял солнечным лучам свой великолепный золотистый торс, и, похоже, получал незабываемое удовольствие, потому что мурлыкал себе песенку под нос и даже не заметил появления Грандина за спиной. У Ири Ара оказался неплохой голос.

И не только голос...

Внезапно, Грандин поймал себя на мысли, что не отрываясь — словно заворожённый — смотрит на стройное, подтянутое тело, с непривычно бронзовой кожей, покрытой возмутительным, для дворянина, загаром. Золотистые волосы падали на лицо, открывая нежный затылок и длинную шею; капельки пота, словно жемчужины, блестели на лопатках, а на боку — чуть повыше поясницы — у Ири обнаружилась маленькая родинка, к которой немедленно захотелось припасть губами. Грандин опустил взгляд ниже и ощутил, как внизу живота у него начинает нарастать болезненное напряжение...

Штаны Ири слегка сползли с поясницы, открывая просто убийственную полоску бархатистой кожи, нежного золотистого цвета, — гораздо светлее, чем всё остальное тело, а за ней... Грандин едва не потянулся рукой к этой дурацкой, смеющей скрывать волшебное зрелище, ткани штанов, чтобы стянуть её до конца и увидеть, — какой же он на самом деле. Ири, словно желая доконать его окончательно, изредка ерзал, меняя положение. Отчего ткань натягивалась, обрисовывая крепкие, идеальной формы ягодицы. В связи с выходным, на нём были короткие синие штаны, из-под которых выглядывали белоснежные чулки. Рядом стояли туфли, и валялась шёлковая рубашка. Ири махнул рукой, отгоняя какое-то насекомое, а потом, устав лежать, потянулся, и на долю мгновения встал на четвереньки, расправляя покрывало.

"Как будто издевается... " — Грандин, подавив вспыхнувшую мысль, едва слышно застонал, и, решительно переведя глаза на менее желанные объекты, проговорил громко и язвительно:

— А я стоял и гадал: у кого хватило наглости устроить подобное представление? Можно было сразу сообразить — Ири Ар.

Услышав за спиной знакомый голос, Ири издал душераздирающий стон, почти такой же, как до этого издал Грандин, и обречённо развернулся.

— Мистраль, ну чего тебе надо? Шёл бы ты куда шёл.

Мистраль едва не схватился рукой за болезненно взвывший пах. Он ещё никогда не видел Ири раздетым, и сейчас проклинал себя последними словами за то, что вообще появился здесь. Проклинал, — потому что точно был уверен — это зрелище, он уже не забудет: твердая, выпуклая грудь с маленькими розовыми сосками; плоский живот — покрытый лёгкими кубиками мышц, и светлый пушок — слегка намечающийся ниже живота.

Мысленно, Грандин уже опрокинул Ири на покрывало, свёл его руки над золотистой макушкой и принялся исследовать это синеглазое сокровище губами, и всеми остальными частями тела. Представив Ири без одежды, Грандин ощутил, что ему нужно срочно уйти, иначе, здесь произойдёт что-то нехорошее... Например, некто Грандин Мистраль, — обладающий безупречной репутацией и наилучшими характеристиками, — банально изнасилует некоего, не менее безупречного, Ири Ара. Разглядев ещё одну восхитительную родинку на груди, Грандин чётко понял, что изнасилование будет многократным, и если эта маленькая дрянь не оденется — случится оно прямо сейчас.

— Ну, и чего ты на меня уставился? — злобно буркнул Ири. Грандин ощутил, что очарование, вызванное его красотой, понемногу улетучивается, а на смену ему приходит другое, более привычное чувство.

Ири Ар дарит свой свет и своё обаятельное тепло всем. Кроме одного человека — Грандина Мистраля.

— Немедленно приведи себя в порядок, — холодно сказал Грандин, взяв себя в руки. — Твое поведение вызывающе. А простолюдинские замашки и вовсе — верх бесстыдства. Загорать на солнце! Ради чего? Твоя тёмная кожа — это самое мерзкое зрелище, которое я когда-либо видел. И ты, — сын герен Ара?! Поверить в это не могу. Так же как и в то, что тебя приняли СЮДА. Мессир Бренеж, должно быть, сошёл с ума.

— Ага, ага, — пренебрежительно согласился Ири. — Я — недостойный полукровка, позорю честь мундира, и вообще — мне не место среди Сияющих; Мистраль, ты мне это сто раз говорил. Придумай что-нибудь новое.

— Сначала, пусть на тебя старое подействует, — Мистраль поддел его рубашку кончиком туфли, и швырнул её Ири. — Одевайся, и забудь о существовании этой крыши. Здесь академия. Имей хоть какое-то уважение. Драться — недостойно меня, и скажи спасибо, Ар. Иначе бы я выбил из тебя твою дурь.

Ири посмотрел на него с откровенной неприязнью, и поймав рубаху — отложил её в сторону.

— Да чёрта с два, Мистраль! — огрызнулся он зло.

Мистраль стиснул зубы, считая до десяти, чтобы не ударить его. Это было очень нелегко.