Степан всеми силами старался скрыть симптомы своей болезни от стражников. Но, к сожалению, это было невозможно. Он несколько раз ловил их внимательные взгляды. Но пока никаких действий в его адрес не предпринималось.

Тут вдруг опять на пути колонны выросли фигуры всадников. Нет, всё, что угодно, только не это! И Степан почувствовал, что теряет сознание...

Очнулся он довольно быстро. Его голова и плечи были прислонены к колесу повозки. Ему помог один из стражников — больше некому.

Так что теперь всем известно про его болезнь!

В это время Степан увидел пару человек из подъехавших всадников (правда, сейчас они были спешенными).

К его великому облегчению, это не были красно-чёрные — скорее обычные покупатели рабов.

Обычные? Нет, всё-таки не совсем обычные!

Дело в том, что покупаемых рабов они выбирали гораздо быстрее. Степан заметил, что отбирали рабов, одетых в одном и том же стиле. Примерно так же были одеты покупатели, только почище и побогаче.

При этом выбирались рабы всех категорий — от мастеров до самых дешёвых.

И реакция покупаемых рабов была непривычная: все они выражали бурную радость.

Наконец, Степан понял, что происходит: рабов покупают, чтобы немедленно освободить. И делают это их соотечественники.

С каждым из выбранных рабов покупатели-освободители перекидывались парой слов — вероятно, для того, чтобы убедиться, что перед ними действительно соотечественники, а не переодетые чужеземцы. И действительно, двух "чужаков" таким образом отсеяли. С другой стороны, были выбраны три человека, одетые совсем по-другому — они сами дали знать о себе и после собеседования были признаны как "свои".

После того, как освобождаемые рабы были отобраны, их отцепили от телег, но связывать заново, само собой, не стали. Так они и стояли маленькой группой, пока освободители договаривались о выкупной цене. Наконец, переговоры были закончены, деньги переданы, и освобождённых медленно повели по широкой лесной дороге. Степан ещё долго слышал их счастливый смех.

Поскольку освободилось несколько мест на телегах с ремесленниками, а также с женщинами и детьми, часть багажа погрузили на эти места. В результатк одна из телег с багажом опустела — и на ней разместили больных из двух низших категорий.

Степан устроился довольно неплохо. Под головой у него лежал мягкий мешок, а туловище и ноги укрывало что-то вроде одеяла. Теперь у нашего героя появился реальный шанс поправиться!

Тем временем наступил обед. Степана на этот раз накормили чуть получше — как "атлета". То есть дали ему большой мягкий кусок лепёшки и несколько ярко-жёлтых "репок" — кстати говоря, очень вкусных.

После обеда Степан почувствовал, что его хворь куда-то постепенно уходит. Это было странно — обычно он болел гриппом не менее недели. Видно, всё-таки организм-"хозяин" начал активную борьбу с болезнью. Степан даже опять стал с некоторым интересом смотреть вокруг себя — благо повозку с больными поставили близко к началу колонны, и с этой позиции всё было очень хорошо видно.

Так что Степан в подробностях рассмотрел визит ещё одной компании "гостей".

Дорога в это время проходила между двумя высокими крутыми холмами. Вдруг спереди и сзади появились два больших отряда всадников. Ещё через минуту колонна оказалась окружённой со всех сторон.

Всадники эти выглядели достаточно враждебно — к тому же обладали примерно трёхкратным перевесом.

"Всё! — подумал Степан. — Теперь работорговцев перебьют или возьмут в плен — а всех рабов освободят!"

Но не тут-то было! Всадники освободили не всех рабов, а только своих соплеменников! Работорговцев они вообще не тронули и даже остальных рабов отбирать не стали. А численное превосходство использовали лишь одним способом: не стали платить за освобождённых соплеменников, а взяли их даром!

Да, что-то в здешних взаимоотношениях Степан не понимал! Что-то очень важное!

Глава четвёртая. Везде тупик

Наступил вечер. Недалеко от дороги устроили примерно такой же привал, как и в прошлый раз. Впрочем, для Степана разница всё-таки была. Во-первых, его не заставляли спать на земле, а разрешили остаться на ночь в повозке. Во-вторых, ужин был великолепен: белая лепёшка и несколько круглых овощей бордового цвета, по вкусу очень похожих на помидоры.

Утром Степан проснулся почти здоровым. После замечательного завтрака (в точности такого же, как ужин) болезнь вроде бы совсем отступила. Наш герой даже попробовал встать с повозки и дальше идти пешком, но один из стражников мягко, но решительно уложил его обратно. А вот когда Степан решил встать после обеденного привала, никто не возражал. Правда, и кормить его после этого стали чуть-чуть попроще.

Решение оказалось правильным — в общем и целом Степан выздоровел. Правда, во всём теле ещё была немалая слабость — но её просто надо было перетерпеть. Cлишком активно изображать из себя больного было смертельно опасно — это показали недавние события. Ведь где гарантия, что "чёрно-красные" не появятся опять?

А слабость... Её просто надо не замечать — и она отступит.

Всё так и получилось. Уже через два часа после обеденного привала Степан почувствовал лёгкость в теле и ясность в голове. Последнее было особенно важно — ведь ему предстояло разрешить чрезвычайно сложные проблемы.

Главная из них — изучение языка. Степан понимал, что в своём состоянии "внезапно онемевшего" очень уязвим. Вдруг кто-то из стражников знает язык его новых соплеменников и захочет что-то ему сказать?

Но гораздо больше была другая опасность: что его "расколят" эти самые соплеменники и "заложат" стражникам. Да, в человеческое благородство хотелось бы верить — но трудно понять, как поведут себя люди, оказавшиеся в безвыходно положении. А вдруг за передачу ценной информации рабам полагается какой-то дополнительный "бонус"?

Так что нет ничего удивительного, что в плане владения языком Степан принял естественное решение: опасаться всех и никому не доверять. Так что от попыток найти учителя надо сразу отказаться.

Но, может быть, удастся выучить язык самому?

Ведь в последнее время очень модным стало изучение языка "методом погружения в языковую среду". Обучаемого помещают в условия, когда он не может (или почти не может) пользоваться родным языком. И ему ничего не остаётся, как быстро изучить тот язык, в который он "погружён".

Условия, в которые попал Степан — это ведь идеальное "погружение"! Пока что он не слышал ни одного русского слова! И, скорее всего, никогда не услышит...

Правда, подумав немного, Степан пришёл к выводу, что вряд ли у него что-то получится. Тому было несколько причин:

1) Лучше всего языковое погружение удаётся детям, а он уже отнюдь не ребёнок.

2) При учебном "погружении" изучающему язык не нужно скрывать своё незнание. А ему нужно. Ещё как нужно!

3) При стандартных способах "погружения" все вокруг говорят на языке, который требуется изучить. А Степан за двое неполных суток почти не слышал вокруг себя никаких разговоров. Да, изоляция рабов друг от друга организована просто на совесть!

4) При учебном погружении языковая среда заведомо однородная (один вполне определённый язык). А здесь он, скорее всего, услышит фразы, произнесённые на разных языках (ведь вокруг него рабы совершенно разных национальностей). И даже если что-то изучит, то это будет не один язык, а какой-то винигрет из разных языков. А какой в этом толк?

В общем, надежда на изучение языка методов "языкового погружения" у него крайне мала. Но другой надежды у него, похоже, вообще нет...

И пусть это кажется невозможным! Люди ведь иногда совершают невозможное...

Но для того, чтобы анализировать какую-то речь, надо, чтобы эта речь имелась в наличии. А никто рядом со Степаном никаких слов не произносил.

"Малоценным" рабам и "атлетам" во время движения говорить вообще запрещалось. Ремесленники, женщины и дети разговаривать имели право — но они были далеко и поэтому их разговор практически не был слышен. Стражники разговаривали друг с другом только в начале колонны. А в середине и в конце колонны они появлялись по-одному — и делали своё дело молча.

Так что выход был один — научиться как-то воспринимать те разговоры, которые находились на грани слышимости.

Но тут Степана ждало большое разочарование: как он ни вслушивался, ничего членораздельного уловить не удавалось. Воспринимался сам факт разговора — но ни одного слова разобрать было невозможно.

Так что в этот день Степан ложился спать в чрезвычайно расстроенных чувствах. Перспективы изучения языка становились совсем уж эфемерными...

А наутро Степану пришла в голову идея: потренироваться в восприятии слабых звуков.

Он обдумал основную идею и составил план, состоящий из трёх этапов.

Сначала он мысленно перебрал все звуки, которые слышал — сначала самые громкие, а потом всё более и более тихие. Выбырая звук, он максимально на нём концентрировался. Последними были звуки речи. К сожалению, их восприятие пока не изменилось.

Или всё-таки изменилось...

Кое-какие слова уже различались. Хотя и на самой грани восприятия...

Потом Степан пошёл по второму кругу — не просто выделяя каждый звук, а в дополнение к этому пытаясь мысленно "приглушить" все остальные звуки. Когда дошло до разговора, выяснилось что теперь слова он различает — хотя и с большим трудом.

Последний этап был очень похож на предыдущий. Cтепан снова выделял каждый звук и мысленно приглушал все остальный. Но, кроме этого, он ещё и в эти выделенные звуки внимательно вслушивался.

В самом конце этого последнего этапа он уже мог отчётливо слышать приктически все разговоры — хотя и с некоторым напряжением.

Это было как раз то, что ему нужно. Хотя, говоря честно, Степан не рассчитывал на такой серьёзный продвиг. Всё это выглядело как какой-то фокус...

Немного подумав, Степан всё-таки нашёл ответ. Не любая информация, поступающая из ушей в мозг, этим самым мозгом осмысляется.

Например, многие народы Индии не различают звуки "с" и "ш". То есть для них это один звук.

Другой пример — в русском языке нет противопоставления долгих и кратких гласных. То есть любую гласную, конечно, можно произнести более кратко или более долго — но на смысл слова это не повлияет. А вот в английском и немецком языке долгота класных — смыслоразличительное понятие.

Так что Степан своими тренировками просто научился более качественно обрабатывать слышимые звуки — и не более того.

А то, что результат слишком заметен — тоже можно объяснить. Вероятно, между сознанием Степана и его новым телом было некоторое "непонимание" в плане обработки звуковой информации. А теперь это "непонимание" исчезло...

Воодушевлённый успехом, Степан решил немедленно взяться за следующую задачу — анализ тех разговоров, которые теперь он хоть с трудом, но воспринимал.

Но тут его ждало разочарование. То, что он слышал, было абсолютно бессмысленно! Как он ни старался уловить хоть какие-то повторяющиеся слова — ничего не получалось!

Да, в школе и университете было легче... Там он изучал английский язык по обычным учебникам, позволяющими не ломать голову, а двигаться вперёд мелкими шажками — причём даже тем учащимся, которые к языкам малоспособны.

Но главное — в этих учебниках было понятное НАЧАЛО. Они приводили общую характеристику английского языка, знакомили читателя с самыми необходимыми словами и фразами, учили произношению.

А ещё — давали английский алфавит и знакомили с написанием английских слов. Степан вообще не представлял себе, как можно изучать язык, не используя его печатное представление. А тут о таком удобном подспорье пока вообще придётся забыть.

А ещё напрягало то, что Степан на самом деле слышал разговор не на одном, а на нескольких разных языках. И как отделить эти языки друг от друга, тоже пока было непонятно. Можно было бы, конечно, ориентироваться на одежду говорящих. Но те, кого Степан слышал, были либо слишком далеко, либо за его спиной — и поэтому оставалось только догадываться, как они одеты.

И всё это ещё осложнялось тем, что приходилось постоянно напрягаться, чтобы хоть что-то услышать...

После обеденного привала Степану повезло ещё раз: его место оказалось недалеко от повозки, где ехали мастера. Так что он мог заняться своими попытками освоения языка, не напрягая слух.

Кроме этого, наш герой теперь видел, кто как одет — поэтому мог заранее выбрать любой язык для изучения, исходя из одежды говорящих.

Сначала Степан решил начать с изучения языка своего предшественника (то есть человека, обитавшего в теле до него). Людей, одетых так же, как и Степан, в повозке с мастерами оказалось двое. Так что имело смысл их внимательно послушать.

Но эти двое сидели и упорно молчали! Даже друг с другом не разговаривали!

Зато вовсю болтали друг с другом трое других — само собой, одетых в совершенно иную одежду!

Степан решил, что нет принципиального значения, какой именно из языков он станет изучать в первую очередь. Так что он сосредоточился и стал внимательно слушать этих троих.

Слух напрягать было не нужно, говорящие были хорошо видны, язык, на котором они вели беседу, был вполне конкретный. В общем, условия для изучения были гораздо лучше, чем до обеда — даже и не сравнить! Степан даже не сомневался, что через пару часов начнет хоть что-то понимать из ведущегося разговора.

Но вот тут его неожиданно ждало большое разочарование. Несмотря на идеальные для данной ситуации условия, продвижения вперёд не было. Язык, на котором вёлся разговор, продолжал оставаться бессмысленным набором звуков!

В общем до конца дня Степан так и не сумел ничего понять. Увы, он всегда знал, что к языкам неспособен! Вот только в покинутом им мире это не имело большого значения, а тут — поставило его в очень сложную ситуацию. Возможно, даже катастрофическую...

В общем, пора было подводить грустные итоги.

Ни один из местных языков ему самостоятельно не выучить. Если уж ничего не получилось почти в идеальных условиях (когда он полдня спокойно слушал разговор трёх мастеров), то в реальных условиях (когда он вновь окажется далеко от говорящих) может быть только хуже. Так что даже не стоит и пытаться...

Остаётся лишь надеяться на везение — на то, что незнание языка не приведёт к серьёзной беде. В общем, лотерея, выигрышем которой является жизнь... Жутковатая, надо сказать, лотерея...

Но ведь изучение языка — не единственное, что можно предпринять в этой ситуации... Надо просто продолжить наблюдения, впитывая в себя всю окружающую информацю. Кто знает, что именно окажется важным?

Кое-что Степан уже понял. А, если будет внимательно смотреть вокруг, поймёт ещё больше. Кто знает, какое из наблюдений окажется важным?

Жизнь ведь штука непредсказуемая. Может, конечно, не повезти, — но ведь может и повезти! И надо стремиться, чтобы любой положительный шанс был использован на все сто процентов.

Степан поднял голову и расправил плечи. Он не собирался сдаваться!

Глава пятая. Спасшие от кошмара