Всадники пост-постапокалипсиса

'Ниву' подогнал к открывшейся дыре задом, носом под горку. До предела затянул 'ручник' и привязал к заднему мосту верёвку. Беглый осмотр показал, что после нас с Машкой возле 'бомбоубежища' никого не было. Подумал, и оставил под лобовым стеклом записку: 'Я, такой-то, спустился в подземелье 28 мая 2003 года в 10:40. Если вы нашли мою машину и записку больше, чем через сутки после этого, прошу сообщить обо мне в ближайшее отделение милиции'. Потом вытащил из дыры брёвнышко, которым Маха подваживала 'Ниву'.

Всё, пора вниз.

Как только голова опустилась ниже края обвалившегося бетонного перекрытия, зажал подошвами кроссовок очередной узел на верёвке, врубил налобный фонарик и осмотрелся. Ага! Не ошибся, когда посчитал, что увидел сверху металлические поверхности с ржавыми пузырями отставшей 'молотковой' краски, так любимой военными. Точнее, стойки какой-то ископаемой аппаратуры, очень запылённой. Много стоек, но аппаратура на них настолько громоздкая, что на каждую уместилось не более двух приборов с кучей массивных тумблеров, цветных колпачков над лапочками, кнопок и гигантских по нынешним временам стрелочных индикаторов.

Всё, включая стёкла индикаторов, покрыто толстым слоем пыли. Дыра в перекрытии образовалась примерно в полутора метрах от торцевой стенки комнаты. Метрах в пяти ближе к вершине холма — противоположная стенка с массивной железной дверью. Под дырой в перекрытии — куча мокрой глины с чётко отпечатавшимся торцом вытянутого мной наверх брёвнышка. Сам пол явно бетонный, некогда выкрашенный ядовито-зелёной краской, ныне совершенно облупившейся.

Медленно перебирая руками, спустился вниз и влип в чёртову глину. Теперь, вернувшись домой, придётся отмывать кроссовки с замшевыми вставками!

Ага! Часть приборов на стеллажах оказалась самописцами, фиксирующими какие-то показания на те самые круглые разлинованные бумажки, которые я видел тридцать пять лет назад. Надо же! Мне тогда было всего пять лет, а я их так хорошо запомнил.

А что фиксировали-то? Вот, выгравированные на металле надписи поясняют: температура, атмосферное давление, влажность, солнечное излучение, альфа-излучение, бета-излучение, гамма-излучение, уровень осадков, сейсмоактивность, запылённость атмосферы. Метеостанция какая-то, а не ракетная точка! Кабели от стоек с аппаратурой через трубу уходят куда-то вниз.

Дверь с ржавыми подвесами подалась с душераздирающим скрипом. Пожалуй, это первый звук, кроме моих шагов, услышанный под землёй. Подалась и встала. Пришлось несколько раз таранить её плечом, чтобы образовалась щель, в которую я могу протиснуться без труда.

За дверью узкий коридор вокруг мощной бетонной опоры, проходящей от пола до потолка. Ба! Да это же та самая 'плита', что выходит на поверхность! Теперь понятно, почему дачно-гаражным 'прихватизаторам' не удалось погрузить её на грузовик. Да чтобы её поднять, и мощного японского 'Комацу' маловато будет!

На уровне этой самой 'опоры' со стороны подземного КП коридор чуть расширяется. Посветил мощным фонарём: лестничная площадка. Но ступеньки уходят вниз не от 'колонны', а вбок, параллельно её ближайшей грани. Туда я ещё успею. Сначала надо обследовать этот этаж. Похоже, распланированный симметрично.

Да, так и есть. Такая же дверь, как и в той камере, где обвалилось перекрытие. Только петли у неё проржавели немного меньше, и она открывается легче. А внутри на каждой стойке — военный радиоприёмник, соединённый проводами с не менее громоздким аппаратом с откинутой стеклянной крышечкой. Нашёл шильдик с гравировкой марки — МН-61. Дома надо посмотреть, что за зверь такой. Самое прикольное — каждая стойка помечена табличкой с названием города: Москва, Ленинград, Берлин, Бонн, Париж, Буэнос-Айрес, Токио, Лондон, Вашингтон, Нью-Йорк и тому подобное. Десятка два стоек, и каждая 'посвящена' какому-то отдельному городу.

Всё это освещалось взрывозащищёнными (с толстыми стёклами, герметизацией и проволочной защитой стекла) светильниками под потолком.

Теперь обойти 'колонну' по кругу, и можно спускаться ещё ниже.

На противоположной стороне коридор шире, а по стене на вмурованных в бетонную стену крючьях тянутся не только трубы отопления, но и мощные бронированные кабели. Тем, кто не понимает: бронированные — это не значит, что на них навешены броневые плиты. Это значит — обмотанные поверх электроизоляции стальной лентой, защищающей кабель от ударов. И одна держащаяся 'на соплях' деревянная дверка в туалет.

Дверь на лестницу, как и двери из двух других комнат, открывается внутрь коридора. Логично: распахивая такую, не 'смахнёшь' с лестничной площадке того, кто на ней стоит. Стоп! Радиацию померять забыл. Пробежаться снова по кольцевому коридору и обеим 'студиям звукозаписи', как я в уме обозвал оба зала с аппаратурой. Так. Норма. Не выше, чем естественный фон в данной местности.

Спускаемся. Перила изрядно заржавели, поэтому стараюсь на них особо не налегать. Под ноги фонарём подсвечиваю, не забываю оценивать и состояние того, что над головой. Пока ничего опасного не наблюдается. Хотя слышал такое, что начавшая ржаветь арматура рвёт бетон, как Тузик грелку.

Шесть минимум полутораметровых по высоте лестничных маршей вниз. Шесть! Хорошо закопались! Судя по всему, я уже опустился ниже уровня 'бомбоубежища'. Впрочем, ничего странного: лифтовая шахта подземного (строго говоря, точнее было бы называть его не подземным, а заглублённым) командного пункта тоже куда-то вниз уходила, а не наверх. Особенно впечатлила толщина двух межэтажных перекрытий, мимо которых я протопал по лестнице: каждое по два (!!!) метра.

Самый нижний этаж оказался машинным залом, сформированным вокруг центральной 'колонны', значительно расширившейся в размерах. Это даже не колонна получается, а какая-то ступенчатая пирамида с основанием в метров десять, самая верхушка которой торчит на поверхности холма. Интересно, а пирамидион, как на верхушке египетских пирамид, там стоял? А с нижней лестничной площадки вбок уходит наглухо заваренная мощная железная дверь. Подземный ход в тот самый тупичок с забетонированной лестницей?

Так вот, значит, откуда объект брал электричество, отапливался и получал воду! Мощные дизельные моторы (не иначе как тепловозные), соединённые на валу с впечатляющих размеров генераторами, отводы водопроводных труб от рубашек охлаждения двигателей, трубки подвода топлива и обмотанные асбестовым полотном трубы выпускных систем. Мощные кабели, сходящиеся в районе силового щитка. Нет, не так. Силового ШКАФА! Да уж! Вот добытчикам цветного лома, когда они наткнутся на провал, счастье будет! Ведь в 90-е оные резали даже находящиеся под напряжением провода линии электропередач, идущей в Сержанку.

Первым делом — дозиметр. Норма, хоть и на пару микрорентген выше, чем на самом верхнем этаже. Что, в общем-то, тоже объяснимо: ближе к гранитному основанию гор, изначально 'фонящему' чуть сильнее других пород. А может быть, бетонный пол и вовсе заливали непосредственно поверх него.

За простенком, отделяющим дверь на лестницу, по полу уложены лёгкие рельсы, ведущие мимо 'пирамиды' к противоположной стороне машинного зала. Ближняя ко мне стенка, в которую упираются рельсы, залита бетоном. И отделяет её от выхода на лестницу двухметровый (в длину) простенок. Замуровывали её, похоже, перед самым уходом 'вояк'. Вон, с моей стороны даже опалубка не снята. И это тоже понятно: заливали снаружи, со стороны шахты грузового лифта.

Значит, после обхода более просторно, чем 'минус первый этаж, машинного зала, надо двигаться к его противоположной стене. Тоже ступенчата пирамида, получается? Только из полезных площадей. Ведь на 'минус второй этаж', куда нет доступа с использованной мной лестницы, как-то попадали.

С противоположной стороны — тоже перегородка, отделяющая двустворчатые двери ещё одного грузового лифта от выхода на лестницу. Хорошие такие двери, небольшой грузовичок в них пройдёт!

Нет, не перегородка, а крошечная будочка дежурного с примитивным пультом, с которого, скорее всего, разблокировали электрозамки дверей лифтовой шахты и выхода на лестницу. Это уже хуже! Обычно у подобных замко́в нормальное рабочее положение закрытое, а подачей напряжения на соленоид оттягивается язычок. Держишь кнопку — блокировка двери снята. Отпустил — она снова заблокировалась. Мало того, на самих дверях есть коробка механического кодового замка. Удерживаешь пальцами нужные три кнопки, дёргаешь вниз торчащее из вертикальной щели кольцо, и замок открывается. Только мне и недостаток этого типа кодовых замков хорошо известен: со временем пружинки под наиболее часто используемыми кнопками проседают, и, внимательно присмотревшись, легко определить требуемую комбинацию цифр.

С этим понятно. Но как разблокировать электрозамок? Напряжение, подаваемое на соленоид, и его полярность мне неизвестны, моя примитивная газорезка прочный штырь из нержавейки не возьмёт. Значит... Значит, придётся работать ножом. Нет, не резать им закалённую сталь, как вы могли подумать, а, просунув в щель лезвие ножа, аккуратненько, по миллиметрику, отжимать подпружиненный блокирующий язычок. Раз за этой дверью что-то настолько оберегаемое, значит, мне за неё и надо.

С замками возился долго, минут пятнадцать. Сначала упиралось кольцо, с трудом перемещавшееся по пазу. А когда 'уговорил' его, пару раз срывался с лезвия ножа язычок электрозамка. Но, в конце концов, сдался и он, и дверь в пещеру Аладдина, скрипнув, приоткрылась. При попытке открыть её пошире со звоном лопнула проржавевшая пружина, притягивавшая дверь назад после открывания.

Можно двигаться наверх по лестнице. Конечно, подперев её чем-нибудь, чтобы не захлопнуло каким-нибудь сквозняком.

Даже самому стало смешно от этой мысли. Какие, к чертям, сквозняки в наглухо замурованном подземелье? Да и дверь в подржавевших петлях ходит туго. Только бережённого бог бережёт, а небережённого конвой стережёт. Так что на всякий пожарный плотно вбил между косяком и полотном двери альпинистский карабин. И потопал вверх по ступенькам.

Нужно сказать, запыхался, пока добрался до такой же двери с кодовым замком, но без электрозамка. И дело не в моей физической форме, которую я всё-таки поддерживаю. Дело в затхлом, тяжёлом воздухе подземелья.

К слову, комбинация цифр на кодовом замке верхней двери была иной. Но столь же угадываемой по вдавленным кнопкам.

Выдыхаем и дёргаем дверь на себя. Пошла, родимая! Вместе с рассохшимися резиновыми уплотнениями по косякам. Но прежде, чем её отпустить, снова подкладываю 'предохранительный' альпинистский карабин.

Удивительно, но на этом этаже воздух свежий! Видимо, вентиляция лучше сохранилась, чем этажом ниже.

Пока налобный фонарь шарит лучом по дальней стене, боковым зрением фиксирую какое-то зеленоватое едва заметное свечение. Этого мне ещё не хватало! Где дозиметр?! Странно, всего-то около шестидесяти микрорентген. Втрое выше безопасного для человека нормы. Но, как утверждают врачи, при таком уровне можно жить долгие годы. Я как-то ради любопытства врубил вот этот самый дозиметр в самолёте во время полёта. Оказалось, сто двадцать микрорентген! А ведь среди лётчиков и стюардесс онкология распространена не чаще, чем среди прочих категорий населения.

Самый странный этаж. Совершенно пустой, даже центральной 'колонны' нет. Или стенки этажа и есть стенки 'пирамиды'? Только в центре вместо 'колонны' из пола выступает гранитная глыба. Скорее, даже верхняя часть останца. Одна из сторон которого, гладко отполированная до маслянисто-чёрного состояния, слегка светится зелёным. Непонятно только, для чего нужно было полировать кусок камня, размером примерно два на два метра. Не круг, а, как пишут археологи про свои находки, 'подпрямоугольной формы'. То есть, близкой к прямоугольной, но с закруглениями или срезами на углах и не всегда параллельными боковыми краями. Причём, отполированная поверхность не вертикальная, а слегка наклонённая назад.

Ага! В эту каменюку, как раз к отполированной поверхности, протянуты кабели, спускающиеся из 'метеостанции'. С хорошенько так проржавевшей 'бронёй'. Значит, влажность тут выше, чем на остальных этажах, о чём говорит и отсыревший бетонный пол возле останца.

Подошёл поближе, включил более яркий фонарь, практически вплотную поднёс дозиметр. Сто пять микрорентген. Жить, как я уже говорил, ещё можно. И даже много лет. А я тут надолго не собираюсь задерживаться. Сейчас, обследую этот так тщательно оберегавшийся камень, и в обратный путь.

Камень, как камень, если не считать светящейся поверхности. Звенит под молотком. А если постучать по этой поверхности? Молотить прямо в центр 'зеркала' я не решился. Жалко как-то: люди старались, а тут явился какой-то хрен с бугра, и всё испортил. Поэтому выбрал местечко с краю. Так как я правша, разумеется, с правого. А левой рукой для устойчивости собрался упереться в отполированную поверхность. И... провалился внутрь камня. Как мне показалось.

Глава 4. Brave New World

По глазам ударил яркий свет, и я, падая вперёд, непроизвольно закрыл глаза. Но рефлексы не подвели, и в падении я сгруппировался. Причём, вовремя, потому что, перекатываясь, больно приложился лопаткой к чему-то твёрдому и угловатому. Пока зрение не начало возвращаться, лежал неподвижно. Мало ли? Я же в какой-то полости, образовавшейся внутри гранитного останца. Обычно именно в таких полостях, именуемых геологами жеодами. Давным-давно, когда Уральские горы полыхали лавой многочисленных вулканов, в таких жеодах и зарождались драгоценные кристаллы, ныне выставленные в музее Улемского заповедника.

Ага! В пещеру Али-Бабы, блин, угодил! Размечтался, глупенький. Да если тут когда-то какие-нибудь ценные кристаллы и были, их давно уже выгребли вояки, строившие подземелье. Выгребли и сдали в Гохран.

Злость на свою неловкость и беспомощность мгновенно испарилась, когда я почувствовал кожей лица... ветерок. Лёгкий такой, хотя и довольно прохладный, ветерок. Тут уже и слепота стала проходить, и я понемногу начал приподнимать веки!

Бли-и-ин! Да я же не в камне и даже не в подземелье лежу, а на поверхности! И ослеп я из-за того, что на меня светит солнышко. После непроницаемого подземного мрака, прорезаемого лишь слабым пятном света от налобного фонарика. Только... только местность не вполне узнаваемая.

Лес какой-то драный, почти все крупные деревья засохшие. Зато полно молодой поросли, покрытой едва распустившимися листочками. Ага! Вон резко обрывающийся к юго-западу склон горы Шагайтан. За спиной — уже знакомые очертания останца. С той же самой 'подпрямоугольной' отполированной поверхностью, которую я так и не успел долбануть молотком. За ним — такой же покрытый засохшими и местами поломанными старыми деревьями и наросшим молодняком силуэт горы Любви. Свежая травка пробивается сквозь прошлогоднюю. Будто сегодня не 28 мая, а этак с 5 по 10. Что за чертовщина? А 'Нива' моя где? А руины 'бомбоубежища'? К чему я спрашиваю, если камень, зашвырнувший меня сюда, торчит на поверхности? Строили-то всё вокруг него.