Падчерица богини (пишется)

— Был один человек, который пытался обучить воинской науке. К несчастью, я не очень способная ученица.

— Почему был? Он погиб? Простите, если мое любопытство бередит раны.

— Я не знаю, что с ним, но велика вероятность, что он ушел за последнюю Грань.

Воспоминания о Грэме причиняли боль, и раньше я старалась гнать мысли о нем, боясь, что в противном случае сойду с ума. Сейчас же поняла, что жить дальше в неведении нельзя. Что с сатурийцем, известно Эвгусту, а значит, после ужина мне все-таки придется с ним связаться. Не из-за чудного послания, из-за Грэма.

— Мне жаль... потеря близких — невосполнима.

Задумавшись о своем, не сразу среагировала на слова владыки. Он выглядел искренне опечаленным или же умело притворялся. Отвлеченная любезностью и двусмысленной беседой я слишком поздно поняла намерения брюнета. Он не собирался сопровождать меня в обеденный зал. На полпути туда мужчина ловко завернул меня в библиотеку и отрезал путь назад, загородив дверь собой.

— Что это значит, риэл? — рассердившись, я позабыла о титуле, принятом в Вискуре.

— Эва... вы позволите называть вас просто по имени? Эва, не волнуйтесь, я не причиню вам вреда. Я только хочу поговорить.

Ага, поговорить в тихом местечке без свидетелей...

— Клянусь Зиждителем, что не желаю вам зла.

Для хэмеллов, не почитающих Благую Семерку, серьезное обещание. И мое возмущение, легко появившись, так же незаметно и исчезло.

— А вы знаете, что в Боррикане после десятиминутной беседы наедине с незамужней девушкой мужчина обязан на ней жениться?

— Страшный обычай... — протянул вискурец и, ухмыляясь, пообещал: — Вы не переживайте, я уложусь в пять минут.

— Завидная скорость!

Егорян вскинул брови.

— Долго ли, умеючи... задать один вопрос? Большая часть времени уходит на выслушивание ответа.

— Скорее на выбивание ответа? Нет?

— Эва, за кого вы меня принимаете? — Веселье ушло из темных глаз мужчины, уступив место грусти. — Я хочу узнать ваши планы на Солара — только и всего.

— Блюдете интересы сестры?

— Правильнее сказать, переживаю, что она наделает глупостей. — Владыка из Дома Черного Богомола стоял до неприличия близко, и я слышала его взволнованное дыхание. — Я знаю Диашель, поэтому должен предупредить: вам придется постоянно оглядываться, если не откажетесь от Скорпа.

Наверное, мои выпученные от удивления глаза впечатлили мужчину — он нахмурился и взъерошил волосы пятерней.

— Так я и думал! Коварные планы по уводу жениха сестрице привиделись.

— Естественно, привиделись! И я ей б этом неоднократно говорила. Я не собираюсь становиться женой ни Солара, ни кого-либо еще.

— Я верю вам, Эва, — брюнет вздохнул. — Поэтому приношу свои извинения.

— За что? — В животе похолодело. Ой-ой, меня ждут неприятности? Ведь за мелкие пакости сестры не просят прощения с таким обреченным выражением лица. Или просят?

— Диашель донесла правителю, что в замке Скорпов скрывается девушка из изгнанных Домов. Владыка Вестард прилетел убедиться, что в ваших жилах течет сильная кровь, кровь старых родов.

— И как, — я помедлила, задавая вопрос, — принц убедился?

Вообще мне хотелось завопить, что я не принадлежу к каким-то там изгнанным Домам. А потом подумала и поняла, что точно этого не знаю. Кем была моя бабка-хэмелл? Нужно расспросить Солара об этих меняющихся, ведь на территории Северной империи о них ничего не слышно, а я одно время тщательно собирала крупицы знаний о многоликих.

Но с другой стороны, хэмеллы, выдворенные из Вискура, и должны таиться. Да и проживают отщепенцы, скорее всего, точно не в империи, которой правит мой папаша, ярый гонитель хэмеллов.

Отвечать Егоряну не хотелось — он хмурился и молчал.

— Принц почувствовал в вас силу, а точно определить, какого Дома вы дитя, можно лишь в храме Зиждителя, где находится Великое Древо.

Дышать стало чуточку легче. Слава Судьбе, что не сразу записали в парии!

— О том, что вам придется посетить храм, владыка Вестард планировал сообщить за ужином. Пожалуйста, не выказывайте свою осведомленность.

И не дожидаясь обещания, вискурец открыл дверь и пропустил меня вперед. Затем предложил руку и невинно осведомился:

— Кажется, за рамки десяти минут мы не вышли?

Глава 2. Тайны, а также их хранители

Школа ордена Земли, Терра,

103-й день пришествия Эвгуста Проклятого

— Итак, не получив подпитку, Восточные врата устояли, в Северной империи объявилась вторая наследница, в Аг-Грассе совершен военный переворот, а те, кто выдумал Эвгуста Проклятого все еще не проявили себя. Таким образом, подбивая вышесказанное, я вынужден согласиться с мнением большинства: политика невмешательства — вот текущая позиция Братства. Выжидаем, риэлы, и ни во что не вмешиваемся.

Вздохи облегчения сопроводили вывод Верховного мага Дюжины. Обсуждение сложившейся ситуации в Межграничье длилось долгие пять часов. Магистры, хранители — устали все, но не Альберт Элевтийский, который, казалось, мог говорить вечно. И если бы на заседаниях стихийников было принято награждать оратора аплодисментами, землевику рукоплескали бы стоя. Хлопали бы за то, что он, наконец, закрыл рот.

— Риз! — Альберт окликнул молодого воздушника. — Задержись, есть разговор.

Петер Воронов коротко взглянул на своего хранителя и перевел вопрошающий взгляд на Элевтийского.

— Не будь наседкой, Воронов, — буркнул землевик. — Я задам Юлиану пару вопросов и отпущу.

— Что ты хочешь узнать? Спрашивай у меня.

Столько лет прошло, а магистр Воздуха все еще помнил шок своей хранительницы Шелли, которую как-то тоже пригласил побеседовать Верховный. Девушке сделали неприличное предложение — стучать на главу своего ордена. Естественно, она отказалась и закономерно очутилась в черном списке Альберта.

Неудивительно, что Петер захотел поберечь нервы неопытного стихийника, получившего должность всего какой-то цикл назад.

— У тебя открылся дар следопыта? Что ж ты молчал, Воронов! — Притворно обрадовался землевик.

— Так тебе нужен совет следопыта?

— Не съем я твоего парня, могу поклясться, — устало предложил землевик, опускаясь в кресло во главе стола на двенадцать персон.

Светловолосый воздушник, вздохнув, неохотно оставил Юлиана в компании беспринципного интригана.

— Чем могу помочь, магистр? — Перешел сразу к делу молодой человек.

— Скоро узнаешь, — Альберт улыбнулся с предвкушением. — Пока посиди под "флером невидимости", послушай один занимательный разговор.

Хранитель присел на указанный стул по левую руку от кресла Верховного мага — и тотчас исчез под обещанным заклинанием. Что Элевтийский вызвал боевика, дежурившего у двери в зал совещаний, и попросил пригласить гостя, Юлиан отметил вскользь. Все внимание сосредоточилось на его кристалле вызова, настойчиво светящемся зеленым.

С ним хотела поговорить Эва. Столько дней игнорировала, а сейчас пыталась дозваться первой, а он не мог ответить. Насмешка Судьбы, не иначе!

— Проходите, риэл, присаживайтесь.

Высокий мужчина в сером плаще занял стул по правую руку от Элевтийского, оказавшись напротив невидимого хранителя.

— Я страшно рисковал, уже беседуя с вами через зеркало. К чему встреча лицом к лицу? — надменно поинтересовался гость.

Знакомый голос, который не должен звучать в этих стенах, на миг лишил Юлиана самообладания. Умар Паолли, один из его союзников, решился сменить сторону.

— Я должен был увидеть вас вблизи, риэл, — примиряющим тоном произнес Элевтийский, — так как вы говорите невозможные вещи.

Гость резким движением откинул глубокий капюшон традиционного для магов плаща.

— Я похож на блаженного, магистр?! — Худощавый мужчина в волнении сцепил в замок невероятно длинные бледные пальцы. — Я, между прочим, итэрианский аристократ!

— Мне очень хочется вам верить, риэл, — землевик скорбно поджал губы. — Но вы утверждаете, что являетесь пособником Эвгуста Проклятого, который якобы жив и здравствует!

Первое побуждение — швырнуть убийственным заклинанием в перебежчика, подавшегося к самому главе магов — победил трезвый расчет. Альберт знал, о чем будет говорить предатель. Однако Юлиан до сих пор сидел в зале совещания, а не в темнице, в подавляющем магию хианите.

И самозванец, волей обстоятельств попавший в верхушку Братства, решил дождаться конца разговора.

— Так и есть, Эвгуст жив. Маг, которого вы сразили в поединке возле Восточных врат, время от времени подменял Проклятого, когда ему нужно было оказаться в другом месте.

Землевик недоверчиво покачал головой и задал закономерный вопрос:

— Что побудило вас перейти на другую сторону?

— Хотите знать, что толкнуло меня на предательство? — назвал гость вещи своими именами. — Сам же Эвгуст. Да, за помощь он расплачивается щедро, тут я возразить не могу. Но отношение! — Он скрипнул зубами и, морщась, машинально потер указательный палец. — Другие этого не замечали, а вот я быстро понял, что нас он ни во что не ставит. А я не какая-нибудь там шваль, я — итэрианский аристократ!

Скрестив руки на груди, Альберт слушал откровения. И когда они закончились, не проронил ни слова.

— У меня есть доказательства, — наконец, заявил итэрианец и высыпал на стол пригоршню кристаллов памяти. — Здесь записи нескольких встреч Эвгуста с сообщниками. Я назову вам имена всех, кто скрывается под капюшонами.

Элевтийский, не отводя глаз от заманчиво светящихся зеленых многогранников, поинтересовался:

— Что хотите взамен?

— Защиту. Пока жив Эвгуста, вы предоставляете мне убежище.

— Я не могу что-либо вам обещать без одобрения остальных членов Дюжины.

Гость хрипло рассмеялся.

— Будь это так, я обратился бы не лично к вам, магистр, а ко всей верхушке Братства. Никто не должен знать о нашем договоре, ведь среди "фиолетовых" есть предатели.

Стихийник на провокационное заявление скептически приподнял светлую бровь.

— Доказательства?

— На одном из этих кристаллов — беседа Эвгуста с племянницей магистра огневиков.

— Неверный выбор Лавинии Эспинс еще не делает предателем ее дядю.

Верховный маг защищал своего коллегу, и это было естественно. Поняв свою ошибку, визитер предъявил свой главный козырь.

— Новый хранитель ордена Воздуха — не тот, за кого себя выдает.

Альберт скучающе вздохнул.

— Вы повторяетесь. Это дикое заявление стало второй причиной, что побудила меня пригласить вас для очного разговора.

Итэрианцу не нравилось, как землевик реагирует на полученные сведения. Втайне рассчитывая, что со временем его объявят спасителем Межграничья, он натолкнулся на глухую стену из недоверия, смешанного с пренебрежением. Не так встречают героев, не так...

— Этот молодой воздушник — не герцог Аркос Риз. В ваши ряды пробрался сам Эвгуст Проклятый!

Ни один мускул не дрогнул на лице Элевтийского.

Умар удивился. Удивился и невидимый Юлиан, который, почуяв, что пахнет жареным, приготовился к бегству на случай, если Элевтийский попытается атаковать. Уходить следовало бы раньше, сразу, как появился предатель Паолли, телепортироваться в замок Риз, оставив позади труп изменника. Но от решительных действий удерживало странное поведение Элевтийского. Альберт играл с итэрианцем, будто хотел, чтобы оставленный в зале совещаний хранитель до конца услышал разговор. И Юлиан решил рискнуть, дождавшись финала.

— Благородный риэл, вы держите меня за шута? — сухо поинтересовался самый амбициозный маг Дюжины. — Каждый, кто занимает какую-либо должность в орденах, многократно проверяется. Аркос Риз не стал исключением.

Альберт Элевтийский не поверил словам гостя? Просто не поверил?! Эвгусту стало скучно и, пожалуй, обидно. Самым опасным противником из магистров он считал именно землевика. А он, оказывается, непроходимо упрямый и закостенелый во взглядах... Правда, ситуация изменится, когда Верховный просмотрит кристаллы памяти, поэтому их придется уничтожить вместе с итэрианцем.

— Это больше не Аркос Риз! — взорвался гневом предатель, поднимаясь со стула. — Это всего лишь тело Риза с душой Эвгуста! Как и Всеблагая Семерка, черномаг умеет вселяться в чужие тела!

Так думали почти все капюшоноголовые, считая его непревзойденным магом, и Юлиан их не разубеждал. На самом деле, смена тела без помощи богини Судьбы и специального артефакта под названием "Ловец души" почти невозможна. В этом он убедился, помогая сатурийцу, который при жизни защищал Эву. Если бы не камийский демон, умеющий выпивать людские души, Грэм в этой жизни не обрел бы новое тело.

— Вы ставите проклятого мага на одну ступеньку с Семеркой? Риэл, вы гневите богов.

Вопреки произнесенным словам возмущения, голос Элевтийского прозвучал бесстрастно.

— Эвгуст не называет их богами, и тут я склонен с ним согласиться — уж очень он убедителен.

Умар Паолли под влиянием хладнокровия собеседника подрастерял запал и, успокоившись, уселся обратно, приготовившись к длинной беседе. Он знал, что будет трудно, но все-таки обратился за помощью к Верховному магу, значит, должен его убедить. Иначе, если Эвгуст каким-то образом узнает о предательстве, Паолли не жить.

— Вы можете не верить мне, магистр, я сам долго сомневался, свыкаясь с мыслью, что богов нет. Есть лишь великие древние маги, чье могущество основывается на том, что они сохраняют накопленные знания из воплощения в воплощение. И они сами выбирают, когда им сменить старое тело на новое.

Итэрианец смолкнул, предсказуемо ожидая шквала вопросов или хотя бы гневных обвинений в святотатстве. Молчал и землевик. Его лицо застыло бракованной пустой маской, на которой художник не сумел нарисовать ни единой эмоции.

Все больше волнуясь и сильнее испытывая чувство неловкости, перебежчик неуверенно предложил:

— Если вам нужно время, чтобы осознать услышанное, давайте отложим разговор. Доказательства, что я не вру, на кристаллах памяти и...

— Мне не нужно ничего осознать, — перебил Альберт гостя со снисходительностью. — Я знал это за сотни лет до вашего рождения.

Если укрытый невидимостью Юлиан потерял дар речи фигурально, то Паолли — буквально. Раскрывая рот как рыба, он беззвучно кричал, схватившись за горло. Попытавшись выскочить из-за стола, итэрианец рухнул на него лицом вниз.

— Он мертв? — глухо спросил очевидец, сбрасывая "флер невидимости".

— Нет, спит, — магистр Земли покачал головой. — Не умеешь добиться преданности, наказывай своих людей. И наказывай сам, я не намерен пачкать руки, Эвгустос.

Мнимый герцог Риз оцепенел на кажущиеся вечностью секунды. Затем благоговейно прошептал:

— Мрак?.. У тебя получилось?

— У нас получилось, Эвгустос, у нас.

И Альберт вздохнул с облегчением, которое знакомо всякому, кто наконец-то разделил непосильную ношу на двоих.

* * *

Висорийское ущелье, лагерь повстанцев,

за 1000 лет до прихода Эвгуста Проклятого

— Ты видишь другой выход?! — вскричал бледный брюнет, сжимая кулаки. — Думаешь, я горю желанием стать первопроходцем в ритуале? Или мне хочется умирать?!