| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
* * *
Альбус сидел в тишине кабинета, успокаивая нервы настойкой травяного сбора на лучшем огневиски Огдена. Помогало так себе. Члены Попечительского совета, представители Министерства, а также озверевшая Молли Уизли вымотали так, что у мага до сих пор тряслись руки. Что сказать, новый учебный год не задался. Все шло наперекосяк, словно сглазили. Сначала кто-то передушил всех куриц и петухов Хагрида, о чем тот ныл не переставая. Потом нашли мелкую Уизли, валяющуюся в коридоре с сотрясением мозга и сильным магическим истощением, ставящим крест на ее учебе в Хогвартсе в ближайшие два года. И это если повезет. Естественно, о судьбе младшенькой тут же доложили Молли, и та примчалась, вопя и требуя. Конечно, аппетиты у Молли были драконовскими, но ее Альбус приструнил, оплатив через школьные фонды лечение, моральный ущерб и Моргана знает что еще. Впрочем, это было мелочью по сравнению с гораздо более тяжелой потерей: погиб Северус.
Все попытки скрыть происшествие провалились: слишком ненавидели Снейпа ученики, чтобы его отсутствие не бросилось в глаза. Впрочем, даже если бы он заставил молчать абсолютно всех, все равно ничего бы не вышло: Снейп приятельствовал с Малфоем, а сиятельный лорд как раз заказал у него какие-то зелья, а так как нарушать ожидания такого клиента чревато... Малфой поискал, закономерно не нашел и резонно решил навестить школу. А так как на слух лорд никогда не жаловался, тот тут же оказался в курсе новостей. Ученики то и дело обсуждали, куда делся Снейп, что произошло с Джинни Уизли...
Естественно, не воспользоваться предлогом он не смог, и в Хогвартс нагрянула комиссия.
Может, и удалось бы списать смерть Снейпа на неудачный эксперимент, а Молли заткнуть рот подачкой, вот только когда припершаяся комиссия шла по коридору, в котором нашли несчастных, из ниши под потолком на мадам Мерчбенкс свалилась крыса.
Казалось бы, что такого. Крыса и крыса. Вот только мадам Мерчбенкс — мастер трансфигурации и еще нескольких дисциплин, крыса ей показалась подозрительной, да ее странное состояние просто намекало, что тут не просто детские шалости. А уж понять, что это окаменевший анимаг, знаний магам хватило. А тут еще обнаружили останки Хагрида и целое кладбище акромантулов, которых тот пытался защитить от агрессора, от вида которых комиссия просто позеленела. Ну а когда вызванный магозоолог, счастливо улыбаясь, продемонстрировал чешуйку размером с ладонь, бутыль яда и вынес вердикт — василиск, причем древний, так и вовсе началось Мордред знает что. На этом фоне превращение крысы в Питера Петтигрю стало закономерным финалом.
Альбус плеснул на дно стакана еще настойки и задумался, чем придется пожертвовать, чтобы достойно выйти из этой ситуации.
* * *
Путешествие к новому месту обитания Брок воспринял как отпуск: как говорится, хотелось бы увидеть мир не сквозь прицел и не на танке. Спешить в кои-то веки было некуда, и он занялся тем, на что в покинутом магическом мире не было времени: собой.
Вдумчивый осмотр и пробы возможностей дали массу информации.
Сравнение с шедевром кинематографа было слабым. На самом деле василиск походил на безлапого и бескрылого дракона, растянутого в длину. Голова с рогами, растущими короной, чешуя не гладкая, а с острыми, как бритвы, гранями, на спине — гребень из шипов. Втяжные клыки роднили его с гадюками, а способность прицельно плеваться ядом — с королевскими кобрами. Василиск видел в нескольких диапазонах, слышал — совершенно не страдая глухотой, ощущал вибрации и рос всю жизнь, насколько смог понять Брок по виду выползков, виденных в подземельях.
Поверить в то, что вот эту бронированную машину смерти — а реакция, скорость и сила у василиска были запредельными — убил ножом-переростком мелкий полуслепой мальчишка, было невозможно. Скорее василиск помер сам или его убил кто-то другой, а над мальчишкой поставили эксперимент и здорово проехались по мозгам, внушая нужную информацию.
Пока Брок плыл и полз непонятно куда, он жрал как не в себя, перелинял и начал, к своему удивлению, адаптироваться. Гребень чуточку подрос, возле кончика хвоста оформившись плавником цвета оружейной стали. Брок хмыкнул, решил сменить имя на Ёрмунганда и поплыл исследовать океан, огибая по широкой дуге входы в магические локации.
Следующие годы он плавал в океан, ползал на суше, предпочитая жаркие страны, несколько раз едва унес хвост от разных странных существ и гораздо более настойчиво преследующих его магов, и завел уйму полезных знакомств.
То, что прошлое его догнало, он понял, когда почти ему на голову свалилась пылающая магией кувалда. Брок как раз расслаблялся, загорая в пустыне, и такого грубого нарушения отдыха не оценил, как и едва не отдавившего хвост здоровенного блондина в алом плаще. От вида Тора Брок заскрежетал зубами, вспомнив, сколько этот венценосный кретин нанес вреда людям: и прямо, и косвенно. Тело само бросилось, и очнулся Брок икая, пытаясь выплюнуть тот самый плащ, застрявший в зубах.
У кувалды оказалось больше мозгов, чем у ее теперь уже мертвого владельца, а может, на такой финт ушами магические выверты Одина были не рассчитаны, но Брок смог оторвать ее от земли, обвив хвостом, и, икая, отдуваясь и срыгивая части доспехов, с трудом пополз прочь, пока к месту происшествия не нагрянули агенты ЩИТа. За годы путешествий он многому научился и теперь не боялся, что обычные люди его увидят.
Тор оказался настолько питательным, что Брок провалился в сон, как только смог доползти до ближайшей скалы, под которую и зарылся. Спалось ему отлично, а вот пробуждение вышло не очень: как только Брок вылез из-под толщи песка, то тут же уперся взглядом в широкий наконечник копья, отливающий нехорошим блеском. Локи, конечно, владел копьем как бог, но и Брок не в пятку сморкался: удар Мьельниром по голове, коварно нанесенный сзади, стал для Лафейсона полной неожиданностью. Брок тут же обмотался вокруг пытающегося вывернуться мерзавца, не давая возможности шевельнуться, залепил ему рот хвостовым плавником и слегка приоткрыл веки, обездвиживая добычу, которую все сильнее хотелось отправить прямо в желудок. И плевать на изжогу.
После чего уставился парализованному Локи в глаза. В мозгах словно ветерок разгулялся.
А после с удовольствием вступил в переговоры с тем, кто мог решить все его проблемы.
* * *
Локи довольно щурился, сидя на кольцах здоровенного — не менее пятидесяти шагов в длину! — змея, свернувшегося рыхлым клубком на берегу океана. Пахло морем, ветерок приятно обдувал кожу, доспехи валялись на песке, а ступни омывала волна. Подумать было о чем: Тора нет, с концами, и это как решало множество проблем, так и создавало новые. Впрочем, за исполнение мечты змей, бывший когда-то человеком, потребовал немногое. Всего-то сделать его оборотнем, научив принимать человеческий вид, ну и помочь еще нескольким людям.
На взгляд Локи — малая цена за возможность избежать страшной судьбы. А Тор... Один приказал Хеймдаллю не следить за изгнанным из Асгарда царевичем, а значит, сам виноват. Когда дойдет, что с Тором что-то случилось, будет поздно. А сам Локи будет держаться от этой клоаки подальше. Пусть Всеотец сам разгребает проблемы, которые сам же и заварил. А свои Локи решит сам. И начнет он с того, что научит Ёрмунганда вновь быть... Ну, не человеком, но похожим на него существом.
* * *
Зимний Солдат успел дернуться в сторону, но уйти не успел. Блеснули чьи-то глаза, его парализовало, а потом навалился сон, в котором тихо и плавно всплывали воспоминания о том, кто он на самом деле.
* * *
Брок Рамлоу смотрел на сидящее перед ним существо, похожее на него, но вызывающее безотчетный ужас, и слушал о своей возможной судьбе и о том, как ее избежать.
* * *
Локи терпеливо расплетал сейд, наложенный Одином, договариваясь с Мьельниром. Мьельнир устал быть молотом, ему хотелось нового, интересного, а самое главное — понимающего хозяина. И Локи собирался все это обеспечить, получая в ответ нерушимое партнерство с разумным оружием.
* * *
Гарри Поттер довольно оглядел дом, построенный по всем правилам на случайно обнаруженном магическом источнике. Его собственный, личный дом, выстраданное счастье, за который пришлось побороться с разными доброхотами, желающими въехать в рай на его горбу. Но он теперь не тот забитый и глупый ребенок, липнущий к любому, сказавшему ласковое слово, с тех пор многое изменилось.
Год, в который погиб Снейп, стал судьбоносным для всех: изменилось многое как в Хогвартсе, так и в магическом мире Англии. Лорда упокоили специалисты, Дамблдора сместили с должности, а сам Гарри начал учиться и стал весьма уважаемым артефактором, к которому очередь расписана на годы вперед. Он богат, свободен, и никто не забивает ему голову разными глупостями. И это хорошо.
Он вошел в кабинет, сел за стол и погрузился в расчеты очередного шедевра.
* * *
Баки Барнс, лучший снайпер Второй мировой и не только ее, приник глазом к прицелу, довольно улыбаясь. Только что откопали Стива и везут его домой, а значит, надо сделать к его пробуждению мир чуточку чище. Он поймал взглядом лысую голову и плавно нажал курок.
* * *
Брок довольно потянулся, наслаждаясь жгучими лучами солнца, прогревающими бронированное тело. Еще немного, и начнется движение: Локи серьезно отнесся к информации про Таноса. А пока он составляет план, можно расслабиться и отдохнуть, набираясь сил. Брок прикрыл глаза и задремал. Жизнь прекрасна, а когда он сожрет титана, станет еще лучше.
И будет она долгой-долгой... На радость ему и горе его врагам.
Король умер! Да здравствует король! Властелин колец/Гарри Поттер/Марвел
Потолок был совершенно незнакомым.
А вот воняло горелой плотью все так же привычно.
Гарри моргнул, концентрируясь на сложном узоре из трав, ветвей, золотых лент и еще непонятно чего, обрамляющем рамой батальную сцену. В голове было пусто, тело расплылось медузой. Воняло горелым и мазями, хотя и странно. Лицо ощущалось тоже странно, впрочем, как и все остальное. Вот только навалившееся спокойствие не давало понять, в чем именно эта странность выражается.
Гарри еще раз моргнул и принялся разглядывать толпу мужиков, забивающих копьями и мечами нечто, похожее на льва в чешуйчатой шкуре. Нечто было здоровым, имело хвост с булавой на конце и здоровенные когти и, судя по кровожадному оскалу, питалось совсем даже не травкой. Охотники с мужественными выражениями чем-то неуловимо странных рож лупили гадину с целью извести, гадина упорно отбивалась. Хмыкнув, Гарри провалился в сон, успев зацепить краем глаза лицо самого патлатого охотника.
Когда он вновь открыл глаза, горелым уже не воняло. Густой травяной запах забивал ноздри, лицо ощущалось резиновым, Гарри пялился на потолок, настроение было никаким, и даже ушастая рожа, нависшая над ним с самым обеспокоенным видом, не смогла пробить эмоциональный ступор.
Рожа зашевелила губами, Гарри с трудом сфокусировался, неожиданно включился слух. Мелодичные переливы сложились во вполне понятную речь, врач уверял, что все хорошо, вовремя вытащили, все поправимо и вообще, свет Древ сияет, змеев разделывают на части, а его величество жив, почти здоров и скоро будет сражать наповал своей красотой. Не пройдет и ста лет. Да-да.
Гарри скептически изогнул бровь, пытаясь донести до собеседника некоторые мучающие его смутные сомнения, врач тут же профессионально подхватил чашку с носиком и превентивно заткнул и так молчащему пациенту рот. Гарри высосал кисловатую жидкость и вновь провалился в сон.
Разбудило его осознание того, что дико хочется жрать. И пить. И в туалет. И увидеть свою морду лица.
Встрепенувшийся врач, нет, целитель, так правильно, не успел и слова сказать, как Гарри начал исполнять все по пунктам: выдрал из его руки поильник, напился, после чего процедил:
— Зеркало. И мяса. Жареного. С корочкой.
Эльф — а то, что перед ним не человек, и так ясно, уши намекали, тут любой догадается, молча забрал тару и вымелся из палатки. А это была именно палатка, вернее, походный шатер, как до него дошло наконец, размером побольше всей квартиры Гарри. Особенно последней, той, что он снимал в Лагосе. Поднесенное зеркало поставило точку в размышлениях: спутать отражающееся в золотистой поверхности и свою рожу, которую привык-таки видеть в отражении по утрам, Гарри не смог бы при всем своем желании.
Зеркало, поднесенное скорбно поджимающим губы слугой, транслировало привычные ужасы. Левая сторона лица представляла собой месиво из сырого мяса: обугленное удалили, и даже толстый слой мази не мог скрыть расходящиеся от носа на всю скулу глубокие ямы. Глаз целиком затянула мутно-белая пелена, напоминающая бельмо, но зрение, как ни странно, сохранилось. Все это выглядело кошмаром по сравнению с гладкостью кожи правой половины лица, небесно-голубой радужкой здорового глаза под радикально черной бровью и сейчас коротко остриженным ореолом волос цвета белого золота.
Отражавшийся в зеркале эльф был нечеловечески красив даже в таком состоянии. А еще он совершенно не походил на Гарри. Ну, если не считать обожженного лица.
Гарри смотрел, слуга делал рожу кирпичом, но в его глазах собирались слезы. Целитель бренчал склянками, составляя мазь, судя по запаху. В животе тоскливо урчало. Гарри думал, в какую жопу на этот раз попал и как жить дальше. В то, что это сон, галлюцинация или иллюзия, он не верил. Не с его анамнезом. Да и покойники таким недугам не подвержены: это он знал четко.
Наконец принесли поесть — Гарри с сомнением осмотрел поднос, где было и мясо с корочкой, и какие-то салаты, и фрукты немного странного вида, — дернул бровью и с энтузиазмом вонзил двузубую вилку в одуряюще пахнущее мясо, заботливо нарезанное на кусочки. Все принесенное исчезло в желудке, как в черной дыре, под одобрительно-хмурым взглядом целителя. Гарри отдал поднос, поерзал и вперил в стоящего наготове с мазями наперевес целителя тяжелый взгляд.
— А теперь — подробности. Но сначала...
Целитель понятливо кивнул, торжественно поднеся расписанную золотом фарфоровую медицинскую утку. Обтер Гарри намоченным в горячем отваре трав полотенцем. Накормил какой-то кислятиной, эликсирами, подоткнул одеяло. Позволил здоровенному эльфу, закованному в броню по самые глаза, сделать отчет.
Гарри терпеливо перенес процедуры, покивал и отрубился, проснувшись со стоящими дыбом остатками волос. Сердце колотилось как бешеное: обрушившаяся лавиной память эльфа, который реально был королем, едва не снесла ему остатки и так дышащей на ладан психики. Не вся, конечно, далеко не вся, только самые яркие моменты, зацепившие покойного ныне Трандуила за живое, вызвавшие сильный эмоциональный отклик, но и этого хватило, чтобы едва не потеряться в чужой жизни. Одно воспоминание о здоровенных драконах, крайне похожих на китайских — длинных рогатых змеях с короткими лапками и отсутствующими крыльями, — чего стоило!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
