|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Пэйринг и персонажи:ОМП, ОЖП
Жанры: AU, Fix-it, Магический реализм, Попаданчество, Юмор
Предупреждения: ОМП, ООС, Отклонения от канона, Постканон
Описание:Сборник драблов и мини по вселенной Потного Гарри. Канон идёт лесом и прочими буераками. Попаданцы в количестве прилагаются.
Посвящение:Всем читателям и почитателям
Примечания:Сборник для воплощения идей. Статус стоит "завершен", пополняется под настроение.
Публикация на других ресурсах: Разрешено только в виде ссылки
Василиск — это не только ценные ингредиенты... Василиск(Л.Малфой), Г.Поттер, все остальные. Таймтревел, попаданчество
Толчком к работе стал следующий факт: в оригинале василиска озвучивал Джейсон Айзекс, исполнитель роли Люциуса Малфоя.
— Хсссс! Ссссс! Рссс!
Дикое шипение, скрежет и удары разносились по подземелью, заставляя эльфов, обслуживающих древний замок, испуганно дрожать, хлопая ушами, чуя буйство магии, бушующей глубоко внизу. Подземелья ходили ходуном: гасли и вновь зажигались светильники на стенах, рассыпалась в прах и восставала из оного древняя мебель, слетали и вновь активировались через раз выдохшиеся чары, трескались и обновлялись пол, потолок и стены.
Древний змей, спящий в заботливо приготовленном когда-то руками Слизерина гнезде, проснулся, налопался акромантулов, пойманных в Запретном Лесу, и вместо того, чтобы вновь впасть в спячку, принялся линять.
Впервые за много-много лет.
* * *
Люциус сходил с ума.
Чесотка всего тела буквально лишала разума и последних крох терпения. Он бился в корчах, изгибался, извивался, тёрся всем собой обо все мало-мальски подходящие для того, чтобы почесаться, поверхности, щёлкал зубами, рычал и шипел, не в силах произнести ни слова, пока кожа, почему-то очень грубая и сухая, — ну а какая ещё она может быть после Азкабана! — не лопнула и не начала слезать одним большим куском, как чулок.
Озверевший и едва соображающий Люциус торжествующе зашипел и удвоил усилия, обтирая головой и боками стены, пытаясь протиснуться в узкие отнорки, пахнущие совсем не фиалками, и плевать он хотел на недостойность такого поведения для сиятельного лорда. Наконец удалось зацепить отставший край, Люциус завертелся и стащил с себя мешающую ему кожу, выползая из нее посвежевшим, помолодевшим и зверски уставшим.
Облегчённо вздохнув, Малфой скрутился в комок и уснул, решив, что отдых важнее, чем разбирательство со странностями, творящимися вокруг. Он уснул, и снилась ему свобода, охота, беседы с кем-то теплым, но не добычей, почти родней.
И было ему хорошо. Даже замечательно.
А вот когда Люциус проснулся — то не очень. Совсем даже наоборот.
* * *
К счастью, истерика закончилась достаточно быстро, хорошо, что ломать в принципе было нечего: ну повалил он пару статуй, ну погнул тяжёлую решетку... Все равно они были уродливые и отвратительно вписывались в интерьер. Люциус отдышался, медленно и немного неуклюже подполз к краю бассейна, обречённо пялясь в мутную, дурно пахнущую воду. Отражение было не очень-то и чётким, но основное Люциус уловил: спутать свое лицо с глядящей на него огромной рогатой мордой — он до такого ни разу в жизни не напивался. А кто говорит иначе — врёт. Однозначно врёт. Это он ответственно заявляет.
Тяжко вздохнув, Люциус наклонился ниже, посмотрел на себя ещё немного и мужественно отвернулся, машинально сворачиваясь клубком. Да уж. Не такого ожидаешь от посмертия. Совсем не такого.
Меланхолично вздыхая, Малфой сопел куда-то в кольца хвоста, размышляя о том, что произошло, кто виноват и что со всем этим делать. Ответить на первые два вопроса было легче всего.
Что произошло? Он умер.
Азкабан, знаете ли, здоровья не прибавляет. Люциус просидел в тёмной, холодной и сырой камере почти две дюжины лет, прежде чем организм лорда, чистокровного мага с длинной родословной, сдался и отпустил несломленный дух на свободу. Естественно, он мог бы и дальше прозябать в темнице, но отвратительная скудная еда, пытки, допросы, дементоры и понимание, что он остался один, — последний Малфой, нет больше никого, не способствовали цеплянию за реальность.
Не помогали держаться на плаву даже вялые размышления о мести: во многих своих бедах он был сам виноват, это Люциус самокритично признавал, главные кукловоды уже померли, а мстить Поттеру, тупому орудию в гораздо более умелых руках... Не имеет смысла. Он ведь даже не поймет ничего, этот почти голем с начисто отсутствующим мозгом.
Так что Люциус скорее размышлял о том, что бы он исправил, попутно... Ну, нанеся справедливость. Скажем так.
И вот результат — он умер в Азкабане, замученный, опозоренный, ограбленный, и воскрес почему-то в василиске: Люциус был, невзирая на холодную внешность, заядлым охотником, отменно знал перечни опасных существ и понять, что то, что пялилось на него в ответ в отражении, являлось василиском, мог.
Это, если честно, грело самолюбие: Короли змей Малфою всегда импонировали. Больше похожие на гибрид змеи и дракона, разве что без лап и крыльев, они были чудовищно опасны и чрезвычайно умны: если, конечно, посчастливилось дорасти до того момента, когда окружающие опасности не слишком-то и опасны. И чем старше становился змей, тем более сильным и опасным он делался, раскрывая заложенные природой и магией возможности. А этот змей был не просто старым — древним.
Люциус развернул кольца, плавно подполз к краю бассейна и вновь уставился в мутную поверхность. Так и есть. Корона — рожки, растущие практически диадемой на голове, немного загнутые внутрь, отличный показатель возраста. Змею явно стукнуло не меньше пяти веков, может, даже и больше!
Неожиданная мысль заставила замереть, а после внимательно оглядеться. И пусть сейчас Люциус видел все в серых тонах... Подземелье. Бассейн. Переплетённые змеи на массивных дверях. Факелы и магические светильники. И он, василиск.
Все это дико напоминало сбивчивый и бурный рассказ сына, который Люциус тогда почему-то и выслушал, не особо вслушиваясь, и вообще не обратил внимания, отмахнулся. А ведь обычно он слушал сына крайне внимательно...
Все более осваиваясь с телом, Люциус сперва неуклюже, потом всё увереннее пополз по подземельям, осматриваясь. Точку в размышлениях поставил хорошо знакомый знак Слизерина на двери, украшенной змеями, сплетающимися в замысловатый узел. Люциус моргнул, зрение изменилось, и двери, а также остальное пространство полыхнули всеми цветами радуги: магия. Цепочки рун тянулись по поверхностям, замысловатые печати украшали стены, пол и потолок, бассейн сиял, глаза статуй сверкали... Люциус моргнул третьим веком, меняя спектр, и уважительно затрепетал языком.
Красота.
Тайная комната Слизерина, вернее, целый комплекс помещений, оказалась именно так прекрасна, как он представлял. Только грязи накопилось. Но этот вопрос он решит.
Что ж. С "где", он разобрался, теперь надо определить "когда".
А пока можно подумать над вторым вопросом из трёх.
Кто виноват?
Ну, тут и размышлять особо не нужно. Поттер, при всех своих... хм... достоинствах, на врага не тянул. Он был пешкой, орудием, марионеткой, которой управляли гораздо более искусный разум и руки. Волдеморт? Тоже мимо. Тоже пешка, увы. И понял это он слишком поздно. Дамблдор? Да. Вот этому мерзавцу всегда мало было власти. И хотелось ещё и ещё... Но стать министром — что вы, нет. Слишком откровенно. Дамблдор не был самым сильным магом, но он оказался непревзойденным интриганом, наслаждающимся тем, что все повинуются его указаниям. И если б от этого хоть польза была!
Увы, все интриги директора привели лишь к деградации и кровопролитию. Никакого слияния с миром маглов, никакого расцвета, только засилье не желающих понимать, что это другой мир с другими законами, маглорожденных, потому что подавляющее большинство чистокровных родов, на которых все держалось, как-то резко вымерли.
И что делать в такой ситуации?
Как что? Менять все в свою пользу! Жить. И смотреть по обстоятельствам. А для начала навести порядок — жить в помойке лорд Малфой не собирался.
* * *
Люциус, довольно прикрыв глаза чешуйчатыми веками, довольно зашипел. Совсем другая картина! Чистота, все сверкает, блестит, нигде ни пылинки, вода в вычищенном бассейне прозрачнейшая и благоухает ночными фиалками. Естественно, это не сам Люциус корячился: делать ему нечего, кроме как углы выскребать, для этого эльфы есть. Пусть работают, дармоеды!
Пришлось помучиться, вызывая эльфов, но Люциус всегда был упорным и своего добился: разработал связки и сумел прошипеть внятно, позвав домовых духов. И не просто позвать, а приказывать с полным осознанием права на это. Магия текла сквозь него, связывая невидимыми нитями с замком, и эльф оказался полностью в его власти. Не один. Целая орда: община Хогвартских эльфов всегда была самой многочисленной. И самой наглой и ленивой.
Вот только сопротивляться магии Основателей наглые твари не могли, как и хоть что-то сказать посторонним — а ими по указанию Малфоя стали все, включая директора. Так что ушастики вычистили все до последнего дюйма, поменяли воду, разожгли громадный камин, привели в порядок мебель и помост для василиска, а самое главное — натащили еды.
И Люциус нажрался от пуза. Наконец-то.
После чего отменно выспался и занялся уже собой.
Если уж он стал Королем змей — так надо соответствовать. Эльфы собрали выползки, сложив в особом хранилище, после чего принялись облагораживать Люциуса. Отполировали рога, натерли с ароматными маслами и специальными зельями — оказывается, здесь и такое хранилось в специальном ящичке — чешую, вычистили ему особым порошком зубы. Люциус посмотрелся в огромное серебряное зеркало, оценивая результат, и с удовольствием констатировал: а он красавчик!
Просто красавец!
Прежде темная шкура невнятного болотного цвета посветлела, и теперь Малфой оказался обладателем темно-серой, с серебряной искрой чешуи, а кончики рогов сияли полированной сталью. Сразу видно, что не простое существо! Кроме того, Люциус упорно разрабатывал речевой аппарат и теперь мог внятно и отчётливо доносить свое бесценное мнение до окружающих, чему был несказанно рад.
Естественно, Люциус занимался не только этим: эльфы натащили ему газет, и он был в курсе происходящего в магическом мире, а также регулярно отчитывались о творящемся в школе, чем совершенно не радовали.
С него словно сорвали шоры, не дающие нормально смотреть по сторонам, и Люциус все чаще думал, что с некоторыми планами он... поторопился.
Раньше ему казалось, что он сможет если не все, то многое, потому как многое знает. Сейчас он констатировал, что ни черта не знал о творящемся в школе безобразии. По какой-то неизвестной Малфою причине ученики молчали как рыбы о своей жизни в стенах древнего замка. А родители и не слишком-то интересовались, что творится с их чадами. Причем такого раньше не было, это Люциус помнил. Учителя слали характеристики родителям, родители вытягивали подноготную у детей, дети сплетничали напропалую... Когда все изменилось? Непонятно.
Эльфы привели в порядок туннели — вот ещё, пачкаться, — и Малфой с удовольствием ползал везде, где мог пролезть. Подглядывал. Подслушивал. И тихо охреневал от открывшейся во всей красе школьной жизни.
Раньше бы он взбесился. Это на людях Люциус держал лицо, внутри он кипел от эмоций и мыслей. Тело василиска наложило свою печать: теперь он действительно стал хладнокровным во всех смыслах, мысля четко и логично, как никогда.
Драко вел себя как маленький засранец. Северус, который должен был пресекать и контролировать, — ему не уступал, ведя себя как большой засранец. Уизли всем скопом — тот ещё... крысятник. Учителя — все, как один, директорские подпевалы, занимающиеся чем угодно, но не исполнением своих обязанностей. Поттер — даже и сравнение подобрать тяжко, вот только на замордованного маглами сироту он явно не тянул.
Поттер молчал тогда, когда надо говорить. Он говорил тогда, когда требовалось промолчать. Лез во все щели. Сохранял равнодушие или конфликтовал на ровном месте. Он ни с кем не хотел общаться, кроме своего узенького круга приближенных, и ему этого хватало. Вел себя неоправданно нагло — опять-таки не тогда, когда стоило. Совершенно не желал учиться, ему было неинтересно, но при этом хорошо знал материал и с легкостью колдовал. Постоянно был в своей реальности, не желая узнавать хоть что-то о мире, в который попал. Врал, но странно, да и правду говорил так, что поверить невозможно. Совершенно не испытывал страха. Но самое главное — его отличала какая-то страшная, нечеловеческая удача.
Отблески этой удачи падали и на его сопровождающих, но странно. Гарри вечно во что-то вляпывался, словно наводясь по компасу, затем подтягивались его друзья — и все заканчивалось тем, что Поттер зачастую выходил из происшествий с прибылью разного вида, а вот остальные вроде тоже, но им всегда приходилось платить. Здоровьем, репутацией, еще чем.
Директор следил за всем этим с умилением, вроде и окорачивая, но так, что Гарри чувствовал себя безнаказанным. И с высочайшим одобрением творить всяческую фигню. Люциус смотрел и видел, откуда растут корни той непрошибаемой уверенности и феерической, непрошибаемой наглости так называемого Избранного. Люциус не знал всех подробностей, сидя в Азкабане, но и туда доносились слухи: что все Уизли в конце концов повымерли; что Грейнджер повредилась умом на почве своей гениальности и погибла, посчитав, что она лучше всех всё знает и нечего советовать под руку; что остальные гриффиндорцы, ранее горой стоящие за героя и пользующиеся его славой, тоже в большинстве своём плохо кончили, спившись, погибнув по самым нелепым причинам, заболев, поймав проклятие и так далее.
Словно им выдали удачи взаймы, а потом вернули с процентами.
Все это настораживало.
Люциус смотрел, как проходит первый год обучения Героя, и думал.
Пока не понял, что же казалось ему таким странным и неестественным.
Сейчас, с легкостью вороша ставшую идеальной память, Люциус вспомнил, что брак Джеймса Поттера и Лили Эванс был министерским, так как родня его не одобрила, так что Гарри вообще-то является бастардом, если сказать откровенно, без одобрения рода и соответствующих помолвки и бракосочетания. Что Лили Эванс была очень честолюбивой, умной и сильной ведьмой, и не скажешь, что маглорожденная и магловоспитанная. Что она хорошо разбиралась в чарах: Флитвик прогнозировал ей большое будущее... Что родичи Поттера, да и все остальные, кто, не сдерживаясь, проходился по наглой грязнокровке, как-то резко переселились на кладбище. Что Лили как-то серьезно разошлась во мнениях с Дамблдором: то ли до Пророчества, то ли позже... Что вся эта история с нападением Волдеморта очень дурно пахнет и вообще свидетелей нет, вот только директор в красках описывал, что и как, словно свечку держал.
Что Дамблдоры тоже все кончились, и все планы директора пошли прахом, и лишь Герой, которого Альбус считал своей пешкой, оказался жив, здоров, с наследниками и прибылью.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
