Стигма. Общий файл

Кира не стала переубеждать деда Михея — мало ли как сложатся обстоятельства. Она дойдет до города и сообщит о заглохшем транспорте и застрявших пассажирах, а дальше вряд ли станет дожидаться их возвращения — на работе и так светили проблемы из-за прогула, а возможно и двух.

Прощание с остальными пассажирами прошло сухо, они пожелали ей скорее добраться до людей и вернуться с помощью. Сейчас они тесно сбились в кружок, гадая о случившемся и сетуя на судьбу, совершенно позабыв о Кире, лишь старик долго смотрел вслед девушке, шептал тихо молитву за ее жизнь.

Воронцова решительно двинулась от автобуса вдоль дороги. Наконец она осталась одна. Тягостное безделье и пустой гомон остались далеко позади. Автобус остался за горизонтом. Тучи протягивали туманные руки вдоль леса, наполняя воздух холодным влажным дыханием. Капли забарабанили по густой листве. Несколько ярких вспышек вспороли темное небо. В их свете перед Воронцовой возникла тёмная стена высокого папоротника.

От неожиданности вскрикнула:

— Зараза, напугал!

Кира невольно ускорила шаг, одежда пропиталась влагой, холод накрыл леденящим крылом.

Под сенью большой липы сделала остановку — непригодная для такой погоды обувь дала о себе знать кровавыми мозолями. В брюках запасливо лежал пластырь. Нож постоянно норовил выскочить из маленького кармана.

Пластыри на ногах мало помогали от неприятных ощущений, но чувство ответственности перед людьми, которые ждали помощи, гнало вперед. И так слишком много времени потеряно.

Когда дождь ударил стеной, Кира остановилась под раскидистым дубом у края дороги. Внезапно небо лопнуло, озарив все невероятно яркой вспышкой, и тут же припечатало оглушительным ударом грома. Росчерк молнии, призрачной чертой, разделил небо на две половины и врезался в дерево, под которым стояла Воронцова. Она потеряла сознание. Очнулась на следующий день благодаря Стасу.

Кира подумала о людях, оставшихся в автобусе, к этому времени они вполне могли решиться отправиться самостоятельно до города, не дождавшись помощи.

— Стас! — она резко приподнялась на локтях. — Та рука, которую нашли в лесу... она ведь могла принадлежать кому-то из пассажиров?

— Она могла быть чьей угодно! — твердо оборвал Стас начинающуюся панику. — Спи лучше.

Костер поутих. Пламя притихло, словно на газовой горелке кто-то повернул вентиль. Оранжевые язычки лишь изредка пробегали по красным головешкам. Бритый не спешил подбрасывать дров.

Угли давали больше жара, чем света. Кира, выговорившись, словно растратила всю имеющуюся у нее в запасе энергию, крепко заснула. Ей снилось детство, когда отец еще жил с ними. Его лица она не помнила, вместо него было неясное пятно. Вся фигура выглядела размытой, темной. Она расползалась и тянула призрачные руки к маленькой Кире, хотела обнять, поглотить...

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Зураб

Воронцова ощутила, как за руку тронуло что-то мягкое, провело по одежде и исчезло. Кира не желала просыпаться, лишь дернула плечом и недовольно пробурчала под нос.

Тихий шелест дождя убаюкивал.

Задремавший под утро Стас встрепенулся, вскочил, хватая с колен автомат. И застыл...

Лес изменился.

Огромных размеров папоротники загородили деревья. Их стволы, раскинув в стороны широкие зеленые лапы, за несколько часов вытянулись до небывалых размеров.

— Какого лешего?! — удивился Стас.

Воронцова открыла глаза, в первый момент ей показалось, что она уменьшилась в несколько раз, как Алиса в Зазеркалье, но вскоре поняла, что ошибалась — среди гигантских папоротников всё также стояли привычные березы, сосны, ели.

— Как такое возможно? — она сощурилась и потерла глаза.

Поделиться друг с другом догадками не успели, поскольку из-за кустов выскочил дохляк. Крупный. Злой. Верхняя губа у монстра дрожала, обнажая слюнявые клыки. Ни шипения при этом, ни даже рычания дохляк не издавал, от этого немой оскал выглядел по-настоящему жутко.

Страх заметался внутри загнанным зверем, колени дрогнули, потроха свело мерзкой судорогой.

— Кира, за спину! — приказал Стас и выпустил короткую очередь.

Дохляк отскочил в сторону, но не испугался, не отступил. Он также молча рванул вперед, набирая скорость для решающего прыжка.

Бритый подпустил тварь ближе и выстрелил. Зацепил вскользь: кровавые ошметки выбило из лысого бока.

Рана отрезвила монстра, боль напомнила об опасности. Он бросился к кустам, врезался в папоротник.

Хлоп.

Листовые пластины плотно сомкнулись на жертве, впились в тело тысячами иголочек.

Воронцова ойкнула. Стас опустил руки. Дохляк еще немного повозился в ловушке и затих.

— Легко отделались, — произнес Бритый с легким смешком. — Я бы даже сказал, удачно.

Лес теперь выглядел вполне миролюбиво, если не считать плотоядный растительный кокон. И эта фальшивая миролюбивость отдавала такой жутью, что хотелось бежать, сломя голову, не разбирая дороги, без оглядки. Прочь...

— Уходим. Надо пробираться к дороге.

Огонь давно угас, Кира зябко передёрнула плечами, только теперь ощутив утреннюю прохладу леса.

Стас закинул на плечи рюкзак и привычно подтянул лямки. Рюкзак был старый, и правый ремень постоянно сползал. Штаны и куртку украшала целая россыпь мохнатых репьев и колючек поменьше.

— Готова? — он огляделся, выбирая путь, где меньше всего рос папоротник. — Не забывай смотреть по сторонам. Обо всем странном немедленно сообщай мне.

Бритый пошел вперед. Спокойный. Слишком собранный. Плечи напряжены, автомат наготове. По виску стекала капля пота. Все же он боялся. Или опасался, что тоже неплохо.

Глупо не бояться, когда постоянно находишься на волосок от смерти. Кира ясно понимала это, вышагивая следом. Она старалась вести себя так же, как Стас, без лишней паники, трезво и осмысленно. Старалась... А на самом деле для трезвости не хватало сил. Страшно.

Неизвестно какие еще сюрпризы приготовил лес.

От путанных мыслей отвлекло неприятное ощущение на затылке, словно туда прилип чей-то взгляд. Чужой, голодный, нечеловеческий. Не сбавляя шага, Воронцова обернулась. Скользнула взглядом по деревьям, по заросшему волчьей ягодой оврагу, бурелому. Никого. Совсем.

Кира с разгона врезалась в спину остановившегося Стаса. Тот обернулся.

— Чего вперед не смотришь?

— Извини, — опешила Кира. — Засмотрелась назад.

— Что-то заметила?

— Нет. А ты чего остановился?

Стас посмотрел поверх ее головы, убедился, что все спокойно и только тогда отступил, показывая причину задержки.

В разные стороны разбегалась поросшая мелкой травой грунтовка.

— Если свернем налево, то большой шанс выйти к Киевскому шоссе.

— А направо — выйдем к поселку? — уточнила Воронцова.

— Точно сказать трудно, у нас нет ни карты, ни ориентиров, — покачал головой Стас, пытаясь рассуждать логично. — Можем кучу времени потерять.

— Или наоборот, сэкономить, — Кира всеми правдами и неправдами вцепилась в возможность не бродить больше по страшному лесу, а попытаться выйти к людям. — Там может оказаться дачный поселок, даже если жильцов немного, то сторож наверняка имеется. Он поможет нам добраться до города. Должна же у него быть машина или на крайний случай мотоцикл? Да хоть радио, чтобы узнать, что случилось!

Бритый спорить не стал, но судя по выражению лица, идея тащиться в забытое всеми захолустье ему не нравилась, однако усталость давала о себе знать. Оба чувствовали себя вымотанными и изнуренными. Им требовался отдых, сухая одежда и надежда на то, что мир вокруг не перевернулся.

Озираясь, они свернули направо и двинулись по еле заметным колеям: Кира шла по правой, Стас по левой, не опуская автомат и держа палец на спусковом крючке.

Из леса тянуло гарью.

— Чувствуешь? — спросила Кира.

Спутник не ответил, только нахмурился. Фраза 'мрачнее тучи' в тот момент настолько подходила Стасу, будто ее придумали специально для него.

Внезапно на обочине выросло темное пятно. Бритый притормозил, направил туда ствол. Жестом велел Кире оставаться на месте. Сделал шаг. Еще. Из кустов показалось что-то крупное, мощное.

— Трактор, — сказал Стас, глядя на проступающие ржавые очертания кабины.

Облупившийся тягач с пустыми глазницами фар застыл на спущенных колесах, брошенный у обочины. Стас особо его не разглядывал, больше смотрел по сторонам. Кира обогнула кусты и выдохнула спокойно. От сердца отлегло. Она до последнего момента ожидала, что вот-вот из кустов выскочит огромный монстр и не оставит от них мокрого места.

Воронцова присмотрелась к деталям трактора: стекла отсутствовали, краска на кузове облупилась, в корпусе зияли изъеденные ржой дыры, внутренности давно растащили...

Кира собралась догнать Бритого, как заметила едва уловимое движение.

Она напрягла зрение, словно это могло помочь увидеть больше, чем она видела.

Полоска света на корпусе тягача на миг погасла. Всего лишь на долю секунды, но этого оказалось достаточно, чтобы по спине побежал холодок.

Кто-то крался с другой стороны кузова. Незаметно, бесшумно.

Нужно предупредить Стаса. Глубоко вздохнула, сделала шаг назад. Обернулась, но на грунтовке никого не оказалось. Стаса не было!

Сердце пропустило удар.

Грохот одиночного выстрела разорвал пространство, разлетелся над лесом. Обычно от громких звуков разлетались птицы, а тут ничего.

Некстати Кира вспомнила, как мать часто ворчала на птиц, что обгаживали машину. Каждый день, куда бы ни припарковала. Даже появилась семейная присказка: 'шкода в яблоках'.

Кира отчетливо сохранила в памяти тот день, когда в последний раз махала из окна на прощанье матери, перед несчастным случаем. Роковым. Трагичным.

В ответ улыбка родного человека. Нежная. Любящая.

Машина завелась. Оглушительный свист ремня генератора взорвал округу противным звуком и напугал дремавших на проводах птиц. Они разлетелись в разные стороны. Городской шум наполнился взволнованным птичьим гомоном, особенно резко прозвучал последний 'кар', как завершающий аккорд.

Шкода вырулила с парковки на шоссе. На асфальт опустилось несколько черных перьев.

Сейчас в лесу ни одна пичуга не вспорхнула, не всполошилась. От этого прогремевший выстрел прозвучал еще более грозно, безысходно.

Внутренности скрутило тугим узлом.

Воронцова оглянулась. В ее глазах отразился темный силуэт трактора, а за ним...

За ним послышалось рычание, затем глухой удар и тишина.

Из-за тягача вышел Стас, одной рукой убирая в кобуру пистолет, второй волоча за собой за шкирку волка, как на первый взгляд показалось Кире. Мохнатая голова крупного облезлого хищника безвольно моталась в такт шагов.

То, что волк еще жив, Кира поняла по хрипу. В животе из дырки от пули сочилась кровь.

— Давно заметил, что за нами кто-то следит, но тварюга слишком хорошо пряталась.

— Почему меня не предупредил? — спросила Воронцова и почувствовала, как сердце снова забилось быстрее.

Стас бросил на грунтовку существо, сквозь жесткую шерсть различима человеческая фигура. Покрытые шерстью ноги с вывернутыми назад коленями больше походили на лапы. Кира поймала себя на том, что совершенно не удивилась. За последние дни случилось столько странного, что изумлению уже не осталось места. Существо вызывало лишь неприязнь и брезгливость, и Воронцова отвернулась.

Бритый вернулся к трактору. Забрался на подножку, под ногами тут же задребезжало железо. Дверца распахнулась со скрежетом, посыпалась ржавая труха, с порога свесилась оборванная резиновая прокладка. Бритый смахнул с сиденья осколки стекла и принялся исследовать кабину.

— Проверял, — запоздало откликнулся на вопрос Стас.

— Что именно?

— Смотришь ли ты по сторонам, — послышалось из кабины.

— И как? Проверку прошла? — хмуро поинтересовалась Кира.

Стас, наконец, закончил копаться в тракторе и выбрался наружу. В руках держал спутанный моток проволоки. Довольный находкой, он вернулся на грунтовку.

— Ты заметила его пока шли? — кивнул Бритый на лежавшего монстра.

— Нет, — честно ответила Кира. — Только все время казалось, что кто-то смотрит в спину.

— И вот об этом нужно было сказать мне сразу, — хмуро отозвался Бритый, распутывая клубок старой проволоки. — Прикрывать спину — значит, быть заодно. Доверять нужно друг другу, иначе не выжить.

Укор. Справедливый с одной стороны, а с другой, как можно требовать того, чего сам не делаешь. Стас не посвящал Киру в свои планы, не делится впечатлениями о творившихся вокруг странностях, она могла поклясться, что он многое от нее скрывает. Игра в одни ворота Воронцовой была не по душе.

Кира спокойно посмотрела на Стаса. Уверенности в ней не было ни капли, но показывать это сейчас нельзя.

— Хватит строить из себя боевика, ты не командир штурмового отряда, — стараясь добавить в голос твердости, продолжила она: — Я просто хочу выбраться из этого кошмара и вернуться домой к привычной жизни.

— А если привычной жизни больше нет? — он нахмурился, переносицу прорезала глубокая вертикальная морщина, взгляд стал цепким и колким.

От такого вопроса впору начать паниковать. Но вместо этого, Кира схватилась в оброненную Стасом фразу, как падающий с обрыва за соломинку. Главное сейчас — получить информацию, остальное потом.

— Ты знаешь, что происходит? — осторожно спросила она.

Боялась, что Бритый опять уйдет от ответа. Боялась этого больше, чем монстра, валявшегося у ног. Но вопреки ожиданиям, Стас произнес:

— Ни хрена я не знаю, — он с досады сжал в руках тугой ком спутанной проволоки. — Одно только ясно: Мы в такой заднице...— Стас не нашелся, как закончить фразу, сплюнул под ноги и нервно продолжил распутывать клубок.

Последняя фраза, как удар хлыста, возвращала в пугающую реальность. Напоминала, что за этим ударом могут последовать и другие. А их и так уже было в избытке.

— Тогда тем более не время ссориться и выяснять кто, что сказал, а кто нет. Толку никакого, — трезво рассудила Кира. — Нужно думать, что дальше делать.

— Вернуться к шоссе, — произнес он, напрочь отбрасывая прошлый план дойти до поселка. — Дальше идти пустой риск. Если в лесу рыскают такие твари, то вряд ли здесь кто-то живет...

...или жил.

Последнее Стас не произнес вслух, но слова повисли в воздухе. Не трудно догадаться к чему приведет такое соседство.

Наконец, ему удалось распутать проволоку, в итоге вышла довольно длинная стальная нить. Ею Бритый принялся скручивать конечности монстра.

— Зачем тебе эта... — Кира окинула рукой чуждое ее пониманию существо. — Тварь.

— А ты ничего странного в нем не замечаешь?

Кира насупилась. Конечно, она заметила, причем не только в этом монстре. Все вокруг было необычным. Странности происходили на каждом шагу.

— Слишком похож на человека. Что этот, что дохляк.

Стас кивнул.

— Хочу понять — разумны ли они. — разъяснил Стас свои намерения.

Кира снова взглянула на монстра, впервые всмотрелась не только в его фигуру. Вместо заостренной морды отчетливо проступало мужское лицо с большим, чуть скошенным набок носом, какой бывает у боксеров после переломов.