Стигма. Общий файл

Они прошли еще десяток домов и везде видели одно и то же: смерть и пустоту. Садовые деревья стояли черные от осыпавшей их сажи.

Не верилось, что совсем недавно здесь жили люди. Неужели прямо вот тут топилась печь, хозяйка готовила ужин, ожидая мужа с работы, а в ногах ползал неугомонный ребенок. Картина деревенских будней вдруг отчетливо и в красках проявилась перед глазами. Даже на секунду стал ощутим аромат готовящейся еды, идущий от печи. Люди делали свои будничные дела, планировали будущее. Кто-то собирался строить дом в деревеньке из пеноблоков — фундамент заложили, внешние стены и перекрытия. Двери так и не поставили, успели только подготовить коробки. Окна вставили лишь на первом этаже. Начали, но не закончили.

Повсюду валялись груды строительного мусора, кое-где попадался на глаза оплавившийся инструмент, торчала арматура.

Соседний с недостроенным дом выглядел крепким, будто пожар не коснулся его, обошел стороной. Но, как выяснилось, целым и невредимым он остался только снаружи. Изнутри его словно взбили миксером: мебель переломана, о существовании межкомнатных дверей напоминали только огрызки коробок в проемах, посуда осколками валялась по углам.

Местами деревушка все еще дымилась после пожара. Огня уже не было, но черный копотный дым продолжал подниматься над обгоревшими руинами. Здесь Кира впервые увидела трупы людей. То есть она увидела нечто, в чем опознала человеческие останки.

Такого количества смертей она никогда не видела, только в кино. Но в фильмах ты знаешь, что все не по-настоящему.

Сейчас ей стало невероятно больно от этого зрелища, и она старалась больше не смотреть по сторонам, чтобы не видеть всего кошмара, который остался здесь после катастрофы.

— Что мы шляемся по этим развалинам? — презрительно кривя губы, процедил Толстый. — Я требую, чтобы меня отвели в город!

Бритый, как черт, мгновенно материализовался рядом с чиновником и хорошенько размахнувшись, с душой, врезал кулаком по Шпаковской физиономии. Чиновник брыкнулся на спину, так и лежал, но от боли даже не поморщился. А то, что Стас его хорошо приласкал, можно было разобрать по ненавидящему взгляду. Столько в нем отражалось презрения и обещаний расправы.

— Хоть что-то в этом бардаке доставляет удовольствие, — вдруг произнес Стас, потирая разбитый кулак.

— Что ты имеешь в виду? — по инерции спросила Воронцова, хотя уже приблизительно представляла, о чем говорил спутник.

— Ну, вот встретится тебе в городе местный чинуш. И что? Даже в морду не дашь, потому что ты никто и звать тебя никак. А им все дозволено, даже переехать подростка, если тот будет переходить дорогу, когда такое вот чмо будет опаздывать на встречу. — Стас вспомнил невеселый случай из своей жизни. — И отмажется потом, да? — разгневанный, он навис над чиновником.

— Как правило, люди моего уровня за рулем не ездят и в такой ситуации лично не оказываются. Для этого есть шофер.

Бритый зарычал и набросился Толстого. Бил остервенело, вкладывая в каждый удар всю ярость, копившуюся не один год.

Кира никогда в драках не участвовала, а уж лезть в мужские разборки считала верхом глупости. Но то было там, в прошлом, там, где за правопорядком следили люди в форме. Там, где было кому наказывать за беспредел, пусть не всегда и не всем доставалось по заслугам, но рамки, устанавливаемые законом, соблюдались. А здесь, кто удержит Стаса от мести Толстому за поступок другого чиновника?

Она с разбегу врезалась плечом в бок Бритого. Оба отлетели в сторону и тут же вскочили на ноги. Стас стоял всклоченный, с перекошенным от злости лицом, красные глаза безумно смотрели на девушку. Она запоздало вспомнила про пистолет, убивать спутника она не собиралась, но отрезвить вполне. По крайней мере она бы на месте Бритого обделалась бы, увидев в руках неподготовленной девушки пистолет. Страшная смесь. Как любят говорить мужчины: 'женщина за рулем, что обезьяна с гранатой'. Вот тут примерно тоже самое, только с оружием. А в отношении автомобилей, с высказыванием она была не согласна. Дураков любого пола везде хватало. Ее мать разбилась из-за того, что пьяный мужик сель за руль и почувствовал себя Шумахером. Из-за его оплошности шесть жизней оборвалось, а ему ничего, так мелкие царапины. И было бы больше погибших, если бы мать не остановила автомобиль, загораживая толпу людей на остановке. Могла проехать, успеть проскочить мясорубку, но остановилась. В этом была вся она, решительная, самоотверженная.

Воронцова отсекла безумную мысль использовать оружие против Бритого. Пока она достанет пистолет, он голыми руками обоих прикончит.

— Стас, успокойся! — Кира выставила вперед ладони. — Он не виноват в случившемся. Не время махать кулаками с призраками прошлого.

На ближайшие пару минут над этим многострадальным кусочком Земли воцарилась полная тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием Стаса, но постепенно его пыл умерился.

Он поднял перепачканную в саже бейсболку, отряхнул на сколько смог и водрузил на место.

— Кто со мной, ноги в руки и вперед. Не брошу, доведу до города. А кто не с нами, тот против нас, — объяснил Стас неохотно. — За лишние слова в грызло дам. Хочешь сказать, говори по делу. Если по делу нечего сказать, не засоряй эфир. Надеюсь, я доступно излагаю?

Кира кивнула. Толстый ответил своим фирменным взглядом. Таким взглядом хорошо сваи заколачивать. Но Бритому было плевать, он привел в порядок одежду, подтянул лямку рюкзака, развернулся и пошел дальше.

Чиновник поднялся с земли. Губа распухла, лицо в синяках и ссадинах, но презрительной ухмылки не потеряло.

— Если будешь и дальше раскрывать рот не по делу, до города точно не доберешься, — флегматично произнесла Кира и двинулась за Стасом, стараясь не задеть подножный мусор.

Последним шел Шпаков, буравя спины Воронцовой и Бритого неприязненным взглядом.

Через сотню метров наткнулись на первую мертвую птицу. Она лежала, нелепо растопырив черные крылья, широко раскрыв длинный прямой клюв. Неподвижный черный глаз смотрел в пустоту. В принципе, это все, что осталось от вороны, внутренностями кто-то успел полакомиться. Киру слегка передернуло, но не более. Чувство омерзения, которое могло возникнуть у нее при виде такой картины неделю назад, отключилось.

Прошли мимо черной проплешины с останками заправки возле леса.

Полные мрачных мыслей двинулись по трассе, прошли круг, в кювете валялся перевернутый обгоревший грузовик. Тут и там в неподвижности стояли мертвой грудой металлолома искореженные до неузнаваемости автомобили. Чем ближе к городу, тем чаще они встречались.

Дорога стелилась набегающей волной, до указателя 'Малоярославец' спускались вниз и с каждым шагом надежды рушились, как мозаика. Не сказать, что раньше город поражал размерами и масштабностью строений, но все же в деревне была церковь, больница, школа, клуб, библиотека, необходимые коммуникации — все для нормальной жизни людей. В центре высились многоэтажки, а по окраине расположились обычные деревенские строения. И вот они-то первые и встретили путников — запахом гари и руинами. За горизонтом кое-где еще виделся дым. Никаких спасательных или военных отрядов на горизонте не наблюдалось.

— Да что ж это такое?! Что происходит?! Неужели войну америкосы развязали? — чиновник продолжал изливать злобу, осматривая окрестности, и выстреливать вопросы, в основном состоящие из мата. — Как же это так? Что за бред?

Кира и Стас предполагали, что могли встретить на месте Малоярославца уже не тот привычный город, но всячески тешили себя надеждами на лучшее. В результате худшие опасения в реальности оказались много ужаснее. Кусок 'попорченной' земли приобретал все более размытые границы, конца и края его очертаниям уже не видно.

Монотонному бурчанию чиновника вторил мощный рокот с неба. Вот-вот польет.

— Что теперь?

— Надо идти дальше, пополним запасы в городе и в Москву. Картой обязательно разжиться надо.

Вся надежда теперь только на столицу, если уж и там все покрыто сажей от пожаров, надеяться больше не на что, но разобраться в случившемся хотелось до скрежета зубов. В этом мнения Киры и Стаса совпадали. Ими уже всецело завладело желание заняться разгадкой тайн.