— Это ненадолго, — ответил Охэйо.
Открыв боковую панель, он возился с механизмом малых Ворот — их полутораметровая круглая середина тоже налилась темнотой и неприятно мерцала. Покрывающая её опаловая пленка силового поля то натягивалась, то опадала, словно какая-то сила пыталась втянуть её вглубь и Лэйми слышал странное шуршание — его источник находился не снаружи, а внутри, где-то между ушами. Ему всё это не нравилось.
— Ну, что там? — нетерпеливо спросил он.
— Что-то тяжелое, — хмуро отозвался Охэйо. Он встал на колени и провел запястьем по лбу, стараясь отбросить лезущие в глаза волосы. Обе его руки были грязные. — Не переключаются, хоть тресни. Разность потенциалов просто чудовищная — хотя...
Он вновь нагнулся и полез за панель, что-то ворча.
— Что всё это значит? — наконец спросила Лэйит. Голос её звучал раздраженно и Охэйо ответил ей весело и зло.
— Пространственные Ворота, Лэйит, — это не дверь. Здесь мало иметь вход — нужно выбрать и выход. Обычно пользуются готовой сетью — но тут всё кем-то стерто. Я смог нащупать узел выхода... это что-то очень массивное, — не думаю, что черная дыра, скорее... а, неважно, — он вдруг широко ухмыльнулся. — Знаешь, у меня талант устраивать катастрофы. Сначала в Хониаре, теперь вот здесь... Короче, дело вот в чем: Мроо захватили контроль над большими Воротами и сделать что-то с ними я не могу. Эти вот я могу перезапустить — отключить, а потом открыть снова, — и мы попадем во Вьянтару, оставив тут всё, как есть. Или...
— Или — что?
— С той стороны, — он ткнул рукой в налитую чернотой раму, — что-то вроде темной звезды. С чудовищной гравитацией. Если отключить защиту, она всосет раму и Врата превратятся в брешь в самой ткани мироздания — брешь, движение которой ничто не будет сдерживать. Её затянет в потенциальную яму больших Врат — и, таким образом, откроет их в эту бездну, причем, что самое забавное, сразу с двух сторон — здесь и там, откуда идут эти гады. Это замечательный выбор, знаете, совсем как в книжке — или мы уйдем в мир нашей мечты... или останемся здесь и скорей всего скоро умрем — но ударив по Мроо. Итак?..
3.
Они на всякий случай отошли подальше. Охэйо достал из сумки энергопризму — и, прищурившись, направил режущий луч в открытую боковину Ворот. Там вспыхнуло ослепительное пламя — и в то же мгновение Лэйми оглушил треск. Внутри рамы что-то взорвалось, из-под снятой крышки ударил фонтан белых, раскаленных искр — они долетели до коленей Охэйо и тот с гневным воплем отскочил. Пленка силового поля задрожала и начала втягиваться внутрь, как резиновая, всё быстрее, превращаясь в ведущую куда-то в бесконечность трубу.
Лэйми, ошалев, смотрел на это невероятное зрелище — и оно стало бы последним в его жизни, если бы Охэйо, заорав, чтобы они убирались, не бросился за дверь. Он споткнулся и растянулся на полу, уже шагах в двух от проема. Лэйми прижался к стене рядом с ним, и в следующий миг внутри у него отдался толчок — резкий, беззвучный удар. Потом его словно ладонями хлопнуло по ушам, когда разверзшаяся пустота поглотила весь воздух в пультовой и её стальная дверь захлопнулась с оглушительным звоном.
А затем, мгновенно, начался кошмар. В комнате с Воротами вырвало рамы. Лэйми услышал звон стекла, потом невероятный треск — словно отрывали часть башни — и так же мгновенно всё стихло, сменившись глухим мощным ревом. Он почти не ощущался ушами, но всё его тело от него вибрировало. Дверь заскрипела, с косяков посыпались куски бетона и Лэйми увидел, что она ощутимо вогнулась внутрь. Воздух беззвучно выл, врываясь в возникшие щели, — издаваемый им звук вместе с ним улетал с бездну, и он понял, что дверь вот-вот не выдержит. Дело было явно не в разности давления — какая-то непонятная и всё возрастающая сила исходила из Ворот, затягивая внутрь всё, до чего только могла дотянуться.
Вскочив на ноги, Охэйо бросился к лестнице. Лэйми последовал за ним, всего мгновением позже — в последнее мгновение, которое у него ещё оставалось.
Дверь в пультовую вырвало вместе с косяками и частью бетонной стены. Мгновенно отвердевший воздух швырнул его на пол и с непреодолимой силой потащил в брешь. Он испытал жуткое ощущение удушья, когда почти весь воздух вышел у него из груди, уши пронзила острая боль — но, когда в коридоре взорвались остальные окна, ураган несколько ослабел и он, цепляясь за углы проемов, пополз к двери на лестницу. Яростный упругий ветер бил в лицо, нес тучи пыли и пол под ним яростно вибрировал.
К их счастью, эта дверь осталась открытой, — захлопнись она, и они уже не смогли бы её открыть. Охэйо первым сунулся в неё — и отлетел, врезавшись в твердый поток воздуха. Отброшенный, он плюхнулся на задницу, тут же встал на четвереньки и снова упорно пополз вперед. Лэйми, в той же позе, последовал за ним.
Выбравшись на лестницу, он на секунду оглянулся. Отсюда он ещё видел дверь пультовой, — вернее, рваную брешь, в которую она превратилось. На его глазах ещё один кусок стены беззвучно отломился, тут же взлетев и канув в никуда. Воздух гудел, ревел, мерцал, как текущая жидкость, — и он захлопнул эту дверь, отгораживая их от зыбкого сосущего кошмара.
Ветер мгновенно утих, рев теперь почти не был слышен. Пол под ногами, правда, по-прежнему вибрировал. Нэнни и Лэйит с братом трясло — но сейчас Лэйми было не до них. Лестница была очень крутая, и, не найдись тут перил, он легко сломал бы шею в дикой спешке.
Они уже подошли к шлюзу, когда наверху раздался оглушительный грохот. Лестницу затрясло сильнее, с потолка посыпалась мелкая пыль. Лэйми вновь хлопнуло по ушам — давление опять скачком упало — и он почувствовал, как какая-то сила весьма ощутимо тянет его вверх. Охэйо победно глянул на него — и первым влетел в шлюз.
Закрыв внутреннюю дверь, они остановились отдышаться. Здесь было почти тихо — если не считать дрожащего, как в лихорадке, пола и забивающего уши низкого, почти инфразвукового рева. Говорить было невозможно, но, судя по жестам Охэйо, его затея удалась — брешь вырвалась на свободу и теперь кошмар начался для Мроо. Снаружи донесся дикий рев, вой, визг, — и мрак за бронированным окном рассеялся.
Втроем навалившись на внешнюю стальную дверь, они распахнули её. Снаружи тоже бушевал ветер, яростно бил в грудь — но, держась друг за друга, они могли идти. Им повезло, по крайней мере, в одном — часть выходящих из Ворот тварей уже засосало обратно, остальные, вероятно, сбежали — но Лэйми боялся представить, сколько их уже прорвалось и что они натворят здесь.
Отойдя метров на сорок, он оглянулся. Между башнями Ворот в бетоне площадки зиял бесформенный черный провал, воздух свистел и ревел, неистово врываясь в него.
В следующий миг Врата распахнулись настежь. Огромный круг земли между их башнями мгновенно провалился в брешь и исчез. На какое-то мгновение Лэйми увидел серую призрачную волну перепада давления. Едва она накатилась на них, по ушам вновь ударило и мгновенно отвердевший воздух швырнул их наземь. Он отчаянно вцепился в камень, чувствуя, что начинает сползать к бреши. В ней ничего не было — лишь дрожащая, мерцающая пустота. Теперь воздух врывался в неё с такой силой, что по краям граней генераторов дрожали призрачные белесые струи, какие появляются иногда у крыльев скоростных самолетов.
Вокруг бушевал неистовый ураган, несущий тучи пыли и каких-то обломков. Впереди, всего метрах в пятидесяти, виднелась стена Тарики. Оглохнув от безумного рева, они невыносимо медленно, словно в кошмаре, ползли к ней, сражаясь с потоком невероятно плотного, словно тугая струя воды, воздуха и преодолевая его напор буквально по сантиметрам.
Остановившись на минуту передохнуть, Лэйми посмотрел в небо. Желто-бурые светящиеся тучи над ним вращались, как водоворот, — и его середина на глазах начала опускаться, превращаясь в смерч.
Нэнни завопил от ужаса при виде потянувшейся к ним чудовищной мутной колонны — но, уже где-то на уровне крыш, она вдруг резко изогнулась, соединившись с брешью. В медленно извивавшемся столбе заплясали непрерывные молнии, освещая всё вокруг мертвенным трепещущим светом, то розовато-синим, то зеленым. Лэйми уже не воспринимал звук — уши от грохота просто болели, от сверкания молний рябило в глазах. Невероятно, но ветер немного ослабел — по крайней мере, они смогли ползти на четвереньках и по мере того, как они удалялись от бреши, он слабел всё сильнее. Нырнув за угол Тарики, они смогли подняться на ноги — и бросились к спасительной двери.
4.
Пятью минутами позже Лэйми стоял у окна, глядя на вздымавшийся к небесам желтый, мутно сияющий смерч. Вокруг его верхушки кружились клочья облаков Сугха, втягиваясь в лениво извивавшуюся воронку. Яркие сине-желтые молнии, непрерывно плясавшие вокруг и внутри смерча прекрасно дополняли это внушающее ужас зрелище. От него исходил мощный гул, столь низкий, что казался беззвучным. Он заполнял всё вокруг, отупляя и заставляя всё тело Лэйми вибрировать. Их победа оказалась больше, чем они могли представить — и он гордился ей, даже понимая, что, скорее всего, заплатит за неё жизнью.
— И что теперь будет? — спросила наконец Лэйит.
— С брешью? Да ничего, я думаю, — Охэйо пожал плечами. — Выдует землю под идемитными блоками, их затянет в брешь — и она закроется. Это займет всего пару часов, может быть, даже меньше.
— А потом?
— Потом Мроо придут за нами. Разве не ясно?
5.
Солнце уже наполовину зашло — оно словно таяло в кроваво отблескивающих волнах — и песчаный пляж был почти целиком залит густой, темной синевой. Лишь верхушки небольших дюнок ещё пылали сочным алым огнем. Они бежали по ним, зная, что когда свет угаснет, наступит их смерть.
Впереди вздымалась смутная, аморфная стена и Лэйми отлетел, врезавшись в неё. Отступив, они побежали по ведущим вниз ступеням, нырнув в облицованный палевой плиткой, плавно изгибавшийся туннель. Он вел глубоко вниз, потом начал подниматься — и, наконец, длинная лестница вывела их на поверхность, в неширокое и голое пространство за силовым полем. Малау здесь закрывала полнеба — лишь издали её квадратное шестиэтажное здание казалось приземистым. Её стены, сложенные из темно-синих стальных массивов, не имели окон; в заменявших их квадратных углублениях горели призрачно-синие, громадные проекционные матрицы.
Снаружи уже наступила ночь, в которой беззвучно двигались смутные, чудовищные тени. Здесь же было жарко и удушливо пахло озоном. Они торопливо поднялись к тускло блестевшей, словно только что отштампованной двери, но та не поддавалась. Когда Лэйми яростно рванул ручку, та оторвалась неожиданно легко. Он полетел вниз, в какую-то пустоту, ударился обо что-то... и сел на полу, судорожно хватая ртом воздух.
За окном стояла невыносимая жара — от него тянуло болезненным, влажным теплом. Оно сгущалось в комнате в душное, ватное марево, которое, словно липкая простыня, окутывало тело и душу. Лэйми спал в нем очень долго, терзаемый кошмарами, неотличимыми от реальности яви, — и, возможно, не проснулся бы вовсе, если бы, метаясь во сне, не свалился с постели.
Помотав головой и опомнившись, он понял, что конец пришел — рев смерча стих и свет Сугха превратился в яркое, фантасмагорическое сияние. Оно переливалось от желтого до голубого режущими глаз оттенками. Когда эти сполохи вспыхивали ярче, он слышал странные, зовущие его голоса — пока ещё слабые, но они становились сильнее, и, похоже, лишили обитателей Тарики рассудка.
Добравшись до окна, он с удивлением увидел высыпавшую из здания молодежь — вернее, то, во что она превратилась. Блестящие черные желваки вздувались на их лицах, шее, во рту, в подмышках, на груди, бедрах, в паху, делая все их движения и внешность нелепым подобием человеческих. Спустившись к пересохшей реке, они бессмысленно бродили, боролись, нагишом кувыркались в грязи. Кое-где Лэйми заметил туго сплетенные парочки — они занимались любовью в самозабвенном исступлении.
Всё это, конечно, привлекло тварей — из воды выползали черные, бесформенные туши, похожие на гигантских амеб. Невозможно было поверить, что ЭТО когда-то тоже было людьми. Двигались они неуклюже, но люди не пытались убежать от них, напротив, бросались навстречу.
Тварей становилось всё больше, пока весь пляж под набережной не превратился в сплошное месиво переплетенных щупалец, дергающихся рук и ног, — было совершенно невозможно понять, то ли твари едят людей, то ли занимаются с ними любовью, то ли всё происходящее просто напрочь лишено смысла. Сознание покидало Лэйми; его терзали голоса — вопящие, поющие, сводящие с ума. Он видел, что двери Тарики открыты и нелюди рекой текут внутрь, но это уже не казалось ему страшным.
Вдруг чья-то рука сжала его руку. Он обернулся. Охэйо стоял за ним — тоже в одних плавках, но на плече у него висела толстая сумка с барахлом.
— Пошли. Собирайся, мать твою!
Лэйми не хотелось шевелиться и Охэйо силой оттащил его от окна.
— Собирай вещи. Мы должны уйти отсюда.
— Куда?
— Хотя бы в подвал. Здесь оставаться нельзя. Да шевелись же ты!
Он дал ему пару оплеух, после чего в голове у Лэйми вдруг удивительно прояснилось. Вещей, кроме одежды, у него не было, одевать её в такой жаре не имело смысла и сборы заняли не более минуты. Закинув сумку на плечо, он вышел в коридор, в последний раз оглянувшись: свет за окном мелькал с уже неразличимой быстротой. Здесь же лишь мерно жужжали длинные розоватые лампы. Их свет окончательно привел Лэйми в себя. Если бы не липкая жара, обрывочный беззвучный шепот и едва уловимые босыми подошвами содрогания пола, он решил бы, что всё, происходящее снаружи — не более, чем дурной сон.
Они пошли к лестнице, но замерли на первой же площадке. Снизу доносилось вязкое кваканье и шаги многих ног — нелюди уже поднимались им навстречу.
Они тихо отступили, бегом миновали коридор и нырнули в полутемный холл слева. Здесь, в глубине, виднелись застекленные двери другой лестницы, — но и оттуда, и из коридора тоже, уже слышались шаги. Другого выхода не было: Охэйо открыл железную дверь лифта.
Пустая шахта была ярко освещена рядом лампочек. Вдоль голых бетонных стен шли тонкие ржавые трубы и направляющие. Кабина висела над ними на высоте двух этажей, дно было метров на двадцать ниже. В его центре возвышался массивный пружинный буфер. Не самое лучшее место, чтобы спуститься вниз, — но и не худшее.
Лэйми ступил на поперечину, балансируя над пропастью. Охэйо последовал за ним, закрыв дверь. Направляющие крепились вбитыми в стены уголками. От одного до другого было около метра — не очень удобно, но Лэйми спускался быстрее, чем мог ожидать, не глядя ни вверх, ни вниз, и наконец бесшумно соскользнул на пол, так густо покрытый пылью, что он казался мягким. Охэйо, спыгнув с высоты метров двух, грохнулся на четвереньки, подняв целую её тучу, и тут же чихнул. Звук оглушил Лэйми, отдавшись эхом наверху, и с минуту они стояли неподвижно, слушая проникающие в шахту шумы.
Судя по всему, тут был цокольный этаж Тарики. Прямо перед ними серела глухая железная дверь, такая же, как остальные, но запертая — с этой стороны был приварен небольшой замок. Из-за всех других дверей над ними слышались многочисленные, словно от целого стада, шаги, бормотание, треск дерева. За этой было совершенно тихо.
