Драконы

Хакон собрал оружие, кривясь от отвращения и потряхивая всеми предметами, которыми собирался в будущем воспользоваться в бою. Тряпки он наотрез отказался брать у мертвецов. И не потому, что брезговал из-за мертвецов. На своём военном веку он много чего повидал и испытал. Но именно по причине насекомых, которые жрали заживо (если к стражам это слово могло относиться!) своих носителей, он не мог больше даже прикоснуться к одежде вражеских воинов. Нет, он понимал, что они адские твари, но...

Прихватив второй меч, взятый у другого стража, прижимая боком повисшие под мышкой шест и два боевых ножа, Хакон вернулся в темницу.

— Что там? — опасливо спросил Ксимон.

— Путь из темницы свободен, — отозвался Дракон и с грохотом сгрузил военную добычу в углу, рядом с отрубленной головой.

— Мы сейчас уходим отсюда? — с облегчением осведомился тот.

— Нет, немного придётся подзадержаться.

Хакон быстро прошёл на то место, где оставался не до конца разорванный стяг. Он поделил остаточное полотнище на две части и обмотал себе ноги. Сапоги со своих стражей снимать (даже чтобы посмотреть!) не стал по той же причине, что и тряпки. Побоялся увидеть гнильё и навозных жуков в нём.

Обернувшись к Ксимону, он уловил недоумение в его глазах. И объяснил:

— Я оказался слишком брезглив к чужим вещам.

Последняя тряпка — из тех полос, что не понадобились для переноски отрубленной головы, пошла на пояс, которым Дракон обмотался, прежде чем надел на себя трофейный кожаный ремень с ножнами мечей. Туда же, за ремень он всунул ножны с боевыми ножами. Но шест в темнице не оставил. Более того — он огляделся и решительно забрал с собой свечи, из которых потушил все, кроме одной. Наконец воин-маг привязал к ремню голову Ксимона и спросил:

— Куда нам дальше?

— В левый коридор.

Хакон помолчал немного, глядя в темноту указанного коридора через проём открытой двери, а потом спросил:

— Ксимон, ты понимаешь, что, случись непредвиденное, я упаду на тебя?

— Там безопасно! — обиженно возопила отрубленная голова.

— Прекрасно. Теперь следующий вопрос: куда выводит этот коридор?

— В другой, который соединяется с центральными залами. Их потом надо обойти, чтобы добраться до следующего коридора, который поможет нам выбраться отсюда.

— Ксимон...

Расслышав в голосе Хакона странные, вкрадчивые нотки, Ксимон только вздохнул.

— Слушаю тебя, Дракон.

— Где находится печать, закрывающая адово место?

— В помещениях повелителя нечисти, — быстро ответил тот и ахнул: — Ты хочешь идти туда?! Ты с ума сошёл! Тебя по дороге убьют столько раз, сколько там расставлено стражи! Ты не сумеешь добраться до неё!

— Но попробовать стоит, — пробормотал Хакон. — Значит, ты говоришь этот коридор — первая ступень к центральным залам? А значит — и к повелителю нечисти?

— Может, мы сначала сбежим, а потом вернёмся сюда с целой армией? — безнадёжно предложил Ксимон.

— Ты сам веришь в то, что сказал? — усмехнулся Хакон, насторожённо шагая по коридору, слегка отведя в сторону руку с горящей свечой. — Хватит пугаться, Ксимон. Лучше расскажи, какова эта печать на вид. Ты же видел её?

— Видел и в руках держал, — печально ответил маг. — Она похожа на овальный знак. Из золота. На ней заклятие на нечисть.

— Как ты его разрушил?

— Я хотел прочитать всё, что было спрятано под основным заклятием. И нечаянно стёр один из символов.

— А как нечисть добралась до тебя?

— Я слишком углубился в изучение печати. И не слышал, что за спиной что-то шевелится. А когда оглянулся... Они были полуживые, но их было слишком много, и они окружили меня весьма плотным кругом. Далеко убежать я не мог. Печать у меня отняли. И моя кровь стала первым, что они вкусили. А потом они начали передавать силу от одного к другому.

Судя по голосу, Ксимон никак не мог отойти от ужаса, что Дракон собирается не бежать из заброшенного когда-то замка, а найти печать. Рассказывал он дребезжащим голосом, часто прерывался, чтобы набрать воздуха, да и заикался.

— Подожди-ка, — тихо сказал Хакон, неожиданно поворачивая к левой стене коридора. — Что это?

— Ничего особенного, — проворчала отрубленная голова. — Весь замок исписан этими символами. Возможно, их прописывали его бывшие хозяева. Возможно, они тоже были магами, раз сумели запечатать вход в адово место. Идём дальше!

Но Хакон застыл перед знакомыми пентаграммами, которые передавались из поколения в поколение учеников и воинов в ордене Чёрного Дракона. Он вспомнил, как однажды подумал о том, что поместье Блейвенов может потерять статус принадлежащего лордству, но стать прибежищем последних Драконов. Неужели эта странная тогда мысль была промельком пророчества, прорицания?

Ведь если этот давным-давно заброшенный замок принадлежал первым Драконам Ордена, которые и закрыли печатью адово место, то небольшая крепость Блейвенов станет лучшим домом для последних орденцев.

Теперь многое становилась ясным.

И почему мать Андре ушла от орденца, поняв, что беременна. Во сне пришёл Чёрный Дракон и велел уходить, надеясь, что остальные Драконы поймут, что им надо идти за женщиной. А они закоснели в своих убеждениях и сосредоточились на своих бедах. И не пришли на косвенный зов.

Поэтому Андре говорил о жертве...

Хакон, стоя перед стеной и не видя больше на ней записей, прикусил губу, отчётливо видя, как сам Чёрный Дракон принимает форму одного из погибших крестьян и дерётся с лесными демонами, как обычный человек, потому что не осталось сил сдерживать основное войско нечисти.

Поэтому нечисть не могла схватить мальчика раньше, а пришла требовать его именно сейчас. Чёрному Дракону приходилось жертвовать соседями Андре, чтобы защитить маленького Дракона. Ведь именно на его, Андре, зов вернулись к Чёрному Хребту последние орденцы, которым вдруг понадобилось умереть именно в его пещерах. Остальные-то умирали, не просясь к последнему прибежищу Чёрного Дракона... Они вернулись не умирать. Дракон не должен думать о смерти — гласит главная заповедь орденца. Он должен думать о жизни. А они забыли, что значит эта заповедь, бездумно повторяя её прекрасные слова.

Глава двадцать первая

Для тех, кто занимался уничтожением следов единственного и краткого (многим чудилось — долгого и бесконечного) приступа на замок, утра не было. Оно так незаметно перешло в хмурый день, что Бетани начала суеверно подозревать: солнце на небе появится тогда, когда исчезнет с лица земли нечисть, вырвавшаяся из адских земель.

Травница поначалу сама помогала стаскивать раненых с крепостных стен, но затем была вынуждена спуститься к помещению рядом с кабинетом замкового мага. В этой комнате, где до сих пор были лишь викинги и — недолго — разбойники, теперь размещали всех раненых или тех, кто нуждался в небольшой помощи. Такие тоже были: те, кто свалился со стены в ров; те, кого лишь оглушили во время обороны.

И подсчитывали потери.

В дальнюю комнату, из которой есть отдельный выход в замковый двор, собрали мертвецов. Из четверых наёмников Туазала — двоих. Одного — обезглавленного. Второй умер от сильного кровотечения. Погибли двое крестьян, причём Бетани помалкивала, но внутри всё переворачивалось, когда она взглядывала на ещё одного, тяжелораненого, который пока ещё дышал со всхлипами, но явно пребывал на пороге смерти. Лесные демоны добрались до одной из крестьянок-лучниц, разодрали её. Потом думали — погибли два викинга, но один внезапно захрипел, и его чуть не со слезами радости рыжий Эйнар с полдороги в мертвецкую потащил к травнице. Из разбойников тоже остались в живых лишь двое. Третий упал в ров, где его убили лесные демоны, свалившиеся с лестницы.

— Бетани, — поймал её за локоть Перси, когда она бежала по коридорам в сотый раз проверять — может, среди мертвецов есть выжившие. — Хватит. Тебе надо сидеть на одном месте и исцелять тех, кого к тебе принесут. Ты устанешь — и не сумеешь помочь тем, кто нуждается в твоей помощи.

— Но я всё надеюсь!.. — вырвалось у неё.

— Я понимаю, — мягко сказал Перси, и только тут она заметила, что он осунулся, а не просто выглядел похудевшим из-за смоляной копоти, да и глаза тускло блестели от бессонной ночи. Кроме всего прочего, одно плечо у него было поднято выше другого, и сотник явно оберегал его от лишних движений. — Но там достаточно живых, и мы сразу хоронить павших не будем. Успокойся и займись теми, кому требуется твоя помощь.

— В таком случае, ты идёшь со мной, — велела Бетани. — Надо посмотреть твоё плечо. Или скажешь сам — что с ним?

— Два лесных демона выскочили из-за угла башни, — криво усмехнулся он. — Я был слишком близко к этому углу. Они сбили меня с ног. Ладно — рядом оказался Рагнар. Пока я замахивался мечом на одного, кузнец убил второго.

— Я боялась — погибших будет больше, — призналась Бетани, идя с ним рядом и одновременно держа его за рукав рубахи, чтобы он не вздумал сбежать от осмотра.

— Нам повезло, что с нами были Драконы, — задумчиво объяснил сотник. — Мы не маги и не видим их защиты. Но мы все видели, как застревало оружие нечисти в этой защите, как тяжело в ней двигались лесные демоны. Это немного, но нам этого хватило, чтобы отбиться с малыми потерями. Мы-то этой защиты не замечали.

Представив недавние картины страшной битвы, Бетани согласилась с Перси и уже более спокойной вошла к раненым. Правда, через несколько часов обработки ран и перевязывания травница устала, хоть ей и помогали. Ведь врачевать страждущих приходилось так быстро, что не оставалось пауз даже для краткосрочного отдыха. Наконец, когда травница разбила собственные драгоценные стеклянные склянки — те выпали из дрожащих от усталости пальцев, Милли, помогавшая ей вместе с остальными крестьянками, буквально вытолкала её из помещения.

— Сходи наверх, на стены. Подыши.

Хотя Милли имела в виду, что Бетани надо отдышаться после затхлого запаха крови, перемешанного с "ароматом" изготовленных ею целебных зелий, Бетани благодарно кивнула ей и вышла, стараясь не показать, как пошатывается, едва подрагивают от неимоверной усталости колени...

Страшные запахи она бы перенесла. Не впервой. Торгуя своими зельями в нищих районах городов, по которым она странствовала с Тришей, Бетани не отказывалась от заработка, если её приглашали целить раны портовых бандитов. Усмехаясь: "А чем я, нищая, лучше этих людей?", она осматривала их, чистила раны и помогала встать на ноги... Но сейчас ей было плохо от другого. Снова возникли мысли о том, не зря ли она приехала в замок Блейвенов и привезла с собой дочь. То, что её нашёл Сплетающий судьбы, Андре, а значит, её судьба — проживание в этом замке, она пыталась забыть. Будь она одна — было бы в тысячи крат легче. Но рядом Триша... Слушая стоны и учащённое от боли дыхание раненых, Бетани снова и снова переживала сомнение, правильно ли поступила, уйдя из города, в котором жизнь её и дочери неслась по накатанной колее: где-то эта колея была с вымоинами, где-то — полуголодная, но они жили...

От резкого ветра Бетани продрогла и машинально взялась за края тёплой накидки. Замёрзшие пальцы нащупали плотное тканое полотно, грубое, но не пропускающее холод... Неужели вот это — тёплая одежда — оказалось таким важным в её жизни? Потом вспомнила, как куталась в такую же тёплую накидку дочь... Мысли вразброд...

Она медленно поднялась по лестнице на открытую площадку, уже забыв о Трише и вспоминая, всё ли сделала для раненых, чтобы с последними заботами о них справились и крестьянки. Эгоистично — понимала она. Но ей хотелось подольше остаться на холодном, но чистом ветру... На предпоследней ступени наверх она замерла.

Кто-то стоял у проёма между двумя зубцами стены. Судя по короткому тёмному плащу — наёмник из копья Туазала.

Бетани удивилась, но слабо. Сказывалась усталость.

Его она в комнате для раненых до сих пор не видела. Наверное, Туазал не взял, когда небольшая группа уехала спасать Хакона. Но, если не взял, значит, этот воин ранен? Хотя, если он не подошёл к ней сам, наверное, рана не так опасна.

Она подошла к соседнему проёму, опустила руки на его основание и вздохнула, глядя на серую пустошь — и далёкий, чернеющий понизу лес. Деревья казались низенькими из-за нависающих над ними серых туч. Но Бетани нравилось смотреть в открывшееся пространство. Оно давало отдых глазам, уставшим от созерцания увечий и крови. Рассеянно блуждавший взгляд постепенно очищался — вместе с душой, восстающей из руин недавних переживаний.

Наконец Бетани не только успокоилась, но и слегка замёрзла под леденящим ветром, который пообещало ещё ранним утром кроваво-алый рассвет. Она оттолкнулась от проёма и взглянула на воина. Ветер трепал понурую фигуру, и только меч на бедре оставался недвижим. Почему-то при взгляде на это оружие травница вздохнула, чего не ожидала от себя. Она медленно подошла к наёмнику и спросила:

— Вас оставили, чтобы я оказала вам помощь? Вы ранены?

Он взглянул на неё вполоборота. Лицо его рассмотреть было сложно: нависавший капюшон создавал тень, которая почти прятала этого человека.

— Нет. Я не ранен. Благодарю вас за заботу.

Ей понравился его голос, слегка тягучий, но спокойный настолько, что она сумела расслабить свои сжатые губы, слушая его.

— Но почему же тогда... — Бетани не закончила фразы, не знаю, как спросить, почему Туазал в опасный поход забрал остатки копья, а этого воина не взял.

— Я понял. — В его голосе она, показалось, расслышала улыбку, хотя рта не видела. — Я оказался слишком слаб для такого похода. Но достаточно силён, чтобы оборонять крепость в отсутствие Драконов.

— Но, если вы слабы, я могу предложить вам укрепляющий напиток.

— Благодарю вас. Моя слабость иного рода. Физически я силён. Но слаб, когда дело касается магии. Если она чужда мне, я становлюсь обузой в походе. Мой командир это знает. Оттого я здесь, а не с ним.

— Если вам понадобится помощь, вы всегда можете обратиться ко мне, — напомнила Бетани, хотя в душе странным образом понимала, что этот наёмник к ней никогда не подойдёт. Ещё более странно: это понимание её не обижало.

На этот раз воин не стал благодарить её, лишь учтиво склонил голову.

Бетани запахнула поплотней шаль, которую прихватила на стену, зная о пронизывающем ветре, и, ответно кивнув наёмнику, спустилась к раненым.

Машинально продолжая свою работу, то есть критически осматривая раненых (слава Богу — выжил тот крестьянин!) и перевязки, сделанные не своей рукой, она часто ловила себя на необычном беспокойстве. Почему её встревожил тот наёмник на стене? Ведь он был настолько спокоен, что в его присутствии и она сначала успокоилась!.. И всё же... Что-то было не так в этой встрече. Нет, всех наёмников Туазала она не знает, но...

Она остановилась посреди помещения, благо справлялись и без неё, и занялась.... подсчётом. Один погиб сразу. Трое были ранены. С Туазалом уехали трое. Так откуда же взялся... восьмой?! Наёмников было семеро — без Туазала! Эта мысль настолько поразила Бетани, что она рванула из помещения, ничего не объясняя обернувшимся к ней людям.