Ледяной клан

А через мгновение в воздухе мелькнул намороженный сенбон, и Минака ощутил боль в пробитом ледяной иглой горле.

* * *

Несколько мгновений я смотрел на продолжающиеся трескаться дзинки. Что пошло в разнос в том, что, похоже, изначально было инструментами для тонкой хирургии на чакроканалах, а потом было вывернуто наизнанку и превращено в инструмент для грубого геноцида, сказать было сложно. Учитывая что их, похоже, вывернули наизнанку ещё раз, превращая в стабилизаторы для обрывочных кейракукей ашикаби для того, чтобы они могли пребывать на этом острове. Плюс полноценная драка всех против всех наверху, с использованием норито, а значит, с задействованием тех самых ашикаби, которых дзинки спасают от смерти. Естественно, дзинки пошли в разнос...

Покачав головой, я вморозил кристаллы в небольшие глыбы льда, снял с постамента и сгреб в одну кучу, прихватил трофей этой мрачной охоты, после чего шагнул в ледяное зеркало.

* * *

— Это что ж он с ними сделал! — воскликнула Мия, увидев, что я принес. — Как же надо было их ломать...

— Не знаю, — ответил я, прилаживая мрачный трофей на самом видном месте, специально для "победительницы" или "победителя", что попробует подняться сюда. — В любом случае, бардак внизу пора останавливать. Они уже перебили все, что только можно. И всех кого смогли. Если, спасибо стараниям этого придурка, ашикаби все там умрут, их секирей будет очень и очень худо. При том, что там как раз высадились солдаты, на которых весь этот бардак не влияет никак.

— Согласна, пора прекращать, — признала Мия. — Надо либо вытаскивать с острова, либо как-то гарантировать, чтобы не умерли. Победителя уже не будет, не с тем, что натворил Минака.

— Дался тебе этот победитель. Решать — твоя обязанность, первая из секирей, а не какой-нибудь малолетней и наивной дуры.

— Кстати, почему не будет? — поинтересовалась Акитсу. — Если мы их просто аккуратно заморозим, то не только никто не умрет, но и последнего незамерзшего можно будет признать победителем.

— Пожалуй, да, — согласилась Мия. — Если считать, что вы формально в этом бардаке участвуете, то пережить ваше вмешательство — обязанность чемпиона.

— Только мне точности морозить не насмерть не хватит, — призналась Акитсу. — Секирей-то выживут, скорее всего, а вот ашикаби.

— Мне хватит. И на ашикаби, и на секирей и даже на самоубийц из этой непонятно чьей, но явно международной, армии, которая только и ждала, когда Минака оступится. Только чакры не хватит.

— Эта проблема решаема, — фыркнула Мия, активируя риннеган.

А через мгновение вся давящая мощь острова просто исчезла, будто впитавшись в женщину. Даже осколки сил павших секирей на мгновение стихли и перестали напитывать своими творениями вихревой щит. Мия резко выбросила вперед руку, опуская её на плечо моей сестре по клану и, похоже, будущей супруги. Чудовищный по своей мощи поток чистейшей нейтральной чакры хлынул в неё, так что девушка только и могла, что налету преобразовывать его под себя и выпускать вовне. Я подхватил заготовку под комбинированную технику, сплетая потоки чакры, завершая и направляя.

А потом над островом и окружающими водами появилось бесчисленное множество ледяных зеркал. Ещё один вздох и в границу, отделяющую наш мир от стихии, будто врезался таран, вышибая стоящие на пути стихии ворота.

И Хьешкоку, Ледяное Разрушение, хлынуло не из тела пожертвовавшего собой представителя клана, а напрямую из стихии, которой чудовищная мощь, скопленная Коутеном, открыла путь, который по идее не должен был открываться никогда. Вся влага в воздухе моментально замерзла, море застыло, заключив в ледяные объятья корабли.

Через секунду влияние стихии, которое я в настоящий момент отчаянно пытался смягчить, достигло острова, приняло в свои холодные объятья секирей и ашикаби, ласково заморозив их в единый миг и насквозь, сделав саму плоть льдом не кристаллизации, но стазиза. А потом выбитые тараном силы врата вернулись на место, граница восстановилась и стихия ушла, оставив за собой покрытый снегом и льдом остров.

— Жить будут, — устало подытожил я. — Секирей крепкие, а ашкби сбережет полученная от них сила. Но победителя уже точно не буде... Стоп, что это там?

* * *

Из тени одного из ближайших к парящему над самым берегом Коутену ледяных торосов, бывших несколько мгновений назад обычной скалой, осторожно высунулась Яхан. Девушка осмотрелась, поежилась и начала тянуть свой удерживаемый в руках и отчаянно цепляющийся друг за друга груз — ещё шестерых.

* * *

— Да, по смещенным пространственным карманам вроде используемого Яхан для перемещения эта техника не бьет, — признал я. — Но как она догадалась...

— Думаю, Матсу вовремя среагировала. Должно быть, приглядывала вполглаза, что у нас тут происходит, — предположила Мия. — В любом случае, победитель определился.

Глава 17. Рагнарок.

Я с любопытством смотрел на группку столпившихся на обледенелом берегу секирей и одного ашикаби.

— Корабль из тел мертвецов, теперь зима посреди лета... — покачала головй Мия. — Оно хоть оттает?

— Вообще-то должно. Конечно, врата в стихию закрыты не совсем до конца, но океан должен оттаять и тогда то, что осталось от корабля, на котором вы прибыли сюда, утонет. Месяца через два — три. Или года...

— Фимбулвинтер, — усмехнулась Мия. — Долгая зима перед Рагнароком. Надо же, какое соответствие мифам.

— Кстати, забыл спросить, откуда такое знание скандинавской мифологии?

— Когда я проснулась и более-менее освоились с миром, то принялась изучать мифологию последовательно большей части народов Земли, — пояснила Мия. — Искала следы своих, если можно так выразиться, сестер.

— И как? — поинтересовалась Акитсу.

— Кое-что нашла, конечно. Пожалуй, можно даже сказать, что Минака был не так уж и не прав со своей эрой богов.

— Логично, — кивнула сестра.

Меж тем успевшие разбрестись секирей внизу все-таки осмотрелись, собрались в одном месте и начали что-то обсуждать.

— Ну наконец-то, — сказа по этому поводу Мия. — Сколько можно возиться.

— И сейчас кто-то из них торжественно и пафосно бросит вызов... мне, — улыбнулся я.

— Да, лед же, — согласилась Мия.

— Не скажи, они могут счесть виноватой меня, — предположила анэ-сан.

— Значит, подождем и посмотрим, что будет, — подытожил я.

* * *

— Надо же, — сказала Мия, разглядывая изображение на намороженной мной ледяной глыбе, на которую я перевел отражение от ей сестры, расположенной сейчас внизу.

— Что тебя удивляет?

— Дзинки перенесены сюда и даже наполовину расколоты, а ашикаби чувствует себя вполне нормально.

— И как это связано?

— Пребывание на Камикуре для них должн было быть совсем не полезным. Собственно для блокировки сего эффекта они кристаллы и брали с собой.

— Мия, мы тут только что открыли самые настоящие врата в чистейшую стихию, — объяснил я. — Что бы там на острове ни было, пост эффект ли это дзинки или какая бы то ни была техника, что бы не вызывало подобный эффект, она просто стерто с лица земли, как дома после цунами. Так что ашикаби жить будут. Впрочем, даже если что-то и осталось, лед не даст им умереть.

Тем временем Миато и его секирей все-таки до чего-то договорились, так что Мусуби схватила его за руку и прыгнула ввысь. Конечно, допрыгнуть до летающего острова она смогла бы вряд ли, но тут в дело включилась Казехана и вызванный ей ветер подхватил секирей, швырнув выше, к самому Коутену.

Приземлилась она так, что только осколки камня брызнула во все стороны.

— Секирей, — поставил диагноз я. — Гасить инерцию атакующей техникой... Мия, чему ты её учила?

— Сражаться, а не прыгать в небеса, — с сожалением признала та. — Нужно было учить прыгать.

* * *

— Это Коутен? — поинтересовался Минато, осматриваясь, чтобы через мгновение замереть, уставившись на оторванную голову Минаки, все ещё красующуюся на видном месте.

— Что я могу сказать, я этого ублюдка все-таки нашел, — прокомментировал я, выйдя из-за одной из находящихся в центре острова металлических колонн.

— Хаку-сан...

— Он посмел играть жизнями членов клана и не только. И умер за это.

— Хаку-сан, — начала Мусуби. — Я пришла, чтобы...

— Ты это должна говорить не мне, — покачал головой я.

— Хозяйка-сан, — развернулась к стоявшей посреди Коутена Мие молодая секирей. — Нет... Номер один. Вы единственная, кто смог отдалиться от Плана Секирей. Хозяйка-сама, я не понимаю, почему вы здесь.

— Неправильно. Я номер один, она же номер ноль. Та, кто правит всеми секирей и ашикаби. Так же я та, кто должна испытать последних секирей и ашикаби, дабы узнать, достойны ли они получить силу.

— Испытать? Силу? — переспросил Минато.

— Проще говоря, если вы победите меня, номер ноль, вы получите "награду". Можете думать об этом так.

— Я не понимаю! Почему мы должны драться с вами.

— Сахаши-сан это глупый вопрос. Ты уже давно должен был знать причину.

Она кивнула на чуть ли не подпрыгивающую на месте Мусуби.

— Для зашедшей настолько далеко секирей больше нет необходимости в словах. Так дайте мне наконец узнать, как последние ашикаби и секирей, что вы ищите от Коутена.

— У нас есть лишь одно желание, — сказала Мусуби. — Свободы для всех, секирей и ашикаби. Чтобы они смогли расправить свои крылья.

Прежде чем Мия успела что-нибудь ответить, я печально покачал головой, прекрасно поняв, что она имеет ввиду.

— Мусуби, мертвые не возвращаются, — воодушевленная было девушка сдулась, как воздушный шарик. — Да и сила Коутена не беспредельна. Я же говорил вам перед началом этого бардака, сила Коутена это сила тех, кто ушел. Она может лишь то, что могли они и не каплей больше. Стирать горы, осушать моря, поворачивать реки, сводить леса... Последнее прости от умерших, последний шанс для живых использовать их умения и отомстить. Коутен дает могущество тому, кто способен взять контроль, но он не творит чудеса. Да, ты можешь сразить в бою Мию, прибавить её силы к накопленному Коутеном и тем самым получить возможность видеть души, вернуться в Токио, дабы зарезать на этих камнях Юме, что смогла вселиться в чужое тело, вывернуть тем самым предназначение этого места. А потом использовать накопленную мощь, чтобы разорвать саму ткань мира, это возможно, мы проверяли, — я кивнул вниз, на замороженный остров. — И тогда, может быть, ты сможешь случайно найти место, куда уходят умершие, если очень повезет, найти нужные души секирей, каким-то чудом достаточно освоившись с умениями Юме сшить их воедино с телами и даже вдохнуть в тела жизнь. Все что тебе нужно — сразить ради призрачной надежды и ложного шанса ещё двоих. И точно знать, что возвращать ты сможешь лишь до тех пор, пока от мощи, накопленной Коутеном ещё сохраняется достаточно для разрыва пространства, так что вернешь ты не всех. А тех двоих, кто станет твоими жертвами ради мечты, не вернешь никогда. И это не говоря уж о том, что растратив собранную Коутеном мощь, ты не решишь проблемы, которую должна будешь решить, взяв на себя ношу Мии. Ты все ещё готова убивать ради мечты?

Я печально посмотрел на осевшую на камень Мусуби и покачал головой. Какие же они ещё дети...

— Тогда зачем мы здесь? — спросил Минато, обняв девушку.

— Чтобы нести не жизнь, но смерть, разумеется. Чтобы Мия могла отказаться от своего долга и взвалить его на плечи других, — пожал плечами я.

— Чтобы дзинки пропели погребальную песнь по тем, кто сегодня должен уйти, — пояснила сестра. — Потому что возможности не выбирать уже не осталось. Нас уже слишком мало, а люди активировались.

Акитсу указала на все ещё лежащую на ледяной глыбе голову.

— И сказки, что всем заправляет мертвый шут, человек и потому понятный, с которым можно говорить, уже никого не держит.

— Разговор более невозможен, — поддержал я сестру, повернувшись к Мие и взглянув прямо в активированные сейчас риннеганы. — Нужно выбирать, мы или они... На кого обрушится мощь Коутена, пропущенная сквозь дзинки. И никто не возьмет на себя твою ношу. Макье Хьешо!

Рядом со мной возникло ледяное зеркало.

— Если я выберу человечество, ты же просто уйдешь? — спросила Мия.

— Да, я и Акитсу уйдем из этого мира вратами в стихию. Хранить клан — это моя ноша. Всегда, любой ценой. Решать судьбу этого мира — твоя. Ты не просила об этом и это несправедливо, но больше некому. Кому ты позволишь жить, Мия-сама? Куда ты поведешь наш народ, к гибели или к возрождению?

— Подождите, вы что, всерьез рассуждаете о том, чтобы уничтожить человечество? — напомнил о себе Минато.

— Люди присвоили себе право решать, как мы умрем, — пожал плечами я. — Почему мы не можем ответить им тем же? Это, как недавно отмечено, Рагнарок. И наш Нагльфар уже прибыл к цели.

— Рагнарок?

— Конец света из скандинавской мифологии, — пояснила ему поднявшаяся-таки с минуту назад на Коутен Матсу.

— Как вы здесь оказались? — поинтересовался повернувшийся к своим секирей ашикаби.

— Здесь тоже есть тени, — с готовностью пояснила Яхан. — И остров сам по себе отбрасывает большую тень, но пришлось повозиться.

— Поздравляю, — искренне сказал я девушке. — Это уже почти телепортация.

— Спасибо. Кстати, что тут происходит?

— Среди пепла разбитой мечты Мия решает, кому мы принесли Рагнарок. Потому что больше решать некому.

— Дзинки, — поняла Матсу.

Я в ответ кивнул, после чего перевел взгляд на вернувшуюся на площадку в центре Коутена Мию.

— Да будет так, — сказала первая секирей, проведя пальцами по льду, сковавшему осколки дзинки. — Такехито, прости, но все эти годы человечество слишком хорошо учило нас сражаться и убивать. И слишком плохо учило всему остальному.

Повинуясь взгляду риннегана, волна пространственного искажения подхватила голову Минаки, сбрасывая с летающего острова.

— Да будет так, — повторила первая секирей.

* * *

Лепестки металла, составлявшие площадку в центре Коутена, разошлись, после чего я тихо порадовался отсутствию у себя додзюцу — если раньше чакра этого места просто подавляла, то теперь она сконцентрировалась до почти материальности. Особенно если учесть, что этот столб света, к которому спускалась показавшаяся из-под металла лестница, — всего лишь утечка, неизбежные потери при скопленной Коутеном мощи. Наверное, так себя чувствовал Рикудо, стоя перед десятихвостым...

— И ты собиралась контролировать ЭТО? — поинтересовался я у Мусуби.

— Некоторый шанс у девочки был, — заметила Мия, раскладывая вокруг замороженные насквозь дзинки. — Срази она меня, и Коутен бы принял новую повелительницу. В конце концов, как ты правильно заметил, он создан для того, чтобы живые имели возможность направить силу мертвых.

— Принять принял бы, но управлять этим сколь-нибудь искусно...

— А искусно в нашем случае и не надо. Когда тут силы десятков секирей, а я мертва, достаточно простого желания. В конце концов, тут достаточно чакры для того, чтобы сминать своей волей реальность.

— И в подарок возможность мимолетной мыслью прикончить себя и перепахать земную кору. До самой магмы.