Тёмные пути

С другой стороны, множество солдат-единомирцев пострадали от "файфов". Множество получили травмы не от пуль или луч-оружия, а после драк с противником или после взрывов. Или "её" эльф настолько крепко закрыл дверь в те страницы своей жизни, что не видит в отравленном эльфе того, что видит Ева?

Ну и фиг. Его проблемы. Она-то, Ева, тут при чём?

Оборотни наконец выломали деталь и с торжеством показали её Еве. Она успела одобрить их трофей, как того они, счастливые, справедливо ожидали, и тут Эррамун вызвал их всех к космошлюпу.

Собирая петли троса, они быстро вернулись. Здесь уже вовсю шла работа с креплением пластиковой палатки к люковой двери шлюпа, на традиционно круглой ручке которой висели два скафандра в пакетах, слегка надорванных, чтобы они могли усидеть на той самой дверной ручке.

Вскоре палатка для камеры была укреплена. Клеман подтащил баллон с воздухом к переходнику, который заранее открутили, и всунул вентиль баллона вовнутрь.

Пока все глазели на его работу (а оборотень уже принялся вкачивать воздух в палатку), Ева обратила внимание на Эррамуна. И даже непроизвольно покачала головой. Пока её не было, он изменился. Абсолютно. Не было того мужчины, которого она оставила. Мужчины, который крепко стоял на ногах, привычно выпрямив спину. Почти памятником. Этот Эррамун стоял, нахохлившись, и часто поводил плечами, словно пытаясь сбросить с них напряжение. По одним только этим его движениям Ева сообразила, что и он начал кое-что предполагать. Но куда делась его уверенность? Почему он ведёт себя, как девчонка, впервые пришедшая на свидание? Полное впечатление: скажи ему, что он свободен в своих действиях, — сбежит отсюда.

Отвлёкшись на пошевелившегося рядом Марцеля, Ева заметила, что тот подправил провод связи, обернувшись к Эррамуну. Будто ничего не подозревая, она подошла к "своему" эльфу и взяла его за руку — привычно для глаз всех. Настолько привычно, что даже Марцель ничего не понял и потому открыто сказал, видимо настроившись на связь "один — один":

— Эррамун, ты ведёшь себя странно. Что случилось? Тебе что-то сообщил Остарджи? Что мы должны знать?

Затаив дыхание Ева ждала ответа Эррамуна. Ей даже было жалко его, но... То, что рассказал он ей в приватной беседе, знают ли остальные? А вдруг они оба ошибаются? И Ева — со своими надуманными подозрениями, и сам Эррамун? Ситуация-то из обычных для той войны, на которой они остаются...

— Остарджи ничего мне не сообщал, — безразлично ответил эльф. — Просто, мне кажется, мы слишком долго возимся с этой дверью.

— По мне, так оборотень неплохо справляется с установкой автономной камеры.

Судя по голосу, Марцель пожал плечами. Постоял, ещё немного поглазел на командира и отвернулся, наверное почувствовав его нежелание что-то объяснять.

А тот опять ссутулился и явно не горел желанием взглянуть на то, что происходило в рукотворной камере, хотя как раз там и началось всё самое интересное: приглушённо радостными воплями свои оборотни встретили робко приоткрытую дверь, затем — руку, которая сцапала с дверной ручки два пакета со скафандрами. После чего Дверь шлюпа вновь закрылась, а оборотни и Крис принялись обсуждать происходящее:

— Может, надо было кому-то остаться в палатке?

— Зачем?

— Как — зачем? Вошли бы вместе, помогли бы натянуть скафандр на эльфа — всё бы быстрее было бы, чем ему одному там возиться!

— Тут ты прав. Времени бы меньше ушло.

— Да и я бы там на месте была, — с досадой добавила Илва.

— Согласен, — вздохнул Крис, всматриваясь в полупрозрачную палатку.

Эррамун стоял рядом, но как "неродной". Ева тряхнула его руку, чтобы обратить на себя внимание, а когда он привычно взглянул на неё сверху вниз, она настроила связь на них двоих и вполголоса пропела:

— Если вдруг... грянет гром... в середине лета — неприятность эту... мы переживем, Неприятность эту мы переживем!

— Ты о чём? — нехотя спросил он.

— Есть такой мультик — про кота, которому постоянно досаждали два зловредных мыша, — объяснила Ева. — Вот он и пел, что любую неприятность можно пережить.

— Любую?

— Не веришь?

— Реальность... — начал он и, кажется, не закончил вздох. — В реальности всё гораздо сложней, чем мы думаем.

— Накручивать тоже не надо бы, — проворчала Ева.

— Ты не понимаешь, потому что... — начал он и осёкся. — Так ты тоже думаешь, что там, в шлюпе...

— Да, я тоже так думаю, — вздохнула Ева. — Как такое могло произойти? Ты же сказал — он погиб?

— Я и сейчас могу в том поклясться, — угрюмо ответил Эррамун и снова взглянул на палатку, в которой всё ещё было пусто. — Может, надо было всё же отправить шлюп к катеру? Мне кажется, так быстрее бы вышло...

— Дело сделано, — напомнила Ева. — Чего сейчас переигрывать? Это уже только слова. О, посмотри. Выходят!

Илву оттеснили подальше от палатки: сейчас она всё равно не могла бы оказать помощь отравленному эльфу. Эррамун быстро раздал приказы: Марцель и Ирек должны были перехватить неизвестного эльфа у оборотня и своими силами довести бедолагу до вельбота Эррамуна, который более вместителен, чем остальные. Оборотни, Клеман и Рууд должны помочь, если понадобится, оборотню с космошлюпа. Остальные — охрана.

Только Ева сообразила, что неплохо бы ей пойти впереди всех, как внезапно услышала по общей связи чей-то о-очень выразительный возмущённый стон. Интонациями что-то вроде: "Не-ет! Только не это!"

Слегка изумлённая, обернулась к эльфам и увидела насупленного Марцеля, который как раз и издал этот стон, поразивший всех: эльф — и такое себе позволяет?! Хоть бы общую связь отключил!

Даже Ирек, как и он, крепко державший болезного эльфа под руки, не выдержал и спросил — по общей связи, видимо от неожиданности:

— Что случилось, Марцель?

Но Марцель только укоризненно (что тоже заметили все) взглянул на Эррамуна и пошёл дальше, таща молчаливого пока, отравленного эльфа. Эррамун же виновато опустил голову и не сказал ни слова.

Зато Ева мысленно развела руками: ну, всё! Её предположения, как и его страх, оправдались! Так, что будет дальше? Вероятно, что-то ну очень интересное!

Двадцатая глава

Волосы дыбом от происходящего и мысли вразброд... Ранее Ева и представить себе не могла, что увидит эльфа, который, не сдержав эмоций, будет выглядеть как сварливая баба. Марцель, конечно. Кто ещё...

Привезённых на катер выживших разделили сразу. Оборотня для начала отправили в многолюдную кают-компанию. Вроде как здоровый. Эльфа — в камеру-одиночку. Так про себя Ева называла одноместные отсеки.

Мда. Когда их ещё только доставили, почудилось в общей команде спасателей-лазутчиков — сплошные актёры. Но больше всего Еву поразил именно Марцель — и новоприбывший оборотень.

Пока шли по коридору катера, оборотень ещё никак не проявил себя. Кажется, у него был шок — после нескольких-то дней, проведённых в узком космошлюпе. Шёл послушно — куда скажут. Но, когда в коридоре ему указали на настенный шкафчик для его личного скафандра, когда он вошёл в кают-компанию и огляделся... Нет, скорее — это произошло, когда ему показали свободную выдвижную койку и когда Илва велела ему... Опять не то. Это произошло, когда ему в руки дали военный спецрацион, рассчитанный именно на метаболизм оборотней, и когда он сожрал его в два глотка, а уже потом к нему подошла Илва и строго велела пойти с нею в отдельный отсек, чтобы провести медосмотр. Вот тогда этот ужасающе тощий — до обтянутого ссохшейся кожей скелета, оборотень словно проснулся. Ожившими, ошалелыми глазами он обвёл кают-компанию, встречая ответные сочувственные глаза, не увидел Остарджи (тот "спрятался" на первое время, чтобы не смущать бедолагу) и, резким движением отключив "переводчик", прижав ладони — одна к другой, и задрав морду... ээ... лицо к потолку, взвыл настолько что-то отчаянное, что, вслушавшись в его жалобный вой с небольшими взрыкиваниями, присутствующие при этом оборотни... расхохотались! И не только они. Знавший наречие оборотней, Остарджи, скрытый от глаз всех, кроме Евы, смеялся, на своей койке раскачиваясь от смеха всем телом. Удивлённо таращили глаза на новоприбывшего люди и песчаники — и тоже смеялись...

Засмеявшись не от понимания происходящего, а оттого что оборотни так заразительно ржали, Ева, уловив момент, когда новоприбывший оборотень, тяжко вздыхая от выплеснутых эмоций, но уже слабо всем улыбаясь, поплёлся за Илвой, уже утирающей слёзы после смеха, подтолкнула Рууда:

— Чего он?

— Он вознёс благодарность нашим, волчьим богам за избавление от сосуществования с тем эльфом! — ответил оборотень — и снова расхохотался.

Вошедший в кают-компанию Марцель услышал его ответ. Но, к новому изумлению Евы, не стал надменно выговаривать Рууду за непочтительность к белоплащикам, а только сам довольно глубоко вздохнул. А оглянувшись на входную дверь, ещё и скривился. Снова. И прочиталось Еве в этой страдальческой кривизне его губ: "Свалился, блин, на наши головы!" Марцель тем временем доплёлся до койки, которая была выбрана за её близость к месту ангела и которая давно стала общей скамьёй для эльфов во время совещаний в кают-компании, и сел на неё, хмурый и, мягко говоря, недовольный.

Поглазев на него, но ничего не поняв, Ева стала ждать появления Эррамуна. Потом спохватилась: его же брата нашли! Наверное, посидит рядом с ним какое-то время. Пока оборотни громко обсуждали бедолагу сородича, время от времени снова взрываясь хохотом, Ева помедлила, а потом осторожно подошла к Марцелю и присела рядом.

— Что не так с тем эльфом? — опять-таки осторожно спросила она, стремясь не показать, что знает, кто это.

— Это брат Эррамуна, — хмуро ответствовал тот. — Мы думали — он погиб, а он, оказывается...

Теперь его кривое выражение походило на гримасу человека, сидящего в кресле стоматолога. Причём — хирурга.

Так. Значит, все сородичи Эррамуна знают, что это его брат. Но... Ева припомнила первые минуты общения с эльфами на космошлюпе, возносящем их всех к катеру. Там те же эльфы относились к Эррамуну так, будто сторонятся его.

Но потом-то они признали в нём своего командира!

В чём дело-то?

Или всё-таки незаконный сын знатного эльфа всё равно будет вторым после сына родного — даже во время войны? Поэтому они с ним мало общались?

Обнаглев, Ева спокойно сказала:

— Марцель, простите за откровенность, но впечатление, как будто вам не нравится, что брат Эррамуна уцелел. Я знаю, что вам не хочется говорить о том, но сами знаете — мы в таком положении, что некоторые вопросы взаимоотношений в такой ситуации, как у нас, знать необходимо.

Марцель, сидевший, насупленно глядя на входную дверь, со вздохом ответил:

— Ева, если бы не ваша телепатическая связь с Остарджи, я бы промолчал. — После этого необычного признания он помолчал, словно спохватившись и раздумывая, не слишком ли высказанное им обидно для такой женщины. Но, кажется, основная проблема затмила для него вопрос этики. — Однако вы с ним почти на равных. И только поэтому... Олифф — младший брат Эррамуна, он поставлен своим отцом во главе нашего взвода. Боюсь, ему слишком рано доверили командование солдатами. Он... — Марцель вновь сморщился. — Он слишком юн и слишком... восторженно принимает все свои решения. Из-за этого... — Эльф замолк и пожал плечами, глядя, как открывается дверь и в кают-компанию входят остальные трое эльфов. — Он (никогда бы не подумал, что скажу это)... он причина гибели большинства солдат в нашем взводе.

"Младший сын, — вспомнила Ева слова Эррамуна. — Любимчик отцовский, небось. Небось, за славой послали!"

А Марцель ворчливо (Ева еле удержалась от смеха) закончил:

— Лучше бы поставили Эррамуна. Он опытнее и компетентнее. И его решения гораздо взвешеннее.

Когда вошедшим эльфам осталось пройти до койки с Марцелем всего ничего, Ева встала и, кивнув им, ушла к Остарджи. Тот как раз сбросил маскировку, а значит — с ним можно поболтать. Хотя болтать не хотелось, пусть и по делу. А хотелось обдумать две вещи. Ангелу явно тоже было не до бесед. Несмотря на его внезапные короткие улыбки (наверное, вспоминал благодарственный вой оборотня), весь его вид говорил о глубокой задумчивости. Так что, бросив пару взглядов на притихшую рядом с ним Еву и видя её нерасположение к диалогу, он успокоился, даже не попытавшись завязать разговор.

Из двух вещей, которые волновали её, первой был Эррамун. Во всех значениях — особенно после краткого освещения Марцелем его положения: Эррамун — командир только после своего брата. То есть вместо него. Заменит ли Эррамуна младший брат на посту командира довольно интернационального отряда выживших солдат? Если сменит, будут ли слушаться его люди и оборотни?.. Впрочем, этот второй вопрос — побочный. И как-то Еве чудилось, что если эльфы покорно согласятся на смену командира — из-за положения этого Олиффа и собственного (кажется, эльфийский взвод набран из эльфов, служащих его отцу или его наёмников), то остальные — навряд ли...

Придётся переживать бунт на корабле?

И чисто личный вопрос по Эррамуну её уже не только тревожил, но и... Вернёт ли он ей кольцо отчима? Потребует ли назад своё?

Вторая вещь, интересовавшая Еву: каким образом уцелел этот Олифф? И подвопрос не менее любопытный: почему Эррамун решил, что брат погиб?

И тут её озарило. Она взглянула на Остарджи, который рассеянно наблюдал за перемещениями и разговорами в кают-компании, и тихонько спросила:

— Я тебе на ближайшее время нужна? Хочу ненадолго сбегать к Илве.

— Беги, — улыбнулся ангел.

Выйдя из кают-компании, мельком глянула на часы в многофункциональном браслете — на манжете комбинезона. Ого. С момента ухода Илвы прошло почти полчаса. С небольшим. Значит, можно надеяться кое о чём у неё разузнать. И у него. У Коилина — спасённого оборотня.

Чуть не столкнулись, когда Илва выходила из отсека и при этом оглядывалась, говоря:

— Подожди, сейчас вернусь.

— Что с ним? — спросила Ева, когда волчица закрыла дверь.

— Ничего особенного. Оголодал страшно. Поесть-то поел, но ему сейчас не хватает витаминов. Хочу сделать ему пару-тройку комби-витаминизированных инъекций. Быстро пойдёт на поправку. А ты что?

— Илва, он в состоянии нормально воспринимать реальность? — слегка насмешливо спросила Ева.

— Конечно, — уверила её женщина-оборотень, не обидевшись на "нормально", потому как хорошо знала свою боевую подругу.

— То есть, если я задам ему несколько вопросов, он ответит?

— Если ответы знает, думаю — да.

— Тогда я подожду тебя здесь, — решила Ева. — Как только ты пойдёшь к нему с инъекциями, скажешь, когда можно будет к нему войти.

Через пять минут она сидела на кушетке, следила, ёжась, как Илва колет инъекции в плечо оборотня ("Да там одни кости! Откуда она знает, куда колоть?!"), и спрашивала, начиная с самого главного:

— Коилин, как ты нашёл Олиффа?

В глазах оборотня проявилась куча эмоций.

— Лучше б!.. — Но сдержался и вздохнул. — На храмовой площадке я удирал от солдат седьмого уровня. Встречались с такими?