(остров Эспаньола — ненастный вечер)
В общем итоге — везем к нам пополнение. Ну как везем, собираемся везти — парень тоже пытается хоть как-то грести, а девушка совсем никакая, в сознании, но в ее состоянии лучше лишних движений не делать. Рассадили всех по лодкам, мы с Фаей и Анной-Кларой на одной, на прицепе вторая с Пилар и Мигуэлем, еще и оставленные палатки и имущество постарались, что смогли, в лодки загрузить. Остальное упаковали компактно и укрыли от лишних глаз. Завтра же снова здесь окажемся и заберем что осталось. Не то чтобы это все было остро нужно, но тут ничем нельзя раскидываться — рано или поздно все пригодится. Других вариантов нет — или заказывать или вот так — трофеи собирать, вплоть до исподнего. Даже и съестное не стоит выбрасывать, если вдруг порченное — а вдруг что-то применить можно. Совсем-то гнилое есть и вправду не стоит, а вот семена и косточки съедобных растений могут пригодиться.
Читал неоднократно во всяких попаданческо-выживальческих книгах, что из семян в подобнеых ситуациях удавалось что-то вырастить. Да, в чем-то нам проще, можно заказать и по каналу поставки, но одно дело заказанное — а другое местное, растущие прямо тут, на соседних островах, адаптированное к месному климату и условиям. Потому и пересмотрел все еще раз, но ничего особо интересно не обнаружил. А мы еще удивлялись — как это так в лодках у нападавших только они сами и оружие, ничего съесного нет и для организации временного лагеря с ночевкой у них при себе не оказалось. Вот и ответ — у них тоже "аэродром подскока" на Эспаньооле оставлен, даже с "охраной". На а мы на него "приземлились", или "приплатформились" да и разобрали.
Теперь вот на Дом возвращаемся, на Дору заходить в этот раз уже не получается, не до нее нынче. На Доме тоже новости — пришел-заявился еще один наш с Фаей соотечественник. Сам пришел, не прибыл на лодке какой — уже интересно!
Идем, стало быть, знакомиться. Видимо это вместо выбывшего из изначальной базовой группы Резвана пополнение? Вот и узнаем что и как и что за фрукт в нашу корзинку свалился.
(через несколько часов — поздний вечер того же дня)
Весь этот хмурый день дождик-долбунец моросил, как из дырявого решета, то больше принимался плакать, то стихал временами, но ветер при этом особо не усиливался, без лишних порывов как-то постоянно из-за горизонта дул, а вот как нам на Дом отправляться — стихия-то и разгулялась по-полной! Небо потемнело окончательно, тучи из мирных белых барашков в сначала в плотную отару сбились, потом все это потемнело и в грозовой фронт превратились, стало очень неуютно и ветренно. Отчалили мы было с Эспаньолы, да сразу же и вернулись назад, как поняли что нет, ну никак не выгребем — даже и мотор нам тут не поможет против внезапно разбушевавшегося моря. Решили срочно развернуться и переждать на суше. Сначала тентами укрывались — надеялись что стихнет, так же как и началось, всё само собой. Нет, не стихло, к ночи и еще непогода разбуянилась. Пришлось тут и на ночевку располагаться. Лодки вытянули на берег, тщательно закрепили, и кое-как, борясь с порывами ветра, самый малый из палаток-шатров растянули-установили, да и сгрудились в нем все.
Вот ведь, во что только не поверишь, когда за стенками палатки льет как из ведра — и природа здешняя плачет, прощаясь с ушедшим на вечный покой Резваном.. Говорят что отправляться в путь в дождь хорошая примета — будем надеяться что с нашим Флагманом все в порядке, что успели и они где-то укрыться, не хочется про плохое думать. Самое время разбираться с новыми людьми, вот и познакомимся поближе. Будем надеяться, что тот, кто пришел в наш лагерь — "деревню Котовку" — человек хороший, с ним уже после бури встретимся — завтра.
Зато самое время рассказать о плитах терминальных — у кого что было и как стало. Там ведь как получилось — когда мы "находников-то" и их главаря выпололи — что-то где-то сверху произошло и они "похудели". У ирландцев — до одной, вот ее-то катамараном и забрали, кстати и проверили заодно — только Руадах и смог к ней прикоснуться — никого более не подпускала. Они же ее в набег с собой-то со своего острова взяли, а до нас не довезли, вот на этом оставляли, как и все их остальное имущество. У тамилов — ничего не произошло, во всяком случае видного нам. Может быть они по своему месту "прописки" и продолжают числиться, может и нет, пока это не известно.
А вот с португальцами интереснее — их плита съежилась, а потом сама собой распалась на две изначальных, словно бы намекая, что у каждого своя судьба и им дается новый шанс. Посмотрим, пока же они вновь их объединили, объявив оператором парня. И вновь оба подтвердили свое желание вступить к нам в группу.
Вот интересно, кто-то сейчас спит в нашей "деревне", когда там наша общая плита надрывается и верещит или как? Проверить-то уже не удается — помехи помехуют, и связи ожидаемо нет...
День 21
Аннушка
Найденка проснулась — вернее сказать, очнулась — лишь на следующее утро. Да и то не сразу. Мы к тому времени успели и заказ сделать, и завтрак сварить и даже порубать. Сегодня к обеду ждали возвращения наших из рейда, а до того времени дел особых-то, вроде бы, и не было. То есть было, конечно, но это для здоровых и ходячих. Фридрих с Борюсиком, например, сразу после еды умотали на рыбалку. Завидую! А я, пораскинув мозгами, решила, что активные действия мне сейчас противопоказаны и, подхватив учебник английского, уползла в палатку зубрить словарный запас. Все эти 'ту ду' и 'ту гоу'. Заодно и за девчонкой присмотрю. Сара-то с ней всю ночь прыгала, почти что глаз не сомкнула. Аптечку, поди, ополовинила. Надо сказать, причины тому были серьезные. Почитай, до утра девку не по-детски колбасило. То в жар кидало, до бреда, ее уколами кололи и уксусом обтирали. То колотило как врага народа, и на нее складывали все наличные одеяла. К утру, правда, поотпустило, но санитарка наша умаялась напрочь. Сейчас устроилась в теньке на матрасе и так выдает храповицкого, что аж в палатке слыхать.
И вот лежу я со своей книжицей, учу осточертевшие глаголы, и тут вижу боковым зрением — зашевелилась наша гостья, глазенки приоткрыла и явно пытается понять, что именно с ней случилось и где она сейчас находится. Вот она попыталась руку поднять, а рука-то примотана к тяжелой палке и сил на это простое действие дивчине явно не хватает. Нет, пора себя обозначить, а то девонька еще в панику с перепугу впадет, дергаться начнет, а ей сейчас это вредно. Я на правый бок повернулась, приподнялась на локте и выдала заранее приготовленную фразу:
— Доброе утро, прекрасная незнакомка.
Едва услышав мой голос, пресловутая незнакомка дернулась, как от удара током и попыталась отползти подальше. Безуспешно, разумеется — не больно-то много поползаешь на переломанных ногах. В глазах у нее такой испуг плеснул, что захотелось ее прежних компаньонов собственноручно к стенке поставить. Вот странно: раньше не замечала за собой подобной кровожадности. Это что, сознание мое меняется бытием? Ладно, потом разберемся. А пока надо ситуацию выправлять, а то дама сейчас как есть со всеми своими бинтами и палками через стенку палатки выйдет.
— Не бойтесь, вам здесь не причинят вреда. Можете считать, что вы у друзей.
Я старалась говорить как можно дружелюбней. Еще и улыбку изобразила как у американцев, во все тридцать два зуба. Потом сообразила, что не все в этом мире понимают по-русски и, стараясь ничего не напутать, повторила то же самое по-английски. Ну, насколько хватило слов.
Наша невольная гостья, видя, что никто к ней не кидается с ножом или с бейсбольной битой, немного расслабилась. По крайней мере она перестала пытаться убежать и принялась разглядывать внутренности нашей палатки и меня. Я выждала некоторое время, давая ей освоиться с обстановкой и продолжила попытки общения:
— Меня зовут Анна, на этом острове всеми делами заведую именно я. А как вас зовут?
Девушка немного помедлила с ответом, видимо, напряженно решая, стоит ли ей сохранять свое инкогнито, и, устремив на меня взор своих больших глубокого изумрудного цвета глаз, произнесла весьма приятным голосом на чистейшем русском языке:
— Меня зовут Ирина. А что с Патриком?
Я всегда считала, что это слишком жестоко — рубить хвост по кусочкам.
— Ему повезло меньше, чем вам. Увы, он погиб.
Из прекрасных глаз по щекам протянулись две мокрые дорожки.
— Сейчас я позову доктора, она вас осмотрит.
И, откинувшись на спину, я по-английски гаркнула в сторону храпа:
— Сара! Она очнулась!
Австралийка появилась через минуту и сразу же принялась свою пациентку осматривать, ощупывать, ставить уколы и градусники и совершать прочие врачебно-мистические манипуляции. Совершив положенный ритуал, она заключила:
— Ол райт! Теперь давайте гипс.
Гипсовые бинты — штука весьма тяжелая. Я знаю, в детстве не раз на меня эту гадость мотали. Что ломала? Ну вы даете! Неприлично задавать девушке столь интимные вопросы. Собственно, на мой взгляд, достаточно и правильно наложенной шины. Но Сара заявила, что примотанные к рукам и ногам палки — это отстой, и нет на свете ничего лучше крепкой гипсовой повязки. Так что сегодня утром пришлось извести на это дело едва ли не треть весового лимита. И спорить тут не о чем — понимаю, надо! Собственно, из-за этого я не взяла себе легкий и удобный алюминиевый костыль.
Лерка с миской воды и бинтами появилась моментально. Дальнейшую рутину описывать скучно. Ирину перепаковали в гипс, подложили утку, накормили легким рыбным бульоном, после чего она снова отрубилась, а мы занялись каждый своим делом: Лерка разобрала любимый пистолет, Сара улеглась в тенек на матрас, а я, вздохнув, продолжила зубрить: 'ту ран, ту ит'...
Идиллию прервал раздавшийся в ближнем лесу заполошный вопль
— Puttana! Твою мать!
Я насторожилась. Сайга у меня была всегда под рукой. Я подтянула ее поближе и, на всякий случай, переместилась поближе к выходу.
Из леса донеслось:
— Fuck you!
Это уже не попугай, это какой-то мужик! Чужой, да еще и нерусский! Голос грубый, незнакомый. А наши-то в отъезде, да и Борюсик с Фридрихом на рыбалке. Ну да ничего, нынче половина группы на месте, авось отобьемся. А вдруг это те, что ищут беглецов? Так-так... где тут у меня была рация?
Внезапного появления у чужаков не вышло, спасибо попугаю. Так что они, едва выйдя на поляну, оказались под прицелом двух стволов. Сара оружие брать в руки отказалась сразу и наотрез, а Дзетта, напротив, быстро научилась управляться с помповым дробовиком. Думаю, ей и пулемет был бы не слишком тяжел. Про Лерку и говорить нечего, из девок она, наверное, лучший стрелок. Сама я, пинанув рыбаков домой, вылезти из палатки не успевала и решила остаться внутри. В самом деле: если я начну выскребаться наружу, то минимум с полминуты буду изображать из себя прекрасную мишень. Опять же, стрелять из ружбайки я все равно могу только лежа. Ну да, висит на боку пистолет. И что? Дальше десяти метров запросто промажу. В общем, подползла я к москитной сеточке, закрывавшей вход, 'саежку' свою приготовила и замерла в засаде, чтобы шебуршанием себя не обнаружить.
Только я устроилась, из лесу вышли чужаки. Мне с моего места видно было не особо хорошо. Но разглядела, что оба с дробовиками и ружья у обоих за спиной. То есть будем пока считать, что не воевать пришли. Уже хорошо. Сейчас посмотрю, как разговор пойдет, и вылезу. В конце концов, разговаривать — мое дело. Сара, она человек-то хороший, но больно уж прямолинейный. Но выждать все же надо: может, эти кадры только отвлекают нас, и с другой стороны сейчас группа захвата выскочит! Ну так и я пока в засаде полежу.
В общем вышли эти двое на нашу полянку и уперлись в два ствола. Ну да, доверие к людям из нас эти самые люди и выбили. К ним навстречу Сара поднялась. Видать, сообразила, что я не просто так в палатке задержалась. Пришельцы подошли поближе, и я смогла их худо-бедно рассмотреть. Лохматые, небритые, не особо чистые. Одеты практично — камуфляжные штаны, легкие рубахи, крепкие ботинки с фиксацией голеностопа, на головах бейсболки. На ремне у каждого нож, фляга и подсумки. Рюкзаков с едой нет — видать, либо рассчитывают на добычу здесь, либо еда у них в лодке. В самом деле, не вплавь же они сюда явились! Хотелось бы второго — пришли, поговорили, ушли. Подальше и навсегда. Ну вот сразу, с первого взгляда мне эти кадры не понравились. Саре, очевидно, тоже. Она — чистюля и аккуратистка, и для нее такое вот зрелище — что для быка красная тряпка. Дальнейший разговор шел на английском, и я понимала происходящее с пятого на десятое. Но все-таки понимала! Знание — сила, это я теперь ощутила на собственном опыте.
— Кто такие? Чего приперлись? — 'дружелюбно' поприветствовала их Сара. Таким тоном, что впору лёд намораживать.
— Вы не особенно-то вежливы, миссис.
Низкий, грубый мужской голос. Как раз тот самый, который оскорблял нашего попугая. Не дай Бог, наш птах еще и английские матюки выучит! Полиглот хренов... А что, нехай! Итак, попугай, нарекаю тебя Полиглот!
— А чего мне с вами быть вежливой? Вы явились без приглашения, и не потрудились хотя бы помыться перед визитом.
— Для этого есть свои причины, мисисс...
— Сара.
— Очень приятно, миссис Сара. Меня зовут Чарли Браун. Мне бы хотелось побеседовать с главой вашей общины. Возможно, у нас найдутся общие интересы, и мы сможем быть полезными друг для друга.
Да, вылезать все же придется. Но вот не верю я отчего-то в добрые намерения. Как-то в последнее время слишком много встречалось мне людей, которые хотели сделать мне гадость. Это что, их специально таких сюда запихали? Или просто у людей от безнаказанности крыша поехала? А вот так в обычной жизни идут мимо тебя люди. Кто-то вежливо улыбается, кто-то толкает плечом, кто-то вообще не замечает. И что, половина этих людей готова стать вот такими отморозками? Насколько мы вообще удалились от обезъяны? Сохранит ли хотя бы треть людей то, что принято называть моралью, лишившись постоянного контроля со стороны государства? Да, здесь жесткие условия, нет многих привычных вещей и удобств. Но ведь то, что есть, эти полтора килограмма, это достаточная пайка, чтобы создать себе вполне комфортные условия для жизни! А если руки не из жопы и крыша не поехала, то можно и вовсе шикарно устроиться. Так ведь нет — сбиваются в банды и начинается старая песня: 'я сильнее, поэтому ты мне должен'. Но тут не срастется, оружие-то есть у всех. По крайней мере, у тех, кто думать умеет и пацифизмом не страдает. И правильно говорил Михалыч: не такие большие сейчас и здесь банды, чтобы позволить себе положить даже двух-трех человек. Может статься, эти трое — четверть личного состава. Так что пойду-ка знакомиться. Мужиков я предупредила, чтобы осторожно подходили — мало ли кто тут вокруг шастает. А еще я пистолет подготовлю. Ну да, стреляю я из него плохо, но обращаться с ним Лерка научила. Я дослала патрон в ствол, сняла свою 'Беретту' с предохранителя, вернула в кобуру и решительно вжикнула 'молнией' москитки, являя себя миру.
