Континентальный союз

Японии председатель Тайного совета Хара, "война между Германией и Англией с одной стороны, и Францией и Советским Союзом с другой, явилась бы историческим шансом Японии. Если мы решим, что война закончится победой англо-германского блока, надо будет нанести удар на Севере и в Индокитае. Если же удача изменит Берлину и Лондону, Париж и Москва не смогут возразить против расширения Империи за счет английских колоний..."

В случае поражения Англии, японцы планировали удар по Инќдонезии, и британским колониям и базам. Опасность представляли американские войсќка и флот, но позиция США в возможной европейской войне представлялась неоднозначной, и шансы вступления американцев в войну без поддержки союзников оценивались как невысокие.

Победа сторонников выжидания была не случайностью. Сторонники немедленного нападения на СССР не могли победить, потому что им жестко противостояло командование армии и флота, не желавшее лезть в бой с непредсказуемым результатом и в экономически невыгодном положении.

Китай разочаровал Японию как источник сырья. Основные запасы нефти, каучука и цветных металлов лежали южнее, в Нидерландской Индии, Бирме и Малайе. Разрабатывались планы нападения на европейские колонии в ЮВА, но путь туда пока что был закрыт. Поставки сырья из Америки могли прекратиться в любой момент, общественное мнение США становилось все более антияпонским. Война в Китае, начавшаяся как успешный блицкриг, превратилась в затяжную и кровопролитную кампанию, и ни бомбардировки, ни раздоры в китайской верхушке — ничто не могло изменить положения дел. Японцы взяли Кантон и Уханьский промышленный район, но потом наступление выдохлось. Линия фронта растянулась уже на две с половиной тысячи километров, потери японской армии измерялись сотнями тысяч солдат, материальные выгоды не могли компенсировать потерь, а нехватка стратегических материалов все росла.

* * *

16 июля 1939 года США денонсировали торговое соглашение 1911 года с Японией, а 24 июля прошли переговоры министра иностранных дел Японии Хирота и посла Великобритании Крейга о признании Великобританией особых интересов Японии в Китае и гарантиях безопасности там японских войск со стороны Великобритании. Переговоры окончились неудачей. После срыва попыток договориться с англо-американцами, Токио все же повернуло на север.

30 июля в Москве начались переговоры Вышинского и нового японского посла Того об урегулировании и политических, и экономических вопросов.

В тот же день, в игру вмешались французы, начав обсуждение с японцами и Москвой трехстороннего соглашения. В Париже осознавали, что в случае серьезного конфликта удержать колонии французского Индокитая будет крайне сложно. Сиам все больше склонялся в сторону Японии, а в Китае японцы успешно двигались к границе. Франция закрыла транзит оружия для Чан Кайши через Индокитай, и переговоры быстро привели к соглашению. Уже 5 августа в Париже подписали "договор Хирота-Лаваля", о признании Францией особых нужд Японии в Китае, нейтралитете и взаимных гарантиях безопасности, запрещении провоза грузов в Китай через территорию Французского Индокитая.

Договор Хирота-Лаваля в Вашингтоне восприняли с резким недовольством. Там не исключали и его развитие в более широкий союз, а имея возможность опираться на Французский Индокитай, японцы выдвигались вплотную к Филиппинам и нидерландской Индонезии. Нидерланды были союзниками Великобритании, а следовательно и Германии. При этом существовал и договор между Нидерландами, Великобританией и США, по которому нападение Японии на любую из трех стран, а равно на Таиланд или французские острова в Тихом океане влекло немедленное объявление войны остальными. Франция от этого соглашения, кажется, отходила, но остальные оставались.

* * *

Москва при посредничестве Франции, шла пусть не к сближению, но к нормализации отношений с японцами. Участие Японии в Антикоминтерновском пакте отношения осложняло, но отношение к этому Токио, высказанное министром иностранных дел Хирота в неофициальной беседе с французским послом: "никто не может просить страну совершать самоубийство ради пакта", не являлось секретом. Впрочем, иллюзий в Москве не питали, понимая, что та же цитата может прозвучать и в отношении советско-японского договора. И все же советское руководство рассматривало договор как возможность стабилизации отношений с Японией. Перспектива войны в Европе давила, и худой мир на востоке представлялся крайне необходимым.

Франция, по тем же причинам, старалась устранить угрозу своим владениям в Юго-Восточной Азии путем уступок. Да и поддерживать британцев в их противостоянии с Токио Петэн не желал. Париж выступал посредником между СССР и Японией, зарабатывая себе авторитет в обеих странах, и, что считалось немаловажным, развязывая Москве руки для активных действий на западе.

В августе 1939 года в Японии вновь сменилось правительство. Новый премьер-министр, адмирал Ёнаи, был заместителем военно-морского атташе в Петрограде в 1915 — 1917 годах, хорошо знал русский язык и считал Россию потенциальным союзником Японии против США и Англии. Адмирал являлся противником военно-политического союза с Германией, направленного против СССР, выступал сторонником континентальной экспансии и нейтралитета, а затем и союза с СССР.

Кандидатуру Ёнаи поддержали принц Коноэ, влиятельный сановник Хиранума и гэнро Сайондзи. По некоторым данным, идея назначения адмирала вообще исходила прямо от императора, что делало открытую оппозицию невозможной.

Правительство, сформированное Ёнаи, стало наиболее цельным и сбалансированным, в него вошли по два представителя партий Сэйюкай и Минсэйто, почти оттертых от власти военными и чиновничеством, крупный промышленник Фудзивара, но ни одного радикального политика. Министром иностранных дел остался Хирота.

Одним из первых решений нового правительства стал отказ от конфронтации с СССР, упор на завершение войны в Китае и выжидательная позиция в отношении европейских событий. Последствием стало оживление переговоров в Москве, 12 августа Того передал Вышинскому проект договора о нейтралитете, оговорившись, что дух проекта согласован с японским правительством, а текст составлен самим послом. В действительности, никакой самодеятельностью и не пахло — проект прислали из Токио.

Вышинский отреагировал положительно, но выдвинул свои условия. В обмен на прекращение помощи Китаю, нарком предлагал полную ликвидацию японских концессий на Сахалине и резкое ограничение лова рыбы в советских водах. Официальный ответ НИКД также напоминал, что "предлагаемый договор предоставляет Японии максимум выгод, улучшая ее позиции на севере для того, чтобы развить активность на юге. Для СССР, который не является воюющей страной, возникает лишь незначительная выгода, влекущая, тем не менее, новые сложные вопросы в отношениях с иными державами. Заключая договор с Японией, СССР рискует ухудшить отношения с Китаем и рядом государств, имеющих серьезные интересы в бассейне Тихого океана и Южных морях, что может нанести Советскому Союзу существенный ущерб и не только экономический. Мирная политика СССР всегда учитывает интересы соседних государств и желало бы получить от японского правительства разъяснения его позиции по вопросу о мерах, могущих свести к минимуму ущерб интересам СССР". Вышинский кроме всего прочего, четко дал понять, что в Москве считают неприемлемым соглашение на основе Пекинской конвенции и Портсмутского мира.

Переговоры в Москве и Токио велись быстро, но трудно. Отказываться от концессий японцы не желали, делая при этом предложение о продаже Северного Сахалина. НКИД настаивал на ликвидации концессий, пусть с выкупом и гарантиями поставки угля и нефти, предлагал, в свою очередь, выкуп Южного Сахалина и островов Курильской гряды.

Но снова вмешались французы, которые смогли организовать встречу Жданова и Ёнаи во Владивостоке. Личная дипломатия принесла успех, на который и рассчитывали в Париже.

И Жданов, и Ёнаи, желали показать успехи в азиатской политике, и они нашли компромисс. 2 сентября они подписали во Владивостоке договор нейтралитета между СССР и Японией, предусматривающий мирные и дружественные отношения между странами, уважение территориальной целостности и неприкосновенности границ и нейтралитет в случае войны с третьим государством.

К договору прилагался протокол, в котором стороны обязывались решить вопрос о концессиях в течение трех лет с момента подписания пакта. Территориальные претензии оставили в стороне, однако урегулировали вопросы признания МНР и Маньчжоу-Го, в существующих границах. Тогда же была подписана рыболовная конвенция на два года, дающая право, хотя и ограниченное в сравнении с прошлым, японцам на лов рыбы в советских водах, а Япония признала Синьцзян сферой интересов СССР.

Вопрос о помощи Китаю рассматривался, но в договоре отражен не был. Жданов и Ёнаи подписали отдельное письмо о "недопустимости оказания военной помощи противникам сторон со стороны договаривающихся сторон, МНР и Маньчжоу-Го", что, впрочем, стало лишь формальностью. Советский Союз действительно перестал помогать Чан Кайши. Но в начале октября правительство Гоминдана подписало "не подлежащий огласке" торговый договор с независимым государством Тува, вполне заменившим СССР.

* * *

Теперь положение на Дальнем Востоке можно было назвать спокойным. В Москве не исключали окончательно возможности нападения Японии, но вероятность этого снизилась. В подкрепление мирных намерений Советского Союза, маршал Уборевич убыл в Москву, на должность второго замнаркома обороны. Командующим Особым дальневосточным фронтом стал генерал армии Тюленев.

В Париже договор сочли очередным успехом французской дипломатии, в Германии и Англии — опасным усилением Японии и СССР, но советско-германские отношения вообще на тот момент находились на переломе.

* * *

После разгрома Польши стратегический интерес Германии к сохранению союза с Москвой падал. Теперь это были граничащие, и имеющие разные взгляды на обустройство Европы и мира государства, а вопрос дальнейших шагов завис в воздухе, откладываясь, в бесконечных дипломатических и неофициальных переговорах всех сколько-нибудь значимых стран друг с другом. Именно в этот момент, учитывая и внутренние обстоятельства, советским правительством было решено провести "политическое переустройство" прибалтийских стран. Такой шаг позволял создать предполье на случай нападения Германии, укрепить в будущем свои политические, военные и экономические позиции на северо-западе, а внутри — продолжить поддерживать обстановку фактически военного положения в партии и органах управления, обосновать и в какой-то мере скрыть процесс ускоренного наращивания армии.

2 июня Москва предложила Латвии, Эстонии и Литве переговоры об улучшении торговых и политических отношений.

2. Сфера влияния.

Для стран Прибалтики, ориентировавшихся прежде на Гермаќнию или Великобританию, советские притязания стали неприятным сюрпризом. Еще более неприятной оказалась вялая реакция Германии и сдержанная Англии. У Рейха пока хватало проблем с только что захваченной Польшей, а британцы использовали продвижение СССР как козырь для давления на Гитлера.

Против расширения торговых связей страны Прибалќтики возражать не стали, но советская сторона, оценив "шаг навстречу", предќложила политические переговоры. Учитывая, что ситуация в мире изќменилась, лидерам прибалтийских государств пришлось сменить холодный тон на дружеский.

Впрочем, СССР для начала предлагал "пряник", Литве, например, передали Вильнюс. А ведь только 20 апреля Литва подписала с Германией договор, по которому "без ущерба для своей независиќмости отдавала себя под опеку Германского Рейха". Но граница сфер влияния передвинулась, теперь покровителем Литвы стал СССР.

С эстонцами советские представители общались строже, уже в начале мая замнаркома иностранных дел Потемкин заявил прибывшему в Москву министру иностранных дел Эстонии Сельтеру, что неизвестные подводные лодки топят советские суда и что недалеко от эстонских берегов какие-то неизвестные подлодки имеют свою базу. Чтобы прекраќтить подобные инциденты, Эстония должна предоставить СССР базы на своей территории, которые позволят контролировать южќные подходы к Финскому заливу, транспортной артерии Ленингќрада.

После жесткого дипломатического давления, 7 июня 1939 года, был подписан пакт о взаимопомощи между СССР и Эстонией, ставший потом шаблоном для остальных. Помимо обязательства оказывать друг другу поддержку, в том числе и военную, в случае нападения на одну из сторон, догоќвор предоставлял СССР право на создание в Эстонии своих военќных баз: в Палдиски, Сааремаа и Хийумаа, где размещалось до 25 тысяч военнослужащих.

8 июня Вышинский, принимая министра иностранных дел Литвы Наткеивичюса, поставил перед ним ультиматум: "Советсќкому Союзу известна дружественность Литвы по отношению к СССР. Настала пора сделать эту дружественность более реальной". Спустя два дня, подобный ультиматум был предъявлен Латвии.

Прибалты волновались, следовало разъяснить позиции. Это сделал Жданов при личной встрече с вызванным в Москву министром иностранных дел Латвии Мунтерсом: "ни вашу конституцию, ни органы, ни министерства, ни внешнюю и финансовую политику, ни экономическую систему мы затрагивать не станем". Он объяснил Мунтерсу, что СССР заботится об укрепќлении своей безопасности, но упомянул и о других интересах, унаследованных от Росќсийской империи: "еще Петр Великий заботился о выходе к морю". Чтобы сомнений не оставалось, Жданов констатировал: "я вам скажу прямо: раздел сфер влияния состоялќся". Спорить дальше прибалты не рискнули.

16 июня 1939 года состоялось заключение советско-латвийского пакта о взаимопомощи, по котоќрому Москва получила право на создание военных баз в Латвии, а 19 июня был подписан аналогичный советско-литовский договор.

27 июня, русские войска, впервые после гражданской войны вернулись в Прибалтику.

* * *

С вступлением РККА в Прибалтику проблемы только начались. После раздела Польши и решения прибалтийского вопроса, союз с Рейхом становился опасным, в Москве знали о колебаниях Гитлера и осознавали — его толкают к войне с СССР. Причем толкают и противники, и союзники Москвы. Да, предполье в Прибалтике было хорошим вариантом. Но если СССР подвергнется нападению, крайне нежеќлательно, чтобы вокруг советских гарнизонов в Прибалтике дейќствовала "пятая колонна". А элита прибалтийских государств вовсе не симпатизировала Советскому Союзу. ќСоветское руководство стремилось окончательно укрепитьќся в стратегически выгодном регионе на границе Восточной Прус-сии, устранить малейшую возможность антисоветских действий приќбалтийских стран.

* * *

Наиболее сильными советские позиции были в Латвии, помимо сильного рабочего движения и компартии, Москве удалось найти сторонников и в правительстве. На СССР ориентировались министр иностранных дел Мунтерс и военный министр Балодис, один из лидеров переворота 1934 года. Литва, оказавшись под сильнейшим давлением с двух сторон, также склонялась к вернувшему Виленскую область восточному соседу, резонно опасаясь отобравшего Мемель Рейха, ведь судьба всех соседей Германии, получивших в Версале немецкие земли, была печальной. За исключением Чехословакии, ну а то, что Прага выкрутилась только с франко-советской помощью, секретом не было. При этом если латышские лидеры были готовы на вхождение своей страны на определенных условиях в состав СССР, то литовцы рассчитывали лишь стать сателлитом Москвы. С Эстонией было гораздо хуже, Советский союз поддержки не находил.