Но теперь Виктор не мог стрелять, даже если бы и захотел. Он пытался удержаться, на вставшем дыбом, полу. Без особого, впрочем, успеха. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее он заскользил вниз. Скольжение перешло в падение вдоль, ставшей почти отвесной поверхности, бывшей когда-то полом. Охваченный предчувствием неминуемой смерти, Виктор закричал. К счастью, падение продолжалось недолго. Стена, бывшая полом, начала закругляться, падение снова перешло в скольжение, которое постепенно замедлялось. Потом пол снова стал полом, и Виктор остановился.

Некоторое время он не двигался, успокаивая дыхание и бешено колотящееся сердце. Затем, сделав усилие, приподнялся на руках и осмотрелся. Из-за дыма Виктор не мог рассмотреть и пальцев вытянутой руки. Он встал на четвереньки и попытался исследовать внешний мир на ощупь. Поверхность, на которой он находился, если верить тактильным ощущениям, была той же природы, что и пол в тоннеле, из которого он сюда загремел. Еще раз напрягшись, он встал на подрагивающие ноги. Потом, вытянув руки, сделал несколько шагов вперед. И тут же уперся ими в стену. Не отрывая ладоней от стены, опустился на корточки и выяснил, что стена плавно переходит в пол. Виктор развернулся на сто восемьдесят градусов и двинулся в противоположную сторону. Ему удалось сделать с десяток шагов и снова — стена. Сделал пять шагов назад, повернулся вправо и через пять шагов снова уперся в стену. Поворот назад, десять шагов — опять стена.

— Очень интересно, — пробормотал Бобков.

Голос внутри шлема прозвучал глухо. В следующий момент до Виктора дошло, что из динамиков не доносится ни звука. Ноги снова стали ватными. Без особой надежды он назвал себя и с минуту вызывал по радио своих спутников. Динамики продолжали молчать. Ноги отказались держать и разведчик сел на пол. Вспомнил, о выроненном при падении импульсаторе, и пошарил вокруг по полу. Безрезультатно. Бобков закрыл глаза, глубоко вздохнул и попытался успокоиться. Получалось плохо. В голове билась мысль — что делать? Вспомнив занятия по аутотренингу, он сосредоточился на дыхании, одновременно пытаясь абстрагироваться от происходящего. Это дало результат — через какое-то время паника начала отступать. Так, с закрытыми глазами, Бобков сидел сколько-то времени. Сколько? Он не знал. Потом открыл глаза.

К своему удивлению, Виктор обнаружил, что красноватый дым заметно поредел, позволяя рассмотреть, окружающий его интерьер. Итак, Бобков находился в своего рода мешке — самое подходящее название для помещения, в котором он оказался. Высотой метра три и метров пять-шесть в поперечнике. Стенки мешка состояли из того же материала, что и стенки тоннеля. С какими-то неровностями, буграми и морщинами. И так же излучали слабый красноватый свет. Пошарив глазами по полу, никаких признаков импульсатора Виктор не обнаружил. Утешительного в увиденном было мало. Бобков подтянул колени к груди, так плотно, как позволил скафандр, обхватил их руками и, слегка покачиваясь из стороны в сторону, попытался обдумать свои перспективы на будущее. Ничего путного в голову не приходило, но паника, вроде бы улеглась. Единственное действие, которое приходило на ум, носило опять разрушительный характер, хоть и в меньших масштабах. Имелся в виду вибронож, покоящийся в ножнах на бедре скафандра. Правда у Горелова там в тоннеле покромсать пол не вышло, но может он просто плохо старался? Надо попытаться. Немного погодя.

А ведь Зигмунд, видимо, провалился в такой же вот мешок, осенило вдруг Виктора. И остальных его спутников, вполне возможно, постигла та же участь — не зря они так матерились в дыму после его выстрелов. Бобков представил, как в толще пришельца бьются в таких же вот мешках его товарищи, без надежды на спасение и снова почувствовал, что в душе начинает подниматься липкий ужас. Но на этот раз он поборол его довольно быстро. Виктору подумалось, что для того, чтобы уничтожить их всех оптом, проще было долбануть чем-нибудь по капсуле. Есть же у пришельца, наверняка, оружие, способное справиться с такой задачей. Но их приволокли сюда, открыли проход. Не для того же, чтобы уморить в этих коконах? Правда, Виктор устроил здесь небольшой тарарам, но ведь пришелец первый начал. С Зигмундом. Бобков поймал себя на мысли, что опять думает о пришельце, как о живом существе. Впрочем, для этого имелись основания.

Невеселые размышления были прерваны толчком. Хорошо, что не таким сильным, как в прошлый раз. В следующее мгновение стены и пол тюрьмы, в которой сидел Виктор, пришли в движение. Стена, к которой он сидел лицом, начала отодвигаться. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, образуя тоннель, достаточно высокий, чтобы можно было идти в полный рост.

— Похоже, опять куда-то приглашают, — констатировал Бобков. — Ну, что ж, раз приглашают — пойдем.

Охнув от боли в ушибленном теле, он поднялся на ноги и двинулся, в убегающий в неизвестность, тоннель.

Глава 9

Андрей Горелов переступил невысокий порожек, открывшегося перед ним помещения, и огляделся. Он оказался в небольшой, круглой комнате метров шести в диаметре. Потолок в виде круглого купола поднимался метра на четыре. В центре комнаты стоял низенький, круглый столик, вроде журнального, из прозрачного материала, то ли стекла, то ли пластмассы. У столика, напротив друг друга, располагались два кресла, сделанных из того же материала, что и стол. Форма кресел предполагала размещение в них вполне человекоподобных существ. Больше никакой мебели в помещении не наблюдалось.

Все же космический корабль, подумал Андрей. Странный, какой-то, но корабль. С экипажем, судя по этому помещению. Если, конечно, оно не было создано специально для гостей-пленников землян. Тоже вариант, кстати. Судя по всему, трансформация внутренних помещений для корабля пришельцев никакой сложности не представляла. Однако планируется разговор с хозяевами, судя по наличию двух кресел. Одно для представителя хозяев, другое, надо полагать, для меня, предположил Горелов и решительно уселся в кресло, обращенное ко входу в помещение. Кресло оказалось вполне удобным. Второе кресло ничем не отличается от того, в которое уселся Андрей. Получается хозяева пришельца и впрямь человекоподобны? Даже если эти предметы мебели были созданы специально для землян, второе-то кресло явно предназначено для местного. Видимо, действительно, следует ждать появления человека. Или, во всяком случае, кого-то очень на человека похожего.

Андрей поерзал на сидении, принимая более удобную позу, откинулся на спинку и постарался расслабить напряженные мышцы — расслабление дает большую уверенность, а уверенность в предстоящем разговоре ему будет очень нужна. С расслаблением получалось не очень. Ну да, хотя бы так. Горелов скрестил руки на груди и уставился на дверь, в ожидании хозяев. Те, однако, появляться не спешили. Минут через десять Андрею надоело таращиться на дверь, и он решил более внимательно обследовать помещение, в котором оказался. Привстал с кресла, попробовал его сдвинуть. Куда там. Похоже кресло вырастало непосредственно из пола. То же самое со столом. Обошел комнату по кругу, постучал в нескольких местах по стене, топнул по полу. Все — осматривать больше нечего. Горелов снова сел в кресло и приготовился к долгому ожиданию. Мысли закрутились вокруг последних событий. Сердце защемило — в гибели станции Андрей считал виновным только себя. Решение об использовании аварийного лучевого генератора принял он. От этого никуда не денешься. Усилием воли Андрей загнал тягостные мысли в глубину подсознания: разбираться с этим вопросом будем потом, если останемся живы, сейчас есть проблемы более насущные.

Теперь в голове понеслась вереница гипотез и предположений о природе пришельца и его обитателей, если они, вообще, существуют. Горелов глянул на второе кресло — хотя, таковые, похоже, все-таки, имеются. Начали выстраиваться модели поведения при различном развитии событий. Координатор понимал, что толку от предположений немного — действительность, скорее всего, окажется весьма далекой от всех этих умопостроений. Но заняться все равно больше нечем — хозяева так и не сподобились почтить его своим присутствием. Еще Бобков со своей истерической пальбой....

После этого безумного поступка Сергея, Горелов оказался в глухом мешке, образованном, как он успел заметить, ушедшим из-под ног, полом тоннеля. Все попытки связаться по радио со своими спутниками ни к чему не привели. Наибольшее беспокойство вызывала участь Бобкова: на столь явные враждебные действия пришелец мог отреагировать соответственно. После получаса пребывания в мешке, в его стенке, каким-то непостижимым образом возник тоннель, приведший Андрея в небольшое помещение, прямоугольное в плане. В центре помещения возвышалось сооружение, весьма напоминающее ложе. Невысокое, мягкое на ощупь. Не сразу, но все же Горелов решился вначале присесть, а затем и прилечь на него. И, что удивительно, очень быстро заснул — сказалась усталость?

Проснувшись, Андрей, в первую очередь, осмотрелся. Никаких изменений в интерьере его пристанища не произошло. Уже хорошо — какая-то стабильность. Потом глянул на часы и мысленно присвистнул — он проспал больше двенадцати часов. Однако. Потом до него дошло, что скафандр, в который он был облачен до этого странного сна, оружие и экипировка, все это исчезло. Андрей сидел на краю ложа только в легком комбинезоне, надевающимся под скафандр. Еще побаливало правое надглазье. Горелов осторожно потрогал больное место и обнаружил небольшую, уже подсохшую ранку. Странно, он не помнил, когда ее получил. Опять же, раны на лице и голове, даже незначительные, всегда сильно кровоточат, а здесь никаких следов крови вокруг. Вчерашние сутки, конечно, оказались богатыми на события и встряски, но лицо во время всех этих перипетий, вроде бы не пострадало. Андрей еще раз тронул ранку и поморщился — саднило чувствительно. Имели место быть еще два неудобства: первое — хотелось пить и есть, второе — желание осуществить физиологический процесс, противоположный первым двум. Туалет хозяевами предусмотрен не был и Горелов, потыкавшись в стены, решил использовать в качестве последнего один из углов комнаты. С интересом понаблюдав, как продукты жизнедеятельности быстро погружаются в пол, он уселся на ложе и стал ожидать развития событий.

Долго ждать не пришлось. Торцевая стенка комнаты начала терять геометрическую четкость очертаний, заколебалась и прорвалась в середине, открывая уже знакомый тоннель. Приглашают, сделал вывод Андрей, поднялся с ложа и шагнул, в образовавшийся проход. После недолгой прогулки он оказался вот в этом помещении со столиком и двумя креслами.

Отвлекшись от воспоминаний и бесконечного анализа ситуации, Горелов в очередной раз констатировал, что хозяева заставляют себя ждать. Нервное напряжение искало выхода и он, положив руку на столик, принялся выбивать по крышке бравурные марши. За этим занятием и застал его долгожданный собеседник.

Вначале, обострившийся слух Андрея уловил шаги, раздавшиеся из глубины тоннеля. Он прекратил музицирование на столешнице и впился глазами в проем входа. Шум шагов приближался и через десяток секунд на пороге возник предполагаемый хозяин корабля пришельцев. Подсознательно Горелов ожидал увидеть, ну, пусть не монстра из плохих фантастических фильмов, но кого-то, в достаточной степени отличного от землянина. Вопреки этим ожиданиям, перед ним стоял, вполне себе, человек. Губы пришельца дрогнули и сложились в легкую ироничную улыбку — видимо, он заметил растерянность Андрея.

Эта улыбка разозлила Горелова. Злость заставила собраться и внутренне ощетиниться, что было явно нелишним для предстоящего разговора. Резко выдохнув, он откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди, предоставляя пришельцу возможность первым начать разговор.

— Здравствуйте, — по-русски, негромко, четко проговаривая слоги, произнес незнакомец, садясь в кресло, напротив.

— Здравствуйте, — кивнул Андрей, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.

Последовала небольшая пауза, во время которой оба собеседника внимательно рассмотрели друг друга. И после этого Горелов не обнаружил никаких отличий у своего визави от вида homo sapiens. Во всяком случае в частях тела не скрытых под одеждой. А одет пришелец был в легкий комбинезон, очень похожий на комбинезон, в который был облачен Андрей.

— У Вас, наверное, накопилась к нам масса вопросов, — наконец, нарушил, слегка затянувшееся молчание, незнакомец. Его русский был безупречен.

— Вы пришли сюда, специально, чтобы удовлетворить мое любопытство? — с легкой иронией отозвался Горелов.

— И для этого тоже, — кивнул собеседник.

— Ну тогда у меня два основных вопроса: кто вы и зачем явились в нашу систему? — решил сразу брать быка за рога землянин.

— В двух словах этого не расскажешь, — опять, еле заметно, улыбнулся пришелец. — И, кстати, как к вам обращаться — вы не представились. Ведь это принято у обитателей вашей планеты? Я не ошибся?

— Не ошиблись. Называйте меня Андреем.

— Очень приятно. А меня можете называть Горм.

Снова возникла пауза, во время которой Горм, словно забыв о существовании Андрея, занялся рассматриванием кисть своей правой руки. Сначала ладони, а потом тыльной части. Причем, ногти, похоже, его особенно заинтересовали. Андрей кашлянул, напоминая о своем присутствии. Пришелец с видимым сожалением оторвался от своего занятия и выдал следующую фразу:

— Как я уже сказал, мой рассказ затянется, а вы, наверное, голодны и мучимы жаждой. Не желаете ли подкрепить силы?

До сего момента Горелов о голоде, как-то забыл, но теперь, при напоминании о еде, желудок болезненно сжался и заурчал. Во рту тоже пересохло. Даже слюна не отделялась, вопреки позывам оголодавшего желудка. Однако есть в присутствии этого.... Андрей мотнул головой.

— Нет. Спасибо. Попозже, если можно.

— Ну, как знаете, — не стал настаивать Горм. И снова занялся рассматриванием, так заинтересовавших его, ногтей.

Горелов опять кашлянул. Это не произвело никакого эффекта. Андрей почувствовал нарастающее раздражение, усиленное чувством голода и жажды, и, постучав костяшками согнутых пальцев по столу, подбодрил собеседника репликой:

— Ну и.... Что там с обещанной историей?

— Ну, если вы действительно ничего не хотите... — отвлекшись от созерцания ногтей, протянул хлебосольный хозяин.

— Я уже сказал: спасибо, я сыт! — наверное, несколько громче, чем следовало, произнес Горелов.

Горм слегка вздрогнул и все так же мягко и вежливо отозвался:

— Я понимаю ваше раздражение, но, все же, не забывайте, что это вы у нас в гостях, а не наоборот.

— В гостях? — саркастически хмыкнул Андрей.

— Ну что ж, — вздохнул пришелец, — у вас, я знаю, есть такое понятие — военнопленный. Оно, конечно, больше подходит к данной ситуации, но я бы предпочел, чтобы вы, Андрей, были, все же, нашим гостем.

— А как с моими товарищами? — решил слегка притормозить, назревающую конфронтацию, Горелов.

— И товарищи тоже гости, естественно, — успокоил его Горм.