Буря приключений

— Но почему вот так вдруг? — принц прервал стопор Кэлберта своим настойчивым вопросом, смутно надеясь, что Элия может ошибаться.

— Условия окружающей среды, — не без мрачной иронии откликнулась богиня. — Удушающая жара, которую в обычном состоянии я бы не смогла переносить комфортно, отсутствие пищи и минимум воды, возможность получения энергии только путем ее прямого поглощения... Ты знаешь, что я сознательно избегала этого пути всю жизнь, чтобы не давать шанс опасному наследству. Но от судьбы не сбежать. Нескольких часов в Мире Пустыни оказалось достаточно для активизации процесса мутации. Спящая кровь пробуждается, она сделает все, чтобы защитить себя. А повернуть процесс вспять без применения магии я не могу. Время играет против. Если мы проведем в пустыне еще несколько дней, сколько точно не ведаю, то смогу ли я стать прежней, не знаю. Мне страшно, братья, — последнюю фразу принцесса прошептала еле слышно. Помолчала пару секунд, собираясь с мыслями, и продолжила.

— И страшно большей частью не за себя, за вас. Я очень неопытный вампир, и когда гены проснутся окончательно, боюсь, это может случиться со дня на день, сны настойчиво предупреждают меня, я не смогу сдержать своих диких инстинктов. Поэтому и считаю, что вам опасно находится рядом со мной. Опасно для ваших душ. Уходите, — высказавшись, Элия погрузилась в тягостное молчание.

Молчали и мужчины, подавленные свалившимся на них страшным откровением, необходимостью что-то предпринять и собственным бессилием.

Первым очнулся Кэлберт и решительно заявил, вновь так крепко обнимая сестру, словно всерьез боялся, что она прямо сейчас исчезнет, обернется бесплодным духом и ускользнет из его рук:

— Не уйду, даже не надейся! Не уговаривай, не проси и не грози! Мы вместе угодили в эту жаркую ловушку, вместе должны и выбираться. Если ты уйдешь, то я пойду с тобой, попытаешься сбежать тайком, отыщу и все равно пойду следом. Душа штука конечно ценная, кто ж спорит, но есть еще и честь. Значение этого слова ведомо даже безродным ублюдкам! Я знаю твердо: ты — моя сестра и бросить тебя один на один со страхом будет подлым предательством. Кроме того, — мужчина задумчиво усмехнулся, — я слышал, что души, даже расщепленные Пожирателем, не исчезают из миров навсегда. Они все равно рано или поздно собираются заново.

— Я ценю то, что ты сейчас сказал, брат, — глаза принцессы заблестели от волнения, и Элия ласково приобняла мужчину в ответ, — Но не приму жертвы. Прошу, посмотри на наше положение с другой стороны. Если ты настоишь на том, чтобы пойти со мной, и я, проявив слабость, не откажусь от этого необдуманного великодушного предложения, а потом не смогу удержать в узде просыпающиеся инстинкты вампира, то грех уничтожения души родича ляжет на мою душу. Своим присутствием ты можешь спровоцировать мой голод. Не лучше ли вам, расставшись со мной, найти выход из пустыни и вызволить меня таким образом, чтобы я смогла в безопасном и для себя и для других месте вернуться к прежнему состоянию.

Кэлберт замолчал, обдумывая логичные, как всегда, слова сестры. Мужчина чувствовал правоту ее хладнокровных рассуждений, но в тоже время понимал сердцем и бессмертной душой, что поступит неправильно, если, поддавшись на уговоры, бросит Элию в беде. Отчет перед своей совестью будет страшен и жесток.

Мелиор, доселе напряженно что-то просчитывавший и соображавший, видя, что пока брату больше нечего сказать, осторожно предложил, соединив ладони в умиротворяющем жесте:

— Милая, поверь, я ни в коем случае не хочу отягощать твою душу тяжкими грехами, но, не сможем ли мы прийти к какому-нибудь компромиссу?

— Например? — отстранено поинтересовалась принцесса.

— Возможно, если все наше приключение — выходка Сил, как ты и подозревала, то мы выйдем на свободу в самое ближайшее время, через день-два. Им ведь не с руки превращать лучшую во Вселенных Богиню Любви в Пожирательницу Душ. Что они выиграют, подарив такой козырь Межуровнью? От того, что ты сменишь расу, глупее не станешь, могущества не утратишь и, уж конечно, не забудешь тех, кто доставил тебе проблемы. Лично я ни за что на свете не хотел бы оказаться в числе врагов Богини Любви. А уж чтобы перейти дорогу Пожирательнице Душ надо и вовсе быть абсолютным безумцем. Получив такое могущество, ты будешь способна отомстить не только богам, но и любым из иерархии Сил. Поставим на то, что при всей разнице в мышлении создания чистой энергии думают также?

— И? — принцесса напряженно посмотрела на брата, ожидая продолжения. В безнадежной горечи бездонных серых глаз Элии зажглись первые искры и то были не отражения далеких звезд, а отсвет воскресшей надежды.

— Я полагаю, что ты будешь в силах бороться со своими... м-м-м охотничьими инстинктами до тех пор, пока мы не выберемся из пустыни. А раз ты говоришь, что не сможешь делать этого долго, то выход буквально в полете стрелы. Поэтому я предлагаю проверить мою версию, и идти всем вместе по крайней мере два-три дня. Дай нам этот шанс. Если ничего не изменится, или ты скажешь, что мутационные процессы зашли слишком далеко, то мы расстанемся, как было предложено ранее.

Элия поразмыслила несколько минут, просчитывая варианты, и согласилась, большей частью потому, что очень хотела верить в благополучный исход дела, в Силы Удачи, милостивые к богам:

— Ты прав. Можно рискнуть. Но вы должны пообещать: если я решу, что больше не могу с вами оставаться, то уйду, и вы не будете пытаться удержать меня или отговорить.

— Идет! — радостно согласился Кэлберт, готовый пообещать сестре все сокровища Океана Миров, только бы она не уходила в пустыню одна.

Мелиор удовлетворенно кивнул, подтверждая молчаливое обещание.

После мирного завершения серьезного разговора компания родственников, ставших намного ближе друг к другу перед страхом потери, отправилась спать. Разумеется, никто, даже Элия, и не подумал разбудить Элегора, чтобы известить его о предполагаемой опасности. Забравшись в 'спальный мешок', который безжалостно размотали с демонстративно похрапывающего герцога Лиенского, так и не дав бедняге вылупиться из 'кокона' самостоятельно и обрести крылья, лоулендцы быстро задремали. Руки братьев даже во сне крепко обнимали сестру, словно мужчины продолжали бояться, что она внезапно исчезнет.

Полномочный посол государства Эндор — Зулар со Азран ик Евдар ар Цинфаг, повелитель Двадцати Семи Оазисов, правая рука Великого Хассиза — Верховного Повелителя свободных кочевников эндорцев, его советник по делам неотложной важности, Уста Истины, Меч Справедливости и прочее и прочее был бесконечно счастлив. Он наконец-то нашел себе достойную супругу, вернее это она нашла его в огромном, чрезвычайно мокром и весьма прохладном Лоуленде — важном политическом и экономическом союзнике Эндора. Кто бы мог подумать, что здесь отыщется прекрасная женщина, верная заповедям святого Димета Водознатца, но она нашлась и выбрала его себе в мужья, как заведено, по старинным обычаям Эндора.

Посол прикрыл татуированные веки, вспоминая сей дивный момент: обнаженная белая кожа — точно редкостная ночная лилия из оазиса — все еще сияла перед его мысленным взором. Дева выбрала его и не размыкая уст позвала, подарила неземное блаженство, а потом, как и подобает смиренной деве, исчезла, чтобы он доказал силу и смелость, свою верность суженой и отыскал ее.

Терпеливо выждав положенные заветом Димета девять дней, эндорец приступил к поиску восхитительной незнакомки. Память воина и дипломата не подвела хозяина даже в огромном чуждом замке Лоуленда. Зулар быстро нашел заветное место встречи, несмотря на удаление оттуда магическим способом. Чувствительное самолюбие посла было приятно удивлено, когда Зулар узнал, осведомившись у юной прислуги в комнатах девы, что его выбрала та, о кой слагали легенды и на далекой родине посла, сама принцесса Элия, прекраснейшая Богиня Любви. Но, к огорчению Зулара, избранница оказалась чрезвычайно стыдлива и надолго исчезла из родительского замка, продлевая пору ожидания втрое.

Когда минул месяц, вконец истомившийся без милой избранницы пылкий эндорец решил, что больше медлить нельзя и приготовился просить отдать ему прелестную суженую у самого короля Лоуленда — Лимбера. Древний обычай был милостив к снедаемым любовной жаждой женихам. Если невеста, воспитанная в скоромности, стесняясь, долго не показывалась суженому на глаза, то первое согласие на брак мог дать отец ненаглядной в присутствии родственников. Этой заповедью Димета и решил воспользоваться влюбленный Зулар.

Его величеству Лимберу к тому времени изрядно поднадоело возиться с твердолобым кочевником, который стоял с несгибаемым упорством на каждом пункте привезенных для заключения договоров, словно на стене осажденного форта. И его величество 'милостиво' пригласил гостя на семейный завтрак. К трапезе было настоятельно рекомендовано явиться племяннику Нрэну и нескольким другим далеко не слабым и беспомощным членов большой семьи. Обычно послам хватало знакомства лишь с обаятельным и красноречивым Богом Войны, но на сей раз в край раздраженный Лимбер решил перестраховаться. Принцы и лорды должны были наглядно продемонстрировать эндорскому упрямцу мощь и силу королевства, и показать, что с царствующей фамилией лучше дружить, чем вступать в явные или скрытые конфликтные отношения.

Мужественный воин пустыни расценил приглашение короля на свой манер. Он счел, что его приглашают с намеком на заключение первого брачного договора, и старательно приготовился к торжественнейшему моменту в своей долгой жизни. Он сделал свадебную прическу, заплетя волосы в мелкие косицы числом двадцать семь, умастил кожу редкими маслами, покрыл соответствующими моменту ритуальными узорами, надел парадное многослойное одеяние, приготовил щедрые подарки родственникам невесты и радостно отправился навстречу своей судьбе.

Глава 14. Смена декораций

Размытые очертания развалин не то замка, не то крепости, представшие на закате следующего дня взору утомленных отупляющим однообразием и бесконечностью дневного перехода путников, поначалу показались богам миражем или галлюцинацией.

— Мираж? — прищурившись, переспросила Элия перевозбужденного новостью Элегора, первым с эльфийской зоркостью углядевшего на горизонте темную точку, колышущуюся в знойном мареве.

Кэлберт обменялся с Мелиором быстрым взглядом и весело бросил:

— Ну, по крайней мере, это первый мираж за все время нашего пребывания в пустыне.

— А может и не мираж, — кивнул принц, и на губах его проскользнула улыбка. Что бы ни ждало их впереди, бесконечное путешествие приближалось к концу, бог чувствовал это всеми фибрами души.

— И уж точно не галлюцинация, никаких особых кактусов, вызывающих видения, мы на завтрак не жевали, — рассмеялся Элегор и уточнил: — Во всяком случае, я вообще не припомню, чтобы у нас сегодня был завтрак, обед или ужин.

— Могу ручаться и за всю эту неделю, — кисло подтвердил Мелиор, с тоской вспоминая последний великолепный ужин на яхте.

— Это могли быть особенные кактусы, — заухмылявшись, зловеще прошептала принцесса, помахав для убедительности перед носом герцога руками, — вылезающие ночью из-под земли и жадно пожираемые нами в состоянии лунатизма.

— А, так вот куда ты ходишь по ночам, — догадался Элегор, округлив глаза. — То-то рот у тебя по утрам чем-то желто-зеленым вымазан!

Посмеявшись и коротко посовещавшись, приободрившаяся компания решила попытаться достичь загадочных развалин и хорошенько их осмотреть сегодня, еще до того, как придет ночь. Лазить в абсолютной темноте по единственным в пустыне странным руинам не улыбалось даже сорвиголове Элегору. Ночного эльфийское зрение не подмога, если нет хотя бы малого источника света. Словом, путешественники прибавили шагу.

Приближающиеся с каждой минутой пути и становившиеся все более реальными и материальными руины казались страшно неуместными в этом безжизненном месте, каким-то вопиющим кощунством над господствующим морем песка. Элия, уже успевшая увериться в справедливости своей версии о том, что Мир Пустыни вычищен, пребывала в легком замешательстве, стимулирующем мыслительные процессы.

'Если измерение действительно было вычищено, то в нем не должно было остаться никаких вещественных следов, напоминающих о прежнем этапе существования, — лихорадочно размышляла принцесса. — Значит, я была не права, предположив, что этот мир пуст или...' — неожиданно богиню посетило озарение, все мелкие кусочки головоломки встали на свои места.

Услужливая память распахнула перед принцессой один из древнейших величайших трактатов анонимного автора, посвященных созиданию и уничтожению миров: 'Сила Творения и ее обратная сторона. Основы применения и функционирования в рамках структуры Мироздания'.

Когда-нибудь, через несколько сот лет, почувствовав, что вошла в полную силу, принцесса собиралась заняться созданием собственных миров. Скрупулезным и тщательным созданием, не в пример пылким нетерпеливым богам-идиотам, едва ощутившим в себе способность ТВОРИТЬ и тут же принимавшимся вытворять демоны знает что, к вящему ужасу Сил. Поэтому богиня внимательно наблюдала за действиями родственников и пристально изучала все книги, относящиеся к данной тематике, попадавшиеся на глаза, отмечала все то, что могло пригодиться в высшем искусстве Творения.

Итак, Элия вспомнила важный момент: вычищенный мир не всегда абсолютно пуст. В нем могут сохраняться артефакты, имеющие непосредственное отношение к его созданию. Ведь окружающее их пространство в малой степени подвержено глобальному процессу очищения, потому что представляет собой часть узла структурной сети мира. Теперь Элия могла предположить, что их зачем-то вели к такому узлу, а развалины являлись знаком, отмечающим его. Даже лишенная магии, богиня ощущала всю необычность этого места.

'Значит, вот каков ваш замысел, — мысленно обратилась богиня к неведомым Силам. — Мы должны были прийти сюда. Но для чего? Что вы хотите от нас и сможем ли мы из этого места попасть домой?..' — из искорки воскресшей надежды зародилось в душе принцессы яркое пламя.

— С тобой все в порядке, дорогая? — заботливо окликнул сестру Мелиор, подметив, что она уже несколько секунд идет совершенно механически, глаза устремлены на развалины, но взгляд обращен не на них, а куда-то вглубь себя.

— Пожалуй, даже более чем. Да, брат, все в порядке, — энергично подтвердила богиня. — Просто я кое о чем подумала...— и Элия изложила спутникам свои соображения, подкрепляя их цитатами.

— Так чего же мы ждем? Пошли быстрее туда и все проверим! — с ходу завелся Элегор. Любая неразгаданная тайна всегда как на аркане тянула юношу за собой с такой силой, что он очертя голову бросался ее разгадывать. После нескольких суток пребывания в скучной пустыне (всего-то развлечений: трепотня, рытье колодцев, да одна захудалая песчаная буря) парень настолько стосковался по новым впечатлениям, что буквально приплясывал на месте от нетерпения. Загадка артефакта, уцелевшего в вычищенном мире, звала его к себе.