Ненаписанные дневники в монологах, диалогах и воспоминаниях

-Нотт, не дури, — устало попросил я. — Вернись Лорд в самом деле, я окажусь между двух огней... Нет, между трёх. Или даже четырёх. С одной стороны наш дорогой временно покойный руководитель, жаждущий мести и власти, неважно, в каком порядке, с другой — Бородач, обуянный идеями безапелляционной победы Светлых сил, чего бы они ни значили, с третьей — Министерство, которое спит и видит законопатить всех, кто замазался в Первой Магической, в уютные камеры курорта на Северном море, а с четвёртой — я сам. Замечу, что мне хватило бы для счастья, если бы все трое всего лишь забыли дорогу в мою лабораторию. Но меня-то во время войны никто под Империо не держал, и пока Альбус метёт пыль бородой перед Министерством, я вынужден выступать в роли дрессировщика его драгоценного Избранного чудовища. Моё положение куда более шаткое, чем у любого из вас.

-Не прибедняйся. За своего ручного Пожирателя Альбус будет вступаться столько, сколько нужно, — заметил Эйвери.

-Вот именно — пока нужно.

-Господа, господа, не о том спорите, — по знаку Люциуса эльфы мгновенно обновили посуду и закуски. — Мы все собрались тут потому, что никому из нас возвращение Лорда невыгодно. Да, я готов признать это перед всеми вами, хотя осознаю, насколько рискую. Взамен рассчитываю на ваше безоговорочное молчание, разумеется.

-Люц, Непреложные обеты следует брать до разглашения конфиденциальной информации, а не после.

-Снейп, заткнись! Кгхм. Извините, господа. Нервы. Так вот, у меня лично сын растёт. У вас тоже дети, Снейп, мне плевать, что у тебя их нет. И мне не хотелось бы, чтобы Министерство сделало из наших потомков заложников нового режима.

-Не говоря уж о финансовых перспективах, — Паркинсон налил очередной стакан, но против ожиданий лишь понюхал его и отставил в сторону. — Точнее, об их отсутствии. Лорд не больно-то любит денежки зарабатывать. А тратить любит. К кому он придёт за средствами, к Альбусу? Или сразу уж к Слизерину? В Первую Магическую не больно-то заработали, а уж после...

Люциус болезненно поморщился. Ну да, Империус Империусом, а семейные капиталы ему пришлось здорово растрясти, чтобы убедить Визенгамот в своей благонадёжности.

-К Альбусу на поклон не пойду, — бухнул Нотт. — Мне одного начальника хватило.

-Никто не пойдёт, — Паркинсон опять схватил стакан. Нервный тик у него, что ли? — Полагаю, денежки на войну он точно так же тянул из своих сторонников, как Лорд — из нас. Менять Лорда на Бороду — это всё равно что карман перекрашивать, надеясь, что вор его не узнает и промахнётся. Нет уж, я предпочитаю посидеть в стороне. Пусть сами между собой разбираются.

-Боюсь, что в грядущей войне отсидеться нам не удастся, — сказал я. — Единственное, что мы можем сделать — эту самую войну не допустить. Намерения мы с вами высказали. Ведь так? План действий выработать мы пока не можем, потому что ситуация зыбкая. Лорд то ли вернулся, то ли нет, Альбус то ли жив, то ли не совсем... Предлагаю не пороть горячку и ограничиться сбором информации. У кого есть выход на охрану Азкабана, тот пусть следит за положением узников. Аврорат не зря свой хлеб ест, если Метки активизируются, безопасники непременно затеют собственное расследование, как бы ни Отдел Тайн привлекли.

-Любая информация стоит денег, — напомнил Малфой. — Но на такое я готов вложиться. Кто со мной? Снейп, тебя не считаем, ты у нас известный бессребреник. Будешь у нас глазами и ушами в стане противника. Тебе не привыкать, хе-хе.

Рождество прошло тихо. Целитель Сметвик отпустил меня домой, заручившись клятвенными обещаниями избегать активного движения, соблюдать режим, принимать зелья строго по списку и вернуться в клинику при малейшем ухудшении самочувствия. Я мужественно соглашался со всеми его требованиями, не убоявшись даже целой батареи склянок с лекарствами. Подобно авангарду противника, они толпились на столе, обещая скорое и неизбежное воссоединение с моим организмом. О рождественских подарках беспокоиться не пришлось: Корвин и каталоги с Диагон-аллеи творили чудеса, а для всего остального у меня был Дадли и его неуёмный энтузиазм, приправленный щепоткой чёрного юмора.

Хорошо, что в школу я в ближайшее время не вернусь, а там, глядишь, и профессор Снейп остынет... Но удержаться от маленького хулиганства было положительно невозможно!

В самый Сочельник прилетела сова от Малфоя.

"Поттер, я нечаянно рассказал отцу твои мысли про мётлы для первокурсников. Он одобрил, обещал внедрить. Я тебя ненавижу!!!

P. S. С Рождеством."

Странная логика, подумал я, складывая письмо. Проболтался отцу он, а виноват почему-то я. Гриффиндорец какой его покусал, что ли?

Снегу навалило — я столько и не припомню! Дадли часами пропадал на улице, ведя ожесточённые снежные войны со всеми и против всех. Мне оставалось лишь завистливо смотреть ему вслед и чинно прогуливаться по заснеженным тропкам тётиного садика: какие-то более активные телодвижения Сметвик мне строго-настрого запретил. Склянки с зельями неуклонно убывали, обещая если не скорое выздоровление, то хотя бы избавление от полупостельного режима. Однокурсники слали с совами письма и подарки, тётя Мардж внезапно передумала наносить нам визит вежливости, вместо этого укатив отдыхать куда-то на тёплые пляжи, — в общем, жизнь потихоньку налаживалась. Тётя, правда, напомнила, что после нового года меня ждёт плановая медкомиссия, но это зло было знакомым и нестрашным. Уж не страшнее Волдеморта головного мозга!

А тридцатого декабря пришла весточка от профессора Снейпа: Дамблдор пришёл в себя.

"Целители пока не могут предположить, насколько пострадала его память. Будьте готовы в любой момент вернуться в клинику, там вы будете в безопасности: из Мунго сейчас выдачи нет даже Аврорату. Целитель Сметвик в курсе дела, вас будут ждать. К письму прилагается портключ, пароль "вербена". Держите его при себе. Директор объявил о возвращении Тёмного Лорда ещё в школе, но на тот момент его слова сочли бредом умирающего. Никто не сможет предугадать реакцию общественности, если он обвинит вас в одержимости Сами-знаете-кем.

Мерлином заклинаю, Поттер, воздержитесь от своих неуёмных инициатив! Сейчас к Дамблдору никого не пускают, но он может найти способ связаться с нужными людьми и отправить кого-либо к вам. Внимательно смотрите по сторонам и при любом подозрении отправляйтесь в Мунго. Если всё обойдётся без экстренной эвакуации, вы вернётесь на долечивание самое позднее после 10 января.

Рассчитываю на ваше благоразумие.

Проф. С. Снейп.

P. S. Благодарю за подарок. Он был как минимум оригинальным."

-Можно подумать, не Дамблдор очнулся, а Волдеморт воскрес, — сердито проговорил я, отряхивая руки: письмо, едва я дочитал, вспыхнуло и рассыпалось серым пеплом. Ну почему, почему даже дома я должен чувствовать себя на осадном положении? И ладно бы от каких-нибудь террористов, так нет же — от собственного директора! Что за неугомонный человек этот Дамблдор, лечился бы себе спокойно, а не интриги строил, не вставая с больничной койки! Понятное дело, при всяких там мозговых травмах крыша может поехать, а что Волди, что я у нашего директора любимые персонажи для размышлений. Остаётся надеяться, что целители не дремлют и не дадут директору разгуляться. А то плюну на всё и эмигрирую в Австралию!

Приложенный к письму мешочек с портключом я пока сунул в карман: носить одинокую запонку на виду, не привлекая внимания, было совершенно невозможно. Куда мне её прицепить, к футболке? Я вообще ни на ком, кроме нашего декана, не видел запонок, даже дядя, сколько помню, обходится пуговицами!

Незнакомый филин, принёсший письмо, улетать не торопился: топтался по забору, косил настороженным взглядом на Корвина, всячески выказывая нетерпение. Пришлось сходить в дом за тетрадкой и черкнуть профессору коротенькую ответную записку.

Надеюсь, новый год в кругу семьи вредный старикан Дамблдор мне не испортит!

Отступление восьмое

Как некстати эта старческая немощь! Целители в зелёных мантиях снуют туда-сюда, поят горькими зельями, на вопросы отшучиваются, отводят глаза... Палочку отняли. Где же верный Северус, где безотказная Поппи? Не время сейчас болеть, столько ещё надо сделать! Какое число сегодня?.. В Хогвартсе остался календарь с забавным Сантой и выводком косоглазых оленей. Должно быть, Рождество совсем скоро: вон сколько снега на окне навалило, а он всё сыплет и сыплет. Пора писать письма, отправлять важные и нужные посылки... Надо непременно поздравить мальчика, он ведь совсем один... Один? Но ведь вернулся, Он вернулся! Или нет?.. Ах, как некстати болит эта треклятая голова, и нет рядом Северуса, чьи зелья ещё более гадкие, но уносят боль куда быстрее, чем местные настойки.

-Скажите, умоляю, скажите мне правду: Он вернулся?!

Пожилая ведьма в форменной мантии строго хмурится, отцепляет от рукава влажные от волнения старческие пальцы.

-Лежите смирно, мистер Дамблдор! Вы вернулись, это главное! Почитай, с самого края вас целитель Сметвик вытащил.

-Мне срочно нужно увидеть мальчика!

-Всё, что вам нужно, это слушаться целителя и лечиться, как положено! Это в школе своей вы — директор, а тут — такой же пациент, как и все! Сказано — никаких посещений, значит, все мальчики подождут, ничего им не сделается. Праздник на носу, хоть и магловский, а всё ж таки понимать надо: радость у людей! Вот и вы радуйтесь, что живы остались, а уж мы-то вас подлатаем, расстараемся.

-Мне... увидеть...

Но зелья туманят разум, и мир вокруг расплывается цветным мутным пятном.

Конец отступления

В начале января, как и ожидалось, тётя укатала меня в магловскую больничку. Несмотря на усталость от больничных коридоров (а меня ведь ещё Мунго ждёт по второму кругу, эх!), я сгорал от любопытства. Ну интересно же, чего смогли сделать волшебные целители с моим дырявым черепом! Конечно, пластинка в голове здорово меня ограничивала, но отказываться от замечательного мыслеблока мне ой как не хотелось.

Моё давнишнее истерическое письмо тёте, как оказалось, дало плоды именно сейчас. Доктора просветили мою многострадальную голову со всех сторон, и, видимо, что-то им здорово не понравилось. Шушукаются между собой, на меня косятся, тёте что-то долго объясняли, она такая расстроенная ко мне пришла после их разговоров, хоть и постаралась сделать вид, что всё как обычно... Потом засунули меня в аппарат МРТ и велели лежать смирно. Я и лежал, представляя себя отважным космонавтом в анабиозной камере на пути к далёким планетам. Хорошо, что у меня нет клаустрофобии!

Хорошо, что тётя моя всё понимает! И что я нервничаю от всех этих косых взглядов и молчания, и что мне тоже любопытно и страшно, вдруг в голове что-то не так, и что моих целителей из Мунго тоже надо как-то известить о результатах обследования... У магов же нет МРТ! Так что она пришла ко мне со снимками и объяснила, что дырка в черепе у меня начала зарастать какой-то рыхлой массой. Доктора боятся, что это дала о себе знать та самая опухоль, которую мне удалили в прошлом году, когда чинили череп после травмы. И что нужно сделать биопсию — взять маленький кусочек кости на анализ и проверить, что там такое. Я не возражал. То есть, конечно же, моего согласия не требовалось, только тётино как опекуна, но я был очень благодарен ей, что она со мной как со взрослым разговаривала. Я понимал, что ей сейчас тоже не по себе.

Всё оказалось совсем не страшно, только результатов ждать долго. Прочие анализы у меня нормальными были, так что меня скоро отпустили домой, велев соблюдать постельный режим и не слишком напрягать глаза. От нечего делать я написал профессору Снейпу, приложив копию предварительных результатов обследования. Понятия не имею, зачем. Мог бы сразу Сметвику писать. Прав профессор, дурная у меня голова.

Взгляд со стороны

Противный мальчишка! Вот зачем мне знать о том, что маглы наковыряли в его потрохах? Хвастается, что ли? Или хочет заставить меня понервничать? Так мне и без него причин для переживаний хватает. Из Мунго пишут, директор никак не угомонится, всё спрашивает, вернулся какой-то непонятный "он" или не вернулся. А ему волноваться нельзя, опять инсульт будет. В сложившейся ситуации я уже и не знаю, может, оно и к лучшему будет. Радует, что слухи о Тёмном Лорде из школы до Мунго не дошли, а Дамблдор пока не настолько внятно выражает свои мысли, чтобы обихаживающие его целители растолковали его намёки так, как ему хочется.

Если всё пойдёт, как мы с Ближним Кругом рассчитываем, Лорда удастся упокоить и без Дамблдора. Про Поттера и его недокументированные возможности мои заговорщики ничего не знают, рассчитывают справиться своими силами. Так сказать, задавить врага числом. Это они про крестражи не в курсе. И не задумываются о том, что воевать придётся не только с Лордом, но и с его оставшимися сторонниками, которые не столь вероломны, как мы. Наверняка таких хватает. Я всегда знал, что мир полон идиотов. Одно из самых ярких свидетельств моей правоты по утрам смотрит на меня из зеркала.

Встретиться, что ли, с директором? Если Сметвик разрешит, конечно. Мой блок директор и в лучшие времена пробить не мог, а теперь тем более. Попробую убедить его, что никто никуда не возвращается, бывшие Упивающиеся сидят спокойно по мэнорам, а Поттер тихо мирно лечит голову в магловской больничке. Чем Мордред не шутит, пока Мерлин спит, вдруг и поверит, Альбус в последние годы вообще стал чрезмерно доверчив. Во всяком случае, в отношении меня. Уж я-то знаю, что лгу ему гораздо чаще, чем дозволено правилами хорошего тона, но куда реже, чем он того заслуживает.

Мне снилось, будто я — большая рыбина, плывущая в потоке чего-то густого, красного и солёного. Рассекая стремительно несущий меня поток своим гибким и сильным телом, я неспешно, как и подобает рыбе, шевелил жабрами и размышлял, что кислород, так необходимый мне, в крови переносят эритроциты, но они слишком мелкие и шустрые, чтобы я мог за ними угнаться и изловить, а там и попробовать на зуб. И страдать бы мне от удушья, но революционная мысль пронзила куцый рыбий мозг: как мог такой большой и могучий я поместиться в маленький кровеносный сосуд, да ещё и столь вольготно себя там чувствовать? В тот же миг сознание померкло, густая тьма облепила меня облитым сахарным сиропом тополиным пухом, чтобы через несколько томительно долгих ударов сердца смениться совершенно другой экспозицией.

В помещении, где я оказался, было полутемно, сухо и гулко. Откуда-то доносился едва заметный запах смолящих факелов (почему мне упорно кажется, что я не должен узнавать этот запах?). Чёрная плотная ткань моего одеяния тиранила такую чувствительную и нежную кожу моего тела. Я сидел на величественном троне из черепов и костей — жёстком и неудобном; останки больно впивались в моё многострадальное седалище, увеличивая мои страдания.