Ненаписанные дневники в монологах, диалогах и воспоминаниях

Ненаписанные дневники в диалогах, монологах и воспоминаниях

Глава первая. Дошкольник.

Сегодня тётя опять назвала меня ненормальным. Не забыла перечислить, какими гадами и сволочами были мои родители, тунеядцы и алкоголики. Когда мелким был, я верил и ночами плакал от обиды: у всех есть родители, бабушки-дедушки, а у меня все умерли, да и при жизни не отличались хорошим нравом. Сейчас я подрос и думаю, что не всё так просто. Тётя вряд ли когда перестанет меня гнобить. Но я намерен вырасти достойным членом общества, а потому придётся с этим что-то делать. Ведь почему-то же они взяли меня на воспитание, хотя я им совсем не нужен. Неужели у меня совсем не осталось родственников?

Вот, кстати, да.

Улучил момент, когда тётя была одна и в хорошем расположении духа: её розы признаны лучшими на нашей улице. Против обыкновения, она не обругала меня и даже согласилась выслушать. Я и спросил: а где мои родственники со стороны отца? Почему меня не отдали им? Тётя моментально напряглась и ответила, что ничего про них не знает. И — случайно или от неожиданности — проговорилась. "Тебя подкинули нам, как щенка, на крыльцо". Потом опомнилась, замахала руками и послала меня в сад чистить дорожки. Я не возражал. Мне было о чём подумать.

Итак, мои родители вели предположительно аморальный образ жизни. Когда они погибли, меня передали на воспитание в семью маминой сестры. Почему не папиной родне? Может, они были вовсе уж опустившимися маргиналами? Ведь откуда-то моя мама нахваталась вредных привычек, сгубивших её? Вряд ли из родной семьи, достаточно посмотреть на тётю и ставить впечатление о принципах воспитания её родителей.

Но меня подкинули. Почему? Может, не хотели, чтобы папина родня знала обо мне? Или сами и избавились от меня? Может, они эти... мафиози? И не захотели с детства растить из ребёнка преступника? Что ж, примем за рабочую версию.

Пришлось попотеть, чтобы снова поймать тётю одну. Она заметно напряглась, когда увидела меня, но всё-таки согласилась поговорить. Я и сказал, мол, тётя, я долго думал и решил, что какими бы ни были мои родители, но я хочу вырасти достойным членом общества. Ведь соседи будут смотреть на меня и видеть, как тётя меня воспитала. И если я стану благополучным ребёнком, тётей будет вся улица гордиться, что она справилась с такой наследственностью. Я эту речь две недели готовил. Даже перечитал в библиотеке кучу скучных книжек по психологии, мало что понял, но тёте хватило. Она даже не стала ругаться и сказала, что подумает об этом. Ура, прогресс есть!

На самом деле, я знаю, что тётю раздражает больше всего. Со мной иногда случаются всякие странные штуки — ну, там, волосы за одну ночь отросли или вазочка, которую Дадли расколотил, вдруг оказалась целёхонькой. Тётя каждый раз пугается и называет меня ненормальным. А я же не виноват! Я не могу этим управлять, оно само как-то делается. В библиотеке толком ничего не нашлось, только всякая муть про экстрасенсов и одержимых бесами. Я примерил на себя симптомы и решил, что до одержимости мне ещё далеко.

В школе к нам сегодня приходила тётенька-психолог. Я уныло водил ручкой по выданным нам тестам, рисовал несуществующее животное (поглазастее и позубастее), а потом меня осенило. После урока я подошёл к ней и спросил, могу ли прийти на консультацию. Она согласилась, только сказала, чтобы я обязательно приходил с родителями, так как я ещё несовершеннолетний. Чёрт! А вдруг тётя не согласится?

Согласилась. Я сам удивился. Миссис Дженкинс спросила, с какой проблемой я пришёл. Я объяснил, что, бывает, нервничаю, и у меня бывают вспышки. И я хочу, чтобы их не было. Она задала ещё несколько уточняющих вопросов, а потом попросила меня подождать в коридоре, пока она поговорит с тётей. Ненавижу, когда взрослые так поступают! Я прижался ухом к двери, но сумел разобрать только "... сирота...", "...повышенная тревожность...", "...нет необходимости...", а потом по коридору стали ходить люди, и мне пришлось уйти к окну и дожидаться тётю там.

Ну, что я могу сказать. Помогло. Живу я теперь не в чулане, а в маленькой комнатке наверху. По мне, так роскошные покои. Голодать больше не приходится, да и на одежду тётя разорилась — дешёвую, но новую и опрятную. Не знаю, о чём она говорила с дядей, но тот возражать не стал. За хорошую учёбу меня больше не ругают, и это весьма кстати: миссис Марпл наконец отметила мои успехи в математике и намекнула на участие в городском конкурсе. Дадли как раз выиграл очередные соревнования, так что тётя была доброй и не стала возражать. А самое главное — меня отдали на йогу в ближайший центр восточных практик. Миссис Дженкинс объяснила тёте, что там как раз учат правильно дышать, держать себя в равновесии, и что мне это пойдёт на пользу. Ключевым оказалось слово "бесплатно".

Занятия три раза в неделю, но я бы туда ходил хоть каждый день. Сначала я думал, что это скучная гимнастика, но наш тренер (имени его мы не знали, нам, детям, он предложил звать себя Гуру. Смешной. Наверное, пытался придать себе значимости. Да три четверти группы вообще не знает, что такое гуру, и сочли это слово именем!) сперва стал учить нас правильно дышать, расслабляться и освобождаться от лишних мыслей. По дому я успеваю делать гораздо меньше, но зато странного со мной давно не случалось. Соседки хвалят тётю за педагогический талант, она лучится удовольствием.

Сегодня я понял, что всё-таки отличаюсь от нормальных людей. Из трёх десятков детей в группе осталось восемь, остальные нашли себе занятия поинтереснее. Нам это только на руку: Гуру успевает уделить внимание каждому. И вот сижу я, дышу, пытаюсь увидеть внутренним оком пресловутые чакры... и вдруг вижу. Что-то внутри меня светится мягким золотистым свечением. От неожиданности я выпал из транса, но видеть не перестал. Другие дети казались тусклыми и серыми, только у одной девочки еле просматривались зеленоватые искры. Гуру был словно облеплен тончайшей голубой плёнкой, только не плотной, а как бы воздушной. Я вспомнил ощущения, когда со мной творилось "странное", и золотистый огонь послушно откликнулся, как хорошо вышколенная собака на зов хозяина. Я испугался, что чего-нибудь натворю, и постарался утихомирить его. Удалось.

Значит, тётя права? Я действительно ненормальный? Но откуда она знает? Неужели я такой не один? Может... может, мои родители как-то связаны с этим? Но у тёти спрашивать нельзя: хрупкий мир, которого мы достигли, этого не выдержит. Пусть лучше думает, что всё в порядке.

Три призовых места по математике — и миссис Марпл посоветовала тёте отдать меня в школу посильнее. То есть, ей, конечно же, приятно учить такой самородок, но мальчику нужен хороший старт, у него большое будущее, бла-бла-бла... Тётя в сомнениях. Я вкалываю на йоге, а после занятий убегаю на пару часов в ближайший парк поиграть со своим внутренним огнём. С тех пор, как я его увидел и начал с ним взаимодействовать, он заметно подрос и стал послушнее. Уже дважды я ловил себя на том, что вот-вот отмочу что-нибудь не то, но оба раза справился с собой. У соседей через дом поселилась несовершеннолетняя племянница с младенцем, и соседи переключились на перемывание косточек уже ей. А нас даже ставят в пример. Смешно.

Я знаю, кем хочу быть! Тётя одобрила и даже расщедрилась на платный кружок при школе. Компьютеры — это настоящее волшебство! Я выучусь и стану программистом, тем более, что мистер Моррингтон говорит, что за информационными технологиями — будущее!

Сегодня ужас что было. Я возвращался из парка после своих занятий и увидел Дадли с дружками. Он, по правде сказать, давно меня не трогает — с тех пор, как тренер увидел его за очередным "подвигом" и пообещал выгнать из секции. Так что я мог не беспокоиться о своей безопасности и просто шёл домой. И тут увидел его — уродливое чёрное пятно у Дадли на сердце. Я сперва решил, что он испачкался чем-то, потом дошло, что я забыл переключиться с внутреннего зрения... В нормальном зрении пятно было невидимым. Я перепроверил трижды — то же самое.

Чёрт, чёрт, чёрт. Что делать? Рискнуть своим положением в семье? А вдруг это что-то очень плохое у Дадли? Вдруг он умрёт?

Отступление первое.

Мальчишка сегодня пришёл с занятий весь белый и перепуганный насмерть. Что там с ними делали, пытали? Он так-то не особо разговорчивый, всё в книжках своих сидит или по дому работает. Хорошо работает, надо сказать, не отлынивает. С тех пор, как он за ум взялся, у нас, можно сказать, всё наладилось. И соседи перестали коситься, и Вернон хорошо зарабатывать стал, и в доме спокойствие и красота. Может, обошлось?..

-Тётя! — нет, всё-таки что-то случилось. Вон как мнётся на пороге, неужто натворил чего? Шкуру спущу! Давно в чулане не был, паршивец? — Тётя, простите меня, я сам не знаю, как это вышло, только выслушайте, пожалуйста, я очень боюсь, вдруг это что-то страшное!

Понимаю, что ничего не могу разобрать из его лепета, рывком втягиваю на кухню, сую в руки стакан с водой. Так, аптечка... где тут успокоительное... Мальчишка глотает таблетки, даже не поморщившись, и опять пялится на меня этими своими невозможными глазищами, которые никакие очки не скроют.

-Что. Ты. Натворил?

Головой мотает.

-Ничего. То есть... Я... — глубоко вздыхает, и как с обрыва вниз: — мне кажется, у Дадли что-то с сердцем.

Темнеет в глазах. Воздуха не хватает. Дадли. Сердце. Отбираю у мелкого блистер, вытряхиваю пару таблеток. Мальчишка понятливо тащит стакан воды. И говорит, говорит...

-Понимаете, я увидел... ну... Я думал, оно всё прекратилось, ну, эти странности, помните, у меня в детстве были? Как на йогу пошёл, так и всё... Я их как-то чувствовать научился, чую — подкатило, сразу дышать начинаю, как нас учили, и всё заканчивается. А сегодня...

-И часто с тобой такое бывает? — спрашиваю, а сама обмираю: нет. Не обошлось. Будь оно всё проклято.

-В самом начале раза три было, — охотно признаётся он, — я не стал говорить, чтобы не беспокоить. И сегодня вот... Я просто увидел... случайно, Дадли мне навстречу шёл. И у него что-то чёрное на сердце. Я думал — показалось, а оно... не показалось. Тётя, пожалуйста, не наказывайте меня, я не хотел...

Спокойно, Петуния. Видеть — это ещё ничего. Практически безобидно. В конце концов, мода на экстрасенсов никогда не проходит.

-Я не буду тебя наказывать, — говорю ему. — Поговорю с твоим учителем, может ли он увеличить число занятий. Раз уж они так помогают.

Мальчишка просиял. А ведь мог бы промолчать, и никто бы ничего не понял.

-Вы только Дадли проверьте, пожалуйста. Ну, скажите, например, доктору, что у него много соревнований, и вас беспокоит нагрузка на сердце... Чтобы они не заподозрили ничего.

Киваю. Да, так будет лучше всего.

Конец отступления

Дадли в больнице. У него обнаружили какую-то скверную опухоль . Тётя вся почернела, днюет и ночует у него... Дядя храбрится, но я вижу, что ему очень не по себе. Хоть бы всё обошлось...

Гуру сказал, что я талант, и теперь у меня пять тренировок в неделю. Плюс кружок информатики и дополнительные по математике. Да и обычных домашних заданий никто не отменял. Готовку дома свалили всю на меня. Я не спорю: тётя всё время в больнице, дядя вкалывает, как крестьянин... Это наш учитель истории так говорит. Приходил тренер Дадли, принёс кучу открыток от ребят из секции. Большой Дэ был очень тронут. Вообще-то в больницу детей не пускают, но меня пустили на минуточку. Я передал ему открытки и приветы из школы.

-Гарри, ты это... прости, если чего, — неловко сказал он, комкая простыню огромной ручищей.

-Ничего, Дэ. Ты поправляйся, главное.

Выглядит он не очень. Завтра с утра операция. Наверное, ему страшно... Тётя хотела остаться на ночь, но ей не позволили. Сказали, что позвонят, как операция закончится. По дороге домой мы молчим. Тётя украдкой промокает глаза кружевной перчаткой.

Дадли прооперировали. Сказали, в рубашке родился парень: опухоль оказалась доброкачественной, не успела переродиться. Вовремя успели.

-Если бы не ваша внимательность, всё окончилось бы гораздо печальнее, — сказал тёте доктор. — Хорошо, что вы отправили ребёнка на дополнительные обследования.

Так что всё будет хорошо. Даже, может, в спорт Дадли вернётся, как восстановится после болезни.

А ночью меня вдруг накрывает. Точно сжатую пружину отпустило: я реву и не могу остановиться, закусив угол подушки.

Потом приходит тётя. Она тоже плачет — от облегчения, наверное, дядя в командировке, а ей, видно, страшно оставаться одной, или просто... Ай, не знаю. В общем, мы с ней вдвоём поплакали, сходили на кухню, попили чаю... А потом она отставила чашку и сказала:

-Гарри, ты спас жизнь моему сыну.

Я обомлел — больше от того, что она меня по имени назвала.

-Ты... Если тебе нужно что-нибудь, ты скажи.

Ясное дело, я принялся отказываться и доказывать, что не ради выгоды это сделал. Но тётя так глянула... В общем, я понял, что с ней лучше не спорить. Подумал, что тётя пытается показать, что жизнь Дадли действительно имеет ценность.... Не знаю. Я, конечно, перечитаю "возрастную психологию", но, скорее всего, опять половины не пойму. Программирование — и то легче.

А ответ у меня уже был готов.

-Паркур. Я видел объявление: открывается детская секция.

-Паркур? — тётя даже засмеялась от неожиданности, а потом вдруг привлекла меня к себе и крепко обняла, чмокнув в макушку. — Золотой ты мой ребёнок, будет тебе твой паркур, если возьмут тебя с твоим зрением.

Подержала в объятьях и отпустила. И я ушёл спать, окрылённый и сбитый с толку. Такой вот гремучий коктейль.

Дадли выписали. Тётя порхает и танцует вокруг него на цыпочках. Он здорово похудел, но так ему даже лучше.

Разумеется, я не утерпел и посмотрел на него. Уродливого пятна не было, только чуток зеленоватых искр, какие я уже видел у девочки на йоге. Что общего у мелкой девчонки и Большого Дэ, чемпиона города по боксу? Может, это как цвет глаз, распространённый признак?

Пока я готовил ужин, тётя ворковала наверху со своим Дадличкой, потом с работы пришёл Вернон и сменил её у постели сына. А тётя спустилась ко мне на кухню — типа помогать, но при этом так косилась на меня, что я вздохнул и заверил её, что с Дадли всё в порядке. Она только кивнула, но явно успокоилась. Ну и ладно. Всегда бы так.

Столько времени с тех пор прошло... Дадли совсем поправился и понемногу начинает тренироваться, восстанавливать былую спортивную форму. Тренер осторожничает, а Дэ рвётся на ринг.

Мне пришлось бросить паркур. Жалко до слёз — я только начал входить во вкус. А всё из-за дурацкой случайности: когда шёл домой из школы, сильным ветром отломило здоровенную ветку дерева прямо над головой. Я успел только отпихнуть в сторону мелкую девчонку соседей из дома напротив, а потом наступила темнота.

Ну, это в книжках так пишется. На самом деле, я смутно помню тот день, это уже ребята мне потом рассказали, которые со мной рядом шли. При сотрясении мозга амнезия — это нормально, как сказал мне доктор. Да и чёрт бы с ней. Проблема в том, что когда я проснулся, вокруг тоже была тьма.

Помню, первой мыслью было: сейчас ночь? Потом тётю вспомнил — мало ей Дадли было. А потом осознал, что даже в тёмной комнате обычно можно различить хоть какие-то очертания предметов, и запаниковал. Наверное, ко мне были подключены какие-то приборы, потому что что-то противно запищало, послышался топот ног, а потом травмированный мозг сделал очередной кульбит в черепной коробке, и я опять отключился.

Когда я снова пришёл в себя, было темно.

И ещё раз.

И ещё.

Кто-то приходил, вроде далее сидел рядом, брал меня за руку... Я не помню ничего, кроме охватившего меня беспросветного отчаяния. Я ненавидел свою беспомощность и дурацкий несчастный случай, поставивший крест на всей моей дальнейшей жизни. В одно из пробуждений я обнаружил плотную повязку на лице. Позже два голоса надо мной, думая, что я сплю, тихо переговаривались, что у меня было отслоение сетчатки из-за удара по голове. Что раньше это был приговор: слепота. Но сейчас придумали новые методы, сетчатку мне приварили лазером, и теперь нужно ждать. И надеяться на чудо.

Надежды у меня было хоть отбавляй. В какой-то момент я заметил, что внутреннее зрение никуда не делось: обратившись вглубь себя, я по-прежнему видел ровное золотистое свечение. Никого из тех, кто подходил к моей постели, я разглядеть не смог. То ли внутреннее око тоже пострадало от травмы и работало теперь только в одну сторону, то ли все посещавшие меня были скучными серыми людишками.

-Если б в самом деле от тебя был толк, я бы выздоровел и обзавёлся идеальным зрением, — мысленно сказал я своему огоньку. — А так — нужен ты мне больно!

И я уснул — с тем, чтобы проснуться от назойливого жужжания и ощущения, что яркий свет до боли режет глаза. Потом жужжание смолкло. Открыв глаза и проморгавшись, я увидел напротив кровати белую стену, а на ней — муху. Видимо, это она разбудила меня.

И тут до меня дошло.

МУХА?!

Я ВИЖУ?!

Когда до меня дошло, я завопил, как вождь команчей, все доктора сбежались. До сих пор не знаю, что сработало: лазер или моё внутреннее пламя, главное — я снова видел, и зрение у меня было куда лучшим, чем за все годы до этого. Во всяком случае, очки мне были больше не нужны. Доктор сказал, что это чудо. Что ж, пусть будет чудо.

Остаток учебного года я провёл дома, самостоятельно осваивая школьную программу и сдавая контрольные приходящим учителям. Безумно жалко было моих дополнительных занятий, правда, ребята из математического кружка и с информатики вскоре стали навещать меня и приносить задания. Я надеялся, что осенью смогу вернуться туда. Гуру укатил в Индию — познавать новые глубины человеческого бытия (это не я такой умный, это он мне в открытке написал перед отъездом). Дадли сказал "по бабам пойдёт" и мерзко заржал. Дались ему эти бабы. Кто ж за ними в Индию поедет? Будто тут их мало.

А паркур... Что ж, может, когда-нибудь я смогу вернуться и туда.

В конце июня дядя решительно сказал, что за последний год все столько болели и нервничали, что небольшой отдых нам не повредит. И увёз всю семью в Италию. Мы провели чудных две недели на пляже в Неаполе, потом тётя вдоволь нагулялась по магазинам Милана и Рима. Возвращаться не хотелось, но дядю ждали его дрели, тётю — розы (как там за ними соседка приглядывает? Наверняка всё поперепутала!), а нас с Дадли — летние задания и очередной медосмотр.

А 31 июля в почтовом ящике обнаружилось странное письмо на моё имя. "Школа Чародейства и волшебства" значилось на нём, и я счёл это розыгрышем или креативной рекламной кампанией. Но увидев помертвевшее тётино лицо, понял.

Не розыгрыш.

Глава вторая. Знакомство

-Дадли, пойди погуляй, мой хороший.

-Тётя, вы ведь знаете, что это такое. — Я не спрашиваю, я утверждаю. Дадли понятливо выметается за дверь. Дядя Вернон ещё спит (вчера он за полночь вернулся из командировки), и это хорошо. Понятия не имею, как бы он отреагировал на это злосчастное письмо.

-Знаю, — сухо сказала она. — Твои родители были волшебниками. Ты, выходит, удался в них.

-Но почему тогда... — я мучительно пытаюсь подобрать слова, но только беспомощно открываю рот. Почему вы мне раньше не сказали? Почему вы клеймили моих родителей алкоголиками и тунеядцами? Ой, да будто они не могли быть волшебными алкоголиками и тунеядцами. Нанюхаются какой-нибудь пыльцы фей, запьют уворованным с помощью волшебства пойлом и валяются в какой-нибудь волшебной канаве... Волшебники. Чёрт.

-Потому что. Я понимаю, тебе сейчас обидно, но пойми и ты нас. Десять лет назад эти волшебники подкинули тебя на крыльцо. Ночью. В ноябре. Удивительно, что ты не замёрз там насмерть. Никто даже не спросил нас, готовы ли мы ко второму ребёнку, не нужна ли нам какая-то помощь... Записку только оставили, мол, ваш племянник Гарри, растите его... У них там война шла, какой-то маньяк убивал направо и налево, вот и твои родители не убереглись. А тебя, дескать, спрятать нужно, потому что последователи этого маньяка могут начать за тобой охоту.

-Ничего не понимаю. — Я бросил письмо на стол и сел напротив тёти. — -А если б в самом деле за мной кто-то пришёл? Можно подумать, вы бы смогли отбиться! Это же опасно! Да какое вообще им всем до меня дело? Мне тогда полтора года было, чем я мог им помешать?

-Не знаю, Гарри. На все эти вопросы я бы и сама не отказалась получить ответ.

-И вы, значит, всё это время ждали, что кто-нибудь... ну... нападёт?

-Сначала ждала, потом просто устала бояться. Человек ко всему привыкает. Вот когда ты чудить начал... Ты скажешь, что мы были с тобой излишне строгими, но откуда нам было знать, как с этими странностями справиться? Лили в детстве занавески жгла и посуду била, а я не хочу, чтобы мой дом превратился в руины. И всё, что мы могли, это сразу дать тебе понять, что подобное поведение недопустимо.

Сверху раздался шум: дядя Вернон наконец-то проснулся и сейчас спускался вниз — завтракать. Я быстро прибрал письмо и встал к плите, а тётя повернулась к тостеру. Любящая семья готовит завтрак для своего главы, что может быть более мирным? Не готов я пока к разговору с ним. Пусть тётя объясняется.

Ну разве может день, начавшийся с идиотского письма, закончиться нормально? А ведь мне сегодня одиннадцать исполнилось. Сначала вроде наладилось всё: тётя мне пятьдесят фунтов подарила (знает, что я на компьютер коплю), вместо домашних дел гулять отправила, а сама пошла торт печь. Дядя к вечеру барбекю сделать обещал. Да только он даже печь разжечь не успел, как к нам на участок полез какой-то здоровенный косматый мужик с розовым зонтиком. Чисто Торин Дубощит растишки переел. Тётя нас с Дадли за спину задвинула, дядя совок для угля схватил, пожалел вслух, что ружьё в доме осталось. А этот прёт танком прямо по клумбам и сюсюскает: ах, Гарри, как ты вырос, я тебя вот такусеньким помню! Тут я струхнул не на шутку. В школе нам рассказывали про таких вот добрых дяденек. И про то, что они с доверчивыми детьми сделать могут. А этот откуда-то имя моё знает, значит, следил.

-Мистер, я вас не знаю, — крикнул ему, а сам шёпотом у дяди спрашиваю, может, в полицию позвонить? Тот отмахнулся, мол, кто тебе, сопляку, поверит? Кивнул Петунии, она нас к дяде пихнула, а сама к дому дёрнулась. А мужик всё не унимается:

-Дык Хагрид я! Куда тебе помнить, ты ж совсем кроха был... Я тебя своими руками увёз... Плакал... директору отдал... письмо вот тебе принёс... — а сам ножищами — и по цветам тётиным. Дадли и не утерпел:

-Эй, мистер, сойдите с маминых цветов! Все клумбы истоптали!

Тот аж в лице переменился. Зонтик свой схватил, на Дадли наставил, забормотал. Кузен даже дёрнуться не успел: что-то сверкнуло — и он упал на колени с перекошенным от боли лицом, а в штанах у него что-то шевелилось! Тут у меня как пелена на глаза упала. Вспомнил, чему нас на паркуре учили, разбежался — как раз этот тип недалеко стоял, — по пузу его необъятному, как по стене — шаг, другой, и с ноги в нос со всей дури нна! И кувырком в сторону ушёл. Хорошо вышло, хоть и давно не занимался. Тут и дядя подоспел, вопит "что ты сделал с моим сыном, урод?!" и совком для угля косматого гвоздит. Тётя уже до дома добежала, я ору на всю улицу "помогите, нападение!"...

Наряд приехал в пять минут. Оттащили этого ненормального от дяди — тот хоть и крупный, а урод этот всё равно огромнее. Только всё равно пришлось им другую машину вызывать, побольше, в их он не помещался, и никакие наручники на его лапищах не сходились. Зонтик розовый я потихоньку в кусты запинал, мало ли что. Великан рыдал (натурально, слезами!) и твердил, что он друг моих мамы и папы.

-Я его первый раз вижу, — честно сказал я офицеру, который показания у нас брал. — А мои родители десять лет назад погибли. А ещё он откуда-то знает моё имя и всё твердит, как я вырос, типа, всю жизнь меня знает. Только никаких друзей родителей мы за всё время не видели. А нам в школе рассказывали про всякое такое...

Офицер сразу подобрался и посмотрел на великана по-другому.

Отметили, блин, день рождения.

На следующий день вся улица знала, что семейство Дурсль обезвредило опасного преступника, который напал на них во время празднования дня рождения их племянника. Меня, то есть. На тётю как из рога изобилия сыпались приглашения в гости, соседки под любым предлогом норовили заглянуть "на минуточку" и остаться на чай.

А Дадли этот урод, как оказалось, вырастил свиной хвостик.

Я сразу понял, что это как-то связано с тем письмом из школы. Ну, то есть, этот косматый нахал явно из волшебников, и зонтик у него непростой. А тётя, выходит, права была, что мои предки с плохой компанией связались, раз эта образина их своими друзьями назвала. Дядя попытался было наехать на меня, что "из-за этого ненормального у нас теперь проблемы!", но тут за меня Дадли вступился:

-Да ладно, пап. Ты видал, как Гарри ему врезал? Ух, мелкий, это было круто!

Взрослые совсем с ума сошли! Дядя в кустах капканов наставил на случай новых внезапных визитёров. Да только в них первым делом кошки нашей соседки миссис Фигг попались. Хорошо ещё не убило никого, они у неё страшно породистые, даже на выставки ездят. Ух, как дядя ругался, когда освобождал их! Интересно, из чего сделаны когти у этих тварей, если стальные капканы все в кошачьих царапинах? Дадли заржал, что это, наверное, волшебные кошки, за что немедленно получил по шее от матери. Правда, тётя тут же кинулась обнимать и нацеловывать сыночка, но Дад увернулся. Он вообще ничего так держится, хотя непонятно, что теперь делать с его хвостом. Понятное дело, аномалии развития разные бывают, и хвостатые люди рождаются, нам в школе на биологии показывали. Но чтоб родился нормальный ребёнок, а к одиннадцати годам у него хвост отрос, такого не бывает.

Тётя, кстати, довольна. Что-то она против этих кошек имеет, какой-то редкий кустик они у неё сожрали, а жаловаться бесполезно, у миссис Фигг её кошки — свет в оконце. Вся улица знает, что у старой кошатницы не всё в порядке с головой, и все стараются пореже с ней общаться.

Что тётя сегодня учудила, я думал, так не бывает! В сторонку отвела, помялась и спросила, не могу ли я что-нибудь с хвостом этим сделать. Очуметь можно! Тётя — сама! — просит меня поколдовать! Мир сошёл с ума.

-Не могу, — честно сказал я. — Даже не знаю, как подступиться. Вы видели, этот тип что-то зонтиком сделал? Наверняка зонтик-то волшебный. Тётя, я уверен, что ещё кто-нибудь к нам заявится. Хоть зонтик этот забрать, он в кусты закатился, я его прибрал на всякий случай. Тут мы их за жабры и схватим. — Или они нас, но об этом умолчим. Мало ли, на что способны люди, которые зонтиками детям хвосты выращивают.

-Ты хватался за эту гадость? — охнула тётя.

-Не голыми руками, — успокоил я. — У Дадли перчатки боксёрские взял. И вот ещё что. Смотрите, что я нашёл, когда за зонтиком ходил.

И я показал тёте письмо, идентичное тому, что пришло мне в то злосчастное утро. Должно быть, Хагрид выронил его нечаянно, когда вся эта каша заварилась.

-Кстати, и сам этот что-то о письме бормотал, пока я ему не врезал, — привёл я окончательный аргумент.

-Пусть только заявятся! — хищно сказала тётя. — Я этого так не оставлю.

Отступление второе

Директор школы чародейства и волшебства, глава того и председатель сего, величайший светлый маг столетия мистер Дюжина Имён Дамблдор спрятался в кабинете от всего педагогического состава, отговорившись делами, и в настоящий момент уныло гипнотизировал взглядом вазочку с лимонными дольками.

Хагрид не вернулся. Окольными путями удалось выяснить, что на Диагон-аллее не было ни его, ни Поттера. Не вернулся он и на следующий день, зато весь магический мир Британии потрясло известие о первом в истории удавшемся ограблении Гринготтса. И, как с ужасом осознавал Альбус, содержимое сейфа N713 попало явно не в те руки, на какие он рассчитывал. Неужели Квиррелл сумел добраться до камня? Но бывший профессор магловедения, а ныне преподаватель ЗОТИ сидел себе спокойно в своих покоях, готовил учебные планы, посещал трапезы в Большом зале и ни в чём, решительно ни в чём предосудительном замечен не был. Появилась какая-то третья сила? Но кто? Ответов старый маг не знал, и неведение терзало его сильнее любого проклятья.

Когда Хагрид не вернулся и на третий день, и найти его следов не удалось, Дамблдор не выдержал и отправил к Поттеру Минерву. Не так он всё задумывал, совершенно не так. Здоровяк и добряк Хагрид должен был стать первым другом маленького Гарри в большом и ярком магическом мире. Надёжный и преданный, он сослужил бы неоценимую службу в воспитании юного героя в нужном ключе. Но он пропал, и все планы пришлось перекраивать. Что же всё-таки случилось?

Конец отступления

Ну кто бы сомневался! И недели не прошло, как на пороге материализовалась высокая сухопарая дама в старомодном одеянии и странной шляпе.

-Меня зовут Минерва Макгонагал, я профессор трансфигурации, декан факультета Гриффиндор и заместитель директора Школы чародейства и волшебства Хогвартс. Разрешите войти?

В другое время тётя бы её и на порог не пустила, а дядя, чего доброго, и с крыльца мог спустить с ругательствами, но сейчас у нас были свои интересы. Поэтому тётя посторонилась и пригласила незваную гостью в гостиную.

-Здравствуй, Гарри, — ласково поздоровалась она, едва увидев меня.

-Откуда вы все меня знаете? — против воли вырвалось у меня.

-О, ты очень известный мальчик. Тебя знает вся Магическая Британия, а может, и за её пределами.

-Час от часу не легче. — Быть звездой мне вовсе не хотелось. Если за десять лет вне магического мира я ничего о нём не узнал, а там якобы жутко знаменит, то... Вот именно. Кто знает, каких небылиц там про меня насочиняли.

-Гарри, ты получил письмо из школы?

-Да, мэм, вот оно.

-Почему же ты не отправил ответ? — нахмурилась она. Я развёл руками:

-А вы видите тут совиный заповедник? Я лично не вижу.

Она смешалась, но быстро взяла себя в руки.

-Мы рассчитывали, что путь в волшебный мир тебе покажет Хагрид. Он — Хранитель Ключей Хогвартса и смотритель Запретного леса, очень добрый чело... мужчина и очень дружил с твоими родителями. Но с ним, наверное, что-то случилось.

-Ах, добрый?! — прошипела тётя Петуния. Ей-богу, я и не думал, что она умеет издавать такие звуки! — Ах, случилось?! Полицейский участок с ним случился за разбойное нападение на нашу семью! — рявкнула она. — Этот ваш хранитель покалечил моего сына! Уничтожил мои клумбы, а я столько сил в них вложила! Он поставил под угрозу нашу безупречную репутацию, а вы должны понимать, как нелегко её завоевать и как просто она превращается в ничто! И после всего этого вы смеете заявляться ко мне на порог с невинным видом, будто ничего не случилось?!

В этот момент я гордился тётей, как никогда!

-Я ничего этого не знала... — прошептала профессорша. Она явно была в шоке. — Хагрид бы никогда... Он всегда так добр к детям...

-Я сам видел, мэм, — вмешался я. — Мы мирно отмечали мой день рождения, дядя Вернон собирался готовить барбекю, как вдруг этот ваш Хагрид полез через забор, причитая, что якобы помнит меня совсем маленьким. Все соседи слышали. Зачем лезть через забор, когда есть калитка? И клумбы он тётины потоптал, потому что вообще не смотрел, куда идёт. А когда Дадли попросил его не топтать цветы, он вырастил ему свиной хвост. Знаете, как ему было больно? А Дадли год назад операцию на сердце делали, у него до сих пор здоровье слабое. Он его убить мог! Или насмерть покалечить! — я понимал, что несу чушь, но не мог остановиться.

-Подожди, Гарри, ты что-то напутал, — нахмурилась Минерва. — Хагрид не умеет колдовать. У него даже палочки нет.

-А он и не палочкой колдовал. Он на него свой зонтик наставил, что-то вспыхнуло, и хвост вырос!

-Какой зонтик? — побледнела она.

-Розовый. — Я быстро сбегал наверх, где в моей комнате со всеми предосторожностями упакованный в фольгу лежал злополучный зонтик. Мне воображалось, что фольга способна экранировать зловещее излучение зонтика. Ну, должны же дети во что-то играть, правда?.. — Вот этот зонтик, мэм. Вижу, что он вам знаком.

-Я забираю его, — непререкаемым голосом сказала деканша. — Думаю, мы сумеем разобраться, что к чему.

-Вот ещё! — возмутился я. — Это вещественное доказательство, и отдам я его только в руки сотрудников правоохранительных органов.

-Что за детские игры, мистер Поттер! — МакГонагал повысила голос. Зря это она. Тётя терпеть не может, когда на нас орёт кто-то, кроме неё. — Акцио зонтик Хагрида.

Я ушёл с линии огня красивым перекатом, крепко прижимая к себе единственную улику. Тётя, так и не выпустившая из рук кувшин, угрожающе двинулась к магичке. Компотом она её поливать собралась, что ли? Подслушивающий под нарочно открытым окном Дадли с хорошим чувством времени выстрелил из пистолета. Звук разрывающегося пистона сбил МакГонагал всю концентрацию, и проклятый зонтик, наконец, перестал вырываться у меня из рук.

-Да вы там все в одной банде состоите! — завопил я, на всякий случай пряча зонт за спиной.

-Прекратите истерику, Поттер! Немедленно отдайте мне зонт!

И тут открыла рот тётя. Я аж заслушался. В две минуты она размазала скандальную ведьму по полу, втоптала в пыль и станцевала сверху. Деканша краснела, бледнела и порывалась возразить, но была неотвратимо и с позором раздавлена. Ха, да с тётей Петунией даже дядя Вернон спорить не рискует!

Последним аккордом в этой затянувшейся сцене стало явление дяди Вернона с ружьём в руках. Наверное, его Дадли позвал, дядя как раз в гараже возился и всё пропустил.

-Может быть, у вас там нападение взрослого мужчины на беззащитного ребёнка и является нормой, — сказал я морально уничтоженной нашим численным перевесом ведьме, — но нормальные люди считают это недопустимым. Ваши попытки лишить меня единственного свидетельства о преступлении я тоже склонен расценивать как нападение.

Я задумался, чтобы ещё такого внушительного сказать. Дядя поудобнее перехватил ружьё.

-Мы требуем обеспечить нам доступ к правоохранительным органам. Я намерена подать иск о нарушении границ частной собственности, причинении вреда здоровью ребёнка...

-И незаконном волшебстве, — подсказал я. А что, эта деканша сама сказала, что Хагрид не умеет колдовать. Ха, не умеет или не имеет права — большая разница. И, судя по реакции ведьмы, дело как раз в последнем.

-Не думаю, что это возможно, — сухо сказала МакГонагал. — Закон распространяется только на волшебников. Твой кузен, Гарри, — магл, и поэтому...

-Ах так! — разозлился я. — В таком случае, в следующий раз дядя будет стрелять на поражение. Потому что наши законы тоже на вас не распространяются. Вы для нас вообще не существуете, правда, тётя?

-Ага, — безмятежно улыбнулась она. — Статут секретности...

-И пошла ко всем чертям эта ваша школа для малолетних преступников. Я туда не поеду!

-Что вы такое говорите! — Минерва натурально за сердце схватилась. — Это не школа для преступников. Там учатся вполне приличные дети, в том числе наследники аристократии.

-Вот именно. Приходят приличные, а выпускаются преступники, вроде вашего Хагрида.

-Следующий ненормальный колдунишка, который сюда заявится, получит от меня пулю промеж глаз, — веско сказал дядя Вернон.

-Если только он не будет представителем закона, — сладко добавила тётя.

Под окном согласно стрельнул Дадли.

Отступление третье

Разбирательство всё-таки состоялось. Альбус не мог позволить себе, чтобы Поттер не поехал в Хогвартс. Ах, Хагрид-Хагрид, как же ты мог так оплошать! И с мальчиком, и с камнем... Дракл тебя дёрнул колдовать на этого мелкого магла! А Министерство припомнило ту давнюю историю с погибшей ученицей, какой-то ушлый аврор заикнулся о серии... Какая, мерлиновы подштанники, серия: раз в пятьдесят лет, гиппогрифам на смех.

Директор предпринял последнюю попытку смягчить ситуацию и настоял поговорить с Гарри лично. С первого взгляда стало понятно, что простым разговор не будет: ребёнок был ершист, недоверчив и очень, очень напряжён.

-Хагрид в Азкабане, Гарри. Это самая страшная тюрьма для волшебников. Даже полгода в этой тюрьме станут для него серьёзным ударом. К сожалению, когда его освободят, я не смогу взять его обратно на работу с таким пятном на репутации. А он так любил Запретный лес...

-На жалость давите? — прищурился мальчик. — То есть, то, что здоровый мужик колдовал, несмотря на запрет использовать палочку, искалечил ребёнка, — это всё типа ничего такого. А я, всего лишь потребовавший справедливого и законного разбирательства, у вас получаюсь кругом виноват. Интересная у вас логика, господин директор. Это в вашей прекрасной школе такую логику преподают и на преступников учат?

Дамблдор ощутимо вздрогнул. Ах, Том, Том, моя серьёзнейшая педагогическая ошибка...

К сожалению, знаменитый мальчик оказался глух к проникновенным директорским речам. Хагрид таки отправился на корм дементорам, зонтик его торжественно испепелили, а с Дамблдора — не со школы, вдумайтесь, с самого Дамблдора! — стребовали огромный штраф за то, что позволил осуждённому хранить обломки сломанной много лет назад палочки. Кое-кто в Министерстве не упустил возможности насолить своему вечному оппоненту. Знал бы Поттер, на какие жертвы ради него пришлось идти!

Директору смутно подозревалось, что если б узнал — бежал бы от школы впереди собственного визга.

Конец отступления.

Наша маленькая акция протеста увенчалась успехом. Дадли со всеми предосторожностями препроводили в больницу Святого Мунго, где успешно расколдовали. Заодно поправили обмен веществ. У тёти Петунии инстинкт "накормить ребёнка" очень развит, а Дадли сразу вес набирает, потом тренер очень ругается. Он вообще к полноте склонен, в дядю Вернона пошёл. Ну, теперь-то всё в порядке. Надо будет узнать, может, для дяди тоже какие-нибудь зелья подобрать удастся? А то тётя очень беспокоится за его сердце.

Ещё нам выплатили весьма приличную компенсацию. Насколько я понял, это вообще не принято, и маглам, ставшим жертвой случайного колдовства, просто память стирают... Но тут уж я упёрся рогом. Или вся мера ответственности для Хагрида, или видал я в гробу в белых тапках этот ваш приют юных экстрасенсов. На гробах комиссия по расследованию сломалась, и деньги нам выплатили. Тётя их сразу в банк положила, Дадли на колледж. Ну и правильно. Он из нас самый пострадавший.

Ну а дальше, поскольку я уже впрягся в эту телегу с магическим образованием, мне предстоял визит в волшебный квартал Лондона за покупками к школе. Как заверила нас заместитель директора, о расходах нам беспокоиться не стоило: в банке меня дожидался так называемый детский сейф, открытый родителями сразу после моего рождения. Хранящихся там средств как раз хватит на весь срок обучения, так многие родители делают. Услышав о столько лет лежащих бесхозными средствах, тётя недовольно поджала губы, но смолчала. Образование — это святее, а голодать мы никогда не голодали. Ну разве что я в чуланный период, но это не считается.

Кстати, сопровождать меня в этот самый квартал должна была сама Минерва МакГонагал. Это вроде как входило в её обязанности как заместителя директора. Вот не было печали...

Глава 3. Диагон-аллея

Я совершенно вымотался. Таскаться с МакГонагал за покупками оказалось ещё хуже, чем выбирать с тётей духи в Милане. Вначале была первая в моей жизни аппарация, после которой я в очередной раз пожалел, что согласился на эту авантюру с Хогвартсом. Потом мы пошли в банк, где меня поджидал очередной сюрприз, как водится, неприятный. Доступ к моему сейфу, как оказалось, имел любой предъявивший гоблинам ключ. А ключ — та-дам — был у МакГонагал, которой его дал директор. На время дал, замечу, то есть, она ещё и собиралась вернуть его обратно! Шутка про ключ от квартиры, где деньги лежат, сразу перестала казаться мне смешной. Но у моих счетов — а их оказался не один — обнаружился поверенный, что с натяжкой тянуло на первую хорошую новость за день.

С финансами всё оказалось не так плохо. Основные средства лежали в родовых сейфах Поттеров, доступ к которым был заблокирован. Ключом открывался только детский сейф, про который деканша уже рассказывала: он имелся практически у всех магических детей в Британии и использовался для оплаты обучения в Хогвартсе и всяких мелких детских радостей. В моём случае, правда, радости могли быть не такими уж и мелкими, спасибо родителям, постарались. Остальными счетами я смогу распоряжаться только после совершеннолетия и получения титула Главы Рода. Жаль, конечно, что деньги так и будут лежать мёртвым грузом, но, с другой стороны, и шаловливые ручонки в них никто не запустит.

-А если я, к примеру, захочу пустить их в оборот?

-Вам придётся очень сильно заинтересовать нас, мистер Поттер, — оскалился гоблин. Понятно, есть над чем поработать.

МакГонагал не выдержала и высказала мне претензию за непредвиденную задержку. Дескать, она не нанималась со мной весь день таскаться, у неё и без того дел невпроворот. Каюсь, я был несдержан. Во-первых, следовало изначально поставить мне чёткие временные рамки, во-вторых, поручить меня не столь обременённому делами человеку, а в-третьих, рассчитывать запас времени на форс-мажорные обстоятельства. А финансовые дела не терпят суеты. По-моему, её больше возмутила не трата времени, а финт, который я провернул со своим сейфом. Зачарованный кошелёк с возможностью обмена на фунты, чековая книжка на случай крупных трат и новый ключ взамен засвеченного старого. Гоблины пошли мне навстречу: для них безопасность клиентских денежек выше человеческих интриг. А МакГонагал с директором могут хоть наизнанку вывернуться: детским сейфом я могу распоряжаться на своё усмотрение, хоть за один день всё спустить. Правда, и новых денег мне в него никто не положит.

Как-то плохо на меня магический мир влияет. Всегда был таким вежливым мальчиком... Или это я наконец дал себе волю?

Наконец, все дела в банке были завершены, и мы смогли отправиться за покупками. И начать пришлось с приобретения дорожного чемодана, что стало тем ещё испытанием...

-...Что? Вы мне предлагаете взять вот эту гробину? А носильщики у неё в комплекте идут или их нужно оплачивать отдельно?

-Это стандартный ученический сундук, мистер Поттер. Не понимаю, чем вы недовольны.

-Масштабами, мэм. Мне нельзя поднимать тяжести. Сэр, у вас есть что-нибудь более компактное?

-О, могу предложить вам самую новейшую модель с чарами расширения пространства и облегчения веса! Всё, что влезет в горловину этой сумки, в ней и останется, пока вы не решите это достать, и на массе никак не скажется. Вот, смотрите: можно трансформировать в чемодан, вот так можно носить на спине, так — через плечо... А вот тут, взгляните: отделение для продуктов. Помещённые туда припасы хранятся под заклинанием стазиса и не портятся.

-Замечательно. Беру!

-Сто пятьдесят галеонов, сэр. И вот эта сумка в подарок. Вам же в школу? В ней удобно носить принадлежности к урокам.

-Превосходно. Вы принимаете чеки или выпишете мне счёт?

-Мистер Поттер! — возмутилась МакГонагал. — Вас не учили, что с финансами стоит обращаться бережно? Вы готовы отдать за простую сумку месячную зарплату среднего клерка Министерства?

-Во-первых, не простую, во-вторых, здоровье дороже. А в-третьих, мэм, до состояния моего счёта есть дело мне и моему поверенному, но никак не сотруднику школы.

-Я сообщу директору о вашем вопиющем поведении.

-Его в списках уполномоченных лиц тоже нет.

-Вы просто невозможный наглец, Поттер!

-А вы почитаете директора за начальника всего сущего. Какое ему дело до содержимого карманов простого школьника? Или он каждого ученика так контролирует?

-Вы — не простой школьник.

-Это мы уже проходили. Не вижу связи.

-Вам упаковать заказ, мистер?

-Нет, благодарю вас. Мне ещё кучу барахла для школы покупать. Напомните, как его в рюкзак превратить?

-Вот так, сэр.

-О, благодарю вас. Я готов двигаться дальше, мэм. Давайте займёмся волшебной палочкой.

У Олливандера был тот ещё цирк. Все эти ползающие линейки, воспоминания о палочках родителей и мрачный интерьерчик, несомненно, должны были произвести неизгладимое впечатление на неискушённого покупателя... Но я-то был закалён просмотром шедевров современного кинематографа, а там спецэффекты покруче будут! Да и поди докажи, что у предков были именно такие палочки. Кто теперь упомнит-то? Поняв, что дешёвыми трюками меня не проймёшь, Олливандер спросил, какой рукой я колдую. Гениальный вопрос!

-Никакой, сэр, — с достоинством ответил я. — Я вообще не умею колдовать. Может, в Хогвартсе научусь.

Старик смутился и сунул мне на пробу первую попавшуюся волшебную палочку. Я послушно взмахнул ею, чувствуя себя круглым идиотом. Палка и палка, у нас учителя в школе указки похожие юзают. Мастер палочек ничуть не расстроился и сунул мне следующую. Ничего. Горка опробованных палочек всё росла, Олливандер всё воодушевлялся. Наконец, был провёрнут трюк с Той Самой Палочкой. Обставлено всё было с таким пафосом и торжественностью, что я немедленно напрягся и заподозрил постановочную сцену. Остролист и перо феникса, ну-ну. Ноль эффекта. Мои подозрения только укрепились, когда я увидел поражённые лица Олливандера и МакГонагал. По каким-то причинам они рассчитывали, что мне подойдёт именно эта палочка. Очень интересно.

-А вы необычный клиент, — пробормотал Олливандер. — Что ж, попробуйте пройтись сами, может, какая-нибудь палочка вас позовёт сама.

С этого и надо было начинать, как по мне. С ближайшей же полки мне отозвалась коротенькая — всего восемь дюймов — палочка, оформленная в минималистичном стиле: никакой резьбы и украшательств.

-Бук и чешуя саламандры, — отрекомендовал Оливандер. — Неплохая палочка для стихийной магии. Попробуйте взять её в руки.

Я взял. Тёпленькая.

-Взмахните ею.

Я и взмахнул. Стены лавки обзавелись роскошнейшим мехом, переливавшемся всеми оттенками от лилового до серебра. Супер! Хотел бы я себе такую отделку в комнату!

-Превосходно! — обрадовался Олливандер. — Четыре галеона, палочка не очень мощная. Вероятно, через какое-то время вам потребуется замена... В любом случае, двери моей лавки всегда открыты для вас.

Я расплатился. Мастер палочек упаковал покупку в коробку, и мы ушли, оставив его сражаться с меховыми стенами. Не знаю, что там насчёт слабой мощности, но мех упорно держал оборону перед его натиском...

В книжном было проще. Мне быстренько выдали комплект учебников для первого курса, который я водрузил на стойку у кассы и, пользуясь небольшой очередью, вдоволь покопался в книжных полках, в итоге существенно обогатив собственную скромную библиотеку. Расплатившись, я сгрузил книжки в рюкзак и адресовал МакГонагал вопросительный взгляд: куда теперь? Неожиданно она предложила разделиться: я отправляюсь покупать школьную форму, а она за это время приобретёт мне ингредиенты для зелий, котлы и прочий инструментарий. Я согласился. Мне и самому было бы неловко мерить при ней штаны, или что тут в ходу у волшебников, какие-нибудь бриджи с завязками? Отсчитав ей необходимые для покупок двадцать галеонов, я отправился в лавку готовой одежды мадам Малкин.

Лучше бы это были бриджи! Чёрт, я бы и на камзол средневековый согласился, но это?

-Я не надену это платье! Хоть режьте меня!

-Но мистер! — всерьёз удивилась владелица магазина. — Это стандартная ученическая мантия.

-Да пусть она будет хоть парадным облачением властелина мира! Я. Не. Надену. Это. Платье.

Беседа зашла в тупик. Мадам Малкин не понимала моего возмущения, а я в свою очередь не собирался уступать своего права на нормальную одежду.

-Почитайте письмо, мистер! — попыталась усовестить меня другая продавщица. — Там указан стандартный набор одежды для первокурсника. Без него вас просто не пустят в Хогвартс.

Тут я смекнул, что можно сделать по-другому. Купить-то мантии я куплю, плакали мои денежки, конечно, но без этих тряпок меня профессорша отсюда не выпустит. Но вот носить это убожество меня никто не заставит!

Пока мадам Малкин с облегчением собирала мне комплект, я от скуки прогулялся по лавке, любуясь крутящимися, приседающими и взмахивающими руками манекенами, сантиметровыми лентами, ползающими на манер змей по сосредоточенным клиентам, живыми ножницами и прочими бытовыми чудесами. На одной из детских табуреточек (взрослые в них, понятное дело, не нуждались) обнаружился белобрысый пацан моего примерно возраста, судя по выражению лица, скучавший ещё отчаяннее, чем я. Он взглянул на меня с безнадёжным интересом — тем самым, который заставляет читать даже рекламные плакаты и этикетки с составом продуктов, когда ждёшь поезд или тётю из магазина.

-Тоже в школу? — уныло спросил он, чуть растягивая слова.

-А куда ж ещё...

-Мой папа выбирает мне метлу, а мама смотрит палочки. Это несправедливо, что первокурсникам нельзя иметь мётел! Я всё-таки попробую притащить в школу одну. У меня их целая коллекция.

-Да без проблем. Сумка с чарами расширения пространства, и хоть все тащи. Только зачем? Если метлу иметь нельзя, то и летать тебе никто не разрешит.

-А вот и нет! Уроки полётов же есть!

-Ага, на которых наверняка можно пользоваться только школьным инвентарём, проверенным и одобренным. Иначе метла была бы в списке обязательных покупок.

-Я не думал над этим вопросом с такой стороны.

-Уверен, если бы персонал школы додумался мётлы, отобранные у первокурсников, передавать в фонд уборочного инвентаря школы, число желающих протащить метлу на первый курс бы сильно поубавилось.

-Да кто станет использовать мётлы для квиддича в уборке?

-Использовать, может, и не станет. А передать может. И заставить проштрафившегося его же собственной метлой подметать плац.

-Что подметать?

-Школьный двор.

-Ты говоришь ужасные вещи, очевидность которых почему-то никогда не приходила мне в голову.

-Вот что значит непредвзятый взгляд со стороны.

-Эй, ты что, маглорождённый?

Но я ловко ушёл ответа, сделав вид, что очень спешу: в лавку как раз зашла МакГонагал с кучей пакетов с ингредиентами и новеньким котлом.

Последней на сегодня остановкой был магазин волшебных питомцев.

-Не желаете ли приобрести фамилиара, мистер Поттер? — устало спросила МакГонагал. Мне даже стало чуточку стыдно. Саму капельку. Ничего не могу поделать, профессор трансфигурации мне активно не нравилась. — Сову или жабу? Или, может быть, кого-нибудь другого?

-А где я буду её держать? — удивился я. — Да я и не знаю, как за ними ухаживать.

-В школе за питомцами учеников ухаживают домовые эльфы, — объяснила она. Я пожал плечами. Не знаю, что это за домовые эльфы, но... Хочется ей затащить меня в зоомагазин — пусть тащит. Она и так меня целый день терпела.

Против всех ожиданий там оказалось весьма интересно. Помимо привычных кошек, змей и жаб там была куча магических созданий: клубкопухи, нюхлеры и прочие невиданные твари. У клетки с котятами я задержался: уж очень они походили на кошек, которых держит миссис Фигг. Выходит, прав был Дадли, когда обозвал их колдовскими!

-Не советую покупать книззлов здесь, — негромко сказала МакГонагал. — Котят лучше брать у проверенных заводчиков. В подобные магазины обычно попадают помеси или котята из бракованных помётов. У них могут быть проблемы со здоровьем или злобный характер.

Решено, если мне приспичит, попрошу котёнка у миссис Фигг. Она-то уж точно проверенный заводчик.

От настойчиво рекомендуемой мне профессором полярной совы я отбрыкался. Чересчур велика и приметна, тётя испугается. А я намеревался часто писать домой. В конце концов, я остановил свой выбор на молодом вороне, который, как оказалось, справлялся с доставкой писем не хуже сов. Продавец подробно проконсультировал меня по части тонкостей ухода (какие там тонкости — хозяина ворон найдёт где угодно, а прокормить себя и сам способен), посоветовал вороньи лакомства, подарил брошюрку с рекомендациями и специальную повязку на руку, чтобы ворон мог на неё приземляться.

-Один момент, сэр, — сказал я продавцу.— Видите ли, я маглорождённый, и мои родственники опасаются сплетен от соседей, если по дому начнут летать птицы. Можно вас попросить о небольшой услуге?

Результатом стал торжественного вида пергамент в золочёной рамке, где фиолетовым по бледно-жёлтому значилось, что мистер Поттер — заслуженный член Натуралистического общества дрессировки птиц, победитель конкурсов дрессировки и вообще молодец. Подарю тёте, пусть повесит где-нибудь и тычет в нос любопытным соседям.

Птицу я отпустил, все покупки уместились в рюкзак (зря МакГонагал ворчала, удобнейшая вещь!). Можно было аппарировать обратно, что мы и проделали (ненавижу!).

-Спасибо, что уделили мне время, профессор МакГонагал, — сказал я, останавливаясь у нашей калитки. Её губы дрогнули в чуть заметной улыбке:

-Не за что, мистер Поттер. Это моя работа.

-Зайдёте на чашечку чая?

-Спасибо, но думаю, не стоит. Меня ждут в Хогвартсе.

-Тогда до свиданья, мэм.

-До встречи в школе, Гарри.

И она аппарировала.

Глава 4. Здравствуй, Хогвартс.

Вчера я так устал, что даже не стал ужинать. Показался тёте, мол, дома, всё в порядке, и завалился спать. Утром меня поднял Дадли: ему не терпелось посмотреть на настоящую волшебную палочку.

-Только маме не говори, она и так нервная.

Рюкзак Дадли очень понравился, он попытался выпросить себе такой же, но пришлось его огорчить: в мир маглов волшебные вещи проносить было нельзя. Вонючие ингредиенты, по его мнению, годились только на то, чтобы подложить их в стол миссис Бранк, уж больно она противная. Палочка его не впечатлила, зато мантии привели в полный восторг:

-Хочу себе такую же, буду на Хэллоуин девчонок пугать! Тряпки же не считаются волшебным предметом?

С огромным удовольствием я сплавил ему одну из мантий и шляпу. Дадли здорово похудел после Мунго, так что мантия ему была почти впору, балахон как-никак. А я уж отболтаюсь как-нибудь, не исключат же меня из этого их Хогвартса за отсутствие форменной одежды? А даже если исключат, невелика печаль.

-Гарри Поттер, немедленно спускайся, гадкий мальчишка!!!

Недоумевая, что так разозлило тётю, мы с Дадли быстро запихали всё обратно в рюкзак и наперегонки ссыпались вниз. На кухонном столе важно восседал мой ворон и нагло лопал мой завтрак.

-Что это?!

-Корвин, тётя. — Ну а как ещё я мог назвать птицу?

-Что он делает на кухонном столе?

-Ест. — Поглядев на её озверелое лицо, я быстро исправился: — тётя, он летел за мной с самого Лондона, устал и проголодался. Это такой волшебный почтальон, он будет почту носить. Я ему объясню, что на столе сидеть нельзя. Он очень умный.

-Неужели там не нашлось чего-нибудь поприличнее?

-Альтернативой была полярная сова. А нормальной почты у магов нет.

-И что я, по-твоему, скажу соседям, когда, благодаря тебе, у нас тут птичник разведётся?

-Что вы очень гордитесь своим разносторонним и талантливым племянником! — я быстро сбегал наверх и принёс вчерашний диплом в рамочке. — Тётя, без связи нам никак нельзя. Мало ли что там со мной эти ненормальные сделать могут, может, память сотрут и новую запишут.

-Сумасшедший дом... Так, вы двое — живо завтракать, мы отправляемся за покупками к школе. Гарри, тебе что-нибудь ещё нужно?

-Нужно, — вздохнул я. — Тётя, единственная приличная вещь из вчерашних покупок — это безразмерный рюкзак!

Который я, по здравом размышлении и плюнув на конспирацию, взял с собой за покупками. Ну, я же маг, значит, могу воспользоваться магической вещицей, верно? Не таскаться же нам с грудой пакетов: тётя обожает распродажи, а стресс предпочитает снимать шопингом. Какую-никакую осторожность я всё же соблюдал: покупки прятал только в безлюдных местах (в кабинке туалета, например), а Дадли для вида тащил в руках один из пакетов.

Вечером я долго ходил вокруг тёти кругами, пока она прямо не спросила, что мне от неё нужно.

-Вот. Это вам. — Я выложил на стол две тысячи фунтов.

-Откуда это?!

-Я снял со своего счёта, ну, в том банке. Вроде как единовременное пособие для первокурсников, — я лукавил, конечно, незачем тёте знать о моей финансовой независимости, но и просто зажилить все деньги я не мог.

-Гарри, это же тебе на образование!

-Мне и так хватит, тётя, — упрямо сказал я. — Обучение оплачено, покупки к школе сделаны. Тётя, я будто не знаю, сколько вы потратили на нас с Дадли. У него школа недешёвая, а мы ещё на море ездили, и вообще... Возьмите, пожалуйста. Так будет честно. Купите себе что-нибудь приятное. И дяде тоже.

Тётя вдруг порывисто притянула меня к себе и обняла.

-Спасибо, Гарри, — сказала она, отстраняясь. — Вижу, мы всё же сумели воспитать тебя достойным человеком.

У меня защипало в глазах, и я поспешно отвернулся. Не хватало ещё разнюниться, как девчонка!

А всё же родственники у меня неплохие. Как хорошо, что мне тогда удалось найти с ними общий язык!

Перья, перья, перья, чернила и пергамент. Кто бы знал, как я ненавижу это средневековье! Велик ли труд: пользоваться обычными бумажными тетрадями и авторучками? Нет, мы же не такие, мы пойдём другим путём! Максимально неудобным. Кто, скажите, решил, что в конце двадцатого века писать перьями — это нормально?

Хорошо ещё, что мне пришла в голову мысль потренироваться перед школой. А то имел бы я на занятиях бледный вид. Вот как сейчас, к примеру. Ни одной ровной буквы, весь лист в кляксах, все пальцы в чернилах. И не только пальцы. Хорошо ещё, что к чернилам прилагалась баночка волшебного растворителя (видимо, как раз для малышни, которая ещё не умеет колдовать), а то одежду было ужасно жалко. В конце концов, я плюнул на это дело и как следует запасся разноцветными гелевыми ручками, карандашами (простыми и цветными), писчей бумагой и толстыми тетрадями в клетку, ну и прочей канцелярией. А что, рюкзак большой, а своя ноша не тянет. Тётя собрала мне внушительную аптечку на все случаи жизни: в школе, конечно, наверняка есть медсестра но мало ли, они в медицине такие же отсталые, как в письменности? Хвост расколдовать могут, а какой-нибудь насморк жабьей икрой лечат. Потом я вспомнил вид самых вонючих ингредиентов и разорил ближайшие аптеки на хирургические перчатки. Нашли дурака — голыми руками в эту гадость лезть! А вдруг у меня от неё бородавки вылезут? Интересно, остальные ученики так и полезут? Меня бы стошнило...

Корвин у нас прижился. Тётя даже перестала от него шарахаться, особенно когда я объяснил ему, что не стоит сидеть на столе, кресле, телевизоре и кофемашине. Взамен ему были предложены роскошные лосиные рога, которые Дадли приволок чуть ли не с помойки и собственноручно прикрутил у меня в комнате рядом с окном, произведя при этом столько мусора, что я заподозрил в нём земное воплощение Мусорного Демона. Ворону насест понравился, он частенько дремал на нём после охоты и ни разу не напачкал на пол, что, несомненно, свидетельствовало о недюжинном интеллекте птицы.

В конце августа к нам приехала на недельку тётя Мардж — сестра дяди Вернона. Строго говоря, тётя она только Дадли, я зову её мисс Дурсль, а она меня вовсе никак не зовёт. Хотя за последние годы я "исправился", как объяснила ей тётя Петуния, Мардж всё равно постоянно подозревает меня в чём-то неподобающем. Ну хоть советовать сдать меня в приют и натравливать своих псинок прекратила, и то хлеб. У неё свой питомник бульдогов, самых любимых из которых она постоянно таскает с собой. Вот и на этот раз она привезла двух щенков, которых должны были забрать новые хозяева, и своего любимца — крупного бульдога-производителя по кличке Злыдень. Щенки были забавными. Мы с Дадли с удовольствием с ними играли, пока взрослые обсуждали свои скучные проблемы. Потом Мардж прогнала нас и сама занялась щенками: кормила их, укладывала в специальные лежанки, всячески сюсюкала.

-Эй, Петуния, пусть мальчишка принесёт мне какую-нибудь чистую тряпку, да побольше!

-Сейчас, мисс Дурсль! — я стремглав взлетел на второй этаж. Судьба мантий была решена!

Первое сентября было суматошным и чуточку грустным. Я осознал, что не хочу никуда уезжать. У меня до сих пор в голове не укладывалось, что я — самый настоящий волшебник, до сих пор в моей голове маги были отдельно, я — отдельно. И вот сейчас мне предстояло покинуть дом на долгие месяцы ради каких-нибудь веселящих чар и вытяжки из рогатых слизней. Но мои желания никого не интересовали. Тётя сунула мне свёрток с едой в дорогу, поцеловала Дадли, и мы отправились. Дяд завёз Дадли в его новую школу, подкинул меня до лондонского вокзала и уехал на работу. А я остался дурак дураком искать платформу 9 и Ў. Сейчас я как никогда благодарил собственную предусмотрительность (читай, лень и любовь к комфорту), заставившую меня взять безразмерный рюкзак, а не громоздкий сундук. Хорош бы я был — один, с птичьей клеткой и сундуком, поднять который в одиночку у меня не было ни малейшей возможности!

В билете, который отдала мне МакГонагал на прощание, было указано время отправления поезда: одиннадцать часов, так что небольшой запас времени у меня был. Здраво рассудив, что я не один такой умный буду искать поезд на Хогвартс в это время, я решил положиться на случай и просто понаблюдать за окружающими. Платформы 9 и 10 нашлись быстро, между ними, к счастью, были не рельсы, а перрон, так что я просто присел на скамейку, выудил яблоко и прикинулся скучающим бездельником.

Ха, всегда знал, что я гений! Десяти минут не прошло, как на пятачке между 9 и 10 платформами возникло небольшое оживление. Интересно, лениво думал я, догрызая яблоко, вон тот полисмен специально не обращает внимания на этих идиотски одетых людей или ему просто глаза отвели? Скорее, второе, потому что эта толпа, состоящая преимущественно из детей, говорила так громко, что не заметить их было просто невозможно.

В разговоре незнакомцев вдруг ясно прозвучало моё имя. Да как же вы меня достали, ну что вам всем от меня надо? Я знать вас не знаю и не хочу... Как бы мне отыскать эту платформу, да ещё так, чтобы меня не заметили? На всякий случай я нацепил тёмные очки и поглубже надвинул бейсболку, чтобы козырёк закрывал почти всё лицо.

Толпа потихоньку уменьшалась. Присмотревшись, я понял, что они деловито проходили сквозь стену — прямо под носом разомлевшего на солнышке полисмена. Я понял, что МакГонагалл, как всякой женщине, свойственная мелкая мстительность. Ну что ей стоило рассказать мне про эту чёртову платформу?

Наконец, пространство перед волшебной стеной очистилось. Пора и мне. Я выкинул огрызок в урну и пошёл. Оказалось всё совсем не страшно: на миг помутнело в глазах, а потом вокруг соткалась новая картинка: ярко-алый паровоз под всеми парами, куча возбуждённо орущего народа и прочие прелести провинциального вокзала. Ни вагон, ни место в билете обозначены не были, так что я запрыгнул в ближайший , прошёлся мимо одинаковых купе (в некоторых уже сидели группки школьников разного возраста) и занял ближайшее свободное. До отхода поезда оставалось минут десять, сколько ехать до этого Хогвартса, я понятия не имел, так что просто достал ещё одно яблоко, вынул недочитанный учебник по риторике и углубился в чтение.

Тронулись. И это я не о поезде. Волшебное сообщество, видать, изначально на всю голову тронутое, иначе с чего бы кому-то пришла в голову гениальная идея отправить в школу поезд, битком набитый детишками, и без единого взрослого? Из коридора доносился шум: кого-то, кажется, били, кого-то успели заколдовать, и пострадавший звал старосту на помощь. Я ещё глубже натянул бейсболку, жалея, что тёмные очки в помещение смотрятся, мягко говоря, нелепо. Ну да, да, мне страшно, и я этого ни чуточки не стыжусь. Их много, а я один. Порвут на сувениры, доедут до Хогвартса одни тапочки... Я пошевелил пальцами в модных кожаных сандалиях. Стояла такая жара, что сама мысль о ботинках звучала кощунственно. Уж как-нибудь потерпят неуставную обувку, если тут резиновые сапоги с ночнушкой на детях приличной одеждой считаются. Правда-правда, сам такого ребёнка на платформе видел!

Час пути позади. От учебника клонит в сон, но я не намерен сдаваться. Тётя продлила мне домашнее обучение, осталось как-то договориться в Хогвартсе, чтобы меня отпускали на контрольные. Чувствую, это будет непросто. В купе душно, но окна глухие, не открыть. Наверное, рассчитаны на волшебников, у которых волшебная палочка — вентилятор. Хорошо Корвину, летит себе в Хогвартс и не мается. Когда же мы всё-таки приедем?

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, открыли.

-Извините, вы не видели жабу? — вежливо, но немного нервозно спросила лохматая девочка.

-Гениальный вопрос, — вздохнул я. — А главное, своевременный. Ну, видел. И ты посмотри. — Я протянул ей учебник естествознания, который пытался читать вместо усыпляющего пособия по риторике. Она помотала головой:

-Да нет, живую жабу. Невилл её потерял, а я помогаю ему найти.

-Нет, извини, жабы тут не пробегали. Он в поезде её потерял? Тогда не беспокойтесь, дальше вагона она не убежит.

Девочка поколебалась, потом шагнула внутрь и закрыла дверь.

-Можно, я с тобой посижу? — жалобно попросила она. — -Там так шумно... Ой, у меня такой же учебник есть. А зачем он тебе?

-Затем, что в моей прошлой школе не знают, что я уехал в Хогвартс, — объяснил я. — Я на домашнем обучении, буду самостоятельно готовиться и сдавать зачёты.

-А тебя отпустят?

-Не знаю... Но должны же тут быть каникулы и выходные?

-А я экстерном сдала, — вздохнула она. — Родители настояли. Они хотят, чтобы у меня был диплом о среднем образовании.

-Правильно делают, — согласился я. — В жизни пригодится. Трудно сдавать было?

-Нет, — она качнула локонами. — Я люблю учиться... Я все учебники за первый курс уже выучила!

-И много поняла?

Сам я тоже проглядел учебники по диагонали — больше для того, чтобы знать, с чем придётся столкнуться. Учить наизусть незнакомые предметы мне и в голову не пришло. К чему это?

-Ну... — она смутилась. — Почти...

-Лучше молчи об этом, — посоветовал я. — Никто не любит выскочек и заучек, лучше делай вид, что готовишься, как все. У нас одну девчонку в школе так через это затравили, что её родителям пришлось в другой район переезжать.

Девочка смутилась. Ага, похоже, эта проблема знакома ей не понаслышке. Ай, сама разберётся, не маленькая...

-Как же жарко! — я достал воду и стаканчики. — Будешь?

-Давай. — Она с благодарностью взяла стаканчик.

-Тебе, наверное, жутко неудобно с этой гривой.

-Ужасно, — созналась она. — Но мама категорически против, чтобы я стриглась... Боится, что я совсем на девочку быть похожа перестану.

-Так ведь неудобно тебе, а не маме. Волосы же лезут везде! А знаешь, что волшебники могут сделать с твоими волосами? — Я рассказал ей пару страшилок про оборотное зелье и особо заковыристые проклятья. Девочка впечатлилась.

-Я, наверное, разузнаю в школе, — протянула она. — Это же интернат, там наверняка должны быть бытовые услуги...

"Мечтай", подумал я. Если эти зайки до сих пор перьями пишут, о развитой сфере бытовых услуг и мечтать не приходится.

-Слушай, давай запрём дверь и съедим мороженое, — предложил я.

-У тебя есть мороженое? Так оно растаяло, наверное!

-А вот и нет! — Я показал ей хитрое отделение своего рюкзака. Она пожалела, что не догадалась купить себе что-нибудь подобное. Мы заперли дверь и с наслаждением уничтожили две пинты превосходного бананово-дынного мороженого.

-У меня родители — стоматологи, — сказала она, облизывая ложку. — Поэтому со сладким у нас в доме... сам понимаешь. А порой так хочется...

-А ты начни грызть орехи. Зубами, — предложил я. — И пообещай перестать за шоколадку.

Она засмеялась и встала.

-Спасибо за гостеприимство. Я, наверное, пойду, посмотрю, как там Невилл...

-Как хочешь, — я свернул остатки пиршества и убрал в пакет. Выкину на перроне, должны же там быть мусорки... — Если надумаешь — возвращайся.

-Спасибо, — ещё раз поблагодарила она и ушла. А я опять уткнулся в учебник. После мороженого дело пошло веселее. Потом меня совсем разморило, и я немножко подремал, подсунув под голову рюкзак.

Разбудил меня стук в дверь. На пороге стоял давешний блондинчик из магазина мантий, да не один, а со свитой.

-Говорят, в вагоне едет Гарри Поттер, — с порога сказал он.

-Ещё один гениальный вопрос, — вздохнул я. — Сначала искали жабу, теперь Поттера. Я похож на бюро находок?

-Ты похож на мерзкого магла, который забыл своё место, — процедил блондинчик, брезгливо оглядывая мои сандалии. Ну да, в представлениях аристократии дырявая обувь, наверное, это край бедности! С чего я взял, что он аристократ? Да вы бы видели, как он одет и с какой выправкой стоит в вагоне движущегося поезда! Будто на параде.

-Значит, хорошо маскируюсь, — я пожал плечами и демонстративно уткнулся в книгу. На этот раз это был "Диалектический материализм", взятый в Хогвартс специально, чтобы пугать преподавателей.

В глазах блондина отразилась глубинная работа мыслей. Он явно не был дураком, скорее — продуктом общества, его воспитавшего. Сейчас он не знал, кто перед ним: равный ему маг или, как он выразился, мерзкий магл, а попасть впросак ему очень не хотелось. Кто их знает, может, у них тут кровная месть в ходу. Так вот пошлёшь наследника рода по матушке, а наутро проснёшься в лесу и в разных мешках.

Он потоптался ещё с полминуты (я делал вид, что увлечён чтением), потом вежливо спросил:

-Я могу войти?

-Пожалуйста, — я кивнул на свободное сиденье напротив.

-Что ты читаешь? — Я протянул ему книгу. — "Диалектический материализм творчески соединил в едином целостном учении все достижения философского материализма и диалектики как метода познания и преобразования действительности..." Мерлин, ты, правда, понимаешь, про что это?

-Ага, — на всякий случай сказал я.

-Метод познания и преобразования действительности, — повторил он, точно пробуя слова на вкус. — Это какой-то подвид трансфигурации?

-Можно сказать и так.

-Наверное, какая-нибудь тёмная магия, потому что я о таком никогда не слышал.

Его самоуверенность здорово забавляла, но я не стал его расстраивать.

-Ужасно тёмная. Целую страну трансфигурировала, да не одну, никак не растрансфигурируются обратно.

-А ты рисковый, — заметил он.

-Я бы так не сказал.

-Эй, это же магловская книжка! — запоздало заметил он.

-Конспирация! — я сделал большие глаза. Он покивал с видом приобщившегося к тайне. Смешной.

-Драко Малфой, — он протянул мне руку. Свиту, что характерно, мне не представили, два здоровенных парня молча жались у дверей, даже и не подумав садиться.

-Гарри Поттер, — вздохнул я, пожимая её. Он округлил глаза. — Вот только не надо сцен. Мы так мило беседовали, пока не представились друг другу. Почему бы нам не продолжить общение в том же ключе?

Он вздохнул. Жестом велел свите покинуть купе, тщательно запер дверь.

-В нашем обществе, — важно начал он, — есть люди, с которыми стоит общаться, а есть такие, общение с которыми только повредит твоей репутации. — "Я заметил", мысленно прокомментировал я это заявление, но перебивать не стал. — Я могу тебе разъяснить, с кем тебе следует водить знакомство!

-А ты много на себя берёшь, — заметил я. Драко смешался и сразу пошёл некрасивыми алыми пятнами. — Хочешь сказать, что ты эксперт по вашему магическому обществу?

-Да, — кивнул он. — Мой отец — крупный политик и финансист, я с рождения общаюсь в высшем обществе и всё про всех знаю.

-Тогда где твой сертификат?

-Что?

-Сертификат. Или диплом. Какая-нибудь бумажка, удостоверяющая твоё экспертное звание. — Он покраснел ещё сильнее, явно начиная злиться. — Понимаешь, Драко, твой отец, без сомнения, видный член общества, и всё такое, но ты пока что всего лишь его сын. Так сказать, личинка будущего политика и финансиста, или кем ты там собираешься быть...

-Сам ты личинка! — обиделся он. Я развел руками: — да я и не спорю. Я пока слишком мало чего знаю и умею, чтобы присваивать себе экспертное звание. Но личинкам, знаешь ли, свойственно вырастать во всяких бабочек и стрекоз. Или даже в гигантских хищных жуков. Вот таких, смотри! — я перелистал учебник по естествознанию и показал Драко фотографию жука Голиафа.

-Знаю, ты сейчас скажешь, что у вас монстры пострашнее водятся, но это совершенно обычный жук. Можно сказать, магловский. Самый большой в мире, между прочим.

Драко был совершенно очарован фотографиями. Остаток пути он провёл, молча уткнувшись в книжку, и не среагировал даже на тележку со сладостями. Лучше бы они горячие обеды развозили, честное слово. Я вспомнил лохматую девчонку. Интересно, она накупила себе конфет или осталась верна стоматологическим идеалам родителей?

За окном потихоньку сгущались сумерки. Я немного перекусил: из-за жары аппетита почти не было. Драко от предложенных бутербродов отказался, схомячил только банан и опять нырнул в дебри современной биологии. Я прибрал со стола, убрал ненужные книжки в рюкзак и стал смотреть в окно.

Остаток пути прошёл без происшествий. Вскоре по вагонам объявили, что поезд приближается к станции. Драко с сожалением вернул мне книгу.

-Пойду переоденусь в форму... И тебе того же рекомендую.

Я кивнул.

-Гарри... Можно будет взять почитать? — он кивнул на книжку.

-Без проблем.

Он ещё немного помялся и ушёл. Я натянул форму, убрал учебник в рюкзак и стал ждать прибытия.

Темнотища на перроне стояла жуткая. На меня постоянно кто-то налетал, дважды чуть не сбили с ног. Потом я чуть не убился на какой-то скользкой кочке, разразившейся истошным кваканьем.

-Это ты, что ли, вольнолюбивая жаба какого-то Невилла? — вслух спросил я, шаря в темноте. — Да где же ты, противная? Ага, вот где... Походу, быть мне бюро находок: Поттера нашёл, жабу нашёл... Ещё бы Невилла найти, буду совсем молодец... Эй, здесь есть кто-нибудь по имени Невилл? — изо всех сил заорал я.

-Есть, — откликнулись откуда-то слева.

-Иди сюда, я твою жабу нашёл.

-Тревор! — неподдельно обрадовался невидимый в темноте мальчишка и стал проталкиваться ко мне. Я подбадривал его, чтобы он не свернул с курса.

-Держи, — я с облегчением сгрузил жабу хозяину и зашарил по карманам в поисках платка. — Что ж ты её с собой носишь? Ей бы аквариум или хоть банку какую...

-У меня был аквариум, — шмыгнул носом Невилл. — Его близнецы Уизли отняли и паука туда посадили.

-Нормальные у вас тут порядочки, — оценил я. — Настоящая дедовщина.

-Они не насовсем отняли, сказали, что в Хогвартсе обратно отдадут.

-Ага, а до тех пор вы с жабой будете мучиться.

-Их двое, — очень тихо сказал он. — И они старше.

-Вот они, все прелести интернатной системы образования. — Я покривил душой. Подобные типчики встречались и в моей школе. Но оттуда можно было хотя бы уйти домой или привлечь родителей. Здесь же мы были беззащитны. Как же это бесит...

-Спасибо тебе, — Невилл шмыгнул носом. — Если бы я потерял жабу, бабушка бы так рассердилась...

-И что бы она тебе сделала? Ты тут, она там, до каникул она сто раз остыть успеет.

-Да всё равно... Я её очень боюсь. У меня больше никого нет, а она очень строгая.

Где-то впереди в темноте замелькал фонарь.

-Первокурсники! Постройтесь и подходите ко мне!

-Превосходно, — промолвил я, наблюдая, как старшие курсы рассаживаются по каретам. — Нам, видимо, предстоит добираться до школы пешком. Я дурею с этих магов.

-Бабушка говорила, что Хогвартс стоит на берегу большого озера, — подал голос Невилл. — И первокурсники туда добираются на лодках.

-Ага, а эти телеги что, едут по воде аки посуху? Наверняка есть другой путь.

-Это традиция такая.

-В таком случае я ни капли не удивлюсь, если лодки окажутся вёсельными.

Как оказалось, жизнь приготовила нам ещё и не такие сюрпризы. До лодок ещё добраться надо было. Пешком, в темноте и через лес. Счастье, что багаж доставляли в школу без нас, я представляю, как первокурсники пёрли бы по этой полосе препятствий свои монументальные сундуки! Ещё все сразу убедились в очевидном "удобстве" школьной формы самой лучшей школы в Британии, а именно: собрали полами все кусты, колючки и коряги. То и дело кто-то падал, поскользнувшись на раскисшей земле или зацепившись за незаметный в темноте корень. Представляю, в каком виде мы доберёмся до школы! Конечно, обеспечить транспорт для всех учеников или хотя бы позаботиться о фонарях для всей группы, а не только для провожатого, — это непосильная задача!

К тому моменту, как мы добрались до берега, я замёрз, чудом не упал и окончательно озверел. Хорошо ещё, хватило ума переобуться в поезде, хорош бы я был в сандаликах в этом буреломе!

Лодки оказались не вёсельные — и это была единственная хорошая новость. Выглядели они так, будто когда-то, совсем уж в незапамятные времена, их за полной изношенностью выкинул на помойку какой-нибудь парк развлечений, а волшебники подобрали и пристроили к делу.

-Здесь бы чемпионат по спортивному ориентированию проводить, — с досадой сказал я. — Отбоя бы от желающих не было...

Нас кое-как рассадили по этому антиквариату. Всю дорогу вокруг что-то шумно плескалось и пыхтело, лодки раскачивались, девчонки визжали.

-Папа говорил, что в озере живёт гигантский кальмар, — сказал мой случайный сосед по лодке. — Наверное, это он плещется.

Прекрасно. Лес, озеро и монстры. Что дальше? Лабиринт с Минотавром? Всё происходящее сильно смахивало на какой-нибудь первобытный обряд инициации, нам на истории древних веков про такие рассказывали. Первобытные люди были вообще изобретательными в плане насолить подрастающему поколению. Заведут в лес с одним кремневым ножиком — и выходи, как знаешь. Вышел — молодец, вот тебе памятный шрам. Не вышел — одним плохим воином в племени стало меньше. А мы-то разнежились, от контрольной по математике в ужас впадаем...

Замок, конечно, впечатлял. Я и не задумывался как-то, что он может быть настолько огромным. Окна сияли, манили обещанием тепла и света... А старшекурсники и преподаватели давно сидят внутри, пока мы претерпеваем всяческие лишения и преодолеваем препятствия...

Я понял, что совсем скис, и принялся дышать, как учили нас на йоге. Ничего не могу с собой поделать. Я — дитя урбанизации и технического прогресса, меня нельзя вот так жестоко макать в средневековую действительность! Нелогичность и откровенное отсутствие здравого смысла во всём этом волшебстве здорово выводили меня из себя. С другой стороны, я осознавал, что сужу предвзято. Если бы первое знакомство с волшебным миром произошло мирно, а не с участием невменяемого Хагрида, может быть, всё пошло бы по-другому, и я бы сейчас смотрел с умилением и восторгом даже на уходящую вверх выщербленную каменную лестницу (какие перила, о чём вы?), которая приведёт меня в средоточие счастья на земле.

Вишенкой на торте в конце пути нас встречала МакГонагалл. Чёрт, нет бы что-нибудь хорошее случилось! Мне срочно требуются положительные впечатления!

Декан Гриффиндора привела нас в какую-то каморку, куда мы еле поместились всей растрёпанной и грязной толпой.

— Церемония распределения вскоре начнётся, — строго сказала она. — Приведите себя в порядок и будьте готовы.

-Как именно мы должны это сделать, мэм? — я наконец-то нашёл, на ком стравить своё плохое настроение. — Здесь ни раковин, ни расчёсок, ни, простите, туалета!

МакГонагал поджала губы, смерила неприязненным взором особ грязных новичков. А я говорил, что не все смогли удержаться на ногах во время марша по ночному лесу!

-Я пришлю вам домовиков, — сообщила она. — Мальчик, ты почему с жабой? Вас же предупредили оставить питомцев в поезде!

Невилл сбивчиво изложил ей историю с аквариумом. Деканша нахмурилась ещё сильнее.

-Я разберусь с этим, — пообещала она и удалилась.

Ко мне протолкался Драко.

-Здорово ты её, — признал он. — А то, в самом деле, "приведите себя в порядок" — а как? Это взрослым хорошо, они чистящие чары знают.

-Не ищи логики там, где её по определению быть не может, — вздохнул я. — Вот скажи, например, зачем нам всем выдали билеты на Хогвартс-экспресс, если посадка производится без билетов, да и в пути их никто не проверяет?

Драко подвис, потом упрямо тряхнул головой.

-Традиция, — протянул он. — Согласен, нелепый ответ, но другого у меня нет. Ты, кстати, на какой факультет хочешь?

-Не знаю. Зато точно знаю, на какой не хочу. — В общих чертах я знал о факультетах из Истории Хогвартса. Поскольку программа была везде одинаковая, выбирать следовало по контингенту учащихся. Жаль только, что нельзя его изучить перед распределением.

-Хаффлпафф, — понимающе кивнул он.

-А вот и не угадал.

-Я точно попаду на Слизерин, — сообщил он после паузы. — Вся моя семья там училась.

-А мне бы хоть куда попасть, — тихо сказали рядом. Я оглянулся. Невилл тоже был тут, прижимал к груди свою драгоценную жабу. — Бабушка считает, что я должен попасть на Гриффиндор, там учились мои родители. Они были очень храбрыми. Я не такой храбрый, как они... Я больше травологию люблю.

-Чепуха какая. Очередная странная семейная традиция? А учиться там тебе или бабушке? Что за нелепая привычка подстраиваться под мнение окружающих, а потом страдать?

-Гриффиндор — самый лучший факультет! — влез стоявший рядом рыжий мальчишка. — Туда попадают самые достойные и благородные! Там все самые лучшие маги учились: и Дамблдор, и мои родители, и все братья: и Билл, и Чарли, и Перси, и близнецы... И я туда точно попаду.

-Братья, — прищурился я. — Те самые храбрецы и герои, которые у первокурсника вдвоём аквариум отобрали. Ничего не скажешь, лучшая реклама факультету!

-Уизли. — Драко скорчил брезгливую гримасу, словно увидел перед собой что-то невыносимо мерзкое. — Ваша семейка способна опозорить любой факультет. Хорошо, что вас всех собрали в одном.

-А ты... Да ты... Да на Слизерине одни только тёмные маги учатся! — запальчиво воскликнул рыжий Уизли. — Все знают, что Сам-Знаешь-Кто в вашем змеючнике учился!

-Я не знаю, — скучающе протянул я, пихнув Малфоя в бок, чтобы не вздумал полезть в драку. — И ещё куча народу. Ты владеешь достаточно обширной и внушающей доверия статистикой по численности тёмных магов и статистическом распределении их по факультетам Хогвартса? — чуть язык не сломал, зато рыжий подвис капитально и надолго. — Вот и не говори за всех. Мне лично такой рупор общественного мнения ни к чему.

Тут, наконец, явились обещанные домовики, оказавшиеся мелкими лупоглазыми и ушастыми созданиями, почему-то одетыми в наволочки. Ну вы поняли, да? Логика, ау...

-Драко, а почему они в наволочках?

-А в чём им ещё быть? — искренне удивился он.

-Ну, не знаю даже. Я как-то в пододеяльнике по улице не хожу...

-Так то ты, а это — домовики. Домовые эльфы. Они служат в домах волшебников, а взамен питаются их магической силой. И одежду им носить нельзя. Дать домовику одежду — значит, освободить его. А свободный домовик долго без хозяйской энергии не протянет.

-Симбиоз, — понял я, наблюдая, как волшебным образом очищаются и разглаживаются мантии, укладываются волосы и начинают блестеть ботинки. Вот это волшебники круто устроились! Ненавижу домашнюю работу.

Один из домовиков протянул Невиллу аквариум, куда тот с облегчением сгрузил беглую жабу. Домовик тут же исчез вместе с жабой, а на его месте возник другой и парой щелчков привёл в порядок нашу троицу.

-Ты всё ещё хочешь на Гриффиндор? — спросил я. — Смотри, там эти Уизли будут крутиться вокруг тебя постоянно. И их, как видишь, не двое, а гораздо больше.

Невилл отошёл с сомнением.

-Драко, а где твоя свита?

-Крэбб и Гойл? Я пока отослал их, не хочу, чтобы они слушали наши разговоры.

-Они что, подчиняются тебе? Серьёзно?

-Их рода — вассалы моего рода. Наследников их родов воспитывают в вассальном служении наследнику рода Малфоев.

-У меня сейчас голова взорвётся. Как вы тут живёте со всеми этими условностями?

-Нормально живём, — обиделся он. — Уж получше, чем маглы!

-Эх, Драко, совсем ты ещё жизни не видел! — вздохнул я, и тут за нами, наконец, пришли.

Плавающие в воздухе свечи, прозрачный потолок в Большом зале (не прозрачный, а заколдованный, он изображает настоящее небо, объяснил Драко), поющая старая шляпа на табуретке... Я смирился, что участвую в качестве статиста в каком-то нелепом спектакле, вроде артхауса, который постепенно входил в моду среди домохозяек у нас на Тисовой, и теперь тупо ждал, когда всё закончится.

-...Аббот, Ханна, — громко возвестила МакГонагал и водрузила подошедшей девочке на голову ту самую шляпу.

-Хаффлпафф! — немедленно отозвалась шляпа.

-Боунс, Сьюзен!

Моя фамилии удобно располагалась ближе к концу алфавита, так что я получил возможность по-быстрому оглядеться. Четыре стола — четыре факультета, плюс отдельный стол для преподавателей. Директор Дамблдор восседает аж на целом троне: видать, его скромность на простой стул не помещается. Преподов не сказать, чтоб сильно густо. Интересно, что тут за программа обучения? Наверняка такая же внезапная и противоречивая, как и всё тут...

-Грейнджер, Гермиона!

Лохматая дочь стоматологов отправилась в Гриффиндор. Бедненькая, как она там будет, с этими Уизли... Драко и его свита, как и хотели, попали на Слизерин. А Невилл угодил в Хаффлпафф, чему ужасно удивился, но, кажется, втихаря обрадовался. Во всяком случае, на его лице читалось самое настоящее облегчение, когда он косился на гриффиндорский стол.

-Поттер, Гарри!

Ну, вот и моя очередь. Иди сюда, шляпенция, посмотрим, куда ты меня отправишь...

Все эти несчастные несколько шагов до распределительного табурета меня преследовал назойливый шёпот: Поттер? Гарри Поттер? Тот самый?! Да как же вы меня все бесите, думал я, позволяя МакГонагал надеть на меня волшебный головной убор.

-О, какой агрессивный молодой человек, — сказала Шляпа в моей голове.

-Ух ты, телепатия! — обрадовался я.

-Я не телепатия, а древний артефакт Основателей! Куда же мне тебя отправить? У барсуков тебе делать нечего, основательности тебе недостаёт. Да и вороны вряд ли примут тебя за своего. Гриффиндор или Слизерин?

-Уважаемая шляпа, а отправьте меня туда, где мне будет труднее всего учиться.

-Какая интересная просьба! И зачем же тебе это понадобилось?

-Ибо трудности укрепляют дух и закаляют тело! А знания, добытые в борьбе, ценятся больше полученных в праздности! — отчеканил я.

-Долго речь учил, первокурсничек? Значит, трудностей тебе подавай? Ты порывист, смел, стремишься защитить близких, — а это прямая дорога на Гриффиндор. Но вместе с тем в тебе достаточно хитрости, изворотливости и своеволия, а значит, змеи примут тебя с распростёртыми объятьями. Но у красно-золотых тебе давно приготовлено тёплое местечко. Тебя там ждут, будут баловать и всячески превозносить. А потому...

-Слизерин! — каркнула Шляпа. Зал замер. Я стащил её с головы и направился к столу, за которым виднелась светлая макушка Драко.

Ну хоть бы одна сволочь хлопнула! Другим-то они аплодировали всем залом!

Я уже почти дошёл до стола, когда Слизерин вдруг все как один грохнул аплодисментами. Их подхватили Хаффлпаф и Равенкло. За гриффиндорским столом хлопала, кажется, одна Гермиона, но мне некогда было присматриваться. Шляпу уже надевали на следующего первокурсника.

-Ну ты даёшь, — сказал Драко. — Видел бы ты рожу директора! Знатно его перекосило.

-Я смотрю, ты доброго дедушку не жалуешь, — заметил я.

-А с чего мне его жаловать? Мой отец с ним давно в конфронтации, а мне что, воспылать к нему любовью?

-Поскорее бы покушать, — вздохнул мальчик, которого я запомнил как Блейза Забини. — Очень кушать хочется. Прямо-таки кишка кишке колотит по башке. Ой, простите, девочки.

Блейза я приметил ещё в комнате ожидания. Он был красив. Он был изумительно красив, им тянуло любоваться как произведением искусства, его бы с восторгом напечатали на какой-нибудь постере с рекламой счастливого детства... И погаными тряпками погнали бы прочь, вздумай он открыть рот. Сколь фантастически он был красив, столь же фантастически был невоспитан. Он сыпал тыщу слов в минуту, мешая английские слова с итальянскими, обильно пересыпая речь нецензурными словечками и поминутно за них извиняясь. В общем, Блейз был настоящим чудовищем, и я очень рассчитывал, что мне удастся с ним подружиться. Он был глотком свежего воздуха в этом сумасшедшем доме, а я привык дышать полной грудью и не собирался отказываться от этой привычки.

Тем временем, Блейз принялся ковырять выставленную на столах золотую посуду, пока ещё удручающе пустую.

-Кучеряво живут, — вздохнул он. — На золоте едят.

-Блейз, а знаешь, почему посуда не серебряная? — спросил я.

-Почему? — заинтересовался он. Я рассказал ему на ухо анекдот про яйца и серебряный портсигар, и его скрутило в пароксизме хохота. Понятно, анекдоты сюда доходят ещё медленнее, чем технические новинки.

-Эй, а нам, а нам рассказать? — заволновались изнывающие от скуки соседи. Анекдот пошёл по столу, аккуратно обходя девочек. На мой взгляд, в нём не было чего-то совсем уж вопиюще неприличного, но здесь, похоже, нормы морали были куда суровее, чем я привык.

Наконец, шляпу унесли. Последовавшая директорская речь, к счастью, была короткой: в Запретный лес не ходить, в коридорах не колдовать, запрещённые предметы не вносить, со списком можно познакомиться отдельно. И на столах наконец-то появилась еда! В такие минуты я начинаю очень любить магию, позволяющую получить свой пакет калорий на сон грядущий без утомительной очереди, как в нашей школьной столовой. Готовили тут изумительно. Я взял себе стейк, жареной картошки, кучу овощей и соус. К счастью, застольный этикет тётя Петуния в нас с Дадли вбила намертво, а то смотрелся бы я среди всех этих детишек аристократов как шимпанзе на приёме в Букингемском дворце. Потом был ещё десерт, но меня хватило только на несколько крошечных, тающих во рту рассыпчатых пирожных с отчётливым вкусом орехов и карамели. А вот питьё тут подкачало: один тыквенный сок. А если у меня, к примеру, аллергия?

-Эх, сейчас бы чаю горячего, — вслух посетовал я. — Жирную еду запивать холодным вредно для пищеварения.

Мой кубок с соком мигнул, очистился и заполнился превосходно заваренным чёрным чаем. Ага, вот как это работает!

-Спасибо тебе, неведомый благодетель! — с чувством сказал я, припадая к живительной влаге.

-Ты что, Поттер, это же домовики!

-Отстань, Драко, доброе слово и кошке приятно.

-Ты ведёшь себя как плебей!

-А ты как мелкий сноб. Но ты прав, уроки этикета мне не помешают. На вашем рафинированном фоне я ну точь-в-точь бревно неотёсанное.

Наконец нас, сонных и отяжелевших от еды, отпустили спать. Жить нам предстояло в подвале, из-за чего я люто, бешено завидовал грифам и воронам: их факультеты базировались в башнях. В Хогвартсе достаточно башен, что за несправедливость? Барсуки тоже обитали в подземельях, но у них хотя бы рядом была кухня... Все эти сведения мне по дороге вываливал на голову Малфой. Должно быть, он болтал просто, чтоб не заснуть, всё-таки мы очень вымотались. Старосты довели нас до гостиной, велели накрепко запомнить пароль от неё и ни в коем случае нигде его не записывать. Мы расселись по диванам — ждать декана и щипать друг дружку, чтоб не заснуть.

Вскоре в гостиную заглянул незнакомый светловолосый старшекурсник.

-Флинт, профессор Снейп велел передать, чтоб мы отправляли мелкоту спать. Его директор вызвал. Общее собрание факультета и приветствие первокурсников завтра за час до завтрака. Сбор в гостиной в восемь утра.

-Единственный поступок директора, который тянет на благодеяние, — пробормотал Драко.

-Чур, я первый в душ! — я шустро просочился вслед за старостой, показывавшим нам, что тут где находится. Душ порадовал: никакой тебе общей моечной и раздевалки, отдельные кабинки, огромные пушистые полотенца и куча всяких пузырьков на полочке. Я выбрал себе апельсиново-мятный шампунь и долго-долго с наслаждением плескался под горячим — едва мог терпеть — душем. Свой стратегический просчёт — отсутствие сменной одежды, коя благополучно пребывала в багаже — я понял уже, стоя босиком, завёрнутый в полотенце, как римский патриций. Плюнув на условности, я вытерся, сунул ноги в ботинки, а грязную одежду — в корзину с соответствующей надписью, обернулся в свежее полотенце и рысью кинулся в спальню. Тут идти-то два шага по коридору, а девчонки тут не ходят, у них свой коридор.

В спальне был только Драко, в растерянности взиравший на рядок одинаковых кроватей, возле которых уже был расставлен багаж. Моя кровать стояла в середине, нда, вот незадача...

-Поттер, — нерешительно сказал блондинчик, — я знаю, что так не принято, но вдруг...

-Да без проблем! — просиял я, верно истолковав его затруднение. Кровать Драко стояла в самом углу, между стеной и фальшивым окном. — Я с удовольствием поменяюсь с тобой кроватями. Люблю спать у стены.

-А я наоборот, привык, чтобы вокруг простор был, — с облегчением сказал он. Мы быстро перетащили багаж. Табличка на кровати мигнула и переменила надпись. Отлично. Я со стоном наслаждения упал на это великолепное ложе. К чёрту всё, посплю одну ночь без пижамы, всё равно под пологом не видать...

-Спокойной ночи, — пробормотал я, кутаясь в одеяло, а ответа уже не услышал.

Утро добрым не бывает. Это незамысловатую истину я познал чуть ли не во младенчестве и с каждым годом всё больше укрепляюсь в её нерушимости.

Вчерашняя моя одежда, чистая и выглаженная, стопкой лежала на тумбочке, полотенце же, в котором я пришёл из душа, бесследно пропало. Я быстро оделся и закопался в рюкзак в поисках зубной щётки. Надо выбрать время и разобрать вещи, а то неудобно вот так каждый раз ковыряться. Спасибо будящим чарам, которые жужжали у меня над ухом, пока я не встал. Сам бы я точно не нашёл в себе сил соскрестись с кровати... Парадокс: сов в мире больше, но расписание занятий по умолчанию подстраивается под жаворонков.

-Доброе утро. — Такой, сонный и помятый, Драко выглядел даже милым... А не тем отмороженным аристократом, коим он любит прикидываться на публике, я вчера насмотрелся.

Я с удовольствием озвучил ему прописную истину. Он скривился:

-Я бы поспал ещё часа три... Кто придумал вставать в такую рань?

Профессор Снейп нас надолго не задержал. "Факультет — это ваша семья"; "всё, что происходит внутри факультета, остаётся внутри него"; "взаимопомощь, взаимовыручка, поддержка" — знаем, плавали. Человека делает его окружение. Надеюсь, с последним я не прогадал.

-И последнее. Я — ваш декан, и мои двери открыты для вас в любое время. Рассчитываю, что и вы оправдаете доверие Дома Слизерин и станете его достойными членами.

Вот вроде и неплохой мужик наш декан, но почему он всё косится на меня с такой жуткой неприязнью? Когда я успел ему насолить? Неужто он Хагриду лучшим другом был? Больше, вроде, я ни с кем тут всерьёз не цапался...

Старосты раздали расписание, велели собрать учебники и спускаться, нас проводят на завтрак. Я пихнул в бок клюющего носом Малфоя, и мы пошли.

Я ненавижу хогвартскую планировку! Кто так строит, кто так строит?! Эти летающие лестницы, Эшеровские интерьеры и хоть бы какой поэтажный план или схема эвакуации в уголке! Решено, беру мел и рисую крестики на стенах. Как тут вообще ориентироваться, если ни одного постоянного ориентира не найти?!

Меню не подкачало. Каша у эльфов вкусная, блинчики тоже. Тыквенный сок мне больше не наливают. Спасибо, ушастые!

На пути из Большого зала меня поймала МакГонагал. Вот до всего ей есть дело, до чего въедливая тётка! Профессор Снейп небось промолчал, хоть и заметил, а ей, наверное, по должности положено.

-Что на вас надето, мистер Поттер? Где ваши ученические мантии?

-Щенки съели, — бесхитростно признался я.

-Какие ещё щенки?

-Тётины, профессор МакГонагалл. К дяде Вернону приехала сестра, у неё свой питомник бульдогов, и пару щенков она взяла с собой, так как договорилась встретиться с покупателями. А тётя как раз постирала мои мантии и вывесила их сушиться. Вот они и поиграли в "перетяни тряпочку".

Я не лукавил. Мантии действительно были испорчены щенками тёти Мардж... Вот только выдал их им я, а взамен прикупил себе в карнавальном магазине стильный плащ Дракулы, который и напялил на занятия вместо мантий. В суете распределения никто не обратил внимания, ну а сейчас пришлось выкручиваться.

-Зачем вам понадобилось стирать новые мантии? Где вы успели их испачкать?

-Так новую одежду всегда перед первым использованием стирают, — удивился я. — Это элементарное требование гигиены.

-Очищающие заклинания справились бы с чисткой без особых проблем.

-А на каком курсе их проходят?

Она замялась, а потом жестом велела идти куда шёл. Йес! Проблема ужасных тряпок была решена. Временно, потому что меня вполне могут заставить купить новые, и отсутствием денег не отговоришься...

Глава пятая. Письма, уроки и педсоветы. Взгляд со стороны.

-Северус, что Гарри делает на твоём факультете?!

-Нет, Минерва, это я спрашиваю: какого лысого гиппогрифа Поттер забыл на моём факультете?!

-Прошу вас, коллеги, успокойтесь.

-Он должен был быть у меня!

-Он должен был быть у неё!

-Давайте спросим у Распределяющей Шляпы.

-Она уже высказалась в Большом зале.

-А мы уточним. Уважаемая Шляпа, почему вы отправили Поттера не на Гриффиндор?

-Поди прочь, старый развратник, и не мешай мне спать! Поттеру на Слизерине самое место. Хр-р...

-Гм...

-Ну, после такого экспертного мнения я просто не смею больше возражать.

-Северус! Шляпа порой чрезмерно... хм... прямолинейна, но это не значит, что...

-О, разумеется, Альбус, не значит, совсем ничего не значит. Только прошу вас студентов факультета Слизерин словами "мой мальчик" и "моя девочка" не называть.

-ПРОФЕССОР СНЕЙП!

-Коллеги, давайте не превращать педсовет в свару.

-Кто-нибудь хочет лимонную дольку?

-Альбус!

-Коллеги...

"Тётя, они тут, в самом деле, все ненормальные! Уроки ведёт призрак, лестницы всё время двигаются, а вместо чая подаётся отвратительный тыквенный сок. Он ужасен, правда!

Но самое ужасное, что этот мир ужасающе, кошмарно, невыносимо лишён логики и здравого смысла! Нормальному человеку тут очень тяжело, порой мне кажется, что я начинаю сходить с ума и становиться таким же чокнутым.

Я даже начал вести список того, что мне кажется нелепым и глупым. Копию прилагаю к письму, надеюсь узнать ваше мнение.

Наш факультет живёт в подвале. Кажется, у меня скоро разыграется клаустрофобия. Зато кормят тут очень вкусно и до отвала, я даже насчёт чая уже договорился.

Тётя, пришлите мне книгу "Дети подземелья", хочу однокурсников попугать. И Корвина покормите с дороги, пожалуйста. Ваш Г. П."

Трансфигурация

Сдвоенная трансфигурация у Гриффиндора и Слизерина началась традиционно, как и много лет до них: профессор Минерва МакГонагал продемонстрировала эффектное превращение из кошки в человека и опять в кошку. Класс захлопал.

-А я вас помню! — громко обрадовался Поттер. — Вы у нас на заборе сидели!

-Отработка, Поттер! — прошипела МакГонагал, превращаясь обратно. — После ужина. У Филча. Недельная!

-Поздравляю, Поттер, — кисло сказал Флинт, когда урок закончился. — Ещё никто не начинал учёбу в Хогвартсе с отработки в первые минуты первого же урока.

-Пофиг, — Поттер пожал плечами. — К тому же, она действительно сидела у нас на заборе в виде кошки. И это не может не наводить на определённые мысли...

Отступление четвёртое

Зря он себя все эти годы накручивал. Поттер совершенно не похож на Джеймса — в пику всем, кто, поверив рекламной компании, старательно ищет в нём черты Поттера-старшего. На утреннем собрании сидел тихо, утянув Драко в угол самого дальнего диванчика. Обычно тот старается пролезть вперёд, значит, знаменитый мальчик имеет на наследника рода Малфоев большое влияние... И когда успел? Драко не признаётся. Сказал, приняли Поттера на факультете хорошо. Забини ходит за ним хвостиком и с восторгом пересказывает поттеровские похабные анекдоты. Где только понабрался?

Словно сам Слизерин на ушко нашептал не тиранить мелкого сразу, понаблюдать. У него ещё будет время оторваться на противном мальчишке, как-никак, от уроков зелий ему не избавиться... Но пока следует присмотреться: а имеет ли смысл вообще развязывать новый виток войны?

Что характерно, очков у Поттера нет. И волосы всегда в порядке, лоб не разглядеть, чёлка прикрывает. Очки, шрам и лохматые волосы — вот визитная карточка Мальчика-который-выжил, если верить всей этой газетной шумихе. И зелёные глаза, но это лично его застарелые, до сих пор саднящие призраки воспоминаний... Вот смеху будет, если и шрама у мелкого тоже нет.

Конец отступления

Зельеварение

-Мистер Поттер. Наша новая знаменитость.

-Извините, сэр, — тихо, но твёрдо сказал Поттер, — вы ошиблись. Это не я. Это мой однофамилец.

-И что же вас натолкнуло на эту, без сомнения, революционную мысль?

-Элементарная логика, сэр. Я тут почитал эти книжки... Там такая чушь написана! Никто из авторов со мной не общался, что там в Хэллоуин произошло, никто не знает. Взрослых свидетелей живых не осталось, да и журналисты свечку Волдеморту не держали. Очевидно, что во всей этой макулатуре полтора слова правды, и те — имена собственные. Это просто не могу быть я. Лирический герой, коллективное бессознательное, кто угодно, но не я. И я не собираюсь участвовать в этом отвратительном, бессмысленном и беспощадном культе личности. Извините, сэр.

-Это ненастоящий Поттер! У него и шрама-то нет!

-Десять баллов с Гриффиндора за выкрики с места, мистер Уизли. Тема закрыта. Итак, класс, вы здесь, чтобы познать тонкую науку зельеварения...

Но всё же, каков гадёныш! Однофамилец, борода на мерлиновых яйцах! Культ личности, чтоб ему мантикора ботинки пометила! И не придерёшься же теперь к его славе, два факультета слышали...

Тот же урок, немногим позже.

-Что это, Поттер?

-Перчатки, сэр. Резиновые, одноразовые, стерильные.

-Что они делают у вас на руках?!

-На руках, сэр, они у меня, очевидно, надеты. Это не одежда, а средство индивидуальной защиты. Не голыми же руками мне всю эту красоту щупать, — он кивнул на разложенные на столе ингредиенты.

-Вы настолько брезгливы? — опасным тоном осведомился Снейп.

-Я, безусловно, брезглив, но дело не в том. Мои руки, при всей любви к гигиене, не могут служить образцом чистоты. На ладонях выделяется пот, кожное сало. А кое у кого — Поттер покосился на Рональда Уизли — там наверняка присутствуют остатки завтрака, содержимое носа и прочие... физиологические жидкости. Не хотелось бы, чтобы всё это попало в котёл.

-Класс, отставить ингредиенты, — отрывисто скомандовал Снейп. — Сегодня у нас теоретическое занятие. Поттер, останетесь после урока. Расскажете об этих ваших... средствах защиты. Может, в самом деле, котлы взрываться перестанут.

Отработка

-Что-то ты рано с отработки вернулся. Чего велели делать?

-Кубки в зале наград чистить без палочки.

-А ты, конечно, сумел?

-Вот ёще! Я ушёл. Не желаю заниматься трудом, бессмысленность которого очевидна даже тем, кто назначил мне эту отработку. Несправедливо, между прочим, назначил.

-Эти проклятые полукровки, ..., не смеют заставлять наследника Поттеров копаться в г.., как какого-нибудь траханого домового эльфа!

-БЛЕЙЗ!

-Ой, извини, Паркинсон, я тебя не заметил. Я хотел сказать, что эти ... кубки...

-Блейз, ну в самом деле!

-Молчу-молчу...

-Ты рискуешь, Поттер.

-Чем? Баллы снимут? Да плевал я на эту фаллометрию.

-Поттер, ты слишком много общаешься с Забини.

-Панси, солнышко, можно мы тут поговорим свои суровые мужские разговоры без твоих нежных ушек? Пожалуйста! Сама видишь, никак у нас диалог не складывается.

-Профессор Снейп будет очень недоволен.

-Передать тебе не могу, какого размера болт мне забить на мнение всего преподавательского состава.

-Не стоит так про декана.

-Ладно, ты прав. Снейп крут. Я с ним сам поговорю. Но на отработки всё равно ходить не буду.

"Мелкий, нарисуй ваш путь до школы! И пришли мне — срочно! Я бродилку сделаю, буду квесты водить! У нас тут это страшно модно! Большой Дэ.

P. S. Настоящий призрак? Вот тебе повезло!"

"Держи. Только тёте не говори. Я велел Корвину отдать письмо тебе лично в руки. Угости его чем-нибудь, он любит говядину.

Призрак — это ужасно. Он так занудно вещает о гоблинских войнах, что глаза слипаются уже на третьей минуте. Г. П."

"Гарри, ты зажравшийся засранец без капли воображения! Да если б нам в школе о гоблинских войнах рассказывали, ты думаешь, хоть кто-нибудь бы уснул?

Тётя спрашивает, прочитал ли ты книгу и что ты из неё понял. Кстати, она изучила твой список. Сказала, что счастлива, что в своё время в Хогвартс поехала только Лили. Д."

"Держи конспект. Я тут тебе художественное переложение сделал, вставь в свои бродилки. Как там вашим, понравилось?

Книгу я Малфою отдал. Это местная звезда, цвет аристократии, голубая кровь, и всё такое. Надеюсь, он умеет читать. Г."

-Малфой, спасибо тебе за совет! Оно работает!

-Какой именно из моих гениальных советов ты имеешь в виду?

-Я попробовал говорить как профессор Снейп. Это та-ак всех раздражает!

-Ха, теперь попробуй ещё морду кирпичом делать. Тебя вообще убивать будут!

Полёты

-Я летаю с пяти лет!

-А я с трёх!

-А меня мама вообще в полёте родила.

-То-то ты такой стукнутый на голову.

-Я на своей метле обгонял магловские вертолёты!

-Если б ты на своей метле хотя бы приблизился к вертолёту, тебя затянуло бы в винт, порубило на куски, а получившийся фарш выпал бы по всей округе мясным дождиком. Жалко только, если б вертолёт от этого упал.

-А ты вообще летать не умеешь, у маглов нет мётел.

-Пф, подумаешь, зато я паркуром занимался.

-Потти парил кур, гыыыы!

-Дурак ты, Уизли, и шутки у тебя дурацкие.

-Да я тебя сейчас...

-Заглохни, рыжий. Крэбб, сделай так, чтобы ЭТО не подходило к нам ближе пяти футов.

-Гарри, разве паркур бывает для детей?

-Гермиона, а разве детям дают пропуск в Запретную секцию?

-Откуда ты... Гарри!

-А не надо разбрасывать свои пергаменты, где попало. Да, в нашем городке есть детская секция паркура. Наш тренер — бывший военный, он наполовину француз и служил во Французском Легионе, там его и научили. Потом в отставку вышел и сюда перебрался, у него здесь мама старенькая живёт. Сказал, взрослых учить он не может, квалификация не та, а с детьми ему самое то.

-Да объясните вы толком, что это такое!

-Это такой способ преодоления препятствий, — Поттер развёл руки, и в воздухе повисло движущееся изображение прыгающих, лазающих, кувыркающихся людей.

-Гарри, ты умеешь делать объёмные иллюзии?!

-Гермиона, я рад, что тебе понравилось, но вовсе незачем орать мне об этом в самое ухо.

-Поттер, и ты так умеешь?

-Вот это умею. И это тоже. И вот так смогу. А так уже нет, я не успел выучить.

-Выгнали?

-Нет, дерево на башку свалилось. Случайно. Я со школы шёл, ветер сильный был. Череп пробило и зрение чуть не потерял, полтора месяца в коме был. У меня вот тут теперь дырка в черепе и титановая пластинка, — Поттер постучал по лбу, где должен был быть (но почему-то не было) шрам.

-Врёшь!

-Чего мне врать? Череп не зарастает, поэтому его закрывают титановыми протезами, потому что этот металл инертен к человеческому телу. Мне так доктор рассказывал. Из титана ещё суставы искусственные делают, если у человека свой разрушился. Я теперь как киборг!

-А почему её не видно, эту пластинку?

-Чудак ты! Её же кожей закрыли. Под кожу вставляется специальный пузырь, в который потихоньку заливают воду. И так несколько недель. Тогда кожа растягивается. И этой растянутой кожей закрывают рану. Это чтоб пересадку кожи не делать.

-Фууу!

Поттер собрался рассказать ещё что-нибудь столь же аппетитное и живописное из маггловской хирургии, но тут на поле наконец-то появилась преподаватель полётов.

-Та-ак! Что за сборище? Ну-ка быстро встали рядом с мётлами, вытянули руку и сказали ВВЕРХ! Поттер, вам особое приглашение надо?

-А у меня освобождение от физкультуры, мадам Хуч. Мне нельзя никаких упражнений со встрясками, кувырками и прочим.

-Это ещё почему?

-А у него дырка в голове!

-Потти не шрамоголовый, Потти дырявогловый!

-Поттер сказал, что у него протез головы!

Немногим позже, в больничном крыле:

-Мистер Поттер, зачем вы сорвали урок полётов и почему весь Хогвартс уверен, что у вас дырка в голове?

-Потому что это правда, сэр. На меня в начале года дерево упало, пробило череп, дырку закрыли титановой пластинкой, вот тут. Ещё года не прошло с операции, поэтому мне запретили заниматься любым спортом.

-Почему я узнаю об этом только сейчас?

-Так в списках принадлежностей спортивной формы не было, я и решил, что тут физкультуры не будет, а то справку бы взял. Хотите, я попрошу тётю прислать мне выписку из медицинской карты?

-Попросите. А пока вас обследует мадам Помфри. Вдруг вам ещё чего-нибудь нельзя, а мы узнаем об этом уже над вашим хладным трупом.

"Тётя, пришлите мне, пожалуйста, выписку из моей карты про травму головы. А то меня на метле летать заставляют, а мне же нельзя... Г. П."

Чары

-Наслышан, наслышан о ваших подвигах на уроке полётов, мистер Поттер. Не откажите продемонстрировать классу. О! Великолепные иллюзии, причём без использования палочки! Не поделитесь секретом, как вы это проделываете?

-Они тёпленькие, — Поттер пожал плечами. — Живые. И светятся.

Отступление пятое

Следы Философского камня так и не нашлись. Альбус был уверен, что артефакт такого уровня непременно оставил бы хоть какой-то след, но то ли похититель затаился, то ли осведомители сработали из рук вон плохо, до сих пор ни малейших зацепок в деле о краже не было. Гоблины же не только отказались выплачивать компенсацию до завершения расследования (мало ли, владелец сейфа оказался нечист на руку и сам инсценировал ограбление!), но и информацией делиться отказались наотрез. Альбус был уверен, что их-то внутреннее расследование идёт семимильными шагами и куда успешнее, чем его собственное, но поделать с упрямством зелёных коротышек ничего не мог.

Весь тщательно продуманный план по натаскиванию Гарри Поттера на Философский камень полетел к чертям. Щенок цербера оказался не у дел: мистер Каррингтон, спешно нанятый на место лесника, наотрез отказался иметь с ним дело, предыдущий хозяин вернулся в Грецию, откуда немедленно отбыл в арктическую экспедицию, а нового пока не находилось. Большой удачей Альбус счёл неожиданное согласие самого Фламеля принять щенка в качестве жеста извинения за похищенный камень. Судя по безмятежному выражению лица, бессмертный алхимик нисколько не переживал за свою реликвию. Альбус немедленно заподозрил того в сокрытии информации о камне, но ни прямо спросить, ни самостоятельно вывести пройдоху на чистую воду не мог. Теперь Фламель слал издевательские письма, в которых хвалился умом и сообразительностью щеночка и передавал приветы от жены, совершенно очарованной новым питомцем.

Следовало срочно придумать что-то новое, но идей катастрофически не хватало. В отчаянье он обдумал даже запасной вариант с приглашением в школу Ремуса Люпина, как давнего друга семьи Поттеров, но, к сожалению, на этот учебный год контракт уже был заключен с Квирреллом и расторжению не подлежал.

А тут ещё и распределение Гарри на Слизерин... Он ведь так яро защищал своего двоюродного брата, с таким пылом отстаивал виновность Хагрида! Ах, какой прекрасный, порывистый и пламенный, вышел бы из него гриффиндорец! И тут эта нелепая случайность. Может, на мальчика кто-то повлиял? Или запугал? Минерва упоминала о некрасивом поступке близнецов Уизли и даже связывала его с поступлением внука Августы на Хаффлпафф, хотя старая ведьма (Августа, разумеется, а не Минерва) была уверена, что внуку светит только Гриффиндор... Но ведь самому Гарри они ничего не сделали. Не мог же он из-за такой малости переменить свой кажущийся очевидным выбор.

Нет, надо прояснить эту мутную историю с распределением до конца. Снейп, конечно, опять будет злиться, он всегда нервно реагирует на имя сынишки Джеймса... Но ему пора оставить эту детскую вражду. Поздновато, конечно, отбой уже был, но детки в Слизерине дисциплинированные, ничего не случится, если их декан немножко задержится.

-Северус, мальчик мой, зайди ко мне, порадуй старика.

Конец отступления.

Директор, я всё понимаю, мечта всей вашей жизни сбылась: Поттер приехал в Хогвартс. Так и нянькайтесь с ним сами, что вы дёргаете меня по пять раз на дню! Конспектируйте свои гениальные идеи и подавайте мне в письменном виде, чтобы я их хоть оптом осмысливал. Надо же мне когда-нибудь отдыхать. Что? Мне кажется, или мы прояснили этот вопрос на педсовете ещё первого сентября? Вам Шляпа что сказала? О, Мерлин, ну что такого важного мне может сказать Поттер? Он о Шляпе-то узнал, наверное, когда в Большой зал зашёл, откуда ему знать, как обмануть могущественный артефакт? Ну хорошо, я поговорю с ним, только пообещайте, что после вопрос с распределением Поттера будет закрыт окончательно и бесповоротно! По мне, так хоть в плюй-камни разыграйте его между деканами факультетов, только меня в покое оставьте!

-Поттер, хвосторога вас сожри, умоляю, объясните мне, как вас угораздило распределиться на мой факультет?!

-Так ведь Шляпа предложила, сэр!

-Предложила? Значит, были и другие варианты?

-Гриффиндор, сэр.

-И что же вас остановило? Минерва была бы просто счастлива видеть вас среди своих питомцев.

-Не думаю, сэр. Мы с ней несколько расходимся в мировоззрении.

-Ради Мальчика-который-выжил она бы стерпела, уверяю вас.

-Если вам нетрудно, не называйте меня так, — вежливо попросил Поттер. — Отдаёт дешёвой театральщиной. Вроде этого вашего, которого называть нельзя.

-Думаю, если бы вы познакомились с ним лично, вы переменили бы своё мнение.

-А я и познакомился. В полтора года, помните? Волдеморт этой встречи не пережил...

-Имейте совесть, Поттер! Если вы уродились настолько толстокожим, это ещё не значит, что все вокруг такие же. Люди до сих пор неадекватно реагируют на его имя, и я буду очень недоволен, если вы продолжите поминать его вслух.

-А типа если юзать эвфемизмы, то никто не поймёт, кого я имею в виду, — пробурчал мальчишка. — Придумали себе проблему, через то и страдают теперь.

-Извольте следить за речью! Я и половины ваших жаргонизмов не разбираю, что же говорить людях менее образованных? Подумают ещё, что вы их проклясть решили оригинальным способом... Гхм. Итак, я повторяю вопрос: что вы забыли на факультете, где более половины учащихся — отпрыски самых верных сторонников Тёмного лорда?

-Ну, во-первых, я красный цвет не люблю, — хмыкнуло чудовищное дитя. — Во-вторых, мне МакГонагалл не нравится. Она Хагрида защищала, когда он моего кузена ни за что ни про что заколдовал, и пыталась мне помешать обратиться в органы правопорядка. И, в-третьих, мне очень нужно познакомиться с мистером Малфоем-старшим, а как я ещё могу это сделать, как не через его сына? А он на вашем факультете.

-Профессора МакГонагалл, Поттер, не забывайте об этом. Что вам нужно от лорда Малфоя?

-Драко говорит, его отец гениальный финансист, и другие тоже подтверждают это. А мне нужна грамотная консультация по управлению финансами. Состояние Поттеров столько лет лежит без движения, а дядя Вернон говорит, что деньги должны работать.

-С чего бы Малфою заинтересоваться вашим предложением? Да даже если и случится так, где гарантии, что он не обведёт вас вокруг Гремучей Ивы?

-Драко из кожи вон лез, лишь бы подружиться со мной. А он во всём поёт со слов отца — это раз. А во-вторых, гоблины, сэр. Думаю, за определённую плату они не откажутся составить договор о сотрудничестве между родами Малфоев и Поттеров.

-Вы понимаете своей пустой головой, что интерес Малфоя к вам не на ровном месте возник? Ему точно от вас что-то нужно!

-Пф, да весь магический мир ведёт себя так, будто я им всем крупно задолжал. Так какая мне разница? Буду выбирать тех, с кого я могу поиметь хоть какую-то выгоду.

-Вы чудовище, Поттер. — Снейп устало потёр переносицу. — Что вы ещё не договариваете? Не забывайте, я прекрасно чувствую, когда мне лгут!

-Ну хорошо, раз уж вам так хочется... На самом деле, я специально попросил Шляпу отправить меня туда, где мне труднее всего будет учиться.

-О, Мерлин, а это-то вам ещё зачем?

-Как зачем? Чтобы вылететь поскорее!

-Поттер, если по вашей вине Слизерин начнёт терять баллы и факультетский престиж, я собственноручно скормлю вас Хагридовым питомцам!

-А может, вы просто исключите меня, и всем будет хорошо? — с надеждой спросил мальчишка. — Хотите, я натворю что-нибудь ужасающее?

-Боюсь вас разочаровать, но велика вероятность, что директор не исключит вас, даже если вы в Большом зале перебьёте половину профессорского состава и голым спляшете на их останках.

-Я так и думал, что директор имеет насчёт меня какой-то хитрый план, — удовлетворённо заключил Поттер.

-Я вам этого не говорил. Но.. да, Поттер, вы верно сказали, всей Магической Британии что-то надо от Золотого мальчика, и директор — не исключение.

-Что, он и директором стал только для того, чтобы ко мне поближе подобраться?

-Нет, директорствовал он и раньше... Но мысль богатая, надо будет её подумать... Вот что, Поттер, я знаю, что вы прогуляли отработку у МакГонагалл, но упаси вас Мерлин не явиться на мои. Это единственный легальный способ поговорить с вами о важных вещах, не привлекая особого внимания. Вы меня поняли?

-Понял, сэр. А давайте вы мне какой-нибудь знак подавать будете, чтоб я на отработку нарвался? Ну, если вам о чём-нибудь поговорить со мной нужно будет.

-Подите прочь, чудовище! Иначе будет вам знак прямо сейчас! В конце концов, о важном мы поговорили, а отработки почему-то не было. Начитаются своих коза-ностр, потом тайные знаки им подавай!

-Понял, исчез. Спасибо, сэр!

Немного позже в кабинете директора:

-Северус, вы поговорили с мальчиком?

-Поговорил.

-И что же он вам сказал?

-Сказал, что Шляпа предлагала ему на выбор Слизерин и Гриффиндор. Он выбрал Слизерин, поскольку при первом знакомстве у него сложилось не самое лучшее мнение о декане Гриффиндора профессоре МакГонагалл. При этом он упомянул эпизод с Хагридом, насчёт которого у них с Минервой возникли разногласия.

-Печально, мой мальчик, печально. Какие мелочи порой способны перекроить человеческую судьбу... Это всё?

-Нет, — с удовольствием сказал Снейп, с нескрываем злорадством глядя на побледневшую и расстроенную Минерву. — Ещё он сказал, что не любит красный цвет!

"Гарри!!!! Пиши ещё!!!!

Бродилки супер. Я лучший на курсе. Вернёшься — отсыплю твою долю. Д."

"Ты что, с этого ещё и денег имеешь? Ну ты крутой бизнесмен, Большой Дэ. Папа бы тобой гордился, если б знал. Г."

"А ты как думал, мелкий? Тут всё по-взрослому.

Папе молчок!

У тебя только про гоблинов конспекты?

Большой Дэ, чемпион школы по бродилкам."

"Что, тебе уже тоже надоело? Да переименуй их в каких-нибудь троллей, и дело с концом. Держи ещё, это копии за второй и третий курс.

Пришли мне с Корвином каких-нибудь чипсов. Я тут зверею на правильном питании, а магазинов в округе нет. Г. П."

"Мелкий, ты гений!

Жаль, размахнуться негде. Школа уже моя, а между школами соревнования не приняты.

Держи чипсы. Твоя птичка чуть не клюнула меня из-за шуршащего пакета. Надеюсь, он их донесёт, а не выкинет на дороге. Д."

"Гарри, вот выписка и освобождение от физкультуры. Не вздумай лезть на метлу, это опасно! Надеюсь, ты понимаешь, что после таких травм организм за полгода не восстановится? Тётя Петуния"

Травология

-Профессор Спраут, а можно я где-нибудь в уголке коноплю посажу?

-Нет, мистер Поттер. Конопля запрещена к выращиванию Министерством, так как из неё ткут ткань для ритуальных одеяний, а ритуальная магия сейчас ограничена к свободному использованию.

-А кока? Из неё ничего не ткут?

-Для неё у нас слишком холодно.

-Но вы же сами рассказывали, что у вас есть теплица для тропических растений!

-Мистер Поттер, если вы нуждаетесь в веществах для отдохновения и расширения сознания, вам с радостью поможет мадам Помфри.

-И вовсе не для этого! Я хочу повторить оригинальный рецепт кока-колы.

-За консультацией по зельям вам лучше обратиться к профессору Снейпу.

-Профессор Снейп, у вас случайно нет кошенильных червячков?

-Помона, чему вы учите детей на занятиях?

-Мистер Поттер, я очень разочарована вами! Профессор Снейп рекомендовал назначить вам отработку. Идёмте со мной, поможете мне в тропической теплице и заодно уясните, что там не место посторонним растениям.

"Дад, займись издательским бизнесом и продавай свои бродилки кому хочешь. Папа тебе не откажет в подъёмных. Г."

"Я знаю, что ты пошутил, но я попробую. Возьму тебя креативным директором, не отвертишься. Осталось уговорить папу. Б. Д."

"Начни с мамы.

P. S. Какой ещё Б. Д., ты когда фамилию сменить успел? Г. П."

"Мама в восторге! Пост креативного директора — твой.

Кстати, я в секцию вернулся.

P. S. Это не фамилия, это Большой Дэ, придурок ты!"

"Везёт тебе. А у нас тут только идиотские полёты на метле за летающим мячиком. Семь человек летают, весь факультет смотрит. На соревнованиях четырнадцать и все факультеты. На курсе есть две девочки из Индии, попробую их уговорить на кружок йоги. Родителям привет. Г. П."

"На голову не вставай только, а то мозги через дырку вытекут. Д."

"По мнению профессора Снейпа, у меня не кора головного мозга, а древесина. Не вытекут. Г."

"Тётя, у меня была опухоль в черепе?!!! Почему я об этом ничего не знаю?!!! Гарри"

"Оперировавшему тебя хирургу чем-то не понравились осколки кости, он отправил их на гистологию. Опухоль была небольшая и доброкачественная. Мы не хотели тебя пугать, поэтому и не сказали. Береги себя. Тётя"

"Тётя! У меня была опухоль, у Дадли была опухоль, это наследственное! Надо срочно всех проверить! Ваш паникующий Гарри".

-Поттер, почему вы игнорируете отработки?

-Потому что нахожу их бессмысленной и бесполезной тратой времени, сэр.

-С вами, конечно же, забыли посоветоваться.

-Сэр, одно дело — вам ингредиенты нарезать или профессору Спраут помочь теплицы вскопать, их у неё вон сколько, поди за всеми уследи... А тратить время и полировать эти кубки и таблички — да кому они нужны? Я лучше учебник лишний раз почитаю.

-Решать, что лучше, здесь будете не вы, а преподавательский состав.

-А я сюда и не просился. Если тут всем полированные таблички важнее учёбы, я с радостью помашу Хогвартсу платочком и вернусь в нормальный мир.

-Этот мир теперь ваш, мистер Поттер. Привыкайте к его реалиям.

-Да, и сознательно сократить себе число степеней свободы? Ради чего, сэр?

-Возможно, ради своей собственной сути?

-Моя суть, профессор Снейп, осталась дома. В магловском мире. Я хочу стать программистом. А здесь не то что компьютеров — даже электричества нет.

-А вы не думали, что, отказываясь от магического мира, тоже сокращаете себе число степеней свободы?

-Думал. Я решил, что та свобода мне важнее.

-Вот как?

-Колдовство не доставляет мне радости, профессор Снейп. Магический мир мне представляется ужасно алогичным и лишённым элементарного здравого смысла. Я привык к реалиям победившего технического прогресса, а здесь — унылое средневековье, куча непонятных условностей... Мне тесно здесь. Это разные миры.

-И вы не желаете адаптироваться.

-Магический мир производит впечатление не слишком приветливого к чужакам. Своим тут следует родиться.

-Возможно, вы правы. Могу я поинтересоваться, что вы постоянно читаете? Сейчас вам ещё не должны давать объёмного домашнего задания.

-Это магловские учебники, сэр. Я параллельно прохожу курс продвинутой средней школы. Тётя оформила мне дистанционное обучение, мне достаточно будет сдавать зачёты по дисциплинам.

-А, так это ваши книжки постоянно таскает мистер Малфой?

-Да, он очень увлечён энтомологией. Профессор Снейп, а можно как-нибудь устроить, чтобы я иногда отлучался из Хогвартса? Ну, зачёты сдать.

-Мне решительно не нравится эта ваша инициатива, но я подумаю, мистер Поттер.

"Гарри, у вас с Дадли были разные опухоли! Разные! Это не наследственное. Но если ты так переживаешь, я запишу вас на расширенное обследование, когда ты вернёшься. Тётя Петуния".

"Ну, спасибо тебе, мелкий. Удружил! Если меня из-за твоих идей опять из секции попрут, я тебе этого никогда не прощу! Д."

-Поттер! Что происходит с вашей успеваемостью?

-Ничего, профессор Снейп.

-Вот именно, ничего. А она должна быть, если уж пикси занесли вас на мой факультет. Что у вас за мечтательный вид, когда я вас ругаю? О чём вы только думаете?

-О том, как я люблю ваши выволочки, профессор Снейп! Нигде больше мне не удаётся так расширить свои познания о местном бестиарии.

-Десять баллов с... с... Слизерину за тягу к учёбе, — выдавил Снейп. Ах ты ж нестиранное исподнее Ровены, едва не снял баллы с собственного факультета! — Что же мешает вам проявлять столь же похвальное рвение на других предметах?

-А зачем, профессор Снейп?

-Что значит — зачем?!

-Зачем всё это? Спички в иголки, танцы ананасов... Не, ну иголкой хоть носок заштопать можно, пока она обратно не превратилась. Но ананас? Разве что над гостями пошутить, пусть погоняются за едой по дому, заодно аппетит нагуляют.

-Мистер Поттер, вы пока только первокурсник, и вам следует всего лишь выполнять домашние задания, а не обсуждать концепции современного образования.

-Профессор Снейп, даю вам честное благородное слово: как только я осознаю, для чего мне вся эта дребедень нужна, моя успеваемость взлетит до небес.

-Что ж, Поттер, будет вам стимул. Как только ваша успеваемость, как вы выражаетесь, взлетит, я разрешу вам отлучки в вашу маггловскую школу. Приступайте.

-М?

-Заставьте танцевать эти колбы. Вы же сказали, что успеваемость ваша взлетит немедленно.

Полторы дюжины стеклянных колб на столе дрогнули, послушно выстроились хороводом и принялись отплясывать, попутно вызванивая стукающимися боками простенькую мелодию.

-Без палочки?!

-Ну... я вообще палочку не очень.

-Ваша палочка вам не подходит?

-Подходит. Но без неё же удобнее. А все заладили "взмахните палочкой, взмахните палочкой"...

-Не имеют ли ваши успехи в зельеварении связи с тем, что на моих уроках вам палочкой пользоваться не приходится?

-Нет, сэр, — очень тихо сказал Поттер. — Просто ваши уроки поди завали... А ещё, вы единственный, кто разговаривает со мной по-человечески, а не штампами. "Ах, Гарри, ты так похож на отца! А глаза у тебя мамины", — передразнил он. — Как будто я не отдельная личность, а исключительно продолжение собственных родителей. Ваш цвет глаз очень важен для нас, дождитесь ответа преподавателя...

Последняя фраза была какой-то странной, должно быть, цитатой, которую Снейп опознать не смог. Зато запоздало осознал, что чуть было не наступил на те же грабли бесконечного сравнивания Поттера с почившим Джеймсом. Где-то внутри кольнуло ощущением прошедших мимо неприятностей.

Признаться, доверие Поттера — такого Поттера, а не клона ненормального папаши — терять не хотелось. Недоверчивый Поттер был весьма изобретателен в причинении неприятностей мирными способами, Минерва на себе это уже ощутила сполна. И ещё это виртуозное владение беспалочковой магией...

-Вот что, Поттер, сделаем так. Во-первых, разрешение, я вам, безусловно, дам и даже обеспечу портключом. Во-вторых, ваше владение беспалочковой магией. Оно имеет очень большое значение, это весьма редкое умение, и по этой причине его лучше не светить. Понятно, почему?

-Преимущество, сэр.

-Именно. Если обычного мага достаточно легко вывести из строя, просто лишив его палочки, то с вами такой фокус не пройдёт. Нужно причинить вам серьёзный физический вред, чтобы вы потеряли возможность колдовать, что, как вы понимаете, будет не так просто сделать. В-третьих, это умение необходимо всячески развивать. Палочкой приучиться работать легко, отучиться — почти невозможно. Поэтому вам придётся маскироваться. В следующий раз, когда от вас потребуется публично выполнить какое-нибудь заклинание, выполните движение палочкой, но магическую энергию пропускайте не сквозь неё, а как привыкли. Сможете?

-Попробую, сэр. Только я всё равно засветился с иллюзиями — сначала на полётах, а потом ещё у профессора Флитвика.

-Что ж, одни только беспалочковые иллюзии — это ещё не критично. Идите, Поттер, и помните: как только ваша успеваемость снизится ниже "выше ожидаемого", ваши визиты в магловскую школу закончатся. Портключ вы получите завтра, время я сообщу.

-Вы хотели меня видеть, Альбус?

-Да, присаживайся, мой мальчик. У Минервы накопилось к тебе некоторое количество вопросов насчёт Гарри.

-Опять Поттер! — в сердцах сказал Снейп. — Дался он вам всем!

-Он совершенно не заинтересован в учебё, — возмущённо сказала Минерва. — Конечно, в последнее время он подтянул успеваемость, но с каким лицом он сидит на уроках...

-Ему скучно, — пожал плечами декан. — Я всегда говорил, что программа первого курса рассчитана на клинических идиотов, а у хоть сколько думающих детей способна напрочь отшибить интерес к учёбе.

-А какие книжки он читает, вы видели? "Возрастная психология", "Власть толпы: психология управления человеческими массами", "Адаптация новичка: как выжить и завоевать авторитет в новом коллективе".

-Не вижу проблемы, — ответил Снейп. — Зато Поттер без проблем адаптировался на факультете и зарекомендовал себя как крайне неконфликтный и миролюбивый студент. За глаза его прозвали Миротворцем, что, помня его дурную наследственность, меня как декана не может не радовать.

-Он игнорирует отработки!

-Мистер Поттер заявил, что не против отработать нарезкой ингредиентов, подготовкой практических пособий, дополнительными уроками и прочим, но натирание кубков находит бессмысленной и бездарной потерей времени. Это его ничему не научит и ни от чего не предостережёт. Я склонен согласиться с ним в этой оценке. Также, если вы вдруг не знаете, сообщаю вам, что Поттер параллельно проходит курс продвинутой маггловский школы, что съедает практически всё его свободное время. Вынужден признать, что у него определённо талант к точным наукам. Во всяком случае, задания по нумерологии за третий курс он счёл чересчур лёгкими. Профессор Вектор взяла его на дополнительные занятия и очень хвалит. И, в конце концов, Минерва, не очень этично назначать студенту отработки только за то, что вы сидели у него на заборе. Могли бы и замаскироваться, в конце концов. Поттер — мальчик наблюдательный.

-Альбус!

-Я согласен с Северусом, Минерва. Ты порой бываешь очень неосторожной.

-Ну... ладно... Но вы позволяете ему болтаться вне школы!

-Не болтаться, а посещать маггловскую школу для сдачи аттестационных заданий и прохождения курса по дополнительным дисциплинам. Я действительно пошёл ему навстречу, так как в противном случае мы рисковали вовсе не увидеть Поттера в Хогвартсе. Он совершенно не заинтересован в магическом образовании, зато уже выбрал будущую профессию в маггловском мире. Он прямо сказал, что если мы будем заставлять его драить полы и не пускать на занятия, то просто покинет Хогвартс.

-Его постоянные отлучки ставят его в привилегированное положение перед другими учениками и создают ненужное напряжение между ним и однокурсниками!

-Дополнительная учёба, да ещё в выходные? Не думаю. Кроме того, большинство его коллег по факультету время от времени покидает Хогвартс по делам рода. Вряд ли такие мелочи способны всерьёз рассорить студентов.

-А вы не думаете, что поддерживая в нём интерес к маггловским наукам, как раз и подталкиваете обратно к магглам?

-Уверен, что нет. Всё, что мы можем, это заинтересовать его магией настолько, чтобы он хотя бы согласился жить на два мира сразу. И — нет, он не сможет реализовать мечту о будущей профессии здесь, в Магической Британии. Поттер увлечён компьютерами, а у нас даже электричества нет.

-Какими ещё компьютерами?

-Обратитесь к преподавателю маггловедения, — ласково посоветовал Снейп. Не то чтобы он собирался потворствовать отпрыску ненавистного Джеймса... Но, во-первых, мальчишка совершенно непохож на своего взбалмошного папашу, а во-вторых, своим возмутительным поведением он дал Снейпу шикарную возможность безнаказанно дразнить Минерву и выводить её из себя. И она ничего не могла с этим сделать. Великолепно!

-Похоже, я действительно совершил ошибку, оставив его на воспитание магглам, — вздохнул Дамблдор.

-Раньше нужно было думать. Если у вас больше нет ко мне вопросов, позвольте откланяться.

"Тётя, мне предложили зарастить дырку в черепе. Тут это умеют, оказывается. Соглашаться? Г. П."

"Ох, Гарри... А что ты скажешь доктору на медкомиссии, если он спросит, куда пропала пластинка? Тётя Петуния".

"Вот же, об этом я и не подумал... Жаль, такая идея хорошая пропала... Г."

-Проходи, Гарри, садись. Чаю?

-Благодарю вас, не хочется.

-Как тебе в школе?

-Вам честно соврать или правду промолчать?

-Гм... Ну, не хочешь — не говори. Тебе нравится твой факультет?

-Да, сэр.

-Ты уже нашёл себе друзей на нём?

-Не понимаю вашего интереса, господин директор.

-Может быть, ты хочешь мне что-нибудь рассказать?

-С чего бы это, сэр?

-Ты очень неласков, Гарри. Я понимаю, у тебя сложилось не лучшее мнение о магическом мире из-за того недоразумения с твоим двоюродным братом... Но я уверен, ты простишь нам эту маленькую оплошность и полюбишь мир магии, как свой родной.

-Не думаю, господин директор, — Гарри за весь разговор впервые посмотрел Альбусу в глаза. — У вас никогда не будет второго шанса произвести первое впечатление.

"Тётя, Драко прочитал "Детей подземелья" и сказал, что так не бывает. А Пэнси сказала, что это писал сумасшедший гриффиндорец, чтобы бросить тень на Слизерин и выставить их нищими неудачниками. Ничего они не понимают в классической литературе! Г."

-Зря ты болтаешься с этой грязнокровкой, Поттер. Она бросает тень на твою репутацию.

-Зря ты употребляешь такие выражения, Малфой. Вот уж они-то точно бросают тень на твою репутацию. Не пристало наследнику благородного рода в приличном обществе такими словами лаяться.

-Гарри, ты зануда. Вспомни, как ты с Блейзом разговариваешь, Панси до сих пор отойти не может.

-Панси девочка, ей простительно.

-А я всё равно считаю, что всяким гряз... маглокровкам не место в Хогвартсе!

-Драко, вспомни, что я тебе говорил про сертификат. На самом деле, это не ты считаешь, а твой отец. А у тебя ещё считалка не отросла на такие темы рассуждать.

-Мистер Поттер, вы невыносимое хамло! Где бы вы были без моих гениальных советов?

-О, советы, в самом деле, хороши, "морда кирпичом" создаёт просто убийственное впечатление. МакКошка теперь постоянно меня в чём-то подозревает. А Снейп знает, что я ни при чём, и очень веселится за её счёт. Кстати, отдай мой учебник по естествознанию, у меня зачёт скоро.

-Я ещё не дочитал. Там так интересно пишут про наследственность! Я непременно напишу отцу.

-И признаешься, что читаешь магловские учебники?

-Я объясню ему, что это важно. Наследственные болезни — бич рода. Мне скоро невесту выбирать, пусть отец внимательнее отнесётся к родословным. Я не хочу, чтобы у меня родились сквибы!

-Ну, у меня брат сквиб, — безмятежно сказал Поттер. — Не вижу в этом ничего плохого.

-Наследник рода не может быть сквибом, Поттер! А у Малфоев рождается только один ребёнок.

-Гарри, у тебя есть брат? — присутствующие недоумённо переглянулись. Откуда у Поттера мог взяться брат, если у Джеймса и Лили родился всего один ребёнок? Или их было два, и второго отдали маглам, потому что он сквиб? А когда родители погибли, Поттера к брату и отправили. Тогда хотя бы понятно, почему он у маглов воспитывался.

-Двоюродный, — уточнил Поттер.

-А-а, тогда не сквиб, а магл. Ты, Поттер, самых элементарных вещей не знаешь, — снисходительно сказал Драко.

-Сквиб. Я их вижу. И своё магическое ядро тоже вижу. Только я раньше не знал, что оно так называется. Более того, я его видел даже тогда, когда зрение из-за травмы потерял.

-Слушай, а ты всех так можешь видеть? И декана нашего?

-О-о! — Поттер закатил глаза. — Он великолепен. Сияние чистого разума. Такой... то ли синий, то ли чёрный, то ли настолько яркий, что даже цвета не разобрать. Очень красивый.

Шедший за углом Снейп услышал только последние фразы и немедленно разозлился! Ну, чёрный — понятно, кто ж после войны чистеньким остался, но назвать своего декана нетрадиционным?!

-А сквибов ты как видишь? — Снейп прислушался. Возможно, он не так всё понял, и Поттер вовсе не собирался оскорбить его.

-Такие зелёные искры. У Филча они совсем бледные, а бывают яркие, я у Дадли и ещё одной девочки на йоге видел.

Снейп мысленно застонал и несколько раз чувствительно приложился лохматой головой о каменную стену. Приехали. Поттер колдует без палочки и видит магическое ядро. Что будет дальше, полёты без метлы?

Забавница судьба предоставила ему шанс узнать это уже завтра. А всего лишь шёл с завтрака — в свой, между прочим, законный выходной, — задумавшись, свернул с привычного маршрута и наткнулся на увлечённо шипящего на весь коридор Поттера, разглядывающего картинку с чем-то очень похожим на змей!

Стащить мальчишку с подоконника, запихнуть в ближайший пустой класс, наложить щиты...

-Поттер, вы соображаете, что делаете?! Демонстрировать парселтанг на глазах у всей школы!

-Какой ещё парселтанг? — обиделся Поттер. — Это домашка по ораторскому искусству!

-Из этой вашей школы? — обречённо спросил Снейп.

-Ну да. Наш преподаватель говорит, что без хорошей дикции приличным оратором не стать. А дикцию, говорит, хорошо на поговорках тренировать. Только наши ему не нравятся, говорит, нет в них настоящего размаха. Он из России эмигрировал от какой-то perestroyki и до сих пор очень любит всё русское. Он считает, русский язык не в пример английскому богат аллитерациями и чем-то там ещё, я забыл. Поэтому на уроках мы учим русские поговорки. Мистер Теодор говорит, что если мы их выучим, чтоб от зубов отскакивали, то с дикцией у нас проблем никогда не будет. Вот я и тренируюсь в свободное время. Шла Саша по шоссе... Проффессор Снейп, а что такое perestroika?

-Понятия не имею. Как вы это "шшш" выговариваете вообще?

-Пока с трудом, — признался Поттер. — Но надеюсь на лучшее... Хотите попробовать?

-Мерлин с вами, давайте. Это даже забавно в какой-то мере... Шла шаша по соше.. Тьфу, сла шаса... Это вообще имеет какой-то смысл на нормальном языке?

-Ну да, — Поттер охотно перевёл поговорку про какую-то дурынду, которая додумалась жрать посреди проезжей части. — Это ещё не самое сложное. Хотите? В недрах тундры выдры в гетрах тырят в вёдра ядра кедров...

-Вёдра в кедах штырят кедры... Мантикора вас пожуй, у вас что, язык вовсе без костей?

-А у вас, можно подумать, там целый позвоночник с рёбрами!

-Поттер, ещё слово — и я ваш язык узлом завяжу. Будете тренироваться развязывать без помощи рук. В недрах тундры... О! Получается. В выдрах нерды... Да чтоб вас, Поттер, ваши скороговорки прилипчивы, как драконья оспа!

Поттер злокозненно захихикал.

-Он ещё и смеётся! Вы мне лучше расскажите, на каких змеях вы тренировали своё ораторское искусство?

-Это не змеи! Это Lumbricus palustris! Вот, смотрите: поперечный разрез, продольный разрез, кровеносная система, пищеварительная, нервная... Мне ж зачёт по биологии в следующую субботу сдавать.

-Я с вашими эскападами, Поттер, скоро сам нервной системы лишусь, — устало сказал Снейп, разглядывая на картинке довольно неплохо выполненные схемы строения дождевого червя. И как он мог перепутать их со змеями? Не иначе, как поттеровские поговорки с толку сбили. Шла Саша по шоссе...

А всё-таки правильно он щиты наложил. Мало ли кого Мерлин принесёт в самый неподходящий момент. Выдры в гетрах тырят тундры... Тьфу, вот прицепилось! Знать бы ещё, что это значило...

"Гарри, твоё прошлое письмо для мамы пришло всё в кровавых пятнах. Я проверил: ворон твой в порядке, не ранен. Это у вас там мода такая: кровью подписывать? Маме не показывал, а то она Корвина больше и на окно не пустит.

За что тебя твой проф не любит? Д."

"За папу. Были у них тёрки в своё время. Только раньше он орал "Поттер, вы такой же, как ваш отец", а теперь "Поттер, вы не такой, как ваш отец, и я не позволю, чтобы вы стали таким!". А вообще, он всех не любит. Но наш факультет не обижает. Он наш декан. А все прочие факультеты его боятся, потому что на них он орёт ещё почище, чем на нас. И баллы снимает, тут такая дурацкая система успеваемости, коллективная. Плюс пять баллов за верную домашку, минус двадцать баллов за драку в коридоре... А личная успеваемость зависит от двух экзаменов — в конце пятого курса и в конце седьмого.

Перешли мне кровавое письмо. Вдруг у волшебников это что-то значит, а мы сидим как дураки. Г."

"Круто тебе. А меня мама за каждую тройку в табеле ругает. Держи своё письмо и ещё чипсов. И жвачку — осторожно, особо липкая, мама чуть не убила за то, что я форму испортил. Д."

"Показал состав Снейпу. Он спросил, зачем мы едим фиксирующий состав для строительных зелий? Я сказал, что у маглов так принято. Он тааак на меня посмотрел... Зато выдал отменяющее зелье, попробуй на форме. Только осторожнее, чтобы сама форма не отменилась. Г. П."

"Спасибо!!!!! Всё отчистилось!!!! Мама рада. Это тебе от неё. Дадли и вся семья".

"Спасибо за конфеты, мои любимые!!! Ребята с курса оценили. И профессор Снейп оценил. Я всех предупреждал, но мне не поверили. А зря. Пришли ещё чипсов. Г. П."

-Профессор Снейп, можно спросить?

-Нет, Поттер, я не назначу вам отработку. Мне контрольные у семи курсов проверять, не до разговоров.

-Всего один вопрос, сэр. Моё письмо дошло до родных всё в кровавых пятнах. Птица не пострадала. Это что-нибудь значит? Или он просто поохотился по дороге?

-Почтовые птицы не охотятся, пока не доставят послание, за исключением сверхдальних многодневных перелётов. Во что вы опять вляпались, Поттер?

-Если бы я сам знал! А можно как-то узнать, кому принадлежит кровь? Маглы умеют делать анализ, но лаборатории есть только у спецслужб.

-Можно, если вы предоставите мне образец.

-Вот письмо. Вы действительно собираетесь заняться этим, сэр?

-Безусловно. Мне важно знать, была ли это провокация с цель запугать вас или кто-то действительно пытался перехватить вашу птицу.

-Спасибо, профессор Снейп! Вы очень добры!

-Не за что, мистер Поттер. Это мой долг, в конце концов. Слизерин своих не бросает.

-Драко, что ты кривишься? Это чипсы.

-Я читаю состав и пытаюсь понять, можно ли это вообще есть.

-Будь мужиком! В любой непонятной ситуации ешь безоар!

-Безоар не спасёт меня от химических ожогов слизистой полости рта.

-Эй, тебе вообще не положено таких слов знать!

-Мне профессор Снейп рассказал. Когда ты его конфетами с красным перцем угостил.

-Я же предупредил!

-Ты знаешь, а ему, кажется, понравилось.

-Мистер Поттер, задержитесь.

Класс опустел. Снейп наложил защитные чары и повернулся к замершему у стола студенту.

-Я проверил ваши образцы. На пергаменте действительно человеческая кровь, так что, к моему сожалению, это не провокация.

-Вы ведь знаете, кто это был, да, сэр?!

Снейп вздохнул.

-Поттер, вам знакомо значение слова "перлюстрация"?

-Да, сэр.

-Именно это и попытались проделать с вашей почтой.

-Ворона в полёте ещё попробуй поймай, так ведь?

-Верно.

-Значит, это кто-то здесь, в школе!.. МакГонагал или Дамблдор?

-У профессора МакГонагал, Поттер, нет соответствующих полномочий.

-Значит, директор! — Поттер в досаде стукнул кулаком по столу. — Извините, профессор... Я невыносимо устал от его внимания.

-Прекрасно вас понимаю.

-А вы тоже, да? — кисло усмехнулся он. — Не удивлюсь, если при таком подходе к воспитанию у него Тёмные лорды из школы выпускаются.

-Откуда вы взяли эту информацию?! — прошипел Снейп, нависая над Поттером.

-Подумал головой, — бесстрашно ответил он. — Хогвартс — единственная школа в Британии. Надо же ему где-то было учиться, а я никогда не слышал, чтобы он откуда-нибудь приехал или был иностранцем.

-На самом деле существует ещё домашнее обучение, — устало сказал Снейп. — Но вы правы. Тёмный лорд действительно когда-то учился в этих стенах, и звали его Том Реддл. Надеюсь, вы отдаёте себе отчёт, что эта информация не для вечерних факультетских посиделок? Это касается всей нашей беседы.

-Я буду нем, как рыба в пирожке, профессор Снейп.

Глава 6. Тонкости прикладного зельеварения

Мне скучно, скучно, скучно! Я обещал профессору Снейпу хорошую успеваемость, но, по правде говоря, напрягаться мне приходится только у него и на трансфигурации. Лекции Биннса я перестал записывать ровно на втором занятии, когда понял, что он тупо пересказывает учебник. Теперь я развлекаюсь тем, что отмечаю абзацы, которые он пропустил, воображая, что в этом есть какой-то хитрый смысл. Безобидный заика Квиррелл ничем от него не отличается, разве что принадлежностью к миру живых. Правда, на его уроках мы всё-таки порой достаём палочки, но лично я обычно прикидываюсь неумехой, а сам вовсе ничего не делаю. Повторять заклинания, произнесённые человеком с нарушением дикции — вы меня простите, я не самоубийца. А ведь таких среди нас хватает. С таким подходом к преподаванию мадам Помфри никогда не останется без работы.

Профессор Спраут — добрейшая женщина, после отработок всегда напоит чаем со свежайшими булочками, да и на уроках не особо нас нагружает. Я не слишком люблю возиться в земле, но травология меня почему-то не напрягает. Зато Невилл не вылезает из теплиц, кажется, он нашёл своё призвание. Спраут его обожает и частенько заступается перед другими профессорами.

Чары тоже даются мне без проблем, даже с условием постоянной конспирации с палочкой. А всё, что мы проходим на астрономии, я уже изучил в старой школе, а сами уроки дают мне возможность невозбранно бодрствовать по ночам, чего мне ужасно не хватает.

Трансфигурацию я не понимаю и не люблю. Вся работа сводится к маханию палочкой и заучиванию заклинаний. Здесь, по-моему, даже о строении атома понятия не имеют. Объяснять принципы никто не торопится, у МакГонагал спрашивать бесполезно, на всё один ответ: "закройте рот, мистер Поттер, и повторяйте заклинание". Ну, о любви волшебников к логике я уже говорил.

Ну, а во время полётов я бессовестно валялся на травке, наблюдая за кульбитами однокурсников. Честно говоря, попробовать хотелось. Очень. Но, как я уже говорил, я не самоубийца.

К концу сентября мною овладело самое настоящее уныние. Немного грел душу переданный профессором Снейпом портключ, но просто так покинуть школу я не мог. Не хотел подорвать оказанное мне деканом высочайшее доверие. Так что письмо из дома с расписанием аттестаций я воспринял почти как билет в райские кущи.

Первые выходные дома показались мне настоящим блаженством. Я словно из тюрьмы на побывку вернулся, и пофиг, что ради этого пришлось сдавать целую кучу зачётов и контрольных. Оно того стоило! Тётя ахала, как мы с Дадли изменились и повзрослели. Ну и пусть кузен приезжает домой каждые выходные, она никогда не окажется лишний раз потискать своего Дадлипусечку.

Дядя опять в командировке. По-моему, он из них вообще не вылезает. Сначала открывал филиал в соседнем городке, теперь мотается туда с проверками: хорошо ли налажено производство, не буксует ли доставка? Тётя скучает, конечно, но зато ей больше отдыхать можно, нас-то никого нет. Ни стирать, ни готовить столько не нужно. Она даже лучше выглядеть стала. Или это я отвык и с МакГонагал её равняю?

Я всё-таки рискнул подойти к мадам Помфри за консультацией насчёт дяди. Она выслушала и выдала мне крохотный фиал тёмного стекла. Зелья там — от силы две столовые ложки, колдомедик сказала, что его безопасно принимать даже без обследования и маглам. Оно комплексное: восстанавливающее, снижающее нервозность и аппетит. Для чего-то более существенного уже нужно делать обследование и готовить индивидуальное зелье. Индивидуальное — значит, с использованием крови пациента. И то не факт, что для маглов такие зелья безопасными будут.

Для отвлечения внимания (не всякий магл зелье в рот возьмёт, а дядя Вернон так тем более!) она выдала мне баночку с умиротворяющими конфетками для совсем малышей. Полукровка-старшекурсница помогла мне трансфигурировать для неё этикетку повнушительнее. Долго трансфигурация не продержится, но баночку всего-то один раз надо будет дяде показать. А потом ему всё равно тётя Петуния лекарства выдавать будет, а то он как пить дать забудет.

Всё это я объяснил тёте, вручил фиал, сказал, что зелья давать надо по две капли в утренний чай и ни в коем случае не употреблять алкоголь в течение всего лечения, так как зелье очень сильное. А конфетки можно хоть горстями есть, от них вреда нет, но для конспирации дяде можно давать их дважды в день: утром и вечером, чтобы он думал, что лечится именно этими "таблетками". Тётя лекарства взяла, хотя я думал, она будет спорить. Неужели хвост дадлин так на неё повлиял? Или предложение волшебных врачей зарастить мне дырку в черепе? Хотя, скорее всего, она посто смирилась. И за дядю очень беспокоится.

Меня немножко смущало, почему дядя и в выходные не возвращается из командировки. Но Дадли сам развеял мои сомнения, когда притащил вчерашнюю газету: хвастаться. Оказывается, дядя на радостях от стремительно растущего бизнеса выступил соучредителем благотворительного фонда. И сегодня у них какое-то мероприятие с кучей прессы. И показал газетную статью, где про всё это написано, и даже фотография дяди Вернона, пожимающего руку каком-то солидному дяденьке, есть. Большой Дэ аж светился от гордости. Я его понимаю. Я б тоже светился, будь это мой отец. Хотя, мне и за дядю радостно было.

Все выходные я не вылезал из школы, сдавая (и успешно!) все свои долги по учёбе. Я такой там был не один, так что учителям пришлось выйти на работу даже в воскресенье. Как же я по ним соскучился! И, что удивительно, они тоже! Спрашивали, как здоровье, интересовались, как мне отдыхается в санатории (это тётя им сказала, что я на поправку здоровья уехал. А то учительница музыки живёт на соседней улице, а ещё она дружит с учительницей литературы. И их наверняка бы заинтересовало, отчего меня дома нет). Мне даже удалось в кружок информатики заскочить, те вообще без выходных пашут. Тут меня аж до слёз проняло! Я так хотел сюда вернуться... Сейчас далёкий Хогвартс казался мне нелепой и несмешной сказкой, даже не верилось, что уже в понедельник в восемь утра я опять буду потрошить жаб и пытаться превратить пуговицу в шкатулку.

Преподаватель ораторского мастерства остался очень доволен моими успехами. В ещё больший восторг он пришёл, когда я рассказал ему, что по мере сил приобщаю к его любимым поговоркам своих друзей. Сказал, что после нового года у них начнутся пробные диспуты, и что он очень хотел бы видеть меня в числе слушателей. А уж как я бы хотел! Пришлось отговориться, что пока не разрешают доктора, потому что в классе у меня очень быстро начинает раскалываться голова. Дурацкий Хогвартс!

Дадли попытался выяснить насчёт кровавых пятен на письме. Я отговорился, что Корвин поохотился по дороге. Его это удовлетворило. Ни к чему моим родственникам знать, что вокруг меня что-то затевается. У них только всё наладилось!

Ещё я поговорил с тётей насчёт лечения. Спросил, может, мне зарастить дырку в голове, а пластинку оставить? Тогда у наших докторов будет меньше вопросов. То есть, они всё равно будут, но... Может, спишут на очередное чудо. Буду я мальчиком-медицинской аномалией. Очень уж хочется обратно на паркур. А ещё у нас ученики запросто друг на дружку колдуют. Подвесить могут вверх ногами или ещё что. А мне это рискованно. Тётя вздохнула и велела всё выяснить поподробнее.

А в воскресенье вернулся дядя Вернон, привёз кучу гостинцев (даже мне перепала крутая толстовка с танцующим скелетом и надписью "я доктор Смерть". Должно быть, дядя покупал подарки после банкета, потому как в нормальном состоянии он такое на дух не переносит. Жаль только, великовата, в Хогвартс не возьмёшь, разве что на будущий год... ну если не выгонят, конечно.). Тётя пекла наш любимый пирог, дядя, воспользовавшись прекрасной погодой, сделал барбекю... Я потягивал кока-колу из запотевшего стакана и чувствовал себя... дома?

Перед возвращением я закупился гостинцами для ребят, повторил набег на аптеку. Зельеварение здорово разорило мои запасы перчаток (мне ведь пришлось чуть ли не половину запасов отдать профессору Снейпу для экспериментов. Он, конечно, порывался вернуть мне деньги, но я заявил, что это не ему надо делать, а школьной администрации, если ему так сильно хочется финансовой справедливости, и на том мы вопрос закрыли), так что я запасся и на себя, и на школьную лабораторию. Насколько мне известно, Дамблдор магловских веяний не оценил, а вот мадам Помфри отметила заметно снизившийся поток пациентов в её владения после уроков у Снейпа. А мне не жалко! Миссис Дженкинс, наш школьный психолог, называет это "стратегия долговременных вкладов в эмоциональный банк". Да я и сам вижу, что Снейп перестал цепляться к каждому моему слову, сквозь пальцы смотрит на нагло прогуливаемые мной отработки от МакГонагал ("Минерва, вы же заместитель директора! Если вы не в силах завоевать авторитет у первокурсника, чем я могу вам помочь?"), а девчонки с факультета не трясутся так за свой маникюр.

Дадли хотел было вернуть мне остатки моей доли в его маленьком бизнесе, но я отказался. Мало ли, вдруг мне ещё что с воли понадобится? Да и на развитие бизнеса деньги нужны.

Отправлялся я утром. Портключ работает мгновенно, а личная комната дома не сравнится с общей спальней в Хоге. Точно в назначенное время я появился у ворот школы. Меня, как и обещал, встречал лично профессор Снейп. Окинул внимательным взглядом, констатировал "вы пунктуальны, мистер Поттер" и зашагал к школе, жестом велев следовать за ним.

Ну, здравствуй, сказка строгого режима.

-Профессор Снейп, я вам тут принёс кое-что.

-Очередную проблему, которую вы хотите повесить на мои многострадальные плечи?

-Отчего вы так пессимистичны, сэр?

-Оттого, мистер Поттер, что любой вопрос, с которым вы ко мне приходите, в итоге выливается именно в проблему, и почему-то обязательно в мою. Что у вас на этот раз?

-Во-первых, это, — я вывалил ему на стол пять самых больших упаковок с перчатками, какие только смог достать. — Здесь все размеры, сэр.

-О, благодарю вас. Признаться, ваша теория насчёт недостаточной чистоты рук у студентов и связи оной с повышенным травматизмом на моих уроках нашла превосходное подтверждение в моих наблюдениях.

-Так, может, внести перчатки в список необходимых предметов, сэр?

-Это сложно, мистер Поттер. Во-первых, где чистокровные студенты должны будут брать их? Это придётся организовывать новый бизнес с поставками из магловского мира, через подставных лиц, разумеется, а это долго и затратно. Во-вторых — и в главных, — директор против.

-Почему, сэр?

-Он считает, что использование магловских защитных средств оскорбляет чистокровных студентов.

Я вытаращил глаза:

-Он это серьёзно, сэр?

-Увы, да.

-По-моему, он над вами просто издевается.

-У меня порой складывается похожее впечатление... У вас всё на сегодня?

-Нет, сэр, — я поставил перед ним двухлитровую бутылку кока-колы. — Этот напиток, сэр, весьма популярен у маглов. Но в то же время он отлично растворяет ржавчину, отмывает кровь, а домохозяйки пользуются им, чтобы отчистить чайники от накипи. А вот его старый, оригинальный рецепт. Помните, я вас про кошенильных червячков спрашивал?

-И что вы от меня хотите?

-Во-первых, просто порадовать вас такой курьёзной диковинкой, — я смутился. — Помните, вы удивлялись, что маглы основу для строительного клея жуют? Так они ещё и растворитель пьют, чем не зельеварческая шутка? Во-вторых, вдруг вы всё же заинтересуетесь рецептом. А в-третьих, колу можно испытать на котлах, а то вечно студенты их на отработках чёрти чем оттирают...

-А недостаточно чистые котлы опять приводят к испорченному зелью, и так по кругу, — заключил Снейп. — Что ж, оставляйте ваш растворитель и рецепт, я посмотрю на досуге. Как ваши успехи в магловской школе?

-Вполне! — я гордо похвастался почти сплошь отличным табелем. — Немножко досдать осталось... Только потом я всё равно буду отлучаться на выходные, ладно? Меня очень зовут на дополнительные занятия по информатике, ну, по компьютерам. И я смогу вам перчатки привозить!

-Взятка студента преподавателю на рабочем месте...

-Ни в коем случае! Добровольное пожертвование в целях безопасности учебного процесса!

-...должна соответствующим образом поощряться, — не меня выражения лица и тона, закончил профессор Снейп. Я мог поклясться, что за этой маской он умирает со смеху. Всё-таки, шпион — это призвание. Наверное, заскучал он тут, на посту простого преподавателя, без оперативной работы... Вот и развлекается подковёрными играми.

Что? Откуда я знаю, что он шпион? Драко сказал. А что, всё сходится. Метка есть, за принадлежность к террористам судили, работает в школе под началом типа светлого волшебника, сиречь, руководителя противоположной террористам стороны... Всё сходится. Только Драко считает, что Снейп шпионил для Лорда, а я думаю, что не всё так просто.

Метку я сам видел. Случайно. Его на нашем уроке из котла окатило, он рукав удалил, руку полой мантии прикрыл, но я всё равно заметил. А больше никто не видел, все к тому моменту под партами сидели. Потому что Невилл обладает такой поражающей силой, что его можно сбрасывать в тылы вероятного противника даже без подготовки. Он их приготовлением домашнего задания по зельям убьёт.

Если б Снейп знал, что я знаю, он бы меня сам прибил. Или память подчистил, это уж точно. Поэтому я молчу. У меня уже целая папочка с такими секретами скопилась в голове. Правда, Драко рассказывает, что от опытного легилимента никакие секреты не скроешь, если окклюменцией не владеешь. А детей ей не учат: опасно.

В следующие выходные я досдавал контрольные, опять заглянул на минуточку (растянувшуюся на два часа) в компьютерный кружок. Ещё через неделю целенаправленно отправился только на информатику. Снейп безмолвствовал, хотя я каждый раз аккуратно ставил его в известность и не менее аккуратно возвращался в срок. Кажется, этим своим молчаливым одобрением он давал мне понять, что ничуть не возражает против моих отлучек. МакГонагал, кстати, они бесили неимоверно. Не удивлюсь, если львиная доля снейпова расположения была обусловлена именно недовольством заместителя директора. Я так понимаю, их конкуренция между факультетами давно перешла разряд личных соревнований и просто чудом не выродилась в откровенную вражду.

А вот факультеты воевали всерьёз. И взаимоотношения деканов тут были ни при чём... ну, скажем, не совсем ни при чём, но уж точно не единственной причиной. Просто, так уж сложилось, на Слизерине училось большинство отпрысков старинных тёмных семейств, а также самых известных Пожирателей смерти. И пофиг, что эти дети в Первую Магическую едва родиться успели: в сознании пламенных борцов со злом они средоточием этого самого зла и являлись. Яблочко от яблони, и прочие чудеса наследственности. На Гриффиндоре эти самые борцы преимущественно и обретались. Зачем при таких исходных данных директор упорно ставил два враждующих факультета в спаренные занятия, я не понимал. Наверное, ему в шахматы играть не с кем, вот и развлекается на людях. Любви и доверия к Дамблдору у меня (да и всего Слизерина) его педагогические эксперименты не прибавляли. А вот грифы любили доброго дедушку Альбуса горячо и самозабвенно. Даже начитанная Гермиона не избежала дамблдорита головного мозга. Хотя она и раньше была склонна к подчинению общепризнанным авторитетам, взять хотя бы её нежелание сменить неудобную причёску в угоду маминым представлениям о Хорошей Девочке. Судя по тому, что она продолжала бегать по школе лохматым хоббитом, парикмахерскую она так и не нашла. Неудивительно: маги не доверяли всяким проходимцам свои волосы (с которыми можно сотворить много всего любопытного), предпочитая обходиться чарами.

Меня эта война пока обходила стороной. Может, потому, что я сам не лез на рожон, предпочитая игнорировать подначки, может, сыграло свою роль предупреждение профессора Снейпа, который не поленился до всех курсов всех факультетов донести информацию о моём дырявом черепе. А заодно о том, что любой рискнувший пошутить надо мной традиционным магическим способом рискует стать убийцей. В Азкабан никому не хотелось (сомневаюсь, что таких малышей туда отправляют, но Снейп умеет быть убедительным), так что меня не трогали. А вот парни наши все успели хоть по разу, но подраться: вульгарно, на кулаках, толковых-то заклинаний ещё никто не знал. Панси какая-то зараза прокляла чем-то нехорошим, она два дня провела в Больничном крыле, укрывшись за ширмой и отказываясь подпускать посетителей, только плакала. Наши разозлились всерьёз: Слизерин девчонок не трогал. Это же будущие матери наследников! Могли наговорить гадостей, но причинить реальный вред — никогда.

-Это Уизли, — сообщил Драко, когда Панси выписали. Выглядела она, как всегда, замечательно, но рассказывать о происшедшем отказывалась. Но для старого друга детства, видимо, сделал исключение. — Они на малышах всякие свои штуки испытывают. Панси бы в жизни не взяла у них конфету, они ей в лицо чем-то брызнули.

-А МакКошке традиционно пофиг?

-Не угадал. Она таскает близнецов на ковёр к директору чуть ли не каждый день. А тот их отпускает. Типа детские шалости и предвзятость педагогов к талантливой молодёжи.

-Иногда меня терзают смутные сомнения, кто тут на самом деле тёмный лорд, — пробормотал я. А Драко вдруг испугался. Натурально. Даже губы задрожали.

-Ты д-думаешь, это Он? В-во.. Т-тот, кого... под обороткой? — выговорил он.

-Нет, я думаю, что тёмным лордом назвали не того, — объяснил я. — Ты чего перепугался? Твой отец был сторонником этого вашего неназываемого, тебе вообще бояться нечего!

-Не хочу, — он помотал головой. — Не хочу! Я читал хроники... настоящие, не газетную чушь. Это... это ужасно. Я не хочу так. И отец... Знаешь, мне кажется, он не гордится своим прошлым. Может, раньше думал, что так надо... Но... Он сам мне дал хроники перед Хогватсом. Объяснил, что директор будет пытаться перетянуть нас на свою сторону и всячески пудрить нам мозги. Да только после прочтения я испугался его больше, чем директора. Честно, я неделю с ним один на один оставаться не мог. Вот тогда, мне кажется, он задумался...

-А сейчас как? — осторожно спросил я. Драко очень любил отца. Поминал его через слово, руководствовался его мнением в своих поступках. И вдруг оказалось, что он живёт с такой трещиной в душе.

-Мы поговорили, — неохотно признался он. — Мама накачала меня успокоительным и заперла с отцом в комнате. Папа... он сказал, что не участвовал в рейдах. Он финансист и занимался бюджетом, взятками, ну, ведал деньгами Организации. Сказал, что под конец Этот словно сошёл с ума. И что он не разделяет Его страсти к насилию. Но мне всё равно страшно. Когда Он вернётся... Если отцу приказать, угрожать жизнью моей или мамы... Я не знаю, что он выберет. Точнее, думаю, что знаю, и мне страшно. Я не хочу.

-Да с чего ты вообще взял, что это пугало вернётся?

-Все так говорят, — ещё тише сказал он. — Метки не пропали. Колдовство, даже такое сильное, развеивается со смертью мага. А Метки после того Хэллоуина только побледнели, но не пропали. И значит, Тёмный Лорд развоплотился, но не умер окончательно. А такой сильный маг вполне способен вернуть себе тело.

-А снять?

-Ты думаешь, никто не пробовал? Там какие-то хитрые чары, не удивлюсь, если Лорд раскопал что-то совсем древнее и запретное.

-И откуда ты только такой умный... — я досадливо вздохнул. Вот только зомби-апокалипсиса мне тут не хватало! Не зря я не хотел ехать в Хогвартс.

-У меня очень острый слух, а в мэноре уйма скрытых ходов, — самодовольно сказал Драко.

-Понятно, шпион ты наш несовершеннолетний. Объясни тогда, чего ты налево и направо вещаешь о чистой крови и ненависти к грязнокровкам?

-Имидж, — он пожал плечами. — От меня этого ждут, я и соответствую. Это проще чем всем и каждому доказывать, что я не громамонт. К тому же, я действительно недолюбливаю маглокровок, потому что они лезут в наш мир со своими идеалами, забывая, что сюда их никто дальше школы не звал, и что в их советах, как нам жить, мы не очень-то нуждаемся. А тупое Министерство их поддерживает, запрещая чистокровным всё новые и новые ритуалы и магические практики. А без них старые семьи просто вымрут.

-Мда, не надо путать туризм с эмиграцией, — протянул я. — Изнутри у вас тут совсем не сказка. И никакой службы по адаптации переселенцев.

-А кому это надо? Папа говорит, что обществом, увлечённым внутренними дрязгами, проще управлять, чем сплочённым.

-И мы опять приходим к вопросу, кто тут истинный тёмный лорд, — подхватил я. Драко скривился:

-Дамблдора назвали светлым только потому, что титул Тёмного уже принял Тот-кого... А методы у него далеко не светлые.

-Верю, — согласился я, вспомнив, кто так лихо обошёлся с моим собственным детством. Конечно, может, оно и к лучшему, вырасти я в магическом мире, смотрел бы в рот доброму дедушке и кушал большой ложкой всю кашу, которую он заварил. Уж директор бы позаботился о правильном воспитании. С другой стороны, завоевать расположение семьи мне удалось случайно. А если бы не удалось? Так бы и жил в чулане до одиннадцати? А потом бы меня оттуда Хагрид вынул, вымыл и предъявил восторженной общественности героя с помойки. Чудная перспектива.

-Поттер, — помолчав, попросил Драко, — ты... это...

-Я не приучен болтать, — понятливо кивнул я. — А легилиментов тут всего два, как ты сам сказал. Снейп и так про тебя всё знает, а с директором я постараюсь не пересекаться.

Сегодня зелья проходят без доброй половины гриффиндорских первокурсников. Уизли расстарались, пополнив Больничное крыло толпой истекающих кровью и гноем детей. Злющая Помфри, наплевав на прямое распоряжение директора, вызвала специалистов из Мунго, МакГонагал отправилась к родителям экспериментаторов, а Снейп закатал их на отработки до конца года. Только этим было всё нипочём: я видел, как в Большом зале они веселились и кидались в младшего брата шариками из хлебного мякиша.

-Варвары, — Слизерин был единодушен. — Плебеи и животные. Девочки, не смотрите, не оскорбляйте свой взор.

-Я бы не отказалась посмотреть, как кто-то оскорбит их действием, — сообщила Миллисент, благовоспитанно раскладывая на коленях салфетку.

-Ради наших прекрасных дам я с удовольствием запихаю этим ... флобберчервя в..., — предложил галантный Блейз. Милли даже не покраснела, наоборот, одарила его благосклонной улыбкой. Что значит — достали!

Перед уроком заплаканная Гермиона попросилась сесть со мной.

-Это я сообщила МакГонагал, кто отравил первокурсников, — всхлипнула она. — А наши устроили мне бойкот. Лаванда предупредила, чтобы я не оставляла вещи без присмотра, их могут испортить. Девчонки у нас нормальные, хоть и...

-Хоть и гриффиндорки, ты хочешь сказать? — я начал злиться. Подозреваю, Хагрид учился на Гриффиндоре. А что, почерк тот же: издеваться над детьми — нормально, пожаловаться и попросить помощь — западло.

-Нет, — она улыбнулась сквозь слёзы. — Они... ну, настоящие девочки. Детская косметика, наряды, секретики. Я к ним не очень-то вписываюсь. Но стараюсь. Ты был прав, выскочек не любят. Вот я и... мимикрирую понемножку.

-Ты бы спросила у них совета насчёт причёски, — посоветовал я. Она вздохнула:

-Я просила. Только они не смогли помочь. Чары для укладки есть, но они для нас слишком мощные, а так Лаванда пользуется зачарованными гребнями, Патил — лентами... Да ладно, я потерплю.

-Ну, спроси у них, где такие берут. Подарю тебе на день рождения. — Мне очень хотелось утешить девочку. Что такое бойкот, я знал прекрасно. Восемь лет в таком прожил. В собстсвенной семье.

-А у меня уже был день рожденья. В сентябре.

-Тогда на День психического здоровья, он десятого числа был, не так уж и давно.

Гермиона хихикнула.

-Да, психического здоровья нам на факультете точно недостаёт. Ладно, спрошу. Ты же не отстанешь? — Я помотал головой, демонстрируя крайнюю степень упрямства. — Хочешь прикол? Рон Уизли жутко на тебя обижен. Он не встретил тебя на перроне, не нашёл в поезде, да вдобавок ты распределился на Слизерин. Можно сказать, предал все идеалы света! И шрама у тебя нет, а он так хотел его разглядеть. Теперь он всем рассказывает, что через дырку в голове из тебя выкачали нормальные мозги, а взамен закачали мозги слизеринца... Что ты смеёшься, это самая популярная тема обсуждения у нас в гостиной!

Я глубоко задышал, как учили нас на йоге. Вовремя: прозвенел колокол, и профессор Снейп пригласил нас в класс.

-Как тут вкусно пахнет! — не удержался я. Что-то тонкое, едва уловимое носилось в воздухе, оставляя ощущение свежести и лёгкости. Я глубоко вдохнул, жалея, что приходится выдыхать и нет возможности ощущать этот замечательный запах постоянно.

-Странно, я ничего не чувствую, — удивилась Гермиона, но я не обратил на её слова никакого внимания. Удивлённое лицо Драко, с которым я обычно сидел на зельях, тоже не вызвало никаких эмоций. Я сел рядом с Гермионой, дыша часто-часто, чтобы как следует надышаться этим запахом. А то сейчас начнётся варка, всё вокруг завоняет... Как обычно, в общем.

-Гарри, не дыши так, гипервентиляцию получишь, голова закружится, — прошипела Гермиона. Ах да, она же дочь медиков... Я постарался взять себя в руки. А то веду себя, как наркоман перед дозой.

Всё вокруг было ярким. Профессор Снейп пылал, как огромный костёр: синим, чёрным, светлым. Гермиона зеленела и розовела, как те смешные мохнатые бабочки с разлапистыми усами. Патил светилась одуванчиком: жёлтенькая, пушистая, так хочется потрогать...

-Они летают! Смотрите, летают!

-Профессор Снейп, Гарри плохо!

Взгляд со стороны

Ужасный сегодня день. Длинный и нескладный, как змея Волдеморта: попробуй-ка сложи такую образину.

Началось всё с Уизли. Поппи молодец, не растерялась. Сказала, что лучше в отставку уйдёт, но дети получат квалифицированную помощь. Наивная, кто ж её отпустит... А в Мунго в последствиях экспериментальных зелий быстрее разберутся, там такие лаборатории! Минерва выгнала балбесов из команды и пригрозила отчислением. Да толку: она всё время грозит, директор всё время их спасает. Надоело. Близнецы убьют кого-нибудь, директор тоже заступаться будет? Хотя, о чём речь, достаточно вспомнить Ремуса и Гремучую иву...

Поттер сегодня странный какой-то. На уроке сел с Грейнджер, хотя обычно сидит с Малфоем. О чём-то шептались перед занятием. Девочка выглядит заплаканной, неужели тоже досталось? И кто-то ещё смеет говорить о превосходстве чистокровных перед полукровками. Вот Уизли — чистокровные, из тех самых священных Двадцати Восьми. А толку? Вырожденцы.

Поттер пялится перед собой отсутствующим взором. С ним-то что? Он точно ничего постороннего не ел, может, как Панси, обрызгали чем-то? Какое счастье, что сегодня в плане совершенно безобидное зелье для защиты от загара! Ничего смешного, между прочим, оно не только в косметических целях используется, но и защищает от злокачественных новообразований на коже.

-Они летают! Смотрите, летают!

-Профессор Снейп, Гарри плохо!

Ну что ты будешь делать...

-Поттер, что с вами?

-Профессор Снейп! — с придыханием сказал мальчишка. — У вас такие красивые руки!

Я содрогнулся. Класс замер.

-Ваши пальцы! Они идеально подходят к этим пробиркам! Вы созданы для зельеварения!

Я бросил взгляд на его руки. В перчатках. Да он и не трогал ничего из ингредиентов, я же не давал ещё команды приступать к зелью.

-Гарри! — Грейнджер чуть не плачет. Девчонка явно не в курсе, что творится с соседом.

-Гермиона! — Поттер повернулся к ней. — Ты великолепна! Зелёное и розовое — это идеальное сочетание. А усики тебе не нужны, ты же девочка!

-Какие усики?!

-Бабочкины, — уверенно ответил Поттер. — Смотрите, они вокруг. Летают!

-Бабочки?

-Молекулы! Воздух состоит из азота, кислорода, водорода, водяных паров, — монотонно перечислял Поттер. — Их молекулы летают вокруг, но никогда не сталкиваются. Ужасное одиночество! А потом приходят они. Аристократы периодической таблицы!

-Пожиратели? — выкрикнул Уизли с места. Своего братишку близнецы почему-то пощадили.

-Инертные газы! — гордо провозгласил Поттер. Я подавил желание схватиться за голову. С этим пора заканчивать. Прости, Поппи, придётся подкинуть тебе работы.

-Класс, сидеть! И до моего возвращения на ингредиенты даже не смотреть! А чтобы не скучали, — я мстительно ухмыльнулся, — напишите краткий обзор по основным растительным компонентам сегодняшнего зелья и их преимуществам перед животными. Время пошло! Поттер! — "к ноге" — мысленно добавил я, выволакивая мальчишку из-за парты.

-Солнце входит в знак Козерога!

-Поттер, вас Трелони покусала?

-Нет. Название для книжки хорошее.

-Идите уже, астролог недоделанный, или я вас превращу в мяч и допинаю до Больничного крыла! Мисс Грейнджер, Поттер при вас ел что-нибудь подозрительное? Трогал? Нюхал?

-Я не видела, — расстроено ответила она, — он только сказал, заходя в класс, что здесь очень вкусно пахнет. И дышал часто-часто, я ещё ему сказала, что от этого гипервентиляция может быть, и...

-Достаточно, мисс Грейнджер. Благодарю вас. Двадцать баллов Гриффиндору за внимание к здоровью однокурсников.

Вот пусть теперь попробуют поиздеваться над гриффиндоркой, из-за которой страшный я впервые в истории их факультету баллы начислил!

Приятная мысль о разорванных шаблонах (по терминологии мелкого паршивца Поттера) согревала меня до самого Больничного крыла, несмотря на всю чушь, что изрыгала болтливая пасть моего студента. Там уже было поспокойнее: цейтнот прошёл, самых тяжёлых (считай, почти всех) пострадавших со всеми предосторожностями переправили в Мунго. Помфри сидела в своём закуточке и пила чай, чудя по запаху, щедро приправленный успокоительным.

-Двоих чуть не потеряли, Северус, — приветствовала она меня. — Даже безоары не помогли. А с мистером Поттером что? Неужели то же самое?

-Скорее, реакция на компоненты зелья, — я перечислил симптомы. — Вот рецепт, готовить начать не успели. Мисс Грейнджер утверждает, что для мистера Поттера в кабинете очень вкусно пахло.

-Я проверю, Северус.

-Я тебе нужен? У меня там первый курс Гриффиндор-Слизерин в кабинете.

-Справлюсь. Иди уж, пока они ничего не взорвали. Зайди только после занятий.

-Обязательно, — сказал я и ушёл. Поттер так и остался пялиться в белые стены, даже не шевельнулся ни разу.

И ничего они не взорвали. Строчили, как заведённые, нагло разложив на партах учебники по зельям. Вот что значит — правильная мотивация!

Зелье сварить мы не успевали. Прочитал им лекцию по технике безопасности. Заодно рассказал, к каким последствиям привела сегодняшняя "шутка" близнецов, сделав упор на то, что двое детей чуть не погибли. Вроде прониклись. С урока выходили пришибленные, даже Уизли не рвался защищать братьев. Неужели дошло?

После уроков зашёл к Поппи. Поттер дремал, разметавшись по постели, простыня сползла, обнажая тощую детскую пятку. Такой тихий, спокойный... Всегда бы так.

-Серьёзнейшая аллергия на пупырчатку рассечённолистную, Северус. Я дала ему стандартное очищающее, но оно слабо поможет. А зелье Иденгтона ему нельзя, после черепно-мозговых травм оно противопоказано.

-Вот не было печали... — Придётся подбирать противоядие экспериментальным путём. Этим-то и противны все аллергии, что стандартного лечения для них нет и принципиально быть не может.

Поттер вдруг вскинулся на кровати и уставился на меня невидящим взглядом.

-Профессор Снейп, у вас та-акие ветвистые рога! Давайте посадим на них вишнёвое деревце! Вам пойдёт! И вы сможете кидаться в студентов вишнёвыми косточками на зельях!

-Тише, тише, мой хороший, — заворковала Поппи, с профессиональным изяществом вливая в Поттера очередное зелье. Мальчишка обмяк и опять растёкся по постели. — Возьмёшься, Северус? В Мунго сейчас и так перегружены нашими пострадавшими.

-Возьмусь. — Ни к чему в Мунго слушать эти откровения о хогвартском преподавателе зелий. Потом от слухов не отмоешься.

Нацедив поттеровской кровушки на эксперименты, я поспешно удалился в лабораторию. Надо поскорее закончить с этим, пока пупырчатка окончательно не размягчила и без того не слишком крепкие поттеровские мозги.

Всё-таки я гений. Сносный состав у меня получился уже к ночи. С чем я и поспешил в Больничное крыло, где застал непривычно тихого Поттера, сгорбившегося над тарелкой с ужином, и Поппи, уговаривающую мелкого поесть.

-Добрый вечер, профессор Снейп, — шёпотом сказал он.

-Добрый вечер. Как вы себя чувствуете?

-Голова очень болит. И в голове такое... смутное.

-Спутанное сознание, — подсказала Поппи, забирая у меня склянку с зельем. — Не волнуйся, Гарри, профессор Снейп уже сварил для тебя лекарство. Сейчас поешь, выпьешь его и к утру поправишься.

-Меня тошнит, — пробормотал Поттер, отворачиваясь от тарелки.

-Сожалею, мистер Поттер, но зелье необходимо принимать после еды, причём обязательно белковой. Ешьте.

Поттер уныло подцепил на вилку кусок мяса.

-Как там пострадавшие? — поинтересовался он, вместо того, чтобы отправить еду в рот. — Все выжили? Наши говорили, там совсем плохо всё...

-Да ешьте вы уже, мистер Поттер! Пострадавших всех спасли, хотя некоторых с трудом.

-Из Мунго передали, ещё трое едва за грань не ушли, — вздохнула Поппи. — Но сейчас уже всех стабилизировали. Думаю, Мунго выставит школе гигантский счёт.

-Не в первый раз, — злюсь я. Ну почему директор покрывает этих мелких негодяев?

-До Мунго дошло впервые, — снова вздохнула Помфри. — А если бы не мисс Грейнджер, некоторые бы и не дошли.

-А Гермионе грифы бойкот объявили! — зло сказал Поттер, снова бросая вилку. Ну что ты будешь делать...

-Ешьте, или я буду молчать, — пригрозил я. Это сработало. — Мисс Грейнджер я сегодня самолично начислил баллы. При вас, кстати, но не удивлюсь, если вы не помните.

-Помню, — нехотя сказал он. — Только решил, что это такой же бред, как...

-Как рога, вы хотите сказать?

-Как и всё остальное, — выкрутился он. — Профессор Снейп, мне очень стыдно за то, что я вам наговорил. Простите, пожалуйста.

-Перестаньте, Поттер, под воздействием галлюцинаторных препаратов мало кто сохраняет здравый рассудок. Ваша реакция, по крайней мере, была безобидной. Хуже, если бы вы схватили нож для разделки ингредиентов и попытались разделать на оные своих однокурсников.

Он посопел, потом спросил:

-А что теперь будет?

-Ничего. Других зелий с пупырчаткой в программе нет, а это мы сварим с классом в ваше отсутствие.

-А с близнецами?

-Сложный вопрос, — очень сложный. Я сам не знаю на него ответа. Даже представить не могу, как отреагирует на эту эскападу директор. — Мистер и мистер Уизли, увы, несовершеннолетние, а потому не могут быть переданы справедливому суду, чего я бы от всего сердца им желал. В неполные четырнадцать такие криминальные наклонности — это, к моему сожалению, уже не звоночек родителям и преподавателям, а целый колокол. Я буду ходатайствовать о передаче дела как минимум в Попечительский совет школы.

-Поддержу, — согласно кивнула Поппи. — Школа с момента их поступления тратит заметные средства на нейтализацию последствий их экспериментов.

-Они неоднократно залезали в моё хранилище ингредиентов. А ведь там содержатся в том числе опасные для людей вещества. К сожалению, я не могу поставить слишком мощную защиту, она неминуемо нанесёт вред самим похитителям.

Не могу понять, с чего это я начал при Поттере — и с ним, что само интересное! — обсуждать внутренние дела школы. Не иначе, сам чего-то нанюхался. Впрочем, скорее, это мы с Поппи на нервной почве стали обсуждать дела, а Поттер просто оказался случайным свидетелем.

-Ума не приложу, как воздействовать на этих хулиганов!

-А вы продайте их в анальное рабство, — посоветовал Поттер. Видимо, глаза у нас с Помфри стали как у малфоевского филина, потому что он тут же исправился:

-Я имею в виду, заставьте их отрабатывать все потраченные средства.

-Так, Поттер, хватит мучить ужин, пейте уже зелье и ложитесь спать. А то, я смотрю, вы опять заговариваетесь.

-Я не хочу спать, — вяло запротестовал мальчишка. — Я весь день спал.

-После зелья заснёте, — зловеще пообещал я. Поттер покорно протянул руку за склянкой.

-Профессор Снейп, а можно спросить?..

-Ну что ещё, чудовище? — чуть не взвыл я.

-А почему вы всё-таки Гермионе баллы начислили? Не только ведь из-за того, что её на факультете травить начали? Вы вообще, наверное, не знали о бойкоте.

-Не знал, мистер Поттер. Зато я знал о том прискорбном инциденте с Хагридом. И о том, что именно мисс Грейнджер сообщила профессору МакГонагал о массовом отравлении первокурсников, хотя весь факультет, прикрывая близнецов, пытался это скрыть. И к вашему неадекватному состоянию именно она привлекла моё внимание, прежде даже, чем я сам сконцентрировался на проблеме. Я не имею возможности поощрить её действия чем-то более материальным, так пусть будут хотя бы баллы. В конце концов, должен же хотя бы кто-то из преподавателей подавать студентам пример этических норм.

-Профессор Снейп, сэр, я знаю!

-Что вам ещё пупырчатка нашептала, Поттер?!

-Я знаю, чем вы можете порадовать Гермиону, кроме баллов. Спрашивайте её иногда на уроках. Сэр, она так счастлива будет!

Глава седьмая. Практикум по ЗОТИ и карательная педагогика

"Тётя, прости, на выходных не буду, я надышался какой-то пупырчаткой и лежу в Больничном крыле. Со мной уже всё в порядке, но перемещаться пока нельзя. Предупреди, пожалуйста, в школе. Г. П."

-Уизли попали, — сказал мне Драко, когда я выписался из Больничного крыла. — Им даже откупиться нечем. Грифы, конечно, вряд ли на них в аврорат пожалуются, раз уж даже декану не заложили...

-Так одно дело — грифы, другое — их родители, — вяло ответил я. — У них тоже гриффиндор в терминальной стадии?.. Постой, как это — откупиться?

-А вот так, — Драко развёл руками. — Виновник может компенсировать пострадавшему ущерб. Деньгами, недвижимостью, материальными ценностями — как договорятся. Тогда его не привлекут к ответственности, если дело, конечно, не закончилось смертью пострадавшего. Но с этих нищебродов и взять нечего.

-С Персиваля значок старосты сняли, — подала голос Панси. — Якобы за то, что за братьями не уследил.

-За ними поди уследи, если сама МакКошка повлиять не смогла.

-Должны же они были как-то отреагировать.

-Дамблдор даже не рискнул заводить свою музыкальную шкатулку про всепрощение и второй шанс.

-Ему бы в кресле усидеть. Пятеро детей чуть не погибли, да и остальным долго лечиться.

-О, я уверен, что он выкрутится. Его как раз не было в школе. Свалит на преподавателей, как всегда.

-Сам удивляюсь, почему я это говорю, но мне будет жаль, если МакГонагал снимут. Она с ними третий год воюет.

-Я отцу написал. Он сказал, даже когда в школе пятьдесят лет назад ученица погибла, директора не сняли. Ученика исключили и палочку сломали, и всё. Гарри, это твой старый знакомый Хагрид был, между прочим.

-И почему меня это не удивляет...

"Гарри! Чем ты так отравился, что лежишь и не встаёшь?! Я немедленно забираю тебя из школы!!

Учителей предупредила. Тётя Петуния"

"Тётя, это не отравление, а редкая аллергия. Профессор Снейп уже сварил мне зелье, так что сейчас всё хорошо. Мадам Помфри (это наш школьный врач) сказала, что пупырчатка эта (трава такая) на мозг влияет (у меня глюки были), и после неё лучше портключом некоторое время не пользоваться. Я в Больничном крыле меньше двух суток провёл!

P. S. Не отпустят, тётя. Я бы рад. Г. П."

-Альбус, это переходит всякие границы. Третий год! Третий год весь преподавательский состав просит вас повлиять на близнецов Уизли! Третий год вы оправдываете их злые шутки детскими шалостями. И к чему это привело? Два десятка детей с первого по третий курс Гриффиндора и Хаффлпаффа попали в Мунго в критическом состоянии! Это уже не шалости, это преступление! Растите новых Мародёров? Так, если вы запямятовали, я напомню: предыдущие плохо кончили.

-Северус, мальчик мой, ты слишком...

-Хватит! Хватит мальчиков, хватит девочек, хватит этого бесконечного попустительства и наплевательства! Пятерых детей едва вытащили с того света. Пятнадцать заявлений в аврорат от родителей пострадавших учеников — и это только начало. И заявление мистера Паркинсона там тоже есть. Мисс Паркинсон не так давно провела несколько весьма неприятных дней в Больничном крыле по вине всё тех же Уизли. Попечительский совет завален вопиллерами.

-Северус! — Дамблдор повысил голос. — Ты смеешь меня отчитывать? Ты?

-Что делать, если больше некому? Поппи занята в Больничном крыле, вытаскивает тех, кто смог обойтись без Мунго. Минерва на вас рта не раскроет, да и не в состоянии она сегодня, у неё подопечные мисс Грейнджер бойкот объявили за то, что она тревогу подняла. Прекрасное воспитание на факультете храбрых и благородных! Я бы понял, если б, при всей фантастичности этой ситуации, ваши рыжие любимчики попытались отравить мой факультет. Но эти выродки додумались гадить среди своих! Чему-то не тому у вас там учат, вы не находите?

-Почему бы тебе не высказать свои претензии Минерве? Ведь это она декан Гриффиндора, а не я.

-Я опросил своих. Весь факультет единодушно твердит: профессор МакГонагалл делала всё возможное, чтобы защитить студентов от выходок ненормальных Уизли. И только вы директорской волей всякий раз защищали их от наказания.

-Я разберусь с этим.

-Я искренне на это рассчитываю.

-К слову, что там у тебя за инцидент с Поттером произошёл? Я слышал, он тоже угодил в Больничное крыло.

-О, к счастью, продукция близнецов ему не досталась, иначе я бы не поручился за его жизнь. Всего лишь аллергия на пупырчатку. Уже всё в порядке.

-Что ж, хорошо. Ступай, Северус. Хорошего вечера.

-Всего доброго, господин директор.

"Дадли, не показывай это тёте!!! Ни в коем разе! Лучше сожги после прочтения!

У нас тут такое! Два третьекурсника сварили из краденых ингредиентов какие-то конфеты и накормили ими других школьников. Типа пошутили так. Куча народу потравилась, двадцать человек в больнице, жуть! Наши старшекурсники говорят, эти двое всегда отличались скверными шутками, а директор их вечно защищает. У нас бы давно и директора посадили, и этих двух в какую-нибудь спецшколу закатали, а тут всем пофигу. Одно слово — ненормальные!

Я уже в порядке. Профессор Снейп меня даже на зелья пускает, только с пупырчаткой этой мне ничего готовить нельзя. К счастью, она редко используется в школьных зельях, а то не знаю, как бы я выкручивался. Исключили бы, вот бы я радовался!

Зато мистер Патил теперь в Попечительском совете вместо кого-то там, не помню. Это тот самый, у которого две дочки-индианки тут учатся. Он сразу мне разрешил кружок йоги организовать. Даже обрадовался. Парвати и Падма тоже не возражают. Мистер Патил пообещал нам оборудовать класс для занятий и подобрать наставника. А то Дамблдор мне отказал, когда я у него в сентябре спрашивал. Мол, в школе не принято. Ха! Ещё как принято, если знать, у кого попросить!

Ужасно хочу домой. Гарри"

-Профессор Снейп, позвольте отнять несколько минут вашего времени.

-Что случилось, Драко?

-Поттер. С ним что-то происходит, сэр. Сегодня ночью он ходил во сне.

-Поясните.

-У нас кровати рядом в спальне. Я проснулся от того, что кто-то тыкается в мою кровать. Это оказался Поттер. Он с закрытыми глазами пытался куда-то идти, но ему мешалась моя кровать. Я его окликнул и потряс за плечо. Он открыл глаза, повернулся и ушёл к себе. Раньше такого не было.

-Спасибо, что сообщил, Драко. Возможно, это последствия его отравления пупырчаткой. Обязательно сообщи, если это повторится.

-Хорошо, сэр.

-Драко, отец что-нибудь говорил об... этом случае?

-Сказал, что директор в любом случае выкрутится. Он уже старается свалить всё на МакГонагал, потому что его самого не было в школе.

-Профессора МакГонагал, Драко. Спасибо за информацию. Ты можешь идти.

Завтрак в Большом зале был похож на поминальный ужин. Все мрачные, Гриффифндор притих, МакГонагал будто всю ночь плакала. Поговаривали, что под ней здорово шатается кресло декана, хотя все недоумевали, почему. Один директор безмятежно поблёскивал очками и с улыбкой уминал завтрак, точно не у него в школе случилось ЧП.

И вдруг, когда завтрак уже кончался, какая-то храбрая первоклашка с Хаффлпаффа подошла к преподавательскому столу и сказал:

-Профессор МакГонагал, мы знаем, что вы не виноваты! Мы за вас!

-Не виноваты! — к ней подскочил кто-то из воронят. — Уизли сами натворили дел! А вы нас всегда защищали.

-Да, — с места храбро поднялась Гермиона Грейнджер. — Гриффиндор видел, что вы почти каждый вечер с близнецами беседовали в гостиной!

Зал загомонил. К Минерве подходили всё новые и новые студенты, чтобы выразить свою поддержку. Стол зелёно-серебряных безмолвствовал. Потом с места встал Маркус Флинт.

-Слизерин свидетельствует, — веско сказал староста. — Профессор МакГонагал ни при чём.

Преподаватель трансфигурации украдкой вытерла глаза уголком салфетки.

На зельеварении у младших курсов по-прежнему треть класса пустует. Ваше педагогическое фиаско, директор. Которое уже по счёту. Давайте-ка посчитаем: Хагрид, Реддл, Мародёры, опять же я... Уизли эти, чтоб им Азкабан ночами снился. И Поттер. Вон, сидит на первой парте, опять с Грейнджер шепчется. Надо будет её снова спросить сегодня, раз уж она этому так радуется. И непременно баллы начислить. Как хорошо, что Поттер объяснил мне концепцию "разрыва шаблона", пусть даже он в тот момент молекулы под кайфом ловил. Оказывается, я это дело очень люблю. Шаблоны рвать, а не молекулы ловить. Минерва говорит, Грейнджер на факультете не трогают пока. Девочки даже взяли её под своё покровительство, а мисс Браун та ещё штучка, ей дорогу не стоит переходить. Все Уизли меркнут перед женской мстительностью, даже если ей едва одиннадцать лет от роду.

Ну вот, опять Лонгботтон лишнего в котёл насыпал! Августа скоро разорится на школьных принадлежностях для внука. Никогда не пойму, что такого сложного в том, чтобы просто следовать инструкции? Пункт а, пункт бэ, помешать по часовой, снять пену, помешать против часовой... элементарно же! Правила квиддича — и то сложнее заучить. Иногда я жалею, что пошёл на поводу у Помоны и беру его на дополнительные пары с другими факультетами. Практика — дело хорошее, но мне бы хотелось не трепетать каждый урок у первокурсников в ожидании неприятностей с его территории.

Поттер какой-то грустный. Не иначе, из-за того, что Поппи ему портключ запретила. Что за аттрактанты используют эти маглы, раз одиннадцатилетний подросток так рвётся на уроки? Трансфигурацию бы с таким энтузиазмом учил.

Ну вот, опять он с отсутствующим видом в котёл пялится. Да отпущу я тебя к твоим компьютерам, зелье только свари нормально!

-Марс атакует!

Нет, только не это!

-Боевые треножники! Гермиона, беги, я задержу их! — мальчишка вытащил палочку и грозно наставил её на котёл.

-Гарри, перестань, ты опрокинешь моё зелье! — Грейнджер чуть не плачет. Чего опять Поттер надышался? В рецепте же нет пупырчатки!

-Марс атакует! Все на защиту космических пределов Земли от инопланетных захватчиков! — Поттер одним движением вскочил на парту, едва не перевернув оба котла.

-Мистер Поттер!

-Марс атакует!

-Мистер Поттер! — добавить в голос вкрадчивых ноток. — Слезьте со стола. Вот так. Отлично. Теперь медленно и осторожно отдайте мне палочку.

-Атакует же!

-Не сомневаюсь. Атакует. Отдайте мне палочку, она вам только помешает.

-Правда? — с надеждой спросил мальчишка? — Вы, в самом деле, разрешаете мне?..

-О, Мерлин... Нет, на ваши боевые треножники магия не действует. Поэтому отдайте мне палочку, я вам верну её, как только закончится вторжение. Мисс Грейнджер...

-Гарри всё по рецепту делал! — с готовностью отчиталась отличница. Не сомневаюсь. С кем бы она ни сидела, всегда успевает не только своё зелье сварить, но и чужое проверить. Сегодня это даже кстати, хотя обычно жутко раздражает.

-Благодарю. Сдайте образцы зелья свой и мистера Поттера. Я провожу его в больничное крыло. Мистер Малфой, отнесите вещи мистера Поттера в спальню. Класс, у вас три минуты на то, чтобы сдать образцы. Зелья, сданные позже, засчитаны не будут.

-Марс атакует!

Мордредовы подштанники, да когда ж это кончится...

-Растопырка перепончатая, Северус. На этот раз Гарри среагировал на неё. Говоришь, сварить успели?

-Да, уже пора было сдавать образцы зелья.

-Значит, он реагирует именно на пары, и воздействие носит кумулятивный эффект... Северус?

-Да сварю я противоядие, куда денусь...

Второй раз за последнюю неделю я уходил из Больничного крыла с фиалом поттеровской крови. Как-то мне не слишком нравится эта свежеобразовавшаяся традиция!

"Дадли, я до Хэллоуина точно не вернусь. Я тут опять надышался какой-то дряни, мне уэлсовская "Война Миров" приглючилась! Все эти треножники и прочая хрень. У нас как раз котлы на зельеварении на похожих подставках стоят. Тёте передай, что мне пока не разрешают портключом пользоваться, пусть предупредит в школе, что я болею. Так жалко информатику пропускать, ты не представляешь! Только маме не говори, что я опять траванулся, она беспокоиться будет. Тем более, меня уже полечили. Гарри.

Ой, чуть не забыл. Пришли мне знаешь что..."

-Профессор Снейп, Гарри опять по ночам бродил! Мы его уже у выхода из спальни поймали. Нотт проснулся водички попить, так еле удержал его.

-Понятно... Пригласи ко мне мистера Поттера прямо сейчас, чем бы он ни был занят.

-Хорошо, профессор Снейп.

-Поттер, живо к декану!

-Отработка? Я вроде ничего не натворил.

-Нет, просто поговорить. Имей в виду, это я ему рассказал. И мне совсем не стыдно.

-Что рассказал?

-Иди уже. Там узнаешь.

-Профессор Снейп, вы хотели меня видеть?

-Да, мистер Поттер, проходите. Ваши соседи по спальне жалуются, что вы бродите по ночам.

-Я?! Да я сплю сном младенца!

-О, сразу видно, что вы никогда не имели дела с младенцами. Крайне беспокойные и капризные существа, особенно по ночам. Кхм. Так вот, мне передали, что вы бродите по спальне, не просыпаясь.

-Как лунатик, что ли? — поразился Поттер. — Я напишу домой, спрошу... Но я не помню ничего такого, профессор Снейп!

-Разумеется, не помните, поскольку ваше тело в этот момент спит. Вот, возьмите. Это зелье сна без сновидений. Выпьете на ночь один фиал. Завтра утром отчитаетесь вы и ваши соседи. Если поможет, пропьёте курсом. Постоянно его, к сожалению, пить нельзя.

-Думаете, это могут быть последствия отравления?

-Это может быть последствием чего угодно, в том числе вашей травмы головы. По-хорошему, надо бы вас уложить на обследование в Мунго, но я сам не имею такого права, а мадам Помфри не разрешит директор.

-Почему? — удивился Поттер.

-Потому что наш директор, к сожалению, уверен, что поговорка "выносить сор из дома" относится, в том числе, и к здоровью учеников. Между нами говоря, в ситуации с зельями Уизли Помфри действовала вопреки распоряжению директора не вмешивать в заботу о здоровье школьников больницу святого Мунго. И если бы не подтверждённая опасность для жизни, ей бы не поздоровилось.

-Профессор Снейп, а вы уверены, что тёмный лорд — это какой-то там неназываемый, а не наш директор? — неловко пошутил Поттер, сгребая склянки с зельем.

-Никогда не шутите таким вещами, мистер Поттер. Особенно в Хогвартсе, где директору в силу магии замка ведомо практически всё.

-Да я бы ему в лицо такое сказать не постеснялся!

-Не сомневаюсь в этом. И всё же — не стоит. Близнецы Уизли тоже были уверены, что всего лишь шутят.

"Дадли, ты не знаешь, я никогда не лунатил? Г."

"Точно нет. Я бы знал. Что, начал?

Чем у вас там всё закончилось? Д."

"Выходит, что начал. Пугаю ночами соседей по спальне. То есть, пугал. Теперь зелья пью. Вроде помогает.

Пока ещё не закончилось ничего. Разбирательство идёт. Закончится — расскажу. Г."

"Умру от любопытства, и ты будешь виноват, имей в виду!

Я достал тебе то, что ты просил. Этот твой француз — мировой мужик! Инструкцию прилагаю. Ты потренируйся сперва, а то задохнёшься ненароком, и я никогда не узнаю, чем там у вас всё кончилось. Д."

Гарри, вовсе я не плачу, никто меня не обидел. На меня весь факультет смотрит как на бозон Хиггса: неужели оно существует? Человеческое существо из Гриффиндора, которому профессор Снейп баллы начисляет.

Я тебя проведать пришла. Вот, держи. Ну что ты смеёшься, я знаю, что тебя тут кормят. Это так положено: навещая больного, приносить ему вкусненькое. Не переживай, мадам Помфри разрешила. Оттуда и знаю, не один ты наблюдательный и любопытный. Смотри, тут огурчики маринованные, тут острый перчик, тут спаржа в остром соусе... Что? Ой, а я и не знала, что сегодня. Я бы раньше пришла. Не пустили бы — и ладно, я бы гостинчик предала хотя бы. Ну, конечно, можно и в спальне съесть, ты прав.

Конечно, мадам Помфри, я провожу Гарри. Меня профессор Снейп предупредил, чтобы одного его не пускала. И Драко к нему сейчас подойдёт, профессор обещал. Гарри, тебе помочь одеться? Ой, всё-всё, отворачиваюсь. Я как лучше хотела. Уже можно?

Драко и Блейз ждали нас у входа. Двинулись навстречу, обходя меня с двух сторон и ненавязчиво тесня от меня Гермиону. Но она не растерялась и взяла меня под руку:

-Мадам Помфри велела мне помочь Гарри добраться до спальни.

-Мы и сами справимся, — мигом взъерепенился Малфой. — А всяким гр... гриффиндоркам в нашей гостиной делать нечего.

Гермиона крепче вцепилась в мой рукав и только открыла рот для ответа, как пикси притащили ещё свидетелей. Как будто этих было мало.

Рон Уизли и его дружки. Томас и Финниган. Уже потрёпанные — вон у Рона какой синяк роскошный наливается, наверное, за медицинской помощью идут.

-Глядите-ка, змеючник выполз из гнезда, — плюнул рыжий.

-Уизли, иди куда шёл, — отмахнулся Драко. — Гарри, ты сам идти можешь?

-Конечно, иначе меня Помфри не выпустила бы.

-Гари, я всё-таки провожу тебя и помогу донести вещи.

-А-а, Грейнджер, продалась слизням, предательница! — завопил Рон. — Сумочки им таскаешь!

-Скоро тапочки в зубах носить станешь! — подхватили гриффиндорские подпевалы.

-Обжимаешься тут со всякими пожирательскими прихвостнями.

-А мы-то удивлялись, за что Снейп ей баллы начисляет!

Кулак Блейза с хрустом врезался в нос ирландцу, отчего тот рухнул на колени, заливая всё вокруг кровью. Драко же ухватил рыжего за чёлку, пнул под коленку и принялся с наслаждением возить носом по полу, приговаривая:

-Не обижай девочек! Никогда не обижай девочек! Им ещё наследников рожать. Так вот расплюёшься сейчас со всеми, а лет через десять увидишь, что жениться не на ком.

-Да кто ж за него замуж пойдёт? — фыркнул Блейз, легонько пиная поверженного противника ногой под рёбра, отчего тот совсем уж неэстетично растянулся на полу. — За такого идти — только кровь портить, последней грязнокровке зазорно от Предателя Крови детей рожать!

-Ах ты, гад! Из-за тебя всё! — чернокожий, до того стоявший в сторонке, внезапно бросился на меня, целясь кулаком в лицо. Плохо. Очень плохо. А если в лоб попадёт?

После всех успокоительных зелий, что влили в меня в Больничном крыле, я всё ещё туго соображал. Но умница Гермиона не растерялась, вытянула ногу в красивой подножке, отчего агрессивный тип прилёг отдохнуть рядом с другом.

-Что здесь происходит?

Это фея больничного крыла спешила разобраться, что за война ведётся в предместьях её владений.

-Это что, шутка такая? — недоверчиво спросил Поттер.

-Почему шутка? — благостно улыбнулся директор. — Отработка назначается согласно тяжести проступка. Изволь выполнять.

-И вас совсем не волнует, что я вообще в драке не участвовал?

-Это правда, директор Дамблдор, — поддержал Блейз. — Дрались я и Драко. А Поттер в сторонке стоял.

-Ах, мистер Забини, как это похвально — выгораживать своего сокурсника. Но каждый должен нести ответственность за свои проступки самостоятельно. Ступайте в свою гостиную

Блейз не сдвинулся с места.

-А профессор Снейп одобрил, что вы нас выгоняете ночью ловить чудовище, пожирающее единорогов?

-Нн-ну, не стоит так преувеличивать. Всего лишь найти раненого единорога и оказать ему помощь. Был бы здесь Хагрид, он бы сам справился, а мистеру Каррингтону необходима помощь.

-Ага, — скептически хмыкнул Поттер. — Мистер Каррингтон настолько беспомощен, что никак не обойдётся без помощи кучки первокурсников. Которых за два месяца, разумеется, обучили и методам ветеринарной первой помощи, и защите от монстров, и способам ориентирования в лесу, так необходимым каждому первокурснику.

-Опять бунтуешь, мой мальчик? — ласково спросил Дамблдор. — Неужели уже и я для тебя не авторитет?

-Да собственно, и не были никогда, — нагло заявил Поттер. — Я уже говорил вам, что ваше любимое "мой мальчик" навевает мысли, порочащие вашу честь и репутацию?

Дамблдор стиснул зубы. Какой противный вырос ребёнок! Петуния ужасно запустила его воспитание. Уж эти маглы, ничего нельзя им поручить!

-Я всегда говорил: пороть их надо, пороть! — прохрипел Филч.

-Профессор Снейп в отъезде по моему поручению. Тебе придётся подчиниться, Гарри. Пока ты учишься здесь, ты обязан выполнять распоряжения директора и преподавателей. И отработки — это то, что входит в учебный процесс.

"Ах, вот зачем ты Снейпа услал, сволочь бородатая! Чтобы невозбранно отправить меня в Запретный лес?! Ну, погоди у меня!"

-Распоряжения. Ага, — глубокомысленно сказал Поттер. — Поправьте меня, если я что-то забуду. Несмотря на озвученные нам вами же правила внутреннего распорядка школы, вы отправляете вверенных вам несовершеннолетних без ведома родителей или опекунов после отбоя в Запретный лес ловить неведомого монстра, который убивает единорогов. Я ничего не перепутал? Это прямо-таки квинтэссенция анархии, флэш-рояль по числу правил, нарушенных одновременно. Я бы назвал вас чёрным властелином, да слишком уж топорно работаете!

-Мистер Поттер, вы забываетесь!

-Что из того, что я сейчас сказал, не соответствует истине?

-Хватит, — грозно сказал директор. — Мистер Каррингтон, забирайте этих пятерых и отправляйтесь.

-О, я вижу, мне не светит получить толковых объяснений от гаранта законности в этой школе... Я пошёл.

-Вы куда, мистер Поттер?

-В гостиную факультета, господин директор. Буду писать поэму утренней заре. Весьма рекомендую последовать моему примеру, Малфой, — добавил он. — Вряд ли твой отец обрадуется, получив наутро всё, что от тебя останется, в коробочке. Если уж сам Смотритель Запретного леса ссыт поискать этого пожирателя единорогов, то тебе там точно делать нечего.

-Поттер! Отработка за неуважение к преподавательскому составу!

-Да хоть десять штук. Всё равно я не приду. За что мне вас уважать? За эту вот — он развёл руками — акцию запугивания? Что ж, если вы хотите серьёзного разговора, то я склонен расценивать её как покушение на свою жизнь со стороны администрации школы. Думаю, Попечительский совет пойдёт мне навстречу. — И не слушая больше никаких возражений, удалился в сторону подземелий Слизерина. Драко и Блейз, оказавшийся вообще не у дел, поколебавшись, двинулись за ним. Гриффиндорцы остались.

-Гарри, что ты такое строчишь уже второй час?

-Я же говорил: поэму утренней заре. Уж тебе-то стыдно спрашивать.

-Я написал отцу. Отправлю утром, сейчас в совятню нас никто не пустит.

-Отправь с моим вороном. Практика показала, что он крайне отрицательно относится к попыткам отнять у него корреспонденцию. Обычно это заканчивается травматично для того, кто попытался, если ты понимаешь, о чём я.

-Ты хочешь сказать, что?..

-Именно. Собственно, именно так я обзавёлся образцом крови Дамблдора.

-Откуда ты знаешь, что это его?

-Снейп сказал.

-Лихо... — Драко схватился за голову. — Как думаешь, что это было? Ночью, в Запретный лес... Мой отец прав, у белобородого давно развился старческий маразм.

-Я уже сказал: это была акция запугивания. Демонстрация того, что в этой школе мы в полной власти директора. Что характерно, силком нас никто не удерживал. А грифы покорно потопали на отработку. Не удивлюсь, если их там кто-нибудь слопает. Ты думаешь, он просто так сегодня Снейпа с поручением услал? Ха, да декан бы ему за такие идеи бороду узлом завязал! Вокруг шеи. Он-то прекрасно знает, что в Лесу по ночам шастает...

-Что тебе снится, крейсер Аврора, в час, когда утро встает над Невой? — напевал Поттер, собираясь на завтрак. — Учитель из моей магловской школы очень любил эту песню. Говорил, она навевает ему воспоминания о Родине... Что, Драко?

-По-моему, это не песня, а набор слов.

-Она на русском, мой необразованный друг.

-Это про авроров?

-Нет. Про "Аврору". Это такой здоровенный магловский военный корабль... Ты понял, что я хочу сказать тебе, о недогадливейший?

Драко мгновенно побледнел до синевы.

-Ты имеешь в виду...

-Да, да! — покивал Поттер. — Именно о богине утренней зари и свидетелях её я и веду свои речи. Скоро посланник ночи вернётся в эту обитель зла, и ты сможешь связаться с достопочтенным родителем своим.

-Я шизею с вашего высокого стиля, — честно сказал некультурный Блейз. — Но чувствую, вы что-то скрываете.

-Мы сказали достаточно, чтобы любой имеющий разум понял, — с деланной холодностью ответствовал Поттер. — А всем прочим в наши дела вмешиваться нет никакого резона.

Скандал разразился страшный. Корвин последовательно отнёс два письма: ночью — заявление Поттера в аврорат насчёт противоправных действий администрации школы, ставящих под угрозу жизнь и здоровье воспитанников, утром — письмо Драко отцу. В целях эксперимента перед завтраком Малфой демонстративно отправил аналогичное письмо с фамильным филином из школьной совятни. Надо ли говорить, что второе письмо так и не нашло своего адресата? В Больничном крыле отлёживались гриффиндорцы, чудом выжившие после увлекательной ночной экскурсии. Снейп, вернувшийся в самый разгар правовой вакханалии, ходил злющий, как медведь-шатун, но срывался исключительно на директора. Авроры прибыли в школу аккурат после завтрака. Занятия для первого курса были отменены. Мистера Каррингтона выводили из леса тремя поисковыми группами и, в конце концов, обнаружили в окружении полутора десятков паучиных трупов, отбивающегося от последнего, самого крупного, акромантула. Незадачливого лесника срочно переправили в Мунго, где ему предстояло долго лечиться от паучьего яда, на гнездо акромантулов планировалась грандиозная облава.

Что характерно, убийцу единорогов так и не поймали, хотя трое перепуганных первоклашек наперебой твердили, что едва унесли от него ноги.

Поттер и Малфой выдвинули против школы иск о намеренном причинении вреда, Попечительский совет поддержал. Люциус Малфой почувствовал слабину давнего неприятеля и теперь пёр громамонтом, намереваясь спихнуть его хоть с одного из тех кресел, в которых Альбус так уютно устроился. Уизли вякнул было, что, мол, они, хоть пострадали, а жаловаться не побежали, не то что всякие, на что Драко смерил его презрительным взглядом и изрёк:

-Это прекрасно демонстрирует, у кого из здесь присутствующих есть мозги.

Гриффиндорцы пытались отвертеться, храня верность директору, но под натиском грамотного юриста сдались и они. Рону хватило одного слова "компенсация", чтобы он без вопросов подписал заявление.

Мстительный Снейп с превеликим удовольствием снял с пострадавших героев баллы. Дважды: за отсутствие в спальне после отбоя и за нахождение на территории Запретного леса. На возмущённые вопли посоветовал брать пример с умных людей, которые мирно спали в своих постелях и остались целыми и невредимыми. И баллов за это с них никто не снял. Над этим курьёзным фактом втихаря хохотал весь Слизерин: хотя Поттер и Малфой со скандалом сбежали с отработки, ни директор, ни кто другой не сняли с них ни единого балла.

На посту директора Альбус усидел (заклинанием вечного приклеивания его туда приклеили, что ли, возмущался по этому поводу Драко). А вот с постов руководителя Визенгамота и председателя Международной конфедерации магов его вышибли с треском: два скандала подряд, связанных с безопасностью детей, ему никто не простил. Поняв, куда дует ветер, Дамблдор вцепился в директорское кресло бультерьерской хваткой. Пожертвовав всем остальным, влиянием на Избранного он пожертвовать не смог, упуская из виду, что упрямый Поттер как не прислушивался, так и не собирался прислушиваться к директорским идеям. Всё это Люциус рассказал в приватной беседе сыну, расстроенному, что старого манипулятора так и не удалось заставить покинуть школу.

-Я горжусь тобой, сын, — сказал он напоследок. — Вы всё сделали правильно.

-Официальную версию я уже слышал. Теперь я желаю знать, что там произошло на самом деле. — Меня переполняет глухая, лютая злоба. Мелкий Поттер, сам не зная того, прав: ничем, кроме покушения на жизнь детей, я выходку директора назвать не могу. Хотелось бы ещё выяснить, имела ли эта эскапада хоть какую-то реальную причину. Поттера я на беседу не позвал. Герой мучается мигренью, и я могу только надеяться, что это всего лишь мигрень, а не пострадавшие мозги пытаются выбраться наружу.

-Мисс Грейнджер навестила мистера Поттера в Больничном крыле. Мадам Помфи попросила её проводить его до гостиной факультета. У выхода их встретили мы с мистером Забини и предложили проводить мистера Поттера самостоятельно. Мисс Грейнджер отказалась, сославшись на распоряжение мадам Помфри.

-И вы поскандалили.

-Нет, сэр.

-В самом деле? Мисс Грейнджер?

-Это правда, профессор Снейп. Мистер Малфой и мистер Забини не сказали мне ни одного грубого слова. Только напомнили, что мне нельзя находиться их гостиной, так как я с другого факультета.

-Что же послужило причиной драки?

-Мы не успели решить вопрос, кто же будет провожать Гарри, так как в этот момент в Больничное крыло пришли Рон Уизли, Финниган и Томас.

-Считаю нужным напомнить, что у Рона к этому времени уже был синяк под глазом, а у ирландца — порван рукав.

-Да, всё верно. И мальчики принялись оскорблять нас.

-Гриффиндорцы обвинили мисс Грейнджер в предосудительной связи с факультетом Слизерин, за что вы, профессор, якобы платите ей баллами.

Всё. Уизли не отмыться. Я их закопаю. Такого чистого, незамутнённого бешенства я давно не испытывал.

-Мисс Грейнджер, я настоятельно рекомендую вам подать на оскорбивших вас студентов иск о защите чести и достоинства.

-Профессор Снейп, но мы ведь только дети! Что, из-за каждой драки в суд подавать?

-Мисс Грейнджер, вы, возможно, до конца не понимаете реалии мира, в который попали. Сейчас речь идёт о вашей репутации в нём на всю оставшуюся жизнь. Если вы оставите без внимания возмутительный выпад ваших однокурсников, ваше имя смешают с грязью. Вы никогда не добьётесь сколь-нибудь заметного успеха ни в карьерном отношении, ни в семейном. Даже если какое-нибудь семейство согласится принять к себе маглорождённую невесту, девушке с подобной репутацией не светит и этот мизерный шанс.

-Я не знала, что это настолько серьёзно, профессор Снейп.

-Теперь знаете. И не затягивайте. Я порекомендую вам хорошего адвоката. В конце концов, эти гадкие сплетни затрагивают честь моего факультета. У вас есть что добавить, господа? В какой момент началась драка?

-Сразу же и началась, сэр. Я врезал ирландцу в нос, а Малфой ухватил рыжего за чёлку и основательно повозил по полу, попутно читая лекцию о правилах вежливого обхождения с дамами. Третий их дружок попытался на Поттера напасть, хотя тот в стороне стоял, но тут уже взрослые прибежали

-Хоть у кого-то в вашей компании хватило мозгов не участвовать в потасовке.

-Поттер потом долго сокрушался, что не смог сам врезать рыжему. Он помнит, что ему драться нельзя.

-Меня только удивляет, почему наказали Поттера. А не вас, мистер Забини.

-Меня тоже, профессор Снейп. Но директор Дамблдор отказался слушать меня. Сказал, что мне не нужно выгораживать однокурсника, потому что за свои поступки он должен научиться нести ответственность сам. Мне даже отработку не назначили и баллов не сняли.

-Что ж, благодарю за информацию. Вы можете быть свободны. Мистер Малфой, мистер Забини, передайте мистеру Поттеру, что на завтрашнем уроке зельеварения я жду его в числе прочих студентов. Ни растопырки, ни пупырчатки в меню не значится.

Директор, вопиющий идиотизм всей этой истории с отработкой зашкаливает даже для вашего оригинального взгляда мир. Нет, я не желаю об этом поговорить, я в бешенстве. Попечительский Совет всерьёз был намерен добиться для вас Азкабана. Я два часа успокаивал Люциуса и просил его не пороть горячку. Я не знаю, какие ещё у вас родятся гениальные идеи насчёт Поттера, но если бы на него напало то, что напало на грифов, вы к утру имели бы свеженький труп своего любимого Героического мальчика. И в той драке он, в самом деле, не участвовал, ему нельзя.

На следующий урок зелий Поттер явился в маггловском противогазе.

-Поттер!!! Что это на вас надето?!

Поттер сдвинул противогаз, чтобы не мешал говорить.

-Адский слоник, сэр. Сегодня Хэллоуин, это мой наряд.

-Отработка! Повторяю вопрос.

-Индивидуальное средство защиты дыхательных путей от отравляющих веществ, сэр. Маггловское. С успехом используется военными на поле боя при защите солдат от отравляющих газов.

-Вы у них теперь торговым агентом подрабатываете?

-Нет, сэр. Зато я могу без проблем присутствовать на уроках зельеварения, невзирая на свою аллергию. А Невиллу бы не помешал костюм химической защиты, а то он на каждом уроке котлы взрывает.

-Две отработки за неуместную рекламу. Инициатива наказуема, помните об этом. Класс, за работу, живо!

После урока Невилл подошёл к Гарри и шёпотом спросил, где можно достать этот самый защитный костюм. Поттер обещал посодействовать.

Праздничный ужин. Тыквой воняет на весь замок. Праздновать не хочется, но идти нужно. Есть-то хочется... Остаётся надеяться, что на столе будет хоть что-нибудь съедобное помимо этого отвратительного оранжевого овоща. Не удивлюсь, если все эти Джеки, что таращат сейчас подсвеченные магическими фонариками прорези глаз из всех углов, будут у нас в меню до самого Рождества.

Интересно, а родители моих однокурсников, все эти Малфои, Гойлы и прочие, они сегодня наряжаются в дурацкие костюмы и колдуют на стены летучих мышей? Или в одиночестве пьют, поминая падение Лорда, а с ним — и своих идеалов?

У родителей моих сегодня вечер памяти. Дома мы никак их не поминали, даже когда действительно стали семьёй, а тут... Да кому есть дело до чувств какого-то там первокурсника?

На могиле их я не был никогда. И не хочу. Не люблю кладбища. Есть в них что-то... безнадёжное. Пусть лучше родители останутся в моей памяти счастливыми лицами со старой фотографии...

-Тролль! Тролль в подземелье!

-Старосты! Увести факультеты в гостиные!

Плохая это была идея, с учётом того, что половина факультетов как раз в подземельях и живёт. Именно на тролля нас и вынесло буквально за два поворота до гостиной. Вонища — жуть, мы её почуяли прежде, чем тролля увидели, но сбежать всё равно не успели: в подземельях коридоры узкие, толком не развернуться, а нас тут семь курсов! Старшие деловито отпихнули малышей за спины. Кто-то из старост взмахнул палочкой:

-Expecto Patronum! Профессор Снейп, мы наткнулись на тролля на подходе к гостиной. С нами все младшие курсы!

Серебристая чайка умчалась прямо сквозь стены.

-Патронус! Материальный! — восхищённо охнул рядом Драко. Вот уж кто не потерял присутствия духа, несмотря на всю серьёзность ситуации.

-Перегруппировались и отступаем. Паники не создавать, своих же затопчем. Кто последний — бегите, освобождайте проход.

Мы успели добраться только до ближайшей развилки. Я быстро бегать всё ещё не мог, и Блейз с Драко, не слушая возражений, остались со мной — страховать.

Тролль был огромен. Теперь была понятна его задержка, давшая нам фору: ему попросту неудобно было пробираться сквозь коридоры, потолки низковаты. Зато здесь, на развилке, потолок поднимался вверх куполом, и тролль получил полную свободу действий. Старшекурсники осыпали его градом заклинаний, но громила только отмахнулся своей здоровенной дубиной. Несколько человек снесло, точно они ничего не весили, и впечатало в стену.

-Lumus Maxima! — заорал я, тыча в тролля палочкой, а на самом деле — швыряясь чистой сырой силой. Ноги сразу противно обмякли и задрожали, зато тролль бросил дубину и схватился за морду, слепо тычась в стены и скуля.

-Да чтоб тебя громамонт отымел в... на... и через...! — в сердцах рявкнул Блейз. Из его палочки вырвалось облачко, похожее на давешнюю чайку, только более плотное и лиловое, а не серебристое. Облако полетело к троллю, на ходу увеличиваясь в размерах и превращаясь в упомянутого громамонта. Который, долетев до тролля, занялся как раз тем, чего ему Блейз от души пожелал!

Тролль взревел. Он был очень силён, но громамонт — сильнее, а вдобавок больше, так что шансов спастись у твари не было. Вонь усилилась, по полу потекло что-то тёмное и густое.

-Ну у тебя и Патронус, мелкий! — выговорил Флинт, не в силах отвести взгляд о феерического зрелища.

-Это не Патронус, — вяло ответил Блейз, сползая на пол рядом со мной. Кажется, его тоже не держали ноги. — Это Защитник, фамильное заклинание. От итальянской родни.

У него и палочка была необычная, наверное, тоже фамильная: витая, с металлическим навершием, которое, как я заметил, после громамонта слегка оплавилось.

-Чего расселись? Где тролль? — в коридор влетел профессор Снейп с палочкой наперевес, подобный ангелу мщения, потерявшему сразу и крылья, и коня, а оттого очень злому. Следом, перехватив бороду поудобнее, спешил директор Дамблдор.

-Нет больше тролля, — хохотнул Флинт. — Кончился. Его Забини громамонтом за...л!

-Двадцать баллов... — начал профессор Снейп... и тут он увидел.

Собственно, смотреть там было не на что. Отвратительное зрелище, как я вам скажу. После того, как с троллем порезвился громамонт, чучело было делать не из чего. Разве что нашему декану пригодятся эти зловонные останки на ингредиенты.

-Кгхм. Нет. Восемьсот баллов Слизерину за избавление школы от тролля. И только попробуйте что-нибудь возразить, Альбус!

Директор безмолвствовал. По-моему, на него произвела большое впечатление свирепость слизеринских первокурсников.

Потом все засуетились, пострадавших от троллевой дубины старшекурсников потащили в лазарет (к счастью, никто не погиб, а сломанные кости и отбитые внутренности для мадам Помфри не проблема). Нас с Блейзом тоже закатали в больничку — за компанию, видать. Напоили восстанавливающим, назадавали кучу вопросов, хотели уже оставить на всякий случай под наблюдением ("магическое истощение — это не шутки, мальчики!"), но мы взмолили о помощи к декану, и нас отпустили в спальню.

А утром первого ноября в собственных покоях был обнаружен труп профессора Квиррелла. Как объяснил нам профессор Снейп, мало украсть Философский камень, надо ещё уметь его правильно готовить. И не преминул прочитать очередную лекцию по технике безопасности. Кроме камня и трупа, там явно нашли что-то ещё, причём настолько ужасное, что профессура два дня ходила с перекошенными лицами. Кроме Снейпа и Дамблдора, из чего я заключил, что они наверняка что-то подобное подозревали за тихим заикой. Ну, или нервы у них из титанового сплава, как заплатка на моём черепе.

Тело забрал Отдел Тайн, а за камнем через пару дней явился Фламель самолично. И даже расщедрился прочитать нам небольшую лекцию по алхимии, для чего пришлось столы в Большом зале трансфигурировать в парты. Было интересно. Даже не верится, что этому моложавому дядечке давно за шесть сотен перевалило.

Отступление шестое

Как неудачно вышло с этой отработкой! Никто не хочет понять старого директора! Он ведь всего лишь хотел преподать мальчику урок настоящего мужества! А заварилась такая каша. Северус полчаса орал, потом Поппи притащилась с медицинской картой Поттера. Кто ж знал, что слухи про дырку в голове у знаменитого мальчика — это вовсе не слухи? Ведь дети порой бывают так изобретательны в своих дразнилках... Ах, детство, прекрасная пора! Самое время для юных умов внимать чутким наставлениям грамотного учителя. Почему же никто не видит гениальный замысел величайшего светлого мага столетия? Ведь героя мало родить — его нужно ещё и правильно воспитать.

И штраф опять платить придётся. Очень неудачно получилось.

Конец отступления.

Глава восьмая. Особенности ориентирования на пересечённой местности

Пока шло разбирательство, учебный процесс приостановили, а всех школьников отправили по домам на внеплановые недельные каникулы.

Я с пользой употребил внезапно образовавшееся время, мигрируя между информатикой и ораторами, заглянул на недавно появившийся в школе факультатив логики и риторики (ну почему, почему нам такого не преподают в Хоге?!). Заглянул и на паркур, поблагодарил тренера за противогаз, рассказал пару отредактированных баек из жизни растений и марсианских захватчиков, заодно поделился страданиями Невилла. Намекнул, что мне предложили революционный метод лечения, так что я, возможно, ещё вернусь в секцию. Нечаянно авансом сдал пару контрольных в школе.

Тётя, в отсутствие Дадли не в силах сдержать материнского инстинкта, взялась закармливать меня вкусностями и всячески развлекать. Дадли в своей крутой школе исходил негодованием, но тщетно: его на каникулы не отпустили. Корвин мотался между нами, не покладая крыльев; не знаю, как уж Дадли объяснял одноклассникам такое нашествие врановых на школу. В качестве утешения я оставил ему коробку волшебных вкусностей, закупленных в Хогвартс-Экспрессе.

Дядя Вернон теперь выглядел куда лучше, чем летом. Он немного похудел, избавился от одышки, а лицо его перестало напоминать цветом перезрелую сливу. Как-то вечером он даже выбрался с тётей на танцы — событие, прежде казавшееся фантастическим!

В середине недели к нам внезапно заявился декан, сухо извинился перед Петунией и утащил меня портключом в неведомые дали — как оказалось, для официальной дачи показаний по делу об отработке. Мельком пересеклись с Гермионой: она проходила свидетелем по делу об отравлении первокурсников и сама подавала какой-то иск, я толком не понял, какой, но она почему-то благодарила Снейпа за помощь. Где мы учимся? Не школа, а сплошной полигон для взращивания юных стряпчих.

Снейп таскал меня по кабинетам с такой скоростью, что я не успевал толком осознавать происходящее. Вроде как мы побывали в аврорате, в Министерстве и ещё, кажется, где-то, я к тому моменту окончательно запутался и устал.

Причина спешки мне стала ясна позднее, когда профессор зачем-то затащил меня в Гринготтс, велел перекинуться парой фраз с поверенным (воспользовавшись оказией, мне вручили солидную стопку отчётов о движении средств, под которой я чуть не погиб от натуги), а потом что-то сам шепнул гоблину и вновь активировал портключ.

-Мы в Мунго, мистер Поттер, — объяснил декан, когда мы оказались в неприметной крохотной комнатке, чуть ли не в чулане, но почему-то совершенно пустой. — Чтобы не было вопросов, запоминайте: на доме вашей тётки стоят следящие чары, не ошибусь, если такие же регулярно накладываются на вас, но, к вашему счастью, магия плохо совмещается с электричеством, и в вашем случае проигрывает обычно магия. Я сопровождаю вас по просьбе директора, любезно выделившего мне на это четыре часа. Если вы вернётесь позже, и у меня, и у вас будут неприятности.

-Почему так строго, профессор Снейп?

-Долго объяснять. Так, если будут спрашивать, посещение банка — это ваша идея, а я якобы не смог не выполнить ваше совершенно законное требование. Всё-таки, формально вы — глава рода Поттеров. Минерва до сих пор страшилки рассказывает про ваши с ней прогулки по Диагон-Аллее, так что никто не удивится. На самом деле, нам нужно было оторваться от слежки, а через гоблинов это сделать проще всего, на фоне их защитных заклинаний любые следилки дохнут. Пока те, кто за вами следит, думают, что вы общаетесь с поверенным, мы портировались сюда. Директор категорически против постороннего внимания к вашему здоровью, но его мнение разделяют не все, поэтому мы здесь. Разумеется, наше посещение клиники должно остаться в тайне, это ясно?

-Вполне. А почему директор имеет право распоряжаться мной и моим здоровьем?

-Всё потом.

-А за нами точно следили?

-За вами следят с момента вашего водворения на Тисовой десять лет назад. Почему вы думаете, что сегодняшняя вылазка станет печальным исключением из этого правила?.. Здравствуйте, целитель Сметвик.

Вошедший целитель был постарше Снейпа, но выглядел куда лучше моего декана. Я не удержался, глянул на него внутренним зрением — и обомлел. Знакомое невыносимо яркое свечение (у Снейпа оно было с чёрным и синим, а у Сметвика — с пронзительной зеленью, в тон форменной мантии) охватывало целителя гигантским костром! Наверное, это то самое Призвание, о котором я читал в книгах, пытаясь разобраться в своих видениях.

-Приветствую вас, господа. Мистер Поттер, вы так на меня смотрите, со мной что-то не так?

-Простите, — смутился я, — просто вы — такой же яркий, как профессор Снейп... Я засмотрелся.

-Мистер Поттер видит магическое ядро, — просветил Снейп удивлённо повернувшегося к нему целителя.

-Замечательная способность! — воодушевился тот. — Но давайте не будем терять времени. Мистер Поттер, я прошу вас некоторое время постоять спокойно, не двигаясь и ничего не говоря.

Довольно долго — минут пять-семь, не меньше, — он махал вокруг меня палочкой, время от времени обмениваясь со Снейпом непонятными мне репликами. У меня затекли ноги, отчаянно чесался нос, но я мужественно терпел.

-Ну что ж, молодой человек, — сказал целитель, убирая палочку. Я тут же с наслаждением почесался. — Вам определённо стоит пройти у нас углубленное обследование, не тайно и наспех, вот как сейчас, а полноценное. Пока что я ясно вижу на вас следы темномагических заклятий, дисбаланс магических потоков, некоторые нарушения обмена веществ...

-Значит, мы с Поппи не ошиблись, — констатировал Снейп. Сметвик кивнул и продолжил:

-Также меня смущает состояние вашей головы. Если я не ошибаюсь, вот здесь — он указал на мой лоб — должен быть шрам, но я скорее ощущаю там что-то искусственное.

-Это титановая пластинка, сэр. У меня была травма черепа.

-Да-да, припоминаю, профессор Снейп об этом упоминал. Я бы не рекомендовал вам затягивать с обследованием. Черепно-мозговые травмы в сочетании с тёмными заклинаниями могут давать пусть и отложенный, но очень неприятный эффект.

-Директор Дамблдор, услышав о следах тёмных заклятий, категорически запретил обследовать мистера Поттера в Мунго. Утверждает, что это якобы повредит репутации героя. Но не так давно мистер Поттер начал ходить во сне, на что часто жалуются его соседи по спальне. Кроме того, он нетипично реагирует на некоторые компоненты зелий из стандартной учебной программы, чего прежде ни за одним из учеников не наблюдалось.

-Что ж, я склонен думать, что лучше повредить репутации, чем повредить здоровью. Что же до возможной огласки, вы можете прибыть в клинику анонимно, а дальше ваше инкогнито надёжно сохранит врачебная клятва.

-Сколько по времени займёт обследование? — спросил я.

-Полагаю, вам стоит рассчитывать на срок не меньше, чем две недели, мистер Поттер. Возможно, и больше. Мы ведь намереваемся не только обследовать вас, но и подлечить. Как насчёт рождественских каникул? Понимаю, вы хотели бы побыть с семьёй, но...

-Здоровье важнее, — вздохнул я. В самом деле, длинные каникулы были идеальным прикрытием. А дядю с тётей можно уговорить куда-нибудь поехать на Рождество, и никто ни о чём не догадается.

На том и порешили. Я поблагодарил целителя, и мы переместились обратно в Гринготтс.

-Забирайте своё имущество, Поттер, я вам в носильщики не нанимался, — профессор Снейп выудил из кармана мои сильно уменьшенные отчёты и вручил мне тут же вернувшуюся к истинным размерам неподъёмную стопку.

-Надорвусь и попаду в Мунго прямо сейчас, — пригрозил я.

-А заклинание левитации, конечно же, давным-давно покинуло вашу пустую голову, заскучав в одиночестве.

Я последовал его совету. Эх, любимый мой безразмерный рюкзак, почему ты так далеко, когда ты мне так нужен...

На Диагон-Аллее я притормозил и нерешительно взглянул на декана.

-Профессор Снейп, у нас есть ещё немножко времени? — спросил я, даже не надеясь на положительный ответ. Но, к моему удивлению, Снейп, наколдовав Темпус, кивнул вполне благосклонно. Должно быть, ему не очень-то хотелось возвращаться в Хогвартс к приставучему директору.

-Двадцать восемь минут, Поттер, и ни минуты больше! Я жду вас в кафе у Фортескью.

Выделенного времени впритык хватило, чтобы заскочить в лавку, торгующую безразмерными сумками, затем в магазинчик хозяйственных мелочей и галантереи и — буквально на секундочку — в книжный. Какое счастье, что тут всё близко! В кафе (благо, его мне указал первый встречный) я явился минута в минуту, запыхавшийся и потный. Снейп невозмутимо читал "Вестник зельеварения", на столике перед ним остывала недопитая чашка чёрного кофе — держу пари, далеко не первая. Пока он допивал, я быстро закупился мороженым и десертами для семьи, и мы аппарировали.

Тёте я объяснил, что был в банке по делам рода, решив не беспокоить её подробностями о судебных разбирательствах. Предъявленная в доказательство внушительная стопка пергамента потрясла её воображение, а у дяди вызвала даже тень уважения. А ведь мне всё это ещё читать...

Ещё я рассказал тёте про необходимость обследования в волшебной клинике — в отредактированном варианте, конечно. По моим словам, меня планировали проверить на аллергены и подобрать зелья, а также попробовать отреставрировать многострадальный мой череп без снятия пластинки. Тётя повздыхала и согласилась. Про странный интерес к моей персоне со стороны директора я решил ей пока не говорить, чтобы не волновать. А вот про поездку на Рождество рассказал и даже предложил сделать её моим рождественским подарком для семьи, сходу придумав, будто в банке мне обещали к рождеству выдать энную сумму. Типа так принято. Тётя строго велела мне не разбазаривать наследство и думать об учёбе, но я видел, что идея её захватила. Я-то помню, что она грезит континентальной Европой...

А вот с Дадли увидеться мне не удалось: на выходных он защищал честь школы на межшкольном чемпионате по боксу и домой не вернулся. Что ж, думаю, порция волшебных десертов и мороженого в морозилке примирит его с пропущенными выходными.

В Хогвартс я возвращался, сгорающий от любопытства. Чем закончилось дело Уизли? Как наказали Дамблдора? Что скрывает профессор Снейп обо мне и опять же о директоре? Расскажут ли нам вообще хоть о чём-нибудь или предпочтут сделать вид, что престижу школы повредит даже это?

Вечером воскресенья в окно постучалась школьная серая сова.

"Поттер, вы наверняка забыли, что Хогвартс-экспресс отправляется завтра в девять утра. Не вздумайте светить портключ, или вы его больше не увидите! П. С. С."

Чёрт!

До Лондона добираться пришлось на такси: у дяди был срочное совещание в офисе. А на перроне на меня налетел-закружил буйноволосый вихрь по имени Гермиона, затормошил и, не слушая возражений, увлёк в первое попавшееся пустое купе. Судя по виду, гриффиндорку распирала какая-то совершенно немыслимая тайна, и я не стал противиться неизбежному.

Для начала девочка похвасталась мне новенькой сумкой с расширением пространства — точно такой же, как я прикупил себе во время вылазки со Снейпом, чтобы было куда сгрузить неподъёмную документацию. Выбор я одобрил и, пользуясь случаем, вручил Гермионе давно обещанный зачарованный набор для волос: гребни, ленты и прочая девчачья дебедень.

-Ой! — Гемиона вспыхнула от смущения и удовольствия. — Спасибо! Я совсем про это забыла!

-Я вижу, — усмехнулся я. Пышная "причёска" гриффиндорки давно уже стала одной из достопримечательностей школы.

Подарок девочка с извиняющей улыбкой убрала в сумку, пояснив, что попросит Лаванду помочь ей с этим разобраться. Разговор перескочил на нашу недавнюю встречу и судебные дела. Кто бы мог подумать, что в волшебном мире всё настолько сурово с девичьей честью!

-Представляешь, — говорила Гермиона, — мне, маглорождённой, даже выплатили компенсацию! Со всех троих её сняли. А родителям Рона ещё и пришлось публично извиняться — передо мной и перед профессором Снейпом, так как именно его факультет мальчики обвинили в предосудительных связях. Томас и Финниган — маглорождённые, их родителей на процесс не звали, их директор Дамблдор представлял.

-А смотри, что получается, — сказал я, — директор-то у нас, выходит, серьёзная политическая сила. И сирот он по семьям раздаёт, и на судах за маглорождённых свидетельствует, и школой управляет, и на дудочке, небось, играет.

-Да, я бы не отказалась взглянуть на его должностную инструкцию, — задумчиво проговорила Гермиона, и я проникся к ней глубоким уважением: самому мне такая мысль в голову не пришла.

За отработку в лесу, кстати, компенсацию мы тоже получили. Все вместе — даже я с Драко, хотя в лес принципиально не пошли. А Гермиона сказала, что с самого директора слупили огромный штраф, и немного его жалела. Я же тихо радовался про себя, что её безусловное доверие к Дамблдору хоть немного, но поколебалось.

Драко в поезде отчего-то не было — ну, или он поленился меня разыскивать, так же, как и я поленился выходить из уютного купе. Ну и ладно, с Гермионой тоже не заскучаешь. В Хогсмит мы приехали в совсем уж несусветную темень. К счастью, там нас встречала целая делегация: все четыре декана споро рассадили учеников по каретам (в темноте мне показалось, что их тянут полуобглоданные скелеты, и я от греха подальше поскорее захлопнул за собой дверцу) и отправили в замок. Гермиона от усталости прикорнула на моём плече, изредка сонно поднимая голову, когда карета подпрыгивала на ухабах. Я опасался, что придётся левитировать её, как приедем, но к счастью, на подъездах к замку она проснулась самостоятельно.

-Сейчас бы горячую ванну, ужин и спать, — пожаловалась она, кое-как, пальцами, раздирая спутанную гриву. — Ужасно долго мы добираемся.

За ужином я наконец-то встретил Драко.

-Я только что из дома, — пояснил он. — Отец доставил меня портключом прямо к Хогвартсу. Дела рода...

Последнюю фразу он сказал с лёгким оттенком превосходства и так задрал нос, что я лишь чудовищным усилием воли удержался от смеха.

-Я слышал, Уизли не поздоровилось, — намекнул Блейз, явно надеясь услышать от нас подробности.

-О! — Малфой ухмыльнулся с таким самодовольством что я немедленно заподозрил Малфоя-старшего в личном участии в судьбе рыжей семейки. Хотя, о чём это я, он же председатель Попечительского совета... — Не то слово! Но я обещал отцу, что буду молчать до официального объявления.

Блейз наградил его уничтожающим взглядом и вернулся к ужину.

В конце ужина с места поднялся директор и сообщил, что Запретный Лес временно остался без лесничего, так как мистер Каррингтон всё ещё проходит лечение, после которого выразил намерение уволиться. Кроме того, на неопределённый срок мы лишились уроков ЗОТИ: нового преподавателя школа ещё не нашла, а добавлять нагрузки Снейпу и Флитвику директор счёл нецелесообразным (декан при этих словах скривился, будто вместо взбитых сливок стоящий перед ним десерт был полит слизью флоббер-червей). В конце Дамблдор вслух зачитал официальные извинения перед мисс Грейнджер от семей Уизли, Томасов и Финниганов. Мне показалось, что это уж точно чересчур, но всезнающий Драко и бровью не повёл:

-Всё правильно. Оскорбления были высказаны публично и извинения тоже приносятся публично, чтобы ни у кого не осталось сомнений в кристальной чистоте девицы.

-Но Гермиона сказала, что миссис Уизли уже извинялась перед ней в зале суда.

-Это другое... Как бы тебе объяснить... То были личные извинения, а это — как бы оправдание перед лицом всего магического общества. Репутацию эти трое себе сильно подпортили. С браком в будущем у них точно проблемы будут. Разве что какая-нибудь необразованная гряз... маглокровка польстится.

-А разве нет возможности как-то отмыться от позора?

-Есть. Подвиг какой-нибудь совершить. Но осадочек всё равно останется.

А ночью я проснулся у дверей факультетской гостиной — босой и с палочкой. Рука ныла, как всегда бывало после палочковых заклинаний. Ни спать, ни колдовать я не рискнул. Завернулся в одеяло и до утра просидел у камина, пялясь в затухающий огонь.

"Профессор Снейп, я опять брожу во сне. Проснулся у дверей гостиной с палочкой. Г. П."

Корвин давно улетел с моей запиской, а я всё никак не мог заставить себя пойти умыться, переодеться, приготовиться к занятиям. Сильнейшая апатия охватила меня, жизнь представлялась до крайности унылой и противной штукой, а будущее рисовалось исключительно в серых красках. Вскоре начали просыпаться и подтягиваться в гостиную однокурсники, меня тормошили, что-то спрашивали, кто-то предложил сбегать за деканом, но тот неожиданно пришёл сам — ещё до завтрака, неописуемо хмурый и недовольный всем на свете.

-Что вы опять натворили, Поттер? — Вместо приветствия спросил он. — О, Мерлин, где и как вы умудрились заработать настолько сильное магические истощение? Вас напросвет видать!

-Давайте я провожу Поттера в Больничное крыло, — с готовностью предложил Драко.

-В мой кабинет, мистер Малфой, и сначала помогите ему одеться. Магическое истощение — не повод сверкать на всю школу своим исподним. Старосты! Живо ко мне на инструктаж!

Пока Снейп инструктировал старост, я кое-как натянул приличную одежду и с помощью Драко потащился к кабинету декана. Физически я чувствовал себя сносно, вот только эта сумасшедшая усталость... Ведь не должно быть такого всего лишь с одной бессонной ночи?

Снейп догнал нас уже на подходе к его кабинету (неудивительно — мы тащились как сонные улитки, вернее, это я тащился, а Драко помогал мне меня же тащить), отправил Малфоя завтракать, а меня бесцеремонно схватил в охапку, втащил в кабинет и сгрузил в ближайшее кресло, где я и обмяк куском аморфной протоплазмы.

-Рассказывайте! — потребовал он. Я рассказал.

-Вашу палочку. Priori Incantatem. Что скажете?

-Никогда не думал, что знаю столько отпирающих заклинаний.

-Я не об этом. С чего вы вообще решили воспользоваться палочкой? Если мне не изменяет память, обычно вы предпочитаете обходиться без неё.

-Понятия не имею, сэр. Я спал.

-То есть, пока ваши скудные мозги предавались отдохновению, тело в своё удовольствие бродило по школе? Подозрительно! А ну-ка, я проверю...

Он поводил надо палочкой, скороговоркой читая совершенно неизвестные мне заклинания, посчитал пульс, зачем-то посветил в глаза Люмусом.

-Я не вижу на вас следов Империо или Конфундуса, — наконец, заключил он. — Это подчиняющее и дезориентирующее заклинания, если вы не в курсе. Конечно, всегда остаётся шанс, что вас приложили чем-то похитрее, но вряд ли среди учеников найдутся подобные умельцы... Скажите, вы общались в последнее время с директором? — Я вздрогнул и помотал головой. — Провалы в памяти, страннеы ощущения бывали? Тоже нет? Странно... А сейчас вы как вы себя чувствуете?

-Апатия. Усталость. Рука ноет...

-Положительно, с вами совершенно невозможно иметь дело! А ну-ка, смотрите мне в глаза. Legillimens!

Мне-то ничего: я даже почувствовать ничего не успел. А вот профессор в тот же миг с болезненным стоном отшатнулся и еле успел ухватиться за край стола. Тут я перепугался не на шутку.

-Профессор Снейп! Сэр! Что с вами?

-Как будто мне по голове дуршлагом шандарахнули, — пробормотал совершенно дезориентированный Снейп, на ощупь добираясь до учительского кресла. — Сереньким таким. В дырочку. И попытались выдавить через него мозги.

Я подавился очередным возгласом. Ну всё, сейчас он меня точно прибьёт, и я даже сопротивляться не буду...

-Профессор Снейп, — тихонько сказал я, — у меня пластинка в черепе такая. Серая и в дырочку.

-Поздравляю, Поттер, — кисло сказал он. — У вас уникальный и совершенно непрошибаемый окклюментивный блок. Искусственного происхождения, что само по себе нонсенс.

-Это хорошо или плохо?

-Это просто замечательно для вас и убийственно опасно для того, кто решить проверить содержимое вашей черепушки, не вскрывая оной.

Отдышавшись, он дополз до полки с зельями, смешал себе коктейль из нескольких декоктов и выпил залпом. Покосился на мою скорбную тушку, набулькал и мне полстакана. А ничего так на вкус, на мохито безалкогольный похоже.

После снейповых снадобий мне здорово полегчало, да и декан перестал напоминать свежеукопанного инфери. Велев мне сидеть и не отсвечивать, он вызвал по камину Дамблдора:

-Альбус, на первой паре меня не будет. Второй курс Равенкло-Хаффлпафф, передай их Минерве или Хуч.

-Что-то серьёзное, мой мальчик? — встревожился директор. Снейп машинально потёр левое предплечье и зашипел:

-Что-что! В очередной раз лечу вашего драгоценного Золотого мальчика, знали бы вы, как мне это надоело, директор! Мерлин свидетель, я скоро потребую отдельную ставку его личного лекаря!

-Отчего же ты не отправил Гарри в Больничное крыло?

-Поппи всё равно придёт за зельями ко мне, а потом устроит вашему герою совершенно излишние недельные каникулы. Я справлюсь не хуже, поверьте, а мистер Поттер хорошенько уяснит, что по ночам надо спать, а не бродить где ни попадя.

-Хорошо, Северус, я предупрежу Минерву.

-А студентов? — ляпнул я, едва зелёное пламя в камине погасло. Снейп скривился:

-Сделают объявление в Большом зале. Уж не глупее вас, Поттер! Судя по пустой болтовне, вы вполне пришли в себя и способны на осмысленную высшую нервную деятельность, поэтому слушайте внимательно. Ваши ночные прогулки внушают мне серьёзное опасение, поскольку сопровождаются двумя взаимоисключающими симптомами. Первое — в бессознательном состоянии вы предпочли воспользоваться палочкой, что для вас нехарактерно, зато прямо свидетельствует о постороннем влиянии на ваш разум. Но, как мы только что убедились, ваш разум крайне качественно защищён, что исключает это самое постороннее влияние. Не хотелось бы упоминать его лишний раз, но Тёмный Лорд был выдающимся легиллиментом, что я неоднократно имел неудовольствие испытать на себе. Но с вашим щитом, думаю, и он бы не справился. Из этого следуют очень неприятные вещи, которые вам, по моему мнению, следует знать и учитывать. Первое: воздействие на ваш разум могло быть совершено до вашей травмы, и было оно очень глубоким и тонким, не поддающимся классической диагностике. Не могу себе представить, кому и зачем это было нужно, тем более в таком диком проявлении. Ученики по этой школе бродили ночами и бродить будут, это неизменно, как смена времён года. Второе: не исключено, что вы одержимы некой сущностью, пытающейся захватить ваше тело. Пока вы бодрствуете, то легко сохраняете контроль, но в сонном состоянии уязвимы и беззащитны. Стремление к палочковой магии и последующее магическое истощение говорит в пользу этой теории. Но одержимость в классическом проявлении обладает рядом характерных симптомов, которых я у вас не нахожу. В-третьих, это могут быть отдалённые последствия травмы, о которых говорил Сметвик.

-И что мне теперь делать? — глупо спросил я.

-Постараться дожить до Рождества, Поттер. Желательно в целости и сохранности.

-А зелье? Помните, вы мне давали. Оно очень помогло.

-Если вы вдруг забыли, его нельзя пить постоянно, так как оно вызывает привыкание. Хотя бы две недели постарайтесь обойтись без него. Сейчас отправляйтесь в спальню, я предупрежу преподавателей, что на сегодняшний день вы от занятий освобождены. Домашнее задание узнаете у однокурсников. В Большой зал не ходите, еду вам принесут эльфы. Завтра с утра я на вас посмотрю и приму решение по поводу допуска вас к занятиям. Надеюсь, вы сможете добраться до гостиной самостоятельно?

-Наверное, — неуверенно пробормотал я, пытаясь встать. Вышло на удивление неплохо. — Сэр! А я ведь вам опять привёз!..

Его взгляд потеплел на одну миллионную долю градуса.

-Я провожу вас до гостиной, мистер Поттер.

В спальню Снейп тактично подниматься не стал, подождал внизу у камина.

-Сэр, — сказал я, передавая ему объёмистую коробку, которую он тут же уменьшил и убрал в карман. — Я кое-что вспомнил. Дома я по ночам не брожу. Только здесь.

Выражение его лица было непередаваемым.

-Умеете вы испортить настроение, Поттер. Если вы думаете, что облегчили мне задачу, то вы серьёзно заблуждаетесь. Пожалуй, вам не помешает надсмотрщик, раз уж вы сами себе не хозяин. Дилли!

На зов явился худенький домовый эльф в форменной хогвартской наволочке, поклонился молча и застыл в ожидании распоряжений.

-Дилли, с этой минуты ты приставлен к мистеру Поттеру. Обеспечь ему питание, сегодня в Большой зал он не пойдёт. Обо всех его передвижениях за пределы гостиной докладывай лично мне и немедленно, ясно? Если мистер Поттер куда-нибудь соберётся после отбоя, задержи его.

-Дилли понял, — эльф опять поклонился. — Дилли сейчас принесёт завтрак мистеру Поттеру!

-Поздравляю, Гарри, — сказал я сам себе, когда Снейп ушёл. — Был ты просто тихим ненормальным, а теперь и санитаров дождался.

Судя по тому, что следующие ночи я спокойно засыпал и просыпался в своей постели, эльф бдел и хитрой эльфийской магией избавлял меня от приступов лунатизма. Ну, или они носят спорадический характер, что тоже ничего. Добрый Драко предложил приковать меня за ногу к кровати, Блейз — добавить к цепи чугунное ядро. Когда они оба додумались до профилактического Петрификуса вместо колыбельной на ночь, я рассвирепел и полотенцем выгнал их из спальни. Балбесы. Я тут весь страдаю, а они зубоскалят!

В конце недели в школу вернулись близнецы, непривычно тихие и молчаливые. Даже рыжие волосы их будто выцвели до соломенного цвета, а вся кипучая энергия словно осталась там, в аврорате. Правое запястье каждого украшал браслет Надзора. В школу их доставил представитель Министерства, он же и объяснил на внеплановом школьном собрании тонкости наказания потерявших берега экспериментаторов. С его слов, Министерство проявило невиданное великодушие и снисхождение к проштрафившимся школярам. Альтернативой были бы немедленное исключение из школы, принудительные работы до совершеннолетия, а потом — Азкабан на лет на пять-семь. Сейчас же Уизли отделались сравнительно легко. На год им запретили посещать практические занятия по зельеварению. Изучать эту дисциплину им предстояло теоретически с соответствующим количеством письменных работ для профессора Снейпа. В конце года специальная комиссия будет решать, допускать ли их до практического зельеварения, и — в случае положительного решения — принимать переводной экзамен. Компенсацию пострадавшим тоже выплатило Министерство, а Узли предстояло возвращать эту сумму со своих доходов. Так, летние каникулы до конца школы им предстояло посвятить исправительным работам, все доходы за которые направлялись в счёт погашения долга, а после выпуска из школы им было гарантировано трудоустройство в каком-нибудь малоприятном местечке с всё тем же отчислением части зарплаты. Кроме того, как неблагонадёжным элементам, им надели браслеты Надзора — специальные следящие артефакты, новенькая разработка Отдела Тайн. Если против всех запретов Уизли вздумают вновь заниматься нелегальным зелеварением или ставить опыты на школьниках, то мигом останутся без рук. Такая вот милая гарантия безопасности. Драко шёпотом поведал, что его отец настаивал на исключении близнецов, но комиссия по расследованию приняла во внимание трудное положение семьи, искренние просьбы родителей и заступничество директора. Она бы и раскаяние подсудимых приняла во внимание, если бы оно было.

На фоне всего прочего пожизненное исключение близнецов из школьной команды по квиддичу смотрелось незначительным и неинтересным.

-Директор очень недоволен суровостью наказания, — по секрету сообщил Малфой. — Отец сказал, эти Уизли были вернейшими сторонниками Дамблдора во время Первой Магической. Вот он и выгораживает союзников.

-Я искренне надеюсь, что вы как следует осознаете все губительные последствия жестоких шуток ваших однокурсников и не пойдёте по их стопам, — завершил свою речь представитель Министерства. Слово взяла МакГонагал:

-От лица факультета Гриффиндор я приношу извинения всем пострадавшим за этот чудовищный инцидент. Мы все — преподаватели, ученики, родители — надеемся, что он послужит хорошим уроком, и что более такого в стенах нашей школы не повторится. Фред и Джордж взяты нашим факультетом на поруки. Мы постараемся уделить особое внимание их воспитанию.

"С которым не справились их родители", ясно звучало в её словах.

С места поднялся профессор Снейп:

-Обращаю ваше внимание, — отрывисто сказал он, — всяческие провокации в адрес мистера и мистера Уизли будут жёстко пресекаться. Любой, подбивающий их на нарушение Надзора, получит такой же браслет. Это ясно?

Большой зал безмолвствовал. Прежняя политика попустительства, старательно взлелеянная директором, впервые дала сбой, и это оказалось суровым ударом для привыкших к безнаказанности школяров.

А ночью я проснулся от холода. Неудивительно: в конце осени в замковых коридорах кое-где даже нарастал иней, а я сидел посреди этого самого коридора в одной пижаме. И с палочкой, да. Очаровательная традиция. Рука привычно ныла.

-Люмус, — дрожащим голосом шепнул я. На конце палочки затеплился крохотный огонёк, отчего обступившая меня тьма, казалось, сгустилась ещё больше. Я понятия не имел, где нахожусь и как отсюда выбираться. Позвать на помощь? Вдруг услышат призраки или портреты? Портрет может подсказать дорогу, а призрак вдруг да проводит до гостиной...

Внезапно что-то волосатое коснулось моей ноги. Каюсь, я заорал от ужаса так, что, наверное, услышали не только портреты и призраки, но и кентавры Запретного леса! Уговаривая себя, что вряд ли в школе водятся волосатые хтонические чудовища, я посветил палочкой на так испугавшее меня существо.

-Миссис Норрис! — от облегчения я подхватил кошку на руки и прижал к себе, как ребёнок любимую игрушку. — Кисонька, как же я рад тебя видеть!

Несмотря на её сопротивление, я тискал и наглаживал терапевтическую кошку с таким энтузиазмом, что в конце концов она сдалась и мерно заурчала, массируя мою грудь под пижамой когтистыми лапками. Под её умиротворяющими движениями я успокоился и даже немного согрелся о пушистое кошачье тельце.

-Миссис Норрис, а ты можешь вывести меня к гостиной?

Кошка мяукнула, спрыгнула с моих коленей и демонстративно уселась посреди коридора — вылизываться.

-Ну хоть позвать кого-нибудь можешь? — взмолился я. Без тёплой кошачьей тушки холод принялся грызть меня с утроенной силой. Миссис Норрис посмотрела на меня заинтересованно, ради этого оторвавшись от приведения в порядок задней лапы. — Киса, приведи моего декана, а? Пожалуйста! Позови профессора Снейпа!

Кошка задрала хвост и умчалась в темноту.

Приведёт или нет? Если не приведёт, куковать мне тут до рассвета... и к утру тут найдут мой окоченевший труп в интересной позе. Если вообще найдут. Пикси знают, куда меня завело собственное бессознательное. Я попытался наложить на себя согревающие чары, не преуспел и окончательно загрустил.

Внутренний хронометр у меня всегда был паршивым. Я понятия не имел, ни который сейчас час, ни как давно убежала кошка. По ощущениям, целую вечность спустя я расслышал в тонущей во тьме глубине коридора смутно знакомые шаркающие звуки.

-Где же они, эти мерзкие нарушители? — донеслось до меня невнятное бормотание завхоза. — Ходят и ходят, покоя от них нету. Где ты, моя красавица? Поймала кого? Ух и накажу я его!

-Мистер Филч! — крикнул я. — Я здесь!

Шарканье приблизилось, и через минуту в моё плечо больно вцепилась рука старого сквиба.

-Попался? — поскрипел он. — Уж научу я тебя, как по ночам бродить! Где ж моя кошечка, моя красавица? Неужто замучил ты её, проклятый мальчишка?

-Она была тут, — признал я. — Я попросил её привести профессора Снейпа.

-Снейпа, — повторил Филча. — Ишь ты, какой хитрый! Думаешь, раз он декан, так и не накажет? Ха! Профессор Снейп суров! Он проучит тебя, гадкий мальчишка!

Признаться, мне было совершенно всё равно, что он бормочет. Я скорчился на полу, обняв колени руками в тщетной попытке сберечь хоть каплю тепла, слушал ворчание завхоза и думал, что мне нереально, невообразимо повезло. Вполне мог бы замёрзнуть здесь насмерть. Запросто.

-Не уходите, пожалуйста, мистер Филч, — попросил я. — Подождите, пока профессор придёт.

Сквиб смерил меня недоверчивым взглядом.

-Уж не уйду, — обронил он. — За вами, хулиганами, глаз да глаз!

"Итого два глаза", подумал я. Перспектива дожидаться Снейпа не в одиночестве радовала меня чрезвычайно.

Взгляд со стороны.

Меня разбудила кошка. Вечером я позволил себе засидеться за свежим выпуском ежегодника "Яды и противоядия" и, вероятно, задремал прямо в кресле, чтобы в середине ночи проснуться от яростного царапанья в дверь. Увидев меня, Миссис Норрис не стала забегать в кабинет, как я мог бы ожидать, а наоборот, всем своим поведением пыталась заставить следовать за ней.

-Куда ты тянешь меня, глупое животное? — спросил я, но она, конечно же, не ответила. Опять Филч кого-нибудь поймал, а расхлёбывать, как всегда, мне!

Кошка повела меня куда-то вглубь замка, далеко уйдя от обычных маршрутов школьников. В гулких коридорах замка звуки разносятся хорошо. Бормотание Филча я узнал сразу, а вскоре за поворотом затеплился желтоватый отблеск Люмуса.

-Мистер Поттер! Что вы тут делаете?!

-Мёрзну, сэр, — честно ответил мальчишка, а потом, к моему удивлению, подхватил кошку на руки и принялся изо всех сил наглаживать её, приговаривая:

-Умница кошечка, молодец! Нашла профессора Снейпа, хорошая киса, хорошая! С меня вкусняшка!

-Мистер Поттер, верните кошку мистеру Филчу и следуйте за мной. Мистер Филч, спасибо, что отыскали мистера Поттера. Я разберусь с ним.

-Спокойной ночи, мистер Филч, — безмятежно пожелало это чудовище, отпуская кошку. Миссис Норрис, предательница, ещё и потёрлась о его ноги напоследок!

-Вы сведёте меня с ума, — честно сообщил я Поттеру по дороге. — И ведь не нарушаете правил специально, я всё про вас знаю! Но почему же вечно выходит, что вы по уши в каких-то загадочных проблемах, а разбираться с ними должен я?

-Может, мне действительно лучше покинуть Хогвартс? — спросил он.

-Не говорите ерунды. Проблемы нужно решать, а не бежать от них. Извольте отдать мне вашу палочку. И будете так делать каждый вечер. Посмотрим, как ваш загадочный лунатизм отреагирует на это.

Руки у него оказались ледяные, да и голос, как запоздало понял я, дрожал вовсе не от расстройства.

-Мерлиновы яйца, Поттер! Вы что, не могли наложить на себя согревающие чары? К чему вас старосты каждый вечер муштруют?

-Я пытался, сэр, — вяло запротестовал он. — Но у меня не получилось. Ни с палочкой, ни без. Вон, еле-еле Люмус получился.

-Ясно, — сказал я, хотя мне, конечно, ничего ясно не было. Кинул в мальчишку согревающим заклятьем. Всё-таки, подселенец, и довольно слабый. Бродит Поттер далеко не каждую ночь, да и с магией у него потом проблемы. Как же это всё мне не нравится...

-Профессор Снейп, — спросил Поттер, — а где Дилли? Вы же велели ему за мной приглядывать.

-Велел, — я даже остановился, и Поттер чуть не ткнулся в меня носом. — Очень интересно. Давайте-ка наведаемся в вашу спальню, мистер Поттер. Вполне вероятно, что разгадка ждёт нас там.

Я вполне мог составить конкуренцию Трелони: Дилли действительно обнаружился в спальне возле поттеровской кровати. Нежно обняв его ботинки, эльф сладко спал, пускал слюни и, по всей видимости, был совершенно счастлив.

Priori Incantatem не оставило никакого сомнения в том, чьих рук и палочки это дело.

-Ложитесь спать, Поттер, — посоветовал я. Tempus показывал половину пятого утра. — Завтра будем думать, что с вами делать. Ваша палочка пока останется у меня.

Поттер с сомнением поглядел на свои босые ноги, которыми собрал всю пыль с коридоров Хогвартса. Чувствуя себя нянькой, я наколдовал очищающее, и Поттер с облегчением юркнул под одеяло. — Нет, погодите. Сейчас я пришлю вам Перечное зелье, выпейте его. Простуда вам вовсе ни к чему.

-Хорошо, сэр, — покладисто согласился одеяльный кокон голосом Поттера. — Спасибо, сэр. Спокойной ночи.

-Актуальное пожелание, — не сдержался я и покинул помещение.

С судьбой меня примиряло единственно осознание, что завтра суббота.

Как же мне всё это не нравилось! Первый и последний раз в жизни я испытывал подобную беспомощность, когда проснулся после травмы лишённым зрения. И вот сейчас это чувство вернулось вновь. Со мной творится что-то странное, а я ничего, совершенно ничего не могу этому противопоставить! Профессор Снейп сдержал своё обещание и по вечерам стал забирать у меня палочку, аккуратно возвращая её за завтраком. Конечно, это не могло не привлечь внимания других преподавателей, на что Снейп невозмутиво сообщил, что я наказан за колдовство в коридорах. Я стал бояться ложиться спать по вечерам. Декан выдал мне запас успокоительного, но в зелье сна без сновидений опять отказал: ещё было рано.

На зельях и без палочки я продержался до следующих выходных, когда профессор Снейп вдруг заявил, что рано утром уезжает по заданию директора, и палочку мне утром отдаст Драко. Я занервничал и на всякий случай попросил Малфоя не говорить мне, где он её прячет. Почему было не отдать её кому-нибудь из преподавателей?

-И поставить их в известность, что у тебя не всё в порядке с головой, — кивнул Драко. — Молодец!

Об этом я не подумал, разумеется, так что пришлось с вечера накачиваться лошадиной дозой успокоительного и надеяться, что в случае чего Дилли со мной справится.

Отступление седьмое

Как же холодно осенью в замке! Топи — не топи камины, а прогреть такую громадину их не хватает. В директорском кабинете теплю и уютно, а вот в спальнях, говорят, куда холоднее... Эльфам велено подкладывать детям в постели горячие камни.Поппи жалуется, что потребление Перечного зелья возросло втрое, а ведь ещё даже не зима... Ужасно холодная в этом году выдалась осень! Но юных любителей приключений нетопленные коридоры не останавливают. Всё равно продолжают бродить в неположенных местах в неурочное время. Даже близнецы Уизли уже отличились. А недавно Филч жаловался, что застукал ночью в нежилом крыле Поттера. Знал бы старый сквиб, как он порадовал этой жалобой директора! Неужто отогрелся мальчишка, почувствовал вкус к приключениям? А он-то уж было совсем разочаровался в мальчике...

Конец отступления.

Взгляд со стороны

Никакого задания директора у меня не было. Если Поттер так рвётся к неведомой цели, единственный способ остановить эти брожения — дать ему этой цели достичь. А заодно проследить за ним, чтобы вытащить из очередной задницы, в которые Поттер с таким энтузиазмом лезет. Правы, наверное, древние индусы. Поттер совсем не похож на Джеймса, но приключения находят его сами. Наверное, это карма.

Скользким моментом была необходимости предоставить Поттеру доступ к палочке. Просто так отдать я её не могу, чтобы не вызвать подозрений, пришлось разыгрывать эту аферу с внезапным заданием и звать Драко в сообщники. На всякий случай я велел ему не прятать палочку Поттера слишком далеко: невменяемый маг, в которого превращался мальчишка, мог бы попортить вещи Малфоя и даже повредить ему самому, а мне бы этого не хотелось. Малфой с истинно слизеринской вредностью засунул палочку в корзину для грязного белья, которое я велел эльфам до утра не трогать. У меня были все основания считать, что ночью Поттера опять потянет на подвиги: последний раз он гулял на прошлой неделе, а близость палочки должна была возбудить в его подселенце, в существовании которого я уже почти не сомневался, жажду деятельности. Дилли на этот раз было велено только следить за Поттером, а если тот куда-нибудь соберётся, следовать за ним, а мне передать послание с другим эльфом.

Драко получил порцию Бодрящего зелья, и мы разошлись сидеть в засаде: он — в спальне, я — у себя в кабинете, в ожидании донесений от эльфов. В качестве развлечения у Малфоя был притащенный Поттером роскошный анатомический атлас (действительно стоящее издание, даже по сравнению с лучшими нашими трактатами!), а у меня — стопка эссе по зельям за третий и четвёртый курсы. Мда-а, Бодрящее мне тоже не помешает.

Мне оставалось проверить едва ли с десяток работ, когда посреди кабинета материализовался домовый эльф:

-Дилли послал Тобби, — пропищал он, — Тобби говорить: мистер Поттер встал. Дилли говорить Тобби, мистер Поттер роется в одежде, сэр!

-Спасибо, Тобби, — я отложил перо и помассировал уставшие глаза. Ну вот и дождались.

Тобби, повинуясь моему приказу, перенёс меня к Драко, который сразу же приложил палец к губам. Мы находились в коридоре возле входа в факультетскую гостиную. Чуть дальше под факелами спиной к нам стоял Поттер — традиционно в пижаме и босиком — и водил палочкой перед собой. В воздухе за ней на миг вспыхивали и гасли разноцветные искры. Я подавил совершенно неуместное желание бросить на Поттера согревающие чары. Следовало бы наложить на себя и Драко заглушающее и дезиллюминационное, но едва я взялся за палочку, как Поттер вдруг рванул с места со скоростью хорошего спринтера и в момент скрылся за поворотом. Превосходно. Идею незаметно проследить его маршрут можно смело хоронить в ближайшей выгребной яме. Кто ж знал, что спящий Поттер передвигается по замку исключительно бегом? Я с сомнением покосился на Драко.

-Я не уйду, профессор Снейп, — он верно истолковал мой взгляд. — Мало ли что. Лишний свидетель вам не помешает.

-Хорошо, — согласился я. — А в случае чего — я верю в силу целительного обливейта!

Драко сглотнул, но решения не изменил.

-Дилли прислать Тобби! — рядом с нами возник уже знакомый мне эльф. — Дилли говорить, мистер Поттер на восьмом этаже!

Ну и бегает этот Поттер! Должно быть, кроме дятлов, в его роду были и страусы тоже.

-Перемести нас туда, Тобби. Только аккуратно, чтобы мистер Поттер нас не заметил.

Пожалуй, Поттер не заметил бы нас, даже очутись мы прямо перед ним. Он сомнамбулически брёл по коридору, держа палочку в опущенной руке, то и дело тыкаясь в стены и спотыкаясь. Я затолкал Драко в нишу с рыцарскими доспехами и велел сидеть тихо, а сам тихо двинулся следом под дезиллюминационными чарами. Пометавшись, Поттер вдруг приник к стене, влип в неё всем телом, вжался так, будто мечтал слиться с ней, стать единым целым с каменной кладкой. Но чёрствая и неотзывчивая стена осталась безучастная к его мольбе. Поттеротпрянул, отполз на середину коридора, поднялся на ноги и с разбега ударился о злостастную стену. И ещё. И ещё! Я лихорадочно думал, что же делать: позволить Поттеру биться дальше? А вдруг покалечится? Не позволить? А вдруг это единственный способ достичь желаемого? Пока я колебался, Поттер вдруг обмяк и сполз по стене.

-Траханые яйца демонов! — отчётливо произнёс он, швырнул палочку на пол и спрятал лицо в коленях. Я тихо оглянулся на Драко: он опасно высунулся из ниши, с искренним любопытством внимая извергавшемуся из уст Поттера потоку ругательств. Я сделал было ему знак спрятаться обратно, но сообразил, что он меня не видит из-за дезиллюминационного.

-...трижды перекрученное через морганину задницу магическое дерьмо! — завершил Поттер свою тираду, вскочил на ноги и пнул свою палочку. — Ну и как мне теперь отсюда выбираться?

Пришёл в себя. Великолепно! Поколебавшись, я спрятался за доспехами, снял с себя заклинание и вышел вперёд, делая вид, будто только что тут оказался.

-Профессор Снейп! — неподдельно обрадовался мальчишка, и я окончательно понял, что он сюда притащился не по своей воле. — Как вы тут оказались?

-Эльф перенёс, — — расплывчато объяснил я.

-Это который за мной следил? — сразу же погрустнел он. Посмотрел на валяющуюся посреди коридора палочку. Вздохнул. — Эх, плохо Драко мою палочку спрятал. Я её сразу нашёл.

-Вы что-нибудь помните об этом? — уцепился я. Он помотал головой и пояснил:

-Если бы он спрятал её хорошо, я бы её не нашёл, верно?

-Допускаю, что её бы никто никогда не нашёл, — усмехнулся я.

-Профессор Снейп, а где мы?

-На восьмом этаже.

-А что тут?

-В каком смысле?

-Я чувствую, что тут что-то есть. Ну, почти как вижу, когда смотрю, только сейчас не вижу, а чувствую.

-Скверно вы обучаетесь ораторскому мастерству, мистер Поттер. Во всяком случае, связно излагать свои мысли вы так и не научились.

-А давайте вы будете меня учить?

-С каких это попугаев?!

-Ну... — он помялся, колупая большим пальцем ноги выщербленный камень в полу. Я спохватился и наложил на него (мальчишку, а не камень) согревающее. — У вас так здорово получается самыми обыкновенными словами передать собеседнику всю бездну его несовершенства, что я всякий раз расстраиваюсь, что тут ещё не изобрели диктофоны!

-Что не изобрели?

-Диктофоны. Приборчик для записи звуков. Записать и выучить наизусть!

-Поттер, я смотрю, ваши ночные похождения лишили вас последних остатков не только мозгов, но и чувства самосохранения. Объясните толком свои смутные ощущения, и я верну вас в спальню. Вы знаете, который сейчас час?

-Поздний, — вздохнул Поттер. В животе его отчётливо заурчало. Голодный замёрзший сиротинушка — готовый герой для жалостливой магловской сказки. Даже злодей готовый есть. Я, то есть.

-Вот тут, профессор Снейп, — Поттер постучал по стене, о которую недавно бился мухой о стекло. — Я не знаю, что там, но меня туда... тянет?

Я достал палочку. Что-то это мне напоминает... Восьмой Этаж. Коридор. Стена. А ну-ка... Точно. Прямо напротив стены висел насквозь пропылившийся холст с изображением тролльского балета.

-Поттер, сосредоточьтесь, как следует. Думайте только о том, что именно вас к себе тянет. Желайте его достичь изо всех сил. Поняли? А теперь с этим желанием походите напротив этой стены.

-Вы знаете, что там? — спросил он.

-Догадываюсь. Если вы сумеете сосредоточиться, мы, вполне вероятно, получим ответ на вашу загадку.

С диким грохотом за нашими спинами свалились рыцарские доспехи. Поттер подпрыгнул на месте. С пола, донельзя смущённый, поднялся Драко Малфой.

-Ты что тут делаешь? — удивился он.

-А это я за профессором побежал, когда ты ушёл, — нашёлся Драко. — А потом нас эльф обоих сюда перенёс. Профессор Снейп велел мне спрятаться, а сам пошёл тебя будить.

Поттер перевёл на меня вопросительный взгляд. Я кивнул и указал ему на стену.

Три раза пройтись вдоль стены — это сильно преуменьшено. Только раз, наверное, на двенадцатый в стене проявилась круглая деревянная ручка, а следом выступили контуры двери.

-Это... это что такое? — изумился Поттер. — Тайная комната?

-Не совсем, — я невольно поморщился, вспоминая легенду о Наследнике Слизерина и Тайной комнате. — Открывайте, Поттер. И продолжайте думать о том, к чему вас тянет.

За дверью нас ждали горы всевозможнейшего пыльного хлама. Поттер уверенно лавировал среди груд поломанной мебели, ворохов истлевших мантий, каких-то черепков и обломков мётел. В спину мне дышал Драко, не забывая постреливать по сторонам пытливым взором. Именно он обнаружил среди мусора изящной работы серебряный кубок, украшенный чеканкой и камнями, а рядом — шкатулку с великолепной работы флаконами, жаль только, пустыми.

-Осторожно, мистер Малфой, — я перехватил его руку. — Видишь, чернение по краям и лист белладонны в круге? Это отравленный кубок. Любой напиток, попавший в него, станет смертельным ядом. Голыми руками такие предметы брать не рекомендуется.

-А шкатулка, сэр?

Я поводил палочкой и счёл вещицу безопасной.

-Можете взять её себе, мистер Малфой. Не думаю, что нам удастся установить её владельца. Скорее всего, он умер задолго до вашего рождения.

-Подарю матери под духи, они будет рада, — Малфой бережно прижал шкатулку к себе, не беспокоясь об испачканной мантии.

И тут из закоулков мусорного лабиринта донёсся голос Поттера.

-Я нашёл её!

Мы бросились к нему наперегонки, чудом не потеряв равновесие в этом хламёжнике. Поттер стоял перед бюстом незнакомой женщины с украшением на голове, старательно пряча руки за спиной, — должно быть, пересиливал себя, чтобы не схватиться за так манящую его вещь. Я пригляделся к украшению и не поверил своим глазам.

Это была диадема Равенкло.

Глава девятая. Вдохновение, гармония и контроль.

-Непреложный Обет. Все трое. Я понятия не имею, что тут происходит, но явно не то, о чём следует болтать направо и налево. Мистер Поттер, отойдите подальше. От этой диадемы так несёт чёрной магией, что я не ручаюсь за вашу целостность, если вы возьмёте её в руки.

-Профессор Снейп, — дрожащим голосом сказал Поттер, — я вижу...

-Помолчите, Поттер, — оборвал я. — Сначала Обет.

Над формулировкой пришлось хорошенько подумать (нам ведь ещё со Сметвиком обсуждать сей феномен), но мы справились.

-Что вы там видите? — спросил я у мальчишки, когда всё закончилось.

-Диадема. Профессор Снейп, я не знаю, как вам сказать... Это не то, что может быть объяснено словами.

-А вы постарайтесь.

-Мне кажется, мы с ней родня! — выдал он несчастным голосом. — Нет, я не знаю, как и когда мог бы породниться с украшением, которое вижу впервые в жизни.

-Может, ты потомок Основателей? — предположил Драко. Поттер посмотрел на него с жалостью:

-Драко, я ощущаю родство не с Основателями, а с этой конкретной диадемой. Тебе по буквам сказать? Ты ведь ощущаешь родство с отцом, а не с его тростью? Ну так у меня ровно наоборот. И я сильно сомневаюсь, что Основатели имели обыкновение вступать в предосудительные связи с собственными украшениями, да ещё и получали от них плодовитое потомство.

-Выверните карманы, мистер Поттер.

-З-зачем, профессор Снейп?

-Хочу убедиться, что вы не припасли в них стратегического запаса пупырчатки. Больно уж бред у вас структурированный.

Поттер смешался и покраснел. Ну, хоть Малфоя дразнить перестал, и то хлеб.

-Диадему здесь оставлять нельзя, иначе вы так и будете бродить по ночам.

-А разве я не буду бродить за ней, куда бы мы её ни положили?

-Для этих целей существуют специальные шкатулки, блокирующие эманации темномагических артефактов. Я не хочу оставлять диадему здесь, потому что нет никакой уверенности в том, что мы её сможем найти снова. А это всё-таки реликвия Основателей, считающаяся давно утерянной.

-Но у нас нет шкатулки.

-Попробуем поискать здесь. Accio экранирующая шкатулка для артефактов!

Ничего. То ли среди гор хлама не завалялось ни одной шкатулки, то ли я выбрал неверную формулировку.

- Accio защитный ковчег.

Пусто.

- Accio сундук для сокровищ, — подхватил Малфой, сочтя это прекрасным развлечением. Надо ли говорить, что у юного нахала ничего не вышло?

- Accio что-нибудь, в чём можно безопасно вынести отсюда диадему, — выдал Поттер. Как ни странно, именно на его бессвязный заказ и среагировала Комната, выдав нам невзрачный ларец с поеденной древоточцем резьбой на крышке, обитый изнутри толстым слоем чего-то мягкого. Возможно, дело было в том, что Комната открылась по его, Поттера, заказу, а вовсе не в гипотетических талантах мальчишки, о чём я его немедленно и просветил. Поттер пожал плечами и тут же творчески использовал полученную от меня информацию:

- Accio что-нибудь, что поможет нам понять, что случилось с диадемой.

Мне пришлось выставить Protego, чтобы защитить наглеца от стаи слетевшихся к нему книг, среди которых я разглядел порядком захватанные "Тайны наитемнейшего искусства". Все прочие, как я тут же убедился, наскоро проглядев заголовки, были под стать первой, а некоторые и хуже.

-Читать я это буду самостоятельно, — объявил я, прикидывая, на сколько десятков лет Азкабана тянет поттеровский улов. — Нечего вам соваться в настолько тёмную магию.

Малфой тут же обиженно надулся, а вот Поттер отнёсся к запрету совершенно равнодушно. Надо отдать ему должное: в отпрыске урода Джеймса нет ни капли стремлений к запретным знаниям, главное — грамотно аргументировать ему запреты. По крайней мере, я мог быть спокоен, что мальчишки ничего не выболтают в досужих разговорах: Непреложный обет касался всего, что происходило с нами в Выручай-Комнате.

-Это запрещённые книги? — вдруг спросил Гарри, глядя, как я осторожно, замотав руки полами мантии, собираю бесценные томики в стопку.

-Да, Поттер. Некоторые из них, — я поднял за уголок "Наичернейших душ волшебствование" некоего Дюка Синклера, — вполне тянут на поцелуй дементора.

-А остальные? — Поттер зябко поёжился.

-Всего лишь пожизненное в Азкабане. За каждую, — уточнил я.

-А вас не засекут, если вы будете разгуливать с ними по школе?

-Выбирайте выражения, мистер Поттер! Я всё ещё ваш декан, а не сосед по спальне. Да, действительно, охранные чары замка могут среагировать на эти книги. Но раз уж они не заметили Тёмного Лорда в затылке Квиррелла, я рассчитываю, что и книги останутся незамеченными. После Хэллоуина директор совершенно точно не перенастраивал охранный периметр.

-У Квирелла в затылке был Волдеморт?! — хором завопили студенты, и я запоздало вспомнил, что об этом маленьком секрете они были не осведомлены.

-Да, — вынужденно признал я. — Его дух захватил тело Квиррелла и организовал охоту на Философский камень, чтобы сварить из него зелье и обрести тело. К нашему счастью, зельевар из Квиррела ещё хуже, чем преподаватель ЗОТИ.

-Так вот зачем к нам Фламель приезжал на Хэллоуин, — глубокомысленно покивал Поттер, потирая зябнущие пятки о порядком испачканные пижамные штаны. — Ой, профессор Снейп, я совсем сбился с мысли с этим Волдемортом! Давайте спрячем книжки в ларец с диадемой! Если он её скроет, то и с книжками как-нибудь справится.

-Гениальные идеи из вас сегодня так и сыплются, — признал я.

К счастью, подобные шкатулки практически всегда оснащены чарами расширения пространства, поскольку активно фонящие артефакты бывают весьма значительных размеров. Так что я без особого труда уложил в ларец книги, а сверху Поттер со всеми предосторожностями положил диадему, снятую с бюста обломком старой метлы.

-Tempus.

Заклинание показало начало четвёртого. Желудок Поттера вновь требовательно заурчал, ему вторило не более мелодичное завывание малфоевского нутра. Оба студента старательно делали вид, что не слышат этой желудочно-кишечной симфонии и вообще не имеют к ней никакого отношения. Пора было возвращаться, о чём я и объявил своим малолетним спутникам.

На выходе мне пришлось передать ларец Поттеру. Понятия не имею, чем я так не угодил ей, но Комната наотрез отказалась выпускать меня с добычей.

-Чувствую себя хоббитом, — проворчал Поттер, когда мы со всеми предосторожностями пробирались хогвартсовскими коридорами к подземельям. — Несу магическую цацку в компании друга и могущественного мага, босой, замёрзший и ни фига не понимающий масштабов грядущих неприятностей.

-Что же вам помешало трансфигурировать себе обувь, мистер Поттер? — уточнил я, подавив невольную улыбку. Разумеется, я был знаком с бессмертным творением Профессора!

-Меня магия не слушается каждый раз после таких прогулок, — напомнил он.

-Однако ларец и книги вы призвали без особых проблем.

-Вы же сами объяснили, что это была магия Комнаты, а не моя... Ой.

-Что такое?

-Кажется, я забыл палочку... Ну...

-"Кажется!" — передразнил я. — В вашем возрасте и с вашими природными данными давно пора отдавать себе отчёт в собственных действиях, а вы всё блуждаете в тумане собственных представлений о реальности. И не оправдывайтесь! Я видел, как вы швырялись палочкой в коридоре! Она сейчас у меня.

-Профессор Снейп, — подал голос Малфой, — а как бы Поттер трансфигурировал себе обувь, если его палочка у вас?

-Попросил бы Комнату, — съязвил я, поскольку крыть было нечем. Разглашать способности Поттера к беспалочковой магии я не собирался.

-Зато мы теперь точно знаем, что ларец Поттеру предоставила магия Комнаты, — сказал Малфой. С этим можно было бы поспорить, но опять же — только раскрыв тайные таланты Поттера, так что я предпочёл промолчать.

Без особых проблем мы добрались до моего кабинета, где я немедленно отобрал у Поттера и спрятал в надёжном тайнике ларец с нашим сегодняшним уловом. Вызванный домовик молниеносно накрыл для нас поздний ужин — или очень ранний завтрак, это ещё как посмотреть. Поттер с удовольствием замотался в трансфигурированный плед (почему-то шотландский, в цветах клана МакГонагал, что стало причиной стыдливого румянца у автора пледа — Малфоя), наливался горячим шоколадом и по одному таскал с тарелки кусочки жареного картофеля. Прямо немытыми руками.

-Поттер, извольте соблюдать хоть какие-то правила приличия за общим столом, — потребовал я. Паршивец отрицательно замотал головой:

-Не могу, я всё ещё заколдован и не владею собой в полной мере!

-Сдам Помфри!

-С удовольствием сдамся!

-Присоединюсь, — неожиданно поддержал Малфой и тут же, отложив нож и вилку, демонстративно полез тарелку руками.

-Эй, хватит жрать мою картошку, — возмутился Поттер, треснув его по руке, — у тебя своя есть.

-Если вы оба рассчитываете, что этот балаган избавит вас от грядущей контрольной по трансфигурации, вы глубоко заблуждаетесь.

-А вдруг? — нахально предположил Драко. — Мы попали под негативное влияние древнего темномагического артефакта и теперь несколько неадекватны, что явно видно по нашему поведению! — и тут же совершенно недостойным аристократа и истинного Малфоя жестом цапнул с тарелки помидорчик черри и засунул его в рот целиком.

-И как я, по-вашему, должен буду объяснить это профессору МакГонагал?

-Допустим, вы нашли нас уже в заколдованном состоянии, — предположил Поттер, отбирая у Драко остатки картошки. Положительно, решил я, эманации диадемы всё же повлияли на неокрепшие детские умы... И нет бы этого самого ума добавили, что, как следует из легенд, диадеме Равенкло и свойственно! — А директор как всегда решит всё скрыть и расследование запретит.

-А где гарантия, что он не затеет собственное?

-А вы что, не покажете ему диадему?

-Не ваше дело.

-Отчего же? Мы ведь, в некотором роде, соучастники.

-Поттер, ваша наглость переходит всякие границы не только человеческих возможностей, но и моих представлений об их пределах! Доедайте, оба, и живо по постелям! И только попробуйте скверно сдать трансфигурацию! В конце концов, до понедельника у вас обоих уйма времени, чтобы избавиться от "негативного влияния"!

Завтрак мы безнадёжно проспали. В спальне никого, кроме нас, уже не было. Драко, совершенно потерянный, сидел на своей постели, подтянув колени к подбородку, и страдал.

-Поттер, — негромко позвал он, увидев, что я уже проснулся. — Я правда делал всё это, или у меня ложная память?

-Что именно? — уточнил я, поскольку Малфой вчера делал много всего интересного, а что именно вызвало его страдания, я решительно не понимал.

-Ну... спорил с профессором Снейпом, выклянчивал у него отвод от контрольной, лазил в тарелку руками и воровал у тебя картошку?

-Делал-делал. И что?

-Как я мог так низко пасть?! Я же Наследник! Я же... Отец меня убьёт! — Драко со стоном упал на подушку и с головой накрылся одеялом.

-Откуда он, по-твоему, об этом узнает? Мы же все под Обетом! А с тебя и спрос маленький, тебя темномагическим артефактом облучило.

Краешек одеяла приподнялся, и из щели блеснул один малфоевский глаз.

-Ты правда так думаешь? — с надеждой донеслось оттуда же.

-Конечно! — решительно сказал я. — Вспомни, какую чушь я нёс, а профессор Снейп на нас даже не ругался. Даже покормил в собственном кабинете, а это всё равно, что МакГонагал дала бы тебе поносить свой любимый плащ. Явно нас всех там облучило!

-Ну, тогда ладно! — явно обрадованный, Драко вылез из постели и принялся одеваться. Я последовал его примеру.

-О, спящие красавицы! — поприветствовал нас Блейз, когда мы спустились в общую гостиную. — Где вас носило всю ночь?

-Да Поттер опять спящим ушёл, а я пошёл его ловить, — на ходу сочинил Драко.

-Поймал?

-Угу, — согласился я. — Профессор Снейп. Нас обоих.

-И что?

-И ничего.

-Ошибаетесь, мистер Поттер, — донёсся от дверей негромкий голос нашего декана. Судя по измученному виду, он даже не ложился.

-Я хотел сказать, ничего хорошего, профессор Снейп.

-Отрадно видеть такие способности к прорицанию в столь юном возрасте. Не желаете ли составить компанию профессору Трелони? Ваша палочка, мистер Поттер. И взыскание. До Рождества. Для вас и для вас, мистер Малфой. В восемь вечера, ежедневно. Жду вас сегодня вечером, и только попробуйте опоздать!

-А как же мои дополнительные задания?!

-Если мне не изменяет память, в восемь вечера у вас занятий нет. А будете пререкаться — останетесь в школе на все каникулы.

Вот так и создаются легенды для разведчиков, мрачно думал я, размазывая принесённую домовиком кашу по тарелке. Есть не хотелось.

-Отец меня убьёт! — Драко тоже не отличался избыточным аппетитом.

-Мы это уже проходили.

-Ты не понимаешь! За взыскание! Плевать, что я правила нарушил, но как я мог попасться?!

-Уймись, — я сдался пред превосходящими силами противника, то есть, каши, и отодвинул тарелку. — Профессор Снейп наверняка будет вместе с нами изучать книжки и диадему. А как ещё ему объяснить наше присутствие у него каждый вечер? Зато Маккошка теперь не посмеет упрекнуть его в необъективности и потакании собственному факультету.

-Думаешь?

-Уверен. И отцу твоему он всё сам объяснит, ты же сам говорил, что они дружат. Меня другое смущает...

-Что?

-Получается, мы теперь в оппозиции директору, который официально признан величайшим светлым волшебником столетия и в Первую Магическую олицетворял типа правое дело. Но сторона Волди меня тоже как-то не прельщает...

-Поттер, ты же слизеринец!

-И что?

-Слизерин всегда на своей стороне.

-Извини, но твоему отцу это не помогло.

-Так ведь главное — верно определить, какая из сторон твоя, а если таких нет, создать собственную. Отец вот... определил. А я не хочу так.

-Тебе бы почитать историю Первой Мировой войны у маглов. И о гражданской войне в России в начале века. Там как раз про то, как создавать собственную сторону при отсутствии альтернатив.

-Эти северные варвары! — скривился Драко.

-Варвары-то варвары, да только шестая часть суши им принадлежит. И в космос они первыми полетели.

-Куда?

-В космос. Ты что, проспал все уроки астрономии и думаешь, что земля стоит на четырёх китах?

-Слонах.

-Да хоть единорогах. Земля — это такой шарик, подвешенный в безвоздушном пространстве.

-На чём подвешенный?

-На силах гравитации. Не перебивай. Так вот, русские собрались, подумали, построили ракету и полетели. И вылетели за пределы атмосферы этого самого шарика. Посмотрели, так сказать, со стороны. Потом ещё в космос открытый вышли — тоже первыми. На Луну, правда, американцы первыми высадились, тут они русских обскакали... И это обычные маглы, Драко! Почему же могущественные маги сидят на земле, загнанные в резервации, и боятся нос высунуть за пределы Статута Секретности, а ведь могли бы полететь к звёздам?

-А ты бы полетел?

-Я уже решил, что буду программистом. А вот ты смог бы, ты достаточно вдохновенен и дерзновенен, чтобы стать космонавтом! Ладно, я побежал, у меня занятия сейчас в магловской школе, декан в курсе. Хочешь, я тебе каких-нибудь книжек про космонавтику привезу?..

-Северус, я слышал, ты назначил Гарри очень суровую отработку.

-Да, директор. Мистер Поттер и мистер Малфой покинули спальню после отбоя, и я полночи был вынужден искать их по дальним закоулкам замка, где эти юные нахалы умудрились самым постыдным образом заблудиться. Как видите, я объективен и наказываю только за реальные проступки.

-Фестрал под мои окна, мой мальчик? Будь снисходителен к старику.

-Полно вам прибедняться, Альбус.

-И всё же, я считаю, ты чрезмерно суров к бедному мальчику.

-К которому?

-Гарри, Северус, мы говорим о Гарри!

-То есть, суровость наказания для мистера Малфоя, по вашему мнению, адекватна, притом, что проступок они совершили одинаковый и наказаны одинаково? Альбус, я неоднократно говорил вам, что категорически против потворства поттеровскому свободолюбию и не потерплю на своём факультете второго Джеймса! Мне первого в своё время хватило.

-Ты мог бы сделать исключение...

-Хорошо, директор, завтра перед завтраком в Большом зале я сделаю объявление, что в виде исключения запрет на прогулки по школе после отбоя снимается.

-Северус, я не это имел в виду!

-Или так, или никак, директор.

-Но ведь Гарри ещё учится в магловской школе! Когда же ему отдыхать, если он вынужден ходить на твои отработки даже в выходные?

-Если у него есть время на ночные прогулки, то на учёбу как-нибудь найдётся. В магловской школе его никто не заставляет учиться, это исключительно его инициатива, которую я поддерживаю до тех пор, пока она не мешает учёбе в Хогвартсе. Скажите лучше, как обстоят дела с поиском преподавателя по ЗОТИ? Пятый и седьмой курсы серьёзно отстают от программы, а им сдавать СОВ и ТРИТОН.

-Мне удалось уговорить одного преподавателя, но он, к сожалению, сможет приступить к работе только после Рождества.

-Изумительно! И вы полагаете, эти бестолочи сумеют в полгода пройти программу целого курса? Директор, я ведь уже предлагал вам...

-Нет, Северус, моё мнение неизменно. Твоя нагрузка и так слишком высока, я не имею права взваливать на тебя ещё и преподавание ЗОТИ.

-Почему-то, как дело касается ваших поручений, вы о моей нагрузке не вспоминаете.

-Северус! Я сказал — нет, и довольно на этом. Ясно?

-Предельно, директор. Позвольте откланяться? Дела!

— Иди, мой мальчик. Не сердись на меня. Так будет лучше для всех. Когда-нибудь ты сумеешь понять меня.

Странные это были отработки. Будто Снейп воспользовался первым попавшимся предлогом, чтобы держать нас с Драко при себе, а сам толком не придумал ещё, что с нами делать. То мы каких-нибудь полчаса готовили ингредиенты для завтрашних занятий, после чего нас шустро выпроваживали из лаборатории на все четыре стороны. То декан два часа читал увлекательнейшую лекцию о признаках тёмных проклятий на предметах, потом, спохватившись, понимал, что уже давно был отбой, и провожал нас в спальню. Не прекращая лекции. О диадеме, кстати, он директору так и не рассказал и нам запретил.

Между тем, в школе, наконец, заработал факультатив по йоге (дай Мерлин всяческих благ мистеру Патилу, или в кого там верят эти склонные к политеизму индийцы?), и я не я был бы, если б не затащил туда Малфоя!

Разницу в подходах я почувствовал сразу. Если Гуру из прошлой моей секции был скорее скучающим интеллигентом, для которого эти занятия были во многом поводом полюбоваться собой (и получать зарплату от муниципалитета), то мистер Капур взялся за нас всерьёз. Дыхательная гимнастика. Растяжка. Упражнения на дисциплину сознания. Философия. История. Снова растяжка и дыхание. И это было только начало! Я как-то (ещё в прошлой школе) сунул нос в книжку по йоге и с удивлением обнаружил немереное количество её течений. Запутавшись во всех этих хатха— и агни-йогах, я решил, что для счастья мне вполне достаточно практических занятий, а теорию пусть всякие Гуру изучают. Сейчас же мне казалось, что наш мистер Капур следует какому-то другому течению йоги, не тому, к которому я привык. Но лезть в теоретические дебри мне по-прежнему не хотелось.

А вот Малфою хотелось. После первого же занятия он подошёл к преподавателю, дотошно выяснил список рекомендуемой литературы и с тех пор прилежно оную изучал в немногое свободное время, спотыкаясь на каждой строчке. А уж что с ним было, когда он выяснил, что йога имеет и боевые разновидности... Нечаянно обнаружив, что после дыхательной гимнастики существенно упрощается понимание учебного материала, он завёл дурную привычку впадать в транс при любом длительном ожидании, объяснив мне, что выделить целиком два часа в день на медитацию у него точно не выйдет, а вот так, по кусочкам, может, и наберётся. Однажды его за этим застукал профессор Снейп, который как раз отчего-то задерживался на нашу отработку. Выслушав сбивчивые объяснения Драко про очищение сознания и его влияние на познавательные способности студентов, Снейп с пугающей ласковостью осведомился, давно ли мистер Малфой изучает окклюменцию, и не рано ли ему лезть в эти дебри, да ещё и самостоятельно. И тут же нам продемонстрировал справедливость своих подозрений, одним Legillimens выявив у Драко слабенький, но уже вполне отчётливый окклюментивный блок явно не природного характера.

Мы натурально охренели. Как ни старался, я не смог подобрать цензурного аналога нашему с Драко состоянию. Осознавший открывающиеся перед ним возможности, Драко что-то путано объяснял Снейпу про йогу и дыхательную гимнастику, а я по отчаянному и вдохновенному взгляду однокурсника понимал, что на занятия эти он поползёт, даже будучи в бессознательном состоянии.

Малфои всегда умели чуять собственную выгоду, Драко мне это тысячу раз объяснял.

В результате на очередном занятии профессор Снейп занял один из свободных ковриков — да так с нами и остался. И если кто-то думает, что преподаватель зельеварения в асане собаки — это очень смешно, то он глубоко ошибается. На занятиях нам вообще как-то не до смеха было.

Популярность факультатива возросла настолько, что для новых желающих мистеру Патилу пришлось искать двух дополнительных преподавателей. Особенно много было равенкловцев (вороны быстро почуяли пользу от тренировок) и слизеринцев (вдохновенный пример декана сделал своё дело). С Гриффиндора же я пока заметил только Парвати Патил и Грейнджер. Последняя, кстати, была единственной, кому йога никак не давалась — и единственной же, кому мистер Капур категорически запретил бросать факультатив.

-Вы чрезмерно рациональны, юная леди, — объяснил он ей — и нам всем заодно, поскольку из объяснения как-то сама собой сложилась очередная лекция. — Это крайне вредно для вашего развития в качестве ведьмы. Магия — это вдохновение, это порыв, это эмоции, стихия! Вы же хотите свести её к сухим параграфам учебника. Дайте вашей магии течь свободно, почувствуйте её глубину и природную мощь! Иначе вы сгорите ещё до совершеннолетия.

Разумеется, после этих слов Гермиону не выгнали б с занятий и силой, но получалось у неё по-прежнему скверно. Мистер Капур всякий раз с позволения подопечной превращал очередную её неудачу в лекцию для всей группы.

-Для чего вы читали теорию? — спрашивал он, когда Грейнджер перед занятием сообщила, что прочитала всё, что смогла найти по йоге, но у неё до сих пор ничего не получается. — Разве дословное зазубривание книг поможет вам в осознании их смысла? Что?.. О нет, вот в этом и состоит ваша главная ошибка, юная леди. Вы учите заклинания, чтобы потом хорошо сдать их на экзаменах. А должны учить так, чтобы творчески применять их в реальной жизни. Без практического применения ваши знания мертвы, как книжная труха, что наполняет давно забытые сундуки в брошенных библиотеках... О да, вы правы, это гениальное изречение. Но я вижу, что не вы владеете информацией, а она владеет вами. Разве можете вы с лёгкостью оперировать всеми фактами, которыми набита ваша лохматая головка? Разве все те знания, что поглотили вы из сотен прочитанных книг, уложились в вашем разуме в стройную систему? Тогда к чему были все эти труды, если их плодами вы не в состоянии воспользоваться? Ваш ум — не склад, он — живая и гибкая система, и чем раньше вы научитесь им пользоваться так, как он того заслуживает, тем сильнее и гениальнее вы вырастете!

-Посмотрите на свои волосы, — говорил он на очередном занятии. И действительно, даже несмотря на зачарованные ленты, причёска Гермионы по-прежнему оставляла желать лучшего. — Это хаос и безысходность! Волосы — это ваша энергетическая связь с космосом. Вы пытаетесь укротить их волшебными вещицами так же, как запираете собственную магию в клетку придуманных вами правил, но вам никогда не удастся усмирить их силой, точно так же, как сила не поможет вам укротить вашу магию. Вдохновение, гармония и контроль — вот что вам нужно, запомните это!

Близнецов Уизли, что характерно, мистер Капур к занятиям не допустил. Долго смотрел на них, на Браслеты, качал головой и, наконец, изрёк:

-Применят во вред. Увы.

Уже через месяц наши преподаватели отметили, что у посещавших факультатив заметно возросла успеваемость и снизилось количество конфликтов между факультетами. На наших отработках профессор Снейп взял за правило регулярно проверять состояние малфоевского окклюментивного блока — и всякий раз с удовлетворением отмечал его укрепление и развитие. Драко светился от гордости и удовольствия. Однако декан взял с нас слово, что об этом милом побочном эффекте занятий йогой мы пока никому не расскажем. Мы понятливо покивали: лишаться такого преимущества, а заодно рисковать, что директор своей волей запретит факультатив, нам не хотелось.

В начале зимы на одном из занятий Гермиона вдруг засветилась золотисто-голубоватым светом, а волосы её легли послушной волной. Она так и осталась сидеть в позе лотоса, светясь и не двигаясь, когда мы в конце занятия на цыпочках покидали аудиторию.

-Инсайт, инсайт! — умилённо шептал мистер Капур и смотрел на Гермиону с гордостью.

Наутро я пошёл проверить, как она там, неужели всю ночь просидела? — и невольно подслушал кусочек её разговора с мистером Капуром:

-Вы почувствовали свою магию в себе, моя дорогая? Запомните это ощущение. Несите его плавно и гордо, как мать носит в себе не рождённое ещё дитя. Магия не терпит пренебрежения и принуждения, прилежность же и уважение вернутся к вам сторицей.

Прижавшись спиной к стене, я краем глаза увидел их, идущих по коридору, — Гермиону, неловко ступающую затёкшими ногами, и бережно поддерживающего её мистера Капура. Волосы Грейнджер лежали послушно и аккуратно.

Не могу сказать, что Гермиона в одночасье избавилась от привычки зубрить тонны лишней информации или вываливать оные при ответе на уроках, но дело явно к тому шло. Вдохновлённый её успехами, я попытался подбить на факультатив и Невилла, на что тот по секрету сообщил, что давно уже посещает его, только у другого преподавателя, так как настолько боится профессора Снейпа, что не в силах переносить его присутствие ещё и здесь. Но котлы он взрывал гораздо реже и даже перестал заикаться, отвечая на уроках.

Взгляд со стороны

Подселенец или нет? Если да, то какой-то странный. После изоляции диадемы он ничем себя не проявлял: Поттер перестал бродить по ночам, спал, правда, беспокойно и пару раз жаловался Драко на плохие сны, но после начала факультатива по йоге прошло и это.

За факультатив, кстати, я Поттеру был благодарен безмерно, но так и не признался ему в этом, конечно. Уже на второй неделе занятий я отметил, что мне стало значительно проще держать мой неизменный окклюментивный блок. Глухая тоска, неизбывный спутник моей жизни, потихоньку отступала, не тянуло так рычать на каждого встречного-поперечного, да и расчёты для новых зелий стали даваться гораздо легче. Поттер совершенно случайно обнаружил золотую жилу, и я собирался сполна насладиться её плодами, пока они не стали общедоступными. Впрочем, пока мало кто понимал всю пользу этих занятий, а кто понял — те помалкивали.

Пришлось ещё не полениться и пообщаться с опекунами мальчишки. Петуния меня узнала, конечно, не сказать, чтоб обрадовалась, но поговорить согласилась. Оказывается, Поттер занимается йогой аж с девяти лет! И именно после начала занятий, как я понял, сопоставив некоторые факты, вроде внезапной болезни юного мистера Дурсля, он взял под контроль свои магические выбросы и начал видеть ауры. Травма случилась с Поттером почти через полтора года, а значит, принимая во внимание успехи Драко, да и собственный опыт, внятный окклюментивный блок у него к этому моменту должен уже был сформироваться. А пластинка только довершила дело... Могло ли быть воздействие на его разум произведено сразу после травмы? Петуния сказала, что характер Поттера после болезни изменился: мальчишка стал более нервным и агрессивным, но вспышки успешно подавлял с помощью дыхательной гимнастики. На семье никогда не срывался, а вот Хагриду не повезло... Со слов Петунии, доктора убедили её, что это совершенно нормально: серьёзная черепно-мозговая травма, операция, клиническая смерть в течение семи минут... Очень часто пациенты меняются до неузнаваемости, Поттер ещё легко отделался, мог бы вовсе овощем остаться. И после этого директор будет уверять всех, что юный герой находился в полной безопасности?

Петунию удалось убедить, что я собираю анамнез для клиники Мунго, где собирается пройти обследование Поттер. Миссис Дурсль согласно покивала, мол, племянник её уже предупредил, принесла копию его истории болезни. Удалось разговорить её и выведать некоторые факты биографии мелкого. Что я могу сказать? Целеустремлённости мальчишке не занимать. К авантюрам в духе Поттера-старшего он не склонен совершенно, а за своих всегда будет горой, впрочем, в последнем я и сам уже убедился. Безмерно радует, что я не поддался на провокации директора и не испортил отношения с героическим мальчиком с самого начала. Как ни печально это осознавать, Вторая Магическая, скорее всего, будет, и Поттеру придётся сыграть в ней свою роль.

Удовлетворив моё любопытство, Петуния пожелала получить ответы и на свои вопросы. Что ж, думаю, мне удалось успокоить её: младший Поттер совершенно точно не пошёл в своих взбалмошных родителей, правил не нарушал (сознательно, во всяком случае, но об этом я умолчал, зная, что Поттер о своих проблемах со сном дома не распространялся), был твёрдо нацелен на образование, профессию и карьеру. Миссис Дурсль это вполне удовлетворило.

Расставались мы куда более расположенные друг к другу, чем при встрече. На ум невольно пришло меткое прозвище, данное Поттеру на факультете. Миротворец, как он есть!

Сам Миротворец в школе отсутствовал на все выходные — с полного моего попустительства. Накануне Поттер очень вежливо сообщил, что его пригласили на день рождения, и аккуратно поинтересовался, соглашаться ли ему или отказываться, так как вечером у него отработка. Я с облегчением отправил его хоть к Мерлину на рога, лишь бы к началу занятий вернулся живым и здоровым, демонстративно разыграв на публике сценку с якобы возникшими у меня неотложными делами, из-за которых отработка на выходных отменяется... С таким графиком я сам скоро стану неплохим драматическим актёром, но я уже положительно не знал, чем занять малолетних своих сообщников на отработках. Не воспользоваться ситуацией тогда я не мог, но кто знал, что диадема окажется упрямее благовоспитанной девственницы в ночь перед свадьбой и хранить свои тайны будет почище, чем та самая девственница — девичью честь? Драко сам по себе мне был без надобности (мне и Поттера хватало с головой, чтобы мучиться после мигренями), но никогда не знаешь, когда тебе понадобится третий, чтобы скрепить Непреложный Обет, так что я предпочёл перестраховаться.

Книги, добытые Поттером, больше путали, чем объясняли: я остро чувствовал, что мне не хватает не только специфичных знаний, но и опыта. Оставался последний шанс, что сам Поттер, коль уж чувствует непонятное родство с диадемой и способен видеть магические ауры, сможет пролить свет на эту загадочную историю. К сожалению, мои намерения подстраховать его предварительным изучением опасного объекта так и не привели к хоть какому-нибудь результату. Придётся допустить его до темномагического артефакта практически беззащитным. Это мне крайне не нравилось, отдавало альбусовщиной и вообще противоречило Кодексу чести Наставника, но иного выхода я не видел.

Придётся рискнуть.

Профессор Снейп сегодня был какой-то взвинченный, раз десять за день напомнил мне, чтобы я не вздумал опаздывать на отработку, из чего я сделал вывод, что у нас что-то затевается. Все прочие наверняка решили, что Снейп раздражён, что не смог нас с Драко нагрузить и в выходные, но мне не было до них никакого дела.

К кабинету декана мы пришли даже раньше, чем нужно, но Снейп словно в засаде сидел: выглянул в коридор, затащил нас в кабинет и запечатал дверь. А затем скучным голосом сообщил, что перепробовал все методы изучения диадемы, какие мог, но они оказались бессильны, и что вся надежда на мою с ней связь, которую я почуял в Выручай-Комнате. Но эксперимент это крайне опасный как, собственно, любые эксперименты с темномагическими артефактами, а потому напрямую заниматься с диадемой будем мы вдвоём. Драко же вменялось в обязанности скрепить Непреложный Обет, если в таковом возникнет нужда, а также — при необходимости — позвать на помощь. Пока они обсуждали, как эту самую необходимость распознать, если Драко будет сидеть в соседнем помещении, я старательно дышал, поскольку нервозность профессора передалась и мне. Закончив инструктировать Драко, Снейп через тайную дверь, притаившуюся за одной из книжных полок, отвёл меня в скрытую доселе часть своего кабинета, где он, по всей видимости, и занимался всякими исследованиями, которые желал скрыть от посторонних взглядов. Ларец стоял на столе, его крышка была закрыта, и я не отказал себе в возможности присесть на одно из жёстких кресел и ещё немного подышать. Краем сознания я отметил, что Снейп сделал то же самое: должно быть, охватившая его нервозность здорово мешала ему самому.

Когда мы оба должным образом умиротворились, он выдал мне пару перчаток и сам натянул такие же, объяснив, что многие артефакты опасны при соприкосновении с голой кожей. И, взглядом спросив у меня согласия, откинул крышку ларца.

На мой необразованный взгляд, там мало что поменялось. Разве что книжек поубавилось. Диадема выглядела точно так же, как и в Комнате, но сейчас, пока она пребывала внутри ларца, я не чувствовал с ней никакой связи, о чём и сообщил декану. Он кивнул и, правой рукой держа палочку наизготовку, левой подхватил диадему специальными щипцами — из тех, что используются при манипуляциях с котлами с особо опасными зельями. С тихим стуком опасное украшение опустилось передо мной на деревянную подставку для котлов. Снейп убрал щипцы, но палочку не опустил, в любой момент готовый среагировать на нештатную ситуацию. Признаться, такая страховка меня очень обнадёжила, и я без особого страха всмотрелся в диадему.

Это было... странно. У скромного на вид украшения оказалось две ауры: одна — обычная, свойственная всем магическим предметам, вторая же — будто живая, сердитая, исполненная отчаянья и безнадёжности. И с этой второй я как никогда чётко ощущал родственные узы: будто что-то неуловимо родное, почти забытое, таилось в ней, и манило, и звало, и обещало неразгаданные тайны в затейливой игре камней...

И рядом совершенно чётко ощущалось присутствие третьего.

Я разорвал контакт. Казалось, не прошло и минуты: декан даже не успел переменить позы, всё так же хищной птицей нацелившись на опасный артефакт.

Я знал про Метку. Я понимал, что это может быть крайне важно. Но я решительно не представлял, на каком хромом фестрале подъехать к Снейпу, чтобы не подставить Драко и не показать истинные масштабы своей осведомлённости. Мысленно возблагодарив затейницу судьбу за спасительную пластинку в моём черепе, я пошёл ва-банк:

-Профессор Снейп, вы ничего не прячете в рукаве?

-В каком рукаве? — неожиданно безжизненным, сухим и надтреснутым голосом уточнил он.

-В левом.

На какие-то доли секунды мне показалось, что его эмоции охватили меня: гнев, ярость и тонкая нота отчаянно горькой безнадёжности, но через миг всё было смыто ледяным спокойствием.

-Объяснитесь, мистер Поттер.

-Я чувствую связь с диадемой как с чем-то родным и близким. Она как бы имеет специфический вкус... или цвет... Не знаю, как объяснить. И вы отчасти ощущаетесь с этим вкусом. В области левого рукава он сильнее.

Профессор дёрнул кистью руки, чем-то невербальным взрезая разом рукав и мантии, и рубашки. На бледной коже предплечья лоснилась, жирно чернела Метка.

Я удержал лицо, мигом перейдя на внутреннее зрение. Одно дело — украдкой поглядеть чуть ли не из-под парты, другое — рассмотреть в подробностях, во всей бесстыдной откровенности, щедро приправленной безысходностью. Даже думать не хочу, чего стоило профессору это решение, но я буду последним, кто бросит в него камень.

Сейчас связь Метки с диадемой была отчётливо видна. Она шла не напрямую: я был проводником и посредником, лохматые тяжи бурого и грязно-оранжевого цвета тянулись ко мне с двух сторон, обрываясь, не дотянувшись до моего тела. Жутковатые многомерные конструкции, очень разные, но чем-то неуловимо похожие, магические ауры диадемы и Метки вызывали во мне одновременно гадливость, восхищение и чувство собственности. Метка оказалась податливей; не удержавшись и плохо соображая, что делаю, я запустил в самое сердце конструкта воображаемый мысленный щуп и от души подёргал за самые яркие энергетические тяжи. Они вдруг поддались с противным ощущением сродни ультразвуку, не слышимому обычным ухом, но отлично ощущаемому всем телом, и я, наверное, на миг вырубился и вывалился в реальный мир, оглушённый, полуослепший и ни пикси не соображающий. Проморгавшись (зрение быстро восстанавливалось, привыкая к трёхмерной статичности привычного мира), я разглядел Снейпа, с перекошенным лицом зажимающего левое предплечье. Издав короткий, еле слышный стон, он опустился на краешек кресла, с усилием открывая зажмуренные от боли глаза.

-Что вы натворили, Поттер?

Я замотал головой, пока не в силах говорить, но всем видом желая показать, что ни при чём. Снейп убрал ладонь с предплечья, вгляделся в Метку и с тихим смешком показал мне татуированную руку.

Привычного рисунка больше не было. Змея, прежде выползавшая из черепа, застыла на бледной коже неопрятными полусвитыми кольцами; неестественный угол, под которым её голова располагалась к остальному змеиному телу, весьма красноречиво свидетельствовал о печальной участи рептилии. Черепа же и вовсе не было видно.

-На вас слишком сильно влияет общение с вашим русским педагогом, мистер Поттер. Понабрались от него русских замашек: змею сломали, череп потеряли!..

-Найдём мы ваш череп, — пробормотал я. — То есть, не ваш, а волдемортовский. То есть... вы сами понимаете, да?

-Да уж не тупее домового эльфа. Полагаю, раз уж вы столь уверенно называете имя, то Метка вам знакома?

-Я читал о них, — уклончиво ответил я.

-Что ж, мы получили неоспоримые доказательства, что и ваш бывший шрам, и проклятье на диадеме имеют несомненное отношение к Неназываемому. На этом наши изыскания пока закончены. Мне необходимо подумать и принять решение, достаточно ли нам будет целителей Мунго, или же стоит заручиться поддержкой невыразимцев. Это сотрудники Отдела Тайн, Поттер, если вы вдруг не знаете.

Я действительно не знал и решил позже расспросить Драко, а пока, повинуясь распоряжению Снейпа, подхватил щипцами и поместил диадему обратно в ларец. Крышка захлопнулась, даря мне восхитительное ощущение астрального одиночества.

Как удобно иметь столько консервативные вкусы в одежде, думал я минутой позже, глядя, как профессор Снейп скидывает испорченную мантию и достаёт из стенного шкафа другую — точно такую же. Скрытый рычаг в книжной полке вновь повернулся, выпуская нас с деканом обратно в публичную часть кабинета, где Драко, не теряя времени, повторял трансфигурацию на собственных запонках.

-Ну как? — с жадным любопытством спросил он при виде нас.

-Не спрашивай. Драко, пожалуйста, не спрашивай ни о чём, — я для вености зажал рот руками и замотал головой.

-Непреложный Обет, — скомандовал профессор, и я подчинился. Уж формулировку-то предусмотрительный Снейп отточил заранее...

-Так всё плохо? — осторожно уточнил Малфой, когда Снейп, напоив всех восстанавливающим зельем, а для меня даже расщедившись на флакон Сна без сновидений, выпроводил нас в спальню.

-Неоднозначно, — пожал я плечами. — Не лезь в это, Драко. Правда. Целее будешь. Я сам толком не понимаю, что тут наверчено, но ничего хорошего, честно...

-Ладно, пока не буду, — вздохнул он.

Пожалуй, мне не помешало бы успокоительное, думал я чуть позже, ощущая, что мёрзну даже под обжигающе горячими струями душа. Перед внутренним взором неотступно стояли многомерные цветные конструкты Метки и двух аур диадемы. Руки дрожали мелкой противной дрожью. В кровати, натянув свитер поверх пижамы, я закутался в одеяло, но помогало мало. Приставленный ко мне домовик притащил крепкого чаю, плитку шоколада, второе одеяло и грелку. После сладкого я неожиданно согрелся, и, хотя до отбоя ещё было немного времени, в два глотка осушил фиал с зельем и задёрнул полог.

Взгляд со стороны

Ушли. Мерлин всемогущий, наконец-то. Вроде мне удалось сохранить лицо, мальчишки ничего не заметили.

Толку с того укрепляющего — как громамонту булавка... Я добрался до своих покоев, тщательно запер дверь и рухнул, не раздеваясь, в кровать. Предплечье, где прежде была Метка, жгло, будто кислоты под кожу плеснули. Меня лихорадило, в глазах двоилось-троилось, руки дрожали так, что когда я попытался было расстегнуть мантию, то не сразу смог ухватиться за пуговицы. Не имею понятия, что Поттер сдуру или случайно наворотил с моей Меткой, но как бы это не добавило мне конкретных таких проблем, причём в самом ближайшем будущем. А ну как директор решит проверить, не оживает ли Метка, неопровержимо свидетельствуя о возвращении Тёмного Лорда!

С трудом, не без помощи дыхательной гимнастики, мне удалось успокоить бешено колотящееся сердце и немного унять дрожь. Я долго отмокал в горячей ванне, налитой едва ли наполовину (чтобы не захлебнуться, если вдруг потеряю сознание). В зеркале (обычном, а не модной нынче говорящей стекляшке!) удалось отыскать череп — он переполз аж под левую лопатку, в область сердца, что мне сильно не нравилось, но сделать я ничего не мог. Поскорее бы Рождество, надеюсь, Сметвик не откажется от второго пациента...

Я старательно гнал от себя мысли о странной связи между Меткой, диадемой и бывшим поттеровским шрамом. Не хотелось признаваться даже себе, что это означает и для меня, и для Мальчика-который-выжил, да и для всего магического сообщества, пожалуй.

Я подумаю об этом завтра. Могу ведь я позволить себе один вечер слабости?

Всего один вечер.

Всего...

Глава десятая. Непредвиденные последствия.

Утро не принесло облегчения. Чувствовал я себя сносно, но настроение было поганым, вдобавок меня всё ещё морозило, да так, что перед завтраком я минут пятнадцать отмокал под горячим душем, пока в дверь требовательно не забарабанили соседи по спальне. Еда в рот не лезла. Хвала домовикам, еду приносящим: удалось вместо тыквенного сока и привычного чая выпросить горячего шоколада, который и составил весь мой завтрак. Драко косился подозрительно, но помня о вчерашнем своём обещании, с расспросами не лез.

Профессор Снейп — небывалый случай! — вовсе пропустил завтрак. Я ужасно беспокоился, Драко, судя по непрестанно бросаемым на учительский стол тревожным взглядам, — тоже, да что там говорить: почти весь факультет отличался тщательно скрываемой нервозностью. Всё-таки мы привыкли каждое утро видеть декана в нашей факультетской гостиной.

Однако весь остальной преподавательский состав излучал безмятежное спокойствие, так что и нам волей-неволей пришлось прикинуться ничего не понимающими статистическими единицами.

Первым уроком была трансфигурация. У меня так дрожали руки, что я думал — вовсе палочку не удержу. Но обошлось, и даже худо-бедно удалось что-то там натрансфигурировать, за что МакГонагал расщедрилась на пяток баллов. На гербологии Драко велел мне не высовываться и, натянув защитные перчатки, сам принялся общипывать у кустов какие-то усики, на которые указала профессор Спраут. Я же, прикрытый этими самыми кустами, тихонько сидел в углу теплицы, уткнувшись носом в горшок с травой, по запаху и виду очень схожей с перечной мятой, и потихоньку приходил в себя. О том, что эта мята может мне в нос вцепиться, я подумал уже потом, когда в голове прояснилось, а я сумел разглядеть в пазухах листьев на некоторых стеблях плотно сомкнутые пасти. Может, они ещё не созрели, а может, местная мята, несмотря на зубастость, была вовсе некровожадной, но я потихоньку вернул горшок на место и вернулся к Драко.

И вспомнил невольно, что зелья, которыми отпаивал меня и себя профессор Снейп после неудачного сеанса легиллименции, на вкус и запах отчётливо отдавали мятой. Надо будет ему рассказать.

Декана мы увидели только за обедом, и выглядел он, прямо скажем, безобразно. Землисто-серое лицо, нездоровый цвет которого подчёркивался кипенно-белым воротничком, волосы свисают неопрятными сосульками, а руки дрожат точь-в-точь как у меня с утра, вон как вилку сжал, аж костяшки побелели... Нда-а, а его ведь покруче, чем меня, шандарахнуло, и если мне было так хреново, то каково ему сейчас?

После обеда я собрался было улизнуть в спальню и немножечко поваляться (ну её фестралу под хвост, эту Историю магии, а астрономия только ночью), но Снейп — лёгок на помине! — перехватил меня на выходе из Большого зала.

-Мистер Поттер, задержитесь.

-Да, профессор Снейп, — покорно сказал я, ожидая бурной выволочки. Ну а что? Как ни крути, а это я полез немытыми лапами в хитросплетения лордовой магии и чего-то там такого наворотил, что даже Метка не выдержала.

-Что у вас сейчас за предмет?

-История магии, сэр.

-Замечательно. Мистер Малфой, предупредите профессора Бинса, что мистер Поттер отсутствует по моему требованию.

Предупреждение Биннса было чистой воды формальностью: призрак никогда нас не отмечал, не задавал домашних заданий и не игрался с баллами. Но Драко кивнул, догадавшись, что это был намёк, и его присутствие при разговоре не требуется, а Снейп, жестом велев мне следовать за ним, двинулся в глубины подземелий. Я любовался его развевающейся мантией и от нечего делать думал, как он добился такого эффекта: покроем, хитрыми приёмами ходьбы или по-простому — магией? Спросить об этом я, понятное дело, в жизни б не рискнул, но для того, чтобы отвлечься от мыслей о неминуемой расправе, эта тема подходила ничуть не хуже прочих.

Снейп привёл меня в кабинет, но, к моему удивлению, не стал задерживаться, а сразу прошёл в скрытую его часть, где мы вчера пробовали на прочность диадему.

-Как вы себя чувствуете, Поттер? — отрывисто спросил он, едва фальшивая книжная полка встала на место, надёжно скрывая наше убежище.

-Сносно, — осторожно ответил я, внимательно отслеживая его реакцию. — С утра, правда, паршиво было... А потом я на гербологии мяты понюхал, и мне так полегчало!

-Мяты? — Снейп поднял одну бровь. — Но профессор Спраут не выращивает в своих теплицах мяту.

-Она очень похожа на перечную, какую тётя Петуния выращивала, когда у нас на Тисовой пошла мода на садики аптечных и пряных трав. Но потом я пригляделся и увидел на ней рты...

-Ясно, — он отвернулся к книжной полке, выхватил толстый справочник, перелистнул страницы и выложил книгу на стол передо мной:

-Эта?

На рисунке была изображена до боли знакомая травка, только зубастые пасти на ней были куда как больше, чем на нашей тепличной.

-Очень похожа, — признал я.

-Ваша фантастическая необразованность до сих пор сходит вам с рук только благодаря вашей же фантастической удаче, мистер Поттер. Это не мята, а горлянка перистая. На ваше счастье, она насекомоядная, но выделяемый ловчими ртами едкий сок оставляет на коже труднозаживляемые химические ожоги.

-Я их не сразу заметил, — покаялся я. — А когда увидел, подумал: хорошо, что они ещё маленькие, незрелые, видно, а не то непременно б укусили меня за нос.

-С чего вас вообще понесло нюхать незнакомую траву?

-Я очень скверно себя чувствовал... А тут она. Пахнет. А я вспомнил, что зелье, которое вы мне давали после неудачной легиллименции, тоже мятой пахло. — Вроде и не соврал, и не докажешь, что я сдуру в ту мяту, которая не мята, носом тыкался, а вовсе не благодаря своему могучему интеллекту.

А вот Снейп очень заинтересовался.

-В то зелье как раз перечная мята входит, а не горлянка... Говорите, вам полегчало?

-Да, очень быстро. Голова перестала кружиться, руки не дрожат, и так... в голове прояснилось.

-Очень интересно. Это определённо требует всестороннего исследования, — он схватил лист пергамента из стопки на столе и быстро набросал несколько строк одному ему понятными закорючками. — Но это терпит. Я пригласил вас сюда вовсе не для разговора о зельях. Вы в состоянии объяснить, что вы вчера увидели и сделали?

Я задумался, подбирая слова, потом мысленно махнул рукой, проклиная собственное косноязычие и бедность английского языка, и создал объёмную иллюзию.

-Смотрите, вот так я увидел диадему. У неё две ауры: одна магическая, как бывает у всех волшебных предметов, а вторая... Она как будто лишняя. И я почему-то чувствую родство именно с этой, второй, аурой.

-И с Меткой, — подсказал Снейп.

-Да. Вот так я увидел Метку.

-Они... похожи? Но как такое может быть?!

-Я не знаю, сэр. Но они действительно похожи, помните, я вам вчера говорил, что они будто родные все? Без диадемы я этого не чувствую, кстати. У неё эта аура... мощнее, что ли. Не знаю, как объяснить. В общем, именно диадема позволила мне почувствовать связь с вашей Меткой и вступила с ней в контакт сама, причём я стал посредником. А потом... наверное, оно срезонировало всё. Или как-то по-другому провзаимодействовало.

-Вы понимаете, что это может означать? — похоронным тоном осведомился Снейп.

-Примерно. На диадеме проклятье, на мне, выходит, тоже, и Метка ваша не так проста, и всё это — дело рук одного человека.

-Вам очень повезёт, если это действительно всего лишь проклятье. К сожалению, с подобным мне ранее сталкиваться не доводилось.

Он помолчал немного. Прошёлся взад-вперёд мимо стола.

-Видите ли, мистер Поттер, — наконец, решился он, — сегодня с утра я обнаружил, что моя палочка перестала меня полноценно слушаться. Тому причиной я считаю вчерашнее безобразие, и небезосновательно, как вы понимаете. Мои уроки, как вам известно, связаны с немалым риском для учеников. В целях безопасности я не могу проводить практические занятия, не имея возможности вмешаться и прекратить процесс в котле, если он вдруг выйдет за пределы допустимого. Допустим, сегодня я объявил внеплановую контрольную. Но если ситуация не стабилизируется, то я вынужден буду сообщить директору о своём состоянии, чтобы не подвергать опасности учеников. И в этом случае факт обнаружения диадемы и ваша с ней связь неизбежно будут преданы огласке.

-То есть, наша задача — либо решить по-быстрому вашу проблему с палочкой, либо придумать удобоваримую легенду, да? — уточнил я.

-Для нас обоих, мистер Поттер, поскольку причины родственны.

-Можно сперва задать вам один очень нескромный вопрос? — собравшись с духом, спросил я. Снейп дёрнул щекой:

-До фантазии нашего глубокоуважаемого директора вам далеко, так что спрашивайте.

-Я как раз про директора... Я ведь правильно понимаю, что вы не хотите говорить ему ни про диадему, ни про мои прогулки, ни про вашу Метку? А почему?

-Потому что поступки директора в этом учебном году вызывают у меня глубокое сомнение, а об их истинных мотивах приходится только догадываться. К сожалению, проклятьям подвластны и сильнейшие волшебники, так что я предпочитаю перестраховаться. Кроме того, как вы уже сумели убедиться, директор склонен к замалчиванию критических ситуаций, я же предпочитаю их разрешать как можно скорее.

-А вы вроде собирались с невыразимцами проконсультироваться.

-До консультации со Сметвиком это совершенно излишне. Поймите, Поттер, я сейчас с вами советуюсь исключительно потому, что никто, кроме вас, не видит ни эти ауры, ни эту связь. А вы вдобавок способны как-то на них воздействовать.

-Ну... в качестве легенды можно сказать, что после отравления пупырчаткой меня вдруг стала плохо слушаться палочка, вы решили разобраться, у меня случился спонтанный магический выброс, после чего вас тоже стала плохо слушаться палочка. А если всплывут мои ночные похождения, спишем на последствия травмы.

-Выглядит очень грубо и недостоверно, но в критической ситуации сойдёт. Но только в очень критической, если совсем уж другого выхода не будет... Сколько обычно длились ваши проблемы с магией после прогулок во сне?

-Больше суток никогда не было.

-Что ж, проверим. Возможно, и легенда никакая не понадобится, а в случае необходимости её можно доработать.

-На крайний случай я буду врать про провалы в памяти, а вы что-нибудь придумаете логичное, но непроверяемое, у вас опыта больше.

-Имейте в виду, Поттер, именно с таких малых шажков, как этот, люди и втягиваются в тёмные делишки, а потом всю жизнь о том жалеют, но бросить уже не могут.

"Это вы по собственному опыту говорите?", чуть не брякнул я, но, хвала Мерлину, вовремя удержал язык за зубами. Ясно ведь и так... Вместо этого я сказал:

-Я ведь тоже рискую, профессор Снейп. Метками ведь управлять мог только Лорд? Так что помешает, если кому-то надо будет, объявить меня его новым воплощением? О том, что Дамблдор верит в его возвращение, разве что маглы не знают.

Снейп замер на полушаге. Вполоборота одарил меня самым тяжёлым из арсенала своих взглядов. Кажется, его озарила какая-то мысль, но я ещё не настолько преуспел в физиогномике, чтобы с полпинка разгадывать все гримасы дорогого профессора.

-Ваше счастье, Поттер, — обронил он, с силой массируя виски, — если ваша шутка окажется всего лишь шуткой. Тёмный Лорд очень не хотел умирать. И он был крайне изобретателен и настойчив в осуществлении своих планов.

-Значит, нужно поскорее попасть в Мунго.

-Разве что вы употребите пупырчатку с растопыркой одновременно, и мне придётся расписаться в своём полнейшем целительском бессилии. Но это не отменит моих проблем с палочкой после вашего вмешательства в магический фон Метки.

-Давайте я ещё раз попробую. Вдруг удастся поправить?

-Разве что доломать. — Он помолчал немного. — Приходите вечером на отработку, Поттер, там посмотрим. Если моя магия продолжит конфликтовать с палочкой, ничто не мешает нам проверить вашу теорию перед тем, как сдаваться директору.

-У нас Астрономия ночью, — напомнил я. Снейп болезненно скривился, однако остался непреклонен:

-Значит, пойдёте на Астрономию прямо с отработки. Мистера Малфоя это тоже касается.

В разговоре повисла неловкая пауза. Я и рад был бы уже уйти, но самостоятельно покинуть это укромное место не мог, а Снейп почему-то не торопился меня отпускать. Но молчание длилось и длилось, я устал переминаться с ноги на ногу, а декан точно забыл, что он в кабинете не один: глубоко уйдя в свои мысли, он скользил невидящим взором по висящей на стене диаграмме основ для растительных зелий, машинально разминая кисть левой руки пальцами правой. Наконец, я не выдержал и негромко кашлянул, привлекая к себе внимание:

-Простите, профессор Снейп, я могу идти?

Он перевёл взгляд на меня, еле заметно качнул головой:

-Пожалуй, у меня будет к вам одна просьба, мистер Поттер. Требовать от вас диагностических способностей Сметвика, конечно, не следует, но я всё же попрошу вас посмотреть на моё магическое ядро. Есть ли какие-либо заметные изменения по сравнению с тем, что вы видели ранее?

-Вы стали ярче, профессор, — сказал я, присмотревшись. — Но не весь, а участками. А остальное будто мутной плёнкой прикрыто. То есть, остальное осталось, как было, а некоторые участки как будто от этой плёнки избавились.

-Какие именно участки, Поттер?

-Так просто и не скажешь, — я развёл руками. — Вот... вот представьте цветной витраж, густо покрытый пылью. А кое-где его протёрли, и там видны изначальные краски.

-Вы хотите сказать, что переставшая подчиняться палочка — это перемены к лучшему? — он изогнул губы в саркастической усмешке. На его изменённом тщательно скрываемым страданием лице выглядела она жутковато и чужеродно.

-Не знаю, сэр. А может такое быть, что вы столько лет носили Метку, что ваша магия приспособилась к ней. А теперь, когда Метки считай что и нет, магия разбалансировалась, оттого и палочка не слушается?

-Всё может быть, Поттер, а с вами так в особенности. Я достаточно тесно общаюсь с вами эти неполные четыре месяца и уже успел убедиться, что ваше обыкновение попадать в неприятности не поддаётся никакому прогнозированию, а вместе с вами перепадает и тем, кто рядом. И, надо отдать вам должное, у вас есть вкус к весьма экзотическим способам нанесения вреда своему здоровью. Одни только пупырчатка с растопыркой чего стоят!

-А вот кстати про пупырчатку, — меня действительно интересовал этот вопрос, но я никак не находил повода его задать. А тут повезло, Снейп сам заговорил на эту тему! — Между ними, то есть, пупырчаткой и растопыркой, есть что-нибудь общее? Ну, чтобы предположить, что на растения из этой группы я опять могу среагировать не так.

-Увы вам. Они относятся к разным семействам, имеют разные ареалы обитания и различные способы подготовки исходного сырья. Общим признаком можно назвать разве то, что оба этих растения используются для защелачивания кислой основы, но пупырчатка используется для зелий на растительной основе, а растопырка — на животной.

-А действующее вещество у них одинаковое?

-Что?

-Действующее вещество. Основной активный компонент, который вызывает это самое... защелачивание, — я с трудом выговорил сложное слово. — Вы же знакомы с магловскими лекарствами? Там пишут в инструкциях торговое название, международное название и основное действующее вещество. Потому что с этим веществом могут быть разные лекарства. Тот же кодеин используется и в обезболивающих таблетках, и в средстве от кашля. — Я знал, о чём говорю. После травмы мне назначили кучу разных лекарств, и доктор тёте очень подробно рассказывал про лекарства, дженерики, сопутствующие вещества и про то, как правильно подбирать препарат.

-Что ж, если вас это интересует, можете взять эту тему в разработку. Захватите свой респиратор и перчатки, вам будет чем заняться на моих отработках. Попробуем выделить это действующее вещество, если оно действительно есть. Всё-таки зельеварение достаточно сильно отличается от строгих выверенных формул магловской химии, в первую очередь тем, что взаимодействие между компонентами зелья идёт не только на химическом уровне.

-Вы предлагаете начать прямо сегодня, сэр?

-А что вас останавливает?

-Извините, что лезу не в своё дело... Вы очень плохо выглядите, профессор Снейп. Может быть, вам лучше отдохнуть?

-Поверьте, самочувствие моё вполне коррелирует с внешним видом. Однако несправедливо будет обвинять в этом только вас. В конце концов, идея поработать с диадемой напрямую была моей. И всё далеко не так плохо, чтобы пренебрегать работой.

-Возможно, я скажу глупость, но мне помог шоколад. Вчера и сегодня с утра.

-Вот как? Как будто вы не поработали с тёмномагическим артефактом, а близко пообщались с дементорами?

-А что такое дементоры? Директор тоже про них упоминал, когда мне про Хагрида рассказывал.

-Не что такое, а кто такие. Это стражи Азкабана, пожиратели душ, потусторонние порождения инферно, с которыми лучше не связываться. Негативные последствия воздействия их аур помогает нивелировать шоколад, если, конечно, они не успели высосать душу. Более подробно вы можете прочитать в справочнике. Значит, шоколад и мята? Интересная комбинация. Приходите без опозданий, мистер Поттер. Возможно, диадема, как и следует из легенд, ума вам всё-таки прибавила, ваши наблюдения и предположения выглядят довольно перспективными.

От Снейпа я уходил с тяжёлым сердцем. Дурацкий Волдеморт, чтоб тебе пусто было там, где ты сейчас находишься! А если вдруг воскреснешь, то чтоб тебе икалось всё посмертие! Становиться новым воплощением этого гада мне вовсе не хотелось. Да и не чувствовал я в себе ничего такого демонического. Но я прекрасно помнил тяжёлый взгляд Снейпа и понимал, что мой декан не может не иметь в виду эту возможность. Не хочет, гонит эту мысль, но принимать во внимание её обязан.

А что, если это действительно так, мелькнула в голове предательская мыслишка. Что тогда? Заявить, что Тёмный Лорд в лице меня исправился и намерен покинуть магический мир ради технического прогресса? Так ведь не поверят...

Я подумаю об этом потом, решил я. Вот доживём до обследования в Мунго, там и поглядим. Пока я ничего такого странного не ощущаю, убивать маглов и пытать магов не тянет, вот и ладушки. Не будем дёргаться раньше времени.

Мимо, гордо задрав хвост, прошествовала Миссис Норрис, с коротким мырком потёршись о мои ноги. Я погладил кошку, вспомнив, что давно обещал ей вкусняшек, да что-то всё время забывал. Что ж, вот и повод написать домой, а то я в последнее время как-то подзабыл об этом. Меня кольнула совесть: последний раз я был дома аккурат на дне рожденья друга из кружка по риторике, после чего Снейп попросил меня воздержаться от перемещений портключом, пока мы не разберёмся с загадочной связью между мной и диадемой. Но я совсем забыл написать об этом домой, и хоть мои и привыкли уже, что являюсь я не по расписанию, такое молчание с моей стороны было полнейшим свинством.

"Дадли, пришли мне каких-нибудь кошачьих лакомств. Г. П."

"Тётя Петуния, простите, что я вам не писал! Скоро каникулы, у меня тут куча заданий и контрольных, совсем закрутился и потерял счёт времени. У меня всё хорошо, но в школу пока не отпускают, так как сдавать надо много. Г. П."

Корвин, глухо каркнув на прощание, давно улетел с письмами, а я всё не торопился уходить из Астрономической башни. Это вам не совятня, где всегда полно птиц и желающих отправить с ними письмо или посылку. Здесь, правда, частенько можно нарваться на жаждущие уединения парочки, но в разгар дня, да ещё зимой я вряд ли рисковал на кого-нибудь наткнуться.

Налюбовавшись окрестностями, надышавшись морозным воздухом и основательно замёрзнув, я двинулся в гостиную, предвкушая, как заберусь на кровать с книжкой, попрошу домовика принести горячего какао и какого-нибудь печенья, и будет мне счастье...

-Мистер Поттер, вот вы где! А я вас всюду ищу! Вас хочет видеть директор, идёмте.

Не имей МакГонагал хвоста, ей бы очень пошли крылья, мрачно думал я, следуя за деканом Гриффиндора. Крылья птички обломинго, что осеняет меня своим крылом всякий раз, как у МакКошки есть ко мне дело.

-Здравствуй, Гарри, проходи, присаживайся, — приветливо поздоровался директор. Сегодня он был в особенно вырвиглазной мантии жуткого оранжевого цвета с танцующими зелёными и фиолетовыми фениксами на ней. Мне вдруг подумалось, что Дамблдор специально носит такие тряпки — для психологического воздействия на собеседников. Пока те оторопело разглядывают очередной наряд доброго дедушки, тот невозбранно развешивает им по ушам отборнейшую лапшу. А что, вполне правдоподобная версия. Надо будет Драко рассказать, ему понравится.

-Может, чаю?

-Спасибо, директор Дамблдор. Горячий шоколад, если можно.

Дамблдор щёлкнул пальцами. Мигом появился домовик и поставил передо мной чашку шоколада и блюдце с рассыпчатым ореховым печеньем. Под внимательным взглядом директора я сделал глоток, взял печеньку. Разумеется, я знал о различных зельях, вызывающих болтливость. Но, во-первых, за мной не числилось ничего настолько подозрительного, чтобы потребовался допрос с пристрастием, а во-вторых, Снейп точно просветил директора о моей нетипичной реакции на некоторые зелья. Думаю, Дамблдор достаточно благоразумен, чтобы не проводить надо мной таких экспериментов, особенно после всех осенних скандалов. Да и не предупреждал декан о такой возможности, а сейчас мне как никогда требуется выглядеть пай-мальчиком. Так что пьём какао, хрустим печеньем и изображаем саму милоту и невинность.

-Как твои дела, Гарри?

-Спасибо, хорошо, директор Дамблдор.

-Как проходят твои отработки у профессора Снейпа? Как я поглажу, ты их не прогуливаешь, как у профессора МакГонагал.

-Мы с Драко обычно помогаем профессору Снейпу готовить ингредиенты для занятий, заодно учимся их резать разными способами. Иногда варим зелья, которые не удались на уроке. Чистим котлы — профессор Снейп показал нам, какими составами можно это сделать без применения магии, которая может повлиять на будущие зелья. В общем, это полезно и интересно.

-Профессор Снейп не придирается к тебе?

-Не больше, чем ко всем.

-И к мистеру Малфою тоже?

-Ну да.

-Профессор МакГонагал отметила твои успехи на трансфигурации.

-Я очень стараюсь, директор, но у меня не всегда всё получается.

-Ничего страшного, Гарри, ты ведь только в самом начале интереснейшего пути постижения магии. Уверен, ты непременно добьёшься успеха.

В клетке нежно курлыкнул феникс. Я скосил на него взгляд. Огненный птиц беззаботно покачивался на жёрдочке, чистил перья и выглядел замечательно. Наверное, до следующего перерождения ему было ещё далеко. Я допил какао, взял ещё печенья. Директор увлечённо прихлёбывал чай, заедая ядовито-жёлтым мармеладом.

-Как твоя учёба в магловской школе?

-Спасибо, хорошо. Я готовлюсь к очередной аттестации, она будет перед Рождеством.

Несмотря на дружелюбный тон директора, мне казалось, что он чем-то встревожен, но старательно это скрывает. Поэтому и ходит вокруг да около, задавая общие вопросы и надеясь, что я чем-то себя выдам.

Феникс снова издал трель и захлопал крыльями. На дно клетки спланировало длинное огненное перо — судя по форме, из крыла. Директор проворно вскочил и бросился в клетке, но запутался в полах мантии, а феникс самым простецким образом дёрнул хвостом и украсил перо тёмной кляксой самого естественного происхождения. Перо вспыхнуло и в несколько мгновений сгорело, распространяя по кабинету вонючий дымок.

-Фоукс-Фоукс! — укоризненно сказал директор, взмахом палочки очищая воздух. — Что ж ты так неаккуратно?

А я невольно задумался о связи старения и возгорания фениксов. Если контакт кишечного содержимого с оперением вызывает воспламенение, значит ли это, что с возрастом проницаемость кожи фениксов падает, обмен веществ нарушается, отчего токсины из пищеварительного тракта начинают через кожу попадать к перьям, и птица сгорает? И значит ли это, что испачкавшийся в помёте феникс тут же сгорит, какого бы возраста он ни был?

Дамблдор истолковал мой взгляд по-своему:

-Красивый, правда? Фениксы очень редки. Я был весьма удивлён и польщён, когда Фоукс избрал меня своим спутником.

-А правда, что иметь в фамилиарах феникса может только самый добрый и светлый волшебник?

-Это только легенда, мой мальчик. Слишком редки такие фамилиары. Но мне, безусловно, приятно, что ты так думаешь. Я хочу, чтобы ты знал, Гарри: двери этого кабинета всегда открыты для тебя. Я всегда готов выслушать тебя и помочь советом. И пусть у нас с тобой случались разногласия, я надеюсь, что они остались в прошлом. Посмотри на меня, Гарри. Ты мне веришь?

Я поднял взгляд на его очки-половинки. Директор имел вид возвышенный и благостный, как священник в церкви, куда тётя Петуния таскала нас с Дадли, пока мы были маленькими. Потом мы подросли и воспротивились. Что-то нематериальное скользнуло мимо моего сознания, будто чей-то невидимый щуп попытался проникнуть внутрь. В тот же миг Дамблдор страшно закричал и безжизненно обмяк в кресле, запрокинув голову с открытыми невидящими глазами! Кровь хлынула у него из носа, заливая усы и бороду, пятная мантию...

Легиллименция? Я похолодел от страшной догадки. Значит, директор не купился на мои смирные речи и решил проверить по-своему. И если Снейп в своё время сделал это демонстративно, вслух и с палочкой, то директор попытался проникнуть в мой мозг исподтишка, да ещё и переборщил с силой воздействия, за что и поплатился.

Все эти мысли пролетели в моей голове едва ли в какую-то долю секунды. Я вскочил на ноги, не смея подойти к телу директора и проверить, есть ли у него дыхание. В клетке бесновался феникс: носился огненной каруселью, бился о прутья, а потом вдруг пронзительно вскрикнул и исчез во вспышке пламени, не оставив даже пепла. Исчезновение птицы вывело меня из ступора.

-Дилли! — позвал я. — Тобби! Домовики! Кто-нибудь, откликнитесь! — Но ничего не произошло, и я бросился вон из кабинета, чуть не свернув себе шею на крутой лестнице.

-Кто-нибудь, помогите, директору плохо! — заорал я на весь коридор, выбравшись из директорских владений. — Привидения! Старосты! Да хоть кто-нибудь!

Не разбирая дороги, я рванул вниз, в Больничное крыло. От быстрого бега зашумело в ушах, заломило в затылке. На середине дороги я вынужден был остановиться и отдышаться, наклонившись и уперев руки в колени.

-Дилли, — ещё раз безнадёжно позвал я. — Где ты, когда ты так нужен?

-Дилли здесь, мистер Поттер, — чирикнул домовик, появляясь рядом со мной. — Что нужно Гарри Поттеру?

-Дилли, срочно зови мадам Помфри в кабинет директора, Дамблдору плохо, он без сознания!

-Дилли понял! — домовик с хлопком исчез, а я медленно побрёл дальше. Голова болела всё сильнее с каждой минутой: не зря, всё-таки, мне запретили физические нагрузки... На очередном повороте я почувствовал, как пол уходит из-под ног. Каким-то чудом удалось выставить руки: упал я довольно удачно, ничего не разбив и не сломав. На боку лежать было неудобно: почему-то перехватывало дыхание. Я неуклюже перевернулся на спину. Каменный пол приятно холодил затылок. В голове шумело, перед глазами расплывалась мутная пелена, во рту стоял отчётливый горько-кислый привкус. Наверное, можно позвать домовика... Только пусть он сначала позовёт Помфри...

Наверное, я отключился на несколько минут, потому что пришёл в себя от того, что над моей головой кто-то переругивается на два голоса. Звуки доходили до меня будто бы через толстый слой ваты, а лиц я и вовсе не различал. Сквозь мешанину неразборчивых слов мелькнула фамилия нашего декана, и я успокоено прикрыл глаза. Всё в порядке. Кто бы это ни был, они позовут Снейпа, и всё будет нормально.

Взгляд со стороны

Должно быть, все проклятья, что я посылал на голову почившего Джеймса Поттера, каким-то замысловатым образом собрались и передались его сыну. Иначе чем ещё можно объяснить, что спустя жалкие два часа после нашего разговора меня навестил истошно верещащий незнакомый домовик с известием, что Поттеру плохо? Я потребовал немедленно переместить меня к телу страдающего героя, где и столкнулся с издёрганной Поппи Помфри и ожесточённо переругивающимися Маркусом Флинтом и Джорджем Уизли.

-Не разорваться же мне! — Помфри встретила меня нервным возгласом. — Гарри отправил мне известие, что Альбусу плохо, а по дороге мне сообщили, что и самому Гарри нехорошо.

-А эти двое здесь причём? — бросил я, присаживаясь рядом с Поттером. Альбусу плохо?! Что с ним могло произойти? И причём тут Поттер?

-Профессор Снейп, я настаиваю, чтобы вы допросили этого Уизли! — срывающимся от гнева голосом потребовал Флинт. — Я застал его рядом с телом Поттера и отправил домовика в Больничное крыло.

-А я тебе в десятый раз говорю, что я мимо проходил и застал Поттера уже таки, — огрызнулся белый от ужаса Уизли. Браслет Надзора на его руке угрожающе сжался, кисть уже посинела.

-Магией свидетельствую: Уизли ни при чём, — вдруг еле слышно донеслось с пола. Поттер посмотрел на нас мутными глазами и вновь опустил веки. — Мадам Помфри, там директору плохо. Он сознание потерял, и у него кровь пошла.

Джордж Уизли невидяще уставился на собственную руку, которая потихоньку возвращала себе нормальный цвет: артефакт отреагировал на клятву Поттера.

-Приношу свои извинения за беспочвенные подозрения, — выдавил Флинт. Помнит ещё мою лекцию о Браслетах Надзора, с-староста... Хорошо, что я успел, и Поттер успел, и всё обошлось. А если бы нет?

-Идите к Альбусу, Поппи, я пригляжу за Поттером, — решил я. — Раз болтает, значит, жить будет. Мистер Флинт, мистер Уизли, задержитесь. Мистера Поттера необходимо будет доставить в больничное крыло.

-Не трогайте меня, — выдохнул Поттер, вскидывая руку в защитном жесте. — Не трогайте... меня...

-Не трогайте его! — повторила Помфи. — У Гарри сильнейшая нестабильность магического ядра, вы спровоцируете выброс! Пусть пока лежит. Говорите с ним, удерживайте его в сознании. Морри, перенеси меня к директору, скорее!

-Поттер, вы слышите меня? Поттер?! — Я протянул руку, но не смог даже прикоснуться к мальчишке: мешал щит. Слишком мощный для его возраста и умений, но на эту тему я уже отвык удивляться. — Мистер Поттер, отзовитесь и отдайте мне палочку!

Он с явным трудом открыл глаза, попытался что-то сказать, но только бессильно мотнул головой. В кулаке его правой руки, неловко подвёрнутой под себя, что-то было зажато, но лежащая сверху пола мантии не позволяла увидеть, что именно.

-...спальне... — удалось разобрать среди его бессвязного бормотания.

-Что в спальне, Поттер? Говорите громче, если хотите, чтобы вас услышали! — Не то чтобы я всерьёз рассчитывал на адекватный диалог с полуобморочным мальчишкой, но Поппи просила говорить с ним, чтобы удержать его в сознании. А раз так, не имеет большого значения, что именно я говорю.

Что-то мягко толкнуло меня в грудь, едва не заставив потерять равновесие. Уизли и Флинту повезло меньше: проявившейся над Поттером серебристой полусферой их прижало к стене без малейшей надежды вырваться. Понимая, что дело безнадёжное, я всё же вытащил палочку, но тут на моём левом запястье, пробившись сквозь послушный щит, сомкнулись мёртвой хваткой пальцы Поттера. Под левой лопаткой, где, как я помнил, притаился череп с бывшей Метки, плеснуло нестерпимым жаром; через миг невидимый огонь хлынул по всем жилам, превращая меня в живой сосуд для беснующейся лавы. Поттер бормотал что-то, но, теряя сознание от боли, я уже не мог разобрать слов, и последним, что удалось увидеть перед беспамятством, были кружащиеся над нами неизвестно откуда взявшиеся хлопья пепла.

Когда я опять пришёл в некое подобие сознания, народу вокруг определённо стало больше. Веки весили по миллиону тонн каждое, но мне всё же удалось приоткрыть глаза и увидеть Снейпа и даже, кажется, Помфри... Что она тут делает, там же директор помирает?!

"Я — рыбка в аквариуме", пронеслась в голове нелепая мысль. Говорить пока не получалось, люди вокруг точно были отделены от меня толстым слоем воды и стекла. Неимоверным усилием воли я всё же выдавил несколько слов, и их, судя по возросшей суете вокруг, даже, наверное, услышали, но это выпило из меня жалкие остатки сил. Кто-то — кажется, это был Снейп — вознамерился меня куда-то перенести, но мне нельзя, нельзя было двигаться, я расплескался бы, как компот из переполненного стакана!

-Не.. надо... Не трог.. не трогайте... меня...

Что-то происходило вокруг, кто-то звал меня или спрашивал, возможно, я даже что-то говорил, но никак не мог на этом сосредоточиться. Сознание и тело словно существовали отдельно друг от друга. В какой-то момент муть перед глазами рассеялась, в мир вернулись краски, но то были не привычные очертания материальных вещей, нет: меня окружали пылающие цветным огнём костры. В одном из них я почувствовал что-то знакомое и в то же время неправильное: отвратительный щуп грязно-коричневого цвета тянулся к пылающему цветку белого огня, и нельзя, никак нельзя было позволить ему дотянуться, нет, это неправильно, плохо, что-то непоправимое случится, я чувствую... Проклятая беспомощность сковала тело ледяным панцирем; всем сознанием, всей силой воли я сжался в одну сияющую точку и послал себя единым импульсом силы в самое средоточие бурых щупалец. Жидкий огонь, которым я стал, жадно принял предложенную жертву, щуп дрогнул, корчась в жестоких объятьях пламени, а белый цветок в центре вдруг вспыхнул ярче, гоня по всем каналам волну очищающего жара.

Ощущение тела вернулось внезапно: тяжесть в мышцах, холод плит под спиной, боль в подвёрнутой руке... Я облизал пересохшие губы и почувствовал вкус пепла; сил на то, чтобы открыть глаза, не осталось вовсе. Пол показался мне мягчайшей из перин, мне казалось, я лечу куда-то вниз, сквозь перекрытия, и одновременно взмываю сквозь облака в мареве бледно-золотистого цвета.

И я перестал цепляться за ощущение яви, позволив этим ласковым потокам унести меня в пучину беспамятства.

Взгляд со стороны

Сознание вернулось резко, будто лампочка загорелась по щелчку магловского выключателя. Вместе с ощущением реальности навалилось тяжкое чувство сокрушительного провала. Некоторое время я лежал, не подавая признаков активной жизни: прислушивался, принюхивался и оценивал состояние тела, насколько позволяли мне органы чувств. Специфический запах говорил о Больничном крыле, скудный свет, пробивавшийся сквозь веки, был естественным, а не от свечей или факелов. Вечер? Или раннее утро? Лежал я на животе, отчего притиснутая щекой к подушке голова чувствовала себя не слишком комфортно. Представляю, как после будет ныть затёкшая шея!

Вокруг было тихо, и я рискнул пошевелиться. Тут же тупой болью отозвался свежий ожог на спине, прикрытый повязкой с заживляющей мазью. Зажатая в кулаке палочка оставляла надежду, что я пока ещё вне подозрений.

Прошуршали юбки, одна из ширм, огораживающих моё ложе, отодвинулась, и я услышал голос Поппи:

-Пришёл в себя, Северус? Вот и молодец.

Ловкими руками колдомедик сменила повязку на ожоге.

-Заживает хорошо, — оценила она. — К утру будешь как новенький. Одежду твою, ты уж прости, пришлось уничтожить, впрочем, она и без того уже никуда не годилась. Не кривись, левый рукав я трогать не стала. Знаю, как ты не любишь, когда кто-то пялится на твою руку, вот и оставила, хотя как колдомедика меня крайне возмущает такая антисанитария. — Она поправила подушки и добавила: — А палочку так и не удалось у тебя отобрать, уж так ты пальцы стиснул, втроём не разжали.

-Поттер, — хрипло выдохнул я враз пересохшим от облегчения горлом. — Альбус...

-Живы все, — успокоила она. — У директора геморрагический инсульт случился, с ним уже колдомедики из Мунго поработали, сказали, жить будет, но вот что с памятью его сталось, пока неясно. Не рискнули его в Мунго переправлять, тут лежит. А вот Гарри... Выброс у него чудовищный был, даже палочка не выдержала.

-Палочка?

-Он её в кулаке зажал, ну точь-в-точь как ты. Вот и полыхнуло сквозь неё.... Один пепел и остался, вы оба в нём были перемазаны. Парнишки — Флинт, Уизли — те в порядке, не пострадали, ты их собой прикрыл.

-Понятно...

-Он пока без сознания, — вздохнула Поппи и снова поправила подушки. — А выброс весь почти в тебя пришёлся, оттуда и ожог на спине. Никогда такого не видела.

-Альбус... Отчего он?..

-Не поняли мы пока. Нашла я его прямо в кресле, кровью из носа всё залито было. Судя по посуде, чаи он с Поттером гонял, когда его накрыло. Да не дёргайся ты, мы с Минервой уж не глупее тебя. Директора в больничное крыло переправили, колдомедиков вызвали, а кабинет закрыли и домовикам наказали, чтоб носу туда не смели показывать. Аврорат извещать не стали. Сейчас вот выпьешь зелье, к утру должен в себя придти. Сам посмотришь, что там было, и вместе решим, стоит ли к аврорам обращаться.

-Поппи, ты лучшая из женщин в этом Мерлином забытом замке! — пробормотал я. — Что? Я действительно сказал это вслух? Крепко же меня приложило...

-Не оправдывайся, Северус, — засмеялась Поппи мягким, грудным смехом. — Пей уже зелье, льстец! Надеюсь, тебя не нужно уговаривать, как первачка-хаффлпаффца?

С некоторым трудом я при помощи Помфри влил в себя отдающее горечью зелье и с облегчением рухнул обратно на подушки. Ужасно мешала невозможность лечь на спину, но колдомедик была непреклонна и разрешила только голову в другую сторону повернуть. Сначала ушла боль, следом незаметно навалилась сонная одурь. В последний раз поправив мне подушки, Помфри тихо пожелала мне спокойной ночи и вышла.

Поттер очнулся только через двое суток. Я к тому времени уже давно был на ногах. Палочка всё ещё слушалась плоховато, но этому никто не удивлялся. Поппи как раз занималась с Альбусом и попросила меня приглядеть за страждущим героем, пока она не освободится.

-Добрый вечер, профессор Снейп, — поприветствовал меня мальчишка непривычно тихим и смирным, будто потухшим голосом. — Рад видеть вас в добром здравии.

-Взаимно, мистер Поттер. Как ваше самочувствие?

-Сносно. Голова только болит. И слабость сильная.

-Неудивительно, после такого-то выброса. Что вы помните?

-Всё.

Я плотнее сдвинул ширмы, наложил заглушающее.

-Так, очень быстро, пока не вернулась Помфри. Где ваша палочка?

-В спальне. Я оставил её в сумке после гербологии и пошёл на обед.

-Если мне не изменяет память, после обеда у вас должна была быть история магии, — я вспомнил, что Поттер, в самом деле, был без сумки, когда мы с ним беседовали у меня в кабинете. Почему же я тогда не обратил на это внимание? Должно быть, проблемы с палочкой поглотили мой мозг без остатка. Стареешь, Северус. Теряешь хватку.

-Ну... — он сжался под одеялом в комочек, всеми силами изображая раскаянье. — Я хотел её прогулять...

-Но тут появился я и испортил вам все планы, так следует понимать? Что было дальше?

-Я вспомнил, что давно не писал домой, и отправился на Астрономическую башню, чтобы выпустить Корвина с письмом. А когда шёл оттуда обратно, меня встретила Мак... профессор МакГонагал и сказала, что меня зовёт к себе директор...

Пока мальчишка излагал мне все подробности чаепития с директором, я глубоко задумался. Ни в напитках, ни в сладостях не содержалось ровным счётом ничего подозрительного, как и в крови директора и Поттера. Ни перо, ни помёт феникса не в состоянии вызвать кровоизлияние в мозг (однако, Фоукс тот ещё шутник, отметил я про себя).

-...что это легиллименция, профессор Снейп, — продолжал Поттер, и я усилием воли включился в разговор. — Только вы аккуратно попробовали, а он попёр напролом...

-Вы правы, мистер Поттер, — согласился я, когда он по моей просьбе повторил подозрительный момент до мельчайших подробностей. — Директор отделался кровоизлиянием в мозг. Лопнувший сосуд — небольшой, колдомедики обещают выздоровление, но память могла пострадать. Вот-вот вернётся мадам Помфри, так что запоминайте: палочка была у вас в кармане, но сгорела во время выброса. Придётся вам купить новую, но это лучше, чем если все узнают, что вы способны поставить такой силы щит без палочки, да ещё и невербально. Нет, я не считаю это нормой даже для гения и вундеркинда, имейте в виду... Кстати, что у вас было в кулаке вместо неё?

-Карандаш, — смутился Поттер. — Я всегда таскаю с собой блокнот и карандаш или ручку, мало ли что записать надо будет... А когда лежал на полу, видно, стиснул машинально...

-Подумать только, какая ирония судьбы! Так, ещё: пока мы не знаем точно, насколько повреждена память у директора, забудьте вообще о его попытке легиллименции. Неизвестно, что он заподозрил насчёт вас, раз решился на подобные методы. Вообще лучше молчите и валите всё на провалы в памяти. Даже Драко ни слова, вам ясно? Наша с вами судьба сейчас повисла на дамблдоровой бороде, имейте в виду. И в ваших интересах не вызывать к себе ни малейших подозрений.

-А как же ваша палочка, сэр?

-О, не беспокойтесь. Благодаря вам и такому своевременному магическому выбросу вы нам обоим обеспечили настолько роскошное и монолитное алиби — не подкопаешься! Со вчерашнего дня я официально отменил практические занятия по зельям ввиду нестабильности магического ядра. Колдомедики настойчиво рекомендуют и мне, и вам пройти обследование в Мунго, и я склонен прислушаться к их мнению. Так что всё будет законно и официально, вам не о чем беспокоиться.

-Я рад, — сказал он, закрывая глаза и вытягиваясь в струнку под одеялом. — Хорошо, что никто не погиб.

-У нас с вами ещё будет отдельный разговор, мистер Поттер, но это терпит. А пока отдыхайте. — Я снял заглушающие чары, и вовремя: от дальней, отгороженной ширмами и заклятьями кровати к нам уже спешила мадам Помфри.

В своих комнатах я наконец-то стянул надоевшую одежду, чувствительно задевающую бывший ожог. В зеркале на месте бывшего черепа от Метки красовался уродливый шрам, розовеющий подживающей кожей. Я нанёс свежий слой мази, очистил руки, бросил взгляд на змею. Она выглядела по-прежнему безжизненной и ничуть не изменившейся. Следовало связаться со Сметвиком и сообщить, что Поттер очнулся, заодно согласовать сроки обследования, раз уж мы ухитрились получить официальные рекомендации. С этими мыслями я, едва подсохло зелье на ожоге, набросил рубашку и мантию и открыл камин. Но, против всех моих планов, камин тут же полыхнул зелёным пламенем, и в нём возникла голова бледного, смертельно испуганного Люциуса. Я и представить себе не мог, что могло довести обычно сдержанного лорда Малфоя до такого жалкого состояния! Обычно он сохранял лицо и в вовсе уж безнадёжных ситуациях. Неужели что-то с Нарциссой?..

-Снейп! — сказал он. — Тебя не дозваться, камин заблокирован, я еле сумел отыскать тебя. Снейп, Лорд вернулся!

Глава 11. Альтернативная медицина

"Гарри, кретин!!!! Ты какого хрена не пишешь, придурок?! Тётя испереживалась вся! Мы же сами тебе написать не можем! В школе она тебя прикрыла, но ты б хоть её пожалел!!! Свинья ты!

Твой негодующий кузен.

P. S. Держи вкусняшки. Надеюсь, киска стоит того, что ради неё ты прервал своё возвышенное молчание.

P. P. S. Пришли мне ещё растворителя для жвачки. Я опять нечаянно увлёкся."

Холод. Усталость. Отчаянье. Я бреду вокруг школы, наворачивая невесть какой по счёту круг, погрузившись в невесёлые размышления. Дамблдор до сих пор без сознания: профессор Снейп поговорил с колдомедиками и конфиденциально сообщил мне, что его держат так специально. Ему нужен полный покой, пока остаётся риск повторного кровоизлияния, а усилия колдомедиков и зельевара помогают справиться с последствиями первого. Но разве ж неугомонного Дамблдора кто удержит? Наверняка тут же начнёт расследование... Ещё Снейп сказал, что во время нашего чаепития у директора резко подскочило давление. От этого и кровь носом пошла, и сознание он потерял. А сосуд в мозгу лопнул уже позже, и не подоспей вовремя мадам Помфри, кровоизлияние было бы куда обширнее, так что директор мог бы и вовсе не выжить. Несмотря на очевидную бессмысленность подобных переживаний, я всё равно чувствую себя виноватым. Ну не знал Дамблдор, что у меня настолько крепкий лоб! А он уже старенький, вот и приложило его... Снейп, выслушав мои сбивчивые признания, велел не забивать голову ерундой: никто директора силком в мои мозги не заталкивал, да и после черепно-мозговых травм грубая легиллименция может нанести вред подопытному. Это декан был осторожен, а директор почему-то решил не церемониться...

-Зато теперь я спокоен, что вы точно не возродившийся Тёмный Лорд, — искривив губы в сардонической усмешке, подытожил он. — Во всяком случае, не стопроцентный его слепок. Том Реддл отродясь не страдал подобного рода рефлексиями и в ситуации, подобной вашей, мистер Поттер, скорее возгордился бы своими умениями и позлорадствовал над поверженным противником... Что ж, поскольку ни мне, ни вам колдовать пока нельзя, а вам официально ещё и нечем, не вижу никаких причин затягивать обследование в Мунго. Сметвик готов принять нас в любое время.

-Один вопрос, сэр. Что мне написать домой? Там и так все обеспокоены моим длительным молчанием.

"Дадли, у нас тут очередное ЧП, у директора инсульт, у меня магический выброс, которым зацепило декана, так что нам колдовать нельзя. Я в отключке несколько дней валялся, не знаю, как тёте рассказать, она и так из-за меня переживает. Ей декан сам напишет, сказал. Нас с профессором Снейпом на несколько дней в больничку закатают (ту самую, если ты понимаешь, о чём я), посмотреть, что да как. За вкусняшки спасибо, Миссис Норрис (это местная сторожевая кошка) в полном восторге. Антижвачку высылаю с запасом. Профессор Снейп попросил прислать ему этой странной еды (это он так жвачку назвал) для изучения.

Не знаю, когда смогу написать снова, на всякий случай пишу сразу: не переживайте, всё у меня нормально. Приеду — расскажу, чем дело с отравлением кончилось, помнишь, я писал? Если кратко: виновных наказали, всех детей спасли. Тёте и дяде привет. Ваш задолбавшийся Гарри".

"Уважаемая миссис Дурсль, ввиду непреднамеренного магического выброса ваш племянник мистер Поттер на некоторое время утратил возможность осознанного колдовства. Поскольку данное состояние чревато негативными последствиями не только для него, но и для окружающих, принято решение о досрочной госпитализации мистера Поттера в известную вам больницу им. Св. Мунго, необходимость которой мы с вами уже обсуждали. Прямой угрозы жизни и здоровью мистера Поттера нет. Ввиду установленного на территории больницы особого режима мистер Поттер не сможет общаться с вами посредством совиной (а также врановой и проч.) почты. Прошу отнестись с пониманием к необходимости скорейшей госпитализации, оная направлена исключительно во благо мистера Поттера.

С уважением, профессор С. Снейп"

Взгляд со стороны

-Мой мальчик...

-Лежите, Альбус, лежите! Кто это позволил вам встать?

-Я не могу... Он вернулся!

-Кто вернулся, Альбус, о чём вы? Лягте немедленно, у вас риск повторного кровоизлияния превышает восемьдесят процентов! Мадам Помфри! Где вы ходите, вас пациент разбушевался!

-Ох, какая незадача... Бегу-бегу, у нас консилиум был! Целитель Мидлтон, скорее сюда!

Общими усилиями Дамблдора удалось угомонить и с помощью зелий вновь ввести в состояние блаженного забытья. Диагностические чары выявили ещё один критически переполненный кровью и готовый лопнуть сосуд в мозгу непоседливого директора, так что целители меня быстро выпроводили, а сами занялись неотложными медицинскими манипуляциями. Ума не приложу, как директору удалось так легко сбросить сонную одурь, навеваемую зельями! Не иначе, как регулярный приём слёз феникса позволил выработать устойчивость к влияющим на сознание декоктам...

Направление мыслей Альбуса мне очень не понравилось. Подозрения Поттер всё-таки вызвал — и какие подозрения! Знать бы, на чём мы прокололись...

Мы. Я поморщился. Ещё полгода назад мне в страшном сне привидеться не могло, что я буду иметь общие дела с отпрыском Поттера, да ещё и таиться с ними от директора. Однако ж вот, угораздило... Что ж, теперь целители в курсе, что стандартная порция зелий действует на пациента недостаточно долгое время, и будут начеку. Остаётся надеяться, что при очередном незапланированном возвращении директора в сознание, буде таковое случится, колдомедики сочтут его обеспокоенные речи обычным бредом. Одержимость Альбуса идеей возвращения Лорда играет нам на руку: почему бы Дамблдору не счесть свою внезапную болезнь происками давнего врага?

Дался им всем этот Лорд! Я невольно вернулся мыслями к позавчерашней встрече с Люциусом. Ну, как сказать, встрече. Малфой-старший, совершенно постыдным образом утративший весь свой тщательно выпестованный аристократический лоск, верещал в камин, а я торчал возле оного в неудобной позе, радуясь, что успел накинуть мантию (всё-таки, с целителем собирался общаться, а не с давним другом, так что какие-то правила приличия следовало бы соблюсти. Это Люциуса я каким только ни видел, да и он меня тоже...).

-Снейп, Лорд вернулся!

-Да с чего ты взял? — невольно вырвалось у меня.

-Я почувствовал вызов, — нервно объяснил Люциус. — И Паркинсон тоже, и Гойл, и... Подожди, ты хочешь сказать, что ничего такого не почувствовал?! А ну покажи Метку!

Я еле отговорился несчастным случаем и ожогами, из-за которых провёл два дня без сознания и до сих пор весь в повязках с лечебной мазью. Даже, плюнув на приличия, продемонстрировал ему спину со свеженьким шрамом. Малфой фальшиво посочувствовал, но тут же свернул на тему, которая волновала его больше всего:

-Лорд был очень недоволен. Сам знаешь, это всегда чувствуется. Но, что странно, вызов пришёл, а куда — непонятно. Я... мы... Мы ждали, что он начнёт собирать старую гвардию, но с тех пор — тишина... Северус, ты мой друг, тебе я скажу: эта тишина пугает больше, чем гнев Лорда! Кто знает, какие мысли у него завелись, когда никто из нас не откликнулся на вызов!

Малфой продемонстрировал мне собственную метку: она явно почернела и налилась силой, а кожа вокруг неё покраснела и воспалилась. Такое бывало в минуты очень сильного волдемортовского гнева, когда тот хотел не только созвать своих слуг, но и подвергнуть профилактическому наказанию, чтобы не забывали, кто здесь хозяин... Паранойя во мне, успокоенная было мирным видом и искренним раскаяньем Поттера, вновь подняла голову. А вдруг?..

-Представляю, что сейчас творится в Азкабане... — машинально пробормотал я. Люциус вскинул голову:

-Азкабан! Точно! Как это я сам не догадался? Спасибо, лорд Принц, я непременно проверю этот момент по своим каналам. Охрана наверняка осведомлена.

-Я не лорд Принц! — огрызнулся я. Иногда Люц был совершенно невыносим, а подкалывать меня утраченной фамилией Рода с некоторых пор было одной из его излюбленных пакостей в мой адрес.

-Будущий, — отмахнулся Люциус. — Жаль, что ты проспал всё веселье, Северус. Додумался бы до чего умного. Нарси в истерике, Паркинсон собрался бежать из страны... Говорит, только-только развернулся с бизнесом, и опять всё в драконий навоз закопать? С Лордом денег не особо заработали.

-Не кипеши, Люц. И держи пока всё в тайне. Сам знаешь, Дамблдор одержим возвращением Лорда в мир живых. Для него это только вопрос времени, а не "будет — не будет", а мне излишнее внимание сейчас вовсе ни к чему, если ты понимаешь, о чём я.

Волшебная фраза, придающая некую загадочную двусмысленность любому, даже самому безобидному утверждению, как обычно, сработала безотказно. Люц покивал с умным видом и торопливо откланялся: поспешил наводить мосты к азкабанской охране. На мой взгляд, он слегка подуспокоился, что всем нам пойдёт на пользу. Нервничающий Малфой склонен к некоторой демонстративной истерии, в приступах которой способен на нелогичные и поспешные действия, а они сейчас совершенно излишни и даже опасны.

С тех пор Малфой не появлялся, и я, признаться, был этим фактом чрезвычайно обрадован. Ни один ожог, кроме тех, что от драконьего пламени, не лечится столь долго, а демонстрировать кому-то третьему жалкие остатки своей Метки я считал преждевременным.

На следующий день после внезапного пробуждения директора колдомедики сочли оного достаточно стабилизировавшимся и транспортабельным. Угроза повторного кровоизлияния была с успехом купирована, и целители желали как можно скорее водворить пациента в куда более приспособленные для выхаживания сложных пациентов условия Мунго, чем школьное Больничное крыло. Со всеми предосторожностями Альбус был посредством медицинского портала (дорогущего, зато лишённого обычных неприятных побочных эффектов) перемещён в изолированную палату. Следом, только в другое отделение, отправились и мы с Поттером: тянуть дальше было нельзя. После долгих сомнений и размышлений я посчитал необходимым захватить с собой ларец с диадемой, возможно, целителю захочется посмотреть на неё поближе. А Непреложный обет ещё никто не отменял. С Поттером я советоваться не стал. Мальчишка выглядит совсем потерянным после истории с директором. Мало ли какие самоубийственные глупости придут в обычно неприспособленную для них поттеровскую голову?

В клинике мне понравилось. Меня разместили в удобной одиночной палате, разрешили есть что захочу, и читать сколько угодно. Благодаря безразмерному рюкзаку, проблем ни с дополнительным меню, ни с библиотекой у меня не было, хотя и к больничной кухне грех было придираться, на удивление. Целитель Сметвик заходил ко мне всего дважды: сразу после госпитализации помахал палочкой, накладывая диагностические чары, и ещё вечером забежал сказать, что дело непростое, и завтра с утра будем разбираться всерьёз, а пока ему необходимо проконсультироваться с коллегами из других клиник. По некоторым его оговоркам я понял, что Сметвик уже успел пообщаться с профессором Снейпом и заразиться его знаменитой подозрительностью. Не хватало ещё, чтобы и врачи сочли меня очередной инкарнацией безумного Лорда! Но деваться мне было некуда, так что я плотно поужинал тем, что ниспослало мне местное меню, подкрепился пачкой солёных крекеров из своих запасов и уткнулся в томик Говарда, предусмотрительно захваченный с собой вместе с учебной литературой. Да так зачитался, что утром меня едва добудились медсёстры.

Завтрак и всякие гигиенические процедуры прошли как в тумане: я беспрестанно зевал, мысленно костеря себя за неуёмную страсть к чтению. Ну вот и наслаждайся теперь задницей вместо головы, раз она всё равно ни к чему не пригодна, сердито подумал я про себя.

-Не выспались, мистер Поттер? — целитель Сметвик был на удивление дружелюбен и весело мне улыбнулся.

-Зачитался, — смущённо признался я.

-Я бы предложил вам Бодрящего зелья, но перед обследованием не стоит. Через полчаса в малом ритуальном зале вас будут ждать мои коллеги из Германии и Чехии. Ваш случай весьма интересен и достаточно сложен. О нежелательной огласке вам беспокоиться не следует: все необходимые клятвы будут принесены.

Сон моментально слетел с меня, как не бывало. Обследование! Наконец-то я узнаю, что такого страшного таит в себе мой загадочный бывший шрам! Только бы не Лорд, только бы не Лорд! Я украдкой скрестил пальцы на удачу, но от плевков через левое плечо решил воздержаться: уж слишком сияли надраенные до блеска плитки пола — так, что в них можно было даже с грехом пополам рассмотреть собственное отражение!

-А профессор Снейп будет присутствовать?

-Непременно, мистер Поттер. Во-первых, он — ваш представитель от школы, взрослый волшебник, взявший на себя ответственность за вас. А во-вторых, насколько я понимаю, он испытывает некоторые проблемы, возникшие из-за вашей особенности, так что иностранным специалистам будет небезынтересно изучить вас, так сказать, в комплексе.

Так вот что чувствуют плодовые мушки, собственным попустительством угодившие на предметное стекло энтомолога-любителя, кисло подумал я. Ну а что ты хотел, зайчик? Это для тебя тут, можно сказать, вопрос жизни и смерти решается, а ты для учёных — интересный случай и любопытная научная загадка. Радуйся, если в лаборатории не запрут для опытов!

Профессор Снейп выглядел куда лучше, чем я привык видеть его в Хогвартсе. Должно быть, выспался, наконец, как человек, без ночных патрулирований, поимок блуждающих студентов и решения бесконечных проблем, которые мы ему всё время подкидываем. Думаю, никакие силы не смогли бы заставить его напялить больничную пижаму, но и светло-серая мантия вместо привычного чёрного сюртука тянула на небольшую революцию.

-Доброе утро, профессор Снейп.

-Взаимно, мистер Поттер. Готовы?

-Затрудняюсь сказать, — честно признался я. — Даже не знаю, к чему готовиться, но мне заранее страшно. Вдруг во мне действительно Тёмный Лорд сидит и хихикает, а я ни сном, ни духом...

-Уверяю вас, Поттер, если б в вас сидел Тёмный Лорд, хихиканье — это последнее, чем он стал бы заниматься... Ну, разве что после вышивки крестом и изучения кодекса благовоспитанных девиц второй половины двенадцатого столетия.

-А что, в этом кодексе есть что-то особенно отвратительное для Тёмных Лордов?

-Я сомневаюсь, что таковой вообще существует, и привёл его лишь в качестве иллюстрации беспочвенности ваших подозрений. Помните, я говорил вам, что стратегия избегания проблем не является выигрышной? Вспомните хотя бы директора Дамблдора.

-Убедительно, — признал я, невольно поёжившись. — Но я всё равно нервничаю.

-Дышите, — Снейп философски пожал плечами и, судя по мгновенно отрешившемуся лицу, сам тоже занялся дыхательной гимнастикой. Я последовал его примеру.

Вскоре полненькая медсестра в форменной мантии отвела нас в малый ритуальный зал. Признаться, я ожидал увидеть здесь толпу народа, но на деле, кроме самого Сметвика, нас ждали всего два мага: жутко высокий, но совершенно при этом не сутулящийся чех Мирослав Цисарж и кругленький, лысенький, зато ужасно бородатый Генрих Бергер, оказавшийся, кстати, не немцем, а австрийцем, много лет практикующим в частной магической исследовательской лаборатории в Кёльне. Всё это я узнал, пока мы знакомились и обменивались положенными приветствиями. Судя по тому, как просиял при знакомстве Снейп, маги были достаточно известными специалистами. По-английски оба говорили совершенно без труда, хоть и с небольшим акцентом.

-О-о, я вижу здесь кое-что совершенно любопытное! — восторженно выдохнул герр Бергер, едва повёл палочкой над моим лбом. — Моя дражайшая коллега фрау Мейер была бы в совершеннейшем восторге от вас, юный мастер! Я непременно напишу ей, если будет на то ваше позволение.

-Мне бы не хотелось, сэр, то есть, герр Бергер — отказался я.

-Зря, мистер Поттер, — заметил чех. — Фрау Лаура Мейер весьма сведуща в ментальных практиках. К сожалению, сейчас она весьма занята в своей клинике в Цюрихе и не смогла приехать, но если вам удастся получить её консультацию, считайте, что вам улыбнётся удача.

-Мистер Поттер непременно учтёт ваши рекомендации, — вклинился Снейп, метнув на меня предупреждающий взгляд. — Но на сегодняшний момент нам бы хотелось свести количество информированных лиц к минимуму. Видите ли, дело достаточно тёмное, простите невольный каламбур, кроме того, вокруг мистера Поттера затевается непонятная нам политическая возня.

-О, конечно! — герр Бергер истово закивал, отчего его чернейшая борода вспушилась и стала казаться в два раза больше.

Дальше последовал длинный и непонятный мне ритуал с взаимными клятвами и Обетами, совсем не похожий на уже знакомый мне Непреложный обет. Целители (Сметвик и иностранцы) клялись кровью и Магией, я и Снейп — только Магией. Момент наложения Печати Молчания я прочувствовал очень ярко: будто пластырь, она прилипла на нематериальную часть меня и теперь беспрестанно ощущалась краем сознания, как всё время ощущается и мешается чересчур тугая повязка на ране. Подумав, что в таком деле мелочей не бывает, я озвучил свои ощущения. Целители посмотрели на меня с интересом, профессор Снейп — с одобрением.

-Вероятно, это ваш блок, мистер Поттер, — объяснил Снейп. — Должно быть, Печать Молчания воспринимается им как негативное воздействие на разум.

-Блок? — интерес целителей перерос в настоящую алчность. — Расскажите поподробнее!

Мы расселись на длинных скамьях вдоль стен, и я начал рассказывать всё с самого начала, начиная с того самого Хэллоуина. Профессор Снейп дополнял (особенно в тех частях, что я плохо знал) и комментировал. Рассказ занял приличное время, так что под конец я совсем выдохся.

-Очень... необычно, — пан Цисарж смерил меня оценивающим взглядом, задержав его на лбу, и повернулся к профессору Снейпу. — Нам необходимо взглянуть на эту загадочную диадему, раз она оказалась катализатором. Меня крайне настораживает упомянутое мистером Поттером сродство.

-Я предполагал подобное, поэтому захватил ларец с собой, — кивнул Снейп.

-Я провожу вас, — поднялся Сметвик. — Прошу извинить нас, господа, мы ненадолго.

Они вышли, а пан Мирослав вновь обратился ко мне:

-Мистер Поттер, признаться, я крайне редко встречал магов, которые не побоялись бы афишировать свои способности к ментальной магии. Умение видеть ауры и магические структуры пусть и не является запретным или исчезающее редким, однако владеющие им обычно предпочитают скрывать свой дар. И я не смею осуждать их за это, ведь подобное зрение даёт своему владельцу заметные преимущества.

-Я догадываюсь, сэр, — вздохнул я и опять мысленно выругал себя, что сбиваюсь с правильного обращения "пан" на привычные англицизмы. — Не совершил ли я глупость, так беспечно раскрывшись?

-Возможно, да, а возможно, и нет. Вы ведь и так достаточно известная фигура в Британии, люди в любом случае будут ждать от вас великих свершений и необычных умений. Порой лучше дать пищу для сплетен самостоятельно, не дожидаясь, пока сплетники измыслят её самостоятельно. Скажите, вы часто прибегаете к своему дару?

-Да постоянно, — смущённо признался я. — Это нетрудно, а мне... ну, любопытно.

-Весьма похвальное рвение, — одобрил австриец, важно встопорщив бороду. Чех согласно покивал:

-Да, регулярные тренировки идут на пользу вашим способностям и помогают их всестороннему развитию. А можете ли вы видеть сквозь окклюментивный блок?

-Я не знаю, пан Цисарж. Мне же не докладывают, у кого он есть, а у кого нет.

-Действительно... А давайте проверим прямо сейчас? И я, и мой коллега вынуждены поддерживать постоянные мощные блоки, иначе окружающие буду испытывать подавленность и депрессию в нашем присутствии. Увы, такова расплата за высокие ступени познания в менталистике. Очень любопытно, какими вы увидите нас — и сможете ли вообще увидеть.

Я кивнул, привычным волевым усилием перестраиваясь на внутреннее зрение. Стены зала мгновенно расцветились многочисленными яркими узлами и нитями: следами наложенных заклинаний, догадался я. На их фоне иностранные целители выглядели тусклыми и невыразительными. Но только на первый взгляд, понял я, присмотревшись внимательнее. Пан Мирослав казался сгустком живой тьмы — густой, чёрной, почти осязаемой, но совершенно не враждебной. Тьма колыхалась, ворочалась, с неистовым любопытством тянулась ко мне, но, усмиренная железной волей, не преступала неких незримых границ, неслышно бушуя в их пределах. Рядом с такой завлекательной картиной внутренний мир герра Бергера казался совсем скучным и неинтересным. Тусклый, будто запылённое, засиженное мухами стекло, вон, даже мушиный труп прилип в углу... Смотреть противно. Так и тянет отвернуться и полюбоваться чем-нибудь более завлекательным... да хоть вон тем орнаментом на стене. Интересно, какое заклинание выглядит такой яркой изумрудной вязью? Я честно попытался присмотреться повнимательнее, но при одном взгляде на герра Бергера меня начинала одолевать такая скука, что я чуть челюсть не вывихнул в зевке.

-У вас сумасшедшая защита, герр Бергер, — выдохнул я, возвращаясь к привычному виду вещей. — Никогда такой не видел. Правда, я вообще мало что видел, но ваша — удивительная.

-Раскусил! — австриец гулко захохотал и от избытка чувств хлопнул себя по круглым коленям. — Видал, Мирослав? Этот мальчишка меня сделал!

Менталисты насели на меня с двух сторон, выясняя подробности того, что я увидел. Как я понял, ничем таким особенным моё внутреннее зрение не было, разве что его необычайная острота и чёткость вызывали удивление — как, скажем, абсолютный слух или оперный голос. Я немного успокоился. Не нужна мне никакая избранность, спасибо, накушался уже...

-Обычно такие способности являются семейными, а подобная сила проявленного Дара — результатом нескольких поколений тщательно организованных браков. Вам что-нибудь известно о родовых умениях вашей семьи, мистер Поттер?

-Практически ничего, — покаялся я. — Я ведь воспитывался у маглов, которые очень не любят магию. Я и о магии всего-то этим летом узнал.

-Преступная небрежность! Магическое ядро на стадии раннего становления в обязательном порядке нуждается в активном внешнем магическом фоне для скорейшей стабилизации! Неудивительно, что у вас в таком солидном возрасте сохраняются магические выбросы. Я непременно укажу это в рекомендациях. Сейчас сложно сказать, насколько необратимы последствия, но при благоприятном исходе я был бы рад предложить вам Ученичество по окончании Хогвартса, мистер Поттер. Ваш дар непременно нужно развивать.

-Я подумаю, пан Цисарж, — уклончиво сказал я. Не говорить же, что я уже решил стать программистом. Вдруг обидится? Чех выглядел настоящим фанатом своего дела.

-Соглашайтесь, мистер Поттер, — австриец азартно всплеснул руками. — Я бы сам вас с удовольствием к рукам прибрал, да вот незадача: с моей научной деятельностью не до учеников.

-Я подумаю, — повторил я. — Мало ли, что там обследование покажет? Может, мне вообще нельзя магией заниматься.

-Очень сомневаюсь, мистер Поттер, но, в самом деле, давайте подождём. О, а вот и наш коллега с мистером Снейпом.

-Прошу прощения за задержку, потребовалась экстренная консультация одному пациенту, — извинился Сметвик, пропуская перед собой Снейпа и заходя следом. В руках мой декан тащил что-то громоздкое, завёрнутое в ткань — видимо, тот самый ларец с диадемой. — Надеюсь, вы не заскучали в наше отсутствие.

-Вовсе нет. Мистер Поттер продемонстрировал нам возможности своего внутреннего зрения. Должен признать, впечатляющий уровень Дара и крайне скверные условия для его развития. Мальчику требуется хороший наставник и постоянные тренировки.

-К сожалению, это малоосуществимо, — сухо ответил Снейп.

-Я так и понял, поэтому предложил мистеру Поттеру Ученичество у меня после окончания Хогвартса.

Снейп судорожно вздохнул и посмотрел на меня с тем особым интересом, с каким, должно быть, смотрят натуралисты на колонию кишечных палочек, внезапно пустившихся в пляс, сцепившись ресничками.

-Надеюсь, у мистера Поттера хватило мозгов понять, что от таких предложений не отказываются?

-О, сей достойный молодой человек проявил похвальную предусмотрительность и предложил вначале дождаться результатов обследования.

-Весьма... кгхм... разумно. Однако давайте всё же займёмся делом. Господа, диадема в этом ларце. Вы намереваетесь изучить её сами? Или же вам потребуется помощь мистера Поттера?

-Сами, — герр Бергер колобком подкатился к Снейпу и только что не принюхался, алчно глядя на скрытый тканью ларец. — Составим, так сказать, собственное мнение. Давайте-ка её сюда...

Снейп водрузил ларец на скамью, снял ткань. Наверное, я заразился его паранойей, потому что при взгляде на зачарованное хранилище во мне рождалось смутное беспокойство. Будто предчувствие грядущих неприятностей. Я моргнул, меняя зрение (с каждым разом выходило всё легче и легче. Интересно, смогу ли я когда-нибудь совмещать оба способа смотреть на мир?).

Декан опять изменился. Тусклая плёнка свисала клочьями, яркость чистых участков стала почти невыносимой. Но грубые коричневые тяжи никуда не делись, пусть и здорово истончились. Ларец выглядел и ощущался сгустком мглы, в котором, точно в засаде, сидело... сидело нечто, только и ждущее добычи. Голодное, злое и очень, очень опасное.

-Профессор Снейп, не трогайте!

-В чём дело, мистер Поттер? — хвала Мерлину, он послушался, но взгляд его обещал мне все кары мира за самоуправство. Плохо соображая, что делаю, я влез между ним и ларцом и даже, наплевав на субординацию, попытался оттолкнуть его руку, протянутую к крышке.

-Что вы себе позволяете, Поттер?!

-Пожалуйста, сэр, не надо! Это опасно, правда, опасно, оно убьёт вас, не надо, не трогайте! Оно голодное и очень злое, оно сожрёт вас!

-Что вы несёте?! Мы же уже работали с диадемой, и никто меня не сожрал.

-Это другое! Ну, поймите же вы! — я чуть не разревелся от отчаянья. Почему он меня не слышит?!

-Прекратите истерику! Мерлин свидетель, вы превращаетесь в неуравновешенную барышню!

-Мистер Поттер, вы хотите сказать, что этот зачарованный предмет изменился с тех пор, как вы работали с ним в последний раз?

-Да! — с облегчением выпалил я, радуясь, что пан Цисарж так вовремя пришёл мне на помощь. — Раньше оно было... как бы нейтральным. А сейчас оно ощущается как голодное, а профессор Снейп — как добыча.

Декан, пусть и сохраняя на лице крайне скептическое выражение, всё же отошёл от ларца.

-Этот зал изолирован? — уточнил он у Сметвика.

-Совершенно изолирован от внешнего мира. Когда закрывается дверь, замыкается охранный контур, сопоставимый с дуэльными отвращающими куполами, только гораздо мощнее.

-Значит, то, что находится в ларце, теряет возможность тянуть энергию из окружающей среды? — предположил австриец.

-Но раньше вы не видели диадему сквозь ларец, — напомнил Снейп. Я вздохнул:

-Не ощущал. А не видел, потому что не смотрел.

-Преступная небрежность!

-Не обязательно, — вступился пан Цисарж. — Диадема прежде могла не проявлять подобной активности и успешно экранироваться стенками ларца.

-Но почему Поттер вообще способен чувствовать её сквозь ларец?

-Во-первых, возможности ларца не беспредельны. А во-вторых, мистер Поттер совершенно чётко объяснил, что видит диадему, а не ощущает. Я прав?

-Да, — поспешно ответил я, подавляя малодушное желание спрятаться за спинами целителей от негодующего профессора. — И та, вторая, аура диадемы сейчас видна гораздо сильнее, чем первая, присущая ей как любому предмету. Помните, я показывал вам связи? Такие грубые коричневые тяжи? — Профессор дёрнул щекой, что я предпочёл расценить как согласие. — Они изменились и все тянутся к вам.

-То есть, при открытии ларца велик риск, что находящийся внутри артефакт воспользуется вами, профессор Снейп, как резервным магическим источником, — резюмировал пан Цисарж.

-И высосет досуха, — согласился герр Бергер.

-Попробуйте выйти из зала, профессор Снейп! — осенило Сметвика. — Отвращающий контур на стенах может изолировать вас от этой связи.

Мы перепробовали всё: выходил Снейп, а ларец оставался в зале; выносили ларец, а Снейп возвращался в зал; взрослые маги накладывали целую кучу отражающих и экранирующих заклинаний, но всё тщетно. Связь никуда не девалась.

-Патовая ситуация, — констатировал австриец, когда мы сделали получасовой перерыв и устроились перекусить в соседней комнате отдыха для персонала. Сметвик распорядился принести нам лёгкий ланч. Никто из сотрудников клиники нас не беспокоил: должно быть, помещение предоставили в полное наше распоряжение. — Если судить по описанию мистера Поттера, остаточная связь с диадемой позволила чуждым эманациям войти в резонанс с вашим разбалансированным магическим ядром и стать своеобразным камертоном, настроив ваши магические потоки под себя. То есть, под вторичную ауру диадемы.

-Можно взять и уничтожить диадему вместе с ларцом, — задумчиво предположил Сметвик. — Но тогда мы лишаемся ценнейшего источника информации о проблемах мистера Поттера.

-Не говоря уже о том, что уничтожить такую вещицу будет нетривиальной задачей, раз уж её даже специальный схрон не изолирует.

-Но связь диадемы идёт с магическим ядром профессора Снейпа, — нерешительно сказал я. Снейп зло прищурился:

-Предлагаете мне стать сквибом?

-Нет! — я помотал головой. — Мы ведь знаем, через какой магический конструкт идёт связь. Если его убрать, вы станете для диадемы недоступны.

-Вы уже пробовали, мистер Поттер, — честное слово, даже самая злющая змея не смогла бы достичь таких полутонов и оттенков шипения! — И чем всё закончилось?

-Да не пробовал я ещё ничего! — сорвался я на крик. — Это была случайность!

-Два раза подряд?

-Да!

-Сядьте! У меня нет ни малейшего желания доверять свою жизнь и магию неуравновешенному мальчишке, которому похвала его скромным способностям затмила весь белый свет и здравый смысл в придачу. Вы здесь — пациент, а не целитель, запомните это и перестаньте путаться под ногами у взрослых людей, которые бросили свои дела и примчались сюда решать вашу проблему, а вместо этого вынуждены подтирать вам сопли!

-Вы несправедливы, мистер Снейп, — мягко укорил его герр Бергер. — Юный мистер Поттер искренне настроен вам помочь, а недостаток опыта, свойственный возрасту, никак не может считаться преступлением.

Между магами завязалась ожесточённая дискуссия, очень скоро перешедшая от обсуждения моей скромной персоны на более животрепещущую тему. Я подряд выпил две чашки крепкого чая, заел пирожным. От сладкого и горячего в голове немного прояснилось. Мне удалось обуздать эмоции и переключиться на рациональное мышление, чему поспособствовала и так вовремя вспомненная дыхательная гимнастика. Я прислушался к себе. Сила текла внутри равномерным потоком, не замедляясь и не взбрыкивая. Рискнуть? В конце концов, тут четыре взрослых мага... ну, хорошо, три с половиной, Снейп временно недееспособен. Но уж остальные как-нибудь справятся, если что-то пойдёт не так. Я сосредоточился, воссоздавая перед внутренним взором трёхмерную модель связки "Снейп-ларец". Чего-то не хватало в этой системе: опираясь на два центра, она выглядела ненадёжной и неустойчивой. Но чего?

Самая надёжная табуретка — трёхногая. Через любые три точки проходит плоскость, что и позволяет табуретке быть такой устойчивой и не шататься, даже если длина ножек различается. Люди с больными ногами используют подпорки: ходят с тростью, создавая эту самую плоскость на трёх точках: две ноги и вспомогательная палка. Значит, всё, чего не хватает этой системе, это точка равновесия. Которой, по всей видимости, должен стать я, потому что никто больше этих чёртовых связей не видит и не чувствует. А я ещё и дёргать за них могу. Собственно, это я и планировал сделать: выдернуть из Снейпа коричневые тяжи как морковку из грядки. Проблема в том, что эти каналы напоминали скорее не морковку, а пырей с его длиннющими корнями, из каждого кусочка которых могло вырасти новое растение. Знаем, видели. А то я мало тёткин садик полол! А действовать нужно сразу и наверняка: нового шанса у меня не будет, декан второе вмешательство (пусть оно и было совершено практически неосознанно и в полубессознательном состоянии) еле пережил, а тут, как по заказу, куча целителей и два сильных ментальных мага.

Всё это я попытался донести до четырёх увлечённо спорящих магов.

-Мистер Поттер, — Снейп явно проглотил парочку нелестных эпитетов. — Подумайте головой, хоть раз в жизни. Вы, со своим нестабильным магическим ядром, предлагаете мне, с моим нестабильным магическим ядром, провести эксперимент по избавлению от остатков магического конструкта невнятной структуры и замысловатых свойств? Вы понимаете, что нам в лучшем случае удастся остаться в живых, за сохранность магии я не ручаюсь?

-Нестабильность вашего ядра с этим самым конструктом и связана, — напомнил я. — Ну, давайте я вам покажу! Мне же для этого палочка не требуется!

-Только не здесь, — сдался Снейп. — Если ваша магия выйдет из-под контроля, хотелось бы, чтобы это было в изолированном помещении, а не в центре больницы.

В рекордные сроки закончив ланч, мы переместились обратно в ритуальный зал, где я под обречённым взглядом декана продемонстрировал своё умение управляться с объёмными иллюзиями. Что примечательно, моё ушедшее вразнос магическое ядро и не пикнуло, зато заезжим специалистам потребовалась новая порция объяснений. Я ограничился кратким "объёмные иллюзии мне всегда удавались без палочки", после чего целители втроём принялись накладывать на меня разнообразные диагностические чары и, только убедившись, что мои магические потоки не собираются устроить здесь последний день Помпеи, позволили мне перейти к объяснениям собственно иллюзий.

-И как вы намереваетесь это сделать? — скептически уточнил Сметвик, выслушав. — Палочки у вас нет и не будет до стабилизации ядра, а проблему нужно решать сейчас.

-Зачем палочка? — у меня глаза на лоб полезли. — Это даже не магия, а так, взаимодействие аур.

Мда-а, теоретической подготовки мне явно не хватает: присутствующие уставились на меня как на говорящую табуретку: с недоумением и даже кое-где с жалостью.

-Профессор Снейп! — я решил воззвать к разуму наиболее знакомого мне здесь человека. — Вы больше всех нас рискуете. Вы же видите, что диадема меняет свои свойства и становится опасной!

-И вы полагаете, что представляете для меня меньшую опасность? — сомнение, звучавшее в голосе профессора, было столь концентрированным, что его легко можно было запечатывать в банки и экспортировать всем желающим.

-Во всяком случае, мои вмешательства до сих пор шли вам только на пользу.

-Оригинальные у вас представления о пользе, мистер Поттер.

-Ну, если смотреть в перспективе...

-О да. Сопливый первокурсник, узнавший о магии полгода назад, берётся рассуждать о вещах, которые не всякому мэтру по зубам. Что бы мы делали без вашей гениальности?

-А у вас есть другие предложения? — я начал горячиться, совершенно забыв о субординации. Упрямством Снейп сейчас очень напоминал Дадли, с элегантностью бульдозера выпрашивающего у матери пятый кусок торта, когда уже после третьего ему стало плохо. — Починить всё обратно я точно не смогу. Ломать — не строить...

-Мерлин с вами, — Снейп махнул рукой. — Вы ведь не отстанете, а других предложений всё равно нет. Попробуйте. Я очень рассчитываю, что вы не угробите меня — нас! — окончательно.

-Не должен, — выдохнул я, проваливаясь в мир цветных нитей.

-Уважаемые мэтры, подстрахуйте этого самонадеянного вундеркинда, если вас не затруднит.

-Не беспокойтесь об этом, мистер Снейп.

Это было последнее, что я услышал, прежде чем окончательно отключиться от реальности.

Мерзкие коричневые тяжи поддались на удивление легко, стоило только потянуть за них. Но они оказались неожиданно длинными, длины рук — или что там у меня сейчас было вместо них? — явно не хватало, чтобы вытащить их целиком. На краю сознания мелькнуло воспоминание о сматываемой верёвке: от локтя к кисти. Я попробовал воспроизвести это движение. Странное дело, но, наматываясь, тяжи превращались в единый толстый жгут, а не в несколько слоёв тонких. От этого жгута тянуло тяжёлой, враждебной силой, но агрессия была направлена не на меня, чем я и воспользовался, постаравшись справиться с задачей как можно скорее. Профессор Снейп явно чувствовал себя сейчас не лучшим образом, если судить по его ауре: коктейль из синего, чёрного, белого и коричневого, мешанина цветов, кое-где украшенная лоскутами серой плёнки.

В какой-то момент ощущение от коричневых жгутов изменилось. На ощупь (если можно так выразиться о нематериальных ощущениях) мне казалось, что я тяну за хвост змею: чешуйчатую, скользкую и отвратительно холодную. В живом уголке я трогал змей, они были приятно тёплые на ощупь и не имели с этой гадиной ни малейшего сходства. Но я как будто вживую увидел змеиную голову, вцепившуюся ядовитыми клыками в моего декана. Стоит дёрнуть посильнее — и голова оторвётся, увязнув клыками в плоти, и никакими усилиями я её оттуда не достану. Я вспомнил, как мой одноклассник рассказывал, как из него доставали укусившего его клеща. Мерзкое членистоногое успело глубоко внедриться в тело, и чтобы достать его в целости, пришлось поливать тварь маслом, и только когда кусачее животное начало задыхаться и попыталось вылезти наружу, его удалось вытащить целиком. Но змея — не клещ, к тому же она и так дохлая. Да и масла у меня нет.

Мысли мои сейчас не отличались ни глубиной, ни связностью. Всякий бред, пришедший в голову, казался логичным и требовал непременного всестороннего осмысления. Усилием воли я вырвался из плена полубредовых размышлений и постарался сосредоточиться на проблеме. Мне представился домкрат, которым я разжимаю челюсти дохлой твари, заставляя её вытащить глубоко засевшие клыки. А если не сработает, мстительно подумалось мне, придётся перейти к стоматологическим методам!

Сработало. Медленно, но верно коричневый жгут стал поддаваться. Окрылённый удачей, я потянул сильнее и упустил момент, когда полумёртвый магический конструкт с внезапной и неожиданной скоростью оставил в покое недоеденную жертву и атаковал меня. От неожиданности я растерялся и в последнюю секунду успел всего лишь плюнуть чистой силой. Руки обожгло болью. С глухим звуком, ощущаемым скорее не ухом, а кожей (ну откуда тут могут быть звуки, скажите на милость?) я почувствовал, как одна из трёх опорных точек нашей системы перестала существовать.

Мы со змеёй остались один на один.

Да когда же ты сдохнешь, тварь?!

От боли я окончательно перестал соображать, что творю. Я комкал змею, как снег в руках, будто лепил из неё самый странный снежок, который только можно вообразить. Руки горели от боли, а змея таяла в них, будто и в самом деле сравнялась в свойствах с замороженной влагой. Пламя рождалось во мне, голодное, негасимое, алчное, и мне уже не хватало сил сдержать его неудержимую мощь. Горячая волна поднялась во мне, захлестнула с головой, вырвала из рук жалкие остатки недобитых магических каналов и унеслась прочь, не сдерживаемая уже ничьей волей.

Меня рывком выбросило в реальность. По губам текло что-то солёное и тёплое, во рту стоял металлический привкус. Уши заложило: я слышал только неумолчный шум сердца, стучавшего как сумасшедшее. Зрение всё никак не возвращалось в норму; меня окружали четыре сияющие фигуры: зелёная, синяя, чёрная и прозрачная. Они полыхали кострами и фейерверками, и это было так красиво, что дух захватывало, и я бы рассмеялся от захлестнувшего меня счастья, если бы только мог.

-Получилось! — непослушными губами выговорил я, но сам не услышал своих слов. — Получилось!

Тёплая волна подкралась со спины и унесла меня с собой, баюкая, как младенца.

Взгляд со стороны

Поймите меня правильно. Я — достаточно могущественный маг с богатым боевым опытом, разнообразным прошлым и вполне устоявшимся взглядом на мир. В нестандартных ситуациях, если позволяет время, я предпочитаю сперва проанализировать доступную мне информацию, выработать некую стратегию, а затем уже действовать. Но этот противный мальчишка... То есть, я хочу сказать, этот самонадеянный болван... В общем, вы поняли, да? Мистер Поттер просто не оставил мне времени для маневров. Его несло подобно утратившему тормоза Хогвартс-экспрессу, и мы все невольно покорились его целеустремлённости и уверенности, с которой он рассуждал о вещах, мало понятных даже собравшимся здесь специалистам с мировым уровнем.

А потом стало поздно. Не знаю, как уж там отреагировали остальные меченые, но я возблагодарил небеса, что эксперимент мы поставили в изолированном от внешней среды ритуальном зале, а не где-нибудь в открытой всем ветрам лаборатории. Когда твои внутренности подцепил невидимый крюк и пытается то ли вытащить их и развесить по окрестностям, то ли вывернуть тебя наизнанку через пупок, трудно сохранять самообладание и контроль над ситуацией. В какой-то момент мне показалось, что Поттер тащит из меня нечто вроде паутины или грибницы, глубоко проросшей внутри меня, а мой собственный организм, не дожидаясь ударившегося в рефлексию разума, по мере сил ему помогает. Как?! Мне оставалось только смириться с неизбежным: от меня в этой ситуации совершенно ничего не зависело.

Ну и, как закономерный итог самонадеянности, Поттер в какой-то момент не удержал контроль. Залитый сочащейся из носа кровью, с руками, покрытыми свежими ожогами, он стоял во вспухающем вокруг него облаке белого огня, пялясь на меня невозможными своими глазищами, зелень которых почти исчезла, съеденная непомерно расширившимися зрачками.

-Получилось! — неуместно ликующим голосом прошептал он. — Получилось!

И рухнул в обморок.

Последнее, что я помню, это бросившаяся мне в лицо волна белого огня, никем и ничем уже не сдерживаемая.

Надо отдать должное местным целителям: в себя я пришёл уже через пару часов, совершенно, как оказалось, не пострадавший. На соседней кровати валялся в беспамятстве Поттер; его руки до локтей были замотаны повязками с противоожоговой мазью. Сметвик был тут, он никуда и не отходил от нас с момента происшествия. Он и объяснил мне, что в отсутствие Поттера моё сердце немедленно пытается сбиться с ритма, но это, по его мнению, всего лишь последствие сильного магического выброса, и следует ожидать скорейшей моей стабилизации. За неимением других прогнозов, пришлось удовольствоваться этим: мне вовсе не улыбалось остаток жизни провести в обнимку с самым (на текущий момент) невыносимым из своих студентов.

Мы все вообще отделались настолько легко, что и не верилось. Волна огня прошла верхом и целиком досталась многострадальному ларцу с диадемой. Демонстрировать обугленный артефакт Сметвик не стал, объяснив, что в целях безопасности ларец остался в ритуальном зале, где до сих пор ползают иностранные специалисты, замеряя остаточный фон и чертя бесконечные диаграммы. Что там они хотели — а главное, могли! — найти, меня интересовало мало. В потоке слов, который обрушил на меня целитель, я выявил для себя главное: моя магия никуда не делась, стабилизации ядра следует ожидать в ближайшее трое суток, а там — здравствуй, новая палочка, и здравствуй, новая жизнь, не отягощённая клеймом Тёмного Лорда. Пользуясь тем, что Сметвик переключил своё внимание на Поттера, я смотрел и никак не мог насмотреться на своё левое предплечье, такое чистое, словно его никогда не пятнало жуткое клеймо Волдеморта. Пожалуй, я прощу мальчишке все его прегрешения на сегодняшний день. За такое — не жалко! Хотя отсутствие Метки, как я понимал, порождало не меньше проблем, чем наличие. Как объяснить всем, куда она делась, не подставляя Поттера? Как объяснить наше молчание и утаивание диадемы? Сметвик и другие целители под Печатью Молчания, а она — такая хитрая штука, что они и вспомнить без нас с Поттером не смогут о том, что тут произошло, не то, что рассказать. Но остаётся ещё директор, Малфой и прочие Пожиратели, аврорат, остатки Ордена Феникса... Да мало ли народу в курсе некоторых занятных аспектов моей бурной биографии?

Но пока у меня было свободное время, а никаких дел, наоборот, не было, и всё, что мне оставалось, это медленно, ритмично дышать, как учил нас мистер Капур, и рассчитывать, что занятия йогой всё-таки не прошли для меня даром.

Через пару дней в клинику прибыла спешно вызванная Бергером и Цисаржем фрау Лаура Мейер. Услышав о творящихся здесь делах (с моего на то позволения), она бросила все свои исследования и рванула в далёкую дождливую Англию, воодушевлённая загадкой проклятой диадемы. К её прибытию я уже стабилизировался настолько, что вполне мог обходиться без общества мистера Поттера, по-прежнему пребывавшего без сознания, но от колдовства (и предшествующего ему немедленного приобретения палочки) целители меня пока отговаривали. Фрау Мейер внимательнейшим образом изучила составленные коллегами диаграммы, долго и вдумчиво махала палочкой над бесчувственным Поттером. Следом её пристальному вниманию подверглись я и моя история болезни. Последними тщательной проверке подверглись ритуальный зал и ларец с диадемой. Я с молчаливого попустительства целителей присутствовал, Поттера прекрасная фрау велела не беспокоить.

-Ах ты ж, маленькая дрянь! — ласково сказала Лаура, откинув крышку и заглянув в ларец. — Коллеги, вы присутствуете при, не побоюсь этого слова, историческом событии. Я с подобным сталкиваюсь всего второй раз в жизни, а когда-то смела надеяться, что не столкнусь ни разу. — Хрупкой ручкой, затянутой в перчатку высшей защиты (драконья кожа, серебро, сталь и уйма защитных заклинаний), она щипцами извлекла из ларца диадему и показала нам. — Это совершенно однозначно крестраж.

Глава 12. Духовные практики Тёмного Лорда

Как болеют нормальные герои? По законам жанра, они приходят в себя в окружении безутешных родственников и друзей, чья скорбь немедленно превращается в бурное ликование. Превозмогая слабость, они делают мужественное лицо (видимо, одно на всех, или же параметры Каноничного Мужественного Лица записаны в каком-нибудь героическом кодексе, потому как из книжки в книжку морды у героев описываются одинаково) и заявляют, что, дескать, готовы хоть прям сию минуту на передовую, не обращая внимания на бинты и лубки. И восхищённая общественность, разумеется, тут же предоставляет им такую возможность.

Ага, сейчас. Когда я пришёл в себя, всё самое интересное уже закончилось, и страдающему герою (то есть, мне) осталось всего лишь насладиться плодами чужой победы. Обидно опять выпасть из реальности на целую неделю, но профессор Снейп безапелляционно заявил мне, что меня бы всё равно не допустили к исследованию диадемы, если уж даже его вежливо попросили покинуть полигон. Выглядел декан замечательно, с его цветущим видом не в больничке лежать, а невесту вести к алтарю... Тут я придержал поскакавшие не туда мысли. О чём это я думаю? Мерлин, какие невесты с алтарями, мне одиннадцать лет! Я вообще не должен мыслить подобными категориями! Бедная моя голова, всё-то в ней поперепуталось...

Прежде чем разрешить мне встать, целители самым тщательным образом просветили мою тушку диагностическими чарами. Профессор Снейп явно с удовольствием бы присоединился к их дружному коллективу, но палочки у него по-прежнему не было. Зато как он смотрел! Куда там рентгеновской установке!

Во всей этой суматохе я упустил, в какой момент к нам присоединилось ещё одно действующее лицо. Нереально красивая женщина, красоту свою она несла с такой изящной небрежностью, что никому и в голову не пришло бы акцентировать своё внимание только лишь на её внешности.

-Добро пожаловать в мир живых, мистер Поттер, — приветствовала она меня мягким, грудным голосом, исполненным такой силы, что у меня по спине невольно побежали мурашки. Пока целители представляли мне фрау Лауру Мейер (та самая! Вот и свиделись...), я боролся с желанием постучаться головой о стенку, чтобы вытрясти из неё все несвойственные мне мысли. Что со мной творится? Прежде я толком не задумывался о внешности окружающих меня людей. "Красивая женщина" для меня было весьма абстрактным понятием; я принимал на веру чужое мнение и никогда не пытался самостоятельно оценивать дам с точки зрения красоты. Откуда это взялось во мне? Я схожу с ума? Или все мне врут, и я проспал не неделю, а лет пять и теперь наслаждаюсь всеми прелестями пубертата?

-Отчего вы так задумчивы, мистер Поттер?

-У меня такое впечатление, что я думаю не свои мысли, — честно признался я. — Как будто мне не одиннадцать лет, а как минимум в полтора раза больше.

Присутствующие переглянулись: целители — понимающе, Снейп — с подозрением. Что, они и ему ничего не сказали?!

-Приводите себя в порядок, молодой человек, завтракайте, и мы с вами обо всём поговорим, — сказала мне фрау Мейер. — В том числе и о ваших неправильных мыслях.

Никогда у меня ещё не было такого стимула закончить утреннюю чепуху поскорее! Я умудрился принять душ, привести себя в порядок и слопать завтрак за какие-то несчастные двадцать минут, но и они мне показались непозволительно долгими. Да и Снейп, когда я наконец-то присоединился к коллективу, одарил меня суровым взглядом, в котором явственно читалось "можно было бы и побыстрее, мистер Поттер!". Ну да, это я спал неделю, а он-то, небось, всё это время умирал от любопытства...

Первой слово взяла фрау Мейер, которая, собственно, и докопалась до сути проблемы. И рассказала она такое, что у меня глаза на лоб полезли.

Оказывается, этот мужик, который Волдеморт, в какой-то момент поехал крышей на идее бессмертия. Ну, боялся помирать, или, там, дел незаконченных много. И врагов развелось, того и гляди шальной авадой прихлопнут и скажут, что так и было. И если нормальные люди в такой ситуации пьют антидепрессанты и идут к психотерапевту, то Волдичка, за не имением ни того, ни другого, не придумал ничего лучше, чем создать себе бэкап. Резервную копию, то есть. Насколько я понял из объяснений, эта штука называлась крестраж, создавалась при помощи темномагического ритуала с обязательным человеческим жертвоприношением, а в качестве матрицы бэкапа выступала душа волшебника, которую он в процессе делил пополам. Поскольку существование души наукой до сих пор не доказано (магической, в том числе, тоже), я решил, что это — всего лишь поэтическое наименование копии личности. Ну, как дискетки копируют. Про аваду вон тоже говорят, что она душу раскалывает, однако аврорат не спешит отказываться от непростительных. Возможно, не слишком разумеющие в психологии маги обозвали расколом души психотравму, которую нормальный (не сумасшедший) человек непременно получал при совершении им убийства или тому подобных тяжких деяний. Я читал про психотравмы и посттравматический синдром, свойственный воевавшим людям, но пока не всё понял.

Штука в том, что для крестража нужен материальный носитель. Та самая дискета для записи информации, только защищённая от копирования, потому что для создания нового крестража непременно нужен оригинал. И жертвоприношение, разумеется. При необходимости этот бэкап служил не просто источником информации о личности (иначе какой в нём смысл? Создал ты крестраж в двадцать лет, а помер в восемьдесят, и весь жизненный опыт гиппогрифу под хвост), а своеобразным якорем, позволяющим отлетевшей душе быть притянутой обратно в бренный мир. Вот только сама она воплотиться никак не может, для этого нужен новый ритуал (разумеется, темномагический, а как же!) и искренне преданный друг, который этот ритуал для почившего мага проведёт. И не факт ещё, что успешно. В общем, геморроя много, толку мало. Ввиду всех этих недостатков в историческом прошлом психов, рискнувших создать себе крестраж, было раз-два и обчёлся, а сведений об успешном воскрешении и вовсе не сохранилось. То есть, технология не сказать чтоб надёжная и проверенная. Но Тёмный Лорд решил рискнуть. И с таким энтузиазмом принялся за дело, что на единственном крестраже решил не останавливаться. Носителем одного из лордовых бэкапов оказалась та самая злосчастная диадема. А второго — та-дам! — внезапно я.

-История достаточно мутная, — объясняла фрау Мейер мне, от таких новостей впавшему в прострацию и почти докатившемуся до депрессии. — До сих пор сведений о возможности использования живого существа в качестве материального носителя крестража не было. Ваш Тёмный Лорд, несомненно, был выдающимся практиком. Как жаль, что весь этот прекрасный потенциал оказался истрачен на глупую политическую возню!

-А уж нам как жаль! — негромко добавил Снейп. Ну да, он-то тоже, в некотором роде, пострадавший...

-Реконструированная по следам хроника того рокового Хэллоуина не выдерживает никакой критики. Авада не отскакивает от живых объектов, она их убивает. И уж точно не вызывает взрывов и пожара, а судя по характеру разрушений, в доме ваших родителей произошло и то, и другое. Я могу предположить, что Лорд в тот вечер попытался провести эксперимент по помещению крестража в живой объект — в вас, мистер Поттер, в ребёнка, о котором якобы сказано в пророчестве. Видимо, Лорду не чужда была тонкая ирония. Но что-то пошло не так, ритуал вышел из-под контроля. Магический выброс от незавершённого заклинания был столь силён, что самого экспериментатора развоплотило. При таком порядке событий вполне объяснимы и разрушения, и пожар: откат от таких ритуалов должен был быть чудовищным.

-Какого пророчества? — не понял я.

-Я вам позже расскажу, — деревянным голосом сообщил Снейп, бросив уничижительный взгляд на рассказчицу. Так-так, что это за тайны появились у моего дорогого профессора? Причём, заезжие специалисты явно в курсе, раз так легко встраивают загадочное пророчество в систему своих аргументов. Я-то подожду, ладно, но пусть Снейп и не надеется, что я забуду!

-То есть, во мне всё-таки сидит Тёмный Лорд и ждёт того, кто сможет обеспечить его тушкой для воплощения?

-Не совсем так, мистер Поттер. Осколок души, доставшийся вам, — это не полноценный крестраж. Ритуал явно не был доведён до конца правильным образом, иначе сам Лорд не развоплотился бы. Поверьте специалисту, будь это настоящий крестраж, он вёл бы себя совсем по-другому. Как минимум, на него бы реагировали щиты и артефакты, как реагируют они на диадему. Всё-таки, человеческое тело — не лучший защитный материал для подобного рода, м-м, включений.

Я представил себе дискету, в момент записи которой произошёл сбой. Например, электричество коротнуло. Кто знает, успело там записаться что-нибудь или нет, верно? А читаться такая дискета, скорее всего, не будет. Но ведь есть умельцы, которые достают информацию и с битых дискет. Нам на информатике рассказывали. То есть, риск возвращения Лорда через меня есть, пусть и минимальный? Или моя копия Волдеморта нерабочая?

-А крестраж можно убить?

-Скорее, уничтожить, так как его нельзя назвать живым. Возможно, но достаточно сложно и только при условии разрушения материального носителя. Мне знакомы лишь Адское Пламя и яд василиска. Вероятно, могут существовать и другие способы.

-А если бросить диадему в вулкан, крестраж уничтожится?

-Вулкан в некотором роде можно посчитать аналогом Адского огня, так что, скорее всего, да, уничтожится. Но добраться до жерла действующего вулкана нелегко, и оно может быть забито пеплом и застывшей магмой.

-А диадема из какого металла сделана?

-Серебро.

-А если её в азотной кислоте растворить, что будет с крестражем? Правда, кислоты много понадобится...

-Поттер, — вздохнул профессор Снейп. — Прекратите перебивать!

Я пристыжено умолк, но думать не перестал. Эти маги совершенно не имеют понятия о достижениях современной химической промышленности! Наверняка можно придумать целую кучу способов уничтожения обычного куска серебра.

-Видите ли, мистер Поттер, — мягко сказал Сметвик, — диадема Равенкло имеет огромнейшую историческую ценность. Ведь она — прямое свидетельство эпохи Основателей, вещь, принадлежавшая Ровене Равенкло, одной из четвёрки магов, основавших Хогвартс. Это отвратительно, что Тот-кого-нельзя-называть осмелился осквернить её куском своей души. Лично мне очень хотелось бы, чтобы был найден способ уничтожить крестраж, не уничтожая диадемы.

-Но я же вижу ауры! — осенило меня. — И у диадемы их совершенно точно две, я же рассказывал! Значит, можно попробовать сделать с ней то же самое, что с... ну... — я замялся, покосившись на профессора Снейпа.

-Поттер! — голос декана стал угрожающим. — Дослушайте же, что вам хотят рассказать! Вполне вероятно, что ваши вопросы отпадут сами собой.

Я демонстративно закрыл рот обеими руками и стал слушать дальше. Со слов целителей выходило, что крестраж во мне долгое время себя никак не проявлял. Слишком слабый, чтобы как-то воздействовать на маленького меня, он год за годом сидел себе незаметно — вплоть до того самого рокового несчастного случая, когда я получил веткой по голове.

-Крестраж не мог бы занять ваше тело целиком, это антинаучно, поэтому мы предположили, что он был привязан к какому-либо конкретному участку вашего тела. Изучив вашу историю болезни, мы решили, что этим местом могла быть кость черепа под вашим весьма известным в Британии шрамом, виновником которого, кстати говоря, мы склонны считать не Аваду, а неудавшийся ритуал Тёмного Лорда. В момент травмы целостность кости была нарушена, что крестражем было расценено как атака и угроза его существованию. Крестражи нельзя назвать живыми и разумными в полном смысле этого слова, но используемые при их создании ритуалы настолько мощны, что способны дать этим якорям достаточно энергии для самозащиты, а также наделить их стремлением к самосохранению. Известно, что классический крестраж способен влиять на сознание тех, кто случайно или специально возьмёт его в руки или будет держать при себе.

-Тётя сказала, что часть кости имела изменённую структуру, и врачи заподозрили опухоль, — вспомнил я. — Поэтому мне удалили не только осколки, но и подозрительный участок черепа. И закрыли дырку пластинкой.

-Это вполне согласуется с нашей теорией. А дальше мы вступаем на зыбкую почву догадок и предположений.

Если бы операция прошла планово, вы, возможно, вовсе избавились бы от крестража и жили себе дальше без проблем. Но клиническая смерть, которую вы пережили, а также кома запустили процесс восстановления крестража, так как ваше временно ставшее бесхозным тело было воспринято как готовый сосуд для возрождения. Целители сумели вернуть вас к жизни, тем самым нарушив этот процесс.

Не надо пугаться. Вам следует чётко уяснить: даже если бы вас не смогли реанимировать, полноценный Волдеморт в вашем теле возродиться бы не смог. Это попросту не смогло бы произойти без соответствующего ритуала, даже если бы крестраж оказался полноценным. Но благодаря стечению обстоятельств, заключённый в вас слепок личности Тёмного Лорда смог получить доступ к вашему сознанию, чему способствовало и ваше сознательное обращение к магическому ядру в эпизоде с восстановлением зрения. Профессор Снейп сообщил нам, что ваши родственники отметили ваш изменившийся характер, но списали его на последствия черепно-мозговой травмы, что, в самом деле, бывает нередко.

А потом вы попали в Хогвартс с его мощным магическим полем, которого так не хватало остаткам крестража. Получив такую мощную подпитку, крестраж продолжил попытки восстановления, особенно заметные в период вашего сна — аналога бессознательного состояния, когда вы сами не властны над своим телом. Свою роль сыграла и ваша аллергия на пупырчатку и растопырку, поскольку любые галлюцинаторные вещества делают сознание уязвимым для ментального воздействия. Постоянное, пусть и не осознаваемое вами, взаимодействие со следами магии Волдеморта — подселенцем в теле профессора Квирелла и меткой профессора Снейпа — не давало остаткам крестража окончательно уйти в небытие, став своеобразным катализатором. Мы предполагаем, что крестраж тянулся по принципу подобия к знакомой магии и однажды стал настолько активен, что смог почувствовать хранящуюся в замке диадему с полноценным крестражем. Сродство с ней было настолько велико, что крестраж смог перехватывать управление вашим телом, пока вы спали.

-Получается, я теперь вовсе не я, а какой-то Поттер-Реддл? — уточнил я. Голос предательски дрогнул. Фрау Мейер покачала головой:

-Если в чашку чая добавить немного молока, чай изменит свой вкус и цвет, но чаем от этого быть не перестанет. И в молоко не превратится. Вы — это вы, но кое-что от Волдеморта вам, несомненно, перепало. Пока сложно сказать, насколько велико заимствование: вы определённо сильнее и понемногу поглощаете и растворяете в себе крестраж. По нашим оценкам, это может занять до пяти лет.

-Но что именно я получил от него? Надеюсь, не оригинальный взгляд на мир? А то мне как-то не улыбается посвятить свою жизнь охоте на маглов.

-Какие-то знания и жизненный опыт, в первую очередь. Профессор Снейп упоминал, что вы, будучи спящим, демонстрировали владение заклинаниями, которые никак не могли успеть изучить в Хогвартсе. Да и сами вы говорили, что некоторые мысли кажутся вам чужими: так проявляется разница между вашим биологическим возрастом и жизненным опытом создателя крестража. То, что вы сумели провести какие-то манипуляции с меткой профессора, тоже следует отнести на счёт крестража. Но этот осколок, пытаясь возродиться в вашем теле, существенно дестабилизировал ваше магическое ядро. И чем сильнее возрастала активность постороннего включения, тем масштабнее становилась дестабилизация. Отсюда и все ваши магические выбросы в Хогвартсе. К сожалению, в момент становления ядра, то есть, в раннем детстве, вы жили с маглами и не имели постоянного контакта с магическим полем, благодаря которому у маговоспитанных волшебников стабилизация ядра происходит раньше, а способности к манипуляции магическими потоками тоньше.

-Фрау Мейер, — спросил целитель Сметвик, — если бы вам довелось обследовать мистера Поттера сразу после того Хэллоуина, смогли бы вы диагностировать в нём наличие крестража?

-Безусловно.

-Сразу после внедрения крестраж кто угодно бы обнаружил, даже я, хотя это не моя специализация, — согласился герр Бергер. — И нас с коллегами очень удивляет, почему младенца, найденного в развалинах дома, где произошла серьёзная магическая схватка, никто не обследовал на наличие следов воздействия темномагических заклинаний.

-Насколько я знаю, мистера Поттера вообще не обследовали, — подал голос Снейп. — Подобрали, передали магловским родственникам и забыли.

-Очень непредусмотрительно, — пан Цисарж осуждающе покачал головой. — Я бы даже назвал это халатностью. Маглы не смогли бы распознать, что ребёнок поражён проклятьем или какой-либо магической болезнью, не говоря уже о лечении. Просто удивительно, до чего небрежны в методах могут быть люди, преследующие свои цели!

-Это вы о чём? — подозрительно спросил я.

-Это я о том, мистер Поттер, кто принял участие в вашей судьбе и распорядился вами после гибели ваших родителей. Однако обсуждение этой темы выходит за рамки моей компетенции.

Я вдохнул:

-Получается, совсем-совсем никаких способов выколупать из меня это кусок Неназываемого нет? А если Обливейт?

-Вы превратитесь в овощ, — ласково сообщил чех. — Обливейт корректирует конкретный участок памяти, как дольку торта. А вы — словно бисквит, пропитанный ромом. Как вы предлагаете извлечь ром? Бисквит, конечно, можно высушить, только он от этого непоправимо испортится.

-Как же так получилось, что крестраж во мне смог достучаться до диадемы, если на меня даже легиллименция не действует?

-А вот это ещё нам не совсем понятно. Может быть, ваш окклюментивный блок — односторонний. Возможно также, что растворившийся в вас крестраж воспринимался щитом как часть вашего сознания и не блокировался. Со своей стороны я крайне рекомендую вам заняться окклюменцией вплотную и изучить азы легиллименции. Конечно же, в вашем возрасте это слишком рано, но тут уж природа распорядилась за нас. Если вы рассматриваете возможность Ученичества у меня после окончания Хогвартса, я готов взять на себя вашу подготовку по этим дисциплинам. Скажем, раз в неделю.

-Согласен! — торопливо сказал я, пока Снейп не придумал каких-нибудь аргументов против. Не то чтобы я воспылал интересом к дальнейшему магическому образованию — вовсе нет! Но легиллименция мне точно не помешает, а там видно будет.

-Как у вас с рисованием? — спросил мой будущий Наставник. Я неопределённо пожал плечами:

-Ну, так... не очень, по правде сказать.

-Скверно. Вам следует непременно заняться магической живописью. Объёмные иллюзии — это неплохо, но гораздо удобнее, если бы вы смогли переносить видимые вами ауры в виде изображения на бумагу или холст.

-А зачем? — не понял я. Обычно малоэмоциональный чех даже руками всплеснул:

-Ну как же! С таким даром вам открыто множество дорог — артефакторика, целительство, ментальные практики, конструирование и разрушение заклинаний, охранные системы — да бездна всего! Если обычный маг создаёт структуру после кропотливых расчётов, то вы сможете целиком зарисовать её в цвете, а потом по картинке сконструировать заклинание, это гораздо проще!

-Мне нужно подумать, — я взялся за голову, распухшую от обилия натолканных в неё за сегодняшнее утро сведений. Перспективы, обрисованные магом, что и говорить, захватывали. Но... Как же моё желание стать программистом? Мне ведь нравятся компьютеры, и я совершенно не собирался всю жизнь прозябать в технически отсталом магическом мире! Но если... А вдруг...

-Артефакторика — это что? — спросил я, просто чтобы заполнить паузу в разговоре.

-Очевидно — создание артефактов, — брюзгливо заметил Снейп.

-А артефакты — это что? — продолжил я занудствовать. — Вот ларец — артефакт, это я понимаю. А волшебная палочка? А магические заколки для девчонок?

-Артефакт — это некий предмет с заранее заданными волшебными свойствами, — объяснил австриец. — Эти свойства задаются в процессе изготовления мастером-артефактором.

-Предмет, имеющий заранее написанную программу действий? То есть, можно запрограммировать их на что угодно? Как в компьютере? — я подобрался. Коли так, это было похоже на магловское программирование. Очень похоже! Вдруг я смогу объединить для себя два мира при помощи своего дара?

-Мистер Поттер, давайте отложим этот разговор на потом, — устало попросил Снейп. — Присутствующие здесь уважаемые господа не столь осведомлены о магловских достижениях техники, как вам хотелось бы думать. Меня гораздо больше волнует, почему ларец перестал экранировать диадему, и в какой момент это произошло. И как получилось, что я стал для неё источником энергии.

-Ларец как раз таки сохранил свои свойства, иначе вы не вышли бы живым из ритуального зала. Лишь благодаря внимательности мистера Поттера и его особому зрению удалось избежать печальных последствий.

Первоначально, как мы думаем, крестраж в диадеме откликнулся на крестраж в мистере Поттере. У этих якорей крайне сильно развито стремление к объединению друг с другом: именно благодаря ему, будучи осколками прежде целой души, крестражи действуют на манер магнита, притягивая обратно покинувшую тело душу создателя. Во время вашей первой попытки исследовать диадему совместно с мистером Поттером оба крестража и ваша метка объединились в одну систему по принципу сродства магии. Мистер Поттер, благодаря доставшемуся ему кусочку памяти и возможностей хозяина крестража, получил доступ к управлению магическими потоками этой системы и — вольно или невольно — вмешался в неё, нарушив равновесие.

-Невольно, — вставил я. — То есть, нечаянно. Извините.

-Сильный магический выброс, жертвой которого вы стали, ещё больше расшатал эту систему и значительно повредил ваше, мистер Снейп, магическое ядро. Вам следует понимать, что метка, чем бы она ни была, много лет являлась частью структуры ваших магических каналов, и избавление от неё в любом случае дало бы дестабилизирующий эффект. Неумелое вмешательство мистера Поттера лишь сделало этот эффект более, м-м, разрушительным. Ларец же перекрыл диадеме доступ к внешнему магическому фону. Получилось, что крестраж в ней стремился к слиянию с крестражем мистера Поттера, а источника энергии не было. Поскольку мистер Поттер уже заявил о себе как о главенствующем элементе системы, в качестве этого источника оставались только вы, а ваша метка послужила каналом взаимодействия.

-Я — админ? Да я крут! — не удержался я. — Извините, пожалуйста. Что-то оно всё как-то слишком...

-Ничего страшного, — фрау Мейер сделала движение, будто хотела погладить меня по голове, но в последний миг передумала. — Вы ещё неплохо держитесь для таких новостей.

-А как вы всё это выяснили?

-Наблюдения, изучение истории болезни, знание теории, нумерологические расчёты, моделирование... Всё в комплексе. Мы с коллегами работали все вместе, и то, что вы сейчас услышали, есть плод коллективного труда.

-А я тоже так смогу?

-Если будете достаточно усердны в учении — отчего бы и нет?

-С нумерологией у меня проблем нет, — похвастался я. — Я математику углубленно в магловской школе изучаю, а они похожи.

-Отрадно видеть такое стремление к знаниям в столь юном возрасте, — одобрительно сказал пан Цисарж. — Я не ошибся в выборе ученика.

-Да, мистеру Поттер свойственна любознательность в, кгхм, смежных областях, — сдержанно проговорил профессор Снейп. Я вспомнил кошенильных червячков и устыдился. Но ненадолго:

-А моделирование — это как? Типа моих объёмных иллюзий?

-Ни в коем разе. Это создание непротиворечивой модели магических взаимодействий, основанной на имеющихся в нашем распоряжении фактах. Уравнения и формулы, мистер Поттер. Преимущественно работа на пергаменте и в уме. Но грани вашего дара, безусловно, могут внести в эту область магических практик свежую струю. Моделирование путём объёмных иллюзий — это очень многообещающе! Я непременно постараюсь затронуть этот аспект в занятиях с вами.

Я понял, что одной лишь окклюменцией наши уроки не ограничатся, но, сам себе удивляясь, не расстроился, а обрадовался. Может, зря я так отбрыкиваюсь от магического образования? Оказывается, кроме той скучищи, что нам преподают в Хогватсе, в мире столько всего интересного! А моделирование — это тоже почти как программирование. Вот интересно, а можно создать магический компьютер, который это моделирование сам делать будет? Вот было бы здорово!

Замечтавшись, я на несколько минут выпал из общей беседы, а когда вновь включился в неё, понял, что целители уже обсуждают со Снейпом проблему его волшебной палочки. То есть, её отсутствия.

-... поэтому вам необходимо как можно тщательнее подойти к выбору новой палочки. Ваша магия ещё не до конца стабилизировалась, и скверно подобранный инструмент способен испортить её на всю жизнь. Поэтому я категорически рекомендую, чтобы палочку вы делали на заказ.

-Боюсь, это невозможно, герр Бергер. Мистер Олливандер не работает на заказ.

-О, от нашего дорогого Гиппократа я знаю, что у вас в Англии отвратительно обстоят дела с этим важнейшим инструментом для волшебника! Поэтому я взял на себя смелость пригласить сюда своего давнего друга Мишеля Шатье. Он изготавливает палочки лет сорок, и, скажу я вам, его изделия превосходны! Думаю, он сумеет изготовить для вас наилучший инструмент в разумные сроки. Мишель прибудет сюда в два пополудни. Я непременно дам ему рекомендации, какая именно поддержка нужна вашей магии.

-Благодарю вас, герр Бергер. Это очень предусмотрительно с вашей стороны.

-А, пустое! Уж если я берусь за дело, то стараюсь выполнить его хорошо. А уж ваш с мистером Поттером любопытный случай — это вызов моему профессионализму! Признаться, мы с коллегами задумали написать научную работу по итогам вашего лечения, если, конечно, на то будет ваше согласие. Разумеется, всю необходимую анонимность мы обеспечим.

-Мы с мистером Поттером подумаем над вашим предложением, — сдержанно пообещал Снейп. Ну да, он-то к публичности никогда не рвался, а я и от имеющейся славы едва отвязался... Оно нам надо? Правда, нам пообещали анонимность... Ничего-то я в этом не понимаю. Ничегошеньки!

-Что-то вы загрустили, мистер Поттер, — заметила фрау Мейер. — Устали? Или плохо себя чувствуете?

-Да мне всё равно как-то не по себе... Я точно-точно не стану Волдемортом? Однозначно?

-Если вы этого так отчаянно не хотите, у вас достанет сил сопротивляться влиянию остатков личности Тёмного Лорда. Но вам придётся как следует поработать над самоконтролем.

-Я йогой занимаюсь. И дыхательной гимнастикой. И теперь вот ещё окклюменцией буду. Этого хватит?

-Несомненно, всевозможные практики управления собственным сознанием пойдут вам на пользу. Но вам следует также сознательно отслеживать те проявления вашего характера, которые вам не нравятся, и сдерживать их. Скорее всего, вы станете более вспыльчивым, чем вам до сих пор было свойственно. Как мы поняли, Волдеморт при жизни не отличался ангельским характером, а такие яркие черты наследуются обязательно.

-Наследник Волдеморта. Какая мерзость! — я содрогнулся. — Я же теперь всё время буду думать: это я или уже не я? А вот если в глаз какому-нибудь придурку дать захочу — это я захочу или мой внутренний Волдеморт?

-Так недолго и с ума сойти, — мягко попенял герр Бергер. — Вы — это вы, привыкайте к этой мысли и не позволяйте рефлексии брать над собой верх. Представьте себе, что вы — библиотека, а осколок тёмного лорда — пополнение фондов. Только от вас зависит, читать эти тома или же оставить их пылиться на дальних полках.

Я представил себе библиотеку voldemort.dll и против воли захихикал. Ох, главное, чтоб не voldemort.exe, а то этот вредоносный вирус вовсе уронит мою операционную систему! Тогда, выходит, моя пластинка в черепе — это файерволл, а окклюменция — антивирус? Или наоборот? Мерлин, я совсем запутался!

-Давайте закончим на сегодня, — предложил Сметвик. — Мистеру Поттеру не помешает отдохнуть, а профессора Снейпа ждёт консультация с Мишелем Шатье.

-А мистеру Поттеру, — Снейп метнул на меня быстрый взгляд, — не требуется подобная консультация?

-Нет-нет, что вы! Ни в коем случае! — австриец даже руками замахал от избытка чувств. — В ближайшие полгода никаких палочек!

-Вот как? — Снейп исполнил свой коронный номер с поднятием одной брови. Все девчонки у нас на факультете пищали от восторга от этого (не при декане, разумеется!), а парни тайком (и безуспешно) пытались повторить. — Как же быть с обучением мистера Поттера в Хогватсе?

-Пока сложно сказать, — Сметвик сочувственно посмотрел на меня. Ха, это он просто не подозревает, что я не знал, как от этого Хогватса отвертеться! — Мы ещё понаблюдаем за мальчиком, тем более, мистер Поттер выразил желание восстановить утраченный кусочек лобной кости, так что ему придётся задержаться в клинике. Мощный магический фон Хогвартса и усиленные занятия магией на уроках пойдут мистеру Поттеру только во вред. Но вернуть его в магловский мир и оставить без подпитки из природных магических источников тоже не годится. Мы с коллегами к выписке планируем составить для нашего пациента план реабилитации, в котором распишем, какие занятия для него рекомендованы, как соблюдать режим магической подпитки, и так далее. К сожалению, на скорейшее возвращение в Хогвартс вам, мистер Поттер, рассчитывать не стоит.

-Ничего, — с достоинством ответил я, — я как-нибудь переживу. Тем более что у меня будут другие занятия. А для математики или языков палочка не нужна.

-Похвальная стойкость, — одобрительно заметил пан Цисарж. — Что ж, думаю, на сегодня мы достаточно хорошо потрудились. Мистер Сметвик, я загляну к вам завтра в это же время, обсудим план лечения мистера Поттера. А сегодня, дорогие пациенты, отдыхать, кушать и ни в коем случае не предаваться унынию! Самое сложное вы уже преодолели.

-Я непременно составлю тебе компанию завтра, Мирослав, — сказал гер Бергер, вставая. — Думаю, и фрау Мейер не откажется к нам присоединиться, верно, голубушка? Мистер Снейп, я помню, что обещал вам присутствовать на консультации с мастером палочек. В два пополудни я обязательно буду. Моё почтение, господа, дамы.

Все зашумели, вставая. Иностранные целители, попрощавшись, аппарировали кто куда: должно быть, у них была масса других дел. На меня же внезапно накатилась такая усталость, что я извинился перед Сметвиком и Снейпом и отправился к себе, чтобы немного подремать.

Жизнь моя в очередной раз делала крутой поворот. Оставалось надеяться, что он будет непременно к лучшему.

Взгляд со стороны

Прекрасно. Просто великолепно. Через несколько дней заканчивается семестр, а в школе — коллапс. Преподавателя ЗОТИ нет, преподавателя зелий нет, занятий по зельям и ЗОТИ, соответственно, тоже, директора нет, Поттера нет, даже лесника — и того нет... Метки тоже нет, и за один этот факт я готов смириться со всем вышеперечисленным.

Но всё же, что делать с учебным процессом? Я даже аттестацию толком провести не могу, пока у меня нет палочки, а будет она у меня в лучшем случае к Рождеству, когда студенты уже разъедутся на каникулы. Устраивать аттестацию для тех несчастных, кто на праздники остаётся в Хогвартсе? Бессмысленно. Надо поговорить с Минервой и перенести итоговые контрольные по зельям на январь. Пусть меняет учебный план, а что делать? По ЗОТИ профессор будет, в лучшем случае, со следующего семестра, и то лишь, если Альбус опять не перемудрил со своими тайными планами. А у самого директора не спросишь, он по-прежнему без сознания, одурманенный зельями, и колдомедики обещают, что на поправку он пойдёт не раньше нового года. Как Минерва справится без него с проблемой нового учителя ЗОТИ, ума не приложу! Вряд ли Дамблдор оставил ей на этот счёт какие-то указания, он же не предполагал так надолго выйти из строя.

Как бы то ни было, короткий отпуск по состоянию здоровья закончился, и я возвращался обратно в Хогвартс. Искренне надеюсь, что Слизерин не ушёл в глубокий минус за время моего отсутствия, хотя после бонуса за тролля это весьма непросто. Но без меня моих драгоценных змеек защищать некому. Старосты, конечно, приглядят за порядком, но против несправедливости преподавателей они бессильны.

Мелкий Поттер остался под присмотром целителей заращивать дырку в черепе. До каникул я его в школе точно не увижу, а уж на каникулах — тем более. Надо бы навестить Петунию, передать, что с её племянником всё в порядке. Но и это — лишь тогда, когда у меня снова будет палочка. Мерлин, как же без неё неудобно! Это Поттеру хорошо, он без палочки колдует. Можно было бы сходить к Олливандеру, но я всё же предпочту положиться на рекомендации светил с мировым именем. Мордред с ней, с магией, для бытовых мелочей есть домовые эльфы, для перемещений — камины и портключи, на худой конец, метла, а с остальным я как-нибудь потерплю несколько дней.

Неизбежность быть увековеченным в трудах почтенных мастеров менталистики в качестве подопытного материала смущала, но маги твёдо обещали анонимность. К тому же, участие в их исследованиях автоматически означало, что оплачивать их услуги мне не придётся, а оплаты консультаций столь выдающихся мэтров мой бюджет, признаться, не выдержал бы. Пришлось бы идти на поклон к Люциусу или влезать в долги к гоблинам, а это чревато. Мелкий Поттер, возможно, и осилил бы, но и то при условии доступа к родовым сейфам Поттеров, которого у него до совершеннолетия не будет.

Хотя — тут я позволил себе гадкую ухмылку — счёт больница Мунго выставила бы не нам с Поттером, а Хогвартсу. Магическая травма-то была получена мною во время исполнения своих прямых обязанностей, а Поттером, соответственно, во время учёбы и после запрещённого законом вмешательства директора. То-то Дамблдор бы побегал... И Попечительский совет заодно, а где Попечительский совет, там и Люциус, и Министерство, и каких только драклов лысых не будет! Нет уж, лучше потрудиться на благо науки. Благо мальчишку я на это дело уже уговорил.

В Хогвартсе, едва я переступил порог, на меня тут же налетела госпожа заместитель директора.

-Северус, наконец-то ты вернулся! Мы совершенно сбились с ног: тебя нет, директора нет, дети отбились от рук, Филч уже не знает, чем их занять на отработках!

-Ай-ай-ай, Минерва, где же твои манеры? Где же "здравствуй, Северус, как твоё здоровье?"

-Раз тебя выпустили из Мунго, очевидно, что ты поправился, — МакГонагал поджала губы. — А Хогвартс по ночам патрулировать некому.

-Патрули — это без меня, — отказался я. — Палочки у меня до сих пор нет.

-Как это — нет? У тебя что, не было времени купить себе палочку? Так сходи к Олливандеру, это не займёт много времени.

-... И не будет, пока мне колдовать не разрешат, — с удовольствием закончил я. Маленькая ложь — а какой эффект! В таком виде необходимость воздерживаться от колдовства мне даже начинала нравиться.

-Но... тебя же выписали! — растерялась она.

-А что мне, собственно говоря, делать в больнице, если моё восстановление — всего лишь вопрос времени?

-И когда же тебе разрешат колдовать?

-Очевидно, когда моё магическое ядро окончательно стабилизируется, — сообщать, что сей светлый миг, скорее всего, настанет уже к Рождеству, я счёл преждевременным. С Минервы станется придумать мне массу обязанностей с далёким заделом на будущее. — Мистер Поттер, как оказалось, обладает на редкость разрушительной силой.

-Ох, точно! — спохватилась Минерва, — а где же Гарри? С ним всё в порядке? Мы столько времени о нём ничего не знаем!

-Мистер Поттер продолжает отдыхать в Мунго, — сухо проинформировал я. Да, сплочённость педагогического коллектива налицо: болели мы с мальчишкой вместе, а декана факультета соперников интересует здоровье только лишь моего студента. Как любит говорить Поттер, профессор Снейп настолько суров, что по умолчанию всегда здоров и готов к труду и обороне. И ещё какого-то мистера Норриса упоминает. Неужто он знаком с котом, польстившимся на тощие прелести любимой кошки Филча?

-Бедный ребёнок! Что с ним, Северус? Ты наверняка знаешь!

-Почти то же самое, что и со мной, но гораздо сильнее, — отговорился я, решив не вдаваться в подробности. — Плюс последствия черепно-мозговой травмы. Целители предупреждают, что процесс стабилизации его магического ядра может занять около пяти лет. И, между прочим, ставят в вину воспитание Поттера у маглов. Расти он в постоянном магическом поле, у него бы не было выбросов в таком возрасте.

-Что ты такое говоришь? Тебя послушать, так у нас все маглорождённые должны выдавать выбросы, а случилось это только с Гарри!

-Это не я говорю, а целители. Между прочим, Поттера консультировали лучшие маги-менталисты с континента, специалисты с мировым уровнем. И их мнение насчёт мальчишки единогласно.

-Какой ужас! Как же он теперь будет сдавать аттестацию?

-Какую аттестацию, окстись? Я задаюсь вопросом, как он будет учиться в Хогвартсе и сможет ли вообще! В ближайшие полгода ему категорически запрещено даже прикасаться к палочке. Не говоря уже о том, что у него её попросту нет.

-Но это же... Это же катастрофа! Поттер не может не учиться в Хогвартсе! — воскликнула она.

-Минерва, ты что-то чересчур обеспокоена проблемами моего студента, — вкрадчиво сказал я. — Осмелюсь напомнить, у тебя своих предостаточно. Или близнецы Уизли уже твёрдо встали на путь исправления, и у тебя появилось много свободного времени?

-Мистер Поттер — достояние всей нации! — отчеканила МакГонагал. — А я, будучи заместителем директора, обеспокоена проблемами всех — я подчёркиваю, всех! — студентов Хогвартса.

-В таком случае, я желаю тебе уделять внимание всем студентам в равной степени, а не ограничиваться одним лишь Поттером.

-Ты совершенно невыносим, Северус! — совсем по-кошачьи фыркнула декан Гриффиндора и удалилась, пока я не успел придумать какую-нибудь колкость в ответ. Тем не менее, этот раунд противостояния остался за мной. Не выношу, когда из мальчишки пытаются сделать Избранного и всячески его выделяют!

Слизерин в моё отсутствие не посрамил себя. Факультет встретил меня отменной дисциплиной, образцовым порядком и на удивление неплохой успеваемостью.

-Мы рассудили, что в ваше отсутствие преподаватели могут быть к нам несколько... пристрастны и решили перестраховаться, — уклончиво объяснили старосты, спешно вызванные мною для доклада. Понятно, запугали малышню и как-то донесли до мозгов старших необходимость не высовываться. Молодцы, что и говорить.

-Тридцать баллов каждому за идеальное исполнение обязанностей старост. Вы — истинные представители факультета!

Студенты просияли. Как мало им надо для счастья... Давно ли я сам был таким же молодым и наивным?

Таким ты уж точно никогда не был, одёрнул я себя. Определённо, долгий отдых не пошёл мне на пользу, существенно размягчив мои мозги.

Выбросив из головы все нелепые мысли, я с головой погрузился в рутину. Теоретические контрольные до каникул я провести успевал, с практическими подождём до следующего семестра (Минерве, хочешь — не хочешь, пришлось пойти мне навстречу). Списки уезжающих и остающихся составлены и сданы заместителю директора. От участия в подготовке к пазднованию Рождества в школе я был избавлен силою обстоятельств, хвала поттеровским выбросам и обстоятельности месье Шатье, по милости которых я до сих пор оставался без палочки. Временная несостоятельность внезапно высвободила для меня такую прорву свободного времени, что я даже несколько ошалел от свалившейся на меня непривычной свободы (больничный отдых не в счёт), так что когда в первый же вечер на моём пороге замаячил младший Малфой, я не сразу понял, чего ему от меня надо.

-Отработка, сэр, — напомнил он. — Вы же сказали, что до Рождества.

-Балл Слизерину за ответственность и пунктуальность, мистер Малфой. На сегодня можете быть свободны, так как у меня масса других дел, а котлов для вас не припасено. — Я позволил себе еле заметную усмешку, Драко робко улыбнулся в ответ. Небось думает, как хорошо, что мы с его отцом дружим, и можно позволить себе со мной некоторую вольность. Что ж, если так, то он недалеко ушёл от истины.

Но чем же мне его занять? О, вроде как у Поттера мелькала интеерсная мысль насчёт усовершенствования восстанавливающего зелья...

-Приберите свою гриву, мисс Грейнджер. Ваши волосы хороши будут в Оборотном зелье, но сегодня мы готовим не его. Неужели эффект занятий с мистером Капуром уже закончился? Я считал вас более способной.

Гермиона извинилась и выскочила в коридор. Через несколько минут она вернулась — уже с волосами, заплетёнными в тугую косу, перевитую заговорёнными лентами. Сверху причёску прикрывала плотная хирургическая шапочка, из-под которой не выбивалось ни волоска.

-Что ты смотришь, Драко? — сказала она Малфою. — Забыл, что ли, что мои родители — стоматологи? Я тоже умею использовать средства индивидуальной защиты!

-Очень жаль, что сия дельная мысль не пришла вам раньше, мисс Грейнджер, — охладил её я. Гермиона смешалась и покраснела.

-Сложно забыть то, что никогда не знал, — воинственно фыркнул слизеринец. — Ты меня со своими дружками-грязнокровками не попутала?

-Стоматологи — это магловские целители, специализирующиеся на лечении зубов, и довольно на этом, — я задавил начинающуюся свару в зародыше. — Что за манеры, мистер Малфой? Может быть, мне вымыть вам рот с мылом?

Объясняю первый и последний раз: входя в мою лабораторию, все взаимные претензии оставляйте за дверью. С сегодняшнего вечера и до окончания проекта, если не случится непредвиденных обстоятельств, вы становитесь полноправными партнёрами в исследовательском проекте по зельям. Если кто-либо не в силах преодолеть свои предрассудки касательно факультета, статуса крови и других условностей, то он волен покинуть лабораторию прямо сейчас и никогда в неё больше не возвращаться. Первое предупреждение за неуместные свары станет последним же, всем ясно?

-Абсолютно, сэр, — Драко мигом подобрался. — Прошу простить мой неуместный выплеск эмоций, мисс Грейнджер, профессор Снейп. — Он слегка поклонился. Гермиона неуверенно улыбнулась в ответ. Я кивнул, признавая инцидент исчерпанным.

-Накануне несчастного случая, отправившего его в больницу, мистер Поттер высказал интересную мысль насчёт одного зелья, — я поставил перед студентами пузырьки с образцами и выложил пергамент с рецептом. — К сожалению, сам Поттер вряд ли сможет в обозримом будущем приступить к исследованиям, а идея неплохая. Я предлагаю вам присоединиться ко мне в этом проекте. У вас обоих достаточно светлые головы, чтобы не запороть эксперимент, а у вас, мистер Малфой, ещё и весьма неплохо поставлена рука для работы с ингредиентами. На время работы со мной вы освобождаетесь от любых других взысканий, поскольку всякие мелочи меня не интересуют, а совсем уж вопиющие случаи нарушения дисциплины закроют перед вами дверь лабратории навсегда. Ваша задача на сегодня — изучить состав зелья, классифицировать его ингредиенты по принципу подобия и предложить для них по два-три аналога. Можете воспользоваться литературой на этой полке. В конце занятия будет немного практики. Мисс Грейнджер необходимо ставить руку, да и вам, мистер Малфой, не помешает тренировка. Конечно, ценные ингредиенты я вам пока не доверю, но профессор Стебль как раз очень удачно решила прополоть свои теплицы, так что недостатка в материалах у вас не будет. Приступайте!

В конце занятия я попросил Драко задержаться и, дождавшись, когда за мисс Грейнджер закроется дверь, сказал.

-Мистер Малфой, я хочу кое-что сказать вам по поводу вашего поведения.

Он немедленно скривился, будто Уизли увидал, а не собственного декана. Но меня таким гримасами было не пронять:

-Вы можете сколько угодно не любить маглорождённых, обзывать их грязнокровками, делать вид, что вам смердит от отдного их присутствия, это ваше личное дело. Но держать лицо вы обязаны уметь в любой ситуации. Считайте, что этот проект тренировкой не только по зельям, но и по самоконтролю.

-Я понял, профессор Снейп, — Драко подобрался, согнал с лица капризное выражение. — Благодарю за заботу.

-Ни в коем случае не бросайте занятия у мистера Капура. Мне очень неприятно это говорить, но может случиться так, что они спасут вам жизнь. Враги не дремлют, и разборчивость в методах им не свойственна.

-Простите, профессор Снейп, но я сам уже запутался, кто мне враг, а кто нет, — тихо сказал Малфой.

-Это общая проблема, к сожалению. Смутное время...

-Отец справлялся о вашем здоровье, сэр. Он не доверяет совам. Просил вас встретиться с ним на нейтральной территории.

-Хорошо, мистер Малфой, — я на миг прикрыл глаза. Как же это невовремя... — Передайте отцу, что я сам свяжусь с ним, как только смогу, полагаю, что не раньше каникул. К сожалению, из-за своего отсутствия я несколько запустил дела в школе.

-До каникул не так уж долго, — Драко повеселел. — Отец приглашает вас на Рождество в мэнор. Я со своей стороны присоединяюсь к приглашению. Приходите, профессор Снейп. И мама будет рада!

-Благодарю за приглашение, но обещать пока ничего не могу.

-Тогда я передам отцу, что вы будете на празднике, если сможете, — кивнул он.

Я не стал спорить. До рождества я ещё увижусь с Поттером, и мы постараемся вместе придумать, что делать с моей отсутствующей меткой. В конце концов, это его рук дело!

Поттер, как всегда, огорошил меня своим парадоксальным взглядом на мир.

-Можно набить временную татуировку, — предложил он. — Или даже постоянную. Ведь магией её свести будет возможно?

-Разумеется, — сказал я. — И где вы предлагаете мне делать фальшивую метку? Боюсь, ни в одной из лавок Диагон-аллеи мне не помогут, да что там, даже в Лютном переулке вряд ли поймут!

-Да в любом тату-салоне! — Поттер откинулся на подушки, почти сливаясь с ними по цвету. Прежде чем браться за череп, Сметвик решил сперва поработать с его аллергией, а терапию мальчишка переносил плоховато. — Только вам понадобится рисунок метки или образец на ком-нибудь неболтливом.

-Допустим, рисунок я найду, — осторожно сказал я, поскольку этого добра было навалом: в любой книжке по истории Первой Магической можно было наткнуться на иллюстрацию со знаком Волдеморта. Некоторые эскизы были пугающе точны! — А дальше что?

-Просто приходите в салон, показываете рисунок и говорите, что, мол, хотите такую штуку. Правда, это, говорят, больно...

-Не проблема, — отмахнулся я. На что мне обезболивающие зелья, спрашивается?

Идея была дикая и сумасшедшая, как и большинство приходящих Поттеру в голову, но до сих пор среди них не было ни одной по-настоящему провальной, так что я решил рискнуть. Хуже уж точно не будет, а обнародовать факт избавления от Метки в нынешнее неспокойное время, да ещё и впутывать в это дело Избранного... Да гори оно всё Адским Пламенем!

Радовало, что хоть проблема уничтожения диадемы временно исчезла с горизонта: уважаемые мэтры для своей научной работы вознамерились изучить крестраж досконально, для чего, опутав ларец нереальным количеством щитов, со всеми предосторожностями перенесли его в Кёльнскую лабраторию герра Бергера.

В Лондон я отправился прямиком из Мунго (в Хогвартс так и так портключом возвращаться) и действительно обнаружил весьма приличное количество заведений, где сомнительного вида мастера были готовы украсить какими угодно риунками любую часть тела клиента по его желанию, да ещё и не задавая при этом вопросов. В одном из них я и договорился с молодым, но весьма популярным мастером (судя по тому, что очередь к нему была аж до середины января, и только благодаря моему природному обаянию, подкреплённому некоторой порцией хрустящих купюр, мне удалось втиснуться в его плотное расписание) о визите на послезавтра. Можно было бы поискать другого специалиста, но меня приятно впечатлило обилие клиентуры (зачастую постоянной), а также изобилующие среди работ художника разнообразные черепа. Мой заказ не станет для него чем-то новым и уж точно не вызовет особого интереса.

Всё оказалось далеко не так страшно, как пытался застращать меня Поттер. Метка получилась как настоящая, разве что неподвижная, но уж это я как-нибудь смогу объяснить... Да хоть тем же выбросом, сильно покалечившим мои магические каналы. А Малфой-старший наверняка не удержится и потребует показать ему Метку, раз однажды уже просил, но не получил желаемого. И, сдаётся мне, за приглашением к праздничным гуляниям кроется нечто большее, чем просто желание повидаться со старым другом.

Я как в воду глядел. Малфой-старший не утепел и через сына настоял на нашей встрече, не дожидаясь Рождества.

-Как твоё здоровье? — с преувеличенной любезностью поинтересовался он после всех положенных приветствий.

-Спасибо, паршиво, — отшутился я. — Мистер Поттер умеет испортить жизнь окружающим.

-Да, Драко говорил... Снейп, по слухам, в Азкабане аукнулся вызов Лорда. Патрули усилены, а мой источник в Министерстве обещает обыски в мэнорах старых сторонников Повелителя. Что будем делать?

-У меня нет мэнора, Люциус, — вздохнул я. — Что же до твоих сокровищ, то будто у тебя не найдётся достаточно надёжных схронов, чтобы на время убать все неоднозначные вещицы из дома! Да хоть в сейф в Гринготтсе их положи. Хвала гоблинской принципиальности, до сейфов министерские ищейки и в худшие времена не добирались.

-Спрятать-то я спрячу, это не проблема, — нахмурился мой друг. — Меня настораживает сама тенденция. Создаётся впечталение, что наши враги знают больше нас самих, и это мне крайне не нравится!

-Пока Альбус давит больничную койку, никаких серьёзных выступлений в нашу сторону ждать не стоит, — поразмыслив, предположил я. — Он — достаточно крупная фигура на политической арене, и пока окончательно не решится, останется ли он таковой или вылетит с доски, все будут сидеть тихо, как лукотрусы в Запретном Лесу.

-Твои слова да Мерлину б в уши... Приходи на Рождество, Северус. Двадцать шестого соберутся все наши... Наиболее вменяемая часть, я хочу сказать. Обсудим ситуацию.

-Приду, — вздохнул я. — Никуда от тебя не деться. А я так рассчитывал отдохнуть!

-В больнице не наотдыхался? — хмыкнул Люц. — Когда палочкой обзаведёшься?

-Вот где-то к Рождеству, скорее всего, — неопределённо откликнулся я. — Целители застращали последствиями, я уж лучше лишнюю неделю потерплю, чем на всю жизнь испорчу себе магию.

-Всё так серьёзно?

-Более чем. Говорю же, умеет Поттер всё испортить!

-Драко бы с тобой не согласился.

-Драко смотрит Поттеру в рот. Не могу сказать, что это идёт ему во вред. У этого мелкого засранца на удивление неплохо варит голова, а папашин мерзотный характер, к счастью, ему не передался.

На этой светлой ноте мы распрощались. У Люциуса были дела в министерстве, а меня ждали в Мунго на первую примерку новой палочки.

Наконец-то!

Глава тринадцатая. Верность в слизеринских тонах

Новая палочка легла в руку, как влитая. Железное дерево, бамбук и перламутр для инкрустации, сердцевина из шерсти нунды — признаться, столь причудливое сочетание в первый момент вызвало у меня оторопь, хотя получившийся результат, безусловно, стоил отданных за него сумасшедших восьмидесяти восьми галеонов. Пожалуй, это была лучшая из когда-либо используемых мной палочек, а отсутствие Министерского надзора, коим (надзором, а не отсутствием оного) грешили абсолютно все изделия Олливандера, поднимало её ценность до невиданных высот.

-Мсье Шатье, вы действительно великий Мастер! — я отвесил французу поклон, исполненный искреннего уважения. Тот белозубо улыбнулся и предложил приводить к нему Поттера — когда тот поправится, конечно же. Что-то, видать, уважаемые мастера с континента рассказали мастеру палочек. Я покивал, отделавшись несколькими ничего не значащими словами: не говорить же, что твердолобый ребёнок предпочитает обходиться без палочки?

Сам ребёнок, помучившись несколько дней, вдруг резко пошёл на поправку, и Сметвик даже осторожно заговорил о возможности отправить его на Рождество домой.

-Пускай мальчик встретит праздник в кругу семьи. Мы недооцениваем важность положительных эмоций и семейного духа в деле выздоровления, а зря!

Знал бы ты, каким этот дух мог бы быть, если бы Поттер в своё время не приложил определённые усилия, подумал я, но говорить ничего не стал. В конце концов, я — не семейный целитель Поттеров, пусть с этим разбираются профессионалы!

Альбус же был всё так же плох, хоть и стабилен, и, чего греха таить, я не слишком тому огорчался. Недееспособность Величайшего Светлого сулила мне немало свободного времени, спокойное Рождество и блаженное одиночество вместо необходимости присутствовать на торжественных ужинах в Большом Зале, которые я терпеть не мог! Да, мостить на одной чаше весов здоровье, дееспособность, а, очень вероятно, что и жизнь человека, а в противовес укладывать какие-то нелепые вечеринки, точнее — избавление от оных, было слишком даже для меня... Некрасиво, безнравственно и отвратительно, но, мантикора сожри все трактаты по этике, могу я не лгать о своих чувствах хотя бы самому себе? Там ведь и без ужинов этих треклятых достаточно наверчено: любил, ох, любил недоупокоенный директор потаскать котлы с горелок чужими руками, а мне и так положено быть циничной сволочью, даже делать ничего не надо, наделал уже в своё время. Все знают: Снейп — сальноволосый урод, мерзкая лживая тварь, недобитый Пожиратель (а бывших Пожирателей не бывает, отдельные представители пресловутых всех регулярно мне об этом напоминают), язык его ядовит, а помыслы грязнее портков самого захудалого нищего с помоек Коукворта...

Что-то меня в лирику потянуло. Не к добру это.

Знали бы все эти поборники добра и справедливости, какими методами эту самую справедливость вершил их любимый Дамблдор. О Риддле не будем: он и так у нас кругом виноват, а вот Великий Светлый в глазах общественности настолько своих одежд ещё не замарал. Кому надо, те знают... вот я, к примеру... а прочие пребывают в блаженном неведении. Да и пусть их.

Дракклов Поттер! Это из-за него я превращаюсь в рефлексирующую барышню и то и дело ударяюсь в возвышенные рассуждения о смысле бытия! Скоро к Сибилле потащусь за гороскопом, то-то смеху будет, если её инфаркт раньше не хватит...

Тем не менее, праздничный вечер я предпочёл провести в стенах Хогвартса: всё-таки, мой дом в тупике Прядильщиков не совсем подходит для вдумчивого наслаждения отдыхом. Точнее, совсем не подходит, за долгие годы небрежения превратившись в сущую дыру. Наутро был назначен визит к Малфоям, и мне следовало подумать, какую часть информации стоит открыть Люциусу, а какую лучше придержать. Пока что он весьма убедительно продемонстрировал отсутствие радости от гипотетического возвращения нашего любимого Повелителя. Но я не поручусь, что эта искренность не суть искусная игра: по части лицедейства старший Малфой всегда мог дать мне сотню очков форы.

Крохотная ёлочка в углу (я давно махнул рукой на упрямство хогвартских эльфов, с завидным упрямством пихавших рождественские украшения всюду, куда могли дотянуться. Хорошо, что в лабораторию им запрещён вход раз и навсегда: ещё не хватало обнаружить омелу или венок из остролиста среди подготовленных ингредиентов!) перемигивалась сотнями разноцветных огней. Обычно это не вызывало ничего, кроме глухого раздражения, но сегодня отчего-то казалось уместным и даже... уютным?

-Стареешь, Северус, — вслух произнёс я самым мерзким тоном, на какой только был способен по отношению к себе. — Становишься сентиментальным. Того и гляди заведёшь пару кошек, бульдога, внуков и усядешься у камина с пледом вспоминать прошедшие деньки!

По счастию, за неимением детей внуки мне не грозили, а в качестве домашнего животного вполне хватает Поттера: хлопот с ним точно больше, чем с какой-нибудь кошкой!

Горка подарков в разноцветной обёрточной бумаге — ещё одна фальшивая дань празднику, которую я всегда терпеть не мог. Дежурные презенты от членов школьного коллектива, редкие послания от бывших студентов (студенты текущие обычно на такую вольность не решались) и ещё более редкие — от коллег по зельеварческому делу... А, нет, один-таки рискнул, и это явно не Драко!.. Поттер?! Мерзкий мальчишка прислал мне чрезвычайно вежливое поздравление и подарок в скромных слизеринских тонах: коробку отличного шоколада со жгучим перцем. Запомнил, подлец, что мне понравилось!

Поразмыслив, я решил не пугать ребёнка и ответного подарка делать не стал. В конце концов, подарки вежливости не обязуют одариваемого отдариваться... тьфу, какая отвратительная словесная конструкция! Пожалуй, стоит лечь сегодня пораньше, пока пресловутый дух Рождества не лишил меня последних остатков разума!

Приём у Малфоев прошёл обычно: очень дорого, очень пафосно и, как всегда, безукоризненно. Под вечер у камина с бокалами благородного алкоголя остались только посвящённые: приснопамятный Ближний Круг, за исключением отдыхавших на курорте строгого режима в Северном Море. Крэбба и Гойла звать не стали: при всей своей родовитости мозгом компании их назвать было нельзя, а нам требовался именно ясный ум, Макнейр же не пришёл сам, отговорившись болезнью. Нам же спокойнее: штатный палач Министерства пристрастий к волдемортовской доктрине практически не скрывал, что свидетельствовало о весьма интересных связях, коими он обзавёлся на любимой работе.

-Что нового в школе, Северус? — осведомился Люц, наслаждаясь игрой света в стакане с выдержанным виски.

-У младшего Уизли крысюк заболел, — буркнул я. — Хагрид измучил Минерву, умоляя дозволить поход на Диагнон-Аллею в Волшебный зверинец, так как сам не справляется. А мадам Помфри категорически отказалась лечить крысу, заявив, что она детский врач, а не ветеринар... Что ты на меня смотришь? Какие могут быть новости, если я из Мунго всего неделю как вышел?

-Давно заболел? — поинтересовался Нотт. Этот предпочитал напитки покрепче: в широком стакане плескался чистый как слеза самогон.

-Дай подсчитаю... Аккурат как я в Мунго загремел.

-Не сдохнет, — пошевелив кожей на лбу, резюмировал он.

-Господа, господа, причём тут какая-то нелепая крыса?! Я собрал вас по важному поводу, а вы о ерунде болтаете! Лорд вернулся? Или не вернулся? Вот что сейчас важно!

-А что говорят наши азкабанские сидельцы?

-С ними мне пообщаться не удалось, — нахмурился Малфой. — А вот охрана говорит, клеймёных крепко приложило. Белла совсем с катушек съехала, воет и воет целыми днями, куда там Блэку... Тот, кстати, будто и не заметил ничего! А муженёк её покрепче будет, только браниться сильнее начал.

-Кэрроу при смерти, — подал голос Паркинсон, отхлебнув коньяку, будто бы тот был всего лишь крепко заваренным чаем. — И что характерно, дементоры к ним с того дня почти не заглядывают. Никак совсем недолго осталось.

-Вот уж о ком я плакать не стану, — хищно ухмыльнулся хозяин дома. Осведомлённость Паркинсона нас не удивляла: у каждого из присутствующих есть свои источники информации. Немудрено, что после той встряски каждый в меру сил постарался собрать максимум доступных сведений.

-Снейп, ты что-то знаешь, — Нотт не спрашивал, он утверждал.

-У меня есть предположения, — не стал отпираться я. — Но пока они не получат подтверждения, я о них говорить не буду. А если не получат, то и вовсе говорить не о чем.

-Мы могли бы поискать их вместе, — нерешительно предложил Паркинсон. Он здорово сдал с началом этой ерунды: я имею в виду пробуждение Метки и возможное возвращение Лорда.

-И тем самым привлечь к себе ненужное внимание. Спасибо, я нравлюсь себе живым и на свободе.

-Ты-то выкрутишься, — уронил доселе молчавший Эйвери. — Пока ты нужен Бороде, тебе ничего не сделают.

-Альбус недееспособен, — напомнил я. — Целители отказываются делать прогнозы. И что бы вы там ни думали, доверяет он мне далеко не во всём.

Сказать или не сказать, что Дамблдор тоже заподозрил возвращение Волдеморта? Пусть и был он тогда при смерти... Скажу, решил я. А об обстоятельствах умолчу: ни к чему им знать.

Новость произвела ошеломляющее впечатление. Мда, репутацию не пропьёшь. Старая гвардия Лорда недолюбливает Альбуса. Очень недолюбливает. Но беспокойству мага такого уровня Вальпургиевы рыцари поверили почему-то куда больше, чем собственным ощущениям.

-Так это был всё-таки вызов... — обречённо выдохнул Люциус. Паркинсон нервно долил стакан, расплескав коньяк на полированную столешницу, и выпил залпом, как последний пропойца из трущоб — наидешёвейшую бормотуху.

-Альбус мог ошибиться.

Люц посмотрел на меня с жалостью. Я проигнорировал его попытки поглумиться и продолжил развивать мысль:

-Всё, что есть у Дамблдора — это подозрения и смутные догадки. Вызов он почувствовать не мог, да что там — он даже мою Метку не видел! Не знаю уж, какие у него источники информации, но пока своими глазами не увижу нашего дорого Лорда во плоти, проблему его возвращения намереваюсь считать сугубо теоретической.

-Дожились, — Нотт степенно долил в стакан самогона. — Уже и Лорд у вас проблемой стал. Давно ль ему ноги целовали?

-Во-первых, не ноги, а плащ. Во-вторых, ты сам-то что тут забыл, коли у нас сегодня собрался кружок по интересам, которым Лорд вот вообще ни к месту?

-Ты-то не пузырись, Дамблдора тут нет, пылать преданностью светлым силам не перед кем, — он с аппетитом засунул в рот рулетик из ветчины с овощами, не торопясь прожевал. — Где ж мне ещё быть? Самые верные слуги у нас нынче в Азкабане солому пролёживают. А здесь собрались солидные люди, которым надо думать о серьёзных делах, а не о том, как полировать мантиями пряжки у выскочки, который самым захудалым капитальцем обзавестись не удосужился. Идеи — оно хорошо, покуда в карманах ветер не свищет.

Фактически это был, как говорят магглы, каминг-аут. Нотт первым озвучил самые потаённые, самые стыдные мысли, которые каждый из нас старательно сберегал в самых дальних закоулках разума не то, что от коллег по оружию — даже от самих себя. Верность верностью, но пассионарность мышления хороша для молодёжи и гриффиндорцев (тем никакой возраст для глупостей не помеха), а взрослые семейные маги, главы родов с родословными длинней альбусовой бороды, прежде всего заинтересованы в сохранении и преумножении родового наследия. Волдеморт, будучи последним представителем рода Гонтов и (если не врёт) потомком Слизерина, за всю свою насыщенную жизнь не удосужился обзавестись ни семьёй, ни наследником — даже бастардов не наплодил. А ведь долг перед Родом — это первое, что вбивают в головы юным аристократам! Волдеморт же поставил выше этого долга страх смерти. Покуда старая аристократия в лице юных наследников на волне затеянных Лордом перемен могла рассчитывать откусить кусок пожирнее, у Лорда не было недостатка в сторонниках. Теперь же подавляющее большинство старой гвардии несло ответственность перед поколениями предков и будущих потомков единолично. Им было что терять (в отличие от тех же азкабанских сидельцев), мирное время весьма благоприятно сказалось на их благосостоянии, подрастали дети, и в такой неудобный момент вновь влезать в гущу боевых действий никто не хотел. Нет никаких сомнений, что Волдеморт вернётся обозлённым и в первую очередь пожелает отомстить обидчикам, первое место в списке которых делят Дамблдор и Поттер.

Нотт здорово рисковал. Будь среди нас фанатик идей Лорда — и за жизнь его я не дал бы и половины рогатой жабы.

-Господа, я предлагаю не пороть горячку. Пока что у нас нет ничего, кроме единожды среагировавших меток. Подумайте, если бы это в самом деле был Лорд, одним вызовом он бы не ограничился. Нет, он вызывал бы нас до тех пор, пока мы не откликнемся.

-А если нет? — Паркинсон, уже здорово подогретый, останавливаться на пути к алкогольному отравлению явно не собирался. — Что если у него просто сил не хватает вызвать нас ещё раз?

-Тогда тем более чего нам бояться? Если Лорд настолько слаб, то это он в нас нуждается, а не наоборот. У кого сила, тот и командует, разве нет?

-Уж не вознамерился ли ты взять руководство в свои руки? — со смешком осведомился Нотт. — Замечательная карьера для скромного школьного учителя!

-Нотт, не дури, — устало попросил я. — Вернись Лорд в самом деле, я окажусь между двух огней... Нет, между трёх. Или даже четырёх. С одной стороны наш дорогой временно покойный руководитель, жаждущий мести и власти, неважно, в каком порядке, с другой — Бородач, обуянный идеями безапелляционной победы Светлых сил, чего бы они ни значили, с третьей — Министерство, которое спит и видит законопатить всех, кто замазался в Первой Магической, в уютные камеры курорта на Северном море, а с четвёртой — я сам. Замечу, что мне хватило бы для счастья, если бы все трое всего лишь забыли дорогу в мою лабораторию. Но меня-то во время войны никто под Империо не держал, и пока Альбус метёт пыль бородой перед Министерством, я вынужден выступать в роли дрессировщика его драгоценного Избранного чудовища. Моё положение куда более шаткое, чем у любого из вас.

-Не прибедняйся. За своего ручного Пожирателя Альбус будет вступаться столько, сколько нужно, — заметил Эйвери.

-Вот именно — пока нужно.

-Господа, господа, не о том спорите, — по знаку Люциуса эльфы мгновенно обновили посуду и закуски. — Мы все собрались тут потому, что никому из нас возвращение Лорда невыгодно. Да, я готов признать это перед всеми вами, хотя осознаю, насколько рискую. Взамен рассчитываю на ваше безоговорочное молчание, разумеется.

-Люц, Непреложные обеты следует брать до разглашения конфиденциальной информации, а не после.

-Снейп, заткнись! Кгхм. Извините, господа. Нервы. Так вот, у меня лично сын растёт. У вас тоже дети, Снейп, мне плевать, что у тебя их нет. И мне не хотелось бы, чтобы Министерство сделало из наших потомков заложников нового режима.

-Не говоря уж о финансовых перспективах, — Паркинсон налил очередной стакан, но против ожиданий лишь понюхал его и отставил в сторону. — Точнее, об их отсутствии. Лорд не больно-то любит денежки зарабатывать. А тратить любит. К кому он придёт за средствами, к Альбусу? Или сразу уж к Слизерину? В Первую Магическую не больно-то заработали, а уж после...

Люциус болезненно поморщился. Ну да, Империус Империусом, а семейные капиталы ему пришлось здорово растрясти, чтобы убедить Визенгамот в своей благонадёжности.

-К Альбусу на поклон не пойду, — бухнул Нотт. — Мне одного начальника хватило.

-Никто не пойдёт, — Паркинсон опять схватил стакан. Нервный тик у него, что ли? — Полагаю, денежки на войну он точно так же тянул из своих сторонников, как Лорд — из нас. Менять Лорда на Бороду — это всё равно что карман перекрашивать, надеясь, что вор его не узнает и промахнётся. Нет уж, я предпочитаю посидеть в стороне. Пусть сами между собой разбираются.

-Боюсь, что в грядущей войне отсидеться нам не удастся, — сказал я. — Единственное, что мы можем сделать — эту самую войну не допустить. Намерения мы с вами высказали. Ведь так? План действий выработать мы пока не можем, потому что ситуация зыбкая. Лорд то ли вернулся, то ли нет, Альбус то ли жив, то ли не совсем... Предлагаю не пороть горячку и ограничиться сбором информации. У кого есть выход на охрану Азкабана, тот пусть следит за положением узников. Аврорат не зря свой хлеб ест, если Метки активизируются, безопасники непременно затеют собственное расследование, как бы ни Отдел Тайн привлекли.

-Любая информация стоит денег, — напомнил Малфой. — Но на такое я готов вложиться. Кто со мной? Снейп, тебя не считаем, ты у нас известный бессребреник. Будешь у нас глазами и ушами в стане противника. Тебе не привыкать, хе-хе.

Рождество прошло тихо. Целитель Сметвик отпустил меня домой, заручившись клятвенными обещаниями избегать активного движения, соблюдать режим, принимать зелья строго по списку и вернуться в клинику при малейшем ухудшении самочувствия. Я мужественно соглашался со всеми его требованиями, не убоявшись даже целой батареи склянок с лекарствами. Подобно авангарду противника, они толпились на столе, обещая скорое и неизбежное воссоединение с моим организмом. О рождественских подарках беспокоиться не пришлось: Корвин и каталоги с Диагон-аллеи творили чудеса, а для всего остального у меня был Дадли и его неуёмный энтузиазм, приправленный щепоткой чёрного юмора.

Хорошо, что в школу я в ближайшее время не вернусь, а там, глядишь, и профессор Снейп остынет... Но удержаться от маленького хулиганства было положительно невозможно!

В самый Сочельник прилетела сова от Малфоя.

"Поттер, я нечаянно рассказал отцу твои мысли про мётлы для первокурсников. Он одобрил, обещал внедрить. Я тебя ненавижу!!!

P. S. С Рождеством."

Странная логика, подумал я, складывая письмо. Проболтался отцу он, а виноват почему-то я. Гриффиндорец какой его покусал, что ли?

Снегу навалило — я столько и не припомню! Дадли часами пропадал на улице, ведя ожесточённые снежные войны со всеми и против всех. Мне оставалось лишь завистливо смотреть ему вслед и чинно прогуливаться по заснеженным тропкам тётиного садика: какие-то более активные телодвижения Сметвик мне строго-настрого запретил. Склянки с зельями неуклонно убывали, обещая если не скорое выздоровление, то хотя бы избавление от полупостельного режима. Однокурсники слали с совами письма и подарки, тётя Мардж внезапно передумала наносить нам визит вежливости, вместо этого укатив отдыхать куда-то на тёплые пляжи, — в общем, жизнь потихоньку налаживалась. Тётя, правда, напомнила, что после нового года меня ждёт плановая медкомиссия, но это зло было знакомым и нестрашным. Уж не страшнее Волдеморта головного мозга!

А тридцатого декабря пришла весточка от профессора Снейпа: Дамблдор пришёл в себя.

"Целители пока не могут предположить, насколько пострадала его память. Будьте готовы в любой момент вернуться в клинику, там вы будете в безопасности: из Мунго сейчас выдачи нет даже Аврорату. Целитель Сметвик в курсе дела, вас будут ждать. К письму прилагается портключ, пароль "вербена". Держите его при себе. Директор объявил о возвращении Тёмного Лорда ещё в школе, но на тот момент его слова сочли бредом умирающего. Никто не сможет предугадать реакцию общественности, если он обвинит вас в одержимости Сами-знаете-кем.

Мерлином заклинаю, Поттер, воздержитесь от своих неуёмных инициатив! Сейчас к Дамблдору никого не пускают, но он может найти способ связаться с нужными людьми и отправить кого-либо к вам. Внимательно смотрите по сторонам и при любом подозрении отправляйтесь в Мунго. Если всё обойдётся без экстренной эвакуации, вы вернётесь на долечивание самое позднее после 10 января.

Рассчитываю на ваше благоразумие.

Проф. С. Снейп.

P. S. Благодарю за подарок. Он был как минимум оригинальным."

-Можно подумать, не Дамблдор очнулся, а Волдеморт воскрес, — сердито проговорил я, отряхивая руки: письмо, едва я дочитал, вспыхнуло и рассыпалось серым пеплом. Ну почему, почему даже дома я должен чувствовать себя на осадном положении? И ладно бы от каких-нибудь террористов, так нет же — от собственного директора! Что за неугомонный человек этот Дамблдор, лечился бы себе спокойно, а не интриги строил, не вставая с больничной койки! Понятное дело, при всяких там мозговых травмах крыша может поехать, а что Волди, что я у нашего директора любимые персонажи для размышлений. Остаётся надеяться, что целители не дремлют и не дадут директору разгуляться. А то плюну на всё и эмигрирую в Австралию!

Приложенный к письму мешочек с портключом я пока сунул в карман: носить одинокую запонку на виду, не привлекая внимания, было совершенно невозможно. Куда мне её прицепить, к футболке? Я вообще ни на ком, кроме нашего декана, не видел запонок, даже дядя, сколько помню, обходится пуговицами!

Незнакомый филин, принёсший письмо, улетать не торопился: топтался по забору, косил настороженным взглядом на Корвина, всячески выказывая нетерпение. Пришлось сходить в дом за тетрадкой и черкнуть профессору коротенькую ответную записку.

Надеюсь, новый год в кругу семьи вредный старикан Дамблдор мне не испортит!

Отступление восьмое

Как некстати эта старческая немощь! Целители в зелёных мантиях снуют туда-сюда, поят горькими зельями, на вопросы отшучиваются, отводят глаза... Палочку отняли. Где же верный Северус, где безотказная Поппи? Не время сейчас болеть, столько ещё надо сделать! Какое число сегодня?.. В Хогвартсе остался календарь с забавным Сантой и выводком косоглазых оленей. Должно быть, Рождество совсем скоро: вон сколько снега на окне навалило, а он всё сыплет и сыплет. Пора писать письма, отправлять важные и нужные посылки... Надо непременно поздравить мальчика, он ведь совсем один... Один? Но ведь вернулся, Он вернулся! Или нет?.. Ах, как некстати болит эта треклятая голова, и нет рядом Северуса, чьи зелья ещё более гадкие, но уносят боль куда быстрее, чем местные настойки.

-Скажите, умоляю, скажите мне правду: Он вернулся?!

Пожилая ведьма в форменной мантии строго хмурится, отцепляет от рукава влажные от волнения старческие пальцы.

-Лежите смирно, мистер Дамблдор! Вы вернулись, это главное! Почитай, с самого края вас целитель Сметвик вытащил.

-Мне срочно нужно увидеть мальчика!

-Всё, что вам нужно, это слушаться целителя и лечиться, как положено! Это в школе своей вы — директор, а тут — такой же пациент, как и все! Сказано — никаких посещений, значит, все мальчики подождут, ничего им не сделается. Праздник на носу, хоть и магловский, а всё ж таки понимать надо: радость у людей! Вот и вы радуйтесь, что живы остались, а уж мы-то вас подлатаем, расстараемся.

-Мне... увидеть...

Но зелья туманят разум, и мир вокруг расплывается цветным мутным пятном.

Конец отступления

В начале января, как и ожидалось, тётя укатала меня в магловскую больничку. Несмотря на усталость от больничных коридоров (а меня ведь ещё Мунго ждёт по второму кругу, эх!), я сгорал от любопытства. Ну интересно же, чего смогли сделать волшебные целители с моим дырявым черепом! Конечно, пластинка в голове здорово меня ограничивала, но отказываться от замечательного мыслеблока мне ой как не хотелось.

Моё давнишнее истерическое письмо тёте, как оказалось, дало плоды именно сейчас. Доктора просветили мою многострадальную голову со всех сторон, и, видимо, что-то им здорово не понравилось. Шушукаются между собой, на меня косятся, тёте что-то долго объясняли, она такая расстроенная ко мне пришла после их разговоров, хоть и постаралась сделать вид, что всё как обычно... Потом засунули меня в аппарат МРТ и велели лежать смирно. Я и лежал, представляя себя отважным космонавтом в анабиозной камере на пути к далёким планетам. Хорошо, что у меня нет клаустрофобии!

Хорошо, что тётя моя всё понимает! И что я нервничаю от всех этих косых взглядов и молчания, и что мне тоже любопытно и страшно, вдруг в голове что-то не так, и что моих целителей из Мунго тоже надо как-то известить о результатах обследования... У магов же нет МРТ! Так что она пришла ко мне со снимками и объяснила, что дырка в черепе у меня начала зарастать какой-то рыхлой массой. Доктора боятся, что это дала о себе знать та самая опухоль, которую мне удалили в прошлом году, когда чинили череп после травмы. И что нужно сделать биопсию — взять маленький кусочек кости на анализ и проверить, что там такое. Я не возражал. То есть, конечно же, моего согласия не требовалось, только тётино как опекуна, но я был очень благодарен ей, что она со мной как со взрослым разговаривала. Я понимал, что ей сейчас тоже не по себе.

Всё оказалось совсем не страшно, только результатов ждать долго. Прочие анализы у меня нормальными были, так что меня скоро отпустили домой, велев соблюдать постельный режим и не слишком напрягать глаза. От нечего делать я написал профессору Снейпу, приложив копию предварительных результатов обследования. Понятия не имею, зачем. Мог бы сразу Сметвику писать. Прав профессор, дурная у меня голова.

Взгляд со стороны

Противный мальчишка! Вот зачем мне знать о том, что маглы наковыряли в его потрохах? Хвастается, что ли? Или хочет заставить меня понервничать? Так мне и без него причин для переживаний хватает. Из Мунго пишут, директор никак не угомонится, всё спрашивает, вернулся какой-то непонятный "он" или не вернулся. А ему волноваться нельзя, опять инсульт будет. В сложившейся ситуации я уже и не знаю, может, оно и к лучшему будет. Радует, что слухи о Тёмном Лорде из школы до Мунго не дошли, а Дамблдор пока не настолько внятно выражает свои мысли, чтобы обихаживающие его целители растолковали его намёки так, как ему хочется.

Если всё пойдёт, как мы с Ближним Кругом рассчитываем, Лорда удастся упокоить и без Дамблдора. Про Поттера и его недокументированные возможности мои заговорщики ничего не знают, рассчитывают справиться своими силами. Так сказать, задавить врага числом. Это они про крестражи не в курсе. И не задумываются о том, что воевать придётся не только с Лордом, но и с его оставшимися сторонниками, которые не столь вероломны, как мы. Наверняка таких хватает. Я всегда знал, что мир полон идиотов. Одно из самых ярких свидетельств моей правоты по утрам смотрит на меня из зеркала.

Встретиться, что ли, с директором? Если Сметвик разрешит, конечно. Мой блок директор и в лучшие времена пробить не мог, а теперь тем более. Попробую убедить его, что никто никуда не возвращается, бывшие Упивающиеся сидят спокойно по мэнорам, а Поттер тихо мирно лечит голову в магловской больничке. Чем Мордред не шутит, пока Мерлин спит, вдруг и поверит, Альбус в последние годы вообще стал чрезмерно доверчив. Во всяком случае, в отношении меня. Уж я-то знаю, что лгу ему гораздо чаще, чем дозволено правилами хорошего тона, но куда реже, чем он того заслуживает.

Мне снилось, будто я — большая рыбина, плывущая в потоке чего-то густого, красного и солёного. Рассекая стремительно несущий меня поток своим гибким и сильным телом, я неспешно, как и подобает рыбе, шевелил жабрами и размышлял, что кислород, так необходимый мне, в крови переносят эритроциты, но они слишком мелкие и шустрые, чтобы я мог за ними угнаться и изловить, а там и попробовать на зуб. И страдать бы мне от удушья, но революционная мысль пронзила куцый рыбий мозг: как мог такой большой и могучий я поместиться в маленький кровеносный сосуд, да ещё и столь вольготно себя там чувствовать? В тот же миг сознание померкло, густая тьма облепила меня облитым сахарным сиропом тополиным пухом, чтобы через несколько томительно долгих ударов сердца смениться совершенно другой экспозицией.

В помещении, где я оказался, было полутемно, сухо и гулко. Откуда-то доносился едва заметный запах смолящих факелов (почему мне упорно кажется, что я не должен узнавать этот запах?). Чёрная плотная ткань моего одеяния тиранила такую чувствительную и нежную кожу моего тела. Я сидел на величественном троне из черепов и костей — жёстком и неудобном; останки больно впивались в моё многострадальное седалище, увеличивая мои страдания.

-Мой Лорд! — с мерзким подобострастием пролепетал невысокий, плотно сложенный человек, которого я впервые видел — и одновременно помнил как преданного, но не слишком умного союзника, коего без особых сожалений можно пустить в расход. — Позвольте выразить Вам своё почтение!

Его руки с толстыми, подобными кровяной колбасе пальцами потянулись ко мне. На шевелящихся, лоснящихся от жира губах налипли крошки. Я представил себе, как потные пальцы схватят полу моей идеально выглаженной мантии, как на зеркальной поверхности туфли останется отпечаток слюнявого рта — и меня замутило.

-Убирайся прочь, — просипел я сдавленным от отвращения голосом. — Прочь, я сказал!

Но человек был слишком туп, чтобы понять с первого раза, и всё тянулся ко мне и почти совсем уже достал до края мантии.

-Круцио! — закричал я, поджимая ноги. — Круцио! — но выходило почему-то "курица"...

Отступление девятое

-А Тёмный Лорд-то неврастеник, — задумчиво проговорил зеленоглазый мальчишка, разглядывая в зеркале свой лоб, с которого тайком от взрослых стянул повязку. Ничего особенного на том лбу не было: крохотный след от биопсии практически затянулся, так что особой нужды в бинтах, на взгляд пациента, не было. Повздыхав, мальчишка всё же вернул повязку на место и покорно улёгся в постель.

Конец отступления

-Люц, ты свободен?

-Для тебя я всегда свободен. Что случилось?

-Пока ничего. Поговорить надо.

Он открывает мне камин и отступает в сторону.

Некоторое время мы молча сидим у огня. От предложенного хозяином бокала огневиски я не без сожаления отказываюсь: голова сейчас нужна ясная.

-Ты же не отказался от идей Лорда, — наконец, решаюсь нарушить тишину.

-Аргументируй, — Малфой неторопливо отпивает крошечный глоток из своего бокала, катает на языке, наслаждаясь тонким букетом и выраженным послевкусием. Он всегда был гурманом. Даже в школе никто не умел так наслаждаться дежурным хогвартским обедом, как этот лощёный аристократ. Уверен, даже доведись ему разделить ужин с портовым нищим, он с таким же важным видом будет рассуждать о нюансах вкуса бедняцкой похлёбки, будто перед ним как минимум говядина по-веллингтонски.

-Ты по-прежнему терпеть не можешь Дамблдора, маглов и маглокровок. Даже не знаю, кого из них больше.

-Ты заблуждаешься, друг мой, — по щелчку его пальцев услужливый эльф мигом накрыл небольшой столик к пятичасовому чаю. Дождавшись, когда ушастое создание исчезнет, он продолжил: — Я много чего терпеть не могу, но готов сосуществовать с ним вместе. Дамблдор же с его стремлением объединить наши миры рушит саму основу основ магии. Я люблю свой мир и не хочу его потерять. А все эти бредни про равенство и братство пусть остаются там, откуда пришли — в магловском мире. Отсталые животные, которые до сих пор половину популяции считают недолюдьми, не могут быть равны нам и не имеют права тут распоряжаться.

Вообще-то кое в чём он прав. Никогда не мог понять оголтелого магловского шовинизма.

-Грязнокровки, как тараканы, лезут из всех щелей. Они считают нас отсталыми, замшелыми, недоразвитыми и застрявшими во тьме веков, не замечая, что тот прогресс, который они хотят принести в наш мир, заточен под их убогий мирок, лишённый истинного света магии. Они так гордятся техническим прогрессом, так кичатся толерантностью и якобы равноправием, что забывают: нет и не может быть одинаковых целей у мага и магла. Цивилизация одиночек, общественное мнение ставящая важнее личного гения, обречена на вырождение.

-Люц, ты ли это?

-Я никогда не говорил с тобой об этом, Северус, — он качает головой. — Если бы ты внимательнее слушал, о чём вещал нам Лорд, то не удивлялся бы сейчас так. Он вообще умный был. И талантливый. Жаль, что кончил плохо.

-Тем не менее, ты объявил, что не хочешь его возвращения.

-Он дискредитировал свой флаг, — Люциус решительно отставил опустевший бокал. — В восемьдесят первом у нас было всё для победы. Мы были сильны, популярны, сплоченны, чего нельзя сказать о силах противников. Протяни руку и возьми власть, она твоя! Но его понесло воевать с младенцем, поверив бредням чокнутой девки. До сих пор поверить не могу, что он оказался таким... управляемым. Полукровка, что с него возьмёшь. Да ещё и воспитан маглами. Гнилое семя.

-Ты думаешь, это была провокация?

-Я уверен, что это нелепое пророчество Дамблдор самолично состряпал на коленке и позаботился о том, чтобы подсунуть Повелителю под нос. Заодно подставил всех, до кого дотянулся. Посмотри на себя! Во что ты превратился за эти годы? Да он попросту обвёл тебя вокруг пальца! Грязнокровка твоя всё равно сдохла, а ты Бороде до сих пор кругом должен. Если бы мои деловые партнёры так поступили, они перестали бы быть моими деловыми партнёрами в тот же миг. Да я разорил бы их самих и их потомков!

-Прекрати!

-Не нравится? Тогда скажи, в чём я не прав. Никто из наших не влип так, как ты.

-Расскажи это Лестранджам.

-Сами идиоты, нечего было лезть к Лонгботтомам.

-Долохов, Руквуд, Мальсибер...

-Ты не те примеры выбрал, Снейп. Я говорю про наших — тех, кто остался на свободе. У всех семьи, деловая репутация, капитал какой-никакой. Детей женить пора. Род — это очень важно, Северус. Лорд этого не понимал — и где сейчас Лорд? Кто понимает, те на Рождество здесь были.

-Но Альбус...

-Альбус тоже не понимает, — перебил он. — Его род угаснет на нём. Правда, я слышал, что у него где-то был брат...

-Причём тут вообще род?! — он совсем меня запутал. Я рассчитывал обсудить с Малфоем доктрины Тёмного Лорда, а получил назидательную беседу о семейных ценностях!

-При всём. Вспомни, чего боялся наш любимый Повелитель?

-Ничего он не боялся, — буркнул я. — Ненавидел только и презирал.

-Ошибаешься. Больше всего он боялся смерти. При этом ни семьи не завёл, ни даже бастардов наплодить не удосужился.

-Не вижу связи.

-А это, друг мой, недостатки твоего воспитания. У меня есть Драко. У Драко будут дети, у тех — свои дети. Рано или поздно я покину этот мир, но наш род будет жить дальше. Имя Малфоев не исчезнет. Род Гонтов прервался на Томе Риддле. Если бы вместо того, чтобы так отчаянно трястись за свою шкуру, он хотя бы женился, не кончил бы так плохо.

-Что-то я совсем тебя не понимаю. Какая связь между женитьбой Тёмного Лорда и пророчеством?

-Забудь о пророчестве, — отмахнулся Люциус. — Любой Род стремится продлить себя в детях, это основа основ. Угасший род — это потерянные огромные пласты знаний и магических практик.

-Хочешь сказать, что страх Лорда перед смертью — это стремление Магии возродить род Гонтов?

-Ты чересчур прямолинеен, — Малфой с сожалением заглянул в пустой бокал, но вновь наполнять не стал.

-Дамблдор говорит, что Риддл в детстве испугался бомбардировок Лондона и...

-Хватит пересказывать мне старческие бредни Дамблдора! Пора бы жить своим умом. Один из сильнейших магов современности за несколько десятилетий не изжил глупых детских страхов, ты это мне хочешь сказать? Глупости какие!

-Один из сильнейших магов современности — Гриндевальд.

-Ну да. Один — Гриндевальд, второй — Риддл. Что не так?

-...И с ним даже Альбус не сразу справился.

-Ну так с Лордом он тоже не справился, — Люциус насмешливо посмотрел на меня. — Ты что сказать-то этим хотел? Что в битве Лорда против Гриндевальда поставил бы на Дамблдора?

-Мда-а, — протянул я. — Интересно было бы свести слона с носорогом и посмотреть, как они будут себя держать.

-Что?

-Ничего. Это цитата.

-Жениться тебе пора, Северус. Не очень-то у тебя компания по интересам подобралась: Том, Альбус...

-Я-то тут причём?!

-Притом, — жёстко сказал он. — Вот закончится вся эта ерунда, и будь любезен заняться возрождением рода Принц.

-Люц, я вообще-то к тебе не за лекцией по родовому наследию пришёл.

-Я помню. Ты спрашивал, разделяю ли я идеи Лорда. Отвечаю: я отделяю идеи от Лорда, так понятно?

-Нет.

-Не прикидывайся. Свой шанс законным путём прийти к власти Лорд истратил. Вернись он сейчас, я не дам за его успех на политической арене и кната. Он собственными руками сделал всё, чтобы уничтожить свою репутацию как политической фигуры. А путь террора мне, извини, сейчас неинтересен. Я не хочу, чтобы мой сын жил в стране, где полыхает гражданская война.

-Я тебя не узнаю.

-Это потому что у тебя детей нет, — заверил меня Малфой. — Вот как появятся, сразу поумнеешь. В самом деле, сколько можно убиваться по грязнокровке, которая отшила тебя ещё на пятом курсе! Да ещё и мёртвой.

-Перестань так её называть! — заорал я. Лорд Малфой смерил меня взглядом, в котором читалось плохо скрываемое удовлетворение. Кажется, он с самого начала планировал вывести меня из себя. И вот добился. Ну и пусть.

-Что ты намерен делать дальше? — спросил я, успокоившись. Не хочет Малфой обсуждать политические установки Повелителя — не надо. В другой раз обсудим. — Ты ведь не откажешься от идей превосходства чистокровных.

-Разумеется, — усмехнулся он. — Мы по всем критериям превосходим грязнокровок, это же очевидно! Нужно быть полным глупцом, чтобы не замечать этого.

-Тогда в чём разница?

-Ты упускаешь одну очень важную вещь, друг мой, — промурлыкал он, собственноручно наливая мне чаю и пододвигая тарелку с сэндвичами. — Верить в идею и воевать за неё — две большие разницы.

Сволочь. Скользкая белобрысая сволочь. Неужели так трудно было ответить прямо?

Я мерил шагами кабинет в своих подземельях, не в силах обуздать ярость. Ни слова в простоте, да, Лорд Малфой? Родовые искусства, семейные ценности, женитьба эта, кентавры б её в лес унесли...

Я терпеть не мог, когда он начинал корчить из себя аристократа. Именно корчить, а не быть им — надушенной и напомаженной высокородной дрянью, через губу поплёвывающей на окружающих и свысока смотрящей на всех, чей род не насчитывает хотя бы пятидесяти колен. Что он хотел донести до меня? Что с Лордом ему не по пути, Люц и так уже сказал на рождественской встрече. К Дамблдору под крыло он не пойдёт однозначно, какие бы выгоды оно ни сулило. Сам будет пробиваться к министерскому креслу? Да на кой оно ему нужно? Какое бы правительство не сидело на самой верхушке магического сообщества, рано или поздно оно будет есть из рук Малфоев, это закон природы. А зачем лезть на амбразуры, когда между тобой и твоими недоброжелателями есть такая удобная мишень? Скольких министров Магии мы уже пережили? А сколько ещё переживём? И только Малфои вечны и непотопляемы.

Но причем тут возрождение рода? Не дай Мерлин в самом деле жениться заставит. Я этого точно не переживу.

-Северус, что говорит Дамблдор? — огорошила меня Минерва вопросом за завтраком в Большом зале. Стояло пасмурное январское утро, школьники ещё не вернулись с каникул, и в принципе за едой можно было беседовать, не опасаясь лишних ушей. Но я всё равно считал, что это разговор она завела зря.

-В каком смысле, Минерва? Он в Мунго, если ты запамятовала.

-Я помню! — оскорблено сказала она. — И меня к нему не пускают, хотя я неоднократно просила и привела веские аргументы.

-Может быть, ты упустила такую незначительную деталь, — вкрадчиво сказал я, — но меня к нему тоже не пускают. Он в себя-то приходит от силы на полчаса в день.

"И такую чушь при этом несёт!", услужливо подсказало подсознание почему-то голосом Поттера.

-Ты хочешь сказать, что ни разу не навестил его?! Северус! Это очень некрасиво с твоей стороны!

-Ты определись, — насмешливо сказал я. — То ли не пускают, то ли некрасиво. И то, и другое одновременно невыполнимо. Я понимаю, конечно, что тебе без его чуткого руководства жизнь не мила, но что поделать, жизнь штука несправедливая.

-Северус, не хами Минерве, — потребовала Хуч. — Она тебя вдвое старше и вообще твой бывший преподаватель!

-Во-первых, не вдвое, а во-вторых, не очень-то красиво напоминать даме о её возрасте, — огрызнулся я. — Хотите — сами сходите в Мунго и попроситесь в гости к Альбусу. Может, вас пропустят. А я недавно провёл там несколько не самых приятных дней и вовсе не горю желанием возвращаться ради каких-то возвышенных идей. У меня дел на факультете по горло.

Настроение было безнадёжно испорчено. Бросив салфетку, я оставил недоеденный завтрак и удалился в свои покои.

Зря я всё-таки всполошился. И Поттера зря напугал. Ещё и аварийный портключ с перепугу ему всучил. Потеряет ещё... Ну, очнулся директор. Ну, болтает что-то там. Да всем наплевать! Сколько раз мне нужно повторить непреложную истину "все люди — идиоты", чтобы самому о ней перестать забывать? Минерва вон даже не заметила, что я наконец-то палочкой обзавёлся. А все прочие, по-моему, даже не в курсе, что я её терял.

Записку от Минервы я получил ближе к ночи.

"Северус, Дамблдор не успел отправить несколько писем и посылок. Как думаешь, если я сделаю это за него, это будет этично? Минерва."

Да я почём знаю, что он кому писал и зачем! Может, веерную рассылку о воскресшем Тёмном Лорде задумал!

"Я бы отравил того, кто сунул нос в мою корреспонденцию. Профессор С. С."

"Ты всегда был чересчур вспыльчивым. М."

"Да делай что хочешь, только меня в это не впутывай. Учти, я скажу, что был против. С. С."

"Иного я от тебя и не ожидала. М."

"Тогда зачем спрашиваешь? С."

"Я надеялась, что нашему коллективу удалось взрастить в твоей тёмной душе ростки сочувствия и человеколюбия. М."

"Минерва, не пей на ночь столько виски, голова болеть будет, а антипохмельное варится долго. П. С. С.

P. S. Оставь в покое сову, ей уже надоело метаться туда-сюда между башней и подземельями"

"Грубиян!"

Последнее письмо было без подписи и ответа явно не требовало. Стареет наша железная леди, с лёгкой печалью подумалось мне. Еще лет пять назад она не была такой нервной и осторожной. Это всё Альбус виноват, заморочил ей голову.

Во всём виноват Альбус.

Я это знал совершенно точно.

"Незадолго до смерти твой отец оставил эту вещицу мне. Настало время вернуть её хозяину. Используй её с умом. Желаю тебе очень счастливого Рождества"

Чепуха какая-то. Рождество прошло чёрт знает сколько дней назад! Хорошо, что я дома, а не в больнице — вот бы врачи удивились, если б к ним среди бела дня сова в окно вломилась! А почерк-то какой знакомый...

"Профессор Снейп, мне подарили на Рождество мантию-невидимку отца и велели использовать её с умом. Копию записки прилагаю. Что делать? Г. П."

"Использовать с умом, что тут непонятного, Поттер? Проф. С. Снейп."

"Я понял, сэр! Спасибо! Г. П."

Минерва всё-таки отправила альбусовы письма. Вот кошка драная! Не сидится ей спокойно!

Но Поттер-то! Каков жук! Не тот, который младший, а тот, который старший! Так вот как ему с его мерзкой шайкой удавалось проворачивать свои выходки в школе! А директор всё знал и покрывал.

Мне вдруг стало очень горько и обидно, как будто я вновь вернулся в те отвратительные дни полной зависимости от произвола учителей и только и мог, что глотать обиду и строить планы мести, когда директор в очередной раз выгораживал четвёрку своих любимчиков и покрывал их "милые шалости". Потом меня затопила холодная ярость: откуда мантия взялась у старика незадолго до смерти Поттера? Как у него хватило совести взять защитный артефакт такой силы, когда Лили и её драгоценному отпрыску грозила смерть?! Это... Это...

Предательство?..

Я тяжело опустился на диван. Неужели Малфой прав, и нелепая гибель Лорда была тщательно спланирована? А что до гибели нескольких случайно оказавшихся рядом пешек, так кому какое дело? Они же погибли во славу света!

Почему?! Почему всё так несправедливо?! Почему жизнь раз за разом отнимает всё, что для меня ценно и дорого, при этом походя разрушая тщательно выстроенный мною мир? Мой жизненный путь похож на цыганскую юбку — драную, кое-как заплатанную, аляповато-яркую, но грязную и по сути никому не нужную. Бесполезный атрибут, обещающий неземные дары и разглашение сокровенных тайн, на поверку оказавшийся пустышкой.

Мне было больно и плохо. Очень хотелось напиться или хотя бы пожаловаться Малфою (он всегда умел ободрить и утешить меня), но как раз ему-то ни о мантии, ни о Поттере знать не следовало.

Сколько раз ещё мне нужно пережить предательство, чтобы окончательно разучиться верить людям?

Интересно, Поттеру-младшему хватило мозгов сложить два и два? Он мальчик умненький, несмотря на вульгарное воспитание, но пока ещё совсем ребёнок. Если же догадался... Это будет на вашей совести, мистер Альбус Дамблдор. И тогда вас будет ждать очередной очень и очень неприятный сюрприз.

Глава четырнадцатая. Прикладное животноводство

В конце января Поттер опять ненадолго переселился в Мунго. Магловские целители не нашли ничего опасного в его многострадальном черепе и решили, что у одиннадцатилетнего мальчика каким-то чудом начала восстанавливаться черепная кость. Такая вот медицинская аномалия. Поттер по этому поводу очень глумился.

Мне этот внеплановый визит в Мунго был очень некстати: пришлось отменить занятия у мисс Грейнджер и Драко и меняться дежурствами с Флитвиком. Пан Цисарж покрутил Поттера во все стороны, поводил палочкой, уделив особое внимание голове, и остался вполне удовлетворён результатами диагностики.

-Вы, молодой человек, восстанавливаетесь хорошими темпами. В Хогвартс вам, конечно же, ещё рановато, а вот наши с вами занятия вам нисколько не повредят. Как неудобно, что ваши родственники — маглы! Дефицитный магический фон вам очень вреден сейчас.

Вопрос с местом для занятий стоял остро. Не в больнице же мальчишке жить! У почтенного Мастера свои дела есть, кроме выпасания малолетнего подопечного. Аппарация и камины под единогласным запретом целителей.

Обсуждению предстояло быть долгим.

Разумеется, я пообещал мальчишке, что буду навещать его. И вовсе не из развитого человеколюбия, а по долгу декана! В конце концов, он остаётся моим подопечным, а Слизерин своих не бросает.

-Можно, я буду писать вам, профессор Снейп?

-Можно, но не увлекайтесь. И не забывайте, что почту могут перехватить.

-У Корвина не перехватят! — повеселел Поттер. — Он даже от Дамблдора отклевался!

-Учитывайте в своих планах, что вашей почтой могут заинтересоваться личности, не столь щепетильные, как директор, которые попросту свернут вашей птичке шею.

-Полноте, мистер Снейп. — пан Цисарж осуждающе покачал головой. — Не нагнетайте.

-А что с диадемой? — влез неугомонный мальчишка. — Мы возьмём её с собой?

-Диадема пока останется здесь. Как только мы поймём, как её можно безопасно перемещать, то немедленно вернём ритуальный зал в распоряжение уважаемого целителя Сметвика.

-А как же защитный ларец?

-А защитный ларец, мистер Поттер, не выдержал столкновения с вашим темпераментом, — съязвил я.

-Пока ларец и диадема остаются в ритуальном зале, они находятся в равновесии, — пояснил менталист. — Система защиты зала сдерживает их. Но если попытаться вынести крестраж, не экранировав его должным образом, мы можем спровоцировать катастрофу магического порядка. Не слишком большую, но неприятную. Слишком уж много энергии было заключено в этом артефакте. А вокруг всё-таки больница... Не будем рисковать. Торопиться нам уже некуда, время у нас есть.

-А если я попробую?.. Ну, как тогда?

-Что вы, ни в коем случае! Вам нужно побольше отдыхать, аккуратно развивать свои таланты и ждать стабилизации ядра. Конечно, пять лет без школы я вам обещать не могу, да и не нужно это. Но если мы все постараемся, то к началу следующего учебного года попробуем вернуть вас в родные пенаты.

-Поттер, не лезьте, куда не просят, — посоветовал я. — Вам катастрофически не хватает образования и жизненного опыта, но вы упорно лезете напролом туда, где даже профессионалы осторожничают. Дуракам везёт, но им не может везти бесконечно. А к чему приводят ваши эксперименты, мы все уже имели возможность убедиться. Прошу вас сдержать свой неуёмный энтузиазм.

Очень хотелось по привычке ввернуть какую-нибудь сентенцию про его отца или хоть как-то намекнуть, что он разочаровывает меня, но почему-то при пане Цисарже мне показалось это... неуместным.

Чем дальше, тем больше я не узнавал собственные реакции на привычные раздражители. Неужели всего лишь отсутствие Метки так повлияло на мой характер? Это насколько же глубинным было её воздействие, и какие ещё сюрпризы меня ждут? А мы-то, идиоты, считали её всего лишь почётным знаком и средством связи...

План занятий был обговорён, дата отъезда назначена, все слова и пожелания высказаны. Целители попрощались и вышли, оставив нас вдвоём.

-Задержитесь немного, мистер Поттер. Потом я доставлю вас к родственникам, — через силу сказал я. — Я задолжал вам разговор.

Я не готов! Я не хочу, не хочу слушать такие откровения от взрослого человека, который почему-то вообразил себя всерьёз виноватым... передо мной? В смерти моих родителей?! Охренеть, какие новости. Век бы их не слышать. У меня, может, голова болит. И... и нога, например. И ещё что-нибудь.

Но ладно я, я-то прикидываюсь, а вот профессор не прикидывался ни капли и, судя по внешнему виду, у него он болел весь, целиком. Ушиб всего профессора о невыносимую сложность бытия. Такие дела. И я молчал, сидел, слушал, и только когда эта невыносимая исповедь закончилась, нашёл в себе силы заговорить.

-Это всё звучит очень странно, сэр.

Он даже гадость мне никакую не сказал, хотя явно очень хотелось, только бровь свою дрессированную воздел вопросительно.

-Во-первых, почему все решили, что тот непонятный, который грядёт, — это я?

-Директор считал, что под условия пророчества попадаете вы и Невилл. Риддл выбрал вас, — глухо ответил он.

-Во-вторых, какого чёрта Дамблдор попятил у папы его мантию-невидимку, зная, что Неназываемый охотится за мной?

-Этого я не знаю, — всё тот же безжизненный тон. Кошмар какой. Это он столько лет винил себя за смерть моей мамы, которую очень любил? Даже мне об этом сказал, хоть я-то тут вообще сбоку припёка... Да у него не жизнь, а ужас сплошной и ад кромешный! Ещё и в школе этой торчит, хотя все знают, что он детей терпеть не может. Нет, о нас, своих студентах, он очень даже заботится, но видно же, что ему все эти обязанности в тягость, он бы от котлов своих не отходил или новые заклинания придумывал и был бы счастлив. А вместо этого директор заставил его десять лет ждать, когда я в школу приеду. Бред какой-то. Если так уж надо, чтобы Снейп был в школе, пока я учусь, ну и нанял бы его на работу в год моего поступления! Только всё равно — зачем? Просто так?

Нет, я никогда не постигну эту замысловатую волшебную логику.

-А ещё, — храбро сказал я, обмирая от ужаса, — я никак одну вещь понять не могу. К нам домой Волди пришёл, маму и папу он... — я так и не смог заставить себя выговорить слово "убил". — Сдал их Сириус. Мантия вообще у Дамблдора была. Почему вы себя виноватым считаете?

-А вы так не считаете? — я думал, он убьёт меня взглядом.

-Нет.

-Видимо, жалкие остатки мозгов в вашей черепной коробке окончательно отказались вам служить. Я донёс Лорду о пророчестве. Если бы не я, этой истории бы не было.

-Но ведь в нём не говорилось прямо, что это буду я! — воскликнул я. — Да кто угодно мог бы ему рассказать. Или проболтался случайно кто-нибудь, а Лорду донесли. Если вы говорите, что пророчества имеют обыкновение исполняться сами, то вы тут просто под руку подвернулись... И... и мама с папой ведь знали о пророчестве, раз под Фиделиусом сидели. Они могли бы уехать куда-нибудь... А директор мог бы мантию вернуть... — Я не выдержал и заплакал. Отвернулся, скрывая позорную слабость, уткнулся лбом в колени, чувствуя, как горячая влага течёт и течёт из глаз, и дыхание перехватывает так, что ни звука не выдавить.

Профессор молчал. Не пытался меня утешать, и я был ему за это безмерно благодарен. Я оплакивал своих родителей, которых совсем не помнил, своё несбывшееся счастливое детство, и дурацкую, нескладную жизнь профессора Снейпа я тоже оплакивал, потому что терпеть не мог, когда из-за какой-нибудь нелепой случайности в самом начале безвозвратно портилось хорошее дело... А Снейп мог бы стать выдающимся учёным, а вместо этого полжизни потратил на какую-то ерунду, рисковал, портил здоровье и даже захудалой благодарности не заслужил, а только ненависть и упрёки.

Не знаю, что он думал, пока я тихо ревел в коленки. Может, тоже слезу пустил, я бы не удивился. Взрослые любят воображать себя железными, лишёнными чувств и слабостей, а на самом деле тоже плачут, не хуже детей, только детям простительно, они мелкие, а когда плачут взрослые, это... страшно.

В конце концов, слёзы иссякли. Голова в самом деле разболелась, не получить бы нагоняя от целителей... Хотя они небось профессора обвинят, что он меня расстроил... Да что ж такое!

-Возьмите, Поттер, — профессор протянул мне стакан воды и крошечный пузырёк с зельем, от которого я сразу перестал прерывисто дышать, а в груди разлилось умиротворяющее тепло. Пока я пил, он парой взмахов палочки привёл меня в порядок. — Прошу простить меня, что так расстроил вас, — явно через силу сказал он.

-Ничего... Когда-нибудь оно всё равно бы случилось.

-Давайте на сегодня закончим.

Он помолчал немного. Между нами осталось масса невысказанных слов, но ни у него, ни у меня не хватило сил продолжить этот во всех смыслах тяжёлый разговор.

-Спасибо, что рассказали мне, профессор. Мне... очень важно, что вы...

-Вы бы всё равно узнали об этом. Пророчеству отведена важная роль в вашей жизни, по мнению тех, кто знает о нём. Но директор намеревался держать вас в неведении так долго, как только смог бы.

Мы снова помолчали. Понятное дело, если бы пророчество не всплыло случайно в этой истории с диадемой, я бы так и остался дурак дураком. Какая разница, в каком возрасте узнавать такие новости? Если верить в воскрешение Волдеморта, то у меня совсем мало времени... Но я ведь не собираюсь в самом деле биться с ним, а тем более — убивать? Так какая разница, что там наговорила провидица? Я вообще всегда считал всякие предсказания бреднями и шарлатанством, а тех, кто в них верит, — не очень умными людьми. Как же так получается, что столько взрослых людей купились на эту нелепую сказочку?

-Нам пора. Пойдёмте, я верну вас домой. Документы на академический отпуск по состоянию здоровья оформлю сам. И... рассчитываю на ваш здравый смысл, который подскажет вам не распространяться об этом разговоре.

-Я и не собирался, профессор Снейп.

-Отрадно слышать. Конечно, от директора вашу осведомлённость скрывать бессмысленно, но эту проблему мы будем решать по мере возникновения. Вашу руку, пожалуйста. Мы возвращаемся.

А профессор всё равно не виноват. И я сумею убедить его в этом!

К середине февраля с уверенностью можно было сказать, что Альбус пошёл на поправку. Приступы беспамятства, так беспокоившие целителей, понемногу сокращались и в конце концов прекратились совсем, нормализовалось внутричерепное давление, восстановилась связная речь. Правда, правая рука всё ещё плохо действовала, да и с парезом лицевых мышц справа целители так до конца и не смогли справиться, отчего лицо директора приобрело гротескный вид театральной маски с уныло обвисшей правой стороной и натужной полуулыбкой слева. Но прогнозы были благоприятными: магический фон нормализовался, ядро, пострадавшее от магического выброса Поттера, за время бессознательного состояния Альбуса более-менее успокоилось, и в общем-то можно было признать, что Дамблдор легко отделался. Разумеется, покинуть гостеприимные стены больницы никто ему не позволил, поэтому бурную деятельность пришлось разводить прямо с больничной койки. И в первую очередь его энтузиазм коснулся традиционных педсоветов.

-Минерва, это ты распорядилась моей корреспонденцией?

-Да, директор. Но я отправила только запечатанные письма, на них был указан адрес.

-Спасибо, девочка моя. Жаль, конечно, что ты несколько поторопилась, но что уж теперь.

-Я бы отравил того, кто влез в мою переписку.

-Северус! Прекрати так гадко шутить!

-А кто сказал, что я шучу?

-Тихо, тихо, дети мои. Ничего страшного не произошло, просто я хотел... ммм... ещё немного подумать над некоторыми письмами. Ну да ладно. Значит, мальчик получил мантию... Что ж, это уже не исправить. Посмотрим, как он распорядится этой бесконтрольной свободой и властью...

-Вы о чём, Альбус?

-Так, стариковские бредни, милая Помона. Ничего важного.

-Раз у вас ничего важного, директор, то начну я, у меня как раз к вам неотложное дело. На кой троллеев зад вы приволокли в школу эту шавку?

-Мальчик мой, тебе давно пора вырасти из детской неприязни к однокурснику.

-Мне плевать на этого труса, но что в школе, полной детей, делает оборотень?!

-Но ты же варишь ему зелье? Никакой опасности нет.

-Имейте в виду, я непременно выставлю ему счёт.

-Такая мелочность не делает тебе чести.

-Зато вы играете исключительно крупными ставками.

-Ну, перестань, Северус, прошу тебя. Я отчасти понимаю твоё недовольство... Но Гарри так отчаянно нуждается в понимающем взрослом... В том, кто сумеет донести до него, какими чудесными людьми были его родители... Ведь у бедного мальчика от них совсем не осталось ничего на память.

-Ваш мальчик далеко не такой бедный, как вам хотелось бы о нём думать.

-Ты всегда был к нему слишком пристрастен.

-Директор, вы собрали здесь весь педагогический состав, чтобы в очередной раз прочитать мне мораль?

-Северус, ты какой-то злой. Ты точно уверен, что тебя до конца вылечили?

-Роланда, я с радостью уеду на воды для поправки здоровья прямо сейчас. Все согласны? Я могу идти собирать чемоданы?

-Давайте я сменю Флитвика на дежурстве. Вы всё равно только ругаетесь, а у меня дети неприсмотрены. А он развлечётся.

-Помона, прошу тебя, останься. Северус шутит.

-Дамблдор, уберите Люпина из школы. Он безалаберный, безответственный обалдуй и оттого опасен. Позавчера он забыл принять зелье. Хорошо, что мне понадобился его план лекций! Не могу же я бегать за ним с ложкой!

-Мальчик мой, очень тебя прошу, потерпи до конца года.

-Мне бы не хотелось спорить с вами, Альбус, но я согласна с Северусом. Мы жалели мальчика, когда он учился здесь, но учить детей ему не стоит. Что скажет Попечительский совет?

-Помона, я очень надеюсь, что Попечительский совет узнает об этом маленьком секрете не от тебя. Хорошо, моя девочка? Ради Гарри...

-Да причём тут Гарри? Северус никому не сказал, куда он делся.

-Что значит — делся?! Северус!

-Что значит — никому? Минерва, ты сама подписывала документы на академический отпуск!

-Но ты не сказал, куда он еухал.

-Поттера магловские родственники увезли лечиться на континент. Магический выброс спровоцировал осложнения после его прошлогодней черепно-мозговой травмы. В Мунго сказали, что специалистов такого профиля у них нет, а пользоваться палочкой Поттеру вообще противопоказано, поэтому в Хогвартс в этом учебном году он не вернётся. Что именно из сказанного мной вы ещё не слышали?

-Как же так неаккуратно вышло... Неужели совсем ничего нельзя сделать?

-Что вы хотите сделать, директор? Оторвать ему голову и пришить новую?

-Может, всё-таки Филиус меня сменит?..

-Какая жалость... Ремус так хотел познакомиться с сыном своего старого друга!

-У него десять лет на это было. Что-то он не торопился с визитами.

-Снейп, ты хам и грубиян. Помона, прости, но Филиус сменит меня. Завтра матч, а у меня бладжеры не чищены. Всего доброго, директор.

-Скажи, мальчик мой, ты же видел Гарри перед отъездом... Ты не заметил в нём ничего... странного?

-Драное исподнее Ровены! Да видел, видел! Совершенно обычный Поттер, нахальный и бесцеремонный, в своём уме и твёрдой памяти, если вы понимаете, о чём я. Его смотрели три лучших менталиста Европы, если бы с вашим драгоценным мальчиком хоть что-то было бы не так, мы бы об этом уже знали.

-Неужто показалось?.. Ах, пустое... Спасибо, мальчик мой. Ты иди, у тебя дел много.

-А Люпин?

-Ремус останется. Должен ведь кто-то вести защиту!

Собрания Пожирателей иногда пугающе похожи на школьные педсоветы. И отсутствие "директора" нисколько участникам не мешает.

-Второе заседание клуба Отступников прошу считать открытым.

-Люц, не паясничай.

-Северус, когда ты женишься?

-Ты для этого нас здесь собрал?

-Снейп, в самом деле, почему мы все солидные семейные люди, а ты отщепенец какой-то?

-Я суровый аскет, а следующий любопытный получит от меня в стакан что-нибудь замысловатое. И не обязательно сегодня.

-Крысюк выздоровел?

-Что?!

-У парнишки того, Уизли вроде, крысюк болел.

-Уверяю тебя, слежка за крысами с чужих факультетов не входит в мои должностные обязанности.

— Ты ж сам в прошлый раз жаловался.

-Нотт, ты два месяца переживал за какую-то крысу? Вы с Хагридом не родственники? Я тебе её специально в следующий раз принесу, будешь следить за её здоровьем, раз оно так тебя волнует.

-Господа, господа, прошу вас! Пошутили, и хватит. У меня есть новости.

-У меня тоже.

-Я начну, с вашего позволения. По моим сведениям, в Азкабане сейчас тихо.

-Даже Кэрроу не сдохли?

-Нет ещё. И Белла не воет. Зато начал выть Сириус. Но он часто воет, все привыкли уже. Важно другое. Птичка на хвосте принесла, что ручки у нашего политзаключённого чистенькие. Вы понимаете, что это значит?

-Абсолютно ничего. Блэка посадили за убийство Петтигрю, а не за Метку.

-Его обвиняли в пособничестве Лорду. Если мне не изменяет память, именно он выдал убежище Поттеров нашему дорогому Повелителю.

-И что с того? Метку ещё заслужить надо. Нет, Люциус, ты как хочешь, а я считаю, что в эту навозную кучу лезть не стоит, а твои новости устарели на десять лет.

-Да эту шавку даже не судили. Сказали, сам признался, и законопатили на пожизненное. Туда ему, в общем-то, и дорога.

-Северус, ты пристрастен, но я не могу с тобой не согласиться.

-Люц, у тебя всё?

-Нет, но я с удовольствием послушаю тебя.

-Дамблдор выздоравливает. Начинает опять тянуть одеяло на себя. Зачем-то притащил в школу оборотня преподавать ЗОТИ. Если б не мой факультет, это было бы очень смешно: тёмная тварь, преподающая защиту от самой себя. Но директор считает, что Люпин безобиден, как комнатная собачка. Плюшевая.

-Он ополоумел?! У меня сын в Хогвартсе!

-Не кричи. У всех дети в Хогвартсе. Снейп, это всякие границы переходит! Ты уверен, что Альбус дееспособен?

-Его так перекосило, что он и говорит-то не совсем внятно. Но Люпина он пригласил в школу точно ещё до инсульта. Специально, чтобы Поттер смог в тёплой и доверительной обстановке пообщаться с другом своих родителей. Не уверен, что сейчас хорошее время для смены директора, но против внеплановой проверки я не возражаю.

-Ты же сам сказал, что Поттера в школе нет!

-В том-то и дело. А оборотень есть, причём склеротичный. Зелье пить забывает. От расстройства, наверное. Я, конечно, за ним прослежу и в полнолуние запру покрепче, пусть обижается потом, но буду совсем не против, если его выкинут из Хога каким угодно способом.

-Куда катится современное образование? Не школа, а проходной двор! То тролли, то Тёмный Лорд, то оборотни! Разгуливают, как у себя дома! Куда смотрит директор? Однажды салазарово чудище придёт завтракать в Большой Зал, а руководство сделает вид, что в школе коллективный практикум по УзМС?

-Н-нуу, если учесть, что пятьдесят лет назад оно совершенно точно жило и с удовольствием подзакусило ученицей, то я бы не стал сбрасывать подобный вариант со счетов.

-Смотри сам ему на пути не попадись. А то слопает тебя по ошибке и отравится. Жалко зверушку.

-Послушайте, мы обсуждаем серьёзные вопросы! Какой ещё Тёмный Лорд в школе? Это который Дамблдору померещился?

-Если бы. Люциус, пикси б съели твой болтливый язык! Ты-то откуда знаешь?

-Северус?!

-Под Обет, господа. Без обид... Кгхм. Все готовы? В Хогвартсе профессор ЗОТИ осенью погиб, все знают?

-Это который собственным зельем отравился? Квиррелл?

-Он самый. Разгуливал по школе с Лордом в затылке. Отдел Тайн был просто счастлив получить его тело. Вопросы о защите замка и компетентности директора прошу адресовать не мне.

-Резюмируем. Десять лет назад Лорд убился о годовалого ребёнка, но обещал вернуться. В год поступления этого ребёнка в школу в ней объявляется преподаватель с вселившимся Повелителем и лишь по чистой случайности погибает раньше, чем успевает натворить дел. После чего у нас активизируются Метки, а Дамблдор открыто заговаривает о возвращении Тёмного Лорда. Вы как хотите, а я отказываюсь считать это случайным стечением обстоятельств.

-Директор мне не далее как вчера заявил, что обознался.

-Но Метки среагировали по-настоящему!

-А вот об этом я ему не сказал... Что вы на меня так смотрите?

-Снейп перестал докладывать Бороде? В Лесу все акромантулы передохли...

-Рекомендую вам, многоуважаемый сэр, более не оставлять без присмотра свою посуду. Я предупредил.

-Ну что вы опять цепляетесь друг к другу!

-Тот вызов так и остался единственным. И Метка опять побледнела.

-Но она точно среагировала не на Квиррелла. По срокам не подходит.

-Это что, у нас в последние месяцы три пришествия Лорда случились, а мы ни сном, ни духом?

-Задокументированное — одно.

— А что ты скажешь Альбусу, когда он попросит ещё раз показать Метку?

-Скажу, чтоб искал себе новый индикатор. После поттеровского выброса она ведёт себя странно.

-Как именно?

-Никак. В том-то и странность.

-И ты молчишь?! Север, ну что за скрытность?!

-Скажи мне, куда ты потратишь то колоссальное время, которое освободил за счёт непроизнесения двух букв моего имени?

-Не военный совет, а сплошное безобразие. Снейп, я не верю, что Альбус так просто отказался от подозрений. Либо он намеренно врёт, либо недоговаривает.

-Он может добросовестно заблуждаться.

-Мы точно говорим об одном и том же Альбусе? Нет уж. Когда речь идёт о волшебнике такого уровня, говорить о добросовестном заблуждении просто смешно. Почему бы не предположить, чтол ему тоже есть что скрывать? Вон, ты сам-то, как выяснилось, далеко не всё ему рассказываешь.

-Не нравится мне твоя Метка.

-А твоя, значит, нравится?

-Не в том дело. Почему она поменяла свои свойства, вот в чём вопрос?

-Мне тем выбросом все магические каналы перекорёжило. В Мунго пришлось обращаться и палочку потом менять. Лорд тут ни при чём. Бритва Оккама неумолима. Альбуса накрыло тем же выбросом, до сих пор в больнице. И давайте оставим эту тему.

-Темнишь ты что-то.

-Мерлин и Моргана, дайте мне сил! Как я от вас устал... От всех.

-Куда это ты собрался? А ужин?

-В отличие от всех тут присутствующих, мне ещё и работать надо иногда. В школу я собрался. В школу! Дежурство через полчаса! А теперь можно я уже пойду?

-Крысу не забудь.

-Какую ещё крысу?

-Уизлевскую. Ты мне обещал.

-...Нотт, вот не мог ты промолчать! Совсем мы его замучили, даже ужинать не стал.

-Ничего, немного осталось. Вот закончит Драко школу, я обязательно Снейпа из Хогвартса уволю. Отдохнёт! Да, надо будет при встрече обязательно спросить, когда он женится.

Крысу я Нотту притащил. Просто из вредности. Мне даже повод придумывать не пришлось: Уизли приволок это облезлое чудовище в Большой зал во время обеда и попытался покормить из своей тарелки. Разумеется, я конфисковал животное за антисанитарию. Потом всегда можно сказать, что оно сдохло. И мне ни капельки не стыдно. В конце концов, крысы очень нечистоплотны: всё время метят, гадят... А это крысюк, а значит, воняют его метки ужасно. И в списках разрешённых животных крыс нет.

Так что я сунул крысу в наспех трансфигурированную клетку и при первой же возможности захватил с собой, чтобы вручить своему бывшему однокурснику.

Шуганый он какой-то. Крысюк, а не Нотт. Другим у Уизли не вырастешь — ни капли не удивлюсь, если чокнутые близнецы ставили на нём свои опыты. Как жив до сих пор — непонятно. Меня боится просто невероятно, чуть за палец не тяпнул, но куда какой-то крысе до моих рефлексов!

-Держи, — говорю. — Наслаждайся. Не знаю, зачем уж он тебе нужен.

-Нет в тебе сострадания к ближнему, Северус, — осуждающе сказал Нотт.

-Как-то меня не тянет сближаться со старой облезлой крысой.

Он философски пожал плечами и поднял клетку на уровень глаз. Крысюк, истошно вереща от ужаса, носился по всей клетке, оставляя за собой обильные следы жизнедеятельности.

-Странная крыса.

-Думаешь, можно жить столько лет у Уизли и сохранить здравый рассудок?

-Сколько? — уточнил он.

А правда, сколько? Кажется, я видел её у одного из старших рыжих... Перси, что ли? Интересно, это одна и та же крыса или они упорно покупают детям одинаковых питомцев?

Или не покупают, а ловят в собственном подвале.

-Крысы столько не живут.

-Понятия не имею, сколько должна жить крыса. У меня они обычно не доживают до конца эксперимента.

-Он ведёт себя не как крыса.

Нотт достал палочку и без особого труда зажал крысу в угол. Прижатый деревяшкой, тот поднялся на задние лапы, не переставая верещать, обильно обмочился и вдруг обмяк и сполз на дно клетки.

-Что я и имел в виду, — удовлетворённо заключил этот... экспериментатор. — Крысы не падают в обморок. Где Уизли достали этот экземпляр?

-Понятия не имею. Также я не знаю, откуда Лонгботтом взял свою жабу, Джордан — паука, а мисс Лоуренс с пятого курса Хаффлпаффа — новую сову. Я вообще не имею обыкновения интересоваться подобной ерундой.

Нотт пошевелил палочкой шёрстку на крысе — слева, на той лапе, где, как я только сейчас заметил, не хватало пальца. Нахмурился.

И вытряхнул крысу из клетки прямо на роскошный малфоевский ковёр.

Ну, если эта тварь у него сбежит, Люц ему устроит вечер юного натуралиста!

-Stupefy! Homenum Revelio!

Крысюка выгнуло дугой. Лапы начали расти, тело увеличилось, пропала шерсть, морда втянулась, и вместо никак не желающего подохнуть уизлевского любимца на ковре осталось лежать тело лысоватого, довольно сутулого толстячка с характерно выпяченными передними зубами и в подмоченных штанах. На левой руке не хватало пальца.

-Петтигрю! — со сместью ненависти, досады и крайнего изумления выдохнул я.

Да, давно я так красиво не садился в лужу. Подумать только, если бы не Нотт с его любовью к животным...

Через полчаса после неожиданного превращения в малой столовой Малфоя собрались все наши. Снимать с анимага оцепенение никто не спешил: превратится обратно — и поминай как звали.

-Надо его допросить, — Люц поддел ногой в идеально вычищенном ботинке левую руку моего школьного врага, на которой во всём своем бесстыдстве распяливала рот Метка.

Я молча поставил перед ним пузырёк с прозрачной жидкостью.

-Снейп, ты что, постоянно носишь с собой веритасерум?

-Яды я тоже ношу с собой постоянно.

-И очень зря. Яд у тебя и так вырабатывается непрерывно, только успевай сплёвывать в баночку.

-Потом доругаетесь. Надо его связать и привести в чувство.

-Каков гадёныш, однако... Кто-нибудь видел его на собраниях?

-Я не видел.

-Я тоже.

-Это ещё ни о чём не говорит. Под маской и плащом не разобрать, кто там прячется, а с оборотным зельем и вовсе бесполезно гадать. Он мог каждый день стоять рядом с нами...

-И глумиться.

-Я сейчас сам над ним поглумлюсь.

-Снейп, уймись. Сначала надо вытряхнуть из него информацию, а потом он весь твой.

Отвратительное вышло мероприятие. Приведённый в чувство крысюк немедленно ударился в истерику, попытался превратиться, разорвать верёвки и разжалобить нас — и всё это одновременно. Надо ли говорить, что ничего из вышеперечисленного ему не удалось? Веритасерум развязал ему язык — его счастье, потому что мне до тошноты не хотелось копаться в его гнилых мозгах. Влезь я к нему в голову, и он остался бы овощем, до того омерзителен был мне этот гадёныш.

Он сдал всех. Подробно рассказал, как долго лелеял обиду на друзей, как решил прийти к Лорду, как получил Метку, как шпионил, вынюхивал, доносил и предавал. Сколько тут было верности Лорду, а сколько — стремлений подлой натуры, трудно было сказать.

Это он был Хранителем Фиделиуса дома Поттеров. Это он сдал их Лорду, сам привёл его к ним в тот жуткий вечер тридцать первого октября. Это он завидовал, боялся, мстил и подставлял, и именно он убил тринадцать маглов, которых записали на счёт Сириуса. Но что мне до тех тринадцати...

В какой-то момент я осознал, что меня едва удерживают несколько пар рук, в лицо льётся вода, а я ору так, что уже сорвал голос, и рвусь к этому ничтожеству, всей душой делая одного: разорвать, убить, уничтожить ублюдка, из мелочной обиды погубившегого центр моей личной вселенной, мою Лили...

-Тише, Снейп, не тронь его!

-Он ещё получит своё!

-Держите его! Северус, прекрати истерику, или я тебя обездвижу!

-Может, по морде дать? Мигом в себя придёт.

-Пустите, я вобью его лживый язык вместе с тупой башкой ему в желудок!

-Вобьёшь, непременно вобьёшь, только попозже. Он ещё не всё рассказал.

Опомнившись, я перестал рваться из рук сообщников. Ярость душила меня, но уже не застила глаза. Пусть эта тварь ешё поживёт, раз уж он так нужен. Но потом... Ты даже представить себе не можешь, Питер, что будет потом. Люц обещал отдать тебя мне, а он умеет держать слово, что бы там ни сочиняли про Малфоев болтливые языки. И ты очень, очень пожалеешь, что десять лет назад Сириус в самом деле не прикончил тебя посреди магловской улицы.

-Пустите. Я в порядке. Не трону я эту падаль... пока.

-Точно успокоился?

-Точно! Иди вон, накапай ему ещё веритасерума... И лучше сам, а то я могу и склянки перепутать. От расстройства.

Допрос они закончили без меня. Видеть не могу это рожу! Потом окончательно деморализованного и сломленного пленника отправили в один из прекрасно оборудованных для этих целей малфоевских подвалов, наложив все возможные заклинания. Я сам накладывал защиту, и теперь эта тюремная камера была защищена не хуже сейфа в Гринготтсе. Для верности снаружи дверь запиралась на решётку с прутьями в дюйм толщиной и тремя массивными замками, а ещё — на толстенный дубовый засов. Разумеется, перед заселением постояльца камеру проверили на наличие не только крысиных нор, но и самой маленькой щёлочки, а эльфов строго-настрого проинструктировали следить за Питером, не смыкая глаз, и немедленно отлавливать любую обаруженную крысу. Но мне всё равно было неспокойно.

-Может, стоило превратить его обратно и посадить в клетку? Был бы всё время на глазах.

-Снейп, ты превращаешься в параноика. Никуда он из моего подвала не денется. Не веришь — давай тебя посадим в соседнюю камеру и проверим, сможешь ты сбежать или нет. Не думаю, что у твоего врага подготовка лучше, чем у тебя.

-Не хочу. Мне ещё выяснять, откуда шестой Уизли добыл своё животное. И объяснять, куда я его дел и почему не отдаю обратно. И всё это так, чтобы он не понял, что его крыса — это незарегистрированный анимаг, которого считают героически погибшим вот уже десять лет.

-Не кипеши. Не надо ему ничего объяснять. Спроси, где взял, и будет с него. Это ты его профессор, а не наоборот.

-Нотт, ты... ты вообще герой. Если бы не твоя любовь к животным...

-А меня удивляет, почему никто из этого семейства не обратил внимание, сколько лет у них живёт эта крыса.

-Они собственных детей пересчитывать не успевают, а ты хочешь, чтоб они о крысе думали!

-А я всегда говорил, что люди в большинстве своём — идиоты!

-А знаете, что во всей этой истории самое забавное? Блэк-то, выходит, не виноват.

-Он виноват самим фактом своего существования.

-Нарси не говорите. Расстроится. Она этого придурка всегда жалела.

-Да никому мы не скажем, вот ещё. Этак и всё остальное придётся рассказывать.

— Ни в коем случае! Кого-нибудь расстраивает, что Сириус сидит?

-Я каждый раз поднимаю бокал за то, что он наконец-то получил по заслугам.

-Вот и прекрасно. Пусть сидит дальше. А мы подумаем, какую выгоду можно извлечь из поимки Петтигрю. Для начала неплохо бы найти палочку Лорда...

-Зачем она тебе?

-Ты не о том спрашиваешь. Не зачем она мне, а хотим ли мы, чтобы Лорд, если всё-таки воскреснет, получил её назад?

-Да сломать её, и дело с концом.

-Не горячись. Сломать всегда успеем.

-Можно я запытаю ею Петтигрю до смерти? Очень не хочется марать мою прекрасную новую палочку об это ничтожество.

-Вот, как минимум одно полезное применение мы этой палочке уже нашли! Осталось найти саму палочку.

Я сижу в своём кабинете в Хогвартсе и методично... нет, не надираюсь, как можно было бы ожидать — после такого-то денёчка! Я занят исключительно интеллектуальной деятельностью: изучаю, чего Драко и мисс Грейнджер наисследовали в моё отсутствие. Разумеется, я не собирался допускать их в лабораторию без присмотра, но им хватило и теоретических изысканий. Во всяком случае, аналитическую работу они проделали неплохую — не без огрехов, но для одиннадцати-двенадцатилетних детей вполне достойную. Мне совершенно не до них сейчас, но нужно держать слово, а потому я отодвигаю подальше мысль о том, как приятно будет содрать шкуру с Питера — медленно, по кусочку, наслаждаясь его воплями, — и концентрируюсь на работе.

Минерва взяла себе за правило пытаться испортить мне каждый завтрак в Большом Зале. Из чистого упрямства я продолжаю туда ходить, хотя спокойно мог бы завтракать у себя. Но по утрам коллеги обычно приносят самые свежие сплетни, а упускать такой источник информации мне не хочется. Вот и сегодня я для вида размазываю овсянку по тарелке, а сам внимательно прислушиваюсь к разговорам.

-... Воет и воет. Хуже баньши.

-Заглушающее тебе на что?

-А первоклашки как же?

Это они о Люпине. Он в самом деле периодически воет. Надо будет взять у него кровь для анализа. А то с чего бы с моего очень качественного зелья у него такой унылый приход?

Если он воет человеком, то тут я бессилен. Это голову лечить надо.

Приходил ко мне на днях. Набрался, видать, храбрости за несколько недель. Всё пытался вызнать, отчего да почему Поттера нет в школе, и как бы ему с ним увидеться. Как-как! Тебе — никак. Мог бы и раньше подсуетиться, друг, видите ли, нашёлся. К Мордреду таких друзей.

Мне крайне любопытно, что увидел бы мелкий Поттер в ауре оборотня, но рисковать ради досужего любопытства — удел гриффиндорцев и идиотов, что почти тавтология. Так что Люпина я послал. Он расстроился очень. Смотрел на меня глазами побитой собаки и что-то там лепетал в своё оправдание. Я не стал слушать. Пусть директор скажет спасибо, что я ещё не отравил его ручного волчонка. Он мне ещё за Дракучую Иву должен. И шрамы нет-нет, а ноют порой на непогоду. Мне, когда я злой, вообще не стоит ему зелье варить. Сразу яд получается. Автоматически. Дважды уже так было. Яду я, конечно, нашёл применение. Хороший яд всегда нужен. А вот аконитовое едва успел к сроку сварить.

-...рукав левый щупает и морщится. Я перепугалась, давай проверять, так не даётся ведь! Оказалось, шпаргалки там прятал, негодяй!

Интересно, если я скажу Дамблдору, что моя метка фальшивая и всегда была обычной магловской татуировкой, поверит или нет?

-...отнял и с собой унёс. Сказал, что съест. Мальчик очень расстроился...

Это они об уизлевской крысе? Я что, действительно такое сказал?

-Северус, зачем ты обидел ребёнка?

-Стол, за которым детский коллектив принимает пищу, — не лучшее место для больного животного. Поэтому крысу я конфисковал и отнёс к ветеринару.

-К кому?

-О Мерлин... к целителю, который лечит животных. Уизли совсем не следил за своим питомцем. Крыса при смерти была.

-Неужели в твоей чёрствой душе проснулись крохотные ростки сострадания, хотя бы и к незаметнейшему из животных! И что теперь делает эта крыса?

-Минерва, крыса умеет только есть, гадить или спать. Что-то одно из этого она сейчас проделывает, на твой выбор. Целитель обещал сообщить, если она выздоровеет или сдохнет.

Надеюсь, этому "незаметнейшему из животных" достаточно скверно у Малфоя в подземелье, злорадно подумал я. А уж лечение мы ему подберём. В средние века существовал универсальный способ от любой хворобы. Кровопускание. Отличная вещь!

В прекрасном настроении я покидаю Большой Зал. У входа меня, как обычно, поджидает Люпин — с тоской смотрит вслед, но не решается заговорить первым. Обучаемый.

-По пятницам не подаю, — роняю я, проходя мимо. Сегодня среда, но мне плевать. Я не позволю блохастому испортить мне утро.

-Помилосердствуй, Снейп, — тихо говорит он. — У меня никого не осталось...

-Кто ж тебе виноват, что ты не удосужился ни семьи завести, ни друзей?

Можно было бы развить мысль о цене гриффиндорской дружбы, но мне откровенно не хочется тратить на него слова. К тому же, я уже сто раз на эту тему высказывался.

-Ты мог бы хотя бы передать ему письмо...

-Люпин, ты идиот. Я не собираюсь навещать Поттера. Я понятия не имею, куда его увезли, и знать не хочу. Запомни, наконец: я его декан, а не нянька. А если хочешь вести с ним переписку, отправь письмо с совой.

-Я отправлял, но она вернулась обратно.

-Значит, директор что-то намудрил с защитой вашего уникального мальчика. Положительно я начинаю подозревать, что Поттер — сорт моего личного проклятья. Что бы ни происходило, обязательно всплывёт не один, так другой представитель этой семейки. Убедительно тебя прошу: избавь меня от обсуждения его избранной персоны. Мне своих проблем хватает. А если тебе заняться нечем, иди к уроку готовься, Минерва недавно жаловалась, что ты ей до сих пор учебные планы не сдал.

-Ты стал жестоким...

-Почему это — стал? Я всегда таким был. Терпеть не могу вытирать сопли великовозрастным нытикам. Иди плачься директору, а меня уволь выслушивать твои словоизлияния.

И вот ещё что, — мой голос стал угрожающим. — Следи за собой, шавка. Упаси Мерлин тебя ещё раз забыть о зелье. Я прикончу тебя собственноручно, и ничего мне за это не будет. Ещё и награду получу от Министерства за уничтожение твари пятого класса опасности. Ты — тёмная тварь, Люпин. Помни об этом. Не выводи меня из себя, иначе я вспомню, что сам когда-то хотел преподавать защиту от тёмных искусств.

Он остался стоять посреди коридора — жалкий, нелепый, абсолютно бесполезный что как человек, что как волк. Мне ни капли не было его жалко: он сам выбрал такую судьбу — ныть и ни дракла не делать.

Одно я знал точно: пусть мы знакомы с ним Мерлин знает сколько лет, но если я почую от него хоть малейшую угрозу детям — убью без колебаний.

И рука не дрогнет.

Глава пятнадцатая. Нрав и планы профессора Снейпа

-Давненько вы у нас не появлялись, профессор Снейп. Зря, зря. Коллеги жалуются, после болезни вы стали очень нервным. Дыхательная гимнастика и медитация весьма способствуют нормализации магических потоков и душевному успокоению.

Мерлин! Как я мог забыть! Деградирую хуже любого гриффиндорца!

...На Петтигрю вот сорвался. На крысёныша плевать, а перед своими зря засветился.

-Мистер Капур, я непременно возобновлю посещение ваших занятий. Расписание осталось прежним?

-Расписание не изменилось. Приходите обязательно. Простите, что беспокою вас, наверняка вы уже измучены этим вопросом, но всё же: мистер Поттер надолго нас покинул? Ему, с его живым характером, как воздух нужны мои уроки.

-Мистер Поттер действительно очень сожалел, что пропустит ваш курс. Мы все очень надеемся, что к следующему учебному году он вернётся в Хогвартс.

-Благодарю вас, профессор. Хорошая новость! Если предоставится возможность свидеться с ним, передайте ему мои наилучшие пожелания.

Я не собираюсь видеться с Поттером. Да, обещал, а обещания нужо выполнять, но... Теперь, когда его нет в замке и вообще в Англии, с меня слетел огромный пласт обязанностей. Директор пусть сжуёт свою бороду, больше я под его дудку плясать не буду. Удивительное дело, сколько проблем может доставить один маленький мальчик, отчаянно старающийся не нарушать никаких правил. И ведь, что самое противное, не нарушал! Все глупости, которые он натворил, начиная от ночных прогулок и заканчивая испорченной диадемой, совершались совершенно без его на то желания. Определённо, это талант.

Врагам бы такие таланты подбрасывать.

Пусть им под растопыркой вселенские тайны мироздания открывает.

Дамблдор рвётся в школу, как нимфоманка к инкубу. Что ему тут надо, если его драгоценного мальчика нет? Пыль с поискового амулета стереть? Зря надеется. Мы прекрасно поработали с иностранными целителями: от всех видов магического поиска наш мальчик защищён превосходно. Даже я не знаю, куда, в конце концов, его определил наставник.

Юридически ответственность за Поттера теперь несёт пан Цисарж. Насколько мне известно, ритуал принятия ученичества они собирались провести сразу после перемещения. Конечно же, мелкий шкодник вызнал всю подноготную, прежде чем согласиться. Осторожный. Это плюс, но как же порой мальчишка бывает утомителен!

Хорошо, что на континенте к ритуальной магии относятся с должным почтением. Это только наши кретины от Министерства додумались позапрещать всё подряд. В итоге имеем, что имеем: толпу недообученных, скверно вписавшихся в магическое сообщество маглорождённых, и старые Рода, которые автоматически нарушают закон одним своим существованием. Потому что никакой Род невозможен без ритуалов. Простейший пример — имянаречение. Это только маглы могут считать, что достаточно вписать имя младенца в метрику.

Скрежет птичьих когтей о серый камень парапета отвлёк меня от размышлений. Ну и когти у этой птички? Где Поттер откопал этого монстра?

И что там опять стряслось у мальчишки, что он без меня обойтись не может?

Я снял письмо.

Не у мальчишки

"Уважаемый профессор Снейп! Буду рад увидеть Вас в Кёльне в субботу 13 марта в 14.00 по Гринвичу. Генрих предоставил нам свою лабораторию. Международный портключ прилагается, пароль — цикута. Если Ваши планы не позволяют Вам быть, известите, пожалуйста, ответным письмом.

Dr.rer.med М. Tsisarzh"

Я покатал на ладони игральный кубик — международный портключ. С каждой грани на меня ехидно скалились ровно шесть точек. Намёк на то, что меня непременно ждёт выигрыш? Или что я — успешный шулер?

Или вовсе в том нет никакого подтекста, а пан Цисарж сотворил портключ из первого попавшегося предмета, как я сам порой делаю в минуты сильнейшей задумчивости.

Да нет, ерунда какая, международные портключи мимоходом не делаются.

Должно быть, у них в Европе так принято, решил я и выкинул странность из головы. Самое приятное, что портключи зарубежного производства не требуют регистрации в нашем Министерстве и никак не контролируются. Такая вот дырка в законодательстве.

Суббота у меня была совершенно свободна. Минерва, конечно, не преминёт всучить мне дежурство, но от неё я уж как-нибудь отделаюсь. Проводить толпу малолетних хулиганов в Хогсмит может кто угодно, а у профессора зелий должен быть выходной! Все знают, что у меня дурной характер. Достаточно дать понять коллегам, что от нарушенных планов он портится ещё больше, и они вспомнят, что дежурим мы вообще-то по очереди, пусть раньше я и пренебрегал этим правилом, взваливая на себя чуть ли не половину дежурств.

Минерва к моим планам на выходные отнеслась без интереса. Даже обрадовалась, если я верно истолковал её поджатые губы и разгладившуюся складку на лбу. Упрямая дочь шотландских пустошей наконец-то уяснила, что чем дальше я убираюсь из школы, по которой шляется оборотень, тем целее эта тёмная тварь будет. Люпин, не Минерва. Обновлённая версия профессора Снейпа заместителю директора отчаянно не нравилась. Зато она очень нравилась мне самому — настолько, что я приглушил неумолчный шёпот своей паранойи и сроднившегося со мной с того самого Хэллоуина неизбывного чувства вины, решив не отказывать себе больше в некоторых позволительных магу моего уровня и положения вольностях. МакГонагалл интересов вне Хогвартса не имела и не мыслила себя отдельно от школы. В её понятии это и был признак настоящего профессора, чуть ли не подвижничество во имя образования и будущего юных наследников нации. Я подобным альтруизмом не страдал, как и иллюзиями, что преподавательский состав в силах на что-то там повлиять в неокрепших умах подрастающего поколения. Почему-то же у нас выпускаются из школы предатели, тёмные лорды и безответственные негодяи вместо новых светочей зельеварения, чар и трансфигурации!

Пан Цисарж встретил меня со всей возможной любезностью — один. Без своих коллег (впрочем, он пообещал, что они непременно присоединятся к нам, но чуть позже) и, пресвятые яйца Мерлина, без Поттера, чего я в душе опасался.

-Мальчик передаёт вам своё глубочайшее почтение, но, увы, сейчас он проходит курс восстановительного лечения, который крайне нежелательно прерывать. Как маг, думаю, вы понимаете, что даже перемещение портключом может сбить тонкие настройки целительской магии.

Я понимал, а потому поспешил сообщить любезному хозяину, что целиком с ним согласен. На моё счастье, пан Цисарж был весьма конкретным человеком, а потому формальности на том закончились, и он приступил к делу.

Как и следовало ожидать, феномен множественности крестражей чрезвычайно взбудоражил высокие научные круги. Ларец до сих пор занимал собой малый ритуальный зал в Мунго: хотя связь между мной и запертой в нём диадемой признали распавшейся, активный крестраж по-прежнему представлял опасность для любого, кто носил на себе печать лорда. Хоть Поттера, с его недопереваренным крестражем, хоть любого из бывших Вальпургиевых рыцарей: крестраж ради подпитки мог присосаться к кому угодно. Поэтому выносить ларец из зала исследователи не рисковали до тех пор, пока не сумеют найти способ обезопасить мир от взбесившегося артефакта. Как всякая недосказанная тайна, копии личности Реддла манили менталистов чрезвычайно, но у них были связаны руки. А Поттер упорно твердил, что крестражей там как бы не больше пяти, если, конечно, он верно интерпретировал собственные видения. Я на этот счёт своего мнения пока не имел: с равным успехом могло оказаться, что мальчишка чует других меченых, и, Мерлиновы яйца, это было бы куда лучшим вариантом, чем если бы Волдеморт действительно расколол свою душу на множество частей и раскидал их по миру. Поттер утверждал, что их вряд ли больше десятка, но когда речь идёт о крестражах, даже один — это слишком много. А ведь мы уже знали как минимум о двух — диадема и сам мальчишка.

Заниматься тёмной магией на островах прямо перед носом у Министерства было поступком не просто смелым — самоубийственным. Континентальная Европа к научным изысканиям была гораздо более лояльной. Теоретические исследования никому не мешали — при условии, что они так и останутся теоретическими, а их авторы не помчатся немедленно перекраивать мировой порядок, вооружившись новыми знаниями. В Британии у Поттера не было ни единого шанса. За проливом — может быть. Я не строил иллюзий. Справиться с остатками личности тёмного лорда — это не фестралов на ощупь за яйца ловить, тут одной сноровки мало.

Пан Цисарж предложил мне войти в научную группу в качестве равноправного участника. Я — не самый худший легиллимент, а окклюмент, без ложной скромности скажу, превосходный: столько лет водить за нос самого Лорда дорогого стоит, уж он-то был лучшим из лучших. Я знал реалии Магической Британии. Я имел обыт многолетнего сосуществования с Меткой. В конце концов, я был деканом мелкого Поттера, которого следовало как-то уговорить на продолжение магического образования (хотя об этом чех не упомянул).

-В идеале нам крайне необходим доброволец, обременённый тем же конструктом, который причинил вам так много хлопот. Разумеется, мы предпримем все меры предосторожности, но вы же понимаете, что дело крайне серьёзное и опасное, и стопроцентной гарантии на благополучный исход не даст никто. Возможно, среди ваших... соратников... бывших соратников... найдётся кто-либо достаточно альтруистичный, кого можно было бы привлечь к исследованиям?

Ха. Вальпургиевы рыцари и альтруизм — понятия, несовместимые по определению. Ясно, как день, что на континенте совсем не осведомлены о том хаосе, что не так давно творился у нас в Британии, иначе пан Цисарж не задавал бы таких вопросов.

-У меня есть подходящая кандидатура, — я хищно оскалился. — Просто превосходный экземпляр. Вам не стоит беспокиться о его безопасности. Прямо скажем, это совершенно излишне. Выживание объекта не обязательно и даже не приветствуется. Это государственный преступник, пан Цисарж. У нас в Британии он числится погибшим, а на самом деле в анимагическом образе более десяти лет скрывался от правосудия. Именно из-за него погибли родители Поттера, считавшиеся его ближайшими друзьями ещё со школы. У него есть Метка. То, что надо, если, разумеется, у вас получится сделать так, чтобы эта крыса не сбежала. И я с огромным удовольствием войду в рабочую группу!

-Крыса — это оценочное суждение или?.. — осведомился он.

-Это его анимагическая форма.

-Я должен посоветоваться с коллегами, — пан Цисарж окинул меня цепким, проницательным взглядом. Стоило ли мне беспокоиться, что я только что уронил себя в его глазах? Плевать. Я не белый и пушистый зайчик, никогда им не был и не стремился. Война — дело грязное, а я хлебнул этой грязи сполна, на обеих сторонах.

Мы, маги, в принципе не отличаемся милосердием и добросердечием.

Работами по исследованию крестражей руководила фрау Мейер, и вот у неё с моралью было всё в полном порядке. В том смысле, что она, мораль, у прекрасной дамы отсутстовала — или же была хорошо выдрессирована. Никакой жалости к подопытной крысе у фрау не было, один лишь исследовательский азарт и желание подольше растянуть лабораторный практикум. А то пленники нынче хрупкие пошли, вдруг не переживёт свалившегося на него счастья лицезреть саму Лауру Мейер!

Защита на её рабочих зонах была такая, что Люциус со своими подвалами проигрывал вчистую. Неудивительно: учитывая сферу интересов фрау, имела она дело с образцами похлеще беглой крысы Питера. Мне так было даже спокойнее. Осознавая доступность к телу предателя, я нет-нет, а ловил себя на том, что бросаю на свой разделочный инвентарь странные взгляды, а то и ласково поглаживаю рукояти. Сходить с ума — задача хлопотная, требующая изрядных усилий и полной самоотдачи, а Британия ещё не оправилась от выходок предыдущего психопата, до масштабов которого мне вряд ли светит когда-нибудь дорасти. Поэтому я, заручившись поддержкой нашего скромного клуба по интересам, с чистым сердцем передал Петтигрю европейским коллегам. Всё равно мы не знали, что с ним делать.

Перед тем, как пополнить свою лабораторию новым образцом, фрау Мейер нанесла нам визит вежливости. Люциус был совершенно очарован ею, — я не видел его таким галантным даже в день его собственной свадьбы! Нарцисса в свою очередь была очарована ею не меньше — в том числе тем, что всё внимание фрау занимал малыш Питер, а вовсе не блистательный Люциус, по привычке распускавший хвост перед красивой женщиной.

-Если ты опять скажешь что-нибудь про женитьбу, Мерлин свидетель, я тебя отравлю, — предупредил я, едва за гостьей схлопнулся международный портал. — Не смертельно, но очень неприятно!

-Не скажу, — мечтательно закатил глаза Малфой. — Ясное дело, такая дама не про тебя. Ты перед ней что суслик перед тигрицей! Какая женщина!

-Великолепная, — сухо заметила Нарцисса. — Наша гостья оказалась гораздо лучше воспитана, чем мой дражайший супруг.

-Я восхищён её умом, дорогая! — спохватился Люц, делая попытку поцеловать кончики пальцев жены, но Нарцисса только раздражённо выдернула руку из его ладоней. — Ты слышала, как она рассуждает обо всех этих комплементарностях, ассоциативных рядах, точках взаимодействия? Наконец-то нашей проблемой занялся настоящий профессионал!

-Даже не пытайся меня убедить, что понял хотя бы половину, дорогой. Бери пример с Северуса, вот он не позволяет себе пялиться на посторонних дам при живой жене!

-Это потому что у него жены нет! — авторитетно заметил Люциус. — Кстати, Снейп, а когда...

-Ты обещал не поднимать этот вопрос. Неужто лорд Малфой разучился держать слово?

-Я всего лишь хотел уточнить, когда фрау заберёт эту падаль, что поганит мой прекрасный подвал, — выкрутился Малфой. — О тебе же забочусь. Вдруг ты не удержишься. Я же вижу, как тебе хочется.

-Я контролирую свои желания, даже такие простые и естественные. А теперь позвольте откланяться, дела ждут. Как только будут новости, я сообщу.

Неистребимую страсть Дамблдора к педсоветам не смог вытравить даже инсульт. Как это Мунго пошёл ему навстречу? Ну, один раз, ну, второй, но еженедельно?! Хвала Мерлину, у него хватило ума не таскать сюда Люпина. Больница — не лучшее место для домашних животных.

На ближайшем же собрании МакГонагалл сдала меня Дамблдору. Не понимаю, чего она хотела этим достичь? Мои отлучки абсолютно законны, а если ей они не нравятся, это её проблемы.

-Я готовлюсь к международной конференции, Альбус. Что вас так удивляет? В отсутствие вашего драгоценного мальчика у меня наконец-то появилось время для исследований. А вашими стараниями — и весьма актуальная тема.

Директор что-то пробормотал, но от волнения его неразборчивая речь стала вовсе невнятной. Но мне переводчик не требовался. И так понятно. По контексту.

Странно вообще-то. Неделю назад он был куда разговорчивее. А сегодня опять половину слов жуёт, как вчерашнюю кашу.

-Репеллент я варю. Для вашей забывчивой зверушки. Точнее, против неё. Склероз в таком раннем возрасте — явный признак деградации сознания, а мне не улыбается в школе, полной детей, каждое полнолуние отлавливать озверевшую от безнаказанности тварь пятого класса опасности.

-Это же твой однокурсник, Северус! — возмутилась Минерва.

-Ты, Минерва, училась вместе с Тёмным Лордом, — ласково напомнил я. МакКошка побледнела и отшатнулась. — Что же теперь, вместо войны с ним следовало устроить вечер встречи выпускников?

-Хватит вам цапаться, — у Помоны снова не выдержали нервы. Она тоже не любила педсоветы. — Северус имеет право на исследования. А вот ты, дорогая, когда в последний раз брала в руки палочку не для превращения ежа в табакерку? А ведь числишься профессором! Сколько тезисов за последний десяток лет Хогвартс отправил на научные конференции? А сколько из них в итоге стали докладами? Да ты в ноги Снейпу кланяться должна! Мы же за счёт него только и справляемся. А ведь считаемся одной из лучших школ!

-Прости, Помона, но я не договорил. Мне надоело, что едва дело касается безопасности детей, как у вас, Альбус, включается режим замалчивания. Объявите уже, что по школе шляется обротень, и дело с концом.

-Тогда школяры начнут выслеживать его, чтобы совершить подвиг, — коротко хохотнула Хуч. — Твои-то, Снейп, не полезут, ты их выдрессировала, а вот красно-золотые не удержатся. Верно я говорю, Минерва?

-Это не имеет значения, — МакГонагалл нервно поджала губы. — Ремуса приняли на работу на условиях анонимности, мы не можем так его подвести.

-Чего? — Роланда замахала руками, как пытающаяся взлететь, но обделённая природой курица. — Какая анонимность? В Британии прекрасно знают, кто такой Ремус, не дорогой ли наш директор так плакался, что его никто не берёт на работу?

Альбус возмущённо вздёрнул бороду, но Хуч в запале этого не заметила.

-Так что только вопрос времени, когда нам предъявят претензии, — заключила она. — А Снейп прав Мало радости патрулировать школу, когда знаешь, что из-за угла на тебя может выскочить голодный монстр.

-Не переживай, Роланда, до полнолуния ещё полно времени, я как раз успею доварить один преинтереснейший состав. И никаких больше дежурств по полнолуниям. Вокруг покоев нашего уважаемого, — на этом месте я не удержался от саркастической усмешки, — преподавателя защиты будут стоять отвращающие контуры. Помнится, в бытность его учеником Хогвартса он ничуть не возражал против таких средств безопасности.

-Это негуманно, мальчик мой, — от возмущения у Альбуса даже прорезалась членораздельная речь. Удивительный лечебный эффект!

-Негуманно — это подвергать всю школу опасности ради одной блохастой шкуры, от которой сплошные непрятности, — я пожал плечами. — Если у него такая тонкая душевная организация, пусть уходит в схимники, там как раз приветствуются аскеза и смирение.

Возможно, я что-то перепутал в религиозных воззрениях маглов, но вряд ли это имело какое-то значение. Дамблдор в них точно понимал ещё меньше, чем я. Минерва немедленно вскинулась на мои слова, как хорошо обученная собака — на безмолвную команду хозяина. Откуда только берутся такие верноподдданические рефлексы? Кошка же — существо вольное и гуляет сама по себе...

На этом месте я припомнил непристойное хихиканье Поттера, сквозь которое он пытался объяснить мне, что такое рекурсия. Причём исключительно по причине собственного своеобразного юмора: Киплинга мальчишка читал.

-Альбус, запретите ему! Посмотрите, как он ухмыляется! Наверняка задумал что-то ужасное. Ремус и так страдает, а он...

-Ремус страдает потому, что такоева его природа. Он — профессиональная жертва, помочь которой может разве что целительная авада, после которой его жизнь наконец-то достигнет финала Пути Тысячи Несчастий. Возможно, ему бы смог помочь магловский психиатр, но я, простите, не верю в чудеса. А если у вас нет тем, достойных моего внимания, позвольте откланяться.

Я даже не стал дожидаться, что мне ответят, хамски аппарировав прямо из отдельной палаты, превращённой стараниями Дамблдора в филиал Хогвартса. Если задуматься, было в этом некое подобие вселенского равновесия: школа попустительством директора регулярно превращалась в филиал Мунго, теперь вот настал черед обратных превращений.

Реппелент я сварил тем же вечером. Не таких уж больших трудов мне это стоило: всего-то — стряхнуть пыль с парочки давних разработок и слегка их подкорректировать... На тезисы материала явно не хватит, а вот на ближайшее полнолуние — вполне.

Для проверки наутро перед завтраком я нанёс немного зелья на рукава, ботинки и подол мантии. Коллеги ничего не заметили, а вот Люпин, едва появившись, не удержался от болезненной гримасы:

-Чем тут так воняет?

-Пока тебя не было, не воняло, — с достоинством ответил я, накадывая себе омлет. Аромат бекона дразнил ноздри.

Я думал, он уйдёт. Слишком хорошо я о нём думал. Потоптавшись, он о чём-то пошептался с Флитвиком и уселся на самом дальнем от меня крае стола.

Да на здоровье! Я этой гадостью тебе нынче же все двери перемажу. Ночью. Снаружи. Интересно будет посмотреть, как ты утром выходить будешь.

Мне же нужны полевые испытания репеллента, прежде чем я сяду за тезисы.

Полдня я раздумывад над тем, как усилить эффект зелья. Мне нужно, чтобы оно отпугивало оборотней, а не заставляло их морщиться! Похоже, состав придётся пересматривать с нуля. Но вылазку к покоям нашего мохнатого, Моргана его зацелуй, преподавателя я всё-таки сделаю. Исключительно для собственного удовольствия, пусть и не к лицу в моём возрасте и с моими регалиями такая детская мелочность! Закрою гештальт, как написано в умных книжках, которых мне перед отъездом натащил Поттер. Наверное, сам в них ничего не понял и понадеялся, что я разберусь.

К обеду, когда я успел окончательно разочароваться в первой версии репеллента и даже вчерне набросать план для нового исследования, Люпин внезапно захворал. Мучимый сильнейшими головными болями, он уныло блевал в тазик под опекой мадам Помфри, пока я спешно вносил изменения в свои утренние записи.

Мне пришлось заново перепроверять все расчёты, пока, наконец, я не нашёл ошибку.

Очень обидную ошибку.

Хорошо, что ни у кого из тех, кто мог бы сунуть нос в мои записи, квалификации не хватило бы понять, где именно я облажался.

Отсутствие метки выкрутило мои эмоции на максимум. Привыкнув за столько лет тщательно контролировать мысли и чувства, я непозволительно расслабился, сбросив отвратительную удавку, которую когда-то по подростковой глупости счёл знаком отличия. Вот и получил... то, что получил.

В работе Мастера не обойтись без вдохновения. Одни только расчёты — удел скучных ремесленников, которым никогда не познать истинной красоты тончайшего искусства зельеварения. Не ощутить едва уловимого аромата смерти от свежесваренного яда. Не увидеть в бликах играющей во флаконе прозрачной жидкости обещание беспощадной искренности. Не почувствовать сквозь хрупкое стекло фиала янтарного мёда шальной, хмельной, неуловимой удачи.

Больше, чем обезопасить от него детей, я, как оказалось, желал насладиться страданиями этого блохастого недобитка. Даже для толковой смерти он оказался негоден. Уж если жизнь поставила тебя в такие рамки, то изволь иметь смелость принять их такими, как есть. Добиться можно многого, даже Моуди, которого я ненавижу не меньше, не позволил увечьям встать между ним и обожаемой им службой. И его ценят. До сих пор. И не за старые заслуги — у него и новых хватает. Хоть и кличут за глаза Шизоглазом.

Лучше б Сивый загрыз Люпина ещё детёнышем. Или хотя бы сам воспитывал. Позорище вышло, а не оборотень.

А самое противное, что даже такой — сломленный, жалкий, никчемный, — он был смертельно опасен.

Новый состав, увлёкшись, я доварил уже к утру. Повторно проводить эксперименты с Большим залом было непрофессионально: не стоит привлекать к таким мелочам, как самочувствие одного оборотня, излишнего внимания. Поэтому капсулу с составом я аккуратно уронил на пороге учительской, а потом старательно растёр подошвами. В такое раннее утро, разбавленное ночными сумерками, свидетелей у моих предосудительных действий не было. Даже вездесущий Пивз предпочитал облетать меня по широкой дуге: полтергейсту прекрасно было известно, что я знаю минимум пять способов избавить замок от его утомительного присутствия и не пускаю их в ход исключительно по просьбе директора, которому нравится собирать под крышей школы всякую неприятную нечисть.

Эта версия оказалась столь успешной, что выпущенный из Больничного крыла оборотень шарахался от меня добрых три дня, а в учительскую не мог попасть ещё неделю. Не помогали ни очищающие заклинания, ни стирка, ни усилия домовых эльфов. По злой иронии голова от этой версии репеллента болела уже у меня, что никак не способствовало хорошему настроению. Камни в факультетских часах стремительно утекали, между рубинами явственно проглядывало дно. Минерва ходила злющая, как мантикора с отдавленным хвостом, но придираться ко мне не смела: не менее половины баллов Гриффиндор терял по её милости.

Очищающий состав получился гораздо быстрее (ломать — не строить) — и не без помощи шипучего растворителя, считающегося у маглов популярным напитком. В качестве эксперимента я дал внеплановую контрольную по очищающим зельям, и все без исключения маглорождённые дали верный ответ, правда, в двух вариантах названия. Наверное, какие-то региональные особенности, решил я и не стал придираться.

А луна всё полнела и полнена, и в давно определённый срок я привычно заложил основу под антиликантропное зелье — в двух котлах, с учётом временной разницы. Как раз на стадии, когда первый вариант почти неизбежно станет ядом, должна была созреть основа под вторую порцию, которая обычно выходила удовлетворительной. А если я внезапно буду пребывать в крайне миролюбивом, можно даже сказать, альтруистическом настроении, лишний котёл антиликантропного всегда можно продать. В Лютном с руками оторвут. В прямом смысле слова.

Ещё один вариант репеллента я доварил буквально в последний день перед полнолунием, когда на предварительные эксперименты уже времени не оставалось. Но по моим расчётам он должен был получиться приманочного действия, что делало наблюдение за его влиянием на оборотня крайне хлопотным. С сожалением накрыв котёл стазисом, за завтраком я нагло повесил на Люпина следилку, а позже посвятил день тупой слежке за этим мохнатым недоноском. Ему было достаточно худо, чтобы не вести в этот день уроки, но не настолько, чтобы мне на радость весь день отлёживаться в койке. Приёмы пищи он всё-таки посещал, хотя прекрасно мог бы вызвать домовика, и в Запретный лес прогулялся, бездельник. Присматривал ёлку повыше, чтобы удавиться? Или нору для будущего логова?

К вечеру я настолько издёргался, что был готов задушить этого симулянта голыми руками. Давненько он настолько не выводил меня из себя! Пожалуй, с того дня, как он забыл выпить зелье. Я буквально за шиворот притащил его в собственную лабораторию, не забыв напомнить о том, что редкостное скудоумие, которым его наградила природа, заставляет сомневаться, не забывает ли он надевать исподнее перед тем, как идти на лекции, но голая задница преподавателя всё-таки меньшее зло по сравнению с чокнутым оборотнем в коридорах школы. Ремус покорно терпел и, лишь принимая у меня из рук кубок, позволил себе глупую шутку:

-Надеюсь, ты не забыл положить туда яд?

-Зачерпни в соседнем котле, — холодно посоветовал я. Люпин заткнулся и покорно начал пить.

И подавился на третьем глотке.

В этот миг я был близок убийству тёмной твари как никогда!

Я предусмотрел всё. Буквально всё. Даже вторую основу заложил, чтобы точно не отравить этого придурка. Я лично вручил ему кубок, чтобы избежать его очередного приступа избирательного склероза.

Не предусмотрел только того, что будущий коврик для ног туп настолько, что не умеет даже пить!

Люпин заперхал и выронил кубок. Зелье растеклось по каменным плитам, заполняя швы и трещины вместо желудка подшефной твари. Тварь уставилась на свои кривые ручонки с изумлением младенца, внезапно обнаружившего, что любимая погремушка куда-то подевалась.

Мысль о втором котле отчего-то показалась очень своевременной.

-Кретин косорукий! Ты вообще способен хоть что-то в этой жизни сделать нормально?! Ты же волк, Люпин, трижды драть тебя троллевой дубиной вдоль и поперёк без смазки! Волк, а не мопс на банкетке! Где твоя координация? Как ты ложку мимо рта не проносишь, шакалье отродье?!

Оборотень молча моргал выцветшими ресницами, даже не пытаясь оправдаться.

-Ты понимаешь, что я варю тебе одну порцию зелья?! Одну, а не дюжину! Бюджет школы вообще не рассчитан на оборотня в педсоставе. И уж точно в нём не предусмотрено, что этот оборотень будет не в состоянии управиться с собственными конечностями!

-И что теперь делать? — тихо спросил он. От него так и смердело виной — тошнотворным чувствовм, которое и так пропитало этого неудачника насквозь, а уж сегодня оно обрело прежде невиданные крепость и букет!

Если бы я знал! Разве что зачерпнуть из пресловутого второго котла, и тогда тема оборотней в Хогвартсе будет закрыта раз и навсегда.

-Пол вылизывать! Я бы предложил тебе проконсультироваться с Дамблдором, но, боюсь, не успеешь, — ядовито ответил я.

-Я мог бы... посидеть в хижине... — совсем уж неслышно прошептал Люпин.

-Гениальная идея — Визжащая Хижина, в которой дети только что пикники не устраивают! Прогнившая за полтора десятка лет мало ли не насквозь! Давай уж посадим тебя в хагридов сундук и зароем поглубже, всё равно хозяин ещё долго не хватится пропажи!

-Северус, прости. Я... я нечаянно.

-Ещё бы ты специально устроил это представление! — я окончательно взбесился. — Значит, так. Сидеть здесь, ни шагу с места, рискнёшь — это будет твоей последней инициативой в этой жизни, понял? Ты меня знаешь. Я попробую решить твою проблему. Без гарантий. Не получится — Мерлин свидетель, сдам тебя Министерству.

До трансформации оставалось едва ли больше часа, и за это время я успел, казалось бы, не выполнимое. Для начала — безжалостно выдернул Филча из его каморки и напомнил его любимую угрозу нерадивым школярам, нарушающим правила распорядка Хогвартса:

-Аргус, помнится, вы неоднократно хвалились, что у вас припрятаны отличные цепи, и карцер вы содержите в образцовом порядке. Мне нужно и то, и другое — немедленно!

Завхоз помялся, но искомое предоставил. Карцер находился довольно глубоко в подвалах и действительно был в отличном состоянии. Я подёргал торчащие из стены цепи и остался удовлетворён: то, что надо.

В процессе экскурсии я разослал преподавателям Патронусов, известил Кровавого барона и попросил его передать информацию другим призракам. Если не повезёт, и Ремус вырвется на свободу, то нас хотя бы оперативно известят.

Я очень на это рассчитывал.

Входы в гостиные факультетов мы зачаровывали всем преподавательским составом, вдобавок я не пожалел отвращающего репеллента. Минерва проинструктировала домовиков — вдруг они сумеют увести жертву из-под носа атакующего оборотня?

В карцер домовики притащили тюфяк, ведро с водой и охапку соломы, прикрытую одеялом. Одеяло я щедро полил свежесваренным привлекающим зельем. Пикси его разберут, может, оно и сработает. Под прицелом пяти палочек оборотень был препровождён в новое жилище и безжалостно прикован за ногу. Всего за одну, иначе трансформация разорвала бы его тело на куски. Порог, дверь и стену вокруг я облил отвращающим репеллентом. Филч самолично опустил здоровенный засов. А после мы с Флитвиком долго колдовали над дверью, за которой уже раздавалось первое поскуливание — там мучительно откликался на зов луны уже не человек, но ещё не зверь.

И всё из-за идиотских планов Дамблдора.

Во всём виноват Альбус.

Я точно знаю.

-Не кажется ли вам, дорогой коллега, что наши меры предосторожности... ммм... несколько излишни? — с чрезвычайной любезностью осведомился декан Равенкло, когда мы, уставшие и недовольные, расположились в учительской. Домовики накрыли стол для позднего чая, Роланда, махнув рукой "здесь все свои", выудила из кармана едва початую бутылку коньяка. Филч робко взял плюшку и нахохлился в кресле в самом дальнем и тёмном углу. Его каморку мы тоже зачаровали, а к нему самому приставили домовика, но завхоз попросту боялся оставаться один.

-Я беспокоюсь, что они окажутся недостаточными, — отрезал я, жестом отказавшись от предложенного Роландой алкоголя. Сегодня мне нужна была свежая голова. — За последние месяцы я убедился, что, имея дело с Ремусом, следует быть готовым к любым неожиданностям. Даже к самым идиотским. Кто, скажите на милость, мог бы предположить, что этот кретин разольёт зелье, когда оно буквально было у него во рту?!

Минерва глубоко вздохнула, как магловский прыгун в воду на краю трамплина.

-Я должна признать, Северус, что иногда ты бываешь прав, — сдержанно сообщила она, нервно размешивая ложечкой остатки чая. Роланда вновь скрутила голову любимой фляжке (бутылка давно пошла по рукам и мирно окончила свои дни в мусорной корзине, опустошённая и бесполезная), гриффиндорский декан сделала вид, что не заметила, как горлышко на пару секунд склонилось над её чашкой.

-Я всегда прав, — хмыкнул я. — Если я не прав, читай пункт первый. Просто я умею смотреть дальше должностных инструкций, а вот ты, дорогая, этому искусству так и не выучилась.

Ночь вышла... беспокойной. Мы разделили дежурства, но я, отстояв свою смену, так и не смог уснуть и к утру был измучен и взвинчен одновременно. Не могу с уверенностью сказать, что смог бы уснуть, даже будь у меня такая возможность, но рабочий день избавил меня даже от такой бледной иллюзии выбора. Глотнув бодрящего зелья, я, подумав, рассовал по карманам фиалы для коллег и вышел. За порогом меня встретил Кровавый барон, чрезвычайно вежливо и с достоинством отчитавшийся, что подшефный оборотень за прошедшее время места заключения не покидал. Я искренне поблагодарил его за службу: порой помощь привидений просто неоценима. Кто бы ещё смог подглядеть за Люпином, просто просочившись сквозь стены?

Коллеги выглядли не лучше. Завтрак в Большом Зале протекал в нервной обстановке, полной всеобщего недовольства и измотанности. Бодрящее зелье имело оглушительный успех, я даже удостоился отдельной благодарности от Минервы, а это дорогого стоит! Относительно свеж и благодушен был разве что Флитвик, но кто знает, какими регенерационными способностями наградила его гоблинская природа? Дети шумели и стучали приборами по тарелкам, словно ничего не случилось. Впрочем, для них эта ночь ничем не отличалась от сотен прочих таких же ночей. Не ради этого ли мы вчера всем педагогическим составом истратили годовой объём защитной магии? Так чем я сейчас недоволен?

Тем, что мне никуда не деться, и после завтрака неизбежно придётся проверять, не сдохло ли за ночь это косорукое недоразумение, которое у нас тут считается профессором тёмных искусств, решил я.

То есть, ЗоТИ, конечно. Не стоит так откровенно поддаваться своим тайным мечтам.

Отвратительное зрелище.

Будь я чуть более щепетилен, меня бы стошнило от собственных талантов.

Приманочный репеллент оказался чересчур удачным. Ремус не устоял. Без антиликантропного зелья животные инстинкты окончательно взяли верх над его некрепким разумом, и результат вышел немного не таким, как я планировал.

Впрочем, нет худа без добра. Пусть лучше склеротичный оборотень под воздействием приманки всю ночь трахает одеяло, чем рвёт на куски школьников.

Не удержавшись от гримасы, я посторонился, давая возможность коллегам насладиться картиной разнузданности и порока. Ремус спал посреди разбросанной соломы, нежно обняв скомканное одеяло. Тощая задница, едва покрытая рыжеватой шерстью и редкими прыщами, вызывающе белела в полумраке.

Минерва прочистила горло.

-Эм... кгхм... думаю, будет лучше всего поручить заботу о нём домовикам, — предложила она, задумчиво изучая гирлянды паутины под сводами потолка. — Сейчас Ремус безопасен, и... Мы, конечно же, не можем выпустить его в Большой зал, но...

-Сколько угодно, — отмахнулся я, за неимением стола расставляя пробирки на полу. — Сейчас возьму пробы биологических жидкостей, и делайте с ним что хотите. Сообщите только, когда шавка проснётся. Хочу задать ему пару вопросов на профессиональные темы.

-Ты жесток, Северус...

-У меня не было времени на тестирование, — осклабился я.

Стараниями домомиков отмытый до скрипа, одетый и накормленный оборотень сгорбился на колченогом стуле, который Минерва трансфигурировала явно со знанием дела и любовью к мелким деталям. Кошки вообще отличаются мелкой мстительностью, и сколь бы ни была велика жалость декана грифов к ущербному выходцу из алознамённого факультета, свой спокойный сон и безопасность МакГонагалл явно ценила больше. К вечеру мебель развеют, а цепь, серебристой змеёй свернувшуюся в дальнем углу, снова используют по прямому назначению, но сейчас Люпин был более-менее безопасен и относительно вменяем. И очень, очень обижен. Он прямо-таки полыхал этой обидой, принося мне несказанное удовлетворение.

-Нравится ощущать свою власть надо мной?

-Нет, — честно ответил я. — Ты мне отвратителен, Люпин. Впрочем, как и всегда. Но мне нравится, что мои поделки на скорую руку оказались достаточно эффективными, чтобы защитить школу от последствий твоей неуклюжести.

С практической точки зрения пострадала только его гордость. Физически Люпин был даже более в порядке, чем после применения антиликантропного. Он даже ногу цепью не натёр! Не пойму, на что он вообще жалуется? На унижение? Так сам виноват. Я так считаю, если ты не в силах без происшествий даже глоток зелья сделать, будь готов к тому, что твою проблему решат менее приятным способом.

Но над репеллентом ещё стоит поработать. Теперь я знал, на чём стоит сосредоточить своё внимание. Всегда есть риск отдалённых негативных последствий, и голова нашего ручного волчонка к вечеру точно разболится. Впрочем, то не моя печаль. После обращений у оборотней обыкновенно болит всё тело целиком, так что грех ему жаловаться. Пускай утешается мыслью, что его жалкое существование в кои-то веки принесёт пользу. Он дже любит показать себя добреньким и радеющим за общее дело, так я ему обеспечу самое что ни на есть прямое участие в общественно полезных экспериментах.

О да, я был предубеждён, и ещё как!

Ненавижу оборотней.

29