Исходя из многолетнего опыта, мужерив-амир был уверен: сейчас гинец сломается. И, либо даст повод для задержания, либо изъявит желание сотрудничать с республиканскими дознавателями. И в том, и в другом случае, Ву Ло, рано или поздно, придется отвечать на вопросы следствия. Пребывая под Заклятием Истины. Чтобы, по приговору дарзезского суда, получить давным-давно заслуженное наказание...
Однако, вопреки ожиданиям Узара-аль-Зина, толстяк невозмутимо ответил.
— Достопочтенного Повелевающего Хранителями Порядка, наверное, забыли поставить в известность, но не далее, как вчера утром, я передал руководству третьего отделения городской стражи заблаговременно оговоренную сумму. Дабы никто не потревожил уважаемого Газзана-аль-Джабира и его... партнеров, по старой традиции, каждый год именно в данную ночь возносящих в стенах "Вечного зова" хвалу Дарующему Удачу. Вот почему я прошу Отдающего Приказания Оберегающим Покой принять сей кошелек в качестве компенсации за напрасно потерянное время...
Сказанное Ву Ло было гнусной клеветой на Служителей Закона Жемчужины Юга! Не могло не быть! Ибо всю свою жизнь Узар-аль-Зин посвятил защите Справедливости. И безопасности жителей и гостей Великого Дарзеза. Однако, после слов гинца, сквозь многочисленные воспоминания мужерив-амира о раскрытых преступлениях, успешных арестах и ставшей смыслом жизни беспорочной службе, начали проявляться совсем другие картины. Порочные, отвратительные, противоречащие присяге, убеждениям и жизненным принципам Хранителя Порядка. Но какие-то привычные...
...Тусклый огонек свечи. Шкатулка, до краев наполненная золотом и драгоценностями. Смутно знакомое лицо напротив. И тихий вкрадчивый голос собеседника: "Соблаговолите принять мой скромный дар, господин!"...
...Богато накрытый стол в отдельной комнате едальни. Согнувшаяся в угодливом поклоне спина хозяина. И его рука, ставящая аккуратный столбик серебряных монет рядом с тремя другими: "Мы всегда рады видеть Вас, господин!"...
...Узкий загаженный переулок. Чье-то тело, лежащее среди куч гнили и мусора в луже крови. Мертвеца окружают полдюжины фигур с ножами в руках. Убийцы переглядываются, и один из них делает шаг вперед, протягивая туго набитый кошель: "Мы чтим обычаи, господин!"...
Глухой звук падения парализованного тела Ву Ло разорвал охватившее Узара-аль-Зина наваждение. Метнувший в гинца заклятие тень заговорил, словно ничего не случилось:
— Прошу прощения, что вмешиваюсь, господин мужерив-амир, но его следует немедленно арестовать по обвинению в распространении слухов, порочащих Стражей Порядка республики. И помните, господа, долг каждого из вас: Служить и Защищать... — еле слышный шепот эфирного слепка Верховного магрриба неожиданно усилился и стал подобен реву урагана. — СЛУЖИТЬ И ЗАЩИЩАТЬ... СЛУЖИТЬ И ЗАЩИЩАТЬ...
* * *
Напряженный, переполненный самыми невероятными событиями день 12-го мезра 6152 года от Основания Вечного города подходил к концу. Реорганизованные по воле жаградара буквально за одну ночь, уже к рассвету Хранители Порядка сотворили чудо. Во всяком случае, впервые за долгие годы, ежедневный отчет свеже назначенного господина байганзалара о проделанной работе не вызвал ничьих нареканий. Равно как и традиционных обвинений в мздоимстве, потворстве разбойникам и наплевательском отношении к своим обязанностям. Когда же наступило время подведения итогов дня, на вечернем заседании Меджлиза с лиц отцов города ни на миг не сходило выражение искреннего удовлетворения. Потому что выполняя отданный правителями могущественного Дарзеза приказ: "Уничтожить всю организованную преступность в городе", стражники действовали необычайно эффективно.
Задолго до рассвета по Жемчужине Юга прокатилась волна облав и арестов. В результате которой практически все главари разбойничьих шаек, равно как и огромное количество еще вчера занимавших в республиканской администрации ответственные посты любителей перемещения денег из государственной казны в собственную, а также большинство рядовых членов самых разнообразных преступных сообществ сменили место постоянного обитания на пыточные камеры городской тюрьмы. Где лучшие допросных дел мастера, в прямом смысле данного выражения, раскаленными клещами вытягивали из долгожданных гостей ответы. В том числе и на вопрос: "Где прячешь награбленное?". Полученная информация немедленно проверялась, воистину, неутомимыми Служителями Закона.
Первые тайники, договора о партнерстве и счета в банковских домах, указанные в допросных листах, были обнаружены Хранителями Порядка вскоре после наступления рассвета. Ближе к полудню доклады об успехах начали поступать во дворец Меджлиза один за другим. А вслед за сообщениями о богатейшей добыче, к радости стоящих во главе Вечного города, их взорам были предъявлены и сами деньги. И прочие ценности. Аккуратно пересчитанные и описанные, упакованные и опломбированные. Дабы под надежной охраной быть доставленными в казну Великого Дарзеза.
Где до глубокой ночи с лица господина девдердара не сходила широкая и искренняя улыбка человека, с необычайной легкостью добившегося исполнения заветной мечты. Ведь проводимые его подчиненными расчеты раз за разом давали один и тот же результат. Даже с учетом неизбежной усушки-утруски, расходов на оценку и хранение, и тому подобных потерь, неизбежно возникающих в процессе перераспределения неожиданных поступлений по расходным статьям бюджета, первые граждане республики теперь могли не только произвести выплаты по текущим обязательствам, но и погасить часть задолженностей по долговременным кредитам. А при особо удачном стечении обстоятельств — и получить обратно кое-что из имущества Жемчужины Юга, некогда переданного зувиям Величайшего, этим ненасытным тварям, в качестве залога!
Счастливое же настроение седобородого Анвара-аль-Заддада основывалось, прежде всего, на понимании очевидного факта: как бы Меджлиз не распорядился внезапно полученными сокровищами, оплачивать счета в конечном итоге будут именно дабиры возглавляемой им финансовой Палаты. А как гласит древняя мудрость, на руки тех, кто ходит около богатства, неизбежно оседает золотая пыль...
Как и подобает не просто самому богатому и удачливому купцу, но государственному мужу, в отличие от множества чиновников, пусть и занимающих высокие и ответственные посты в администрации Вечного города, но, тем не менее, чиновников, иначе говоря, наемных работников, обязанности которых заключаются лишь в старательном исполнении начальственной воли, а мысли простираются не дальше стремления занять еще более высокооплачиваемую и прибыльную должность, господин Бальб-ибн-Магмуд-ибн-Зулейман-ибн-Дауд-ибн-Газад-ад-Дин, мудрый и многоопытный патриарх могущественного семейства Меджрени, за неисчислимые достоинства поставленный соотечественниками у кормила могущественного Дарзеза, мыслил не сиюминутными, но глобальными категориями. Планируя будущее как собственного рода, так и всей державы на долгие годы вперед. Тем более, что в кои то веки, случившиеся перемены оказались к лучшему! И первое место в его размышлениях занимали отнюдь не бесконечные ряды сундуков, до краев наполненных золотом, серебром и драгоценными камнями.
Сколь бы не была велика стоимость имущества, принимаемого сейчас Верховным казначеем Жемчужины Юга, она была конечна. То есть, рано или поздно, но конфискат неизбежно будет истрачен. Ведь за последние десять лет превышение расходов над доходами в республике непрерывно возрастало. В то время как безупречно честные, не берущие взяток и абсолютно неподкупные Служители Закона... Это не просто беспощадные борцы с проникающими буквально в любую щель ворами, способными украсть даже шитые золотом подушки из дворца Меджлиза. Прямо из-под хозяйского седалища! Равно как и с содержателями уличных притонов, принципиально не желающими платить властям самой мелкой монеты со своих насквозь нелегальных доходов.
Теперь, когда Верховный магрриб изменил мысли и устремления Хранителей Порядка в соответствии с его, господина жаградара, указаниями, патрульные физически не смогут присваивать себе многочисленные подношения, регулярно вручаемые им городскими торговцами и ремесленниками. А значит, щедрые дары жителей Вечного города в знак благодарности за защиту, будут передаваться сотрудниками городской стражи вышестоящим полностью! А не как сейчас, более чем наполовину оседать в карманах как непосредственно собирающих, так и всевозможных посредников, черпающих из золотых и серебряных потоков в самых неожиданных местах. То есть, поступление звонкой монеты в личную сокровищницу Бальба-эль-Меджрени увеличится в разы по сравнению с имеющимся. И он станет уже не "одним из", а "самым" богатым и влиятельным купцом необъятной Бэлы!
В случае же возникновения противодействия, явного или тайного — без разницы, живущие только и исключительно служением Закону и Порядку патрульные и мужерив-амиры будут верны именно ему, законному повелителю Великого Дарзеза. А не надеющимся скупить всех и вся заговорщикам! Безымянный отлично выполнил порученное. Воистину, таланты зигри необычайно разнообразны. А сам он, в отличие от предшественников, отрабатывает получаемое золото до последнего данига. Хотя и продолжает оскорблять недоверием первых граждан республики, с подозрительным упрямством держа в тайне собственное имя и происхождение...
В следующее мгновение неспешные размышления главы Меджлиза были прерваны появлением крайне взволнованного раба. Который, пав ниц, испуганно сообщил хозяину, будто объект размышлений господина жаградара, судя по всему, способный материализовываться перед любым, кто произносит вслух его прозвище или просто начинает думать о навве (на что, говорят, способны лишь самые могущественные из жайданов Бездны), желает встретиться с лучшим из мужей Вечного города. И, в настоящий момент, ожидает повелителя в гостиной.
— Здоровья и преуспевания, мой господин! — с уважительным(!) поклоном(!!) поприветствовал Верховного правителя Жемчужины Юга припозднившийся гость. — Я приношу нижайшие извинения за столь поздний визит, не имея на то Вашего соизволения, но, к моему большому сожалению, стоящая перед нами проблема крайне серьезна, и требует незамедлительного принятия мер для скорейшего выхода из сложившейся ситуации...
Неожиданный посетитель играл словами, как мастерица-вышивальщица — иглой. Не обращая внимания на богатое угощение, зигри, подчеркивая важность и значимость господина Бальба-эль-Меджрени для могущественного Дарзеза (и лично для магуза), продекламировал главе Меджлиза хвалебную речь. Длинную, как караванная тропа. Но при этом не содержащую в себе ничего. Кроме изобилия пусть и лестных для слушателя, но абсолютно бессмысленных слов. Вызвав у гостеприимного хозяина легкое чувство беспокойства.
Да, все жители Вечного города, независимо от уровня благосостояния, свято соблюдали древние обычаи и традиции. Согласно одной из которых, обсуждая какой-либо вопрос, ни в коем случае нельзя было показать собеседнику личной заинтересованности в оном. Вот почему, чем важнее была тема переговоров, тем больше требовалось встреч для поиска обоюдовыгодного решения. Тем дольше на каждой из них собравшиеся говорили о ничего не значащих пустяках. И тем медленнее высокие договаривающиеся стороны переходили непосредственно к делу.
Вот только до сегодняшнего вечера Безымянный, мягко говоря, не одобрял данного правила. Более того, всякий раз, когда с ним заводили разговор "ни о чем", Верховный магрриб, не удосужившись выслушать даже первые слова приветствия, грубо требовал перейти непосредственно к цели встречи. Прямо заявляя на предельно осторожно и максимально вежливо высказанные столь могущественному навве замечания о нарушении общепринятых норм поведения, будто он слишком ценит время, дабы тратить его на никому не нужное словоблудие и тому подобную чепуху.
Но сегодня... Замысловатые комплименты, малопонятные намеки, загадочные недомолвки и странные иносказания маджнуна сплетались в замысловатое словесное кружево. Обильно расцвеченное тонкой лестью. К сожалению, несмотря на множество заданных Бальбом-эль-Меджрени наводящих вопросов, зигри так и не удосужился изложить причины полуночного визита. Однако, в тот момент, когда у жаградара возникло ощущение: его собеседнику совершенно все равно, о чем говорить, лишь бы иметь повод и дальше находиться у него в гостях, магуз резко сменил тему разговора.
— Прошу прощения за задержку, мой господин, но мне нужно было удостовериться, что наш разговор не слушают посторонние!
Небрежным пассом установив защитный полог, Безымянный, наконец-то перешел к делу:
— Менее часа назад мне стало известно: кое-кто из граждан могущественного Дарзеза мало того, что искренне заблуждается сам, так еще и пытается убедить окружающих, якобы реорганизованные по Вашему приказу Хранители Порядка будут и дальше заниматься выколачиванием подношений из жителей Вечного города. Но, самое страшное, некоторые из лучших мужей республики, проникшие в Меджлиз не благодаря уму, воле и опыту, но исключительно из-за нажитого прародителями невероятной удачливостью напополам с обманом состояния, не просто разделяют данное мнение, но рассчитывают и дальше решать возникающие финансовые проблемы с помощью узаконенного грабежа стремительно нищающих подданных. Не сознавая: они играют с огнем. Способным испепелить Жемчужину Юга в мгновение ока!
С мнением Верховного магрриба об Измаиле-эль-Багмеде и его горе-партнерах, которые по результатам бездарно организованных торговых экспедиций не лишились унаследованного только благодаря на редкость удачному стечению обстоятельств (воистину, дуракам везет!), Бальб-эль-Меджрени был абсолютно согласен. В отличие от неожиданно предвзятого отношения наввы к... несколько... расширенному толкованию стоящими во главе Державы прав и обязанностей Служителей Закона. По отношению к каким-то там горожанам...
Правильно поняв молчание жаградара, зигри немедленно перешел к подробному и развернутому объяснению:
— Когда Верховный правитель Великого Дарзеза всемилостивейше соизволил повелеть своему верному слуге сделать так, чтобы отныне и навеки смыслом жизни для стражников и чиновников Вечного города стало не набивание карманов в ущерб Державе, но служение Закону и Порядку, он проявил, воистину, божественную мудрость. В отличие от остального Меджлиза, не желающего видеть дальше собственного носа. И думающего исключительно об извлечении сиюминутной выгоды! Без учета завтрашнего дня. Ведь очень скоро на прекрасную Жемчужину Юга всесокрушающими лавинами обрушатся не одна, но три неприятельских армии. И отразить сии вторжения мы сможем лишь при условии, если жители республики, от мала до велика, независимо от величины состояния и общественного положения, несокрушимой стеной станут на пути безжалостного врага!
Выдержав небольшую паузу на случай, если Бальб-эль-Меджрени захочет задать ему какой-либо вопрос, Безымянный продолжил:
