Чужой среди чужих

— Небо.

— Что?

— Я боюсь неба.

— Не понимаю. Причем тут оно?

— Когда ты последний раз глядела в небо? Ты видела, какое оно необъятное, бесконечное и холодное? Там, за гранью этой бездонной синевы лежат миллиарды и миллиарды световых лет, совершенно безразличных к нашим бедам, чаяниям и радостям. Даже если предположить, что оттуда на нас никто не смотрит, когда я мысленно сличаю масштабы того, что меня окружает и того, что находится за гранью — я испытываю ужас. А если ТАМ есть что-то или кто-то?

— Глупости это все, — девушка поджала губы. — Лучше бы ты о деле думал.

— Все распланировано. Я пойду сегодня вечером.

— Ты хотел сказать — 'мы пойдем'? И что значит вечером? Такие вещи с наскока не делаются, нужно собрать как можно больше информации, на это уйдет по меньшей мере неделя.

— Я сказал то, что хотел сказать. Я пойду один. Сегодня.

— У тебя окончательно поехала крыша?

— Нет. Если бы это была операция по уничтожению, как я планировал изначально, то, безусловно, мы бы поступили так, как предлагаешь ты. Но у меня появилась идея получше, и в такой ситуации подвергать тебя риску просто ни к чему.

— Объяснись.

— Объясняю. Во-первых, мне придется отказаться от подавляющих наркотиков. Вероятность 'срыва' при этом один к тысяче, но не ноль. А психический шторм, порожденный 'срывом', уничтожит даже тебя, несмотря на твою устойчивость. Так что лучше тебе находиться подальше. Во-вторых, есть такой неписаный закон жизни: убивать людей — это преступление. А вот приказывать другим, чтобы они убивали людей — это серьезный и уважаемый бизнес. Мне что-то прискучило быть преступником.

Такси свернуло на относительно тихую улицу и остановилось подле двухэтажного мотеля затрапезного вида, а потом рвануло с места в ту же секунду, как только Шут и Айми выбрались наружу. Спустя примерно час таксист очнется на той же площадке в аэропорту, где его поймали и решит, что просто заснул прямо за рулем. Куда делись литры бензина, он не узнает никогда.

Сам мотель был типичным представителем своего вида, равно как и давно полусонный по случаю раннего утра небритый негр-консьерж, и тараканы с палец размером, в изобилии населявшие щели в полу и стенах. В условиях растоптанного Вторым Ударом мыльного пузыря американской экономики, разнообразные проверяющие организации, равно как и правозащитники всех мастей, резко присмирели. Не до жиру, быть бы живу, как говорится.

Впрочем, отсутствие комфорта Айми не особа смущало. В номер она влетела первой и тут же плюхнулась на единственную кровать, броском отправив сумку в угол. Шут едва заметно поморщился, но вслух ничего не сказал. Симпатичная, конечно, нужно быть слепым, что бы это отрицать. Но при всем при этом — фактически особь другого вида. Так что оставь надежду, всяк сюда входящий. А ведь Волшебник заливался соловьем на тему абсолютной доминации рассудка псайкера над инстинктами, даже над инстинктом самосохранения или пищевым.

Только представь, как нож входит ей в живот, как она извивается, корчится, стонет...

'Заткнись, шкет. Я выше тебя'.

— Что собираешься делать до вечера? — спросила Айми, устраиваясь на кровать поудобнее.

— Порепетировать. Потом отдыхать.

Он подтянул к себе свою сумку и вытащил из бокового кармашка шприц с прозрачным раствором. Несколько секунд смотрел на него, борясь с искушением выплеснуть содержимое в вены немедленно, а затем скрипнув зубами убрал обратно. Айми наблюдала за его манипуляциями со странным выражением лица.

— Знаешь что, Шут.

Тот обернулся.

— Мне не нравится твой взгляд. Такой бывает у людей, которым нечего терять, которым плевать на свое будущее.

— Я сотворен не способным на привязанность, требования заказчика. Однако, продолжая твою мысль, я не собираюсь умирать и мне отнюдь не безразличен успех нашего предприятия.

Девушка с сомнением покачала головой, но развивать тему не стала.

Где-то снаружи вставало красное от смога солнце, но в грязной комнате дешевого мотеля, что затерялся в ущельях многоэтажек, свету места не было.

* * *

Мистер Стефан Эллисон, в узких кругах так же известный как 04, медленно отодвинул в сторону ноутбук, поправил галстук и осторожно откашлялся. Чувство страха он быстро подавил, как и паническое желание немедленно вызвать охрану. Шестое чувство подсказывало, что ни от первого, ни от второго не будет никакой пользы. Вместо этого он встал, старясь не делать резких движений, прошел к утопленному в стене бару, вытащил бутылку виски и два стакана-штокса и вернулся обратно за стол.

— Раз уж вы все равно зашли, могу я предложить вам выпить?

— Не сомневаюсь в ваших способностях сделать это, — от звуков голоса его собеседника у Эллисона по спине мороз продрал, и не только от странного акцента. — Но я не употребляю спиртного.

— Тогда позвольте поинтересоваться, чем я заслужил честь вашего визита? — как ни в чем не бывало, он наполнил один стакан и попытался принять расслабленную позу.

'Безукоризненно вежлив даже в такой ситуации. Потому что невероятно смел и обладает великолепным самоконтролем. Он годится'.

— Так не интересно. Попробуйте предположить.

— Попробую, — легко согласился Эллисон, поскольку понимал, кто сейчас задает правила игры. — Логичнее всего было бы предположить, что вы пришли забрать мою жизнь или мой рассудок, как вы это уже делали. Однако я до сих пор неплохо себя чувствую, так что дело не в этом. Не похоже, что бы вы пришли просить защиты или перемирия, ваш психологический портрет не слишком точен, но такую возможность исключает. Поэтому я смею предположить, что вы решили предложить сотрудничество одному врагу перед лицом общего.

'Серафим' тихо засмеялся. Этот смех ввинчивался в уши, пронизывал насквозь все естество, заставляя мышцы предательски дрожать. Одно дело читать сухие сводки присланные по электронной почте, и совсем другое — вот так сидеть и слушать этот мягкий, раздирающий мозг голос. И не страшен был не только голос, сам вид этого неведомого чудовища в человеческом облике, сам факт его существования казались настолько отвратительными, настолько чужеродными, что трудно было даже элементарно фокусировать на нем взгляд.

— Врагу? Мистер Эллисон, настоящим врагом может быть только кто-то равный. А среди вас равных мне нет. Равные остались в Токио-3, но они слишком крепко спят.

Не опускать глаза. Не опускать глаза. Не опускать глаза.

— Тогда я теряюсь в догадках, мистер...

— Ларкин. Или вы уже забыли мое досье?

— Простите, запамятовал.

— Причина моего визита предельно проста. Мне скучно. Пока вы не дадите мне скучать, ваша жизнь будет вне опасности.

Эллисон с трудом сдержал удивление.

— Кажется, я вас не правильно понял. Вы сказали...

— Вы все верно расслышали, мистер Эллисон. Вы владелец крупнейшего частного охранного агенства на Западном побережье, у вас контрольные пакеты многих промышленных предприятий, выполняющих заказы Пентагона и ООН. И кроме того, вы член Комитета Содействия Человечеству. Поэтому я не сомневаюсь в ваших возможностях развеять мою скуку.

— Простите, я...

Ладонь 'Серафима' молнией метнулась вперед. Человек не успел даже отпрянуть, когда рука чудовища пробила грудную клетку и обратным движением вырвала еще трепещущее сердце...

Мистер Эллисон всхлипнул, моргнул... Наваждение, просто наваждение... 'Серафим' все так же расслабленно сидел в крутящемся кресле и с безразличным видом созерцал собственные ногти.

— Не заставляйте меня сомневаться в вашей возможности развлечь меня, — прошелестел он.

— Хорошо, — Эллисон решил, что от удивления пользы будет не больше, чем от страха. — У вас есть какие-то особые пожелания, мистер Ларкин?

— Пожелания... — протянул 'Серафим'. — Пожелания. О нет, мистер Эллисон, не надейтесь что меня удовлетворят обыденные наслаждения. Я жажду узреть нечто великое, что бы весь мир стал картиной, которой я смогу любоваться. Я еще подумаю над этим, а пока скрепим наш договор.

Он протянул руку, как для приветствия. Эллисон, после короткого колебания пожал ее...

'Попался'.

Лицо человека разом стало безмятежным и расслабленным. Медленно, словно во сне, он опустился в кресло.

— А теперь, мистер, — на ломаном английском прошипел Александр 'Джестер'(1) Ларкин. — Слушайте меня внимательно и запоминайте каждое слово...

* * *

Шаг, второй, третий. И еще один. И еще один. Героиновый раствор — яд, ставший спасением — уже медленно расходится по телу, но он действует не сразу, надо стиснуть до треска зубы и держаться, держаться, держаться, держаться. Ну, где же ты, где ты, могучее и таинственное АТ-поле фиолетового спектра?! Почему ты не способно на то, что твоему обладателю нужнее всего — не можешь оградить его душу?! Ведь так хорошо было бы сейчас закрыться со всех сторон стенами золотого света и впервые за много недель вздохнуть с облегчением!

Шут сделал еще один шаг и оперся на стену, чтобы не упасть. Перехваченную еще за городом попутку он отпустил за два квартала отсюда, что бы в случае чего быстрее среагировать на возможную слежку. До двери мотеля оставалось пять метров, а силы были на исходе. Слишком долго пришлось провести без защиты в пропитанном безысходностью реве мегаполиса. Слишком много сил пришлось потратить, чтобы незамеченным пробраться в охраняемую на манер военной базы резиденцию члена SEELE, а затем уйти без следов. Больше, чем можно было себе позволить.

Из уголка левого глаза медленно выкатилась и побежала по щеке капелька крови. Хе-хе. Все, предел. Пока еще мозг сопротивляется оглушительному психическому Хору, мобилизует последние резервы, но может статься так, что внутричерепное давление возрастет еще больше, а там не выдержат стенки сосудов.

'А мне вообще страшно? Я боюсь смерти?' — спросил себя Шут, смахивая капельку и рассматривая окрасившиеся алым пальцы.

Перед глазами встало видение пепельной пустоши, с единственным островком жизни в самом центре. Крохотная полянка, чуть меньше двух метров в поперечнике, поросшая густой, но очень мягкой травкой. Она так и манит своим теплом и чистотой...

'Но забрызганная красным она будет смотреться лучше!'

Глухо зарычав, Шут выдернул из-за плеча нож, полоснул им по левой ладони и припал губами к ране, пытаясь хоть как-то задавить жажду крови, пока она не задавила его самого. Мерзкий вкус, не просто солоновато-металлический, а больше напоминающий вкус LCL, но с какой-то неуловимой неправильностью, искажением.

'Еще немного, еще немного для надежности. Капельку за маму, капельку за папу... Так, вот их поминать не стоило. Капельку за Всеобщее Благо, капельку за Мать-Лилит, капельку за Ангелочка, капельку за трусишку Синдзи, который вовсе не трусишка, капельку за Аску-Лисичку, еще капельку, через нехочу...'

Оторвавшись от раны, он наконец нашел в себе силы сделать еще пять шагов до двери.

— Hey, moron! Are you drunk? — окликнул его из застекленного окошка все тот же чернокожий консьерж. — Get out!(2)

Шут медленно развернулся к нему.

— I gained the room here(3), — выдавил он, надеясь отвязаться.

Глаза консьержа расширились и, выдохнув пару местных афоризмов, он нырнул под конторку, появившись спустя пару секунд с помповым ружьем в руках.

'Ах да, ведь весь рот сейчас в крови', — запоздало подумал Шут.

Больше он не успел ничего осмыслить, тело среагировало на возникшую угрозу быстрее рассудка. Шаг в лево, пистолет словно сам прыгает в ладонь, снять с предохранителя, прыжок в право, прицел, выстрел. Девятимиллиметровая бронебойная пуля, выпущенная почти в упор, насквозь прошила двухсантиметровое бронестекло, призванное защитить от стрельбы гражданскими патронами с пониженным зарядом пороха, свободно продававшимися в оружейных магазинах. Вместе с черепом консьержа.

'Блин'.

Совершенно бессмысленное убийство, не рациональное. И от того глупое. А глупые вещи делают глупые люди. Или глупые псайкеры. Можно было обезвредить его психическим импульсом даже на расстоянии, благо всего три метра. Можно было предложить взятку. Можно было извиниться, соврать что ограбили, от того и кровь.

'Но итогом опять стала чужая смерть, оплатившая твою унылую и никчемную жизнь. Прекрасно! Прекрасно! Прекрасно!'

Снова это видение пустыни и крохотного живого пятнышка посреди нее. Все познается в сравнении, да. И в полной мере мерзость опустошенной души стала очевидна только тогда, когда в ней пробудилась эта крошечная искорка тепла.

'Черт бы тебя побрал, Рей...'

Довольно. Порефлексировать вдоволь можно потом. Он сделал все, что было в его силах, дальше можно препоручить судьбы мира тем, кто в этом разбирается лучше и имеет больше возможностей. Сейчас надо забирать отсюда Айми, найти людей, которые сделают ей паспорт, отдать остатки денег — и исчезнуть. Южная Америка подойдет больше всего. Чили или Перу. Плотность населения после голода 2001-2005 годов там невысокая, к тому же есть что-то вроде традиции давать приют беглым преступникам.

Наркотик в крови наконец-то начал действовать. Шут убрал оружие и медленно начал подниматься по скрипучей лестнице. Айми наверняка слышала стрельбу, и уже успела превратить маленький номер в фортификационную точку. Так что не делаем резких движений. У своей двери он остановился и осторожно постучал.

— Это я, не стреляй, — крикнул он на японском.

— Я поняла. Заходи.

Успокоившись, он открыл дверь и шагнул в номер. И тут же понял, что дело швах. Айми стояла посреди комнаты и направляла на него предмет, подозрительно напоминающий пистолет, только канареечно-желтого цвета.

'Электрошокер?!'

Проход узкий, нет места для маневра. Рука метнулась за ножом, и спустя десятую долю секунды один из двух выстрелянных гарпунов был отбит в сторону. Второй пробил одежду и воткнулся в кожу, но цепь не замкнулась, удара не последовало.

'Шансов в рукопашной — ноль'.

Почему она так себя ведет? Предала? Или с самого начала вела двойную игру? Или что-то еще? Времени раздумывать просто нет. Айми уже отбрасывает в сторону бесполезный тазер и достает второй такой же. Шут выпускает из рук нож, позволяя ему медленно-медленно опускаться на пол. ГШ-18 в кармане и готов к стрельбе, даже не на предохранителе, это удача. Шокер и пистолет взлетают на линию огня одновременно.

'Прости', — мелькнула в мозгу странная мысль, пока палец вдавливал спусковой крючок.

Жалко щелкнула осечка.

Мгновение спустя его тело прошил разряд в пятьдесят тысяч вольт. Сердце псайкера, доведенное до предела за последние недели, дернулось и остановилось.

(1) От англ. 'Jester' — шут.

(2) (англ.) Эй, придурок! Ты пьян? Проваливай!

(3) (ломаный англ.) Я снял здесь номер.

Глава 16: Нож и снег.

Ангар Евангелионов:

— Обрисуйте ситуацию, доктор Акаги.

— Транспортировка прошла успешно. Неисправностей в Модуле-05 не выявлено. Как только прибудет Четвертое Дитя, можно будет проводить тестовый запуск.

— Чем вызвана задержка? — нахмурился Коммандующий.