Ойра сказала:
— Но ты же не сломалась. Ты и сейчас гордая и независимая женщина.
Шэй Тал отвернулась, уже понимая, что её слова пропадают впустую.
— Можно быть гордым и сломленным одновременно. Сделай, как я сказала, послушай меня! Лэйнтал Эйн близок мне, как сын. Ты тоже любишь его, Ойра, я давно знаю это. Отбрось глупую гордыню, люби его не только душевно, но и физически. Любовь должна гореть, а не тлеть!
Ойра ничего не ответила. Шэй Тал вздохнула и взглянула на своё высохшее тело, так и не познавшее любви. Затем она сухо попрощалась с ними.
Баталикс опустился за горизонт. Наступала ночь. Её последняя ночь в этом городе...
* * *
Только-только наступало утро. В этот день шестеро молодых охотников верхом на хоксни возвращались в Олдорандо после удачной охоты. Они остановились на низких холмах, откуда уже были видны башни города. Воздух был таким спокойным, что трава совсем не шелестела и до них доносились голоса людей в нём.
— Смотрите! — воскликнул самый младший из юношей. — Возле ворот какая-то суматоха. Может нам лучше пройти в южные ворота? Не фагоры ли там?
Все они всмотрелись в далекий город. Можно было разглядеть толпу мужчин и женщин, которые выбегали из ворот. Одни из них в нерешительности останавливались, другие продолжали бежать дальше.
— По-моему, там ничего страшного, — сказал старший из парней и пришпорил своего хоксни. У него в городе была девушка, для которой он вез подарок. Что для него мог значить уход безумной Шэй Тал?..
Вскоре на небо всплыл Баталикс, присоединившись к своему компаньону. Роковой день начался...
* * *
Холод, промозглое утро, хмурое небо, обещающее дождь, ожидание приключений притупили все чувства Шэй Тал. Она не испытывала никаких эмоций, когда, прощаясь, похлопала Бри по плечу. Её новая служанка, рабыня МаисаЛатра, помогла ей спуститься вниз с вещами. Возле башни стояла Амин Лим, держа за поводья хоксни — и своего, и Шэй Тал. Она прощалась со своим мужем и ребенком. Это, подумала Шэй Тал, жертва гораздо более жуткая, чем моя. Ведь я сама хочу уйти из этого гнусного города и радуюсь этому. Но почему Амин Лим хочет идти со мной — этого я никогда не узнаю. И сердце её потеплело, хотя в глубине души она презирала глупость Амин Лим, променявшей семейное счастье на превратности неверного пути.
Её караван оказался больше, чем она смеяла надеяться. С нею уходили четыре женщины: служанка МаисаЛатра, Амин Лим и ещё две молодых борлиенских рабыни — самые верные её ученицы. Их сопровождал молодой раб Амин Лим, ХамандРанбаил, с копьем и луком. Все они были на хоксни. Шэй Тал вела за собой ещё двух хоксни, нагруженных припасами, и свору злых собак. Их провожала целая процессия — и мужчины и женщины. Все они прощались, отпускали шутки и давали советы. Несмотря на весь трагизм ситуации, царила атмосфера праздника. Ведь ещё никто из обитателей города не отправлялся в столь дальнее путешествие.
Лэйнтал Эйн и Ойра ожидали у ворот, где они могли в последний раз увидеться с Шэй Тал. Они стояли совсем близко друг от друга, но избегали встречаться взглядами. Они уже понимали, что с уходом Шэй Тал вся их жизнь необратимо изменится — и вряд ли это будут изменения к лучшему.
Шэй Тал проехала совсем близко от них, но не удостоила их даже взглядом. Она чувствовала, что эти двое не приняли её совет близко к сердцу и сейчас она презирала их за глупость.
За воротами её ждал мрачный Аоз Рун. Он сложил руки на груди и опустил голову. Лорд Эмбруддока всё ещё был в своей старой медвежьей шкуре, но на плечи он накинул стаммель — красно-желтый плащ лорда. Видимо таким способом он хотел высказать почтение своей уходящей колдунье. Позади стоял Серый, поводья которого держал Элин Тал. Вид у него был не более приветливый, чем у его лорда. За ним стояло ещё несколько угрюмых мужчин.
Когда Шэй Тал приблизилась, Аоз Рун вскочил в седло и поехал, но не к ней, а почти что параллельным курсом, так что они могли сблизиться только далеко, возле мрачной райбараловой рощи. Но когда они достигли этой точки, Аоз Рун вдруг свернул и поехал между деревьями. Шэй Тал поехала за ним. Амин Лим и другие женщины ехали за ней, изредка всхлипывая. Ни Аоз Рун, ни Шэй Тал не смотрели друг на друга и даже не пытались заговорить.
Фреир спрятался за облаками и весь мир вдруг стал бесцветным. Дорога пошла вниз, тропа сузилась, деревья плотнее обступили её. Вскоре они выехали на болотистую поляну. Лягушки мгновенно попрыгали в лужи, спрятавшись от людей. Хоксни пошли медленнее, брезгливо стряхивая с ног прилипшую мокрую землю. Мелкая вода окрасилась желтой грязью.
Когда поляна кончилась, лес стал ещё более густым и всадники были вынуждены сблизиться. Как будто впервые заметив Аоза Руна, Шэй Тал сказала ему:
— Ты лорд Эмбруддока. Тебе нет нужды следовать с нами в Сиборнал. Лорд не должен покидать свой город. Это приведет его к ужасному несчастью.
Аоз Рун вскинул голову, словно проснувшись.
— Как лорд, я отвечаю за безопасность вашего пути по землям Олдорандо. Тем самым я воздаю вам великую честь.
Больше ничего не было сказано. Они поехали дальше, уже поднимаясь в гору. Вскоре деревья уступили место кустарнику. Они перевалили вершину холма и начали спускаться. Дорога впереди вновь ныряла в лес. Отсюда, с ясно различимой тропы торговцев солью, Шэй Тал свернула к северо-востоку. Здесь начинался неведомый путь, ведущий к перешейку Чалсе и дальше, в Сиборнал. Как далеко был Сиборнал — в городе не знал никто.
Здесь Аоз Рун наконец остановился и пропустил небольшой караван. Лицо его было мрачным и сосредоточенным. Шэй Тал развернулась и подъехала к нему.
— Я рада, что ты проводил нас так далеко.
— Пусть ваш путь будет безопасным, — формально-вежливо ответил он. Не замечая этого, он выпрямился в седле, втянул выросший живот. — Ты заметила, что никто не сделал попытки остановить тебя?
Голос её смягчился.
— Как жаль, что я в последний раз вижу тебя. Мы с тобой расстаемся навсегда и никогда не увидимся вновь. Мы разрушили жизни друг другу, Аоз Рун. А может быть, и что-то несравненно большее.
Он рывком отвернулся от неё.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Понимаешь. С самого детства мы противостояли друг другу. Так уж видно было суждено. Гордые люди всегда остаются соперниками. Но я готова забыть свою гордость. Скажи мне хоть одно слово любви, милый, и я останусь. Не будь таким гордецом хоть сейчас!
Он сжал губы и посмотрел на неё молча. Разноречивые чувства буквально разрывали его.
— Пожалуйста, Аоз Рун, хоть одно правдивое слово на прощание, — она тронула шпорами свою хоксни и подъехала совсем близко: — Мы расстаемся навсегда, так скажи его хоть сейчас! Ведь твои чувства ко мне сейчас такие же, как раньше, когда мы были совсем юными, я ясно вижу это.
Но Аоз Рун вдруг взглянул на неё подозрительно и даже враждебно.
— Ты сошла с ума. Ты никогда меня не любила, иначе не старалась бы причинять мне боль. Ты никогда ничего не ощущала. Ты всегда была поглощена только собой, сколько я тебя помню. И тоже ничего не чувствую по отношению к тебе. Всё осталось в прошлом.
Она умоляюще протянула к нему руку, но Аоз Рун отпрянул назад.
— Ложь, Аоз Рун, всё ложь. Поцелуй меня, хотя бы на прощание, будь ты проклят! Я столько страдала из-за тебя. Жесты иногда красноречивее слов.
Он снова отвернулся от неё.
— Езжай прочь. Остается только то, что сказано.
Слезы брызнули у неё из глаз и потекли по дряблым щекам.
— Будь ты проклят, пусть призраки пожрут тебя!
Она повернула хоксни и поскакала прочь, через лес, чтобы догнать свой маленький караван, — и всего через минуту скрылась навсегда.
* * *
Какое-то время Аоз Рун оставался на месте, глядя ей вслед и сжимая поводья так, что побелели костяшки его пальцев. Разноречивые чувства вновь забурлили в нем с такой силой, что затопили рассудок. Когда Шэй Тал скрылась, он вдруг пришпорил Серого и помчался куда-то прочь от Олдорандо, не обращая внимания на Элина Тала, который испуганно кричал ему вслед.
Серый мчался со страшной скоростью, всё время подгоняемый разъяренным до безумия хозяином. Деревья слились в одну сплошную стену, земля летела под ногами. Аоз Рун вскинул в воздух сжатый кулак.
— Доброго тебе путешествия к призракам, ведьма! — наконец закричал он. Дикий смех вырвался из его горла и разнесся по окрестностям.
* * *
Земная станция наблюдения видела всё, что происходило на планете. Все данные обрабатывались и передавались на Землю. На Авернусе все были заняты работой — получением новых знаний. Они отмечали не только миграцию людей, но и миграцию фагоров — черных и белых. Все их передвижения также трансформировались в импульсы, которые через тысячу световых лет передавались на Землю, в Центральный Институт Геликонии.
Люди со станции видели планету внизу, видели начавшееся затмение, видели распространение желтой полутени по океану и тропическому континенту.
На многих экранах наблюдали и другое движение: продвижение армии кзанна к Олдорандо. Ведомый своими воздушными октавами, он сейчас был ровно в одном годе пути от своей цели — уничтожения старого города.
Все данные в кодированном виде передавались на Землю и через десять столетий её жители смогут наблюдать последние акты этой великой трагедии.
ГЛАВА 12. ЛОРД ОСТРОВА
Элин Тал был большим добродушным мужчиной и лучшим лейтенантом своего лорда — верным, преданным, привязанным, потому что у него абсолютно отсутствовало воображение и он даже не мечтал о власти. Тем не менее, он был смелый, удачливый охотник, великолепно научился ездить на хоксни. У него даже были некоторые рудименты интеллигентности, хотя он с презрением относился к академии и даже не умел читать. Он был искренне предан обожаемому им Аозу Руну и честно служил ему, не проявляя никаких амбиций.
Однако понять его он был неспособен. Когда Аоз Рун наконец завершил свою безумную скачку, Элин Тал спешился и терпеливо ждал в отдалении, когда сможет понадобиться лорду, не решаясь, однако, потревожить его. Всё, что он сейчас видел, была спина Аоза Руна, который сидел в седле молча, опустив голову. Его собака, Курд, сидела возле ног Серого. Элин Тал тоже молчал, ковыряя пальцем в носу и ничего больше не делая. Мозг его ничем не был занят.
Несколько раз грязно выругавшись, Аоз Рун ударил шпорами Серого и вновь поехал вперед. Он сдвинул брови, оглянулся через плечо, но обратил внимания на своего преданного лейтенанта не больше, чем на собаку. Настроение его было ужасным. Что-то самое главное сломалось в его жизни.
На вершине холма Аоз Рун осадил хоксни . Он дернул поводья так резко, что животное встало на задние ноги.
— Ты увезла с собой моё сердце, проклятая сука! — свирепо крикнул Аоз Рун в пространство. Его голос эхом вернулся к нему.
Затем он вновь резко дернул поводья и снова понёсся вперед, не думая о том, что быстроногий хоксни занес его уже очень далеко от Олдорандо. Его пес и преданный лейтенант угрюмо следовали за ним.
Хотя небо очистилось, солнечный свет показался ему менее ярким, чем обычно. Аоз Рун удивленно взглянул вверх — и увидел, что золотой диск Баталикса уже откусил изрядный кусок слепяще-яркого Фреира, его тень упала на землю. Курд завыл и прижался к ногам хозяина.
Затмение подействовало и на Серого. Он помчался вперед полным галопом, и Аоз Рун не мог ни останавить его, ни замедлить его безумный бег. Он мог только сопротивлялся хоксни, старавшемуся сбросить его с себя. Казалось, что весь мир восстал против него.
Обеспокоенный небесными явлениями, Элин Тал скакал за ним, тщетно стараясь подчинить себе Толстика, своего жеребца. Тот скакал изо всех сил, стараясь не отстать от Серого.
Когда Аоз Рун наконец усмирил уставшее животное, его настроение вдруг удивительно улучшилось от этой маленькой победы. Он рассмеялся без злобы, похлопал изможденного хоксни по холке и заговорил с ним мягко, как не говорил ни с одним человеком. Потом стал молча смотреть вверх.
Медленно, уверенно Баталикс пожирал Фреир. Укус фагора. Старые легенды вспомнились Аозу Руну — оба светила не друзья, а враги, обреченные сражаться друг с другом целую вечность.
Он отпустил поводья, предоставив хоксни самому выбирать свой путь. А почему нет? Он может вернуться в Олдорандо и править им, как прежде. Но разве ему нужен этот город, когда она ушла... ушла, сука... Дол — это глупое развратное создание, которое понимает его только в постели. Лэйнтал Эйн и Датка Ден, его бывшие лейтенанты, давно плетут против него заговор, он лишь сейчас понял это. Дома его ждет только опасность и предательство.
Натянув поводья, Аоз Рун направил хоксни в самые заросли кустов и поехал через них, не обращая внимания на то, что ветви хлещут его по лицу, а колючки впиваются в одежду. Весь его мир пришел в полный разброд и он не хотел понять причины этого. Между кустами висели высохшие водоросли, но ум его был так далеко отсюда, что он игнорировал эти свидетельства недавнего наводнения.
Нижний ободок Баталикса окрасился серебром, когда светило продолжало втягивать в себя своего врага и владыку. Затем и сам Баталикс скрылся за облаком, которое ветер принес с востока. Начался сильный дождь. Аоз Рун наклонил голову и продолжал ехать вперед. Шум дождя усиливался. Вутра демонстрировал ему свою ненависть. Он был проклят и людьми, и богами.
Наконец хоксни вынес Аоза Руна из кустов на открытое пространство, заросшее густой травой. Элин Тал медленно ехал за ним. Дождь уже хлестал изо всех сил. Низкие тучи быстро неслись над головой, не позволяя светилам появиться на небе.
Глядя из-под намокших бровей, Аоз Рун заметил, что вдали виднеется древняя постройка, сложенная из каменных глыб. За ней в долине протекала незнакомая река. Дождь был таким сильным, что сквозь водяные струи очертания постройки были видны неотчетливо, однако он смог разглядеть возле входа чьи-то белесые фигуры.
Фигуры были неподвижны. Они смотрели. Должно быть они заметили его намного раньше, чем он их. Пес припал к земле и зарычал. Не оглядываясь, Аоз Рун жестом подозвал Элина Тала к себе.
— Проклятые фагоры, — легкомысленно сказал лейтенант.
— Они ненавидят воду, — сказал Аоз Рун. — Из-за дождя они не вылезут наружу. Поехали.
И он медленно поехал вперед, приказав собаке держаться рядом. Он не оглядывался и ничем не показывал, что боится. Скоро он понял, что через реку ему не переправиться — она оказалась широкой и бурной, гневно клокоча между камнями. Лучше подняться на соседний холм. И с вершины — если, конечно, фагоры пропустят их туда, а проклятый дождь закончиться — они смогут понять, как вернуться назад, в город. Во время безумной скачки Аоз Рун потерял свои ножны с мечом и остался без оружия, если не считать ножа за сапогом. Это делало его положение очень уязвимым.
Двое мужчин двигались вперед плечом к плечу, собака бежала сзади. Чтобы подняться на холм, им нужно было проехать в опасной близости к фагорам.
