— О, но у этого есть причина — улыбнулся Уриэль. — Когда-то я относился к своей цели с крайней серьёзностью, как остальные мои братья. Но в отличие от их задач, моя воистину бесконечна. Нет конца грешникам, которых следует сжечь. За каждого, кого убиваешь, выскакивают три новых, чьи деяния столь же гнусны, как у предыдущих. И от того, что численность человечества экспоненциально возросла с того момента, как я впервые принял эту задачу тысячелетия назад, легче не становится.
Архангел указал на неподвижные тела, лежащие на балконе.
— После того, как испепеляешь десятитысячного, начинаешь понимать, насколько это нудная работа. Конечно, они вопят и извиваются, когда горят, но не считая этого всё одно и то же. Так что чтобы не было так скучно, я начал слушать то, как они умоляют, прежде чем убить их — они начали замечать то, что он давно знал. Безжалостную сталь, лежащую за обаятельными улыбками. — Святотатцы отрекаются от слов, вокруг которых они построили свою жизнь. Еретики начинают молиться богу, в которого никогда не верили. Убийцы умоляют своих жертв о пощаде.
Серафим усмехнулся.
— Восхитительно наблюдать, как рушится человеческий разум, когда смерть так близко. Что бы вы думали, женщины предлагали мне свои тела, пытаясь спастись от воздаяния, что я уготовил им. Я не принимал, разумеется. Я не планирую пополнять ряды Падших в обозримое время — в его взгляде мерцала мрачная усмешка. — Случалось, что и мужчины предлагали то же самое. Кажется, люди говорят "у меня нет таких наклонностей".
Он видел противоречие на их лицах. Противоречие между весельем и страхом. Он их прекрасно понимал. Когда он впервые призвал его в Бархатной Комнате, его тоже развеселило его поведение. И хотя он со временем привык к эксцентричности Персоны, у них этого времени не было.
— Высокий Совет однажды проводил голосование по вопросу изгнания меня с Небес — продолжил Уриэль, всё ещё улыбаясь. — Они провозгласили, что я слишком наслаждаюсь смертью, и что это в итоге приведёт к моему Падению. Они ошибались. Я наслаждаюсь болью. Есть разница, — его улыбка расширилась — хотя я и признаю, что маленькая.
Они вздрогнули при этих словах. Взгляд ангела прошёлся по ним, пока не остановился на тех, что одеты в церковный наряд. Любопытство засияло на безупречном лице. Двое упомянутых восприняли это как возможность заговорить.
— Лорд Уриэль — пробормотала Ксеновия. Рядом с ней Ирина опустила голову и не поднимала её. — Простите нас. Мы не знали, что лорд Михаэль пошлёт вас помочь нам.
— Ах, да Михаэль — привлекательное лицо Уриэля осветилось. — Сейчас он за всё отвечает. Ну, это не так плохо. Он всегда был самым прагматичным из нас. Однако, вы ошибаетесь. Я не тот Уриэль, о котором вы думаете.
Пара нахмурилась.
— Ваш Уриэль высоко на Небесах, сидит на позолоченном троне. Он там счастлив, полагаю, но немного более серьёзно относится к вещам. Но это можно понять. Катастрофа изменила его, изменила всех нас — они растерянно посмотрели друг на друга. Ангел улыбнулся им. — И я не Лорд. Его повысили во времена нужды. Меня — нет. Я просто Уриэль.
Серафим подмигнул.
— Но если вы добавите перед именем "красавчик" или "симпатяжка", я не буду возражать.
Вид на их лицах чётко говорил, насколько еретичной они воспринимали подобную идею.
— Лорд Уриэль... — снова попыталась Ксеновия.
— Ой, ну я же уже сказал, что я не лорд. Впрочем, этот титул звучит неплохо. В нём есть определённый звон, я полагаю. Лорд Уриэль. Да, полагаю, я мог бы привыкнуть к этому со временем — архангел покачал бровями. — Возможно, мне стоит держать вас двоих рядом, чтобы называли так весь день. Это позволит мне чувствовать себя гораздо более важным и будет почёсывать моё славное эго.
— Если так велят Небеса... — девушка выглядела неуверенной.
— Какая набожность! — просиял Уриэль. — Какая вера! Вот теперь я уверен в способностях Михаэля, раз он сумел удержать столь славных людей, как вы, под влиянием Небес. Тем не менее, если вы хотите присоединиться ко мне, я, боюсь, вынужден отказаться. Вам не понравится там, куда я направлюсь, когда всё это закончится. Море Душ — очень тесное место.
— Море... Душ?.. — пробормотала Ирина.
— Обширный океан потенциала — бодро ответил Уриэль. — Нефилим вытягивает нас из его обрушивающихся волн. В начале это было скудно населённое место. А сейчас в его глубинах плавает больше существ, чем вы можете представить.
Проказливая улыбка изогнула его губы.
— Что бы вы думали, перед тем, как меня призвали, я заметил Белиала, движущегося в обратную сторону. Он сделал комплимент моему отличному доспеху. Я сказал ему, что у него очень уродливая рожа.
Они моргнули. Он снова вздохнул.
— Он шутит.
Они повернулись взглянуть на него.
— Ну, да — серафим просиял. — Ложь для развлечения. Шутка, как вы, смертные, это называете. Это именно то, что я делаю.
Ксеновия оцепенело глянула на остальных, словно не уверенная, что думать. Взгляд Ирины оставался прикованым к нему.
— Нефилим?
— Ты же не думаешь, что мы будем называть того, кто может призывать в сущее Архидемонов и Архангелов, человеком? Это было бы слишком банальным титулом для столь несомненно интересной силы.
— Так это не...
Ангел улыбнулся растерянности говорившей.
— Пока что лишь титул. Ничего больше.
Это вроде бы удовлетворило Ирину, хотя она всё ещё бросала затяжные взгляды в его направлении. Её место заняла Асия, потерявшая свой предыдущий ошарашенный вид. На лице бывшей монашки было выражение трепета, смешанное с искренним любопытством. Это придавало ей ещё более невинный вид, если такое вообще возможно.
— Так вы действительно Архангел?
Уриэль широко развёл руки приглашающим жестом.
— А не похож?
— Похожи — девушка слегка нахмурилась. — Но в Библии сказано, что Архангелы — очень строгие существа, а вы не выглядите очень строгим.
— Понятно — латный палец поднялся и почесал изящный подбородок. — Ты разочарована моими манерами.
Асия нерешительно помедлила, а затем медленно кивнула.
Жемчужно-белые зубы блеснули в идеальной улыбке.
— Это можно поправить.
Латный кулак ударился о багровый нагрудник. Его владелец преувеличенно прокашлялся, прежде чем принять суровый, сердитый вид.
Я — Огонь, что Сжигает Проклятых. Я — Взгляд, что Зрит все Грехи, что будут Осуждены.
Я — Уриэль, Архангел Воздаяния.
И Моё Сияние Озарит Путь Праведным.
Приятное выражение вернулось, и столь резко, словно оно и не исчезало, Уриэль просиял улыбкой.
— Как тебе? Всё ещё разочарована?
Асия застенчиво помотала головой. Её глаза были широко раскрыты, как и глаза остальных.
— О, хорошо. Мы, ангелы, называем это Проекцией. Это очень удобно для угроз и запугивания грешников, но не слишком полезно для ведения беседы. От этого такое впечатление, что мы постоянно орём — Архангел подмигнул им. — Метатрон в этом лучший. Его слова всегда самые громкие и самые строгие. Поэтому он — Глас Господень.
Ирина и Ксеновия переглянулись. Ему не нравилось значение, скрытое за почтением. Асия не повторяла их почтительности, или просто была слишком возбуждена, чтобы он смог заметить. Она снова смотрела на Архангела с надеждой.
— Могу я задать ещё вопрос?
Уриель наклонил голову. Его фигура излучала терпение.
— Это зависит от того, в силах ли моих дать ответ.
Асия кивнула, а затем собралась.
— На что похожи Небеса?
Уриэль опустил взгляд с почти отцовской улыбкой.
— Царство среди облаков. Белые, мерцающие башни, на чьих вершинах — золотые купола. Это безграничный домен, и птица может всю жизнь лететь по его обширным просторам, и не видеть конца. Там нет ночи. Нет тьмы. Лишь свет. Свет, согревающий кожу, невзирая на сезон, и вдохновляющий сердце, невзирая на обстоятельства. Свет, поющий душе, гармоничный хор, что слышат все существа на Небесах. И по его идеальным улицам ходят ангелы и те немногие люди, кто получил доступ на Небеса — проказливая усмешка вернулась. — И кошки. Множество кошек.
Асия закрыла глаза, слушая описание. Она открыла их, когда оно закончилось. Улыбка, что была на её губах, когда ангел начал рассказывать, стала растерянной.
— Кошек?
— Ну да — бодро произёс ангел. — Бог создал собак, чтобы они были лучшим другом человека. И он создал кошек, чтобы укрепить свою власть над людьми. Это был не лучший из его планов, могу вас уверить, и не самый продуманный — Киба фыркнул, а Иссей выглядел так, словно готов рассмеяться. — А теперь они, эти меховые комки, кругом, в самых глухих уголках.
— Я... Понятно — бывшая монашка нахмурила брови. Серафим подмигнул и наклонился, чтобы прошептать:
— Когда говорят про дождь из собак и кошек, это в основном одни кошки, и это потому, что они собрались в участке Небес, который слишком слаб, чтобы выдерживать их объединённый вес, так что они, как бы, просто протекают. (пр. переводчика: видимо, какая-то поговорка имеется в виду)
Асия хихикнула, представив картину. Остальные разделяли её растерянность, но не веселье.
— Кошки — повторила Ксеновия с гораздо меньшим энтузиазмом.
— Это была шутка — осознала Ирина, затем засомневалась, неуверенная. — Это же была шутка, верно?
— Ну, да — просиял им Уриэль. — Я так полагаю.
Асия издала звук огорчения.
— Так на Небесах нет кошек... — она выглядела почти опечаленной этой мыслью.
Взгляд Архангела смягчился.
— Небеса таковы, какими мы их делаем — ласково произнёс он. — И если ты среди немногих избранных, отобранных для чести шагать в их святых залах, я думаю, Небеса постараются соответствовать твоим желаниям, даже если это такие простые вещи, как кошки.
Бывшая монашка понимающе улыбнулась.
— Хотя в случае твоего друга, — серафим кивнул в сторону Иссея — замени кошек обнажёнными женщинами с большими грудями, а башни слоновой кости скульптурами того же, и ты получишь довольно-таки точное представление о том, как будут выглядеть его Небеса. (Пр. переводчика: Иссею нужно в мусульманский рай...)
Вышеупомянутый парень вздрогнул, когда внимание внезапно сфокусировалось на нём. Иссей застенчиво почесал голову, а затем указал на него.
— А как выглядят его Небеса, в таком случае?
Это должно было быть шуткой. Но для Персон всё было буквально.
Уриэль усмехнулся. Он нахмурился и хотел что-то сказать, но ангел его перебил.
— Там есть город. И в этом городе — дом. Не большой, заметьте, просто обычного размера. И в этом доме — мальчик. Мальчик, который каждое утро спускается по лестнице, и видит родителей, ожидающих его. Он впитывает их приветствие, остаётся там настолько долго, насколько может, а затем слышит стук в дверь. Он открывает её, и снаружи собралась группа людей. Его друзья. И в этой группе есть девочка. Она особенная для него, а он для неё, и вместе, девочка, мальчик, и их друзья отправляются на приключения, подходящие их возрасту. Он счатлив там, доволен, и это повторяется, и повторяется, и повторяется, пока цикл в конце концов не будет нарушен — не им, а потому, что наступил конец времён.
Повисла тишина.
— Это довольно... заурядно — пробормотал Киба.
Архангел улыбнулся.
— Иногда то, чего мы желаем на Небесах — просто то, чего мы были лишены в жизни.
Они повернулись к нему с внезапным пониманием во взглядах. Он не возражал против симпатии; она просто была ему бесполезна. Он вздохнул и направил взгляд на ответственного.
— О, и теперь Нефилим злится на меня — с притворным отчаяньем произнёс Уриэль. — За моё прегрешение он изгонит меня в темнейшие глубины Моря Душ. Ну, знаете, это то, что случается с теми, кто его огорчает. Они тонут, и никогда больше не призываются. Такая печальная судьба.
Асия нахмурилась ему.
— Ты же этого не сделаешь, правда, Арисато-сан? Уриэль очень милый Архангел.
Он бросил взгляд на балкон и неподвижно лежащие на его деревянной поверхности груды доспехов. Его губы вздрогнули.
— Слушай её — серафим заметил это и усмехнулся. — Я очень милый Архангел.
Он несколько удивился, когда девушка вдруг приняла серьёзный вид, и отчитывающе помахала пальцем в направлении ангела.
— Если ты хочешь доказать Арисато-сану, что ты милый, то ответь на мой последний вопрос.
Ему потребовалась целая секунда, чтобы переварить, насколько наглым было последнее утверждение. Уриэль громко расхохотался.
— Ты не столь невинна, как выглядишь, верно? — Асия слегка улыбнулась. — И ты задаёшь много вопросов.
Бывшая монашка искренне посмотрела на говорившего.
— Это последний, обещаю.
— Хорошо — Архангел всё ещё выглядел веселящимся. — Спрашивай.
Асия кивнула, и сделала глубокий вдох.
— Как ты думаешь, могу я молиться Ему? — её тон вздрогнул. — Даже если я дьявол?
Если Уриэль и был удивлён, он этого не показал. Вместо этого, серафим выглядел задумчивым.
— Это не мне решать. Если кому-то, так это Михаэлю. Впрочем, если это тебя утешит, я бы на его месте исполнил твоё желание. Но я бы на твоём месте был осторожен. Бог может обратить внимание на твой особый статус и решить заговорить с тобой.
Это, похоже, привлекло внимание Ирины.
— Разве... Разве получить послание Божье — не хорошо?
— Это так — Уриэль просиял. — Но увы, человечество всегда неправильно понимало то, что Он говорил. Последний раз, когда Бог серьёзно говорил с людьми, был с Авраамом, и это было очень давно. Бог намеревался похвалить человека за его веру. По какой-то причине Авраам истолковал это послание как требование принести в жертву собственного сына. Бог был очень огорчён, и вселился в ближайшего барана, чтобы прервать жертвоприношение. Авраам и это послание неправильно понял, и убил барана, в котором ещё был Бог. Как можете представить, Он был не очень довольным божеством, когда Он вернулся на Небеса.
Лицо Архангела озарилось.
— Но теперь вы знаете, почему пастухов больше интересуют овцы, чем женщины. Думайте об этом, как о мести Бога потомкам Авраама.
— Я не слушаю — Ксеновия закрыла уши руками. — Я не слушаю. Я не слушаю.
— Я не знаю, это святотатство, или правда... — пробормотала Ирина.
— Почему не может быть и тем, и другим? — весело спросил серафим. — Зачастую правда замаскирована под святотатство теми, кто не хочет, чтобы вы её узнали. Если вы не верите мне, у нас тут есть местный эксперт по этой теме.
Рука в латной перчатке поднялась и указала на толстую фигуру Валпера, который медленно отступал к ближайшей лестнице. Человек застыл, когда внимание сосредоточилось на нём, и повернул голову, с ужасом взглянув на них.
— Давай, еретик, скажи нам смысл святотатства. Просвети нас, раз уж ты так хорош в этом.
Рука сжалась в кулак. Валпер взвизгнул от боли и неожиданности, когда его внезапно сорвало с балкона во взрыве деревянных щепок. Бывшего священника протащило в их направлении; он комично размахивал руками на лету. Удар, когда он упал у их ног, сопровождался резким, болезненным треском ломающихся костей. Уриэль бросил взгляд на дёргающуюся груду. Улыбка на его лице сейчас не выглядела такой приятной.
