— Капитан!
— Ван!
— Вы пришли!
Начало доноситься снизу.
— Ну так как вам картина, мистер Хоенхайм? — раздался голос позади, почти вплотную ко мне.
— Риттельскнихтхен, урод, — прорычал я. — Ты заплатишь.
— О! мистер Хоенхайм! Тут вы в корне не правы! — практически прошептали мне на ухо. — Заплатят мне. И за вас.
Вспышка понимания пронеслась передо мной.
— Ты не посмеешь... — с рычания мой голос скатился до сипоты. — Ты ведь тоже попадешь под газ.
— Противоядие мистер Хоенхайм! Стоит быть предусмотрительным в таких вещах.
Время снижает свой темп, переходя с плавного но быстрого течения на медленные скачки.
— Риттельскнихтхен! — сип, набирающий обороты.
— Залейте тут... — во всеуслышанье медленно начал распоряжаться барон.
Глаза тех кто встал на дне ямы расширяются. Они уже давно поняли, зачем здесь появились эти странные люди в противогазах и с баллонами.
— Риттельскнихтхен! — во весь голос прорычал я, поворачиваясь.
— ...все газом...
Те, кто стоял, падают прямо на своих товарищей, стремясь закрыть хоть кому-то из них доступ газа к дыхательным путям. Один человек бросился к Коне, но слишком медленно. Кто мог, попытались инстинктивно закрыть голову руками. Кто-то же даже не пошевелился, лишь просто закрыв глаза.
"Нет! Стойте!" — билось в моей голове.
— Ар-р-р-р!!.. — движение плечами и из рукавов появляются языки металла клинков.
— ...мистер Кипарис!
— Да, сер! — радостно-взволнованный голос любителя морковки, был приглушен противогазом.
Руки пиратов поднимают раструбы, локти прижимаются к ребрам, пальцы начинают нажимать на спусковые крючки. Пленные внизу обреченно замирают, вознося известные молитвы известным богам. А на лице барона распускается огромнейшая победная улыбка-оскал. Он победил. Он ликует.
— Не сметь! — разносится над залом мой голос. Отражение моей единственной мысли.
Ярость затмевает глаза. Иных мыслей более нет. Лишь она одна бьется со всей возможной силой в оковы сознания, пульсирующее пробиваясь сквозь череп.
Шаг. Неважно куда, просто шаг вперед.
И от меня во все стороны расходится волна. Неясное колебание пространства, по расширяющемуся кругу разносится на высокой скорости. Пара мгновений, и вот она достигает самые дальние уголки пещеры. А все люди, попавшие под нее, замирают. Сознание покидает их глаза, а так и не успевшие сжаться руки разжимаются. Несколько двое из пиратов начинают заваливаться вперед, падая вниз на пленных, еще трое, включая ученого, оседают назад. Мои люди внизу впадают в забытье. Тоже происходят с только подоспевшими к дверям пиратами игравшими недавно в догонялки со мной и бароном. И лишь два человека, за исключением меня, остаются в сознании. Фон барон, с медленно расширяющимися глазами, не верящими в происходящее. И Кона, все с той же улыбкой взирающей на меня, как бы говоря: "Я знала, что ты нас спасешь".
Втягивание, словно приход в себя после недолгой контузии из фильмов современности моего родного мира, и время возвращает свой бег в норму. Звуки и ощущения, словно таран врезаются в мою голову, заставляя неожиданно покачнуться на следующем шаге. А в голове зияет пустота. Вот только что там пребывали ярость, гнев, желание, а теперь их нет. Исчезли. Словно в мгновение ока они были откачены, оставив за собой своеобразный информационный вакуум. И теперь он быстро заполнялся чем-то иным, холодным и прозрачным.
— Чт... Что произошло? — завопил барон, отступая на пару шагов. — Что это было?
— Наказание, — четко произнес я, замахиваясь от противоположного плеча рукой с ножом.
— Что? — пауза. — Нет! — еще шаг назад. — Как?!
— Отпрыгался, мистер Фунтик. Больше фокусов не осталось.
Наискось махнув рукой, я запустил в барона первый из двух кинжалов. Преодолев пару метров, разделявших нас, он с тихим звоном отскочил от его руки.
— Ха! В мои перчатки вшита лучшая металлическая нить, от гениев центральной земли! Даже сабля не сможет ее пробить или прорезать! — улыбка, все еще немного неуверенная, вернулась на его лицо. — Я лично с тобой расправлюсь! И никакая магия тебе более не поможет! А после заставлю смотреть на трупы твоих товарищей в гроте, и осознавать, что все твои идеи и мечты разрушены! Как и твои люди и твоя организация!
Уверенность вернулась к нему, и он пошел в контратаку. Он, и правда, был хорошим бойцом ближнего боя. Его кулаки, одетые в непробиваемые перчатки, по силе могли поспорить с мечами мастеров средней руки. А когда он бил выпрямленными пальцами, то сравнить укол можно было даже и с Джонни. И хотя помнится безоружного его барон раздел под орех, в схватке против снаряженного мастера копья, шансы были бы равными. Кроме того похвастаться он мог и количеством подлянок и хитростей с успехом им используемым. Но ведь победа всегда на стороне правды же?
Первый его бросок, я пропустил мимо, вовремя отпрыгнув в сторону. Как выяснилось, не зря. Под кулаком, облаченным в мощную перчатку, по камню побежала сеточка трещин. Разворот со взмахом руки, и в барона по диагонали снизу вверх летит кинжал. Удар о подставленную вовремя перчатку, и он отлетает в сторону. Барон быстро сократил расстояние и без замаха ударил в голову. Я принял его кулак на острие кинжала. Мой ответный удар ногой по корпусу был слаб и потому оказался перехвачен. Размашистый борцовский разворот, удерживая захваченную ногу, и я отлетаю к решетке. Не успел прийти в себя и нормально встать на ноги, как снова пришлось прыгать от летящего вперед кулаками противника. Удар его пришелся в перекрестие решетки, выгибая металлические прутья. Я же вновь оказался на расстоянии в пару метров. Развернулись лицом к лицу мы одновременно. Метать в него кинжалы было бессмысленно — отобьет и вновь нападет, пока я буду их возвращать. Это все-таки оружие больше направленное на внезапную атаку или хитрость. Значит, пора переходить в ближний бой, и ждать подходящего момента. Именно это я и сделал, не став дожидаться, пока из только что приоткрытого для очередного великосветского диалога рта потечет речь. Прыжок, и два ножа по диагонали снизу вверх прочерчивают крест, на месте где только что был барон. Последний, отделавшись двумя небольшими порезами на плечах, тюкнулся ничком, и змеёй стал отползать из-под ног. От последовавшего добивающего вонзания клинка сверху он, благо был весьма квадратных форм по измерению высота-ширина, спасся резвым перекатом через плечо, попутно слегка оттолкнув руку с клинком. Метнувшийся следом за ним кинжал, вновь прошел на пару сантиметров левее цели, увернулся гад. Пока клинок находился за спиной противника, я бросился следом, замахиваясь правым ножом. Здесь-то я и был пойман в первый раз. Клинок оказался заблокирован каменным углом помещения, попав в небольшую распорку с крупным булыжником. Барон это заметил и, подхватив цепь в руки, резко дернул ее на себя. Разумеется, вслед за цепью дернуло и меня, разворачивая левым боком вперед. Ни о какой возможности ударить клинком теперь не было и речи. Барон, получив возможность хорошо замахнуться, со всей возможной силой приложил меня по ребрам. Как последние не треснули от такого, я не знаю, но очень этому был рад. Позже. В тот момент, с залитыми от боли красным туманом глазами, не обращая внимания на цепь, тянущую левую руку вниз, я, пользуясь своей инерцией, тыльной стороной руки в ответ ударил барона по скуле. Мы вновь разлетелись на несколько метров друг от друга и стали отходить. Барона шатало, я пытался отдышаться. Через минуту два взгляда встречаются, и все повторяется, разве что с число ран на теле барона теперь за время схватки увеличилось. В следующий раз, получив глубокое ранение на руке, он воспользовался схожей уловкой и, позволив кинжалу воткнуться в деревянный ящик, вновь нанес удар по корпусу. Я от него не отставал, снова ударив по голове, правда, теперь уже основанием клинка, а это такое большое кольцо, к которому крепится цепь. Чисто по моим прикидкам, барону было хуже, чем мне, да и приходил в себя я заметно меньше, после этого напав первым.
Третьей сшибке появиться было не суждено. Барон вместо этого стал почетным обладателем титула "владелец самых железных шариков". Увы, я тоже не самый честный боец.
— Ах, ты... — гнусавенько просипел он, зажимая промежность руками и падая на колени. — Нечестно...
— Это кто из нас двоих тут нечестный, — посмотрел я на валяющийся рядом со мной кинжал, некогда бывшим моим оружием.
Теперь он стал хорош, разве что для консервных банок. Согнутый от пойманных жестко на лезвие пуль, и оторванный еще одной от общей цепи, он представлял печальное зрелище. Мой дорогой и любимый кинжальчик... Ну ничего! Я тебя починю! Точнее не я, а Хэнкс, но сие есть детали.
Рядом с ножом лежал маленький пистолет, как выяснилось, на три патрона. Чуть более десяти секунд назад он неожиданно появился в руках барона из глубины одной из многочисленных складок на его одежде. В очередной раз уклонившись от выброшенного вперед клинка, со звоном отскочившего от камня в противоположную сторону, он вскинул руку с оружием и, зажав курок, выстрелил все три раза. Сам я находился от него в трех-четырех метрах, потому вопросы меткости были далеко вторичны. Левый клинок был за его спиной и только начинал втягиваться обратно, правый в руке. Увидев поднимающийся пистолет, на абсолютных рефлексах я начал вскидывать имеющийся нож вверх, а сам постарался уйти влево и вниз. Какое-то неведомое чутье подвело кинжал под первый выстрел. От удара пули лезвие погнулось, а рука дернулась. Но все же и вторая попала в лезвие, в самый край его, отбив часть металла и сменив траекторию. Если бы не клинок, то оба попадания оказались бы в грудь или, наверное точнее, в правое легкое. Траектория третьего выстрела прошла уже надо мной, однако пуля умудрилась прошить рукав вскинутой руки и попасть прямо в цепь, крепящую клинок к общему механизму. Каким образом, после рывка назад и за голову, я в итоге оказался лицом вниз, опирающимся на камни я не знал. Какие-то, чуть ли не кошачьи, акробатические рефлексы сыграли, видимо, свою роль. Но думать времени не было. Прием, нагло сворованный у любвеобильного кока, и я, оттолкнувшись руками, животом вниз и ногами вперед, лечу в сторону барона. Тот успел отпрыгнуть, но натолкнулся на находящуюся позади него стену. В итоге он оказался лицом на расстоянии чуть менее метра от моей спины. Потому, единственное, что ему оставалось сделать, когда две цепи, одна оборванная, другая с клинком, в горизонтальной плоскости вслед за руками по кругу понеслись к его голове, это было пригнуться. А так, как равновесие он после прыжка в стену поймать еще не успел, получилось это у него весьма комично. Можно сказать в рамках классических прыжков этого мира — ноги согнуты в коленях и широко расставлены, руки, словно пытающиеся ухватиться за что-то, разнесены параллельно земле, а на лице идиотское выражение лучащегося счастья, мол "а я все равно круче!". Автомат в моей голове отключился лишь после смачно впечатывания жесткого суженного носка сапога в его промежность. Очень сильного впечатывания. С придыхом и остаточной центробежной (прим. авт. пусть и неправильное физически название, зато более понятное читателю (пояснение для снобов)) силой вращения.
— Я!.. — барон попытался подняться. Не получилось. Дрожащие после грубого лишения наследников колени, его вновь спустили на землю. — Я т-тебя!...
— Отдохни дядя, — вздохнул я, подходя к трясущемуся на коленях врагу.
Удар ногой по голове снизу, сквозь приподнятую в попытке защититься руку, и после резкий удар ладонью в основание шеи барона, завершили это затянувшееся приключение. Как и сознание свободного барона. Очнется он уже только связанный.
— Клоуны...
Теперь оставалось разбираться с последствиями.
Мы уходили героями...
Нифига мы так не уходили!
Поведать пиратам о том, что их командиры, причем оба старших и трое из младших, пали и сражаться более смысла не имеет, было той еще задачкой. Да что уж там, нам самим с Джонни связаться друг с другом и сообщить о победе над противником, было той еще морокой. Ни он, ни я не знали, где нахожусь, как раз таки я, и что делать со всеми оказавшимися у нас под рукой пленными противниками. Оставлять так, разбегутся. Сторожить... И кто, да и когда, нас таки найдет? Да и беспокойство о том, есть ли еще кому нас искать, тоже присутствовало. И хотя я помню о том, что сигнал был, но вдруг что случилось? Вдруг его не заметили?
Если серьезно, то такое вряд ли могло произойти. С самого начала мы знали о наличии у пиратов газа массового поражения. Не зная, только ли галлюциногенный он или же есть еще и смертельный, мы ввели в операцию дополнительный сигнал. У каждого десятого человека при себе было по ракетнице. Едва в пещере загорится красная ракета, как каждый из "шляпников" обязан был натянуть на себя, висящий на шее, противогаз. Ими пан по моим указам двухмесячной давности приказал оснастить все корабли нашего торгово-военного флота. Очередная паранойя перед возможной встречей с Дон Кригом. В результате сигнал подала Мира сидя на нашем летающем "живтоне", едва стали закрываться двери. То бишь, еще до выпуска газа. Отсюда вывод, найти нас должны были свои, когда они пробьют оборону защитников. Но как скоро это будет?
Значит, дальше действовать будем мы. Точнее я. Итак, первое — отобрать оружие и связать всех пиратов. Сколько их тут у нас? Четверо с баллонами, хотя двое кажется уже не жильцы, приземлились неудачно, барон и ученый, и еще десятеро (примерно) в коридоре. Итого... задолбаюсь. Ну да делать нечего. Вперед и с песней. Связал и в яму, связал и в яму... Вперед!
Спустя примерно минут десять, когда я скручивал руки и ноги очередного, далеко не последнего, пирата его собственным поясом, в районе входя в наш коридор, послышалось шевеление. Недолго думая, я достал из-за пояса два нагло экспроприированных пистолета и стал ждать. Ждать пришлось не долго. Спустя минуту какой-то непонятной возни и шума, из-за угла появился Джонни, таща на плече какое-то тело, и дергая другой рукой веревку, к которой оказались привязаны аж трое человек. Вид у него был помятый, на одном плече виднелась кровь, волосы всклокочены, а вновь одеть маску печали и угрюмости не позволяли грязь и ссадины на которые он постоянно морщился и отвлекался.
— Йо, капитан! — приветствовал меня он, аккуратно стаскивая с себя тело. — Как дела?
— Джонни! — я опустил пистолеты. — Да вот, видишь, убираюсь. Барон любезно привел меня к нашим, и решил сдаться. Сам как?
— Ван, ты не поверишь! Но я нарвался на самую настоящую корову,— хмыкнул он, подталкивая троицу вперед. — Взяли этого и понесли, куда капитан Хоенхайм скажет!
— Да не далече, вот дверка с решеточкой, вам, наверняка известная, там внутри яма. Вниз спускайте, да и сами там оставайтесь, а то... — я весьма понятно похлопал по пистолету. — А на оружие в той кучке не смотрите, оно вам не поможет, — предупредил я одного из троих, буквально просверлившего взглядом кучку с отобранными саблями и ружьями.
