Сказка должна быть доброй

Кто-то не любит долгих прощаний, я же не люблю прощаний вообще. Да и какой смысл прощаться, если собираешься вернуться? Сказать какие-то там важные слова на случай обратного? Так может, наоборот, лучше не говорить, чтобы был дополнительный стимул вернуться? Ведь эти слова, по большому счету, важны лишь тому, кто их говорит. Для того же, кому они предназначены, они могут принести лишь дополнительное горе. Зачем слова, если нет человека? Пусть уж и слов не будет. Да и если сама Жизнь решит, что они действительно важны, то вдруг ради этого и выведет? Чем не страховочный вариант? Скажете сумасшедший? Так ведь и предприятие такое же. Как бы там ни было, видеться ни с Вороном, ни с сыном до своего возвращения я не собиралась. И не увиделась.

Брат поднял меня еще затемно, и мы, бесшумно покинув таверну, отправились в путь. Удобно устроившись в повозке, я проспала еще пару часов, а потом Эрл снова меня разбудил. Оказывается, мы уже выехали из нашего города и двигались по направлению к другому. Вернее, в данный момент брат остановил повозку на обочине дороги и ждал, когда я окончательно приду в себя. Удовлетворившись осмысленностью моего взгляда, он сказал:

— Пересаживайся на мое место.

— Зачем? — не поняла я.

Брат, не ответив, вышел из повозки, затем, обойдя ее, открыл дверцу с моей стороны и выжидающе на меня уставился. Вспомнив, что в походе ни вопросов, ни споров мне не положено, я живо выполнила приказ.

— Я тут подумал, — сказал Эрл, усаживаясь обратно в повозку. — Неизвестно, в каком состоянии мы с величеством оттуда выломимся. Поэтому нужно, чтобы ты смогла нас увезти куда-нибудь подальше, хотя бы строго вперед. Тут система, как с перевозкой для Конора, только думать надо все время о том, куда хочешь поехать. Давай, сосредоточься и вперед.

Я подчинилась, и повозка осторожно двинулась к ближайшему повороту дороги. Но, увы, с сосредоточиться вышла проблема. Необдуманная фраза о неизвестном состоянии навязчиво лезла в мысли, мешая думать о дороге. В итоге повозка то останавливалась, то резко дергалась вперед, а то вообще чуть не улетела в придорожные кусты. Эрл в процесс не вмешивался, молча сидя рядом. И сперва я не понимала, почему он не прикрикнет на меня, не поругается, а потом дошло, что братец решил проверить, насколько мои мысли вернулись в нужное русло. И при неудовлетворительном результате "довернуть их". Чем, собственно, сейчас он и занимался: если неизвестно состояние превратиться в худшее из возможных, кричать на меня будет некому, а значит, я должна учиться справляться с собой сама.

Из-за "обучения" дорога заняла у нас чуть больше времени, чем мы планировали. В городах и на оживленных участках дороги Эрл вел повозку сам. На тихих же участках передавал управление мне, старательно выводя при этом из душевного равновесия. А заодно и морально готовил к тому, что меня может встретить в шахтах. Хотя, если уж мое участие в спасении крайне необходимо, то смело можно было представлять самый худший вариант. Оставалось лишь надеяться, что любовь Леонарда ко мне ненамного слабее моей. Раз я согласилась ради него лезть в петлю, то очень бы хотелось, чтобы я для него оказалась достаточно веским поводом, чтобы из этой петли вылезти. Ведь, как предположил Эрл, гномы, скорее всего, покопавшись в его памяти, прошлись по самым явным болевым точкам. Мол, королевство потерял, любимую увели, друг тоже неизвестно где и жив ли. Рыцари попытались вытащить короля, воззвав к его чувству долга. Попытка провалилась. Значит, оставалось лишь надеяться, что интерес к последним двум пунктам гномы добить не смогли. Вот такие мысли постоянно кружили в моей голове, но со временем перестали мешать управлять повозкой. Не зря говорят, что человек ко всему приспосабливается. Ко всему-то, возможно, и нет, но ко многому — точно.

Из последнего эльфийского города мы выехали рано утром, с таким расчетом, чтобы к ночи добраться до места. И действительно, мы прибыли к шахтам, когда на небе уже зажглись даже самые маленькие звезды. Остановив повозку практически рядом с нужной нам горой, Эрл вытащил из сумки заранее заготовленные записки и прикрепил их с каждой стороны повозки. На листках было написано следующее: "Собственность Лионы-стихийника. Оставлена здесь намерено, такого-то числа, сроком на три дня".

— И никаких контуров, — подытожил Эрл, прикрепляя последнюю бумажку. Затем обернулся ко мне и спросил. — Готова?

Как будто я могла ответить 'нет'! Да, мне совершенно не хотелось лезть в эту черную зловещую громадину, закрывающую полнеба. Да, внутри меня все буквально леденело от ужаса. И да, мне хотелось во всем этом признаться брату. Но я лишь стиснула кулаки и кивнула. Главное начать, а там бояться будет некогда. Эрл, видимо, подумал примерно также и, жестом велев мне не отставать, быстро направился к входной расщелине.

Вживую золотистые узорчатые коридоры оказались весьма красивыми. Однако огромным усилием воли я заставила себя отвлечься от пейзажей и сосредоточиться на деле. Все-таки не на прогулке мы тут. Брат, изредка сверяясь с картой, уверенно вел меня по подгорному лабиринту. Я шла за ним след в след, отставая на полтора шага. И все до поры до времени было гладко. Однако оставленное без внимания боковое ответвление преподнесло мне неприятный сюрприз: меня туда резко утянули, зажав ладонью рот и не дав даже пискнуть. Правда, ногой шаркнуть я таки успела. Эрл среагировал мгновенно, развернувшись на звук с уже втащенным мечом. Когда лезвие замерло в нескольких миллиметрах над моим ухом, а затем и вовсе вернулось в ножны, я рискнула выдохнуть и даже попыталась повернуть голову, чтобы посмотреть, что за гном-переросток меня сцапал. Однако меня только крепче прижали к себе. Брат между тем протянул моему пленителю карту и, приложив палец к губам, пристально посмотрел мне в глаза. Когда я кивнула в знак понимания, меня наконец отпустили и, отойдя к брату, я резко развернулась к "обидчику". Понятно, что мою жизнь выменяли на карту, и вряд ли что-то можно было сделать. Но хотелось хотя бы посмотреть в глаза тому гаду, который так подпортил нам жизнь. Увиденное было настолько шокирующим, что я не удержалась от ошарашенного "Ой...", которое вдруг ни с того ни с сего усилилось, эхом отразившись от сводов пещеры и со все нарастающей громкостью отправилось гулять по подземным переходам. И тут же, как будто в ответ ему, послышался топот множества ног. Брат, не тратя на ругань времени, подтолкнул меня вперед, а Леонард, мельком глянув на карту, схватил за руку и потащил следом за собой по лабиринту коридоров.

Я бежала, молча ругая себя на чем свет стоит. Ведь Эрл специально несколько раз говорил: в коридорах этой шахты ни звука! Бестолочь! Раззява! Забыла!!! Правильный настрой, правильные мысли! Тьфу! Как была дурой, так ей и осталась! Хотя, когда реальность настолько резко контрастирует с ожиданиями, немудрено потерять голову. Я готовилась увидеть Леонарда полуживым, истерзанным не меньше брата, и полностью морально сломленным. А он...

От размышлений меня отвлекла резкая остановка и втягивание в одно из боковых ответвлений. Прижавшись к стене и затаив дыхание, мы проводили взглядами пробегающий мимо отряд из четырех гномов. Одинаково краснобородые в кованых шлемах, кожаных доспехах и с секирами наперевес, они, сосредоточенно глядя вперед, бежали нога в ногу. К счастью, в сторону нашего тупичка они даже взгляда не бросили. Пользуясь передышкой, Леонард еще раз посмотрел на карту, а когда топот чуть стих, повел нас дальше, все также не выпуская мою руку.

Очередной сюрприз свалился нам на головы в каких-то метрах от выхода. Мы как раз выбежали из коридора в весьма просторную пещерку, которую я очень хорошо запомнила. Слишком уж занятные сталактиты и сталагмиты тут произрастали. Вряд ли в этих шахтах найдется такая же еще. На противоположном ее конце, за одним из каменных столбов, очертаниями напоминающим человека, как раз и располагался выход наружу. Вот только добраться до него мы не успели. Подарок судьбы свалился на нас в буквальном смысле этого слова, приняв облик гномов в количестве четырех штук. С громким гиком спрыгнули они из-под сводов пещеры. И если бы Леонард вовремя не дернул меня за руку, то приземлились бы аккурат мне на голову. А так всего лишь вклинились между нами и отскочившим Эрлом.

— Эй, поганцы коротконогие! А ну-ка идите сюда! — крикнул брат, доставая меч и, видимо, собираясь осчастливить своим вниманием всех четверых коротышек. Однако даже я понимала, что номер дохлый. Вооруженные секирами гномы отвлекутся на брата максимум парой, да и топот погони уже слышался из коридоров. В таких условиях до повозки добежать мы не успеем, даже если бессовестно позволим Эрлу погибнуть геройской смертью. Последнее, к слову, меня совсем не устраивало, и я решила действовать по-своему. В конце концов, не зря же меня сюда притащили. Внутри горы Земля ближе, ее "слышимость" лучше, а значит, и попросить можно больше. По крайней мере, на уложить эту четверку должно хватить. А то они уже поделили нас между собой и, поудобнее перехватив секиры, попарно двинулись в неспешную атаку. При виде наступавшей на нас парочки, Леонард отодвинул меня себе за спину и, выкинув ненужную более карту, приготовился к обороне. Что ж, мне тоже есть чем заняться.

Освободившись от руки Леонарда, я упала на колени, приложив ладони к земле. Стихия отозвалась сразу. Четыре земляных пики пронзили стоявших перед нами подгорных воинов и устремились ввысь, к потолку. С силой ударившись в него, они пробили трещину, которая тут же стала множиться и расширяться, паутиной оплетая своды. Такого я не ожидала. Видимо, моя "просьба" срезонировала с магией гномов, потому что произошедшее было куда масштабнее того, что планировалось. И более того, я вдруг почувствовала, что Земля не хочет меня опускать: мои ладони буквально приросли к полу, а через них по телу заструился невыносимый жар. Глаза заволокло красноватой пеленой, но я все же увидела, как Эрл перекатом ушел от упавшей сверху глыбы, почувствовала чьи-то руки, пытающиеся сдвинуть меня с места, а еще различила, несколько ярко-красных капель, упавших на мои побелевшие ладони. Последняя мысль, пришедшая мне в голову, была донельзя глупой. Я подумала, что геройски помереть самой куда лучше, чем хоронить героя. Потому что не придется жить с чьей-то смертью. Вот только посочувствовать друзьям я не успела: красноватая пелена сменилась беспросветно-черной. Все. Кончилось.

Открыв глаза, я обнаружила себя лежащей среди клубов пушистого белого тумана. Его мягкие объятия успокаивали, а касающиеся щек облачка ласково щекотали кожу. Надо же, как интересно... Кое-как встав на ноги, я огляделась. В три стороны, насколько хватало взгляда, был сплошной белый ковер, и лишь впереди меня в паре десятков метров он чернел.

— Хочешь туда? — вдруг раздался за спиной смутно знакомый голос.

Обернувшись, я увидела Мелвина. Точь-в-точь таким, каким встречала когда-то в театре.

— Что ты здесь делаешь? — удивленно спросила я, как-то даже не подумав, что сама толком не знаю, где это "здесь".

— Слежу, чтобы все было правильно, — улыбнулся в ответ парнишка и повторил свой вопрос.

Я еще раз посмотрела вперед. Нельзя сказать, что черные клубы меня манили, но почему-то казалось, что там мне будет лучше. Почему-то я была точно уверена, что там нет ни проблем, ни забот, а значит, нет и причины от этого отказываться. Кто ж против избавиться от такого? Однако едва я открыла рот, чтобы озвучить ответ, как буквально отовсюду раздался почти забытый, но по-прежнему любимый голос.

— Я знаю, что ты меня слышишь. И знаю, где ты сейчас находишься. За прошедшее время я был там и не раз. Поэтому УМОЛЯЮ тебя, не смей! Я знаю, тебе кажется, что там проще, и, возможно, это правда, но ПРОШУ не поступай так со мной! Ты можешь считать меня сволочью, скотиной, да кем угодно! И, возможно, я заслуживаю многого, но только не этого! Лиона, четыреста сорок четыре дня я прожил только благодаря тому, что каждую минуту думал о тебе. И именно твой образ каждый раз напоминал мне, зачем я должен все это терпеть. Так что прошу, вернись ко мне! Хотя бы из чувства долга! В конце концов, из-за тебя мне пришлось это пережить! Ты не можешь плюнуть на мои страдания и сделать их напрасными! Это подло! А насколько я знаю, Лиона де Карета никогда не была способной на подлость! Да дыши ты уже!!!

С каждой фразой монолог все ближе подходил к грани отчаянья. А последние слова, видимо, и вовсе за нее выпали. Ведь они оказались настолько сильны, что смогли стрелой пронзить грудную клетку и заставить мое сердце забиться с новой силой. По крайней мере, по ощущениям было именно так. Еще раз посмотрев на Мелвина, я, наконец, ответила на его вопрос:

— Мне туда не надо!

— Умница, — улыбнулся парнишка. — Ты сделала верный выбор.

Сказав это, он легонько дотронулся до моего лба, заставив упасть на спину и вновь провалиться в клубы тумана.

Очнулась я, судя по всему, в повозке и по почти забытой привычке не стала открывать глаза сразу, а внимательно прислушалась к окружающему. Моя голова лежала на чьих-то коленях, и этот кто-то осторожно, но суетливо ее гладил. Хотя почему кто-то? Ведь при первом же прикосновении стало совершенно ясно, кто это!

— Вот зачем ты только ее привел?! — шипел Леонард, беря мою руку и пытаясь прощупать пульс на запястье. Угу, как же. У меня его там никогда не было.

— Слушай, достал! — послышался чуть впереди разозленный голос Эрла. — Она дышит? Дышит. Значит оклемается.

— А если нет?!

— А ты не каркай! — огрызнулся братец.

Решив разрядить обстановку, я открыла глаза и попыталась сесть. Что ж, даже успешно. Дно повозки живо перестроилось под мое новое положение, весьма удобно подперев спину. Ага, значит, все-таки сбежали. И даже могу предположить, как. Последнее, что мне помнилось, были обваливающиеся своды пещеры и чьи-то руки, которым все же удалось оторвать меня от пола. Значит, скорее всего, мы из-под обвала успели выскочить, а наша погоня нет. Что ж, а неплохо вышло-то! Только больше не просите меня такое проделывать! Хотя, тогда тоже не просили...ой, что ж все так крутится-то?

Мотнув головой, я чуть устаканила действительность и осмотрелась. Как мне и казалось, Эрл сидел впереди, а Леонард — позади него, рядом со мной.

— Где мы? — шепотом спросила я, пытаясь разглядеть хоть что-то в мелькающем мимо повозки пейзаже.

— Скоро приедем в город, — тихо ответил Лео, устало проведя ладонью по лицу и откинувшись на "спинку".

— И там я тебя выдеру как ту козу! — не оборачиваясь, проворчал Эрл.

Вот так, успокоив парней, я, по примеру Леонарда, удобно расположилась в повозке и закрыла глаза. Когда же его шершавая ладонь бережно накрыла мою, я не удержалась и, чуть развернувшись, положила голову ему на плечо. Да, пусть неудобно, зато хорошо, если не замечательно. Тем более, я практически сразу уснула.

Разбудила меня какая-то возня рядом и тихая, но эмоциональная речь брата: "Куда ты ее нести собрался?! Иди уже, сам справлюсь! А то грохнешься еще и придется тащить вас обоих!"