Буря приключений

— Уже идем, Элегор, — согласилась с усмешкой принцесса и предупредила. — Но не рассчитывай увидеть что-нибудь и впрямь потрясающее воображение. Мы можем обыскать каждый камень в развалинах, но без магии так и не найдем то, что ищем или не поймем, что нашли его.

— Почему? — вставил свой вопрос Кэлберт, не дожидаясь, пока сестру озадачит герцог.

— Насколько я помню из книги, артефакты вычищенных миров редко представляют собой что-то значительное, производящее неизгладимое впечатление, сразу бросающееся в глаза. В Мире Пустыни артефактом созидания может оказаться любой из камней в развалинах, — остудила Элия энтузиазм юного герцога и брата.

— Ладно, но все равно пошли поищем, а? — попросил Элегор устремил на принцессу молящий взгляд ребенка, выпрашивающего у мамочки конфетку до ужина и очень надеющийся, что любящее материнское сердце уступит прихоти капризного дитяти.

— Конечно, пойдем! — запросто согласилась принцесса, довольная тем, что хоть на время может отвлечь сознание от бесконечной, утомительной борьбы, подкинув ему проблемку поинтереснее. — Раз уж мы выбрали направление и пришли сюда, существует большая вероятность того, что это и было нашей задачей. Следовательно, в наших интересах обыскать каждую щель в развалинах.

— Этот артефакт может помочь нам выбраться? — деловито осведомился пират, невольно прибавляя шагу.

— Не знаю, брат. Может быть, место просто притянуло нас своей силой, как магнит железо. Или нам нужен не сам артефакт, а нечто, находящееся в непосредственной близости от него и потому сумевшее сохраниться в вычищенном мире, — пожала плечами принцесса, но глаза богини говорили о том, о чем молчали уста: она надеялась.

— Артефакт не имеет какой-то реальной ценности или могущества, — заметил, вставая на стезю коллекционера, Мелиор. — Это просто некое место или вещь, находящаяся на определенном месте и зачастую ценная лишь своим существованием для данного мира. Даже от ее уничтожения ничего не изменится, если только это не измерение с очень тонкой внутренней структурой и почти аллергической реакцией на любое нарушение Равновесия. Большинство миров достаточно устойчивы, и с исчезновением артефакта (а его обычно не трогают просто потому, что он никому не нужен) происходит лишь некое незначительное перераспределение магических потоков. Структура мира же при этом не изменяется. Узел в структуре мира, который был на месте артефакта остается.

— Не понимаю, — нахмурился Кэлберт, запутавшийся в высоких материях.

— Если ты уберешь значок острова с карты, сам остров существовать не перестанет, — доходчиво пояснила принцесса слова брата. Тот, как, впрочем, и сама Элия, иногда слишком любил пощеголять своей ученостью. Вот и сейчас Мелиор не упустил шанса пройтись по недостаткам в образовании Кэлберта.

— Ясно. Ну, что пошли? — коротко подытожил пират общий разговор, и компания, проверив на всякий случай, насколько хорошо выходит из ножен оружие, целеустремленно двинулась к развалинам, все четче вырисовывающимся перед туристами поневоле.

В сравнении с совершенной пустотой пустыни, постройка сохранилась неплохо. Уцелела некоторая часть мощных блоков крепостной стены, когда-то окружавшей величественное здание, да и сам замок, изрядно потрепанный ветрами и временем, упрямо сопротивлялся, не желая сдаваться осаде пустыни.

Шагнув за то, что осталось от некогда незыблемых врат из массивных бревен, обитых искрошившимся в пыль железом, путники оказались во внутреннем дворе. Оглядев пустое пространство, частично занесенное песком, принцесса решила: снаружи искать уже нечего. Пустыня сделала свое дело. Теперь можно было только гадать, что находилось перед твердыней раньше. Вероятно, казармы стражи или пристройки для слуг, а может, так и была лишь каменная мостовая, по которой вышагивали хозяева или шустро сновали по своим делам и их поручениям слуги, оглашая тогда еще живой мир смехом, ссорами, пустой болтовней, любовными признаниями. Ныне здесь царила лишь пустота замкнутого стенами пространства. Лишенные магического чутья, боги не могли почувствовать того, что помнили камни замка, а рассказать о прошлых временах было некому. Отныне голосом развалин был лишь шорох песка.

Герцог не в силах был больше терпеть неизвестности. Пока остальные его спутники вдумчиво оглядывались по сторонам, чтобы не пропустить какой-нибудь значимой мелочи, Элегор, решив, что во дворе ничего интересного нет, нетерпеливо воззвал к своим осторожным товарищам:

— Пойдемте же внутрь, здесь пусто! Если только под камнями что-то зарыли. Так нам все равно копать нечем, не шпагами же камень долбить! Может, в замке какой инструмент сыщем!

— Идем-идем, — подтвердила принцесса при молчаливом согласии братьев, чья врожденная острота языка сейчас сдерживалась настороженностью.

И боги, предусмотрительно пропустив Элегора вперед, последовали за ним в неизвестность — широкий провал, темнеющий на месте главного входа. Сумрак замкового коридора лишь немного рассеивал слабый свет, тайком пробирающийся сквозь узкие бойницы окон. Было гораздо прохладнее, чем в пустыне, может быть потому, что не пекло вездесущее солнце, а может быть, из-за особенностей строения здания, его толстых, более полуметра, стен. Но воздух замка не был свеж. Пахло пылью и затхлостью. Принцесса слегка поморщилась. Мелиор ответил ей понимающим взглядом. Впрочем, жажда исследований уже проникла в кровь богов, и они почти сразу перестали обращать внимание на мелкие неудобства. К тому же по сравнению с массовой долей громадного дискомфорта, испытываемого прежде, прибавка вышла и вовсе незначительной. Пыль в обмен на жару — не так уж и плохо.

Боги двигались в полной тишине, нарушаемой лишь звуками их шагов. Невольно проникнувшись драматичностью обстановки, примолк даже герцог, но неуемное любопытство заставляло его вертеть по сторонам головой, как мельница, в тщетных попытках заприметить что-нибудь, достойное внимания. Как здорово было бы утереть нос всезнайке Элии, найдя какую-нибудь замечательную штуковину! Но пока попадались лишь кучки пыли, возможно, несколько тысяч лет назад бывшие изящной мебелью, ценными гобеленами, утварью или чьими-то костями, но сейчас годные лишь для использования в религиозных церемониях. Где-то Элегор слышал о народах, посыпающих прахом и грязью голову в знак глубокой скорби по усопшим родственникам. Зачем пачкать себя, провожая в другую инкарнацию свояка, герцог не понимал, но странный обычай позабавил бога и остался в памяти.

Коридор за коридором, комната за комнатой, зал за залом через арки и колоннады прошли путешественники, неумолимо приближаясь к центру замка, планировкой напоминавшего свернутую спираль. И в каждом из кругов богов встречали лишь вездесущие горстки серого праха.

— Странно, — дотронувшись было до подбородка, но тут же отдернув от лица грязную руку, пробормотал почти про себя Мелиор, внимательно оглядывая интерьер, вернее его отсутствие в замке.

— Что, дорогой? — откликнулась Элия, меланхолично, без всякого пиетета пред прошлым ткнув туфлей в очередную кучку пыли, встретившуюся на пути. Кэлберт внимательно проследил это движение. Правда, его интересовала не столько консистенция пыли, исследуемая принцессой, сколько грациозное движение красивых ног, приятно обрисовываемых светлыми брючками. Пустота замка нагоняла на пирата черную тоску, но богине удавалось рассеивать ее одним своим присутствием.

— То, что здесь нет ничего кроме камня и пыли, — пояснил свою мысль принц, автоматически осматривая следующий в длинной череде залов и цепко примечая за высокой серой аркой другую, значительно крупнее всех предыдущих и иного, более светлого оттенка.

— А чего ты хотел? — хмыкнул доселе молчавший Кэлберт. — Груды сокровищ, накрытый к пиру стол и игривых обнаженных девиц?

— О, мои запросы куда скромнее, — коварно усмехнулся Мелиор и невинно обронил: — Всего лишь песка.

— Ты чего, в пустыне на него не насмотрелся? — удивленно встрял Элегор, которому пришлось по душе предложение пирата по части сокровищ и девиц, правда к этому списку юный бог добавил бы еще и большой бассейн с водой.

Принц глянул на юнца с легким снисхождением и настолько нейтрально, что тон этот вполне можно было счесть изысканным высокомерием, достойным дуэли, заметил:

— Насмотрелся, весьма. Но замок находится в пустыне, ветра бывают довольно сильными, не говоря уж о бурях, в этом мы уже успели убедиться на своем опыте. Двери и окна замка — ничем не прикрытые отверстия, а песка в помещении нет. Ни песчинки! Это магия, но, видно, не слишком могущественная. Она смогла удержать от тысячелетнего распада камень и не дать песку поглотить замок, но его обстановку не сберегла.

Договорив, принц посмотрел на сестру, ожидая подтверждения своих догадок и возможно их развития. Принцесса еще раз окинула взглядом коридор и резко кивнула, соглашаясь с выводами внимательного брата. Она и сама чувствовала в обстановке замка какую то неправильность, но все усиливающаяся с каждой секундой борьба с частью собственной страшной сути, которая, пробуждаясь, рвалась на свободу, мешала серьезно сосредоточиться. Выдержка Элии была очень сильна, но поединок с силой Пожирательницы Душ и тщательная блокировка божественного дара Любви, блоки на котором были не заклинаниями, а запретами воли принцессы, изматывали ее силы, истощая все более с каждой секундой.

-Ого! — забыв о высокомерной отповеди принца, Элегор ринулся вперед.

Герцог во все глаза смотрел на огромный зал, арку входа в который Мелиор заметил ранее и принял ее за начало очередной колоннады. Помещение и в самом деле стоило нескольких 'ОГО!'. Оно было громадным, больше, чем все виденные богами в замке: высокий свод терялся где-то над головами, а стены с узкими глазницами окон, таились в тенях. Но в центре зала находился неглубокий на вид овальный бассейн, сложенный не из обыкновенных серых камней, а светлых, проблескивающих белыми искрами плит. Они словно сияли отраженным лунным светом. В водоеме плескалась прозрачная, манящая, прохладная на вид жидкость, а из центра било несколько струек невысокого фонтанчика.

— Здорово! — радостно воскликнул Кэлберт и изготовился ринуться вперед, чтобы с разбегу прыгнуть в воду. — Пусть мы не нашли пока никаких артефактов, зато вволю напьемся и искупаемся. Я уже весь чешусь от этого песка и пыли. Айда, примем ванну, сестренка.

Элегор с восторгом присоединился к идее пирата. Парочка уже было собрались со всех ног кинуться к бассейну, но резкий нервный окрик Элии слегка охладил энтузиазм мужчин:

— А вы абсолютно уверены, мальчики, что это вода?

Кэлберта этот резонный вопрос остановил.

— Что же еще? — беспечно пожал плечами Элегор. — не кислота же, вон плиты-то не разъедает! Ты только больше не кричи, голос сорвешь, я сейчас все проверю.

С этими словами юноша подбежал к бассейну, обшаривая карманы в поисках чего-нибудь подходящего для проведения эксперимента. В карманах собственных брюк Элегора всегда находилась чертова уйма интересных вещей, но на сей раз на герцоге были штаны, взятые на прокат у Мелиора, и доверху набить в них всякой всячины прыткий герцог не успел, но кое-что все-таки отыскал. Молодой бог быстро, пока вредная Элия, у которой вдруг взыграла осторожность, вообще не запретила ему приближаться к желанному водоему, извлек первую попавшуюся вещицу — медальон на цепочке — облокотился на бортик и, не раздумывая, сунул его в воду.

Мелиор еще успел заметить какую-то ржавчину на серебре, блеск черных камней, подумать, что вещица, который держит герцог, ему что-то напоминает и издать предупредительный, но неумолимо запоздавший вопль. Потом все началось...

Струи фонтана взмыли к самому своду зала, 'вода' встала на дыбы и закружилась в бешеном вихре, искрясь и переливаясь совершенно немыслимыми цветами (Кэлберт готов был поклясться своим первым кораблем, что в известном ему спектре таких отродясь не было). В воздухе начала концентрироваться Сила такой безумной мощи, что боги замерли на месте, не в состоянии пошевелиться. Густой сироп энергии, заполнивший зал, поймал их, как варенье мух. Волосы, в прямом смысле, наэлектризовавшись, встали дыбом. Тела богов пронзили острейшие иглы боли от энергии, бесконтрольно льющейся сквозь них в попытке заполнить пустоту. В мозгах ошарашенного Мелиора что-то щелкнуло. Цепочка фактов привела к очевидному выводу. Принц совсем обезумел от страха и зашипел через силу:

— Ты, малолетний кретин, только ты мог додуматься сунуть медальон с кровью трех родичей-богов Тьма Межуровнья знает куда!

Мелиор проклинал себя за то, что, потрясенный обрушившимися на его голову невзгодами, не обратил внимания, кто после приземления в пустыне сохранил медальон. До того момента, пока Элегор, не удосужившись спросить совета у имеющих мозги спутников, начал действовать, мужчина был уверен, что Элия, как единственная из них обладательница одежды с карманами, взяла вещицу себе.

Юноша промолчал, стиснув зубы, в кое-то веки не зная, что сказать. Каким бы дерзким нахалом и хамом не был герцог, но в данный момент он чувствовал не только задницей, но и всем телом, что допустил какую-то ошибку, и сейчас за нее будут расплачиваться ВСЕ.

Муки совести, начавшие было с безжалостной радостью истосковавшихся по работе палачей терзать герцога, пустились наутек от нескольких слов принцессы. Ее голос был тих, как легчайшее дуновение ветерка, но в нем звучало ликование, и все боги услышали его.

— Не злись, Мелиор. Мальчик, конечно, никогда не думает, что творит. Не работал он своей головой и сейчас, но на сей раз, разнообразия ради, кажется, сделал нечто единственно правильное. Малыш, я чувствую, как возвращается сила. Ты разбудил Источник этого мира — именно место его сосредоточения и являлось тем артефактом, который мы хотели найти. Мы спасены, если, конечно, не лопнем от переизбытка магической энергии.

Теперь, после слов Элии, все прислушались к своим ощущениям и сквозь боль, миллионами игл терзающую тела, почувствовали, как магия и былая мощь вливается в сознание, приходит, заполняя зияющую разверстой раной пустоту великое и такое привычное могущество богов.

— Мы что, действительно можем умереть? — встревожено задал Мелиор единственный беспокоящий его вопрос.

— Не исключено, — ответила молодая женщина, чувствовавшая себя немного легче остальных, потому что большую часть изливавшейся на нее силы мгновенно пускала в дело, поворачивая вспять едва не ставший необратимым процесс изменения своей сути. Эта сложная работа занимала лишь часть многоуровневого сознания богини, другая же его часть сводила воедино все факты и делала выводы, отвлекая спутников от волн боли, прокатывающихся через тела мощным океанским приливом. — Слишком резко возвращается сила, от которой мы были отрезаны. Воды Источника очистили медальон от крови, разорвав связь заклинаний. Больше не поддерживаемая им Буря Между Мирами утихла или сместилась в пространстве, одновременно ликвидировались и вплетенные в заклятье стихии чары зоны безмагии. А наша божественная кровь, смывшись с амулета, разбудила Источник, пребывающий в состоянии статиса. Хорошо, что это была высохшая кровь, утратившая часть своей силы, но плохо, что Источник находился в состоянии очень глубокой дремы. Теперь, пробуждаясь, он восстанавливает свое влияние в этом мире и былую мощь. Мы оказались в самом эпицентре этого интересного действа. Даже само по себе восстановление каналов силы для богов процедура не очень приятная, зачастую весьма болезненная. Чем выше могущество, тем больше плата. Но мы, вдобавок, присутствуем при одновременном восстановлении энергетических каналов Источника Силы, а этот процесс интенсивней в сотни раз. Часть энергии, что притягивает Источник в вычищенный мир, восстанавливая свое могущество и магическую ауру измерения, при обычном положении дел равномерно рассеивается в пространстве. К сожалению, мы — фактор, искажающий процесс рассеивания...