| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Полукровка подумал, что наверняка можно активировать-таки капсулу с «обратным билетом», а там-то, на родине, подлатают.
— Ни пса тебя не подлатают, — прокомментировал Владимир. — Ты там без арматурины появишься и враз кровью истечешь. Слушай, ну рассматривай это как помощь при укусе пчелы...
— Ага, если товарища укусила змея в хрен, тоже отсоси...
— Блин, Востроухов, ты гомофобнее самого гомофобного упыря! Тебе самая дорога к нам!
Убедить этого истукана не представлялось возможным. Одно хорошо — пока он ехидничает, сознание крепко держится за этот слой бытия.
— Слышь, Амандилыч? Помнишь свой последний секс со своей Светой?
— Вот не надо только...
— Дурак, ты ни черта не понял, что ли? — Владимир пальцами открыл веки полукровки. — Мы — это одно и то же. Все люди — братья. Смешно, но факт.
— Сир, что прикажете предпринять на правом фланге? — отвлек упыря какой-то генерал с челюстью, как рисуют у Щелкунчика.
Владимир ответил в крайнем раздражении:
— Раздайте всем черенки от лопат и вперед, бля!
Генерал застыл, недоуменно выпучив глаза, и стал еще больше походить на сказочного героя.
— Тихо, друг, — вяло пролепетал Марлен. — Если ты еще и разговариваешь с глюками, они становятся реальней и реальней... Этому учили, когда... Ну, чтобы в представительстве...
— Эй, не заговаривайся! — Князь похлопал Востроухова по щеке. — Держись, эльфолюдок несчастный!
Он наступил на правильную мозоль — полукровка вздрогнул, сознание его прояснилось.
— Я бы тебе сейчас с удовольствием по морде... И за само словечко, и за то, что ты его подслушал.
Теперь Марлен задышал тяжело и прерывисто, открыв рот. Его лицо напомнило князю трагическую маску, какими украшают фасады драмтеатров.
Владимир полоснул кухонным тесаком свою левую ладонь, кровь мгновенно выступила и стала капать наземь. Князь сунул руку в рот полукровке.
Тот поперхнулся и попробовал убрать голову, но — слабость...
— Гад! Сука! — услышал его мысли Владимир.
Востроухов попробовал его укусить, но и на это сил не оставалось.
Французская армия в ужасе наблюдала, как император хищно склонился над умирающим русским и вонзил зубы в его шею.
В этот момент они и пропали — и Наполеон, и русский.
А может, пропала сама французская армия.
Это же Россия. Здесь всё возможно.
Владимир отстранился от Марлена, оторвал от робы кусок ткани и замотал руку.
По телу полукровки пробежала судорога. Глаза широко распахнулись. Востроухов схватил штырь и со стоном выдернул его из груди. Длинный, однако.
Владимиру показалось, что Марлен сейчас резво встанет и будет как новенький, но князь знал — после таких ранений с немалой потерей крови никто не вскакивает. И Востроухов действительно всё еще был слаб. Его разум полностью очистился от продуктов бреда, сил хватило на то, чтобы приподняться на локтях и оглядеться.
Упырь последовал его примеру. Взорванное здание. Догорающие обломки. В ста метрах — древний эльфийский лес с огромными деревьями. Владимир снова обратил взгляд к полукровке, но тут же обернулся — на краю леса стоял Амандил. Стоял, широко расставив ноги и держа руки за спиной. И смотрел. А за ним, меж деревьев — пара десятков эльфов с автоматами.
«Хм, а ведь Амандил похож на того французского генерала-Щелкунчика», — отметил Владимир и сказал:
— Мы попались.
— Не ори так, пожалуйста, — попросил Востроухов.
— Что?.. А, это контузия. — Он отмахнулся. — Вариантов три. Погибнуть героями. Сдаться и выжидать. Прокусывать капсулы и мотать.
— Нас, скорее всего, сразу убьют, если сдадимся. Кстати, я же скоро чесаться начну, да?..
— Несколько часов есть. Чёрт, идут. Прокусываем.
Они клацнули зубами, выпили по транспортной дозе.
Стали ждать, глядя, как неспешно, но неотвратимо к ним приближается отряд Амандила.
— Меня точно выпилят, — уверенно сказал Марлен. — Должен же Тарас дострелить своего Андрия. Контрольным в голову.
— Если успеет.
Владимир ощущал буквально физическую боль: он не имел сил ни на драку, ни на то, чтобы подхватить полукровку и смыться, как недавно он проделал внутри «института наркоты и путешествий».
Эльфы были слишком близко, а дурь всё не действовала.
— Говоришь, все люди братья? — усмехнулся Марлен, глядя на остроухих автоматчиков.
— И не только люди. Ты, когда, ну, в последний раз... со Светой-то... Разве не увидел, не услышал?
— Чего?
— Ну, лик, что ли...
— «Так на холсте каких-то соответствий вне протяжения жило Лице»?
— В смысле?
— Ну, «лице» — это устаревшее «лицо». Так Хлебников обычно писал. — Марлен устало опустился с локтей на спину.
— Всё равно бред. Дурь не действует, я уже различаю в глазах твоего папочки надписи «Вам песец!», мелкими, заметь, буквами, а ты мне стихи. И не лицо я видел, а рожу типа зомби какого-то из комиксов.
— Ты его не только видел, но и слышал, да?
Князь внимательно поглядел на Востроухова.
— Пожалуй, да. Но мы же побывали там, где нет разницы, ну, то есть, это здесь приходится как-то объяснять... местными словами. Чтобы тело понимало, о чем ум лопочет.
Марлен схватил Владимира за руку.
— В яблочко! И получается, что все люди — бог!
— С синюшной мордой, сшитой из разных клочков, — сардонически добавил Владимир.
— Убить! — скомандовал Амандил.
Тут же затрещали выстрелы, и Владимир, а может быть, Марлен, но, скорее всего, оба подумали: «В кого стреляете? В бога стреляете... Эх...»
А потом всё перестало.
Вообще всё.
Глава 36. Бус Белояр. Враг сам по себе не исчезнет
Слегка дождило, сумерки не добавляли радости, но во внедорожнике было тепло и комфортно, а что еще нужно старому воину.
— Я не знаю, в кого ты стреляешь, кроме бога здесь никого нет, — блеял из динамиков автомобиля знаменитый голос лидера «Аквариума».
— Заткни его, Кирша, — сказал водителю князь князей.
Песня оборвалась, теперь ничто не отвлекало от мыслей, даже путаны, стоящие на обочине, — мокрые, отрекшиеся от себя существа.
Итак, из отряда вернулся один дружинник. Покалеченный, он впал в глубокое забытье сразу, как только прибыл. Володимир, Володимир... То ли остальные сгинули, то ли ты просто отправил раненого в тыл. Скорее, второе. Судя по состоянию бойца, он сам не отправился бы. Впрочем, надейся на лучшее, Бус, но готовься к худшему.
Он посмотрел на часы. До начала операции оставалось полчаса. Эльфа со шрамом вычислили, и теперь предстояло нанести ему визит вежливости.
Через четверть часа внедорожник подкатил к окраине, заставленной старыми частными домишками, утопающими в зелени. Помотыляло, пока машина преодолевала проселочную дорогу совсем не лужковского качества. Остановились.
Из дворика, огороженного двухметровым деревянным забором, крашенным еще, вероятно, при Горбачеве, вышел князь Бяка, один из старейших соратников Белояра. Не один новичок мгновенно получал в зубы, когда улыбался, впервые слыша это имя — Бяка.
Князь был крут нравом, но скромен и чужд тщеславию. Бус ценил в нём верного исполнителя воли и надежного соратника. Бяка, как и многие другие, не без ревности относился к «карьере» Владимира. Сейчас, зная, что молодой князь либо совершит большой поворот в судьбе упырей, либо сгинет, Бяка несколько успокоился, ведь многовековой опыт подсказывала ему: Бус избрал действительно лучшего, и мало кто захочет оказаться на месте Владимира. В момент, когда князь Бяка появился из-за калитки, он думал только о предстоящей облаве, которую мысленно называл потравой.
— Здоров будь, княже, — прогудел он, когда Белояр вышел из машины.
— И тебе здравия, Бяша, — с теплом ответил Бус.
Не забавно ли? Вовсе не княжеское имя-то, но именно Бяка более иных походил на князя. Не той несуразной породы, что укоренилась в детских сказках да мультфильмах. Совсем другой. Поглядит — к земле пригнет, скажет редко — да не поспоришь.
Бус никогда не сравнивал себя с ним, крепким бойцом, остановившимся на отметке в сорок семь лет. Да, это был самый расцвет его сил тогда, в начале двенадцатого века. И князем-то он тогда не был, конечно же. Зато был крепким сотником, богатырем из тех, что случаются раз на сто лет. И принял обращение сознательно, обо всём выспросив и не один день подумав.
Единственно, не обрел дара прозревать чужие мысли. Да это всяко к лучшему.
— На месте сокол-то наш? — спросил Бус.
— На месте, сердешный. — Бяка улыбнулся в усы. — Наш слухач его держит.
— Добро.
Князь князей прошел во дворик, где его поприветствовала пара дружинников, затем Бяка пригласил его в дом.
В сенях спала хозяйка — аккуратно укушенная старуха.
Бус огляделся, посмотрел на ее морщинистое лицо, смятое в какую-то жалостливую гримаску, и сказал Бяке:
— Подбрось ей потом хоть деньжат, друже. За беспокойство.
— Сделаем.
В горнице в красном углу стоял плоский телевизор, над ним висели иконы, и на этом радость этой комнаты заканчивалась. Дальше шли доживающие век мебель, коврики и прочая пожелтевшая кисея. Серые стены, выцветшие фото... Всё то, что у Белояра вызывало смутную тоску. Слишком быстр человеческий век, слишком жалким оказывается его закат, но не перекусаешь, не оборотишь же всех ради счастья на земле?
Подскочил с косой табуретки слухач, поднялся с топчана помощник Бяки. Звучит-то как: «помощник бяки». Слухач нервно улыбнулся, прочитав эту мысль родоначальника.
— Ты лучше его слушай, — Бус ткнул пальцем в мутное окно. — Что там?
— Готовятся к большой операции, — доложил слухач. — Семеро. Четверо охраняют, трое держат совет. Эльф один. Двое других — из людей. Наемник и из милиции.
— Из милиции? Оборотень?! — Это было уже нечто удивительное.
Бус поднял палец, мол, помолчи, и сам вслушался в «эфир».
И почти сразу узнал оборотня в погонах — немаленького московского чиновника, через которого столько лет решались деликатные проблемки упырей... И ведь, аспид подколодный, обязан ночному народу и карьерой, и немалыми доходами. Коррупционер брюхатый... У него и прозвище среди князей бытовало — Пузо. Ничто не меняется в мире. Поднимешь из стада, отмоешь, дашь возможность жить по-человечески, ан нет, как был алчной свиньей и тупым бараном, так и остался.
Всё это промчалось в голове Белояра привычным сквозняком, ведь во все времена, как ни отбирали, минимум двое из десяти ставленников поворачивали против упырей. Порченая природа человека.
Значит, решил избавиться от прошлого. На повышение метит. Обиженным себя чувствует. Внушил себе, что обносят. Пузо велико стало. Велесе великий, почему же они все такие одинаковые?! Где и кем изронилось это семя, как бы его изъять из норова людского?
И эти мысли проскочили привычной чредой, не задев серьезно души древнего князя. Бессчетное число раз происходит одно и то же, и всякий раз думаешь теми же словами... Как в старом театре, не иначе: репертуар неизменен, только партнеры твои другие, а ты — зажившийся на белом свете актер, до пенсии играющий предаваемого короля...
— Надо поменьше «Культуру» смотреть, — пробурчал Бус.
— Что, княже? — не расслышал Бяка.
— Да ничего, ничего... Скажи, Пузо пусть живым не оставляют. Нечего время на него тратить.
— Сделаем.
Вот за это «сделаем» и за неизменно скорое «сделано» Бус ценил князя сильнее всего. Никакого подобострастия. Сказано — сделано.
— Ну, почнем тогда. — И вслушался в мысли врагов.
Скрытая сигнализация сработала, когда все четыре охранника были мертвы. Штурмующих упырей подловили на открывании двери.
Не завыла сирена, не замигали огни — просто у эльфа пикнул пейджер. Князь князей отчетливо различил досаду шрамомордого.
«Ухожу», — спокойно подумал эльф, словно отдал себе команду.
— Он пойдет через подпол! — прокричал в рацию слухач, и родоначальник упырей отметил, что парень волнуется — спокойствие врага произвело на него впечатление.
Похлопав слухача по плечу, князь князей вышел во двор и зашагал на улицу, не отвлекаясь на реакцию наемника и оборотня в погонах. Страх, удивление, быстрая смерть — вся эта музыка давно устарела. Сейчас Белояр шел, ускоряясь, вдоль заборов, ведя эльфа, как собака идет по следу кабана.
За Бусом увязалась пара дружинников. Пусть. И так не его дело дичь гнать.
— Быстро по рации — вон из дома! — крикнул он сопровождающим, прочитав мысли шрамоносца: тот почти достиг пускового устройства и вот-вот нажмет кнопку.
Боец проорал так, что наверняка было слышно и без рации. В округе залаяли сразу три собаки, а секунды через две — жахнул взрыв.
— Успели? — спросил князь, не сбавляя шага.
Дружинник переадресовал вопрос.
Рация выплюнула трескучий ответ:
— Почти. Есть раненые.
Добро, раненый не мертвый, решил Белояр и переключился на охоту.
Похоже, подземный ход заканчивался в овраге, к которому приближались беглец и преследователи.
— Вон он! — громким шепотом сказал родоначальник и ткнул пальцем в темные заросли. — Хватай его, ребятки!
Бойцы бросились в атаку, любо-дорого поглядеть. Но и шраморожий знал свой маневр — вскинул автомат, раздал пару одиночных. Надо же, один задел плечо дружинника.
Боковым зрением Бус засек, как через огороды движутся еще трое упырей. Хороши, мерзавцы! Зря Володимир сетует на их медлительность — ни человек, ни остроухий быстрее не двигаются. Разве что, тот незнакомец, в дом к которому угодил Володимир... Ну, этими мы позже поинтересуемся.
Долгая перестрелка не входила в планы упырей. Да и эльф не собирался увязать. Он метнул пару гранат, не без успеха, кстати, и припустил по дну оврага, перескакивая с одного бережка ручья на другой.
Рядом с Бусом нарисовался снайпер.
— Дозволь, княже?
— Давай.
Хорош стрелок — из стойки влепил одну за другой: сначала в правое плечо, потом в бедро. Эльф упал в ручей, но не остановился, пополз, мысленно бранясь, причем больше на себя, чем на преследователей. Впервые Бус почувствовал отголоски страха в его сознании. Значит, живой, не вымороженный окончательно. И то добро.
— Брать споро! — крикнул Бус. — Он готов взорвать себя!
Секундами позже снайперская машинка тихо щелкнула третий раз — перебить руку с гранатой. И через мгновение беглеца накрыли подоспевшие бойцы.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
